Текст книги "Совесть негодяев"

Глава 24

Когда на тебя направлен пистолет, то любые слова его обладателя кажутся тебе очень важными, их нельзя проигнорировать ни при каких условиях. Гасанов не стал игнорировать слова незнакомца, увидев направленное на него дуло, и полез в автомобиль. Грек, несколько мгновений соображавший, стоит ли ему ввязываться в эти игры, тем не менее не стал уклоняться и по приказу сидевшего на заднем сиденье владельца пистолета обошел автомобиль и сел рядом с водителем, с правой стороны. Почти сразу «Фиат» рванулся с места и, набирая скорость, понесся вперед. И только тогда Гасанов спросил:

– Как это понимать?

– Молчите, – сурово приказал сидевший рядом с ним похититель, – когда приедем на место, вы все узнаете.

– Может, вы объясните, в чем дело?

На этот раз его вопрос был просто оставлен без внимания.

По-русски Гасанов говорил с некоторым акцентом. Он впервые подумал, что это могут быть грабители. Но потеря десяти или пятнадцати тысяч долларов не могла быть для него серьезным ударом. Может, этих людей прислало нынешнее руководство республики? И они хотят вернуть их на место, обратно в тюрьму? Нет, тоже не похоже. Тогда не прислали бы двоих людей. И, кроме того, это явно не его земляки. А такое важное дело не доверили бы чужим. Он замолчал и откинулся на спинку сиденья. Непонятно. Что им от него нужно? И откуда они знают его фамилию? Сидевший впереди Ионидис не поворачивал головы. Он будто смирился со своим похищением. Гасанов даже подумал, не мог ли грек организовать подобную акцию? Но тут же отбросил эту мысль. Они не разлучались ни на минуту, и грек просто не мог продумать и организовать все это за полминуты, когда он отлучался в туалет. А все остальное время они были вместе.

Помолчав еще минут десять и увидев, что его похитители не расположены к разговорам, а грек молчит, Гасанов снова не выдержал:

– Слушайте, может, вы ошиблись? Я гражданин России, куда вы нас везете, в конце концов?

– Мы знаем, какой ты гражданин, – вдруг сказал похититель, – все про вас знаем. Поэтому лучше молчи, здоровее будешь.

Гасанов растерялся. Может, это действительно специальная бригада захвата, прибывшая за ним из Баку. Как глупо они попались. А этот грек – просто кретин, сидит себе на переднем сиденье, кажется, даже закрыл глаза. Ударил бы водителя чем-нибудь тяжелым по голове, может, у них появился бы шанс. Хотя где ему взять это тяжелое? Кроме того, второй из похитителей сидит сзади с пистолетом в руках и вполне сможет сделать дырку в голове отважного грека. Похоже, тот прав, что ничего не делает. Придется ждать, пока они приедут на место. Единственное, что несколько утешает, – это то, что их не убили сразу на месте. Значит, убивать не хотят, это точно. Приятно иметь дело с благородными людьми. Может, это просто бандиты и вымогатели? Тоже не подходит – слишком уверенные взгляды и военная выправка. Нет, похоже, эти ребята все-таки выполняют чье-то задание.

Они просидели весь оставшийся путь молча. Все удовольствие от выпитого вина и водки давно улетучилось. Гасанов, понявший, что никто не собирается ему ничего объяснять, уже смирился с самым худшим и подсчитывал, в какую сумму ему может обойтись новая отсидка. Платить нужно было за все: за сигареты, за свидания, за хлеб, за еду, за новую одежду. Он зло отвернулся к окну. Так обидно попасться, и в первый же день. Но почему их везут так далеко? Для этого достаточно было просто доставить их в азербайджанское посольство. Оно ведь находится прямо за зданием Моссовета. Может, это действительно какие-то чужие похитители, просто увидели хорошо «упакованных» ребят, выходивших из Петровского пассажа, и решили заработать. Тогда можно будет договориться. И почему этот грек все время молчит?

