Текст книги "Очевидная метаморфоза. Путь воина"

Это не «Хилтон», вздохнул Дронго. Какая молодец эта Фумико, она устроила настоящий скандал. Теперь Цубои должен либо предъявить ему конкретные обвинения, либо выпустить из тюрьмы.

У него не отобрали ни ремень, ни галстук. Это была камера предварительного заключения, и здесь не отбирали одежду. В Японии только после приговора суда у заключенного отбирают одежду, выдавая голубую или синюю форму. Дронго подумал, что этот день не самый лучший в его жизни. Утром погибла бедная Сэцуко, потом этот прием и выстрелы в руководителей банка. И наконец, его собственный арест. Он разделся и прилег, с трудом умещаясь на тюремной койке.

– Надеюсь, завтрашний день будет лучше нынешнего, – вздохнул он, перед тем как заснуть.

Спал он, как обычно, беспокойно. И в снах к нему все время приходила Сэцуко. А под утро он увидел и Фумико.

Глава 7

Утром его рано разбудили, принеся обильный завтрак. Он недовольно убрал поднос с завтраком и попытался заснуть, но дежурный постучал по двери. Это означало, что нельзя спать и нужно завтракать.

«Кофе в постель», – подумал Дронго. Даже в лучших отелях он редко заказывал завтрак в номер, предпочитая спускаться вниз. А здесь ему приносят завтрак в камеру. Стандартный набор: масло, хорошо нарезанная колбаса, джем, даже мед положить не забыли. Горячий завтрак, состоящий из омлета с беконом. Прямо пятизвездочный отель, с той лишь разницей, что кофе не совсем горячий и не в серебряном кофейнике. Хотя зачем ему здесь серебряный кофейник.

Он выпил кофе и съел булочку с маслом, после чего убрал поднос и сел на кровать. «Во всех тюрьмах одинаковый идиотизм. Почему нельзя спать после установленного часа? Понятно, что не разрешают спать в колонии, где нужно выполнять определенную работу. Но почему нельзя спать в камере предварительного заключения, непонятно. Надо пожаловаться в Женеву или в Гаагу, – подумал Дронго, пожимая плечами. – В конце концов, нельзя так нарушать права заключенных».

Слава богу, он еще не заключенный, а подозреваемый. Хотя, если Фумико вчера не нашла Тамакити, то он будет подозреваемым весь нынешний день. Дронго встал и, подойдя к двери, постучал. Когда появился дежурный надзиратель, он попросил принести ему газеты. Но дежурный ничего не понял. Дронго несколько раз повторил слова «газеты» и «журналы» на разных языках, но надзиратель по-прежнему не понимал. Дронго вернулся на свое место. Минут через десять ему в камеру бросили газеты. Очевидно, дежурный догадался спросить, что означают его слова. Но на большее у него мозгов не хватило. И он бросил в камеру пачку газет… на японском языке.

– Идиот, – прокомментировал Дронго.

Тем не менее он взял газеты, добросовестно просмотрел цветные картинки. В японских иероглифах он все равно ничего не понимал. Во многих газетах на первой полосе было сообщено о трагическом происшествии в банке. Были помещены фотографии всех руководителей банка.

«Как они оперативно сработали, – подумал Дронго, – даже умудрились найти фотографии во все утренние газеты. Впрочем, для того и пресс-службы, чтобы своевременно обеспечивать газеты нужными фотографиями. Интересно, почему этот кретин инспектор не вызывает меня на допрос? Мог бы поинтересоваться, что я о нем думаю. Или переводчик у них выходит на работу с двенадцати часов дня? Может, у них есть свой профсоюз полицейских переводчиков».

Он попросил принести ему бритву. Полицейский мгновенно его понял и принес электрическую бритву в коробочке. Дронго покачал головой, показывая на станок. К его удивлению, ему быстро принесли бритвенный набор и крем для бритья. Дежурный даже принес крем после бритья. Очевидно, заключенные в этой камере не были лишены некоторых удобств, столь естественных в нормальной жизни.

