Текст книги "Совесть негодяев"

Глава 37

– Кому ты звонил? – спросил Пахомов. – Опять ваши секреты?

– Какие секреты, – махнул рукой Комаров, – теперь уже не до секретов. Люди погибли, наши товарищи. Теперь нужно думать, как найти этих мерзавцев.

– Кому ты звонил?

– Проверенные люди, – твердо сказал Комаров, – скоро ты все узнаешь. Подождем немного.

Пахомов пожал плечами и, пройдя к своему столу, сел в кресло.

– Антон, – сказал он молодому следователю, – я хочу простить твою подлость, по пока не могу. Тебе нужно заменить выбывшего Женю Чижова. Надеюсь, временно. Поезжай на место происшествия и все сам выясни. Лично. Ты меня понял?

– Понял, Павел Алексеевич, – вскочил Серминов, – все сделаю.

Он выбежал из кабинета.

– Долго нам ждать? – поморщившись, спросил Пахомов. – Не люблю я ваше ведомство.

– Это не только наше ведомство, – кажется, Комаров даже чуть улыбнулся.

– Ты можешь объяснить конкретнее? – потребовал Пахомов.

– Сейчас объясню, – вздохнул Комаров. – Слышал что-нибудь о группе «Феникс»?

– Разные небылицы. Говорят, что в нее входят бывшие сотрудники КГБ, МВД, ГРУ и прокуратуры. Но мне кажется, все это глупые слухи. Никто и никогда не встречал людей из «Феникса».

– Сегодня ты с ними встретишься, – сказал вдруг Комаров.

– Ты тоже? – начал понимать Пахомов.

– Да.

– Давно?

– С тех пор, как вернулся из Прибалтики. Я ведь достаточно долго без работы сидел. Они ко мне и приглядывались. А когда все выяснили, рекомендовали меня снова на службу в ФСБ. Но об этом пока знаем лишь ты и я. Больше никто не должен знать. В группу «Феникс» принимают только единогласно. И после рекомендации двух сотрудников «Феникса». Одна, считай, у тебя есть. Вторую даст наш общий знакомый майор Соболев.

– Он тоже?

– Да. Как видишь, среди нас не только одни пенсионеры. Выводы, к которым ты только сейчас начал приходить, мы сделали уже давно. Понимаешь, мы единственная страна в мире, где стопроцентная нераскрываемость заказных убийств. Такого не может быть даже по статистике. И тогда мы создали группу «Феникс», решив вести самостоятельное расследование подобных дел. И самое известное из них – дело Караухина.

– Значит, вы тоже поняли мои мотивы?

– Конечно. Кстати, ты действительно можешь говорить в своем кабинете спокойно. Аппаратуру устанавливали не техники ФСБ, а наши профессионалы. В основном специалисты из бывшего Двенадцатого отдела КГБ. А они свое дело знают неплохо.

– И к каким выводам вы пришли?

– Примерно к таким же, как и ты. Только, в отличие от тебя, мы точно знаем, что Караухина убили из-за списка высокопоставленных агентов КГБ, который был в двух экземплярах и хранился у покойного банкира. От него требовали сдать эти списки, а он шантажировал ими правительство, выбивая себе все новые кредиты и льготное финансирование. Его участь была предрешена.

– Поэтому была объявлена такая награда?

– Конечно. Все банкиры поняли, что Караухина убрали из-за очень важных документов. И, установив приз в миллион долларов, они не убийц искали, а объявили о награде за эти документы. Считалось, что они могут быть либо у Багирова, с которым Баранников был знаком по работе в Баку, либо у Караухина. Поэтому в день похорон Караухина совершается покушение на Багирова, чтобы исключить всякую вероятность появления этих документов. Но Багиров чудом остается жив, и это ломает первоначальный сценарий по розыску документов. Для очень многих людей будет лучше, если все знающие о них отойдут в иной мир и документы просто пропадут, словно их и не существовало никогда. По нашим оперативным сведениям, документы были спрятаны в Ташкенте, и в день смерти банкира помощник Караухина Аркадий Чешихин летит туда за этими документами. Он их привозит из Узбекистана. И вскоре его убивают. А документы оказались липой. Никаких списков у Баранникова нет. Все документы фальшивые. Бывший министр безопасности обманул всех.

– Действительно нет таких документов?

