Текст книги "Три цвета крови"

Часть III
ТРИ ЦВЕТА КРОВИ. КРАСНЫЙ

Глава 23

– Мы опаздываем, – нетерпеливо напомнил Гамид Убатлы, поглядывая на стрелки часов. Несколько часов назад ему позвонили и сообщили, что банкет переносится на один час вперед. Пришлось бросать все свои дела, чтобы успеть на этот прием. Да еще и телефон перестал работать. Хорошо, что он успел предупредить от соседей своего водителя.

– Сейчас иду, – раздраженно ответила жена, в последний раз оглядывая свое платье.

– Осталось двадцать минут, – закричал он, уже облачившись в костюм, – мы можем просто не успеть. Нас не пустят. Ты ведь понимаешь, какая там будет охрана?!

– Не сходи с ума, – жена все-таки нервничала, – если тебя первый раз в жизни пригласили на такой прием, то это не значит, что ты должен потерять рассудок. Я не виновата, что они переносят все время начало банкета.

– Почему в первый? – Эти слова его задели, и он обиделся. – Я все-таки депутат, председатель постоянной комиссии. Меня обязаны приглашать.

– Ладно, – отмахнулась жена. Она знала, как он вымаливал этот пропуск у спикера парламента. На этот вечер приглашали даже не всех министров.

Писатель Гамид Убатлы чрезвычайно высоко ценил самого себя в литературе. Написав за всю свою жизнь не больше двух полных книг, он варьировал свои рассказы и повести, критические статьи и газетные публикации, печатаясь в различных издательствах бывшего Советского Союза.

Самомнение его было настолько высоко, что, когда в одной из хвалебных статей его драму «Жизнь и счастье» назвали продолжением шекспировских традиций, он искренне обиделся. В конце концов, Шекспир был только драматургом, пусть и гениальным. А он, Гамид Убатлы, еще и прозаик, и критик, и ученый, и публицист. «Нельзя сравнивать двух таких разных людей», – гневно говорил он, пеняя главному редактору газеты.

В разное время он занимал руководящие посты в писательских союзах, и поэтому все привыкли видеть его в традиционных президиумах на всякого рода собраниях и конференциях. Он имел средний рост, но от собственной значимости и осознания своего места в мировой литературе всегда хотел казаться выше, чем был на самом деле. Густые усы и седая характерная шевелюра делали его похожим на героев средневековых сказок. При всех режимах он благополучно существовал, как и подобает «истинному таланту». При коммунистах был членом Центрального Комитета и Комитета по Государственным премиям. При демократах гневно обличал коммунистов, вступив в одну из образовавшихся «демократических» партий. После новой смены декораций с тем же усердием обличал демократов. Словом, это был Гражданин на все времена.

Из дома они вышли через пять минут. Водитель, дремавший в автомобиле, вскочил с места, он знал, как требовательны бывают новые руководители.

Хозяин, усевшийся позади, рядом с супругой, был недоволен. За руководителями постоянных комиссий закрепили новые автомобили. Но вместо привычных черных машин Горьковского автозавода это были всего-навсего корейские «Эсперо», к тому же какого-то несерьезного красного цвета. Водитель знал, как возмущался хозяин, требуя поменять его на привычный «ГАЗ-31». Депутат даже обратил внимание, что у его коллег – писателей Анара и Юсифа – машины гораздо лучшего цвета, и все время жаловался, что собратья по литературному цеху, как обычно, завидуют его успехам.

Машина поехала по проспекту Нефтяников, мимо бульвара. Он снова посмотрел на часы. Нет, кажется, все в порядке. Они прибудут даже немного раньше времени, но это хорошо. Может, его заметит президент. В последнее время он стал относиться к нему гораздо лучше. Все-таки не возражал, когда узнал о его выдвижении в депутаты. Позже даже разрешил выдвинуть его в парламент. Правда, на самую скромную должность, но все-таки разрешил.

По всему проспекту через каждые десять метров стояли милиционеры. Вообще-то их теперь называли полицейскими, но в народе осталось привычное название – милиционер. Молодые ребята – курсанты и солдаты – зябко ежились. Несмотря на середину июня, погода в этот вечер была какая-то особенно прохладная. Давно не было такой погоды в июне. Учитывая прибытие стольких высокопоставленных гостей, меры безопасности были приняты исключительные. Аэропорт был теперь не просто оцеплен. К нему подтянули тяжелое вооружение и танки. Причем в каждом танке сидел офицер, который присматривал за соседней машиной, из которой, в свою очередь, тоже присматривали.

