Текст книги "Совесть негодяев"

Глава 33

В автомобиль Чижова им пришлось бы садиться всем шестерым. Буквально на голову друг друга.

– Нужно, чтобы кто-нибудь остался, – предложил Пахомов, – мы не влезем в «Жигули» все вместе.

– Ты езжай, а я останусь, – предложил Комаров, – поймаю такси и приеду за вами.

У Климатова было вытянутое лицо.

– Понял, майор, чего стоят твои друзья? – спросил его Комаров, когда арестованного посадили в машину между Пахомовым и Перцовым.

Майор угрюмо молчал. Он, видимо, думал о чем-то своем.

– Товарищ подполковник, – неожиданно сказал Серминов, – садитесь вы рядом с Женей, а я поеду на такси.

Пахомов посмотрел на Комарова. Чижов зло отвернулся. Перцов усмехнулся. Нужно дать парню шанс, подумал Комаров, обязательно нужно дать ему шанс.

– Оставайся, – сказал он, – только не попадайся на глаза Ларионову. Он сожрет тебя живьем.

– Не попадусь, – обещал Серминов, – я ведь думал, они действительно…

Видно было, как он переживал.

Комаров сел в машину рядом с Чижовым.

Машина тронулась, и, обернувшись, они еще видели стоявшего у обочины дороги Серминова.

– Думаете, он никуда не побежит? – спросил Чижов.

– Он приедет в прокуратуру, – убежденно сказал Комаров, – это урок на всю жизнь, Женя. Для него это был тяжелый урок. Только не нужно так гнать машину, постарайся доставить нас в целости и сохранности. Хотя… слушай, Павел, этот Ларионов ведь так дело не оставит. Он обязательно позвонит генералу. Ты помнишь о нашем уговоре в твоем кабинете?

Пахомов помнил. Тогда Комаров попросил его ничему никогда не удивляться. Учитывая экстремальные условия, в которых они действовали, Комаров временами разыгрывал сценки, как он говорил – для «зрителей в пятом ряду». И вот теперь, судя по всему, он разыгрывал похожую сценку.

– Помню, конечно.

– Нам в прокуратуру никак нельзя. Там твое руководство перехватит этого типа, и мы его никогда больше не увидим.

Климатов молчал.

– Что предлагаешь? Говори яснее.

– Думаю, нужно везти его не в прокуратуру, а по дороге куда-нибудь заехать. Куда-нибудь в районную прокуратуру и там допросить. Захочет говорить – хорошо. Не захочет – значит, погибнет при попытке к бегству.

Перцов, привыкший к подобным сценкам, сохранял спокойствие. Но Чижов резко нажал на тормоза.

– Не так резко, – попросил Комаров.

– Вы это серьезно? – спросил, заикаясь, молодой следователь.

– Конечно, серьезно, – подмигнул ему правым глазом Комаров, но так, чтобы его не увидел сидевший сзади Климатов.

– Это нарушение закона, – нетвердо сказал Чижов. Нужно было поддержать игру.

– Понимаю, – согласился Комаров, – но у нас нет другого выхода. Эти типы отнимут у нас Климатова, не дав допросить его. А если майор нам расскажет, значит, мы в выигрыше и сумеем как-то от них отбиться.

– А если не расскажет? – спросил Перцов невинным голосом, словно самого Климатова не было в автомобиле.

– Тогда придется его пристрелить.

Если бы Климатов был оперативным сотрудником МВД или КГБ, он, конечно, разгадал бы всю несложную комбинацию. Если бы он был следователем ФСБ или прокуратуры, он и тогда сумел бы понять. Но Климатов был всего-навсего неплохим старшим лейтенантом Девятого управления КГБ, то есть работал всю жизнь в отделе охраны советских вождей и привык не особенно рассуждать, полагаясь на свою выучку и начальство. И майором в службе охраны президента он также стал, не особенно вникая в премудрости оперативной работы своей службы, которые, впрочем, ему и не нужно было знать. И теперь, с ужасом слушая разговор в машине, он вполне верил в сказанное этими людьми. Сам на их месте он поступил бы таким же образом, избавляясь от нежелательного и опасного свидетеля, постаравшись получить у него нужную информацию.