– Они есть, – кивает Комаров, – и находятся именно у Багирова. Тогда за ними начинается охота. Некоторые считают, что документы могут быть спрятаны на даче друга Багирова – лидера грузинской преступной группировки Гурама Хотивари. И тогда по заранее разработанному плану боевики Асланбекова и Хлыщова совершают нападение на дачу Хотивари. Но вместо документов получают только кладбище трупов.

– Я слышал о нападении на дачу Хотивари. Вся Москва об этом говорила, – задумчиво произнес Пахомов, – но не знал, что именно из-за этих документов.

– Вот-вот. Все считают, что это обычная разборка бандитов между собой. И тогда группа «Феникс» решает ввести в игру свой главный козырь – одного из лучших экспертов ООН, бывшего советника Интерпола, человека, ставшего легендой уже в тридцать лет. Даже ему мы не говорим, что он действует по поручению «Феникса». Даже ему, хотя он самый лучший профессионал на территории бывшей страны. Можешь мне поверить. Он летит в Ташкент, и его там узнают прибывшие туда сотрудники литовской безопасности. По договоренности с узбекской мафией они собираются переправлять через Литву в Узбекистан отходы некоторых химических концернов, захоронение которых в Европе невозможно. Но в Узбекистане это возможно, и стороны договариваются о начале поставок в далекую солнечную страну этих отходов через Литву. Но тут появляется наш герой – Дронго. Ты, наверно, о нем слышал.

– Покушение на президентов СССР и США. Я о нем слышал, все газеты о нем писали, – вставляет Пахомов.

– Правильно. В Ташкенте его узнают и решают убрать. Начинается настоящая охота. Ему удается уйти живым буквально чудом, благодаря этому мы точно знаем, во-первых, что документов в Ташкенте нет, иначе они не пытались бы его убить, а попытались бы проследить, где именно хранятся документы. А во-вторых, что задуманная совместная литовской и узбекской мафиями поставка отходов на самом деле идет под контролем правительственных чиновников. Более того, в Ташкенте просто убирают контрабандистов и их пособников, если они оказываются на пути новой мафии.

– Как и у нас, – напомнил Пахомов.

– У нас это сделать несколько тяжелее. Окопавшиеся в Москве закавказские кланы и подмосковные группировки не хотят сдавать своих позиций новой мафии. Вернее, никакой новой мафии не существует. Это сами сотрудники президентского аппарата, его охраны, Кабинета министров, контрразведки, армии, которые хотят контролировать все доходные сферы государства, от наркотиков до продажи оружия. Вот они так беспощадно и вытесняют старую мафию. Поэтому за последние пять лет в Москве не раскрыто ни одно заказное убийство. Ни одно.

– Господи, – вздохнул Пахомов, – тебе не бывает иногда страшно, Валя? В каком государстве мы живем!

– Я уже переболел своим страхом, – признался Комаров, – когда оказался вдруг в чужом государстве после августа девяносто первого. И когда меня в тюрьму сажали как предателя интересов своего народа. И когда жена с сыном от меня уходили. И когда я здесь оказался, а не там, в чужом государстве. И мне никогда не дадут визы, чтобы увидеть собственного сына, так как я нежелательный элемент в Прибалтийских республиках. Страшнее этого ничего не бывает, Павел. Когда меня арестовывают только за то, что я честно служил своей Родине и своему народу, а маленький сын стоит среди своих школьных друзей и смотрит на тебя глазами, полными слез. Я свое отбоялся и теперь уже ничего не боюсь.

– Но кто стоит за этими убийствами? Кому именно нужны эти списки? – спросил Пахомов. – Должен быть конкретный человек.

– Мы тоже пытаемся его вычислить. Списки нужны и президенту, и премьеру, и лидерам оппозиционных партий, и вице-премьерам для утверждения собственных амбиций. Списки нужны многим. Но кто конкретно, мы пока не знаем. Раньше думали, что это тот генерал – мой начальник, заместитель директора ФСБ по оперативной работе. Но оказалось, что и он получает приказы от кого-то. И мы не знаем от кого. Именно этот неизвестный приказал убрать Анисова, который встречался с министром экономики и попытался его шантажировать документами, якобы спрятанными у него. Анисова быстро убрали, дачу обыскали, но документов, конечно, не нашли.

– Значит, Ларионов и компания просто пешки в чьих-то руках? – понял Пахомов.