Город патрулировали военные вертолеты. Для страховки им не разрешили брать тяжелое вооружение, в вертолетах находились сотрудники Министерства национальной безопасности, которые следили за передвижением машин по городу, отмечали любые подозрительные скопления людей. После сообщения Дронго меры безопасности были приняты беспрецедентные.

Автомобиль Гамида Убатлы подъехал к зданию Государственной нефтяной компании. Внезапно какой-то человек в штатском, стоявший рядом с сотрудником милиции, поднял руку.

– Остановить? – спросил водитель.

– Узнай, в чем дело.

Машина плавно остановилась.

Человек в штатском нагнулся к дверце.

– Это машина Верховного Совета? – спросил он, приветливо улыбаясь. У него был какой-то своеобразный акцент. Наверное, казахский или таузский, решил писатель.

– Да, – вместо водителя ответил Гамид Убатлы очень недовольным тоном, – что вам нужно?

– Простите, – незнакомец назвал его по имени, очевидно, узнав, – выше здания президентского аппарата дорога будет закрыта. Я узнал вашу машину по номеру. Чтобы вас не остановили, поезжайте другой дорогой, через Баилово. Там пропускают автомобили Верховного Совета.

– Это далеко?

– Нет, – ответил за незнакомца водитель, – я знаю, там есть такая короткая дорога. Просто более извилистая. Совсем близко.

– Конечно, поедем, – вмешалась жена. – Человек специально нас предупреждает.

– Хорошо, – согласился депутат, – спасибо вам. – И, когда они уже отъехали, довольным голосом заметил супруге: – Вот видишь, он меня узнал.

– Он узнал твою машину, – ядовито заметила супруга.

Автомобиль, проехав немного, повернул направо, стал подниматься по склону. Когда они проезжали мимо домов, один из стоявших у милицейской машины сотрудников полиции поднял руку.

– Опять останавливают, – разозлился муж, – надоело.

– Такие гости приехали, – сказала жена, – они должны проверять.

Водитель, услышав ее слова, притормозил машину.

На этот раз к ним нагнулся смуглый майор в форме. Он не улыбался. Испытывающе посмотрел на сидевших в машине, спросил по-русски:

– У вас есть пригласительные?

– Да, конечно, – недовольно отозвался депутат, доставая пригласительные билеты.

– Документы, – потребовал майор.

И почти сразу подошедший с другой стороны старший лейтенант выстрелил в голову водителю. Женщина даже не успела закричать. Она открыла рот, возмутившись прежде всего брызгами крови, упавшими на ее платье, когда следующая пуля попала ей в грудь. На этот раз стрелял майор. Третья пуля угодила точно в сердце писателя. Его жена еще дышала, когда открывший с другой стороны дверь машины старший лейтенант осторожно приблизил к ней слишком длинное дуло пистолета.

«Почему такой пистолет?»

Раздался выстрел. Больше она ничего не успела подумать.

– Все в порядке, – сказал старший лейтенант, снимая глушитель. Это был Мирослав Купча.

– Документы у меня, – одетый в форму майора полиции Никита Корсунов наклонился над убитыми, – все-таки машину испачкали.

– Ничего, – успокоил его Купча. – Главное, документы не испачкали.

В десяти метрах от них открылись двери гаража. Там уже стояла машина, похожая на эту, с тем же номером. На заднем сиденье находилось двое. Мирослав Купча сел за руль перехваченного автомобиля и, подняв голову, проследил за пролетавшим над ним вертолетом. Развернув автомобиль с убитыми, он подъехал к гаражу, вошел внутрь, срывая с себя форму. Через минуту он уже был одет в обычный, немного помятый и старый штатский костюм. Он поспешил ко второй машине, усаживаясь за руль.

– Вот документы. – Купча протянул их пассажирам.

Загримированный Груодис, с огромной седой шевелюрой и пышными усами, протянул руку.

– Все в порядке, – сказал он, – давай быстрее.

При приемах и банкетах охрана проверяла пригласительные, почти не заглядывая в документы приглашенных. Именно на таких мелочах, как привычка охраны к однообразным действиям, сказывались просчеты любой спецслужбы. Нет ничего опаснее наработанных штампов и догм. Любая догма – это застывшее правило, одинаково удобное и неудобное для самого охранника.

