Текст книги "Очевидная метаморфоза. Путь воина"

Глава 19

Часы показывали уже половину седьмого, когда они вернулись в дом. Чайная церемония была закончена. Дронго подумал, что теперь ему не страшны никакие весенние ветры. В комнате стояла жаровня, она показалась ему даже лишней. После горячей бани и чайной церемонии он был так размягчен, что ему хотелось спать. Но необходимо было еще позвонить Мицуо Мори. Он вспомнил о погибшем Тамакити. Звонить с телефона Фумико опасно. Но здесь нет другого телефона. Если Мори понял все правильно, он дал номер, который наверняка не прослушивается. Нужно решаться, потом будет поздно.

– Ты можешь одолжить мне свой мобильный телефон? – спросил Дронго. – Но с одним условием. Как только я поговорю, мы его отключим, чтобы никто не мог определить, где мы находимся. Хотя сейчас можно определить, где находится владелец телефона, даже если он отключен.

– Тогда не обязательно говорить по моему телефону, – улыбнулась Фумико. – Это хоть и японский дом, но здесь есть телефон.

Легко поднявшись, она прошла в другую комнату и вскоре вернулась с телефоном в руках. Дронго набрал номер и напряженно ждал ответа. И услышал, как что-то говорят по-японски.

– Что это? – спросил он, передавая трубку Фумико. Она переспросила, и мягкая улыбка тронула ее губы.

– Он в баре отеля «Такара», – пояснила Фумико. – Это его любимое место. Если хочешь, я позову его к телефону.

– Да, – попросил Дронго, – позови, если можно.

Она попросила позвать господина Мори. Через несколько секунд, когда раздался его голос, торопливо сунула трубку Дронго.

– Алло, – сказал Дронго, чувствуя, как немного нервничает, – добрый вечер. Вам удалось что-нибудь узнать?

– Да, – ответил Мори, – а где вы находитесь? Вас искала полиция. Говорят, в гараже кто-то стрелял. Это были вы? Или стреляли в вас?

– Это не важно, – перебил его Дронго. – Скажите, кто это?

– Новый начальник отдела в Осаке Хиробуми Акахито. Я ему уже звонил, и он признался, что воспользовался кодом Сато, чтобы проверить некоторые материалы по просьбе Сэцуко Нуматы. Он не знал, что она погибла…

– Вы ему звонили? – переспросил Дронго.

– Да, – ответил Мори, – он очень хороший парень, и я…

– Скажите, – перебил его Дронго, – кто-нибудь еще мог узнать о попытках Акахито войти в вашу закрытую систему?

– Конечно, мог. Система защиты построена таким образом, что всегда можно проверить, кто и зачем входил на наши закрытые сайты и чей код в данном случае применялся…

– Как позвонить Акахито? – спросил Дронго.

– Я не помню, – ответил Мори. – А зачем он вам? Бедный парень и так ужасно переживает смерть Сэцуко. И еще это происшествие. Он имел право воспользоваться кодом Сато как начальник отдела. Юридически он имел на это право. Хотя с точки зрения этики это было не совсем красиво. Он должен был подождать, пока получит собственный индивидуальный код. Его только недавно назначили. Но если бы вы знали, как он переживает…

– Не сомневаюсь, – сказал Дронго. – Спасибо вам за помощь… – Он отключился.

– Что происходит? – спросила Фумико. – У тебя такой взволнованный вид.

– Нужно подумать, – сказал Дронго, нахмурившись. – Ты не могла бы узнать телефон некоего Хиробуми Акахито, сотрудника вашего банка в Осаке?

– Конечно, могу, – улыбнулась Фумико. – Это был друг Сэцуко. Они очень дружили, он такой хороший парень…

– Мне срочно нужен телефон этого парня, – попросил Дронго.

– Я тебе его найду. – Фумико взяла телефон и кому-то позвонила.

