Текст книги "Совесть негодяев"

– Кроме одного, – возразил Иваницкий, – если новый директор сам не будет человеком новой мафии. Тогда он не станет встречаться с бывшим министром безопасности. Он и так все будет знать.

– Тогда и я знаю, что делать, – сказал Родионов, – возьму свой пистолет и пойду в ФСБ убивать всех подряд. Мне терять уже нечего.

– С ума сошел? – изумился Иваницкий. – Куда ты пойдешь?

– Да не пойду я никуда, – в сердцах ответил Родионов, – что я смогу сделать? В лучшем случае – убить несчастного парня-охранника, стоящего у дверей. Конечно, не пойду.

Пахомов задумчиво посмотрел на него.

– Я бы тоже пошел, – вдруг сказал он, – если бы знал, что после смерти одного мерзавца не появится другой.

Глава 41

Он получил известие о смерти Гурама Хотивари уже через полчаса после гибели своего соперника. Покушение в прокуратуре, которое он так тщательно спланировал, прекрасно удалось. Он сделал правильно, что не поверил этим типам из ФСБ и прокуратуры. Они все предатели, у них нет ничего святого. Конечно, его ребят выдали и подставили. Но на этот случай у него был резервный вариант, о котором никто не знал. Так и получилось. Его боевиков арестовали, но Хотивари живым не ушел. Его пристрелил собственный охранник, которому заплатили просто невероятную сумму, отправив всю его семью в Россию и купив им дом в одном из городов Воронежской области.

Вечером раздался звонок. Это был его Друг. Асланбеков не удивился его звонку. Конечно, они считают себя причастными к этому успеху. Выдали его ребят и теперь спокойно приписывают победу Хаджи над грозным Гурамом себе. Он привык к подобным кульбитам правоохранительных органов, с которыми сотрудничал. Правда, и сам он часто подводил своих «компаньонов», иногда не сообщая им о готовящихся акциях со стороны собственных боевиков или киллеров его друзей. Впрочем, стороны привыкли к подобному предательству. Взывать к нравственным чувствам было бесполезно, а прямая выгода от их сотрудничества устраивала обе стороны.

– Слышал про своего «клиента»? – спросил Самсонов.

– Конечно, слышал, – ответил Асланбеков. – И даже знаю, что моих людей опять заложили.

– Никто их не закладывал, – разозлился сотрудник ФСБ, – кончай на нас все сваливать. Видимо, сам разболтал. Или кто-нибудь из твоих людей.

– Издеваешься, да? – вспыхнул в свою очередь Асланбеков. – Я, кроме двоих ребят, которых послал туда, никому не говорил. Я вообще теперь никому не верю, только себе. Понимаешь? А ты мне говоришь, кто-то проболтался.

– Не знаю, – раздраженно ответил Самсонов, – твоих ребят можно уже утром выпустить из каталажки.

– Разве их с оружием взяли? – встрепенулся Хаджи.

– Нет.

– А мне говорили…

– Много чего тебе расскажут. Слушаешь всяких болтунов, поэтому так и происходит. В общем, их можно вытащить. Нам нужно увидеться.

– Да, конечно, – согласился Асланбеков.

Опять захотят какую-нибудь информацию взамен, со злостью подумал он. На него в Чечне и так косо смотрят, говорят, после его визитов в села военные узнают, где спрятаны базы. Но ничего не поделаешь. В этот раз придется заплатить. Эти двое – его лучшие ребята. Там еще Коля есть, русский парень из Элисты. Когда нужно кого убрать, он просто незаменим. Даже если возьмут его, никто и не догадается, на кого он работал. А Коля сам говорить не будет. Не очень ему это выгодно. Иначе длинный список мертвецов за собой потянет.

– Хорошо, – сказал Асланбеков, – куда мне приехать? На прежнее место?

– Нет, мы решили поменять наше место встречи. Приедешь на Пятницкую. Тот дом, который я тебе показывал. Помнишь?