Купча, поставив машину в гараж, хотел пожелать удачи отъезжающим, но, увидев взгляд Груодиса, промолчал. Он почему-то всегда боялся Груодиса. Даже для него, профессионального сотрудника КГБ, авторитет этого человека был безусловным. А может, он просто знал нечто такое, что усиливало его страх. Он просто кивнул на прощание.

Глава 24

Под громкие аплодисменты президенты поставили свои подписи под договором. Начальник службы личной охраны президента Азербайджана наконец вздохнул с облегчением и посмотрел на грузинского коллегу. Посол Чантурия тихо сказал своему заместителю Гумбаридзе:

– Теперь все будет в порядке.

Английский посол переглянулся с французским. На подписании отсутствовал американский посол, но вместо него появилось сразу три представителя США, среди которых был и местный резидент ЦРУ в Баку. Министр иностранных дел Азербайджана подозвал одного из помощников:

– Объяви, завтра мы проведем пресс-конференцию в здании нашего министерства. Завтра в два часа дня.

Он знал, что сегодняшняя пресс-конференция будет короткой, президентам разрешат задать только несколько вопросов. Программа была еще не закончена. Вечерний прием, на котором выступят руководители обеих делегаций государств, должен продемонстрировать всему миру, и особенно зарубежным послам, степень дружбы государств, что гарантирует экономическую стабильность и, как следствие, многомиллиардные вливания международных финансовых организаций.

Сидевший во втором ряду Савельев уловил недоумевающий взгляд российского посла. Блохин наклонился к нему:

– И чего это вы такую горячку пороли? Приехали сюда с криком, с шумом. Все прошло нормально, они подписали этот договор. Если вы не хотели его подписания, нужно было по-другому работать, а не так примитивно.

– При чем тут мы? – Полковник понимал, что переубедить разгневанных дипломатов ему не удастся. Россия не очень одобряла альтернативный путь перекачки нефти из Баку в Европу. Но все по-прежнему упиралось в деньги. Российский нефтепровод, хотя и проходил через Чечню, был уже построен и функционирует. Грузинскую ветку нужно было еще строить и оборудовать. А это обойдется в миллиарды долларов, которые кто-то должен вложить в экономику двух государств, рискуя потерять деньги при малейшем изменении политической ситуации на Кавказе.

– Я выполнял инструкции своего руководства, – вынужден был ответить Савельев.

– А я выполняю инструкции своего министерства, – окончательно разозлился посол, – и там не сказано, что я должен помогать осуществлению ваших авантюрных прожектов.

Сидевший неподалеку от них турецкий посол, наоборот, весь светился, словно сегодня в выигрыше оказалась именно его страна. Впрочем, по большому счету, так оно и было, ибо путь через Грузию автоматически приводил к завершению нефтяного каравана в Турции и был явно в пользу последней, получавшей возможность полного контроля над всей проходившей в Европу бакинской нефтью.

В этот момент во дворце «Гюлистан» сотрудники службы охраны готовились к приему гостей. Дронго и Леонидов выехали пораньше, чтобы попасть к началу банкета. Савельев также решил поехать на банкет раньше, чтобы прочувствовать ситуацию.

– Слава Богу, – сказал министр национальной безопасности министру МВД, – у нас все в порядке. Ничего страшного не случилось.

– Как наш Самедов? – нервно спросил министр внутренних дел. – Заговорил? Признался?

– Молчит сукин сын. Говорит, что его устроили в обмен на обещание давать информацию. Наверняка врет, но сейчас с ним работают наши сотрудники. Ничего, все расскажет как миленький.

Министр внутренних дел нахмурился. Потом осторожно спросил:

– А если они нас просто обманывают?

– Кто? – не понял его коллега из МНБ.

– Российское посольство. Может, никакого покушения и не будет. Просто они говорили нарочно, чтобы сорвать его подписание.

Министр МВД не хотел признаваться, что один из его сотрудников, к тому же совсем недавно восстановленный в органах МВД, мог оказаться пособником террористов. В это никак не хотелось верить.

– А кто нашел Самедова? – тихо спросил министр национальной безопасности. – Кто его устроил к вам? Кто давал ему деньги? Мы все проверили. Это мафия, которая раздала столько денег в вашем министерстве.

