Текст книги "Америка выбирает: от Трумэна до Трампа. Президентские выборы в США с 1948 г. Книга 1. Выборы 1948–1956 гг"

Вы знаете, этот Северо-Западный регион внес один из величайших вкладов в войну. Нам было бы трудно выиграть войну, если бы не Северо-Запад с его гидроэнергетикой.

Когда-то я знавал одного старика, который давал показания перед Комитетом, председателем которого я являлся, и этот старик высоким, скрипучим голосом сказал нам, что «Алюминиевая компания Америки»²⁰⁷ вырабатывает 300 млн фунтов алюминия. В то время это было все, что нужно стране. Ну, вы знаете, мы сейчас получаем до 3,5 млрд фунтов, и нам уже мало! Если бы не ваши электростанции, мы бы никогда не смогли изготовить столько алюминия и магния, сколько было необходимо для победы в войне», – говорил президент в Эверетте.

10 июня в Сиэтле Трумэн выступил перед Пресс-клубом штата Вашингтон с большой речью о перспективах развития энергетики. Выступление транслировалось по радио на всю страну. Президент призвал к «мудрому использованию природных ресурсов, использованию водных ресурсов для роста экономики Запада США с помощью систем ирригации и гидроэнергетики», к промышленному развитию Запада, «которое так важно для роста всей нации». Он выступил за то, что федеральное правительство должно еще активнее продвигать проекты по контролю за водными ресурсами рек и направлять их на полезные цели, в том числе для развития бассейна р. Колумбия. Для достижения этих целей можно было бы использовать опыт проектов развития долины р. Теннесси, благодаря чему удалось остановить почти ежегодные ее разливы и наводнения. Президент, в частности, заявил:

«Для того, чтобы превратить эти великие проекты в инструмент по развитию Западного региона, потребуется самый сложный вид борьбы. Потому что есть в этой стране – и прежде всего в Конгрессе – люди, которые не поддержат программу освоения ресурсов Запада страны. К сожалению, некоторые из них занимают влиятельные позиции. Они против или равнодушны к развитию жителей региона Запада. Кажется, они все еще смотрят на Запад как на некую дикую местность, в которую нация должна инвестировать как можно меньше средств. <…>

Когда проекты строительства Бонневильской дамбы и Гранд-Кули были представлены перед Конгрессом, им резко стало противостоять частное лобби. И это лобби есть и сегодня. Лобби указало, что на Северо-Западе недостаточно промышленности. Они утверждали, что эти проекты окажутся бесполезны. И многие люди поверили им.

Но проекты были реализованы, и крики частного лобби превратились в бессмыслицу. Низкая стоимость электроэнергии, производимой дамбами электростанций в Бонневиле и Гранд-Кули, быстро привлекала новые отрасли на Северо-Запад. Во время войны эта мощь оказалась чрезвычайно важной. Я уверен, что Бонневиль и Гранд-Кули ускорили победу до такой степени, что более чем окупили вложенные в них деньги и людские ресурсы во время войны.

После войны рост Северо-Запада продолжался. Спрос на электроэнергию, вместо того, чтобы уменьшаться с сокращением военного производства, значительно возрос. Я хотел бы, чтобы те конгрессмены – и их было много, – кто все еще следовал влиянию частного лобби, теперь посмотрели бы на эти проекты. Я хотел бы, чтобы они могли быть со мной здесь. <…>

Некоторые из противников проектов развития Запада, представляют корыстные интересы и больше озабочены сиюминутной прибылью, чем будущим ростом. Они отказываются признать, что средства, потраченные на проекты по рекультивации, электростанции, навигационные шлюзы и др. являются инвестициями, которые с годами приносят огромные дивиденды жителям Соединенных Штатов.