При временном задержании у подозреваемых не отнимают их личных вещей, за исключением часов и денег. Почему-то ценности изымаются во всех странах мира. Хотя это всего лишь свидетельство недоверия к собственным надзирателям, которых могут подкупить заключенные. Если в камере много народу, то изъятие денег еще можно оправдать тем, что они могут быть отобраны другими заключенными. Но когда человека помещают в одиночную камеру и отнимают деньги, то делают это только для того, чтобы заключенный не имел возможности передать свои деньги надзирателю.

Он ждал около двух часов, пока наконец дверь не открылась и в комнату не вплыл невысокий японец. У него была лысая голова, круглая, как отполированный шарик. И мелкие черты лица, словно нарисованные на этом шарике.

– Я ваш адвокат, – проворковал незнакомец, – Кобо Сакагами. Не волнуйтесь, комната для нашего разговора еще не готова, и я решил зайти к вам. Я вообще не люблю все эти сложности. Вы обвиняетесь в убийстве, и вам по закону положен адвокат. Зачем нам нужны неприятности? Вы ведь иностранец? Верно? Откуда вы приехали? Из Франкфурта? Из Москвы? Не волнуйтесь, мы все уладим.

Он говорил не останавливаясь. На английском он говорил со смешным японским акцентом, но его можно было понять.

– Вы, конечно, не думали, что полиция приедет так быстро. – Сакагами обернулся на дверь и приложил палец к губам. – Никто из них не говорит по-английски. Вас наняли, чтобы убрать Симуру и Такахаси? Вы, наверно, наемный убийца?

«Кажется, мне прислали еще одного кретина», – огорченно подумал Дронго.

– Я не убийца, – сказал он.

– Не беспокойтесь, в моей практике бывали и такие случаи. – Сакагами уселся на стул, стоявший у небольшого столика. – Я вам все объясню. Самое главное – чистосердечное признание. Если сумеете честно рассказать о том, как вас наняли, шантажировали, заставили стрелять в Такахаси, я смогу доказать, что вы стреляли с испуга. Свет случайно погас, и вы открыли стрельбу. Но вы не хотели никого убивать. Случайно попали в Такахаси и в Симуру. Кстати, президент банка еще живой. Врачи всю ночь боролись за его жизнь. Все считают, что он долго не протянет, но пока держится. Эти старики – удивительные люди. Кажется, душа еле держится в теле, но живут так долго. Старая закалка. Тогда можно было пить воду из крана и есть нашу рыбу. А сейчас все эти продукты отравлены. И где найти экологически чистые продукты? Сейчас с этим такие проблемы.

– Он еще жив? – переспросил Дронго.

– Пока живой, – улыбнулся Сакагами. – Я вижу, мы с вами быстро найдем общий язык. Только давайте откровенно. Какой гонорар вы сможете мне заплатить? Конечно, я обязан защищать вас бесплатно, но вы обвиняетесь в очень серьезном преступлении и я готов вам помочь. Разумеется, у меня будут некоторые расходы, но я полагаю, вы сможете их оплатить.

«Если есть один жуликоватый адвокат в Японии, то он должен был достаться именно мне», – усмехнулся Дронго.

– Мне назначили адвоката потому, что обвиняют в серьезном преступлении? – уточнил он.

– Вы же все понимаете. – Сакагами оглянулся на дверь. – Дело сложное, очень сложное. Вы единственный подозреваемый. На девяносто девять процентов все убеждены, что именно вы стреляли в Симуру и Такахаси.

– А последний процент для кого оставили?

– Бывают разные чудеса, – улыбнулся Сакагами. – Этот процент на чудо. Но вообще-то все понимают, что, кроме вас, никто не мог стрелять.

– Вы меня успокоили, – кивнул Дронго. – Получается, полиция даже не рассматривает другие версии.

– Они проверяют все версии, – возразил Сакагами, но на этот раз значительно тише.

– Я никого не убивал, – громко сказал Дронго.

– Конечно, не убивали, – сразу согласился Сакагами, – разве я говорю, что вы убивали? Я только сказал, что полиция считает вас главным подозреваемым. Все говорят, что в этот момент погас свет, и никто не может определить, почему он вдруг погас.