– Мужики, – дрогнувшим голосом сказал Климатов, – вы чего, мужики? Совсем с ума сошли? Как же вы меня стрелять будете?

– В спину, майор, в спину, – хладнокровно ответил Комаров. Пахомов с трудом сдерживал смех. – Ты ведь будешь убит при попытке к бегству.

– К какому бегству? Я никуда не собираюсь бежать.

– Это ты нам говоришь. А мы все скажем, что ты пытался бежать. У нас просто нет другого выхода.

– Вы ненормальный, – убежденно произнес Климатов.

– Нет, просто хочу остаться на своей работе. Ведь ты говорил, что у меня будут крупные неприятности. Вот я и хочу сделать так, чтобы их не было. А чего тебе непонятно? Нет человека – нет проблемы, говорил наш покойный и любимый вождь товарищ Сталин. Не будет тебя – не будет никакой проблемы. Это ты, надеюсь, понимаешь? Женя, вези нас в районную прокуратуру.

– В какую?

– Какой район нам ближе?

– Киевский, я там работал следователем.

– Давай тогда в Киевский. Там мы этого субчика и допросим. Пусть попробует утаить информацию.

– Ребята, – Климатов начал понимать положение следователей, – не нужно меня туда везти.

– Это ты нам в прокуратуре расскажешь, – угрюмо произнес Комаров, уже не поворачиваясь.

– Товарищ следователь, – обратился к Пахомову майор Климатов, – вы же работник прокуратуры. Вы допустите такое беззаконие?

– Слушай, гусь, – обернулся к нему Комаров, – я тебя лично пристрелю. Посмотри мне в глаза, и ты увидишь свой последний час жизни. Ты ведь так грозился нам в квартире, чего сейчас в штаны наложил? Ничего, умрешь героем.

Но Климатов не хотел умирать героем. Машина повернула в другую сторону, и он занервничал.

– Вы все какие-то полоумные, одержимые. Я ничего не знаю. Куда вы меня везете? Я был прикомандирован к этой группе, просто сидел на телефоне.

– Где Пеньков?

– Не знаю. Не я дежурил в тот день.

– Но ты знаешь, где Пеньков. Серминов звонил по вашему телефону?

– По нашему. Туда поехала группа сотрудников.

– И что они с ним сделали?

– Я не знаю.

– Что? – крикнул Комаров. – Что они сделали?

– Я не знаю.

– В последний раз спрашиваю, что они с ним сделали?

– Это была профилактическая беседа. Ему хотели объяснить, что не нужно рассказывать о поездке Анисова.

– Поездке куда?

– Ну, в общем, последней поездке.

– На Фрунзенскую набережную? – быстро уточнил Пахомов.

– Да, – тихо ответил Климатов.

– Что сделали с Пеньковым? – спросил уже сам Павел Алексеевич.

– Он… погиб, – сумел наконец сказать майор.

– Каким образом?

– При попытке к бегству, – Климатов вдруг понял двусмысленность своего ответа и растерянно оглянулся по сторонам. Перцов еще сильнее надавил ему в бок локтем.

– Сукины дети, – не выдержал Чижов.

– Стопроцентная нераскрываемость, – мрачно напомнил Пахомов, – мы – единственная страна в мире, где стопроцентная нераскрываемость заказных убийств. Теперь понимаешь, Валентин, как это бывает?

– Всегда есть заинтересованные лица, – кивнул Комаров, снова оборачиваясь к ним, – это просто как закон.

Чижов, упрямо сжимая губы, показал на здание впереди.

– Уже подъезжаем.

– Почему нужно было скрывать, куда приезжал Анисов, – задал главный вопрос Пахомов, – почему?

– Не знаю. Я действительно не знаю, – пожал плечами Климатов.

– Но в какую квартиру он приезжал, ты должен знать, – обернулся к нему Комаров, – так в какую?

– На четвертый этаж, – махнул рукой Климатов, – все равно вы уже все знаете.