Эта администрация полна решимости продолжать конструктивную, практическую программу – вместо отсталой политики невежества и эгоизма. <…>

Частное лобби все еще не сдается. Там, где оно не может заблокировать производство государственной электроэнергии, оно пытается заблокировать ее распределение по низкой цене. Например, в Калифорнии плотина Шаста была сдана и начала вырабатывать электроэнергию. Если эта энергия будет использоваться для блага людей, ее необходимо распределить по линиям электропередачи в те области, где она необходима. Но Конгресс блокировал строительство необходимых ЛЭП из года в год. Это было сделано за счет общественности и в пользу (некоей) частной компании. Мы не можем терпеть подобное. И если вы, местные жители, поддерживаете все это, это ваша личная беда. Я борюсь за вас. Теперь вы боритесь за себя. Это та самая компания, которая так мало верит в будущее Запада, что этой весной ей не удалось подготовиться к пуску жизненно необходимой электроэнергии. В результате вся Северная Калифорния вынуждена прибегать к отключению электроэнергии. <…>

Нет причин, по которым общественность должна страдать таким образом. Коммунальным компаниям не должно быть позволено блокировать государственные ЛЭП, которые подарят свет людям по низкой цене.

По мере того, как все больше и больше государственной электроэнергии становится доступно благодаря системе великих плотин по всему Западу, мы можем предвидеть время, когда все эти великие гидросистемы соединятся вместе. От р. Колорадо через Центральную равнину до бассейна р. Колумбии должна раскинуться обширная сеть высоковольтных ЛЭП. Я полагаю, что когда придет это время, нам все равно придется сражаться со скептиками! Я уверен в этом. Потому вам лучше проснуться.

Борьба за то, будет ли государственная электроэнергия использоваться для общественного блага, лишь часть более масштабной битвы за разработку основных ресурсов наших великих речных долин. Один важный урок, который мы извлекли из опыта освоения долины Теннесси, заключается в том, что ресурсы водного бассейна должны разрабатываться совместно друг с другом, если требуется извлечь максимум пользы для развития региона. Второй важный урок, который мы извлекли из проекта долины Теннесси, заключается в том, что местные органы власти, правительства штатов и федеральная власть должны работать вместе в области развития регионов, если это развитие действительно пойдет на благо людей.

Я утверждаю снова и снова, что опыт Управления Долины Теннеси показывает нам, что надо делать и в других великих речных бассейнах.

И нам нужно пройти не так уж и много. Вода, которая может быть использована для питания, для орошения, для навигации, может осчастливить всю страну. Миллионы акров земли, ныне сухие или заболоченные, могут быть использованы для продуктивного сельского хозяйства. Проект сохранения почв, рек и лесов только начинает осознаваться и применяться на практике в необходимом масштабе.

Бонневильская дамба и плотина Гранд-Кули бассейна р. Колумбия – это лишь прекрасное начало. Но нам нужно больше плотин на этом мощном речном потоке, чтобы эффективно использовать его для пользы. Я полагаю, что нынешнее наводнение показывает, что мы должны попытаться добиться прогресса даже быстрее, чем мы планировали, и не медлить. В прошлом году Конгресс отбросил нас назад, сократив ассигнования на эту работу. Урезания средств, которыми грозят нам в этом году, отбросят нас снова. Подобные урезания являются худшим примером ложной экономики. Вы знаете, что они (в Конгрессе) делают с этими ассигнованиями сейчас? Они ограничивают их таким образом, что даже если мы их и получим, мы не сможем использовать их в интересах общества для людей.

Всем нам следует принять к сведению трагические события, которые произошли здесь, на Северо-Западе, в последние несколько недель. Если мы не будем беречь наши ресурсы, мы заплатим ужасную цену. Мы не можем позволить себе платить такую цену, если мы хотим оставаться сильными и наслаждаться лучшей жизнью в будущем. Давайте оставим перед собой цель полностью использовать все наши природные ресурсы как на благо наших детей, так и для себя.

Но нам придется сражаться на каждом этапе этого пути. По-прежнему будут появляться скептики, боящиеся доверить людям развитие национальных ресурсов.

Я верю, что у нас есть смелость, воля и видение, чтобы осуществить эту программу, несмотря на этих людей. Я верю, что жители Северо-Запада и любой другой части страны, ясно понимают проблему и выберут для себя путь роста и прогресса.

Мы знаем, что нужно сделать, и знаем, как это можно сделать»²⁰⁸.