– Убийца знал, что свет погаснет, – вставил Дронго. – И поэтому он воспользовался этой секундной паузой.

– Наверно, – кивнул Сакагами, – но мы готовы действовать. Ваш пистолет уже нашли. На нем, правда, нет отпечатков пальцев, но инспектор считает, что вы успели стереть отпечатки, перед тем как выбросить пистолет. К счастью, никто не видел, как вы бросили оружие на пол. Но все помнят, как вы вскочили со своего места и подошли к убитому Такахаси.

– Я хотел, чтобы убийца не сумел спрятать пистолет, – попытался объяснить Дронго.

– Не сомневаюсь, но… – Сакагами улыбнулся и снова приложил палец к губам.

Вошедший дежурный надзиратель разрешил им пройти в комнату для свиданий, находившуюся в конце коридора. В сопровождении дежурного они прошли туда. Сакагами сел напротив Дронго.

– Не нужно говорить о помощи, – суетливо предложил адвокат. – Какая помощь убитому? Лучше признаться, что вы открыли стрельбу, испугавшись. И вам дадут пять лет, а после того как вы отбудете половину срока, вас выдворят из страны. С учетом нескольких месяцев, которые вы просидите в тюрьме до суда, это не так много. Может, мне даже удастся убедить судью дать вам четыре года. Убийство по неосторожности. А потом вы испугались и выбросили пистолет. Такая линия защиты будет идеальной, все могут подтвердить, что свет действительно погас, а вы испугались.

– Неужели вы думаете, что судья поверит в такую чушь?

– Обязательно поверит, – взмахнул короткими ручками Сакагами. – Никто другой не мог стрелять в розовом зале. Я говорил с инспектором Хироси Цубои. Там никого не было.

– Кроме меня, в комнате сидели еще восемь человек, – зло напомнил Дронго. – Почему нельзя подозревать одного из них?

– О чем вы говорите? – даже испугался такой кощунственной мысли Сакагами. – Кого вы подозреваете? Вы думаете, кто-то из них мог выстрелить в президента Симуру? Или убить Такахаси?

– Почему бы и нет? Кто-то из них и выстрелил.

– Не говорите так. – Сакагами даже обернулся на дверь, опасаясь, что их могут услышать. – Это очень уважаемые люди. Каору Фудзиока – один из лучших финансистов нашей страны. Он несколько раз отказывался от высокой государственной должности. Хидэо Морияма – из известной семьи, его предки были знамениты еще в семнадцатом веке. Фумико Одзаки, дочь такого человека…

– Хватит, – прервал его Дронго, – я и без того знаю, кто там сидел. Кроме меня, там были и другие.

– Но они не могли стрелять! – почти с отчаянием выкрикнул адвокат. – Такого просто не может быть. Как же вы не понимаете! Никто из них даже не подумал бы стрелять в Симуру и Такахаси. Это противоречит нашей этике, нашему менталитету. Никто, – решительно закончил Сакагами. – Скорее можно предположить, что там был чужой человек, который сумел воспользоваться темнотой и войти в вашу комнату.

– Никто бы не сумел войти, – возразил Дронго, – охрана была в коридоре, а там был свет со двора; ведь, когда в отеле погас свет, во дворе горели лампы и охранники наверняка увидели бы кого-нибудь из посторонних. Когда меня вчера выводили из розового зала, я обратил внимание на эти светильники.

– При чем тут светильники, – отмахнулся адвокат, – я и без них могу вам сказать, что никто из присутствующих не решился бы на такое страшное преступление. Фудзиока уже объявил, что стрелял какой-то сумасшедший. Будет гораздо лучше, если этим сумасшедшим будете именно вы.

– Я похож на психопата?

– Очень похожи, – замахал маленькими ручками Сакагами, – если думаете, что в Японии возможны такие преступления. Не спорю, у нас тоже бывают убийства и грабежи. Но такое… такого в Японии не было никогда. И поэтому вам никто не поверит.