«Значит, пока не сходится, – подумал Дронго. – Восстановим события в прежнем порядке. Вадати вводит свои правила игры и узнает об определенных недостатках в банке. Его убирают. Затем Дронго встречается с Сэцуко Нуматой и просит ее узнать про Такахаси и Удзаву. Такахаси уже погиб, а Удзава еще жив. Сэцуко, очевидно, никому не доверяла и решила позвонить своему другу в Осаку. Тот, воспользовавшись личным кодом Кавамуры Сато, вскрыл информацию и узнал нечто такое, что передал Сэцуко. И была мгновенная реакция. Утром убили Сэцуко. Вечером застрелили Такахаси. Теперь вопросы. Что именно увидел Акахито? Что там было такого, чего не увидел Дронго? И второй вопрос. Если Акахито работает на другую сторону, то почему он еще живой?»

– Я нашла его номер, – сообщила Фумико, набирая номер Акахито.

Когда ответил молодой голос, она сказала:

– Здравствуй, Акахито, с тобой говорит госпожа Одзаки.

– Здравствуйте, – печально ответил молодой человек. – Это правда, что Сэцуко умерла?

– Правда. Нам всем очень жаль, что так произошло. Ты можешь поговорить с нашим другом? У него к тебе несколько вопросов.

– Конечно, – ответил Акахито.

– Он говорит по-английски, – добавила Фумико, протягивая трубку.

«Разумеется, говорит, – подумал Дронго. – Он ведь умеет работать с компьютерами, а там нужно хорошо знать английский язык. Даже будучи сотрудником банка в Осаке».

– Добрый вечер, господин Акахито, – вежливо начал Дронго. – Меня интересуют несколько вопросов. Это вы вскрыли закрытый сайт по просьбе Сэцуко Нуматы?

– Вы уже знаете. – Было слышно, как он тяжело вздохнул. – Я должен был получить свой доступ, но еще не имел индивидуального кода, меня только неделю назад утвердили руководителем отдела. Я понимаю, это такой проступок…

– Не нужно себя винить, – сказал Дронго. – Кто, кроме вас, знал о вашем несанкционированном доступе в систему? Кто? Ведь код вам дал Кавамура Сато?

– Мы работали с ним два года, – продолжал сокрушаться Акахито. – Он мне доверял, а я его подвел…

– Кто-нибудь еще об этом знал? Вы кому-нибудь рассказывали?

– Нет. Только господину Мицуо Мори. Он недавно позвонил. Я не думал, что так получится… я не знал…

Молодой человек готов был расплакаться.

– До свидания. – Дронго положил трубку.

– На самом деле он не сделал ничего незаконного, – объяснила ему Фумико. – Он назначен начальником отдела и должен знать пароль для входа в систему. А индивидуальный код бывает только у руководителей наших филиалов. Он имел право воспользоваться кодом Кавамуры Сато. В этом не было ничего противозаконного. Это Вадати придумал, чтобы у каждого был индивидуальный код. Поэтому молодой человек ни в чем не виноват. Он нарушил этические нормы, не дождавшись, пока ему дадут индивидуальный код. Конечно, это не преступление, но с точки зрения наших этических норм это явная нескромность.

– В вашей стране это хуже всякого преступления, – пробормотал Дронго.

– Да. И парень наверняка никому об этом не станет рассказывать.

– Но кто-то узнал об этом, – нахмурился Дронго. – Давай еще раз. Акахито воспользовался кодом Сато и посмотрел закрытую информацию. Реакция была мгновенная. Убили Сэцуко. Вечером застрелили Такахаси. Я просил посмотреть информацию по Удзаве и Такахаси. Один из двух погиб, второй жив. Неужели все-таки стрелял Удзава?

– Не может быть, – возразила Фумико, – он на такое не способен. Такахаси его очень ценил, он несколько раз при мне предлагал назначить его на место Вадати. Не может этого быть.

– Тогда кто стрелял? И кто мог так быстро вычислить Сэцуко? У вас в банке два управления, обеспечивающих безопасность. Управление информационной безопасности Мицуо Мори и управление охраны Инэдзиро Удзавы. Верно?

– Да.

– Предположим, Мори ни при чем. Тогда получается, что против него работает Удзава. Каким образом убийцы могли войти в ваш охраняемый гараж? Мне выписывали пропуск минут двадцать. Или они вошли без пропуска? Кто отвечает за охрану?

– Удзава, – кивнула она.

– Кто мог подслушивать разговоры Мори с Тамакити?