11 июня Трумэн прибыл в соседний Орегон, продолжая тур по Западному побережью, когда стало известно о большом событии на Капитолийском холме, где заседает Конгресс. Сенат с подачи главы своего Комитета по международным делам, небезызвестного республиканца Артура Ванденберга, принял важную резолюцию (официальное коллективное мнение) относительно внешней политики США. Документ (Резолюция Сената США № 239) получил название в честь автора – «Резолюция Ванденберга». Суть ее была в том, что она делала политику Америки еще больше интервенционалистской. Если доселе Конституция США не подразумевала никакой возможности для правительства заключать военные союзы с иностранными государствами (в невоенное время), просто не прописывая такую возможность, то теперь часть правительства в лице его законодательной ветви – Конгресса – своей официальной резолюцией санкционировала ее (возможность). Так что отныне администрации Соединенных Штатов разрешено было заключать военные соглашения с любой страной мира – в любое, даже невоенное, время.

«Резолюция Ванденберга» провозглашала некоторые новые, ставшие вскоре основными, принципы внешней политики. В частности, как цель для президента называлось «присоединение Соединенных Штатов, посредством конституционной процедуры, к тем региональным и коллективным соглашениям, которые базировались бы на постоянном и действенном стремлении к самозащите и к взаимопомощи и затрагивали бы интересы национальной безопасности Соединенных Штатов»²⁰⁹. То есть речь шла о потенциальных новых военных союзах возможно с многими другими государствами – и по всему миру! Ни о каком изоляционизме во внешней политике США речи теперь не шло.

Принятие этой знаковой резолюции позволило США непосредственно возглавить процесс создания уже в скором будущем военно-политических блоков для практической реализации «стратегии сдерживания» коммунизма. Такие блоки будут создаваться США во всем мире, и прежде всего в Европе. Администрация Трумэна уже была близка к этому, официально поддержав Брюссельский пакт – первый на тот момент послевоенный оборонительный союз (заключен он был еще 17 марта между Великобританией, Францией и БЕНИЛЮКСом сроком на 50 лет²¹⁰).

Учитывая то, что «Резолюцию Ванденберга» поддержали абсолютно все республиканцы, можно было говорить об успехе внешней политики президента – правда, сами республиканцы так не считали. Он говорили, что давали этой Резолюцией и своим одобрением внешнеполитического курса Белого дома президенту инструмент, некую программу к действию, которой он якобы не пользовался, оставаясь при этом «слишком мягким по отношению к коммунизму».

О внешней политике, однако, все еще не говорилось в «неполитическом туре» Трумэна по стране. 12 июня он прибыл в Калифорнию. Там он выступил перед студентами Калифорнийского университета в Беркли. 13 июня поезд прибыл в Сан-Франциско, а 14 июня президент выступил перед Пресс-клубом Лос-Анджелеса. В своей речи Трумэн говорил в основном о проблемах с жильем и программе соцобеспечения. Он вновь выразил поддержку Законопроекту Вагнера – Эллендера – Тафта о госжилье. Лос-Анджелес, по словам президента, «понимает проблему нехватки жилья лучше, чем Конгресс».

«Этот Законопроект принят Сенатом и сейчас находится на рассмотрении в Палате представителей. Было бы полезно, если бы она приняла его. Комитет по банковскому делу и валютным операциям Палаты уже рассматривал Законопроект. Но на днях произошла неожиданность. Комитет проявил осторожность, и 11 демократов и 3 республиканца проголосовали за Законопроект – 14 голосами против 13. Теперь по правилам необходимо представить этот Законопроект на обсуждение на общее собрание Палаты и принять его там – для этого нужно проработать процедуру. Процедурный комитет Палаты теперь может обсудить этот Законопроект вплоть до окончания сессии Конгресса, пока народ Соединенных Штатов не проснется и не предпримет что-то для решения проблемы. <…>

Но Конгресс должен оставаться на текущей сессии (и не уходить на каникулы), пока мы не примем решение по Законопроекту о жилье. Это жизненно необходимо. Для благосостояния этой страны жизненно важно, чтобы у нас было надлежащее жилье, доступное жилье по цене, при которой мужчины и женщины смогли бы позволить себе жить в домах, по цене, которая не заберет у них все, по цене, которая будет подъемной для людей, платящих налоги. <…>

Сегодня республиканцы уверяют, что очень заинтересованы в социальном обеспечении. Я просил Конгресс расширить базу соцобеспечения, чтобы больше людей могло воспользоваться Законом о соцобеспечении, чтобы больше людей могли получать пособие по безработице.