– В таком случае объясните, как я пронес пистолет на прием? – разозлился Дронго. – Ведь там проверяли всех и не пропускали никого с оружием. На приеме были ваш премьер-министр и члены его кабинета. Может, кто-то из них одолжил мне свой пистолет?

– Не нужно говорить о том, кто там был, – испугался адвокат. – Члены кабинета министров уже уехали из отеля, когда все это случилось.

Он не успел закончить свое предложение, когда в комнату вошел инспектор Цубои. Недовольно взглянув на Дронго, он что-то сказал адвокату. Тот быстро ответил и затем перевел для Дронго:

– Он говорит, сюда приехал сам прокурор Хасэгава. Он хочет вас видеть. Вы можете пройти вместе с ним.

Дронго кивнул в знак согласия и, поднявшись, пошел за инспектором. Следом поспешил адвокат. Их провели в комнату, где находились еще двое неизвестных мужчин, очевидно, руководители полицейского управления. За столом сидел мужчина в сером костюме. Ему было не больше сорока пяти. У него были уставшие, печальные глаза. Мягкие волнистые волосы, мешки под глазами, глубокие морщины на щеках. Увидев Дронго, он что-то спросил по-японски, видимо, уточнив, говорит ли тот на японском. Ему ответили, что не говорит, и тогда прокурор перешел на английский язык, разрешив задержанному сесть на стул перед ним.

– Моя фамилия Хасэгава, – представился прокурор. – Я знаю, почему вас задержали. Вчера вы были в розовом зале в тот момент, когда произошло убийство. Погиб первый вице-президент банка Сэйити Такахаси. Тяжело ранен президент банка Тацуо Симура. Он находится в коме и еще не пришел в сознание, хотя врачи боролись за его жизнь всю ночь. Никто не дает гарантии, что он выживет. Вы должны нас понять, мистер Дронго. Для Японии это неслыханное преступление. Мне дали список людей, находившихся в момент убийства в розовом зале. Кроме Симуры и Такахаси, там были еще пятеро мужчин и две женщины. И один из них были вы, мистер Дронго.

– Лишь один из семерых подозреваемых, – возразил Дронго. – Тем не менее арестовали только меня.

– Вы были единственный, кто не должен был находиться в розовом зале, – пояснил прокурор. – Именно поэтому инспектор принял верное решение задержать вас до выяснения всех обстоятельств.

– Неужели вы успели уточнить все обстоятельства?

Сакагами опасливо кашлянул. Ему не нравилось, как Дронго разговаривал с прокурором. Но прокурор не прореагировал на очевидную дерзость сидевшего перед ним человека.

– Мы все проверили, – сообщил Хасэгава. – Экспертиза установила, что выстрелы были произведены с очень близкого расстояния. Стрелявший находился в комнате, рядом с вами.

– Возможно, – согласился Дронго, – но это был не я.

– Я еще не закончил, – холодно сказал прокурор. – Мы сделали запрос в Интерпол. Оказывается, вы один из лучших экспертов Интерпола и ООН в области предупреждения преступлений…

– Вот именно, – снова не выдержал Дронго, – предупреждения преступлений, а не их совершения.

– Нам прислали выдержки из вашего досье, – продолжал Хасэгава. – Вы действительно выдающийся эксперт, и они написали про вас много лестных слов. Но мы обратили внимание и на другие ваши достоинства. В вашем досье указано, что вы идеальный стрелок, мистер Дронго. Принимали участие в международных соревнованиях. Стрельба из пистолета – ваша любимая забава. А кто еще может в абсолютной темноте попасть в двух людей, сидящих на другом конце стола? Причем, как бы хорошо ни стрелял убийца, он все-таки промахнулся. Второй выстрел не убил Симуру, а прошел в сантиметре от сердца.

– И вы полагаете, что я выстрелил в них, а потом выбросил пистолет? Но зачем мне это нужно?

– Если бы мы были уверены, то уже сегодня предъявили бы вам обвинение, – сухо сказал прокурор, – но у нас нет никаких доказательств. Более того, никто из сидящих в розовом зале не может точно сказать, откуда именно раздались выстрелы. Все видели две вспышки и слышали выстрелы. Но никто не слышал, как убийца выбросил пистолет. Никто. Однако, когда все вышли из зала, оказывается, в нем остались вы и Фумико Одзаки. Она заявила, что вы все время разговаривали с ней и искали оружие. Но мы ей не верим. Пистолет лежал рядом с вазой на полу, и его невозможно было не заметить.