Они въехали во двор какого-то строения, и у него окончательно испортилось настроение. Может, нынешние правители его республики решили, что не стоит привозить столь неприятного беглеца обратно в Баку. Может, его просто ликвидируют прямо здесь, на месте. Нет, этого быть не может. На такой скандал никто не пойдет. Хотя, почему не пойдет? Кто он такой? Тоже мне диссидент. Типичный воришка и мелкий делец. Гасанов даже всхлипнул от такой характеристики, которую дал сам себе в порыве откровенности. Но минутная слабость прошла, и он, уже выпрямившись на заднем сиденье, нахмурился. Кто посмеет убить его – Мурада Гасанова, крупнейшего финансиста, промышленника, депутата, правда, разогнанного, но все-таки Верховного Совета республики?

– Выходите из машины, – сказал его похититель.

Рядом с машиной уже стояли двое. Гасанов обратил внимание, что все они были довольно молодыми людьми. С хорошей выправкой и спортивными фигурами. Ионидис тоже обратил на них внимание. Как и Гасанов, он пытался вычислить, кто и зачем их похитил. Как и Гасанов, он не понимал, куда их везут. Но предпочитал молчать, зная, что в подобных случаях лучше не нервировать своих похитителей.

Они вышли из автомобиля и, войдя в старый дом, поднялись на второй этаж. Их ввели в комнату, где стояли два стула, и разрешили сесть. Напротив стоял стол с тремя стульями.

«Господи, – снова испугался Гасанов, – неужели они будут судить нас прямо здесь?»

За их спинами стояло двое людей, один из которых был их похититель. В комнату стремительно вошел седой человек невысокого роста с какой-то комичной бородкой и длинными усами. На носу большие толстые очки. Именно на носу, они все время спадали вниз.

Старичок удобно устроился за столом, поправил очки и неожиданно спросил сильным красивым голосом:

– Как вы себя чувствуете, господа?

– Очень плохо, – сразу ответил Гасанов, – почему нас арестовали? На каком основании?

– Вас не арестовали. Вас просто попросили приехать сюда.

– Наставив на нас пистолет, – напомнил Гасанов.

– Иначе вы могли отказаться, – улыбнулся его собеседник.

– И правильно бы сделали. Кто вы такой? Почему вы нас арестовали? – перешел на крик Гасанов.

Дав ему возможность покричать, старичок обратился к его напарнику:

– А вас, господин Пападопулос, не интересуют мотивы задержания? Или будет лучше, если я буду называть вас «господин Ионидис»?

Этого было достаточно, чтобы грек сразу оценил ситуацию. Вычислить его имя не смогли за шесть месяцев в Баку. Не помогли даже запросы во Францию и в Турцию. А этот человек назвал его настоящее имя таким спокойным будничным голосом, словно сказал нечто само собой разумеющееся. Так просчитать ситуацию мог специалист только высочайшего класса. В мире были две-три разведки, которые способны вычислить его настоящее имя. ЦРУ, МОССАД, КГБ? Но ведь КГБ уже не существовало. Увидев этого старичка, Ионидис подумал, что КГБ восстановили за время его пребывания в тюрьме.

– Называйте меня первой фамилией, – попросил Ионидис, – чтобы не слишком смущать вашей осведомленностью.

– Договорились, – улыбнулся старичок, – а теперь поговорим с вами, господин Гасанов. Я ведь не ошибся? Вы, Мурад Гасанов, бывший депутат бывшего Верховного Совета, бывший заместитель министра местной промышленности, руководитель сети подпольных цехов от Махачкалы до Ленкорани. Основатель коммерческого банка «Вахтад», имеете несколько своих ресторанов, связи с Украиной и Узбекистаном. Перечислять все?

– Не надо, – растерянно произнес Гасанов. «Эти паразиты знают обо всем даже лучше моей жены», – с ужасом подумал он.

– Мы хотели поговорить с вами, господин Гасанов, – предложил незнакомец с таким неприятным объемом информации.

– Что вам нужно?

– Нам нужна ваша помощь.

– Помощь? – вытаращил глаза Гасанов. Это было совершенно неожиданно. – Какая помощь? – спросил он растерянно.

– Вы знаете Керима Алиева?

– Какого Алиева? Это достаточно распространенная фамилия в Баку.

– Нет, он не из Баку. Он житель Москвы.

– Керима Измайловича? – понял Гасанов. – Да, я его знаю. Ну и что?

– Скульптора Рафаэля Багирова вы тоже знаете?

– А кто его не знает, – оживился Гасанов, – его знает весь мир. Он известный скульптор, часто по телевизору показывают.

– И глава мафии, – сказал этот неприятный старичок.