Ну, вы знаете, как Конгресс расширил базу соцобеспечения? Они только что изъяли 750 тыс. человек из системы соцобеспечения, прислали мне законопроект на этот счет, в качестве компенсации прописав в нем увеличение помощи по старости, надеясь, что я клюну на это и позволю им разрушить систему соцобеспечения.

Я этого не делал. Я наложил вето на этот законопроект сегодня утром и сказал Конгрессу, что если он примет документ в надлежащей форме, я буду рад его подписать. И у них есть еще достаточно времени, чтобы принять его в нужной форме. Не думайте, что времени нет.

Теперь у меня в повестке программа здравоохранения. Я направил Конгрессу специальное Послание о здравоохранении и медстраховании, и у него было достаточно времени, чтобы провести слушания по этому вопросу, обсудить его, принять его, и они ничего не сделали. Сегодня здоровье этой нации является основой, на которой она (нация) строится. Я лично изучил ситуацию. У нас ситуация со страхованием от несчастных случаев стала самой позорной среди стран мира. В настоящее время есть только два класса людей, которые могут получить надлежащую медпомощь – это малоимущие и очень богатые. Обычный человек, который получает от 2,4 тыс. до 5 тыс. долл. в год и должен содержать семью и дом, не может позволить себе заболеть вместе со всей семьей, потому что он не может позволить себе медпомощь по доступным ценам.

Что-то нужно с этим делать. Здоровая нация – это великая нация, и если мы не будем поддерживать здоровье нации, у нас не будет никакой великой нации.

Меня также интересует проблема производственного травматизма среди рабочих. Я так же хочу видеть, как эти люди вернут себе работоспособность, так же я хочу видеть, что об инвалидах-рабочих должным образом заботятся. Мы проделали великолепную работу с ветеранами. Мы можем сделать то же самое для тех людей, которые покалечились, работая в промышленности.

На днях в Сиэтле я побывал в учреждении, которое только начало реабилитировать мужчин и женщин, получивших травмы на производстве. Знаете ли вы, что в этой стране около 26 млн человек получили увечья, стали инвалидами или временно нетрудоспособными, и что подавляющее большинство из них еще могут быть реабилитированы и даже вернуться на самостоятельную работу, но это не делается? Это ужасно, и подавляющее большинство из этих людей калечатся в автоавариях. Самое страшное оружие, которое когда-либо изобретал человек! На фронте куда безопаснее, чем на дорогах этой страны в мирное время, когда разгоняются автомобили…

Я провел ряд слушаний на эту тему в Вашингтоне, пытаясь исправить ситуацию. Я хотел бы, чтобы Конгресс осознал такую ситуацию со здоровьем нации и принял разумный законопроект о здравоохранении на благо всей страны, чтобы каждый мог получать медпомощь по разумным ценам, и когда он в ней нуждается.

Я назначил комиссию для обзора ситуации с образованием в этой стране. Эта комиссия сделала внушительный отчет и указала, каковы сегодня условия в школах в стране; и я рекомендовал Конгрессу, чтобы федеральное правительство внесло свой вклад в поддержку школ.

Бездействие. Бездействие. Самая позорная вещь в этой стране – это то, что ее учителя не получают адекватной зарплаты. Почти во всех государственных школах страны складываются условия, когда у учителя в классе так много учеников, что он даже не успевает выучить все их имена. Что-то с этим надо делать!»²¹¹, – негодовал Трумэн.