– Удзава, – снова сказала Фумико. – Но это не он. Ты ошибаешься. Он не мог стрелять в Такахаси. Это абсолютно невозможно.

Дронго нахмурился. Потом подвинул к себе телефон.

– У тебя есть номер мобильного телефона Кавамуры Сато?

– Конечно, есть, – кивнула Фумико.

– Позвони ему и узнай, разрешал ли он новому начальнику отдела пользоваться своим кодом. И если разрешал, то информировал ли его Акахито.

Она взглянула на Дронго и набрала номер. Когда ее собеседник ответил, она стала говорить с ним по-японски. Дронго терпеливо ждал. Закончив разговор, она быстро сказала:

– Да, Акахито получил согласие на вход в систему. Он позвонил господину Сато в аэропорт и получил согласие.

– Кому господин Сато рассказывал об этом? – спросил Дронго. – Кто еще об этом знает? Кто?

Она переспросила своего собеседника. Тот сообщил нечто такое, от чего она вздрогнула. Поблагодарив его, она отключила телефон. И почему-то молчала.

– Что он сказал? – спросил Дронго. – Почему ты молчишь?

– Он летел из Осаки не один, – заговорила она, – с ним летел господин Фудзиока, который проверял в Осаке филиал нашего банка. Они возвращались вместе, и Фудзиока находился рядом с господином Сато как раз в тот момент, когда позвонил телефон.

– Чем больше мы узнаем, тем меньше я понимаю, что происходит. Значит, Сато и Фудзиока летели вместе из Осаки в Токио. Это конкретный факт. Бедный Акахито ни в чем не виноват. Формально он все сделал согласно вашим правилам. Но кто-то сообщил в Токио, и Сэцуко нашли мертвой.

– Так можно подозревать кого угодно, – рассудительно сказала Фумико. – Сначала ты думал, что это Удзава, а сейчас подозреваешь Фудзиоку или Сато. Так мы ничего не узнаем. Нужно найти человека, который стрелял. И тогда мы все поймем.

– Стол был рассчитан на двенадцать человек, – напомнил Дронго. – С левой стороны от меня, спиной к окнам, сидели два человека. Такахаси на первом стуле и Удзава на пятом. Напротив меня сидел сам президент Симура, во главе стола. С правой стороны, спиной к двери, сидели вы пятеро. Первым Фудзиоки, вторым Морияма, третьей Аяко Намэкава, четвертым Кавамура Сато, и пятой сидела ты. Удзава не мог стрелять, в этом я абсолютно убежден. В Симуру и Такахаси стреляли спереди. Удзава не мог обежать стол и выстрелить, а потом снова вернуться на свое место. Тогда остаетесь вы пятеро. Вот моя загадка, Фумико. Пять подозреваемых.

– Один из которых перед тобой, – усмехнулась Фумико.

– Да, – кивнул Дронго, – настоящий классический детектив. В закрытой комнате были убиты руководители вашего банка. Комната охранялась, и никто не мог из нее выйти. Кроме того, мы нашли оружие на полу, значит, убийца был в розовом зале, он был вместе с нами. Кто этот человек? В дешевом детективе таким убийцей должна была оказаться ты.

– Спасибо, – обиженно кивнула она. – Только я в них не стреляла. Я вообще в жизни ни в кого не стреляла. Кажется, для полноты ощущений мне не хватает только этого. И потом, почему ты включаешь в число подозреваемых Аяко Намэкаву? Она тоже не могла стрелять. Я думаю, стрелял или Кавамура Сато, или Хидэо Морияма, хотя это тоже невозможно.

– Почему не Фудзиока?

– У него дрожат руки. Об этом в банке все знают. Он даже принимает лекарства, хотя старается это скрыть. Я думаю, поэтому Симура решил предложить должность первого вице-президента Морияме, а не Фудзиоке.

– Он мог обидеться, – заметил Дронго. – В таком возрасте люди становятся особо чувствительными. Любое напоминание о его физической немощи могло быть ему неприятно. Возможно, он знал, что собирается сделать Симура, и поэтому решил таким необычным способом доказать, в какой он хорошей физической форме.

– Тогда получается, что убийца Фудзиока, но он не смог бы так быстро и ловко выстрелить.