– Второй или третий?

– Третий.

– Когда приехать?

– Как обычно – через три часа. Понял?

Значит, через час, понял Хаджи и, подтвердив свое согласие, положил трубку. Нужно выручать ребят. А убийца все равно погиб. Ему уже не поможешь.

Положив трубку, Самсонов улыбнулся Ларионову и, подмигнув, сказал:

– Поверил, дурачок. Звони Зурабу.

Ларионов взял телефон.

После ранения Зураб Ахвледиани лежал в больнице, в отдельной палате, под охраной своих земляков. Когда он узнал о смерти Гурама Хотивари, охрана была удвоена. Теперь, после гибели Хотивари, он и Давид Гогия оставались единственными «королями» грузинских группировок. С поправкой на возраст Гогия и его постоянное местожительство в Тбилиси можно было смело короновать нового «короля». Но сначала следовало отомстить за погибшего.

По строгим негласным правилам, новый лидер должен был обязательно найти и покарать убийц предыдущего. Не просто дешевых исполнителей, нажимавших на спусковые крючки. А настоящего организатора преступления, которому мешал Хотивари. Каждый соперник закавказских группировок знал об этом законе. Каждый понимал, что в случае убийства одного лидера он автоматически сталкивается с его преемником. В таких случаях устранение опасного конкурента становилось просто нерентабельным. И на это шли очень немногие.

В этот вечер Зурабу позвонил его старый друг, человек, которого он знал много лет и которому почти доверял. Узнав о его здоровье, о семье, друг рассказал, что сегодня через час на Пятницкую приедет Хаджи Асланбеков. Приедет один, без охраны. Друг соболезновал насчет смерти Гурама и осторожно рассказал про слухи, ходившие в городе. Все сплетники указывали на организатора этой акции – Хаджи Асланбекова. Да и нападение на дачу покойного было его рук делом.

Зураб слушал молча. Поблагодарив своего друга за заботу, он осторожно осведомился, откуда такие сведения. Но его старый знакомый объяснил, что у него есть настоящий Друг, который хочет познакомиться с самим Зурабом после его выздоровления. Если, конечно, Зураб сам проявит к нему интерес.

Зураб был настоящий вор в законе и знал, как часто полезными бывают Друзья. Он знал и то, что воровской кодекс был уже не в моде и многие титулованные воры охотно встречались с Друзьями, деля информацию и прибыль пополам. Через полчаса к указанному дому на Пятницкой отправились две машины боевиков Ахвледиани и Хотивари.

Еще через двадцать минут туда подъехала темно-вишневая «девятка», в которой рядом с водителем сидел Хаджи Асланбеков. Он просчитал все варианты и рассчитывал откупиться малой кровью. Завтра ему нужно будет выбивать кредиты на ремонт «Жар-птицы», и эти кагэбэшники должны были ему помочь. Он вышел из машины с видом победителя. Не каждый день удается убрать такого соперника, как Гурам Хотивари. Хаджи нравился самому себе. Такого зверя мог загнать только опытный охотник.

Он еще успел помечтать, сделав несколько шагов. Его расстреляли буквально в упор из двух подъехавших автомобилей. В тело чеченского лидера преступной группировки попало более двадцати пуль, изрешетив его до неузнаваемости. Досталось и его водителю. Парня убили просто так, уже по инерции. За компанию, чтобы убийство Хаджи выглядело более солидно.

А еще через два часа у здания «Континенталь-банка» произошел страшный взрыв, и только к утру среди останков трех трупов, найденных в автомобиле, стоявшем у здания банка, опознали и тело погибшего президента «Континенталь-банка», одного из самых влиятельных банкиров страны Артура Саркисяна.