Между прочим, там же, в Калифорнии, президент встретился с конгрессменом Джеймсом Рузвельтом, одним из участников уже упоминаемого выше «движения» против Трумэна внутри Демократической партии и попыток продвинуть кандидатуру генерала Эйзенхауэра. Тогда между ними будто бы состоялся весьма жесткий разговор. Президент, тыча конгрессмена пальцем в грудь, заявил: «Твой отец просил меня стать его напарником. Я не хотел этой должности. Меня устраивало мое место в Сенате. Но твой отец настойчиво просил меня, и я согласился. И вот если бы твой отец узнал, чем ты сейчас занимаешься, то он перевернулся бы в могиле. И запомни, нравится тебе это или нет: я стану следующим президентом Соединенных Штатов!»²¹²

Далее тур продолжился. 15 июня президентский поезд направился в Аризону, а потом и в Нью-Мексико. Потом поезд шел на восток – курсом через всю страну: 16 июня президент выступил в штате Канзас, 17 июня в родном Миссури, а потом в регионе Севера и Среднего Запада – в Иллинойсе, Индиане и Огайо. 18 июня масштабный тур завершился серией речей уже на Восточном побережье – в Пенсильвании и Мэриленде.

19 июня «The New York Times», полностью согласившись с президентом, писала, что главными проблемами в стране являются внутренние проблемы – проблемы в экономике. Они и должны были определить всю грядущую президентскую кампанию. Теперь этот факт нельзя было игнорировать. Сами избиратели лишь подтверждали его. Опрос Gallup о «трех наиболее важных проблемах для американцев» показал, что на первое место по важности респонденты ставили «инфляцию», только второй по важности проблемой для них была «реализация «Плана Маршала»», и лишь третьей по важности была «советская угроза»²¹³.

К тому времени за счет возврата частичного регулирования цен правительству удалось несколько снизить инфляцию (постепенно за весь 1948 г. она опустится почти втрое – до уровня в 3 %), а также безработицу, которая установится на уровне 3,8 %²¹⁴. Тем не менее, вплоть до конца выборов именно экономические проблемы превалировали в общественном мнении над внешними угрозами США, поскольку воспринимались гораздо острее – именно как реальные угрозы, в то время как «мировой коммунизм» столь серьезной угрозой пока еще не воспринимался.

«Великая старая партия» это тоже понимала. Она обещала на открывающемся 21 июня своем национальном съезде принять такую программу (традиционно политические партии в США называют свои программные документы – платформами / the Party platform), которая бы всецело отражала наиболее важные потребности американцев, прежде всего экономические. Но не будущая платформа занимала республиканский истеблишмент на момент начала работы съезда – вопрос президентской кандидатуры еще не был решен, ведь у формального лидера Дьюи еще оставались не снявшиеся с гонки по крайне мере 4 соперника (а на самом деле больше). Ареной политической борьбы должна была стать Филадельфия, Пенсильвания. Национальный съезд пройти должен был с 21 по 25 июня в Филадельфийском зале съездов (Philadelphia Convention Hall), более известном, как «Гражданский центр», бывший «Муниципальный Аудиториум». Это большое здание вмещало до 3 тыс. человек. Главной же причиной выбора его как места проведения съезда было желание Нацкомитета Республиканской партии показать работу съезда… по телевидению. Теперь, в стремительно меняющейся Америке, молодое телевидение уже начинало восприниматься как будущий скорый конкурент радио по охвату и доступности для широких масс населения. К 1948 г. на территории США количество работающих телестанций за 2 года увеличилось уже более чем в три раза – с 7 до 23 штук, и, между прочим, доля избирателей, имеющих доступ к телеэкранам, составила уже почти 50 %!

Такой фактор уже нельзя было игнорировать. Потому руководство обеих главных партий страны (Нацкомитет Демократической партии также принял подобное решение) и собиралось изменить формат съездов – теперь они больше будут проходить на виду у избирателей, чем раньше, хотя и не в прямом эфире (радиотрансляции с площадок съездов уже велись довольно давно). Именно в Филадельфии в том году было необходимое для трансляций телеоборудование – город был подключен к системе коаксиальных кабелей, что давало возможность двум из трех тогдашних молодых американских телекомпаний, NBC и CBS, впервые организовывать прямые трансляции прямо из здания «Гражданского центра» Филадельфии по крайней мере на все Восточное побережье США (третья тогдашняя американская телесеть, ABC, развертывала свое оборудование в основном на Западном побережье, в Калифорнии). Республиканский национальный съезд 1948 г. оказался первым съездом в истории США, показанным по телевидению (хоть и не целиком – телесети делали короткие, на 10 мин, прямые включения из зала, а основные выступления записывались на кинопленку, а потом уже транслировались по ТВ).