– Значит, мы его не заметили, – ответил Дронго. – Мы смотрели на раненых, а не на вазу.

– Но вы профессионал, – справедливо возразил Хасэгава. – Вы обязаны были понять, что никто не мог войти в комнату, минуя охрану. И должны были сразу организовать поиски оружия. Однако вы этого не сделали. Кроме вас, там были только сотрудники банка, которые не обязаны знать подобные вещи.

– Там был еще начальник службы безопасности Инэдзиро Удзава, – напомнил Дронго. – Он тоже знает, как обращаться с оружием.

– Верно, – согласился прокурор, – и мы сейчас проверяем все версии. Вы напрасно думаете, будто мы подозреваем вас только потому, что вы иностранец. Но вы должны понять и нас. Мы обязаны найти убийцу, выяснить, кто мог решиться на такое чудовищное преступление. Тацуо Симура и Сэйити Такахаси были люди, известные во всем мире. Во всем мире, мистер Дронго, – подчеркнул прокурор.

Наступило недолгое молчание. Прокурор мрачно смотрел на лежавшие перед ним бумаги.

– Мы будем вынуждены задержать вас еще на несколько дней, – наконец сказал Хасэгава, – пока не проведем все допросы и не выясним, где находился каждый из вас в момент выстрелов. Вы должны нас понять, у нас нет другого выхода.

– Господин прокурор, неужели для того, чтобы найти убийцу, нужно обязательно посадить единственного иностранца в этой компании? – спросил Дронго.

В этот момент в комнату кто-то ворвался. Дронго повернул голову. Это была Фумико.

– Мне нужно сделать заявление, – громко сказала она.

Прокурор поднялся, следом встали все остальные.

– Госпожа Одзаки, – поклонились прокурор и другие. Фумико чуть наклонила голову.

И начала что-то громко говорить по-японски. Она была в светлом плаще, в темном брючном костюме. Дронго подумал, что сегодня она выглядит еще лучше, чем вчера. Вчера ее красиво уложенная прическа была несколько вычурной, она сделала ее именно для приема. А сегодня, вымыв волосы и уложив их, как обычно, она выглядела гораздо естественнее и от этого еще красивее. Дронго не понимал, о чем она громко говорит прокурору. Но видел, как тот пытается возражать, постепенно уступая ее напору. Дронго дернул стоявшего рядом Сакагами за рукав пиджака.

– О чем она говорит? – спросил он.

– Она говорит, что вы не виноваты, – осторожно перевел Сакагами. – Говорит, что сидела рядом с вами и переводила вам слова Симуры с японского, когда раздались выстрелы. Она говорит, что вы не вставали в тот момент, когда раздались выстрелы, потому что она переводила вам слова президента.

Фумико говорила неправду. Но Дронго понял, почему она здесь появилась. Ей хотелось помочь человеку, который успел вчера стереть с пистолета отпечатки ее пальцев, спасая ее от позора и обвинения в убийстве. Дронго еще раз потянул адвоката за рукав, чтобы тот перевел слова Хасэгавы.

– Прокурор обещает принять во внимание ее свидетельские показания, – перевел адвокат.

Их невозможно убедить, понял Дронго. Фумико от растерянности и бессилия чуть повысила голос, но прокурор был непреклонен. К тому же ему не хотелось терять лицо при подчиненных. Инспектор Цубои, на которого крик Фумико не действовал, демонстративно пожал плечами и что-то пробормотал. После чего прокурор сказал несколько решительных слов и сел на свое место. За ним сели остальные.

– Что он сказал? – спросил Дронго.

– Он сказал, что не может больше с ней разговаривать, – перевел адвокат, также усаживаясь на место. Фумико обернулась к Дронго. Она явно нервничала.