В эту ночь в маленьком городке Хемел-Хемпстед, под Лондоном, в частной клинике все никак не мог уснуть Рафаэль Багиров. Этот неизвестный сдержал свое слово, подарив ему два дня. И Багиров успел перевести деньги в надежное место, откуда их никто и никогда не сможет достать. Но на душе все равно было неспокойно. Может, оттого, что он привык к присутствию рядом Зои, когда он засыпал, может, оттого, что сегодняшний ужин был непривычно тяжелым и острым. Может, просто было полнолуние и оно действовало на его психику. Но он не спал.

Возможно, его взволновала трагическая гибель Гурама Хотивари, о которой ему сообщил из Москвы Керим Измайлович. Или невероятное бегство этого незнакомца с Зоей из Шереметьева. Керим ничего не сказал об этом, но Гасанов рассказал очень подробно. Из сказанного Багиров понял, что только смелость и быстрота этого хамовитого типа, появившегося так внезапно, спасли девушку от крупных неприятностей. Когда стрелки часов показали половину первого, он поднял спутниковый телефон и позвонил Зое.

Она не сразу ответила, видимо, спала.

– Ты уже дома? – спросил Багиров вместо приветствия.

– Да, Рафаэль Мамедович, – ответила она, еще не полностью пришедшая в себя.

– А где ночевала вчера? Я звонил, беспокоился.

– Они меня отвезли на квартиру, и я спала там совсем одна, – соврала Зоя, чтобы не вызывать гнев ревнивого хозяина.

– Да, я знаю, что ты одна, – вздохнул он, – документы забрали?

– Я их взяла и отдала, как вы и приказывали, – доложила Зоя.

– Хорошо. Все правильно сделала. Когда приезжаешь?

– Завтра утром.

– Я скажу ребятам, и тебя встретят.

– Спасибо.

– Спокойной ночи, – пожелал он.

– Спокойной ночи.

– Зоя, – вдруг позвал Багиров. Он хотел рассказать, как ему одиноко, как трудно засыпать без нее, как она ему небезразлична.

– Да, Рафаэль Мамедович.

– Ничего. До свидания.

Он отключился. Привычка не поддаваться эмоциям сработала и в этот раз. Он набрал еще один номер. Ему сразу ответил веселый голос Керима. Слышались возбужденные голоса, видимо, он сидел в ресторане, несмотря на очень позднее время.

– Кто говорит? – спросил веселым голосом Керим.

– Керим, это я говорю, – негромко произнес Багиров, и весь хмель моментально вылетел из головы его временного заместителя.

– Да, Рафаэль Мамедович, я вас слушаю.

– Завтра утром поедешь к Зурабу Ахвледиани, навести его в больнице. Скажи, Багиров привет передал. И просил сказать, что надеется на дружбу, как раньше было. При Хотивари. Ты меня понял?

– Конечно, понял.

– Какие-нибудь новости есть?

– Есть, – чуть уклончиво ответил Керим, – но я не хотел вас расстраивать. Есть и плохая, и хорошая новости.

– Что случилось? Говори сначала плохую.

– Ребят наших на трех базарах сегодня побили.

– Кто побил?

– ОМОН местный. Грозились всех азербайджанцев прогнать. Сильно били. А там наших людей не было. Просто перекупщики. Двоих взяли с наркотиками. Но больше ничего. Просто всех сильно избили.

– Поезжай в наше посольство и расскажи все, – приказал Багиров. – Почему они должны бить наших?

– Били сильно, – снова сказал не совсем трезвый, видимо, Керим, – и грозились всех чернокожих отсюда выбросить. Чеченцев били. И у армян сегодня три лавки на ВДНХ разорили.

– Поезжай обязательно к послу. А какая хорошая новость?

– Сегодня ночью люди Хотивари и Ахвледиани поймали наконец эту суку Хаджи. Они его на тот свет отправили.

– Как отправили? Перестрелка была? – встрепенулся Багиров. – Опять войну затеяли?

– Никакой перестрелки не было. Просто Хаджи у дома ждали и расстреляли. И его водителя.

– А где была его охрана? – подозрительно спросил Багиров.

– В том-то и дело, что никого не было. Его застали без охраны, видимо, ехал на свидание.