Когда 21 числа открылся съезд, Дьюи уже лидировал по числу делегатов. Ему оказали полную поддержку родной Нью-Йорк, а также Миссури, Айдахо и Массачусетс. Орегон, где Дьюи выиграл праймериз, также выразил ему полную поддержку, как и Индиана, и южный штат Джорджия. Всего его главные противники – Тафт, Стассен, Ванденберг и Уоррен – сохраняли за собой свои штаты – Огайо, Миннесоту, Мичиган и Калифорнию. Победивший в Иллинойсе Райли Бендер перед съездом «отпустил» всех 56 своих делегатов (то есть дал им возможность выбирать кандидата самим). Были и другие тревожные моменты, например, то, что делегация Нью-Джерси, где Дьюи получил 41,3 % на праймериз, отказалась распределять своих 35 делегатов в соответствии с их итогами. Зато произошла и приятная неожиданность – многочисленная (73 члена) делегация Пенсильвании, хозяева съезда (!), выразили свою поддержку Дьюи, хотя на праймериз в штате формально победил Стассен…

Интриги против лидера, однако, не заставили себя долго ждать. Трое соперников Дьюи решили остановить его во что бы то ни стало. Автором идеи закулисного «движения» с целью остановить Дьюи был Тафт. Он пригласил Стассена и Ванденберга (Уоррен отказался) встретиться у себя в номере отеля. Их консультации длились весь день 21 июня. К 1-му туру голосования они должны были договориться между собой и объединиться вокруг некоего единого кандидата, способного собрать голоса всех делегатов, кто был не за Дьюи. Тафт, конечно же, предполагал, что он сам станет этим единым кандидатом, но, увы, его ждало разочарование – его коллеги «по интриге» оказались куда принципиальнее. И Ванденберг, и Стассен не могли поддержать такого ярко выраженного консерватора, как Тафт. Всем троим просто оставалось попытаться удержать своих собственных делегатов за собой. К тому же, за плечами у Дьюи стояла лучшая организация – его штаб работал намного эффективнее, в то время как у того же Стассена после праймериз уже ничего не оставалось – ни ресурсов, ни общенациональной поддержки, что в итоге и сыграло против него в решении делегатов Пенсильвании отвернуться от его кандидатуры и поддержать Дьюи.

1-й тур голосования в форме переклички штатов прошел 22 июня. В список занесено было 12 кандидатов, причем, многие из них даже не участвовали до того в кампании! Всего партия имела на тот момент 1094 делегата от всех 48 штатов и еще 4-х территорий (Аляски, Гавайев, Пуэрто-Рико и округа Колумбии). Для победы кандидату необходимо было набрать половину всех делегатов + 1 голос, то есть 548 голосов. Этого, к слову, губернатору Нью-Йорка сделать в 1-м туре не удалось.