– Два выстрела, – сказал Дронго, – не так сложно. Что касается Аяко Намэкавы, то я бы ее не исключал. Ее первый муж рассказал, как он приобщил ее к охоте. Она прекрасный стрелок, Фумико, ты об этом не знала?

– Не может быть, – растерянно сказала Фумико, – этого просто не может быть.

– Очень даже может. Она долгое время провела в Америке. Типичная феминистка, готовая отстаивать свои права даже с помощью оружия. Она узнала, что ее не хотят выдвинуть, и решила отомстить.

– Ну это слишком нереально, – улыбнулась Фумико. – В Японии такие преступления невозможны, даже если Аяко всю жизнь провела в Америке. Она все равно японская женщина, а в нашей стране не принято стрелять в президента банка, если он не хочет назначить вас на более высокую должность.

– Тогда получается, что двое подозреваемых – Сато и Морияма – тем более отпадают, так как оба получили новые назначения. Вернее, им пообещали назначить их на новые должности. У меня больше нет подозреваемых, Фумико. И я понимаю, что все мои рассуждения ничего не стоят. В стране, где существует подобная чайная традиция, где культивируется вежливость с самого детства, где самое главное – самурайский дух «бусидо», неожиданно происходит такая трагедия. И если я правильно рассуждаю, то один из высокопоставленных сотрудников вашего банка неожиданно сошел с ума и начал стрелять в собственных руководителей. Насколько я понял, сумасшедших в вашем банке не держат. Тогда кто стрелял?

В этот момент раздался телефонный звонок. Фумико опасливо посмотрела на телефон. Он прозвенел во второй раз.

– Возьми трубку, Фумико, – предложил Дронго. Она протянула руку и подняла трубку. Дронго следил за выражением ее лица. Она нахмурилась, услышав голос говорившего. Потом, ни слова не говоря, закрыла трубку рукой и обратилась к Дронго:

– Это инспектор Цубои. Он догадался, что ты у меня. Просит сообщить тебе, что погиб Тамакити. Он знает, что ты не виноват. И знает, что в тебя стреляли в банке. Спрашивает, когда ты можешь вернуться в Токио.

– Откуда он знает, что в меня стреляли в банке? – спросил Дронго.

– В двух автомобилях есть пробоины от выстрелов, – объяснила Фумико, выслушав Цубои. – Он просит тебя срочно вернуться. Но ты не должен туда ехать. Тебе лучше улететь из Японии.

– И оставить все как есть? Я хочу знать, кто убил Сэцуко и Тамакити. Спроси его, где мы можем встретиться. Я хочу с ним поговорить. Только не в полицейском управлении. Там могут быть информаторы бандитов. Если они смогли попасть в банк, то в полицейское управление они тем более могут попасть.

– Он предлагает встретиться в Гиндзе, – сказала Фумико, – рядом с отелем «Гиндза-Токю». Там есть полицейская будка. Это рядом с театром Кабуки. Я знаю, где это находится. Он спрашивает, когда мы там будем.

– Я поеду на такси, – возразил Дронго. – Не хватает втягивать тебя в это дело. Ты останешься здесь.

Она взглянула на часы и что-то сказала Цубои. После чего положила трубку.

– Что ты сказала? – спросил Дронго.

Она не ответила, набирая номер телефона. Затем, переговорив с кем-то по-японски, удовлетворенно кивнула, положила трубку и взглянула на таймер часов, установленный на телефоне.

– Что ты ему сказала? – настаивал Дронго.

– В девять вечера мы будем в Гиндзе, – объяснила Фумико. – Я сказала, что мы обязательно приедем.

– Не мы приедем, а я поеду один, – снова возразил Дронго.

Часы показывали уже двадцать минут восьмого.

– Ты собираешься разговаривать с Цубои по-японски? – спросила Фумико. – Насколько я знаю, ты еще не успел выучить японский, а он не знает английского.

– Подожди, – сказал Дронго, – каким образом мы можем оказаться в Гиндзе в девять вечера? Сейчас уже почти половина восьмого. А отсюда до центра Токио не меньше двух с половиной часов на машине. Или ты думаешь, мы доедем туда раньше? Есть какой-нибудь более короткий путь?