– Я их всех выгоню, – пообещал министр МВД.

– Какая разница? – махнул рукой министр МНБ. – Другие начнут брать. Дело не в людях, дело в нашей системе. Раньше почему в КГБ взяток никто не брал? Не потому, что здесь честнее люди были, чем в МВД. Просто все знали, что офицера КГБ проверяют всю жизнь. Проверяют все время. Каждое дело сотрудника КГБ могли проверить несколько раз. Поэтому наши и не брали денег.

– Раньше вообще лучше было, – вздохнул министр, насторожившись.

На пресс-конференции один из американских корреспондентов спросил президента:

– Уважаемый господин президент, как вы можете прокомментировать слухи о возможном срыве подписания договора со стороны определенных сил, не желающих этого соглашения? Не с этим ли связаны беспрецедентные меры безопасности в городе?

Президент улыбнулся. Он умел улыбаться даже в трудные времена.

– Нет, не связаны, – сказал он, – мы принимаем обычные меры безопасности. А что касается срыва соглашений... Договор уже подписан, и я уверен, что он будет ратифицирован обоими парламентами. И никакая третья сторона нам помешать не сможет.

– Не кажется ли вам, – вставил другой, британский корреспондент, – что подписание такого соглашения именно сейчас несколько нецелесообразно, учитывая нынешнюю ситуацию в Турции?

– В Турции ситуация, по-моему, нормальная. Там избран новый парламент, пришло к власти новое правительство. Они сразу заявили о своей готовности с нами сотрудничать. – Президент подумал и добавил: – Все остальные вопросы по Турции вы можете задать турецкому послу. Он сидит в первом ряду.

Все заулыбались. Российский корреспондент задал последний вопрос:

– Как вы лично расцениваете северный вариант нефтепровода? Вы неоднократно говорили, что готовы рассмотреть оба существующих варианта. Или теперь вы готовы отказаться от северного варианта?

Вопрос был явно подготовлен заранее. Президент не смутился.

– Мы не отказываемся ни от одного из вариантов, – уверенно заявил он, – сама жизнь покажет, какой из вариантов лучше. Нас устраивало бы, чтобы, кроме этих двух путей, был еще и третий. Чем больше, тем лучше. Мы не будем чувствовать себя в такой блокаде, в какой невольно оказались после того, как Россия закрыла наши северные границы.

Это был явный намек на неадекватную реакцию северного соседа. И все присутствующие его поняли.

Через несколько минут пресс-конференция кончилась. Счет пошел уже на минуты. Начальник службы охраны президента взглянул на часы. Через полтора часа должен начаться прием.

Во дворце «Гюлистан» все три керамические вазы уже стояли на главном столике. Молодой метрдотель в последний раз осмотрел зал. Все было готово.

Глава 25

К зданию дворца «Гюлистан» они подъехали в шесть пятнадцать. На повороте, на спуске ко дворцу, стояли сотрудники полиции и Министерства национальной безопасности, в кустах мелькали автоматы укрывшихся там людей.

– Кажется, они о чем-то догадываются, – сидевший за рулем Корсунов чуть повернул голову.

– Это Дронго, – убежденно сказал Груодис, посмотрев на женщину, сидящую рядом. Она кивнула, сжав тонкие губы. Эффектная внешность была искусно изменена гримом. Выщипанные брови теперь выглядели так, словно их специально выращивали. Тонкий, изящный носик был покрыт толстым слоем дешевой пудры, делавшей его безобразно выпуклым и каким-то расплывшимся. Глаза разрисованы черным карандашом, а на щеке выделялась неприятная бородавка. Словом, все было сделано для того, чтобы, во-первых, максимально состарить женщину, а во-вторых, выдать ее за супругу пожилого писателя.

О том, что ее могут узнать, никто не беспокоился. Охрана не обязана была знать жен приглашенных. Жены, согласно местным обычаям, не так часто появлялись на приемах и светских раутах. Они предпочитали сидеть дома, а охранники не заглядывали в их лица, тем более что женщины появлялись в сопровождении мужей. На Востоке были свои правила и свои твердые обычаи.

Автомобиль подъехал к лестнице, и Груодис тяжело вышел, гордо подняв голову. Он не обернулся, чтобы помочь выбраться из машины своей супруге. Поднялся по лестнице. Людей, хорошо знавших председателя парламентского комитета, в этот момент во дворце не было.