– Не понимаю, о чем вы говорите, – быстро среагировал Гасанов. Не хватало ему неприятностей со своими бандитами. Пусть сами разбираются.

– Вы не ответили на вопрос. Вы его лично знаете?

– Знаю, конечно. Ну и что?

– Мы хотели бы связаться с ним через вас. Чтобы вы с ним поговорили.

– Прямо здесь?

– Нет, здесь вы не сможете, к сожалению. Он сейчас не в Москве. Недавно на него было покушение, и он лежит, раненный, в Лондоне. Вернее, в одном маленьком городке под Лондоном.

– Какое покушение? – изумился Гасанов. – На Рафаэля Мамедовича было покушение? Его хотели убить?

– В него стреляли из гранатомета. Вернее, в его автомобиль. И он чудом остался жив.

– Господи, когда это было?

– Примерно неделю назад. Не волнуйтесь, он жив, здоров. Сейчас поправляется.

– Кто покушался, нашли?

– Нет. Поэтому мы вас и побеспокоили.

– Я должен искать этих нападавших? – разозлился Гасанов.

– Конечно, нет, – усмехнулся старичок, – нам нужно от вас нечто совсем другое. Вы должны с ним поговорить по телефону. Прямо сегодня, сейчас.

– И что я ему скажу?

– Это уже второй вопрос. Сначала мы должны получить ваше согласие.

– Предположим, что я согласился.

– Такой ответ нас не устраивает.

– Хорошо, я согласен. Что я должен сказать?

– Просто поговорить с ним, спросить о его здоровье и самочувствии.

– И все?

– Почти. Потом вы передадите трубку мне.

– И что вы ему скажете?

Старичок улыбнулся.

– Я найду, что ему сказать.

– Но почему вы не звоните сами?

– Нам важно, чтобы был достаточно серьезный человек, которого он знает. Тогда мы сможем с ним поговорить. Иначе он воспримет наш разговор как неудачную шутку. А вам он поверит безусловно. Вы ведь с ним даже родственники. Кажется, ваша супруга его троюродная сестра?

«Господи, они и это знают!» – с испугом подумал Гасанов и спросил:

– Что потом вы сделаете с нами?

– Вы сможете уехать к себе домой. Вместе со своим другом. Мы не вмешиваемся во внутренние дела вашего суверенного государства.

– Кто это мы? – вдруг спросил грек. Впервые за все время разговора он нарушил молчание.

Старичок улыбнулся и, снова поправив очки, сказал:

– Мы – это мы. Большего вам знать необязательно. Вам повезло, Пападопулос, на этот раз вы попались на их территории. Постарайтесь больше не появляться в России, иначе у вас будут крупные неприятности.

– Обязательно учту ваше предостережение, – угрюмо кивнул грек.

– Вы согласны? – снова спросил старичок.

– Согласен, – вздохнул Гасанов, – вы правда ничего больше не хотите?

– Правда не хотим. Идемте в другую комнату.

Гасанов встал и пошел за стариком в соседнюю комнату. При этом один из стоявших за спиной охранников двинулся за ним. В помещении, куда они вошли, стояло несколько столов и стульев.

– Сейчас принесут телефон, садитесь, – предложил незнакомый старичок Гасанову.

Тот сел на соседний стул и спросил:

– Как вас зовут?

– Можете называть меня Петр Савельевич, – разрешил старичок.

В комнату внесли телефон. Это был телефонный аппарат, предназначенный для спутниковой связи.

– И не забудьте сказать, – вдруг добавил ласковый старичок, – что его деньги в полной сохранности лежат в австрийском банке.

И протянул телефон Гасанову.

– Откуда вы знаете про деньги? – прохрипел Гасанов. Это был их самый большой секрет. Более полумиллиона долларов перевел тогда Багиров через Гасанова и его банк в Австрию. Об этом не должен был знать никто. Ни один человек, кроме них двоих. И именно на деньги Багирова был организован побег Мурада Гасанова. Но этот неприятный тип, похоже, знал все.

Петр Савельевич набрал номер и протянул трубку Гасанову:

– Можете поговорить.

Гасанов взял трубку.

– Слушаю вас, – раздался женский голос.

– Кто говорит? – спросил Гасанов.

– Кто вам нужен?