– Мы полетим на вертолете, – усмехнулась Фумико. – В восемь часов прилетит вертолет, и мы полетим в Токио. Лететь туда не больше тридцати минут.

– Какой вертолет, откуда?

– Из корпорации моего отца, – пояснила она, – я вызвала вертолет, чтобы быстрее добраться до города. Отец разрешает мне пользоваться его вертолетом. К нам прилетит его личный пилот.

– Я полечу один, – произнес он машинально. – Должен тебе сказать, ты меня все время удивляешь.

Они сидели на плоских подушках дзабутон, держа ноги под теплым одеялом, прикрывавшим жаровню котацу. Неожиданно она вытащила ноги, встала на колени и, повернувшись вполоборота, оказалась перед ним.

Глядя ему в глаза, она медленно опустила свое кимоно. Протянула руки.

– Иди сюда, – позвала Фумико, – у нас есть еще сорок минут.

– У тебя «эффект вторичного слияния», – пробормотал Дронго, также вставая на колени перед ней.

– Что это такое? – спросила она.

– Это когда женщина второй раз встречается с незнакомым прежде мужчиной, – пояснил Дронго. – При этом полностью исчезает твоя стыдливость, и у тебя пробуждаются все нужные для глубокой разрядки рецепторы.

Она толкнула его на подушки.

– Сейчас мы проверим, как проснулись твои рецепторы, – пошутила она, наклоняясь над ним.

«Интересно, что особенного находят во мне женщины? – подумал он, чувствуя на шее ее губы. – Честное слово, я бы такого никогда не выбрал».

Глава 20

Фумико все рассчитала точно. Они успели даже принять душ и выйти к прилетевшему вертолету. Крылатая машина за тридцать пять минут доставила их в центр города и села на площадку высотного дома в районе Синдзюку. Поблагодарив пилота, они спустились вниз, где их уже ждал автомобиль, пригнанный сюда специально для госпожи Одзаки. Четырехдверный «Мицубиси» стоял перед зданием. Фумико села за руль, направила машину в сторону Гиндзы. Когда они выехали на трассу, она взглянула на Дронго и спросила:

– Почему ты сидел в кабине вертолета с таким каменным лицом? Ты был совсем на себя не похож. Я что-нибудь не так сделала?

– Просто я ненавижу летать, – пробормотал Дронго. – Я боюсь летать даже на самолетах, а уж на вертолетах мне совсем плохо. Но я не хотел тебе этого говорить.

– Знаешь, что я тебе скажу? Ты меня тоже постоянно удивляешь. Я думала, ты ничего не боишься, а оказывается, ты боишься даже летать. Как же ты летаешь по всему миру?

– Боюсь, но летаю, – признался Дронго. – Я понимаю, что это фобия. Но умные люди должны уметь преодолевать свои фобии.

Через двадцать минут они были в районе Гиндзы. Фумико подъехала к театру Кабуки и остановилась недалеко от знаменитого здания.

– Всегда мечтал здесь побывать, – сказал Дронго. – Этот театр одна из самых больших достопримечательностей вашей страны.

– Мне иногда кажется, что ты знаешь гораздо больше, чем говоришь, – улыбнулась Фумико, вглядываясь в прохожих. Поблизости была полицейская будка, около нее стояли и разговаривали двое сотрудников полиции в форме.

– Ну, театр Кабуки я знаю, – хмыкнул Дронго. – Мне вообще кажется, что это некий символ Японии. Будучи мягкой женщиной, она все время старается предстать перед нами суровым самураем. Тогда как в театре строгие мужики пытаются играть женские роли. В этой подмене понятий, наверно, заключена некая тайна японцев, которую чужеземцы не могут понять. С одной стороны, восхищение цветением сакуры, ваши знаменитые пятистишия – танка и шестистишия – ездока, культ живой природы, который царит здесь на протяжении тысячелетий. С другой стороны, этот «бусидо», суровый самурайский дух, эта непонятная этика «среднего равновесия», как я ее называю. Когда для вас важнее всего не выделяться из толпы и не потерять своего лица.

– Этика «среднего равновесия», – усмехнулась она, – мне понравилось это выражение. А насчет подмены понятий… В Японии уже был человек, говоривший об этом. Известный Юкио Мисима, который, перед тем как покончить с собой, заявил, что Япония должна поменять свои мягкохарактерные женские традиции на твердохарактерные мужские.