Груодис предъявил документы, спокойно прошел через контроль, зная, что при нем нет ничего металлического. Второй прошла женщина. Она положила сумочку на столик. На этот раз охрана была внимательна. Один из сотрудников посмотрел в сумочку. Там был небольшой пейджер странного вида и несколько брелоков с очень небольшими коробочками, какие подают звуковые сигналы, когда теряются ключи. И обычная женская косметика.

– А это для чего? – спросил охранник по-азербайджански, показывая на брелоки.

Женщина замерла. Обернувшийся Груодис строго сказал:

– Это моя жена. Что-нибудь не в порядке?

– Нет, нет, – смутился охранник, – все в порядке, проходите.

Они вошли в здание, прошли мимо бара, встали у лестницы, ведущей на второй этаж. Груодис кивнул:

– Там туалет. Будь осторожнее.

Инга передала ему сумочку. Когда она скрылась, он зашагал в противоположную сторону, к мужскому туалету. Быстро спустившись, он прошел в одну из кабинок. Закрыл дверь. Теперь главное – не торопиться. Он избавился от грима, снял усы, вытер лицо, убрал парик. Вместо пышных усов наклеил тонкую полоску, делающую его похожим на итальянца или испанца. Надел очки с большими линзами, неузнаваемо меняющими его облик. Достал паспорт Убатлы и разорвал его на мелкие кусочки. В кармане был другой документ, на имя итальянского журналиста.

Закончив, он взглянул на часы. Еще есть время. Он достал миниатюрный передатчик, искусно замаскированный под пейджер.

– Пятый, я второй, – позвал Никиту.

Через секунду Корсунов ответил:

– Слышу вас хорошо. У меня сигнал четкий, все нормально.

Без пятнадцати семь, когда люди хлынули особенно плотно и охрана была занята прибывающими, он поднялся наверх. Показалась Инга. Она неузнаваемо изменилась. Исчез макияж, и она приняла обычный облик.

– Нужно сказать, бородавка тебе не очень шла, – пошутил по-немецки Груодис, осматриваясь.

Уже подъезжали дипломаты, журналисты.

– Я подумал, лучше, если мы сядем на свои места, – сказал Груодис, – здесь никто не будет ходить и проверять: правильно ли заняли места за столом. Мы считали, что это недостаток, но, похоже, это достоинство: можно садиться где угодно, мы так и сделаем.

– Йозас, – кивнула женщина, – я проверила все три «ключа». Наверху все в порядке.

– Прекрасно, – улыбнулся Груодис, протягивая руку. – По-моему, нам пора подниматься. А то банкет может начаться без нас.

В этот момент в холле появилось двое незнакомых мужчин. Женщина оглянулась.

– Что ты так смотришь? – спросил Груодис, проследив ее взгляд.

– Я знаю этого человека, – кивнула Инга в сторону вошедших. – Я видела его в казино, в Бад-Хомбурге. Это тот самый. Он был вместе с Пискуновым. Я выстрелила несколько раз, но в него не попала.

Груодис обернулся. И замер.

– Это Дронго.

– Тот самый?! – изумилась женщина.

– Тот самый, – кивнул Груодис. – Не смотри, он может почувствовать твой взгляд.

Дронго и его спутник были сосредоточены, чувствуя, что главные события произойдут здесь.

– Они могут нам помешать? – спросила женщина.

– Они уже нам мешают, – признался Груодис, – но на этот раз у Дронго нет никаких шансов. Мы все предусмотрели. Сегодня он может быть в роли наблюдателя. Никакой другой роли здесь я ему не позволю сыграть.

Он поднял пейджер.

– Никита, ты меня слышишь?

– Да, – ответил Корсунов, – у меня все в порядке.

– Каждые пятнадцать минут ты выходи со мной на связь, – тихо сказал Груодис, – если пройдет минута и я не отвечаю, можешь взрывать здание.

– Все понял.

Корсунов стоял у автомобиля недалеко от самого дворца. Обычно водители в ожидании своих хозяев останавливались на верхних площадках. Многие предпочитали никуда не уезжать, зная, что могут понадобиться в любую минуту. Корсунов сидел в машине, глядя на небольшой пульт, лежащий на сиденье. На нем четко отражались три картинки, словно построенные неведомым электронным малышом из разных символов. Корсунов еще раз взглянул на аппарат и, достав сигарету, закурил.