– Кто у нас на четвертом этаже? – спросил Комаров у Чижова.

Тот показал на «бардачок». Комаров достал список квартир, быстро пробежал глазами.

– Не могу понять. В одной идет ремонт, а в другой большая семья. Вы их исключили. Здесь указано, что там много детей и женщин. И все постоянно дома.

– Напротив, – показал Чижов.

– Ну да, идет ремонт в квартире. Она продана кому-то. В этой квартире? – спросил Комаров у Климатова. – Не перепутал?

Тот обреченно кивнул.

– Почему? – удивился снова Комаров. – Она ведь недавно продана. Там идет ремонт.

– Ремонт кончился. Просто там переделывают кухню, – подал голос Климатов.

– Мы считали, что там идет ремонт, – виновато произнес Чижов.

– А кому была продана эта квартира? – спросил Комаров, оборачиваясь к майору Климатову.

– У вас должно быть написано, – мрачно ответил тот.

– Где другой список, – нахмурился Комаров, – владельцев квартир? Значит, эта квартира принадлежала Миронову и была продана два месяца назад… – он назвал фамилию. – Да, именно ему. Ну и что?

– Какая фамилия? – спросил Пахомов.

Комаров назвал еще раз.

Пахомов нахмурился.

– Женя, – быстро сказал он, – кажется, знакомая фамилия. Как мы могли забыть? Кому было направлено письмо из Кабинета министров насчет просьбы Анисова продавать сырую нефть?

– Министру энергетики, – вспомнил Чижов.

– А как фамилия нашего министра? – вдруг непонятно почему изменившимся голосом спросил Пахомов.

Комаров в изумлении уставился на фамилию.

– Он.

– Он, – подтвердил Чижов, – я помню его фамилию.

– Анисов встречался с министром энергетики, – понял Пахомов, – так? Так? – теперь уже кричал он.

Машина затормозила у здания прокуратуры, но они все продолжали сидеть в автомобиле, словно забыв обо всем на свете.

Климатов молчал. Он закрыл глаза. Все смотрели на него. Открыл и снова закрыл. А потом тихо выдавил:

– Да.

– Быстро из машины, – приказал Пахомов, уже обретая прежнюю уверенность, – Чижов оформляет протокол допроса. Быстро. Чтобы Климатов расписался на каждой странице. На каждой. Про Пенькова более подробно. Вместе с Женей остается капитан Перцов. До нашего приезда не выпускайте Климатова из кабинета. Еду и воду доставлять ему прямо в комнату. Если захочет в туалет, пусть делает прямо на пол, я потом договорюсь с прокурором района. Сейчас пойдем вместе, и я попрошу выделить вам в срочном порядке один кабинет. Перцов, достанешь пистолет и встанешь у входа. И никого не впускать. Стой, как спартанец при Фермопилах. Умри, но ни одного человека, кроме нас. Пока Чижов не закончит. Женя, записывай все на магнитофон. Ясно?

– Ясно, – ошеломленный его напором, кивнул Чижов.

– Пошли, – быстро вылез из автомобиля Пахомов, – я зайду к прокурору района и потом сообщу вам. Будете ждать меня у машины.

Он почти бегом поспешил к зданию.

Чижов оглянулся на Комарова.

– Кажется, скоро мы будем миллионерами, – впервые за этот день улыбнулся молодой следователь.

Комаров молчал. В отличие от Чижова, он явно сознавал, на какой именно уровень они вышли во время проведения расследования и чем это грозит всем сотрудникам группы Пахомова.

Через две минуты вернулся Пахомов. Вместе с помощником прокурора, который готов был предложить приехавшим свой собственный кабинет. Когда Чижов вышел из автомобиля, захватив с собой ключи, Пахомов покачал головой.

– Ключи дай мне, – попросил он у Жени.

Тот протянул ключи.

– Постараюсь вернуть машину в целости и сохранности, – сказал Пахомов, – только ты все оформи правильно. Понимаешь, от этого многое зависит.

Чижов, Перцов, помощник прокурора и майор Климатов пошли в здание прокуратуры. Пахомов сел на место водителя рядом с Комаровым.