– Насчет Мисимы я очень сомневаюсь, – вдруг сказал Дронго.

– В каком смысле? – она удивленно взглянула на него.

– Мне кажется, что в вашей стране, где слишком много значения придается жесту или поступку, Мисиме уделено неоправданно много внимания. И никто не заметил других, более глубинных мотивов его поступков.

– О самоубийстве Юкио Мисимы написаны тысячи книг, – сказала Фумико. – Неужели ты думаешь сказать что-то новое? Ужасно интересно, что именно ты можешь мне рассказать о Мисиме.

– Просто я считаю, что он покончил с собой не только из-за своих принципов. Дело в том, что в шестьдесят восьмом году Нобелевскую премию по литературе получил Ясунари Кавабата, который сразу стал культовым писателем не только вашей страны, но и всего мира. А Мисима всегда считал его образцом для подражания. И вдруг Кавабата в одном из интервью заявил, что не может признать Мисиму своим литературным продолжателем, у них слишком разные взгляды. Для самолюбивого «самурая», каким был Мисима, это был страшный удар. Вот тогда он и стал рассуждать о мягкохарактерности, решив переплюнуть нобелевского лауреата своим диким поступком. В основе многих человеческих страстей подсознательно лежат неудовлетворенные графоманские начала, человеку кажется, что его талант не ценят по заслугам. И Мисима решил покончить с собой, чтобы превзойти Кавабату. Это моя теория. Возможно, я не слишком хорошо разбираюсь в японской литературе, но поступки людей и причины, побуждающие их к тому или иному шагу, я могу анализировать. Я ведь профессиональный аналитик.

– Хорошо, что ты не литературный критик, – пробормотала она. – В Японии тебя бы разорвали на куски тысячи поклонников Мисимы.

– Да, – согласился Дронго, – но именно потому, что все рассматривали поступок Мисимы либо с точки зрения его самоубийства, либо с точки зрения его взглядов на литературу. А нужно всегда смотреть на человека в развитии, стараясь понять, какие истинные причины побуждают его к тому или иному поступку.

Кто-то постучал в стекло. Они оглянулись. Это был Цубои. Он открыл дверцу и уселся на заднее сиденье. Затем достал сигарету. И, не спрашивая разрешения, закурил.

– Убили Тамакити, – повторил свое сообщение Цубои. Фумико посмотрела на Дронго и перевела ему слова старшего инспектора. Тот кивнул головой.

– Скажи ему, что я видел предполагаемых убийц, – сказал Дронго. – Один из них был в темно-бордовых туфлях с застежками. А второй – высокого роста, коротко острижен, с лицом дебила.

Фумико перевела его слова. Цубои что-то проворчал.

– Он говорит, что такие приметы могут относиться к любому человеку и он не может искать убийцу по описаниям его обуви.

– Это я понимаю. Но если я увижу убийц, я их сразу узнаю. Пусть он лучше выяснит, как они могли оказаться в гараже. Кто им дал пропуск. Пусть проверит двух мужчин, которым выдали в банке пропуск на посещение.

Она перевела его слова. И короткий ответ Цубои.

– В банке не было посторонних. Он проверил всех посетителей. Двое мужчин с такими приметами в банк не приходили, – сообщила Фумико.

Цубои задал какой-то вопрос. Фумико взглянула на него, потом посмотрела на Дронго.

– Что он спросил? – уточнил Дронго.

– Он говорит, кто-то трогал пистолет после того, как из него стреляли, – пояснила Фумико, глядя на Дронго. – Экспертиза установила, что пистолет протирали носовым платком и на рукоятке остались микрочастицы платка.

Дронго слушал с каменным лицом. Фумико начала заметно волноваться.

– Говори спокойнее, – попросил Дронго, – мне не хочется, чтобы ты так нервничала.

Цубои продолжал говорить. Фумико облизнула губы и перевела следующие его слова.

– Экспертиза установила, что пистолет протирали носовым платком, который мог быть куплен в Париже, – продолжал Цубои. – И я уверен, что оружие протирали именно вашим платком, Дронго.

Она тревожно взглянула на него, ожидая ответа.