– Он продублирует наши действия, – сказал Груодис. – Кажется, у нас все получилось. Сейчас важно, чтобы все получилось у Мирослава. И тогда мы уже завтра сумеем заказать себе билеты на Канарские острова.

– Не нужно, – сказала женщина, улыбаясь, – я не люблю Канарские острова. Я люблю место, где находишься ты. Значит, сейчас я люблю этот город.

Он бережно взял ее руку, поднес к губам.

– Спасибо. Мне кажется, ты послана мне по закону компенсации. Когда все потеряно и разбито, появляется некто, кто вносит смысл в мою неустроенную жизнь. Спасибо тебе, Инга. Будь очень осторожна. Все время смотри за этим Дронго. Он не просто опасен. Он практически единственный человек в этом зале, который может сорвать наш план.

– Ты его боишься? – Она была удивлена.

– Я его опасаюсь. Этот человек способен придумать нечто невероятное, сумеет сделать то, чего не могут другие. Да, я боюсь, что он может сорвать нам сегодняшний день.

– Да, – Инга задумчиво посмотрела в спину Дронго, – как я могла промахнуться. Просто очень торопилась. Нужно было войти в номер и убрать обоих.

– Ты правильно сделала, – покачал головой Груодис. – Он мог быть вооружен и выстрелить первым. Кстати, он очень хорошо стреляет. Ты верно сделала, что не вошла в номер. Идем наверх, скоро начнется. Постарайся, чтобы он тебя не увидел. Меня он может не узнать, а тебя узнает сразу.

– Надеюсь, наши места за одним столиком, – засмеялась Инга, сжимая руку Груодиса, – с тобой я ничего не боюсь, – шепнула она уже на лестнице.

Дронго, вошедший во дворец вместе с Леонидовым, действительно почувствовал на себе чей-то взгляд. Но, обернувшись, не увидел никого. Хотя продолжал чувствовать, что за ним наблюдают. Уже поднимаясь наверх, он сказал:

– Думаю, они здесь.

– Я обойду зал, – предложил Леонидов, – может быть, узнаю кого-нибудь из них.

– Не стоит, – возразил Дронго, – у охраны внизу тоже есть данные на Груодиса, Корсунова, Купчу. Они же не дураки, чтобы лезть прямо сюда. Может оказаться, что в зале находится один из их пособников. У них в резерве наверняка должны быть местные кадры.

– Вы думаете, в городе есть сообщники? – понял Леонидов. – Мне кажется, такую возможность мы раньше не предполагали.

– Тем не менее у них наверняка есть помощники. Во время революционных потрясений в стране всегда можно найти пару-другую недовольных существующим режимом людей. Их даже не нужно искать. Они сами предложат свои услуги.

– Похоже, вы правы. Извините, я подойду к Савельеву и сейчас же вернусь.

Леонидов направился к своему коллеге из ФСБ, стоявшему рядом с российским послом. Тот, уже знавший, какую именно организацию представляет подполковник, отвернулся и пошел к казахскому послу, стоявшему рядом.

– Мы уже здесь, – тихо сказал Леонидов, – спасибо за пропуска.

– Я видел, когда вы вошли, – кивнул Савельев. – Я говорил с Москвой. Их тревожит неопределенность. Они считают, что Груодис обязательно даст о себе знать.

– Пока он никак себя не проявил, – пожал плечами Леонидов. – Возможно, все это была лишь попытка. Узнав о нашем подключении, их группа решила отказаться от покушения.

Савельев изумленно посмотрел на представителя Службы внешней разведки.

– Вы полагаете?

– Если и сегодня вечером ничего не произойдет, значит, наши опасения напрасны. И выглядят действительно смешно в свете сегодняшнего договора. Получается, что мы просто пугали Баку, решив таким способом не допустить подписания.

– Вы словно сговорились с нашим послом, – сказал Савельев. – Координация МИДа и СВР просто потрясающая. Может, это из-за того, что ваш бывший руководитель стал главой их ведомства?

– Мы отвечаем за внешнюю политику государства в равной мере, – холодно отрезал Леонидов, – у вас все-таки несколько другие задачи.

– Искать террористов, – кивнул Савельев. – Поэтому я никуда не уеду из Баку, пока мы не найдем группу Груодиса и я точно не буду знать, что они замышляют.