– Точно. Но завтра мы надеемся наконец получить эти документы. И тогда мы будем действовать без пощады. Как и они.

Раздался звонок. Пахомов поднял трубку. Говорил дежурный из проходной.

– К вам посетитель, Павел Алексеевич. Это член коллегии адвокатов Родионов. Пропустить его к вам?

– Да, конечно, – растерянно ответил Пахомов, заметив утвердительный кивок Комарова.

– Он из ваших? – спросил Пахомов, положив трубку.

– Полковник Родионов, бывший сотрудник Первого и Второго главных управлений КГБ. В разведке он работал в отделе контрразведывательных операций по поддержке нелегалов, а в контрразведке занимался вопросами терроризма. Он крупнейший аналитик и специалист в области международного терроризма. Кстати, наши оппоненты могли в этом убедиться лично. Они послали за Дронго и Родионовым несколько наблюдателей, а потом решили, что Родионова вообще следует убрать. И просчитались. Он оказался проворнее и быстрее нанятого боевика. Тот не успел даже нажать на курок, как получил два выстрела в голову. Как видишь, старики еще многое могут. Я бы не советовал с ним связываться кому бы то ни было. Только из-за крайней необходимости он приехал сюда лично.

В кабинет постучали.

– Войдите, – крикнул Пахомов.

Дверь открылась, и вошел высокий седой мужчина в крупных роговых очках. Он близоруко прищурился, глядя на Пахомова.

– Павел Алексеевич, – сказал он, протягивая руку, – очень рад с вами познакомиться. Я о вас много слышал хорошего от нашего друга подполковника Комарова.

– Спасибо. Я тоже о вас наслышан, – Пахомов пожал еще крепкую руку полковника.

Родионов опустился на стул. Пахомов, обойдя свой стол, сел рядом.

– Слышал и о вашем несчастье, – спокойно заметил Родионов, – они, конечно, поработали здорово. И главное, оперативно. Но на этот раз немного увлеклись. Перцов-то сразу не умер. Они его добивали. Воспользовавшись общей сутолокой, один из них сделал два выстрела в Перцова. Стреляли из пистолета с надетым на ствол глушителем, видимо, оттащив тело раненого капитана к машине «Скорой помощи». А вот Чижова они считали мертвым, поэтому и не тронули. Но на теле Перцова все равно останутся огнестрельные ранения. Теперь им так просто не выкрутиться.

Пахомов закрыл глаза. У Перцова было двое маленьких детей, вспомнил он с ужасом.

– Как дела у Дронго? – спросил Комаров.

– Как всегда, – ответил Родионов, – видимо, его любят боги. Он сумел встретиться в Лондоне с Багировым и убедить того сдать документы. Правда, помогло и то, что наши соперники, решив воспользоваться нашим именем, припугнули Багирова, пообещав конфисковать все его деньги. Тот и решил сдать документы. В аэропорт мы опоздали. Они хотели взять Дронго прямо в депутатской комнате. Но он сумел вырваться. А потом позвонил Иваницкому и сейчас спит на нашей квартире. Завтра утром они поедут за документами.

– Мне иногда кажется, что он не совсем обычный человек, – с восхищением сказал Комаров, – ему всегда удается остаться в живых.

– И не только остаться в живых, – немного ворчливо напомнил Родионов, – но и выполнить порученное ему дело. А это всегда сложнее, чем просто остаться в живых.

– Наверное, вы правы, – подумав, ответил Комаров.

– Получив документы, мы должны сразу дать понять нашим оппонентам, у кого находятся эти списки, – продолжал Родионов, – судя по всему, там могут быть списки не только нашей, но и зарубежной агентуры. Вы понимаете, о чем я говорю?

– Наши разведчики? – понял Комаров.

– И осведомители, – кивнул Родионов, – списки не должны не только читать, но даже видеть посторонние люди. Иначе могут пострадать интересы нашей страны.

– А сам Дронго, – вдруг вспомнил Комаров, – он ведь, кажется, теперь гражданин другой страны?

– Только не говори этого при нем, – поднял указательный палец Родионов, – он может страшно обидеться. Для него по-прежнему существует только его страна – та, в которой он родился. Мне иногда кажется, что он последний романтик уходящей империи. Но я пришел не только из-за этого. Завтра утром в вашем здании, Павел Алексеевич, должно состояться убийство.

– Что должно состояться? – ошеломленно спросил, казалось, ко всему привыкший Пахомов.