– Надеюсь, мы успеем, – сказал он, – они еще там, на квартире. – Комаров согласно кивнул и почему-то осторожно дотронулся до пиджака, где лежал пистолет Пахомова.

Глава 34

Машина неслась по шоссе со все увеличивающейся скоростью.

– Кажется, оторвались, – посмотрев назад, вздохнул Гасанов, – прямо гонки, как в кино.

– Вы приехали из Лондона? – спросил, оборачиваясь, грек.

– Да, – кивнула Зоя, – меня послал Рафаэль Мамедович, чтобы я встретилась с вами, – обратилась она к Гасанову.

– Знаю. Вы должны передать мне документы.

В этот момент Дронго осторожно сжал руку молодой женщины и отрицание, готовое сорваться с ее уст, так и не прозвучало.

– Мы поэтому и прилетели, – улыбнувшись, сказал Дронго, – в аэропорту нас встречал Керим Измайлович. Вы его наверняка знаете.

– Конечно, знаем, – ответил Гасанов, – мы приехали вместе. У него была большая охрана. Просто все были на улице. Они же не могли представить, что на вас нападут в депутатской комнате.

– Да, конечно.

– У вас есть оружие? – спросил грек.

– Нет, – ответил Дронго достаточно быстро. Зоя не успела ничего сказать. – У нас его не может быть. Мы же не могли пронести пистолет с собой в самолет, тем более в Лондоне. Нас бы просто не пустили на посадку.

«Где я его видел? – снова подумал Дронго. – Я определенно где-то видел этого человека. Он явно не русский и не азербайджанец. Не тот тип лица. Скорее армянин или грузин. Нет, грузин тоже отпадает. Армянин? Что он делает здесь, рядом с Гасановым? Вместе сидели в тюрьме? Вряд ли, их бы не посадили в одну камеру. Откуда я его могу знать? Скорее он с Северного Кавказа или из Крыма. Татарин. Нет, совсем нет. Не мусульманин, это точно. Калмык? Не похоже. Может, молдаванин? Нечто среднее между молдаванином и армянином. Румын, болгарин, турок? Нет… Грек. Скорее всего грек. И хорошо поставленный русский голос. Грек».

– Куда вас отвезти? – спросил Гасанов.

– Сначала домой, – попросила Зоя, – на Ленинский проспект.

– Почему туда? – удивился Гасанов. – Вы разве живете не на Кутузовском?

– Там живет Рафаэль Мамедович, – уклончиво ответила Зоя. Она помнила строгие инструкции Дронго.

– А, соседняя квартира, – этот банкир знал обо всем даже лучше Дронго. Но молодая женщина уже не смутилась.

– Я могу жить там только с разрешения самого Рафаэля Мамедовича, – довольно убедительно ответила она, – и только тогда, когда он бывает в Москве.

– Служебная квартира, – подмигнул Гасанов. Для него любая женщина-секретарь была почти проститутка, обязанная угождать своему хозяину и его клиентам. Его собственные девочки подчинялись каждому его жесту, что очень плохо сказывалось на их работе. Но здесь приходилось выбирать. Либо умелые действия в постели, либо хорошая работа на службе. Гасанов предпочитал брать для первого молоденьких красивых девушек, а для успешной работы хватало женщин и в возрасте после тридцати.

Зоя покраснела, дернулась, но сумела промолчать и на этот раз.

– Может, вы поедете к нам? – спросил неизвестный грек.

– Куда к вам? – спросил Дронго вместо Зои, чтобы уточнить свою догадку.

– Ко мне домой, – пояснил Мурад Гасанов.

Он живет у него в доме. Один из бежавших вместе с Гасановым. Там, кажется, был заместитель министра обороны. На него не похож. Лысый, где я видел фотографию этого лысого? Стоп. Александр Петрович. Это ведь он возглавлял банду, которая прорывалась через границу для переброски наркотиков. Он был в Батуми, действуя против Шалвы Руруа. Точно. Он был человеком Рябого, и тогда его арестовали. А теперь он сбежал и находится здесь. Неужели случайно? И такое совпадение возможно? Нет, в совпадения верить не стоит. Этот тип – профессиональный убийца и контрабандист. И очень опасен.