Остались стоять только она и инспектор Цубои, он подошел к ней, показывая, что молодой женщине нужно покинуть кабинет. И вдруг… прокурор изменился в лице, растерянно поднимаясь со своего места. За ним так же растерянно начали подниматься остальные. Обернувшаяся Фумико замерла. Даже Цубои замолчал, не решаясь двинуться с места. Сидевший рядом с Дронго адвокат вскочил и начал быстро кланяться, улыбаясь вошедшему. Дронго повернулся, взглянул на входную дверь.

Опираясь на палку, в комнату вошел сам Кодзи Симура. Он был бледен, тяжело дышал. Его поддерживал под руку Тамакити.

Глава 8

Нужно было видеть лица стоявших в кабинете людей. Они выражали крайнюю степень уважения к вошедшему человеку. Симура оглядел собравшихся. Ему было трудно стоять, но он держался изо всех сил. Поверх обычного кимоно на нем было хаори – короткое верхнее кимоно, в котором он приехал в полицейское управление. Пройдя к столу, он кивнул Дронго и опустился на любезно подвинутый к нему стул. Все стояли, не решаясь сидеть в присутствии такого человека. Каждый знал, что Кодзи Симура не просто известный японец, прославившийся своими аналитическими способностями, но и близкий друг нынешнего премьер-министра, вхожий в императорскую семью. Кроме всего прочего, Симура был братом президента банка, в попытке убийства которого сейчас обвиняли Дронго.

– На каком основании вы арестовали друга нашей семьи? – хрипло спросил Симура.

Адвокат, замешкавшийся с переводом, взглянул на Дронго, но тот еще раз потянул его за рукав, попросив переводить разговор. Сакагами оглянулся по сторонам и прошептал своему клиенту вопрос Симуры.

– Извините нас, сэнсэй, – уважительно начал прокурор, – я думал, вам не разрешают выходить из больницы. Вы себя плохо чувствуете?

– Это не имеет никакого отношения к нашему делу, – резко ответил Кодзи Симура. – Сядьте, – махнул он своей палкой, на которую опирался, даже сидя на стуле.

Прокурор посмотрел на своих подчиненных и сел первым. За ним сели остальные руководители управления. Цубои, усмехнувшись, отошел в угол комнаты. Фумико взяла стул и села рядом с Дронго. Он снова ощутил тонкий аромат ее парфюма.

– Вчера произошло убийство, – осторожно объяснил Хасэгава. – Во время приема неизвестный убийца застрелил Сэйити Такахаси и выстрелил в вашего брата. Вы знаете, в каком состоянии он сейчас находится. Врачи считают, что он может не выжить.

– Я не спрашивал вас, как он себя чувствует, – резко перебил прокурора Симура. – Я хочу знать, почему вы арестовали моего друга?

Прокурор посмотрел на двух офицеров полицейского управления, сидевших рядом с ним. Если бы кто-нибудь другой попробовал поговорить с ним в таком тоне, он бы выставил наглеца из кабинета. Но перед ним сидел великий Кодзи Симура. И дело было даже не в его моральном авторитете. В присутствии остальных чиновников полиции прокурор не имел права проявить неуважение к такому человеку.

– Он был в розовом зале, – пояснил Хасэгава, – в тот момент, когда произошло убийство.

– Он сидел рядом со мной, – сразу вставила Фумико, – и я сказала, что он не стрелял, иначе я бы услышала, как он попытался встать.

– Почему вы полагаете, что убийца именно мой друг? – поинтересовался Симура.

– Мы не знали, что он ваш друг, – осторожно ответил прокурор.

– Теперь вы это знаете. – Симура наступал, не давая своему собеседнику перевести дух. – И объясните мне, какие у вас подозрения против моего друга. Или вы его арестовали только потому, что он был единственным иностранцем в этом зале?

– Нет, – смутился Хасэгава, – конечно нет. Мы подозреваем, что именно господин Дронго произвел два выстрела. В сообщении Интерпола, которое нам прислали, указано, что задержанный нами господин Дронго – отличный стрелок.

– Чтобы убить человека с расстояния в три метра, не обязательно быть хорошим стрелком, – желчно произнес Симура. – Или я ошибаюсь? Может, там был неизвестный снайпер, который стрелял из парка?