– Скажи ему, что в розовом зале в момент убийства находились все руководители крупнейшего банка мира, – напомнил Дронго, – и, кроме меня, там мог оказаться человек, который вполне мог позволить себе купить носовой платок в Париже. Или купить его в Токио, зайдя в любой супермаркет.

Цубои выслушал перевод и недобро усмехнулся, выпустив струю дыма в открытое окошко. Затем снова что-то сказал.

– Он уверен, что это ты успел стереть отпечатки пальцев с пистолета, – сообщила Фумико. – Когда все вышли из комнаты, мы остались в розовом зале. И никто, кроме нас, не мог стереть эти отпечатки пальцев. Может, мне рассказать ему, как все было? – спросила она.

– Скажи, что я не стрелял. И не говори больше ничего.

– Он не стрелял, – перевела Фумико.

– Может быть, – согласился Цубои. – Я думаю, что он не стрелял. Но почему-то решил стереть отпечатки пальцев. Вы не знаете, кого из находившихся в этой комнате он мог выгораживать?

– Вы намекаете на меня? Думаете, это я убила Такахаси? И стреляла в Симуру? Вы считаете меня способной на такое преступление?

– Я не могу понять, что там произошло, – сказал Цубои, – но сегодня убили Тамакити. И я должен знать, кто и зачем это сделал.

Фумико перевела их короткий разговор Дронго. Тот задумчиво кивнул головой и неожиданно обратился к ней:

– Скажи, что я начну ему помогать с этой минуты. Пусть только выполняет все мои просьбы. Если мы договоримся, то, возможно, к утру найдем убийцу. И его пособников. Если он, конечно, согласится.

Она перевела слова Дронго и короткий ответ Цубои.

– Он согласен, – сказала она.

– Тогда пусть он отвезет нас в полицейское управление. Но не в свое. Мы должны оказаться в другом управлении, желательно подальше от того, где я сидел в камере.

Фумико сообщила о желании Дронго, и Цубои кивнул в знак согласия. Он сказал, что рядом есть полицейское управление, куда они могут отправиться. Через полчаса они уже были в комнате с двумя операторами, которые сидели перед компьютерами и ждали распоряжений Цубои. Тот вопросительно взглянул на Дронго.

– Ты знаешь, о чем я думаю? – неожиданно спросил Дронго у Фумико. – Мне жаль будущих жителей Земли. Вся их жизнь будет организована так, что государственные органы смогут контролировать их мысли, чувства, связи, знакомства. Скажи, что мы начинаем. Итак, первый вопрос. Пусть проверят все утренние звонки из Осаки. Мне нужно, чтобы они установили номера мобильных телефонов Фудзиоки и Сато, которые вылетели из Осаки в Токио. Пусть проверят их номера. С кем они говорили?

Оба оператора, получив конкретные указания, принялись за работу. Цубои, достав очередную сигарету, снял очки и посмотрел на Дронго. Глаза у него оказались разноцветными. Один глаз был светлый, а другой темный, и от этого лицо казалось поделенным пополам.

Выяснить номера мобильных телефонов было делом несложным. Фумико сообщила оба номера, и операторам оставалось лишь проверить их подключение. Затем они вышли на компьютеры телефонных компаний и начали дальнейшую проверку. Выяснилось, что Сато сделал два звонка из Осаки перед вылетом, а Фудзиока целых три. Затем началась проверка звонков. Сато сделал первый звонок в офис банка своему секретарю, а второй звонок в Токио, заказывая автомобиль. Фудзиока позвонил Такахаси, Удзаве и Морияме. Несмотря на раннее время, он сделал три таких важных звонка.

Дронго попросил проверить телефоны каждого из собеседников Фудзиоки. Может быть, они звонили кому-то сразу после его звонка. Ему было важно уточнить, кому именно они звонили и как быстро. Выяснилось, что Морияма перезвонил Аяко Намэкаве буквально через несколько секунд после звонка Фудзиоки. Такахаси и Удзава никому не звонили. Распечатав все данные, их показали Дронго. Тот взял бумаги, сравнивая записи. Затем посмотрел на Цубои.