Так, 14 голосов Алабамы распределились так²¹⁵: 9 голосов получил Дьюи, 5 получил Тафт, Стассен не получил ничего; 8 голосов Аризоны распределились так: 3 – Дьюи, 3 – у Тафта и 2 получил Стассен; 14 голосов Арканзаса: 7 – за Тафта, 4 – Стассена, 3 – у Дьюи; Калифорния отдала все 53 голоса своему «любимчику» Эрлу Уоррену; 15 голосов Колорадо: 7 – Тафт, 5 – Стассен, 3 – Дьюи; Коннектикут все свои 19 голосов отдал неожиданно возникшему на съезде «любимчику», сенатору Болдуину, и ни Дьюи, ни Стассен, ни Тафт не получили ничего; Делавэр (с 9 голосами) 5 голосов отдал Дьюи, 2 голоса отдал Тафту и 1 – Стассену; Флорида (16 голосов): по 6 – получили Дьюи и Тафт, 4 – Стассен; Джорджия (16 голосов): 12 получил Дьюи, 1 – Стассен; Айдахо отдал все 11 голосов Дьюи; Иллинойс 56 своих голосов неожиданно отдал своему «любимчику» – губернатору Дуайту Грину, главным же кандидатам не отдав ничего; Индиана все свои 29 голосов отдала Дьюи; Айова (23 голоса): 13 голосов получил Стассен, 5 – Тафт, 3 – Дьюи; Канзас (19 голосов): 12 – Дьюи; 2 – Тафт и 1 – Стассен; Кентукки (25 голосов): 11 – Тафт, 10 – Дьюи, 1 – Стассен; Луизиана (13): 7 – Тафт, 6 – Дьюи; Мэн (13): 5 – Дьюи, 4 – Стассен, 1 – Тафт; Мэриленд (16): 8 – Дьюи, 5 – Тафт, 3 – Стассен; Массачусетс (35 голосов): 17 – Дьюи, 2 – Тафт, 1 – Стассен; Мичиган, как и ожидалось, всех делегатов (41) отдал своему «любимчику» Ванденбергу; Миннесота все 25 голосов отдала Стассену; Миссисипи 8 голосов распределила среди других кандидатов; Миссури (33): 17 – Дьюи, 8 – Тафт, 6 – Стассен; Монтана (11): 5 голосов – Дьюи и по 3 – Стассен и Тафт; Небраска (15): 13 голосов – Стассен, 2 – Дьюи; Невада (9): 6 голосов – Дьюи, 2 голоса – Тафт, 1 – Стассен; Нью-Гемпшир (8): 6 – Дьюи, 2 – Стассен; делегация Нью-Джерси 35 своих голосов распределила среди других кандидатов; Нью-Мексико (8): по 3 – у Дьюи и Тафта, 2 – у Стассена; Нью-Йорк (97): 96 – Дьюи, 1 – Тафт; Северная Каролина (26): 16 – Дьюи, 5 – Тафт, 2 – Стассен; Северная Дакота отдала все 11 голосов Стассену; Огайо (53 голоса): 44 получил «любимчик» штата Тафт, 9 – получил Стассен; Оклахома (20): 18 – Дьюи, 1 – Тафт; Орегон все 12 голосов отдал Дьюи; Пенсильвания (73): 41 голос – Дьюи, 28 – Тафт, 1 – Стассен; Род-Айленд (8): по 1 получили Дьюи и Тафт, остальные распределены среди других кандидатов; Южная Каролина все свои 6 голосов отдала Тафту; Южная Дакота (11): 8 – Стассен, 3 – Дьюи; Теннеси (22): 6 получил Дьюи, остальные в основном получил «любимчик», конгрессмен Рис; Техас (33): 30 получил Тафт, 2 – Дьюи, 1 – Стассен; Юта (11): 5 – Дьюи, 4 – Тафт, 2 – Стассен; Вермонт (9): 7 голосов – Дьюи, 2 – Стассен; Вирджиния (21): по 10 голосов получили Дьюи и Тафт; Вашингтон (19): 14 – Дьюи, 2 – Стассен, 1 – Тафт; Западная Вирджиния (16): 11 голосов – Дьюи, 5 – Стассен; Висконсин из 27 своих голосов 19 – отдал Стассену; Вайоминг (9): 4 – Дьюи, 3 – Стассен, 2 —Тафт; Аляска (3): 2 – Дьюи, 1 – Тафт; округ Колумбия (3): 2 – Дьюи; Гавайи (5): 3 – Дьюи, 1 —Тафт; Пуэрто-Рико все 2 своих голоса отдал Тафту.

Дьюи победил, но набрал всего 434 голоса (он победил среди делегаций Алабамы, Делавэра, Джорджии, Айдахо, Индианы, Канзаса, Мэна, Мэриленда, Массачусетса, Миссури, Монтаны, Невады, Нью-Гемпшира, Нью-Йорка, Северной Каролины, Оклахомы, Орегона, Пенсильвании, Теннесси, Юты, Вермонта, Вашингтона, Западной Вирджинии и Вайоминга).