– Окна были закрыты, сэнсэй, – вежливо ответил прокурор. – Мы все проверили. Стрелял кто-то из находившихся в розовом зале.

– Вы нашли оружие?

– Да, – кивнул Хасэгава, – мы нашли пистолет, из которого были сделаны выстрелы. Это бельгийский «браунинг». Он очень небольшой, но вполне удобный, чтобы спрятать его в кармане и затем произвести два выстрела.

Адвокат, переводивший Дронго слова прокурора, пояснил при этом, что пистолет все еще находится на экспертизе, хотя уже сейчас известно, что там не было никаких отпечатков пальцев.

– Вы нашли отпечатки пальцев нашего друга на пистолете? – спросил Симура, словно услышавший, что именно сказал Сакагами.

Прокурор переглянулся с руководителями полицейского управления. Взглянул на Цубои. Тот пожал плечами. Ему не нравилось поведение Хасэгавы, постепенно сдающего свои позиции перед напором Симуры. Инспектор полагал, что, несмотря на все заслуги Симуры и его возраст, прокурор не должен давать объяснений этому человеку. Очевидно, Цубои не всегда и не во всем чтил старые традиции, которые еще существовали в стране.

– Там не было отпечатков пальцев, – вынужден был признать Хасэгава.

Наступило молчание. Симура повернул голову, взглянул на Дронго, потом на сидевшего рядом адвоката Сакагами. И неожиданно спросил:

– Вы его адвокат?

– Да, – пролепетал Сакагами, чуть привставая со своего места.

– Какие основания есть у сотрудников прокуратуры и полиции для задержания вашего клиента? Я имею в виду законные основания, не считая того факта, что он сидел в момент убийства в розовом зале. Какие?

Сакагами взглянул на прокурора. Тот отвернулся. Офицеры полиции смотрели в пол. Только Цубои насмешливо фыркнул, но для адвоката он не был авторитетом.

– Никаких, – выдавил из себя Сакагами. Он взглянул на Хасэгаву и быстро добавил: – Но господин Дронго был в розовом зале в момент убийства. И оставался там с госпожой Одзаки, когда все вышли из комнаты.

– Господин Сакагами, – тихо произнес Симура, – вы, очевидно, назначенный адвокат?

– Да. – Сакагами так и не решился сесть, отвечая на вопросы старика.

– Я думаю, будет лучше, если у господина Дронго будет другой адвокат, – жестко заметил Симура. – С этой минуты я готов представлять интересы господина Дронго в этом деле, – объявил он при полном замешательстве всех присутствующих.

Дронго попросил адвоката перевести его заявление. Но тот отмахнулся от него. Он понял, что его недолгая деятельность в качестве адвоката столь интересного клиента заканчивается. Фумико, усмехнувшись, обернулась к Дронго и пояснила, что сэнсэй Симура готов лично представлять интересы задержанного.

– Вас что-то смущает? – спросил Симура у прокурора. Было видно, что он держится изо всех сил. Тамакити, стоявший за его спиной, тревожно взглянул на старика. Тот смотрел на прокурора, ожидая его решения.

Хасэгава хотел что-то сказать, но Симура неожиданно закашлялся. Тамакити бросился к столу, где стояла бутылка с водой, и, быстро наполнив стакан, протянул его старику, но тот оттолкнул его руку.

– У меня есть лицензия на занятие юридической практикой, – прохрипел Симура, обращаясь к прокурору. – Вы должны объяснить мне, на каких основаниях вы его держите?

Прокурор озадаченно посмотрел на обоих офицеров, сидевших рядом с ним. К такому повороту он явно не был готов. Одно дело – разговаривать с податливым Сакагами, готовым поддержать любые требования прокуратуры, лишь бы остаться при деле и заработать полагающийся назначенному адвокату гонорар, и совсем другое – с таким человеком, как Симура, который не только обладает нужными связями, но и знает все японские законы. С Симурой невозможно договориться. Хасэгава снова посмотрел на офицеров полиции. Затем перевел взгляд на Цубои. Тот, поняв взгляд прокурора, покачал головой, не соглашаясь с решением, которое уже готов был принять Хасэгава.