– Завтра днем ваш коллега Шестаков, вернувшийся из отпуска, вызывает Гурама Хотивари для дачи показаний по бандитскому нападению на его дачу. Вызывает якобы в качестве свидетеля. Шестакова специально отозвали из отпуска, чтобы он завтра ждал Хотивари. Но его завтра не будет. Вместо Шестакова Хотивари будут ждать двое киллеров, готовых покончить наконец с лидером грузинской преступной группировки, так мешающим новой мафии. Его пристрелят люди Хаджи Асланбекова. Эта операция согласована с полковником ФСБ Вениамином Самсоновым. Он тоже завтра будет здесь.

– Неужели такое тоже возможно? – Пахомов, узнавший в этот вечер много нового и неожиданного, тем не менее продолжал удивляться.

– Еще как возможно, – Родионов нахмурился, – конечно, Гурам Хотивари убийца, садист и вообще сукин сын. Но те, кто будут его расстреливать, тоже не ангелы. И в тысячу раз более опасны, чем Хотивари. Поэтому мы приняли решение завтра вытащить этого бандита отсюда, помогая ему избежать казни. Правда, очень заслуженной, но все-таки незаконной казни.

– Вы хотите его спасти? – понял Пахомов.

– Честно говоря, да, но это не главное. Мы хотим прежде всего немного испортить настроение другой стороне. Чтобы завтра с утра у них у всех было плохое настроение. Чтобы завтра с утра они больше думали о Гураме Хотивари и как можно меньше о нашем Дронго. Надеюсь, вы не считаете, что я слишком пристрастен к своему любимцу? Кроме того, мы сможем наконец воочию увидеть киллеров Асланбекова, тех самых, которые, возможно, стреляли и в самого Караухина.

– Но как они войдут в здание прокуратуры?

– У них будут пропуска, – мрачно ответил Родионов, – а в коридоре Самсонов передаст им оружие. Принесет его в своем «дипломате». Сотрудников ФСБ обычно не проверяют.

Глава 38

Подойдя к машине, Дронго улыбнулся. Рядом с водителем сидел полковник Иваницкий. Очевидно, устав за день, он и его спутники задремали, не заметив, как к ним подошел Дронго.

– Просыпайтесь, господа. Уже утро, – громко сказал Дронго, и почти сразу встрепенувшийся водитель едва не выпустил в него всю обойму своего пистолета, уже наведенного на подошедшего чисто рефлекторным, выработанным годами навыком. Иваницкий, посмотрев, кто стоит перед ним, засмеялся.

– Садись в машину, – предложил он.

– Это майор Михеев, – представил своего спутника Иваницкий. Среди них не принято было слово «бывший». Они его просто не знали, он работал в уголовном розыске. – Большой специалист по мафии. Кстати, лично встречался с твоим визави Рафаэлем Багировым.

– Я хотел вас поблагодарить, – сказал Дронго, – в Шереметьеве вы подарили мне несколько драгоценных секунд.

– Вы меня все-таки узнали, – усмехнулся Михеев, – пришлось изображать слепого, чтобы хоть как-то остановить ваших преследователей.

– Я узнал вас по кепке, – признался Дронго, – еще когда стоял в подъезде. Вспомнил, как мне помог в аэропорту слепой в точно такой же кепке. Вспомнил и сразу решил подойти к вам.

– А мы хотели просто подежурить тут, охраняя ваш сон, – сделал невинное лицо Иваницкий.

– Поэтому пытались задержать нападавших на меня людей в аэропорту? Я уже давно все понял, товарищ полковник. Понял, что и вы, и Родионов, и Михеев являетесь тем самым таинственным «Фениксом», о котором все боятся говорить.

– Давно ты это понял? – спросил Иваницкий.

– Почти с самого начала. Откуда у вас деньги, если нет сплоченной и достаточно богатой организации? Как вы смогли сделать мне визу в Англию за два дня, если у вас нет соответствующих сотрудников в МИДе? И тому подобное. Но самое главное – почему за пенсионером Родионовым не только наблюдали, но и хотели его пристрелить. По-моему, фактов более чем достаточно.

– Логика железная, – восхищенно подвел итог Иваницкий, – признаюсь, мы действительно «Феникс». Но мы не хотели говорить, чтобы не подводить тебя и в случае необходимости иметь возможность вывести из игры, как гражданина другого государства, не рискуя таким сильным специалистом.