– Это говорит Мурад Гасанов. Мне нужно поговорить с Рафаэлем Мамедовичем Багировым.

– Сейчас передам ему трубку, – сказала девушка, и почти сразу раздался характерный уверенный голос Багирова:

– Мурад, это ты?

– Да.

– Ты откуда говоришь?

– Из Москвы.

– Значит, все в порядке? Добрались благополучно? Я просил ребят проконтролировать российских пограничников. Там война идет, мало ли что.

– Спасибо, – чуть не поперхнулся Гасанов, – я тут хотел о здоровье твоем узнать.

– Все в порядке. Скоро вернусь домой в Москву. Ты только смотри не подставляйся. Сиди смирно. Никаких дел больше с оппозицией иметь не нужно. Иначе второй раз не вытащу.

– Да, конечно.

– Как там наши дела в Австрии? – спросил сам Багиров.

– Должно быть все в порядке. Я пока не проверял. Только приехал.

– Ты проверь. Это самое важное.

– Обязательно. Рафаэль… – позвал родственника Гасанов непослушными губами. Он знал мстительный и жестокий характер Багирова.

– Говори, я тебя хорошо слышу.

– Тут с тобой поговорить хотят.

– Кто хочет? Ты откуда говоришь?

– Петр Савельевич с тобой хочет поговорить.

– Какой Петр Савельевич? Ты с ума сошел, Мурад, или напился от радости?

Гасанов обреченно передал трубку стоявшему рядом человеку. Тот начал очень доброжелательно.

– Здравствуйте, Рафаэль Мамедович.

– С кем я говорю? – ледяным голосом спросил Багиров.

– Петр Савельевич. Мое имя вам ничего не говорит. Можете не беспокоиться. Наш разговор невозможно прослушать.

– А почему я должен беспокоиться? – сразу спросил Багиров, даже в больнице не потерявший своей мгновенной реакции.

– Вы слышали что-нибудь о группе «Феникс»? – уточнил вдруг Петр Савельевич.

В Лондоне наступило молчание. Долгое молчание.

– Что вы хотите? – спросил Багиров.

– Нам нужны списки вашего знакомого. Вы знаете, о ком я говорю, – сказал Петр Савельевич.

– Знаю. Но их у меня нет.

– Они у вас. Мы знаем, что было сделано две копии списков. Первую передали вам, а вторую… Вы ведь знаете, у кого она была.

– Кто вам сказал?

– Мы же понимаем друг друга. Не нужно играть в кошки-мышки. А цену мы заплатим неплохую. Ваш австрийский счет. Кажется, там полмиллиона?

– Скажите ему, что это не я вам сказал, – сразу закричал напуганный Гасанов.

– Это нам сообщил не Мурад Гасанов, – сжалился Петр Савельевич.

– Догадываюсь, у вас и свои источники совсем неплохие. Что вы с ним хотите делать?

– Отпустить. Он нам не нужен.

– Списки лежат в Москве.

– Мы понимаем. Но где именно?

– Вы гарантируете мне сохранность счетов?

– И не только в Австрии. В Турции и в Финляндии тоже.

– У вас хорошо поставлена информация, – мрачно заметил Багиров, – вам нужно работать в справочном бюро.

– Вы согласны?

– Когда вам нужны эти списки?

– Немедленно. Скоро начнутся выборы.

– Понимаю. Но у меня только копия. На самом деле первый экземпляр находится… в общем, у того человека. Вы сами знаете, у кого. Вернее, он у него был.

– Мы все знаем, Рафаэль Мамедович. Но этот экземпляр исчез. Его увез помощник погибшего в другой город. И мы не можем его найти.

– Вы же все можете.

– Как видите, не все.

– Хорошо, – тяжело произнес Багиров, – наверное, вы правы. Иначе мне не дадут здесь спокойно лежать.

– Вас достанут с другого конца света, – ласково подтвердил Петр Савельевич, – и если не мы, то другие. У вас нет никаких шансов. Не поможет никакая охрана.

– Я это знаю.

– Значит, мы договорились?

– Да.

– Где нам забрать документы?

– Я вам перезвоню завтра утром. Дайте ваш телефон, – попросил Багиров.

– Только обязательно позвоните, – попросил Петр Савельевич, аккуратно продиктовав свой московский номер, – иначе начавшиеся неприятности мы просто не сможем остановить.