– Нет, не стоит, – постарался как можно спокойнее сказать Дронго, – мы поедем домой на Беговую.

– Конечно, – согласился Гасанов.

Он просто хочет с ней переспать, плотоядно подумал банкир. Если есть хоть один шанс из тысячи, чтобы остаться с такой красоткой, глупо его терять.

Но Ионидис не верил в сладострастие секретных агентов. Он видел, как ловко и быстро Дронго расправился со своими преследователями, и понял, что имеет дело со специально посланным сюда профессионалом. Значит, нужно будет в первую очередь нейтрализовать именно его.

– Где мы с вами сможем увидеться? – спросил Ионидис.

– Завтра утром мы вам позвоним, – предложил Дронго.

– Нет, так не подходит, – нахмурился Гасанов, – сегодня вечером вы должны передать мне документы. Я должен обязательно позвонить Петру Савельевичу.

– Простите, а кто это? – вежливо спросил Дронго.

– Наш знакомый. Вы приехали, чтобы передать мне документы, – пояснил Гасанов, – а я передам их Петру Савельевичу.

– Конечно, передадите, – снова достаточно быстро ответил Дронго.

Ионидис что-то почувствовал. Он повернулся и внимательно посмотрел в глаза Дронго.

– Вы всегда так спешите? – уточнил он.

– Когда дело касается работы – всегда.

– Очевидно, вы не любите простоев.

– Не люблю, – он отвечал односложно, изображая из себя какого-то упрямого и крайне неприятного типа. В лице появилась не свойственная Дронго злоба. В машине сидел тупой и злобный тип. Даже Зоя с некоторым удивлением смотрела на него. Ионидис улыбнулся. Он встречал таких – тупых и исполнительных профессионалов. Как правило, эти люди полагались исключительно на свою силу, не способные к самостоятельному мышлению и творческому анализу ситуации. С таким не будет хлопот, удовлетворенно подумал Ионидис.

– Куда ехать? – спросил водитель.

– На Ленинский, – согласился Гасанов, – мы подождем вас, пока вы принесете нам документы.

Зоя искоса взглянула на Дронго. Тот невозмутимо глядел прямо перед собой.

– Я смогу дать вам их только завтра, – осторожно предложила молодая женщина.

– Нет, – решительно возразил Гасанов, – только сегодня.

– Но я не успею взять эти документы. Они находятся на даче, далеко от Москвы, – возразила женщина по условленному с Дронго сценарию.

Банкир заколебался. Ионидис чуть повернул голову, решив прийти ему на помощь.

– Мы можем поехать на дачу прямо сейчас, – предложил грек, – на нашей машине.

Ах ты, сукин сын, чуть не сказал Дронго, но промолчал. Сейчас нельзя было говорить, отвечать должна только Зоя.

– Мне поручили самой забрать документы и передать их вам, – холодно сказала женщина, – для этого мне дали даже охрану, – показала она на Дронго. – Поэтому я намерена самостоятельно забрать документы и только завтра передать их вам.

– Но так нельзя, – нахмурился Гасанов, – мы обещали.

– Тогда доставайте документы сами, – так же холодно сказала женщина, – без меня.

– А вы нам скажете, где они лежат? – спросил грек.

– Не скажу, – она хорошо отбивала удары.

В салоне автомобиля наступило молчание.

Дронго демонстративно обернулся назад, посмотрел на шоссе.

– За нами никто не едет? – с преувеличенной серьезностью спросил он.

– Никто, – ответил водитель, – я все время смотрел. Никто не едет.

– Хорошо, – согласился наконец Гасанов, – я позвоню Петру Савельевичу и попрошу его подождать до утра. Но завтра утром я жду вашего звонка. Вы меня поняли? Как только вытащите эти документы, звоните ко мне. Сразу же. Рафаэль Мамедович сказал мне, что я могу рассчитывать на ваше благоразумие. Понимаете?