– Переводи ему, – сказал Дронго. – Кроме Сато и Фудзиоки, о попытке Акахито могли знать все сидевшие в розовом зале руководители банка. Поэтому нам нужно срочно выехать к Фудзиоке. Как можно быстрее.

– Уже десять часов вечера, – сказала Фумико. – Это неприлично. Так поздно нельзя беспокоить пожилого человека.

– Мы сегодня будем беспокоить всех по очереди, – возразил Дронго. – У тебя есть уникальная возможность, Фумико. Ты сможешь потом написать воспоминания. Если, конечно, ты хочешь мне помочь. Звони Фудзиоке и скажи, что мы хотим с ним поговорить.

Фумико нерешительно взглянула на него. Потом посмотрела на операторов, на курившего Цубои.

– Погибли Сэцуко Нумата и Сиро Тамакити, – напомнил Дронго. – Если мы ничего не предпримем, завтра может случиться еще одно убийство. Или завтра утром ты сядешь за один стол с убийцей, даже не зная, кому ты улыбаешься. Тебя устраивает такой вариант?

Она достала свой телефон и набрала номер.

– Господин Фудзиока, – обратилась Фумико к вице-президенту банка, – извините, что беспокою вас так поздно. Мне нужно срочно встретиться с вами. Да, я хочу встретиться немедленно. Мы приедем к вам с моими друзьями. Вы их знаете. Это инспектор Цубои и эксперт Дронго. Да, да, тот самый Дронго, который был с нами в розовом зале. Его уже выпустили. Спасибо.

Она убрала телефон и взглянула на Дронго.

– Он нас ждет, – сказала она. – Я с ним договорилась.

Цубои потушил недокуренную сигарету, надел очки, зачем-то похлопал себя по пиджаку, под которым просматривались контуры кобуры с оружием.

«Он даже не знает, что у меня есть пистолет», – подумал Дронго, когда они вышли из полицейского управления и уселись в машину Фумико.

– Ты знаешь, где живет Фудзиока? – уточнил Дронго.

– Конечно, – кивнула она, стремительно рванув автомобиль с места. Цубои усмехнулся, но ничего не сказал. Он не обязан контролировать движение на дорогах. В его компетенцию входит расследование наиболее тяжких преступлений.

Они проехали в аристократический район Роппонги, где расположено большинство иностранных посольств. Недалеко от больницы Красного Креста находился двухэтажный дом Каору Фудзиоки.

Фудзиока стоял на лужайке перед домом, ожидая их появления. Он был в мягких брюках и светлом джемпере. Увидев выходивших из машины, он поспешил к ним. Любезно поклонившись гостям, он приказал одному из стоявших рядом с ним телохранителей отвести машину в гараж. И пригласил всех в каминный зал, где можно было уединиться. Дом Фудзиоки был домом очень богатого японца и в отличие от домика Кодзи Симуры имел большой подвал и одиннадцать комнат на двух этажах. Кроме того, еще несколько построек примыкали к дому. Японские бумажные домики сохранялись лишь как традиция. У Фудзиоки был каменный дом, который вполне мог быть построен в Америке или в Европе.

Вышколенный слуга спросил гостей, что им подать. Цубои попросил принести ему виски. Фумико захотела немного белого вина, а Дронго попросил апельсиновый сок. Фудзиока улыбнулся и пожелал яблочного сока. Ему, очевидно, понравился выбор Дронго.

– Наверно, что-то случилось, если вы приехали ко мне так поздно, – сказал Фудзиока. – Чем я могу вам помочь?

– Извините нас, господин Фудзиока, – вежливо произнесла Фумико, – но мой друг хотел с вами побеседовать. Он не говорит по-японски, а только по-английски.

– Значит, будем говорить по-английски, – кивнул Фудзиока. – Чем я могу вам помочь, господин Дронго? Признаюсь, не ожидал встретить вас в своем доме так быстро. Мне казалось, вам трудно будет доказать вашу невиновность. У полиции есть стереотипы, которым она всегда следует. Подозревать кого-то из руководителей трудно. Значит, вы были идеальной кандидатурой на роль подозреваемого. Но вас отпустили.

– К счастью, – кивнул Дронго. – У меня к вам несколько вопросов, господин Фудзиока. Я случайно узнал, что вы были в день приема в Осаке. Это верно?