– Не надо меня пугать. Я не из пугливых.

– Я знаю.

– Передайте трубку Мураду Гасанову.

– Он просит вас, – передал трубку Гасанову Петр Савельевич. Гасанов взял трубку.

– Я ничего им не говорил. Клянусь тебе.

– Знаю. Слушай, Мурад, ты сегодня должен найти Керима. Пусть мне позвонит. Только срочно. Скажи ему, что я разрешил вскрытие. Ты меня понял?

– Конечно, понял. Найду обязательно.

– Хорошо. Ты остаешься в своей квартире?

– Да, конечно.

– Вечером я позвоню. Узнаю, как твои дела. Ты не бойся, они тебя обязательно отпустят.

– Спасибо, Рафаэль, спасибо, дорогой.

– До свидания.

Гасанов отключился и, положив трубку, вытер тыльной стороной ладони потный лоб.

– Вы с ним договорились? – спросил Петр Савельевич.

– Кажется, да. Он мне вечером позвонит домой, чтобы убедиться в моей безопасности, – торопливо добавил Гасанов, – вы меня должны отпустить, как обещали, иначе он все узнает.

– Конечно, мы вас отпустим. Вы можете уехать прямо сейчас. Мы вас даже отвезем домой, если хотите.

– Не хотим. Вы нас только на шоссе подбросьте, а дальше мы сами доберемся.

– Проводите этого господина, – разрешил Петр Савельевич сопровождавшему Гасанова молчаливому охраннику, – и отпустите его напарника. Они свое уже отсидели.

Когда за вышедшими захлопнулась дверь, он аккуратно снял парик, убрал очки, спадавшие на нос, отклеил бороду и усы. В комнату вошел еще один незнакомец. Он спросил у «Петра Савельевича»:

– Багиров согласился?

– Как только услышал про «Феникс» – сразу.

– Слушай, а если действительно в это дело вмешается настоящая группа «Феникс»? Что мы будем делать тогда?

– Не сходи с ума. И не задавай мне глупых вопросов. Сейчас главное для нас получить списки Баранникова.

Глава 25

Услышав за спиной подобное обращение, Дронго не спеша повернулся и попал в объятия известного сирийского музыканта и композитора Фарада Бадабека. Они были знакомы уже давно, с тех пор, как в Лиссабоне Бадабек победил в престижном международном конкурсе скрипачей, где занял первое место.

– Дорогой мистер Дронго, – Бадабек не знал его настоящего имени, но помнил кличку, под которой проходил этот известный советский эксперт ООН, так много сделавший тогда в Португалии и раскрывший убийство норвежского профессора, коллекционера скрипок и виолончелей, убийство, в котором подозревали и самого Фарада Бадабека.

– Как у вас дела, мистер Бадабек? Какими судьбами вы оказались в Лондоне?

– У меня концерт. Послезавтра вечером. Я вас приглашаю.

– Большое спасибо. Вы остановились в этом отеле?

– Конечно. Мне обычно заказывали «Дорчестер», но там сейчас заняты все номера. Приехал какой-то арабский шейх, брат самого короля. Так, во всяком случае, говорят.

– Думаю, наша гостиница не хуже.

– Лучше. Из моих окон такой вид на Гайд-парк. Это просто сказка. В каком номере вы живете?

– На двадцать третьем этаже. Номер 2311.

– Прекрасно. А я на семнадцатом. Мы почти соседи. Мистер Дронго, нам нужно отметить это событие. Обязательно отметить.

– Согласен. Только сегодня, – предложил Дронго, взглянув на часы, – завтра я никак не смогу.

– Я сам не смогу, – вспомнил Бадабек, – у меня репетиция. Давайте увидимся сегодня в восемь вечера в холле отеля. Договорились?

– Хорошо. Где здесь магазин? Мне нужно купить зубную щетку.

– В той стороне, слева от лифтов. Пройдите туда и увидите небольшой магазинчик. Можете купить все, что вам нужно.

– Спасибо, мистер Бадабек.

– Так жду вас сегодня в холле.

– Договорились, – улыбнулся Дронго.

Он поспешил в магазин. Встреча с этим сирийским музыкантом может здорово пригодиться. Багиров – известный меломан и ценитель музыки. Ему будет приятно, если такая знаменитость, как Бадабек, пошлет ему привет или цветы. Можно будет придумать и что-нибудь поинтереснее.