Зоя кивнула.

Через пятнадцать минут они въехали на Ленинский проспект.

– Вон у того дома остановите машину, – попросила Зоя.

Автомобиль, проехав еще метров пятьдесят, остановился.

– Так мы договорились? – спросил Гасанов.

– Конечно, – ответила Зоя, – завтра мы вам позвоним.

Она подождала, пока выйдет Дронго, и вылезла следом за ним. Автомобиль стоял до тех пор, пока они не скрылись во дворе, и только затем медленно отъехал.

– Что нам теперь делать? – спросила Зоя. – Вещи мои остались в аэропорту. И на мне, между прочим, разорванные колготки.

– Вы хотели бы остаться в аэропорту вместе с вещами? – спросил Дронго.

– У вас было такое тупое лицо в машине, – сказала вместо ответа Зоя.

– Это я тренировался, – ответил он, – давайте выйдем с той стороны и попытаемся поймать машину.

– Мы можем поехать к Кериму Измайловичу. Он наверняка забрал наши вещи, – сказала Зоя, – там у меня все необходимое, даже зубная щетка.

Он невольно улыбнулся.

– Чему вы улыбаетесь? – спросила она, когда они пересекали двор.

– Если бы вы знали, сколько зубных щеток я потерял за свою жизнь. Сотни три, не меньше.

– И каждый раз в подобной ситуации?

– Ага.

Они прошли еще шагов десять.

– Кто вы? – спросила женщина.

– Кажется, человек. Не инопланетянин, это точно.

– Я не это имела в виду.

– Я понял, что вы имели в виду. Нет, я не бандит, как эта братия. Я никогда им не был. Я просто прохожу по этому делу постольку поскольку. Я ищу убийц одного погибшего друга и поэтому случайно оказался в Англии.

– Вы из милиции?

– Я похож на милиционера?

– В аэропорту вы говорили по-английски. Я еще тогда обратила внимание. Когда мы шли на посадку, у вас что-то спросил пожилой господин, и вы ему объяснили на довольно хорошем английском языке. Я тогда поняла, что вы не тот, за кого я вас принимала.

– Странно, я отвечал чисто механически. И глупо. Даже не обратил внимание, что говорю на английском.

– Вы из КГБ?

– Сейчас нет КГБ, уважаемая Зоя. Сейчас эта малопочтенная организация называется ФСБ.

– Вы из ФСБ? – повторила она свой вопрос.

– Нет. Правда нет. Я бывший эксперт ООН, раньше сотрудничал с Интерполом. Может, вы слышали о такой организации?

– Читала, – она с интересом посмотрела на него, – значит, вы шпион.

– Можно считать и так.

Они вышли на улицу, и он поднял руку. Рядом затормозил автомобиль. Это был старенький «Москвич-412».

– Куда везти?

Он задумался. Действительно, куда им ехать? Где он мог спрятать Зою так, чтобы ее никто не нашел?

– Метро «Планерная», – попросил он.

– Это в другую сторону, – сказал водитель.

– Сто тысяч даю, – торопливо сказал Дронго. Это было чуть больше двадцати двух долларов.

– Садитесь в машину, – сразу согласился водитель.

– Куда мы едем? – спросила Зоя.

– К моему другу.

– В таком виде? Мне нужно хотя бы поменять колготки.

– Шеф, – попросил водителя Дронго, – впереди есть какой-нибудь большой магазин? Иностранный.

– А что вам нужно?

– Женская одежда.

– Кажется, есть. «Маэстро Пазолини», – подумав, ответил водитель.

Дронго нахмурился. Он подозрительно посмотрел на потертый пиджак водителя, на грязные чехлы в старенькой машине.

– Откуда вы знаете про этот магазин?

– А у меня там дочь работает, младшая. Я даже знаю, что он довольно поздно закрывается. Может быть открыт.

– Быстро туда, – попросил Дронго.

Через две минуты они остановились рядом с магазином. Им повезло. Магазин действительно еще был открыт, хотя служащие уже торопились к выходу.