– Так, – подумав, сказал Багиров, – завтра поезжай с утра к Зурабу. Понял, с утра.

Он отключился. Конечно, для московского обывателя все эти торгующие на базарах «кавказцы» – спекулянты и воры. И никто даже представить не может, сколько денег получают настоящие русские начальники милиции, главы исполнительной власти, директора базаров, чтобы закрыть на все глаза. Мафия не признает национальных границ. Она признает только свой собственный грязный закон – Закон негодяев, при котором продается и покупается все. В том числе и Совесть. И только это – Кредо настоящих негодяев.

Он откинулся на подушку. Быстрее бы поправиться. В дверь постучали. Появился Рустам и долговязая медсестра из местных, которую взяли на три дня из больницы, чтобы она ухаживала за ним и делала уколы вместо Зои. Багиров поморщился, эта неприятная особа колола его особенно больно.

– Завтра Зоя приедет, – сообщил он неизвестно почему своему помощнику. Может, для того, чтобы поняла и эта непонятная дура. Он повернулся на бок. Женщина достала иглу, ввела ее в пузырек и довольно ловко и быстро сделала укол. На этот раз никакой боли не было.

– Умеешь ведь, когда хочешь, – сказал Багиров, снова возвращаясь в исходное положение. – Почему у тебя пузырек красный, всегда раньше зеленый был?

– Это новое лекарство, – пояснила женщина. Она говорила по-русски с сильным акцентом. Собственно, поэтому ее и взяли на работу в эту клинику сроком на несколько дней.

– Я хочу спать, – закрыл глаза Багиров. – Рустам, – позвал он помощника, не открывая глаз, – утром Зоя прилетает, пусть ее ребята встретят.

И закрыл глаза.

Вышедшая из клиники через пятнадцать минут английская медсестра прошла мимо охранников Багирова, весело подмигнувших ей, проследовала через двор и обошла машину, где сидели английские детективы, церемонно приветствовавшие ее, и довольно спокойным, неторопливым шагом направилась к своему дому. Ни разу не обернувшись, она, миновав два квартала, вошла в дом, открыв дверь своим ключом. Только после этого она замерла на секунду, вытерла лицо и, тяжело вздохнув, поплелась на кухню, устало придерживаясь рукой за стенку. Словно за порогом дома осталась вся ее решимость и сила воли, а здесь была обыкновенная слабая женщина, неизвестно чего боявшаяся и неуверенная в себе. На кухне сидел и терпеливо ждал ее какой-то незнакомец небольшого роста со смешным котелком в руках.

– Все в порядке, – сказала медсестра на нормальном русском языке, – можете передать в Москву. Он больше никогда не проснется.

Человек со смешным котелком в руках торопливо кивнул, поднимаясь со стула.

Эпилог

Он поднялся по лестнице и позвонил в дверь. Она открыла сразу, словно ждала его за дверью. Дронго вошел в квартиру и, только закрыв за собой дверь, спросил:

– Вы готовы, Зоя? Машина ждет нас внизу.

Молодая женщина была в темно-синем костюме, купленном два дня назад, в день приезда. Вещей у нее не было.

Керим Измайлович, забывший от страха обо всем на свете, так и не забрал их сумки из депутатской, а когда туда приехали его люди на следующий день, сумок уже нигде не было. Так Дронго в очередной раз пришлось покупать новую зубную щетку. Приехав на машине Иваницкого, он оставил свою новую сумку в автомобиле и пошел в квартиру Неверовой.

– Почему так рано? – спросила она.

– Нужно быть в аэропорту пораньше. Все-таки международный рейс, – соврал он, постаравшись не объяснять истинную причину. Они беспокоились за нее. Противная сторона вполне могла воспользоваться предоставленным шансом и попытаться выяснить, где именно находятся исчезнувшие документы. Нужно было вывезти Зою из Москвы как можно быстрее и отправить ее в Лондон.