– Только не нужно мне напоминать о другой стране, – серьезно попросил Дронго, – мы, кажется, все родились в одной стране.

– Ты идеалист, Дронго, – махнул рукой Иваницкий, – той страны уже больше нет и никогда не будет.

– Вы меня успокоили, – кивнул Дронго, – но не будем больше говорить на эту тему, – согласился он, – сегодня утром мы едем за документами.

– Куда едете? – спросил Иваницкий.

– В Петрово-Дальнее.

– Вдвоем?

– Разумеется.

– У вас есть автомобиль? – спросил Михеев.

– Здесь, во всяком случае, точно нет. Но я думаю, что мы найдем попутную машину.

– Не нужно, – предложил Михеев, – считайте, что вы уже нашли попутную машину. Заодно и самую безопасную.

– Спасибо, – понял его намек Дронго. – Мне действительно завтра понадобится автомобиль.

– Иди наверх, – показал на его квартиру Иваницкий, – она может проснуться.

– Я ее предупреждал, что немного погуляю, – успокаивающе ответил Дронго, – не беспокойтесь, никаких проблем нет.

– И все равно иди, – махнул рукой Иваницкий, – а мы тут за тебя поспим.

– Вы не знаете, когда открывают хлебный? – спросил Дронго.

– Кажется, в шесть. Значит, они уже открыты. С той стороны один уже работает, – показал на их дом Иваницкий.

Дронго повернулся к дому. Через час, когда Зоя проснулась, на столе был свежий хлеб, нарезанные сыр и сало. В заварном чайнике был настоящий чай.

– Вы прямо волшебник, – восхитилась Зоя.

Позавтракав, они вышли на улицу, и почти сразу перед ними остановилась машина Михеева.

– Куда едете?

– В Петрово-Дальнее, – наклонился к машине Дронго.

– Нет, – махнул рукой Михеев, – туда не повезу, слишком далеко.

– Я дам вам пятьдесят тысяч, – предложил Дронго. Михеев был изумительным актером.

– Ни за что, – сказал он, – только сто. Иначе я вас никуда не повезу.

– Договорились, – вынужденно согласился Дронго и, залезая в машину, тихо прошипел женщине на ухо: – Чертовы вымогатели. Просто дерут деньги на каждом шагу.

Машина почти сразу понеслась на огромной скорости. Видимо, у «шестерки» Михеева был хороший мотор.

Трижды оглядывался назад Дронго, и трижды Михеев успокаивал его кивком головы, давая понять, что за ними нет никакого наблюдения.

На даче, как и предупреждала Зоя, царили запустение и разруха. Здесь не проживали уже несколько лет. Но зато сам дом и высокая ограда вокруг закрывались на хорошую железную дверь. Дронго видел, как Зоя подошла к огромному пустому бассейну, как наклонилась над ним и, сдвинув несколько облицовочных плит, одновременно достала стопку бумаг.

Какой изумительный тайник, с восхищением подумал Дронго, достаточно пустить воду, и никому никогда не придет в голову доставать бумаги со дна бассейна. Багиров просто молодец, если сумел оборудовать подобный тайник. С выдумкой и, главное, абсолютно надежно.

Он, лихорадочно схватив папку, начал перебирать листы. Это были те самые списки, которые искала вся страна вот уже полгода.

– Нашли, – громко сказал Дронго, – кажется, мы наконец нашли эти списки.

Михеев, сделавший вид, что его не касаются их поиски, тем не менее радовался вместе с обоими пассажирами.

Дронго читал всю обратную дорогу. Это действительно были документы, подобные атомной бомбе. Он не обращал внимания на Михеева, он не замечал Зои. Документы, ради которых погибло столько людей, были наконец у него в руках.

– Куда вас отвезти? – спросил Михеев.

– Домой, – радостно ответил Дронго.

– Куда?

– Сначала на Беговую, – попросил Дронго, – мы должны взять вещи.

Когда они подъехали к дому, он спросил у молодой женщины:

– Ваше имущество по-прежнему лежит в пакетах в коридоре? Или вы примеряли какие-нибудь наряды?

– Ничего не примеряла. Я спала, – пожала плечами Зоя, – если хотите, я поднимусь с вами.

– Не нужно, я принесу ваши вещи. Папку я, конечно, заберу с собой. Теперь я с ней не расстанусь никогда.