Ровно в восемь вечера он сидел в холле, ожидая сирийца. Тот появился, запыхавшись, опоздав на пятнадцать минут.

– Ради Бога, извините, – просил Бадабек, – на Парк-лейн такие пробки, что я просто не мог приехать быстрее.

– Ничего, все в порядке. Куда мы пойдем?

– Ага, – оживился Бадабек, – здесь есть прекрасное место на Пиккадилли. Ресторан «Фахреддин». Пойдемте туда.

– Согласен. Тем более что я там бывал несколько раз. Он, кажется, на втором этаже, а под ним находится итальянский ресторан. Верно?

– Феноменально! Когда вы в последний раз были в Лондоне?

– Три года назад.

– И помните до сих пор. Все детективы такие умные или это я такой невнимательный?

– Все, мистер Бадабек, разумеется, все.

Они вышли на улицу. Предупредительный швейцар отеля в фирменном черном костюме поспешил к ним, ожидая приказа подозвать такси. Но они, отмахнувшись, решили пройти пешком, тем более что идти было недалеко от их гостиницы, поражавшей своей роскошью и сервисом. Пройдя мимо не менее роскошного отеля «Four Seasons», они вышли на Пиккадилли.

Они, неспешно двигаясь, перешли на другую сторону улицы и, вспоминая о событиях в Лиссабоне, дошли до отеля «Ритц», одного из самых известных и старых отелей Лондона. Снова перейдя Пиккадилли, вскоре оказались у ресторана.

Поднявшись на второй этаж, они встретились с метрдотелем, который провел их в довольно тихое место, расположенное в самом углу своеобразной веранды, выходившей окнами на Пиккадилли. Заказав традиционные арабские мясные блюда и закуски, они выбрали себе бутылку ливанского вина.

Вино понравилось музыканту, и по его требованию принесли вторую бутылку. И хотя сам Дронго терпеть не мог спиртного и пьяных компаний, в этот вечер он тоже выпил достаточно много, стараясь не отставать от своего собутыльника. Музыкант ему нравился. Было что-то доброе в этой нескладной, чуть полноватой фигуре, в больших очках, в близоруких глазах. Он обычно доверял таким людям. Это были фанатики искусства, которые жили своей особой жизнью, непонятной большинству нормальных людей.

Из ресторана они вышли в двенадцатом часу. Достаточно разгоряченные и веселые.

– Ты был просто молодец в Лиссабоне, – говорил шепотом Бадабек, – просто молодец. Как ты раскрыл убийство норвежца, я до сих пор понять не могу.

– Тебе и не нужно понимать, – с этого вечера по взаимной договоренности они перешли на «ты», – я ведь не спрашиваю, как ты учишься играть на своей скрипке.

– Это разные вещи, – попытался объяснить Бадабек, но потом махнул рукой, – давай лучше съездим в Сохо. Хотя нет, сейчас уже поздно.

Не нужно было ему говорить этой фразы. Дронго она задела. В нормальном состоянии он, возможно, так бурно не прореагировал бы, но теперь…

– Такси, – закричал Дронго, – едем в Сохо.

Большая черная машина почти сразу остановилась перед ними, и они полезли в ее кузов.

– Зачем мы туда едем? – спросил музыкант.

– Посмотрим, что там есть.

– Там нет ничего хорошего.

Они разговаривали по-русски и по-английски. Сирийский музыкант учился в Московской консерватории и хорошо знал русский язык. Во всяком случае, весь набор нужных ругательств он освоил еще до того, как научился столь виртуозно играть на скрипке.

Приехали в район Сохо и долго объясняли таксисту, что им нужен хороший клуб с красивыми девочками. Таксист согласно кивал, но не совсем понимал, чего хотят эти глупые иностранцы. Они проехали несколько клубов, которые оказались либо закрытыми, либо не работавшими, и остановились прямо в центре этого злачного района, именуемого Сохо. Здесь были сосредоточены почти все секс-шопы, разного рода стриптиз-клубы, публичные дома.

Они прогуливались по улице, негромко ругаясь по-русски и не совсем понимая, что делают в столь позднее время в этом районе города, когда к ним подошел один из прохожих. У него были редкие, рассыпавшиеся по лбу волосы и почти беззубый рот, если не считать торчавших сверху двух зубов.