В столовой работал телевизор, шла передача новостей. Диктор привычным голосом перечислял события предыдущего дня.

– А вы остаетесь? – глаза у нее были обычными, голубыми с зеленоватым отливом.

– Я уезжаю, – ответил Дронго.

– Тоже в Лондон?

– Мне там нечего делать.

– Да-да, конечно, – она прошла в спальню, взяла свою маленькую сумочку, вернулась в столовую. – Скажите, – вдруг спросила она, – вам нравится ваша жизнь?

– Не знаю, – честно ответил Дронго, – раньше нравилась. А теперь не знаю.

Она подошла к нему совсем близко.

– Вы очень смелый человек. Как вы смогли вытащить меня из депутатской в Шереметьеве, я до сих пор не могу понять.

– Это я от страха был таким отчаянным. Убегать всегда легче.

Она улыбнулась. Дронго уловил аромат ее духов. Он был первым мужчиной в ее жизни после Багирова, который умел быть тактичным, внимательным и сильным. И умным. А самое страшное, между ними была разница почти в двадцать лет. И не в пользу Дронго.

– Вы живете не в Москве? – спросила она.

– Нет.

– И вы хотите уехать отсюда?

– Хочу.

– Домой?

– Да.

– Наверное, у вас красивая жена, – печально сказала она.

Он улыбнулся ее наивной уловке, но ничего не сказал. Не нужно говорить этой красивой девочке, что он не женат. Это будет только иллюзия свободы. После смерти Натали он знает, что ему нельзя быть рядом с женщиной. Он, как неразорвавшийся снаряд, который рано или поздно взрывается, разрывая всех, кто находится рядом с ним. Ему нельзя иметь слишком близкого человека. Он – Дронго. Бывший эксперт специального комитета ООН. Лучший аналитик среди профессионалов подобного класса.

Его фотографии есть в Лондоне и Тель-Авиве, Москве и Пекине, Вашингтоне и Париже. Он человек без имени и без национальности. Он гражданин мира и самый несчастный человек на Земле. У него нет Родины, в которой он родился. У него нет жизни, о которой можно рассказывать. Он человек-легенда, возникающий неведомо откуда и уходящий неведомо куда. И поэтому он ни за что на свете не скажет этой красивой девочке, которая смотрит на него, широко раскрыв свои изумительные глаза, что у него нет жены. И никогда не было.

По телевизору по-прежнему передавали события последнего дня. В конце выпуска диктор сказал почему-то повеселевшим голосом, что война мафии продолжается. Он сказал об этом так радостно, словно передавал прогноз солнечной погоды на сегодняшний день. Показали труп Хаджи Асланбекова, расстрелянного вчера у своего дома. Показали труп Артура Саркисяна, погибшего во время взрыва своего автомобиля. И в заключение диктор сказал:

– А теперь новости культуры.

На экране почему-то появился портрет… Рафаэля Багирова. Зоя испуганно вскрикнула. А диктор трагическим голосом сообщил, что вчера в Лондоне после тяжелого ранения скончался всемирно известный скульптор, лауреат Государственных премий… – он еще долго перечислял звания и титулы погибшего, а Зоя, стоя перед телевизором и раскрыв рот от ужаса, мотала головой, повторяя одно и то же слово:

– Нет… нет… нет.

Выпуск новостей кончился. Пошла реклама. Дронго молча стоял перед телевизором, словно оцепенев. Он понимал, как мог умереть от «тяжелого ранения» уже встававший и ходивший Багиров. Сомневаться не приходилось. На всякий случай убирали всех, кто мог знать о списках. Всех без исключения. И эти преступления, как и десятки других громких преступлений в России, должны были навечно остаться нераскрытыми. Потому что невозможно раскрыть преступление, если его совершают те, кто должен в силу своих служебных обязанностей раскрывать это преступление. Стопроцентная нераскрываемость возможна только при этом, единственном варианте.

Он шагнул наконец к телевизору и отключил его. Затем подошел к Зое и обнял ее за плечи.