Он выбежал из автомобиля, бегом поднялся по лестнице. Вернулся обратно с пакетами, купленными вчера для Зои.

– Теперь на Кутузовский проспект, – радостно сказал он водителю. Михеев вывернул руль, разворачивая машину.

К дому Зои они подъехали в полдень. Забрав свои пакеты, она вылезла из автомобиля. Он протянул водителю деньги.

– Передайте, мы здесь, – сказал он Михееву, – будем ждать гостей.

Михеев кивнул ему на прощание и сразу отъехал. Прямо у дома стояла темная «девятка». Там сидело трое подтянутых молодых людей.

– Они приехали домой, – сказал один из них, держа в руках рацию.

– Пропустите их, – приказал ему повелительный голос, – ждите других. Если через час они не приедут – начинайте действовать самостоятельно.

Они поднялись в лифте, и, когда кабина наконец остановилась, Зоя радостно бросилась к дверям, достала ключи, быстро открыла свою дверь.

– Здесь у меня чуть лучше, чем на вашей квартире на Беговой, – улыбаясь, сказала она, приглашая его войти.

Здесь действительно было лучше. В эпоху нарождающегося капитализма в Москве можно сделать ремонт почти классического образца, используя для этого лучшие отделочные материалы из всех стран мира. Для такого высококлассного ремонта нужна была только одна малость – большие деньги. Но так как у Багирова они имелись в избытке, квартира была отремонтирована по последним образцам западноевропейских каталогов.

– У вас здесь просто здорово, – честно признался Дронго, оглядываясь кругом.

Женщина просияла. Ей самой нравилась эта квартира.

– Проходите, – пригласила она его в комнату.

– Где у вас телефон? – спросил Дронго.

– Есть в любой комнате, – ответила она, – можете звонить, откуда вам удобно.

Он вошел в столовую и, найдя телефон, быстро набрал номер Гасанова.

– Да, слушаю вас, – сразу взял трубку банкир.

– Я звоню по поручению Зои, – сказал он приглушенным голосом, – материалы у нас. Вы можете сейчас приехать на Кутузовский проспект. Мы встретимся прямо у дома. Через тридцать минут.

– Да, конечно. Прямо сейчас приедем, – оживился Гасанов, – как все хорошо получилось. У меня вечером семья прилетает, я боялся, вы не успеете.

– Мы специально постарались, чтобы успеть как можно быстрее, – сказал Дронго и отключился.

Затем снова набрал номер уже другого телефона.

– Все в порядке. Гасанов приедет, – сообщил он Иваницкому, – наверно, приедут и гости от Петра Савельевича.

– Хорошо, – сказал Иваницкий, – мы будем обязательно.

– Вы не будете возражать, если я приму ванну? – спросила Зоя. – Мне хочется искупаться со вчерашнего дня.

– Ради Бога, – развел руками Дронго. – Это ведь ваша квартира.

Пока она купалась, он осматривал ее библиотеку. Действительно, Багиров сделал прекрасное приобретение. Эта девушка, совсем еще ребенок, держала дома Цицерона и Плутарха, Аппиана и Светония, записки Цезаря и философские трактаты Николая Кузанского.

«Нужно будет попросить Родионова, чтобы почаще встречался с ней, – подумал Дронго, – это пойдет ей на пользу. Старый ворчун обладает блестящим аналитическим умом и сумеет привить молодой женщине должный вкус и такт, которые так выгодно отличают аристократку от торговки на базаре при прочих равных условиях».

Она уже заканчивала купаться и, включив фен, сушила волосы, когда он, взяв папку со стола, осторожно вышел из квартиры. Спустился вниз по лестнице, вышел из подъезда, огляделся. Оба кольца нападавших находились на месте. Он заметил все три машины людей от Петра Савельевича. Но он заметил и остальных. Михеева, сидевшего на скамейке и традиционно изображавшего слепого. Иваницкого, разговаривающего с двумя своими товарищами напротив газетного киоска. Даже Родионова, который сидел в машине и крупные очки которого были видны издалека. Он почувствовал себя увереннее. Это были не безмозглые боевики Керима Измайловича. Каждый из этих людей был настоящим Мастером – мог применить нестандартное решение при возникновении трудной ситуации, мог импровизировать, мог рисковать, мог уходить от преследования и преследовать убегавших. Словом, был настоящим Мастером, которые встречаются один на миллион и высоко ценятся в любой сфере человеческих отношений.