– Господам нужны хорошие девочки? – спросил он по-русски. – Я слышал, как вы разговаривали.

– Вы из России? – обрадовался Бадабек. – Как у вас там?

– Я из Югославии, – пояснил незнакомец с небольшим акцентом, – если хотите девочек, можете спуститься вон в тот клуб.

– Как он называется? – спросил Дронго.

– «Ревью-клуб», – пояснил югослав, – вы останетесь довольны.

– Останетесь довольны, – передразнил его Бадабек, – сейчас мы увидим, что это за заведение.

Свернули в переулок и вошли в здание. Перед стойкой сидела женщина.

– Пятнадцать фунтов, – сказала она по-английски.

– Странно, – удивился Дронго, – по-моему, они чувствуют, что с нас можно взять большие деньги. Почему такие дорогие входные билеты?

– Откуда я знаю, – музыкант шел уже первым, спускаясь вниз по довольно крутой деревянной лестнице.

В небольшом зале почти никого не было. Рядом с загулявшим англичанином сидела девица необъятных размеров в грязном и порванном белье. Даже черные колготки были с какими-то дырками на ляжках.

Дронго и Бадабек опустились на диваны.

– Обстановка мерзопакостная, – сказал с отвращением Дронго.

– Тоже мне ночной клуб, – нахмурился сириец.

В этот момент к ним подошел высокий мужчина, очевидно, хорват или серб. А может, и немец.

– Два апельсиновых сока, – попросил Дронго.

Не скрывая недовольства, мужчина удалился. Правда, вскоре появилась какая-то девушка, поставившая перед ними на столик два стакана сока в невысоких бокалах.

Почти сразу после этого в зале появились две стройные девушки. Одна, с явно азиатским разрезом глаз, подсела к Дронго. Другая, постарше, опустилась на диван рядом с Бадабеком.

– Вот так всегда, – вздохнул сирийский музыкант, – мне всегда не везет. Тебе досталась девушка гораздо красивее моей.

– Ты откуда? – спросил Дронго сидевшую рядом девицу.

– Филиппины, – услышал он в ответ, – а моя подруга из Италии.

– Врут, конечно, – по-русски заметил Дронго, но более ничего не добавил.

Все попытки девиц хоть как-то развеселить гостей успеха не имели. Высокий бармен появлялся еще дважды, пытался расколоть гостей на дополнительную выпивку. Но они были не настолько пьяны, чтобы поддаваться на уговоры.

Поняв, что ничего не выходит, бармен подозвал к себе одну из девушек. И вот уже под зажигательную музыку молодая женщина, называющая себя филиппинкой, а скорее всего вьетнамка или китаянка, начала довольно неуклюже танцевать, раздеваясь. Потом полезла на сцену и исполнила обычный стриптиз, причем сразу стало ясно, что, кроме этого, она ничего более не умеет. Женщина добросовестно разделась, обнажая свое худое, истощенное тело. Видимо, поняв, что у «филиппинки» ничего не вышло, ей отправилась помогать оставившая своего местного партнера полная женщина в антисанитарном белье. Она танцевала еще хуже, показывая при этом свои драные колготки и проступающую сквозь них молочно-розовую плоть недожаренного поросенка.

– Омерзительно, – заявил Бадабек, – почему мы сюда пришли?

– Уходим, – согласился Дронго, – бармен, счет!

Почему-то улыбающийся бармен принес счет. Каждому. На листочках была невероятно неприличная, несоразмерная сумма в двести двенадцать фунтов стерлингов. Каждый должен был заплатить за свой стакан апельсинового сока и лицезрение двух жалких женских тел сумму, равную примерно тремстам пятидесяти долларам.

– Что это такое? – разозлился сириец. – Они сошли с ума?

– Нужно платить, – тихо предостерег Дронго, – посмотри в сторону бара.

Там уже стояло двое высоких темнокожих, готовых вмешаться при любом отказе клиентов. Дронго подозвал бармена еще раз.

– Но почему так дорого, мистер? – спросил он, доставая деньги за обоих.

– Вы сидели в обществе леди, – сказал бармен, не отводя глаз.

– Ах с леди, – понял Дронго, – тогда конечно. Сукины вы дети. Таким образом на жизнь зарабатываете.