– Нам нужно быстрее отсюда уходить, – сказал он, – как можно быстрее. Может, у нас уже не осталось времени.

Она смотрела на него непонимающим взглядом. Она действительно не понимала, о чем ей можно говорить в такой момент. Зоя была словно в прострации.

– Быстрее! – закричал он, словно к ним снова бежали люди, как тогда в Шереметьеве. – Выходи. Я возьму твою сумку.

Он схватил ее сумку, выталкивая женщину за дверь.

– Ключи! – крикнул он. – Дай ключи.

Она вытащила из сумочки ключи, но, не удержав их в руках, уронила на пол. Он бросился поднимать их. Она стояла и смотрела, словно окаменев. Дронго запер замок.

– Идем.

В этот момент открылась соседняя дверь. Он выхватил пистолет и наставил его на выходившую из квартиры невысокую полную седую женщину.

– Стоять, – закричал Дронго, – стоять на месте!

Соседка испуганно охнула и замерла, в ужасе глядя на пистолет. Зоя молчала.

Дронго нажал левой рукой кнопку вызова лифта. Соседка с ужасом следила за ним. На этаж пришел лифт, и Дронго обернулся к Зое.

– Входи! – закричал он. – Быстрее.

Втолкнув ее в лифт, он вошел следом. Створки сошлись. Соседка повернулась и бросилась к окну. Она не совсем поняла, кто этот человек. То ли он спасал Зою, то ли просто ее грабил. Внизу стояли белые «Жигули». Соседка смотрела вниз и видела, как из подъезда их дома выбежали этот безумный мужчина и ее милая девушка-соседка. Правда, про нее говорили разные гадости, но никто не видел ни одного мужчину у ее квартиры.

– Что случилось? – тревожно спросил Иваницкий, увидев подбегающих к автомобилю Дронго и Зою.

– Умер Багиров, – сказал Дронго, вталкивая Зою на заднее сиденье.

– Как умер? – не понял Иваницкий и только потом, осмыслив слова, сказанные Дронго, с понятным волнением спросил: – Когда?

– Вчера в Лондоне. Было официальное сообщение. В газетах, наверно, есть, – Дронго сел рядом с Иваницким на переднее сиденье.

– Нужно будет взять сегодняшние газеты. Там киоск, – показал Иваницкий.

Старушка сверху все-таки решилась позвонить в милицию. Она отошла от окна, взяла трубку телефона и, снова подойдя к окну, посмотрела на улицу. Потом набрала две цифры вызова милиции.

Внизу завели «Жигули». Кажется, их там двое. Или трое?

– Слушаем вас, – раздалось в трубке после характерного щелчка.

Соседка открыла рот, чтобы рассказать о случившемся, и в этот момент раздался страшный взрыв. Посыпались стекла из окон нижних этажей. Соседка в ужасе смотрела вниз, забыв, кому и зачем она звонила.

– Говорите, – строго попросил требовательный голос в трубке.

Внизу бушевало пламя. Со всех сторон бежали люди, кричали женщины, плакали дети.

– Вы будете говорить? – спросил в очередной раз строгий голос.

– Буду, – смогла выдавить из себя перепуганная женщина, – у нас случилось несчастье. Взорвалась машина.

СООБЩЕНИЕ ИТАР – ТАСС

В пятницу на своей даче на Рублевском шоссе под Москвой на пятьдесят пятом году жизни от сердечного приступа скончался бывший министр безопасности России Виктор Баранников, первый главный милиционер России и дважды защитник «Белого дома». Виктор Баранников был похоронен в понедельник на Ваганьковском кладбище.

СООБЩЕНИЕ ИТАР – ТАСС

Указом Президента назначен новый директор Федеральной службы безопасности России.

СООБЩЕНИЕ ИТАР – ТАСС

Указом Президента заместитель директора Федеральной службы безопасности назначен первым заместителем директора Федеральной службы безопасности.