– Может быть, вам лучше отдохнуть? – участливо спросил прокурор, обращаясь к Симуре. – Мы постараемся разобраться и принять правильное решение.

– Я хочу знать, почему вы не хотите его отпустить, – снова закашлялся Симура, – какие у вас юридические основания? Или вы задержали его только потому, что он иностранец? Как на это посмотрит наше Министерство иностранных дел? Или премьер-министр. Он ведь тоже был на приеме, и его охрана обеспечивала безопасность участников. – Симура отдышался и продолжал: – Получается, вы не доверяете охране нашего премьера. Или охране отеля «Империал». Неужели вы полагаете, что охрана банка могла пропустить на встречу иностранца с оружием? Я думал, вы лучшего мнения о наших охранниках. Или вы думаете, что среди них могли быть предатели?

– Господин Хасэгава, наверно, считает, что они помогали иностранцу убивать руководителей нашего банка, – насмешливо вставила Фумико.

Симура попал в точку. Одно дело – обвинять иностранца, который к тому же был экспертом по вопросам преступности. И совсем другое – подозревать службу безопасности в том, что она допустила ошибку. Прокурор нахмурился. Он смотрел на Фумико и понимал, что совершил ошибку, разрешив ей присутствовать при разговоре. Если сейчас он не примет решения, то эта бесноватая дамочка, выйдя отсюда, соберет пресс-конференцию и скажет, что прокурор Хасэгава считает охранников премьера пособниками убийства.

– Я такого не говорил, – сразу сдал свои позиции прокурор. – Мы не обвиняли нашу службу безопасности в просчете. Но если кому-то удалось пронести пистолет в розовый зал, значит, были ошибки конкретных людей.

– Всех прибывших проверяли, – возразила Фумико. – Никто не имел права проносить оружие.

– Возможно, – согласился прокурор, – но убийце удалось пронести оружие. Мы пока никого не обвиняем, мы лишь проверяем известные нам факты. Возможно, вы правы, сэнсэй, – сказал он, обращаясь к Симуре. – Кроме убийцы, там должен быть и человек, отвечающий за безопасность участников встречи. Мы допросим всех сотрудников охраны отеля и службы безопасности банка. Кроме того, мы намерены обратиться с запросом в Управление национальной безопасности. Возможно, они располагают сведениями, которых мы еще не имеем.

– В таком случае вы можете пока отпустить господина Дронго, – предложил Симура. – Он будет жить у меня в доме и никуда не сбежит, пока вы не закончите расследование. Вы можете передать дело в суд, который вынесет решение о целесообразности его задержания.

Японская правовая система была скопирована с американской сразу после поражения Японии во Второй мировой войне. Именно суд должен определять обоснованность ареста или задержания подозреваемого, если прокурор выносит такое решение. В отличие от бывшего Советского Союза и нынешней России в демократических странах нельзя без решения суда держать человека в тюрьме даже с санкции прокурора.

Хасэгава посмотрел на сидевшего перед ним Кодзи Симуру. «Этот старик может явиться и в суд», – подумал прокурор. Он представил себе, как будут выглядеть в таком случае сотрудники прокуратуры и полиции, подозревающие в покушении на убийство Симуры человека, которого станет защищать его брат. Кроме того, Симура не обычный адвокат, и все журналисты страны приедут, чтобы осветить это событие. А эта дамочка наверняка подключит своего отца, с ужасом подумал прокурор, глядя на Фумико. Если все телевизионные каналы ее отца начнут массированную атаку против Хасэгавы, ему лучше сразу написать заявление об отставке.

Прокурор больше не смотрел на старшего инспектора. В конце концов, он не обязан идти на поводу у Цубои, который ненавидит всех прибывающих в страну иностранцев. Симура терпеливо ждал, пока прокурор примет верное решение.

– Хорошо, – согласился наконец Хасэгава, – мы готовы отпустить господина Дронго с условием, чтобы он не покидал Токио до окончания нашего расследования.