Он огляделся еще раз и увидел, как около дома остановилась знакомая машина «БМВ», из которой вышли Гасанов и Ионидис. Он улыбнулся, увидев, как грек выходит с левой передней стороны, заменяя сегодня водителя для Мурада Гасанова. Так он и предполагал. Несчастье этого умного контрабандиста в том, что он стандартно принимает нестандартные решения. То есть даже свои неожиданные ходы делает по той жесткой логической схеме выгоды, которая у него сложилась в мозгу. Он вспомнил слова Бодлера, одного из самых парадоксальных поэтов и мыслителей Франции: «Бог есть соблазн, приносящий доход». Кажется, с Ионидисом он не ошибся. Все рассчитал точно.

Дронго, увидев «БМВ», помахал рукой и двинулся к нему, замечая, как напряглись оба круга нападавших. Затем, подняв свою папку, он сделал еще несколько шагов по направлению к Мураду Гасанову. Трое из людей Петра Савельевича были уже совсем рядом.

Дронго протянул папку Гасанову. Ионидис напрягся. Трое незнакомцев были совсем близко, когда грек вдруг вытащил свой газовый пистолет. Все замерли. А он, сильно толкнув на землю Гасанова, выхватил у него папку и, выстрелив два раза в нападавших, побежал к машине. Дронго поднял руку, требуя, чтобы никто из «Феникса» не вмешивался. Все они были профессионалы, и все, без исключения, поняли его жест.

– Он опять что-то придумал, – покачал головой Родионов, – но, кажется, его задумка на этот раз даже лучше нашей.

Ионидис, бросив папку на сиденье, ввалился в машину и сумел запустить двигатель буквально с полуоборота.

Гасанов, проклиная все на свете, поднимался с земли.

Дронго по-прежнему давал отмашки не вмешиваться никому из присутствующих.

Громко кричали двое нападавших людей Петра Савельевича. Грек выстрелил в них из газового пистолета, попав прямо в лицо. «БМВ», в котором сидел Ионидис, рванулся с места. Почти сразу за ним следом рванулись две машины первой линии нападавших. Следом, словно подумав немного, умчались еще две машины второй линии нападавших.

Иваницкий и двое его друзей, стоявшие у газетного киоска, подошли к несчастным нападавшим, глаза которых горели, и помогли им подняться на ноги.

– Мы вызовем вам врачей, – ласково предложил Иваницкий.

Дронго наконец убрал свою отмашку.

– Что он придумал? – спросил Родионов у сидевшего рядом с ним бывшего сотрудника ГРУ Министерства обороны. – Приведите его ко мне.

Сотрудник быстро вылез из машины и побежал за Дронго. Тот, выслушав предложение подойти к автомобилю, улыбнулся и не спеша пошел к машине.

– Здравствуйте, товарищ полковник, – сказал он, – я рад вас видеть.

– Что ты опять придумал? – спокойно спросил Родионов. – Тебе не кажется, что твои трюки могут нам просто надоесть?

– Просто я обещал Багирову выиграть для него два дня, – пояснил Дронго, – один день я ему вчера уже выиграл. А сегодняшний день ему выиграет этот грек Пападопулос.

– Его настоящая фамилия Ионидис, – терпеливо сказал Родионов.

– Какая разница, все равно сукин сын.

– Это правильно, но зачем ты не разрешил нам вмешаться? Мы имели редкую возможность взять кого-нибудь из их людей, выйти на их руководителя. А теперь они будут бегать по всему городу за Ионидисом.

– Вы же лучше меня знаете, что это обычные «шестерки», которые ничего толком не знают. И мы таким образом ничего бы не добились. Другое дело заставить их побегать за этим греком. Они потеряют и время, и людей. Я его знаю – это редчайший сукин сын.

– Ты хоть копию сделал с этого документа? Надеюсь, понимаешь, как он важен для нас всех?

– А папка лежит у меня наверху, в квартире, – улыбнулся Дронго, – я же не кретин, чтобы отдавать ее такому сукину сыну, как этот Пападопулос-Ионидис. Там вместо списков записки Зои и ее мысли о философских трактатах Николая Кузанского. Был такой замечательный средневековый философ. Вы не слышали о нем?

Вместо ответа Родионов оглушительно захохотал.