Роберт Тафт занял 2-е место с 224 голосами (ему оказали поддержку Арканзас, Колорадо, Кентукки, Миссисипи, Огайо, Южная Каролина, Техас и Вирджиния).

Гарольд Стассен набрал 157 голосов (его поддержали лишь Айова, Миннесота, Небраска, Северная Дакота, Южная Дакота и Висконсин). Сенатор Артур Ванденберг набрал 62 голоса, Эрл Уоррен – 59. Далее шел губернатор Дуайт Грин со своими 56 голосами от Иллинойса, 35 голосов получил губернатор Нью-Джерси Альфред Дрисколл, 19 – Рэй Болдуин, сенатор от Коннектикута, 18 – Джозеф Мартин, спикер Палаты представителей и председатель съезда, 15 – Кэролл Рис, конгрессмен от Теннесси, 11 – генерал Дуглас Макартур, и 1 голос получил Эверетт Дирксен, молодой конгрессмен от Иллинойса, 3 же делегата из принципа не проголосовали.

2-й тур проводили уже на следующий день, так что у штаба Дьюи было время на консультации с колеблющимися делегациями, каковых оказалось довольно много. Тафт снова не собирался сдаваться, созвав к себе и Стассена, и Ванденберга. Но и теперь договориться не удалось. Позиции Стассена ослабли – ряд штатов, выказывавших ему более-менее ощутимую поддержку, теперь ее уже не демонстрировали. У соперников Дьюи появились опасения, что во 2-м туре он сможет набрать необходимый минимум голосов.

Но 23 июня всех в Филадельфии снова ждал сюрприз. Тафту удалось переманить на свою сторону Грина и большинство делегатов Иллинойса, а также 13 делегатов Теннесси, Стассен же потерял 8 голосов (включая 6 голосов Айовы) – все они перешли к Дьюи. Во 2-м туре Дьюи поддержали также 24 делегата Нью-Джерси, а остальных своих делегатов, голосовавших за него в 1-м туре, Дьюи в целом сохранил.

Дьюи набрал в итоге 515 голосов, а Тафт упрочил свое 2-е место, получив на 50 голосов больше – 274, Стассен же – только 149. Ванденберг сохранил все свои первоначальные 62 голоса, включая 41 голос Мичигана, а Уоррен набрал 57, удержав Калифорнию, Болдуин удержал 19 голосов, спикер Мартин получил – 10, Макартур – 7, Рис – 1²¹⁶.

Таким образом, после 2-го тура Дьюи не хватило всего 33 голосов до победы. Можно было бы договориться с Ванденбергом, чтобы тот «передал» ему Мичиган, и победа была бы обеспечена. До 3-го тура оставалась еще целая ночь, и Тафт вновь позвонил Стассену и призвал его выйти из гонки, поддержав его в качестве кандидата. На самом деле и для Стассена, и для Тафта именно эта ночь с 23 на 24 июня оказалась моментом истины во всей кампании. Стассен отказался сниматься на таких условиях, дав ясно понять, что готов поддержать скорее Дьюи, чем Тафта…

Для сенатора из Огайо после этого все было кончено. Ему теперь не оставалось ничего, как написать речь, объявляющую выход его из гонки. Перед самым началом 3-го тура голосования сенатор зачитал ее, что стало сигналом всем остальным кандидатам сниматься в пользу Дьюи, раз уж его главный соперник сложил оружие. Это произошло после того, как по залу съезда стала ходить информация, что Дьюи якобы удалось договориться с Ванденбергом и заполучить ключевой для него Мичиган. После признания поражения Тафта все остальные кандидаты-соперники Дьюи стали официально сниматься с голосования, «передавая» всех своих делегатов Дьюи – то есть открыто призвав делегатов своих штатов поддержать его. Перекличка штатов в итоге вышла пустой формальностью: все делегации отдавали свои голоса губернатору Нью-Йорка, и в 3-м туре он набрал все 100 % – 1094 голоса, став таким образом официально выдвинутым кандидатом в президенты от Республиканской партии, второй раз подряд в своей карьере (после победы на съезде в 1944 г.).