– Девочки, – закричал на ходу Дронго, – никуда не уходите. Нам нужно помочь.

Это был уже другой человек – галантный, остроумный, веселый. Продавщицы были просто очарованы его поведением. Зоя изумленно смотрела на него. Этот человек менялся, как хамелеон, демонстрируя гамму своих образов.

Через пятнадцать минут они покидали магазин. Зоя выбрала новое платье, колготки, даже туфли. Когда Дронго хотел расплатиться, она покачала головой и достала свою кредитную карточку «Виза». Он пожал плечами и предоставил ей возможность платить. А сам, подойдя к одной из девушек, попросил разрешения позвонить по телефону. Получив согласие, он быстро набрал номер Иваницкого.

– Добрый вечер, – сказал Дронго, – я уже прилетел из Лондона.

– Давно? – казалось, Иваницкий не удивился.

– Только что.

– С больным встречались?

– Да.

– Ну и что решили?

– Он даст нам нужные справки. Я для этого прилетел сюда со своей невестой. Я могу у вас переночевать?

Иваницкий задумался.

– Я дам вам адрес, – наконец сказал он, – это на Беговой. Ключи есть у соседей. – Он продиктовал адрес. – Там, правда, нет таких условий, как в Лондоне, – добавил полковник.

– Ничего. Как-нибудь переночуем. Спасибо.

– У тебя все в порядке?

– Да.

– Утром я приеду к тебе.

– Хорошо.

– Ты помнишь нашу методику?

– Конечно.

– Сейчас восемь тридцать. Мы увидимся завтра днем в час дня.

Нужно отнять тройку, вспомнил Дронго, значит, в десять утра.

– А какой номер дома?

– Прибавь в нашему времени еще пятнадцать.

– Понимаю.

– Удачи.

– До свидания.

Дронго положил трубку, обернулся к Зое.

– Кажется, мы закончили? – улыбнулся он женщине.

Она кивнула в ответ. Девушки-продавщицы смеялись. Их очаровал пришедший так поздно этот очаровательный господин.

– Вы купили своей жене много хороших вещей, – засмеялась одна на прощание.

– Какая жена? – сделал недоумевающее лицо Дронго. – Это моя дочь.

Зоя, с трудом сдерживая смех, вышла из магазина. Девушки удивленно переглядывались.

«Москвич» стоял на улице.

– Понравилось? – спросил водитель.

– Очень, – ответил Дронго, садясь в машину, – только мы едем не к метро, а на Беговую.

– Почему? – не понял водитель.

– Так надо, – пояснил Дронго.

Водитель со вздохом повернул машину обратно.

– Куда мы? – спросила женщина. – Вы опять передумали?

– Я нашел другое место.

– Там можно отдыхать всей семьей?

– Почему всей семьей? – не понял Дронго.

– Я ведь ваша дочь.

– Вы обиделись?

– Вы все время бываете разным. Когда вы настоящий? – спросила Зоя. – Мне кажется, в вас погибает великий актер.

– Может быть, – он был в своем привычном мрачном настроении, – только иначе они бы не стали задерживаться после окончания рабочего дня. Нужно было их как-то задержать, чтобы вы купили себе колготки.

Она промолчала. Потом неуверенно сказала:

– Я не подумала, простите.

– Уже забыл.

Дальнейший путь они просидели молча.

Машина подъехала к дому, который указал Дронго.

Она удивленно посмотрела на него. Дом не внушал особых надежд на большой комфорт.

– Мы будем жить здесь? – спросила она.

Последние полтора года она жила в собственной трехкомнатной квартире, а во время командировок Багирова они останавливались в президентских апартаментах. Иногда, попадая в родительскую трехкомнатную квартиру в типовом панельном доме, она удивлялась, как можно жить при такой скученности. Теперь, видя перед собой это здание, она вспомнила родительский дом.

– Мы будем ночевать здесь, – сказал Дронго, выходя из машины.

Напротив дома уже стояла другая машина с двумя сидевшими в ней людьми.

– Они приехали, – сказал один.

– Слава Богу, – ответил другой, – я думал, мы их потеряем.