– Что? – спросил не понявший последних слов, произнесенных по-русски, бармен.

– Ничего. Вот тебе деньги. И оставь этих девочек для себя. Они не нужны нам даже во время всемирного потопа. Слишком хороши.

– Так нельзя обманывать, – жестко сказал Бадабек.

– Скажи спасибо, что они оценили своих леди так недорого, – нашелся Дронго, – иначе мы могли бы просто остаться без штанов.

Выйдя на улицу, они увидели югослава, вновь поджидающего доверчивых клиентов. Он моментально повернулся к ним спиной. Но Фарад Бадабек был просто не тем человеком, который смог бы промолчать после подобного издевательства. Подскочив к югославу, он схватил его за плечо.

– Это твои хорошие девочки, да?

– Я ничего не говорил, – испуганно пролепетал югослав.

– Интересно, кто он, хорват или серб? – спросил Бадабек. – А может, ты мусульманин?

– Я уехал из Югославии пять лет назад, – признался жалкий сутенер, – и не принимал участие в их войне. Я сам из Словении.

– Ты поступил очень плохо, – жестко сказал Бадабек, – очень плохо. За такой обман выбивают и оставшиеся зубы. – И добавил несколько сильных слов на английском языке.

Они возвращались в отель пешком, через весь город. Дронго хотелось немного пройтись, а Бадабек возмущался всю дорогу.

– Два апельсиновых сока, – гневно повторял он, – и такая цена.

– Мы сами виноваты, – равнодушно ответил Дронго, – не нужно было сюда приезжать. Такие места и существуют для обмана клиентов. Никакого стыда они не испытывают.

– Бессовестные люди, – согласился Бадабек, – впрочем, какая у них совесть? Типичные проститутки, специализирующиеся на выманивании денег у клиентов. Честное слово, в Голландии или Германии все намного пристойнее. Там нет таких цен и такого безобразия.

– Конечно. Поэтому здесь эти заведения называются так пышно и звучно «Ревью-клуб», – согласился Дронго.

– Мой дорогой друг, – проникновенно произнес Бадабек, – это просто безобразие. Я виноват, что втянул тебя в такую историю.

Дронго посмотрел на часы. Был третий час ночи.

– Нужно идти быстрее, завтра у меня еще много дел.

– Знаю я твои дела. Опять шпионские расследования? – захохотал Бадабек.

– Нет, мне просто нужно навестить одного больного.

– Тогда другое дело. А кого?

– Есть такой известный скульптор Багиров. Он лежит, раненный, в частной больнице.

– Рафаэль Багиров?

– Ты его знаешь?

– Конечно. Он же очень известный скульптор. Он даже был у меня дома в Дамаске. А почему ты спрашиваешь?

– Кажется, ты можешь загладить свою вину, – задумался Дронго.

– Каким образом? – оживился музыкант.

– Завтра утром я должен быть в маленьком городке Хемел-Хемпстед. Как раз у Багирова. Если хочешь, мы поедем вместе.

– Завтра у меня репетиция, – озабоченно произнес музыкант.

– В котором часу?

– В четыре часа дня.

– Успеем, выедем в восемь.

– Это действительно нужно? – спросил сириец.

– Очень нужно, – честно сознался Дронго.

– Тогда поедем обязательно. Мистер Дронго, я буду рад оказать тебе любую услугу. Ты самый великий сыщик после Шерлока Холмса и комиссара Мегрэ.

– Кстати, их обоих на самом деле никогда не существовало. Были лишь Артур Конан Дойл и Жорж Сименон.

– Не говори. Это реальные люди, – замахал руками Бадабек. – Ты не веришь в волшебную силу искусства. По-твоему, и Дон-Кихот никогда не существовал? Или Ромео и Джульетта? Их тоже никогда не было? А в Мадриде стоит памятник Дон-Кихоту и его верному оруженосцу Санчо Пансе. И тысячи влюбленных до сих пор пишут в Верону Джульетте. Нет, мистер Дронго, искусство – великая сила.

– Согласен. Поэтому я и прошу тебя поехать со мной. Больному скульптору будет приятно, если такая знаменитость, как ты, приедет лично к нему в гости.

– Не знаю, зачем это тебе нужно, но заранее согласен. Придется встать утром пораньше, – согласился музыкант.