Текст книги "Америка выбирает: от Трумэна до Трампа. Президентские выборы в США с 1948 г. Книга 1. Выборы 1948–1956 гг"

По этому поводу платформа обещала «напитать эти панамериканские соглашения в новом духе сотрудничества при реализации доктрины Монро».

Республиканская партия приветствовала создание Государства Израиль, «гордясь тем, что партия стала первой, кто призвал к созданию свободного и независимого еврейского содружества». «Колебания администрации демократов по этому вопросу подорвали престиж Организации Объединенных Наций. С учетом буквы и духа Устава ООН, мы обязуемся полностью признать Израиль в его границах, санкционированных Организацией Объединенных Наций, и оказывать помощь в развитии экономики Израиля», – говорилось в документе.

Партия обещала:

• «поощрять историческую политику дружбы с Китаем и отстаивать глубокую заинтересованность в поддержании его целостности и свободы»;

• «стремиться как можно скорее восстановить автономию и самодостаточность в послевоенных оккупированных районах (мира), всегда защищая их от любого возрождения там агрессии»;

• неустанно преследовать цели всеобщего ограничения и контроля над вооружениями;

• поддерживать систему взаимной торговли и поощрять международную торговлю. (При этом об условиях международной торговли платформа не говорила.)

Будущая республиканская администрация, как говорилось в платформе, «прежде всего будет исходить из потребностей в достижении национальной безопасности и благополучия собственно Соединенных Штатов». «Приветствуя мировое сотрудничество, ни в одном из его аспектов мы не откажемся от наших идеалов или наших свободных институтов», – гласила платформа.

«Мы гордимся той ролью, которую республиканцы играли в тех отдельных областях внешней политики, в которых им было разрешено участвовать. Мы пригласим партию меньшинства присоединиться к нам при следующей республиканской администрации, чтобы прекратить узкопартийную политику», – с нескрываемым высокомерием говорилось в программном документе «Великой старой партии».

VII-й раздел представлен был словами, напоминающими призыв или даже скорее молитву: «Руководствуясь этими принципами, с постоянной верой во всемогущего Бога, объединенные в духе братства, и в полной мере используя навыки, ресурсы и благословение свободы, которыми наделены, мы, американский народ, будем смело двигаться вперед, чтобы противостоять вызовам будущего».

После республиканского съезда, на конец июня, Gallup давал Дьюи внушительные 49 % поддержки, в то время как у президента было всего 38 %, а Уоллес имел лишь 6 % (Тёрмонда в опросы пока даже не включали), так что радости республиканцев были оправданны – они по-настоящему предвкушали предстоящую победу. Тем более подкрепляло их уверенность то, что на стороне Дьюи были едва ли не все ведущие печатные СМИ страны. Правда, крупнейшее издание Америки «The New York Times» пока молчало, избегая до съезда демократов высказывать свою поддержку кому-либо. Внимательный читатель, однако, уже тогда бы отметил, что газета больше хвалебных статей посвящает Дьюи, нежели президенту.

В таких условиях, когда он мог быть на фоне разворачивающегося Берлинского кризиса вновь обвинен в мягкости, у Трумэна оставался козырь в виде его широких президентских полномочий в сфере внешней политики. Он мог прямым вмешательством исправить положение и продемонстрировать твердость США. Западный Берлин к тому времени был уже полностью блокирован. Западные силы в нем были мобилизованы, а Советы мобилизовали свои войска в восточной части города. Белый дом решил действовать скорее не военными, а пропагандистскими методами – и поддержать почти 2,4 млн западных берлинцев, лишенных подвоза продовольствия, всем необходимым. 26 июня Трумэн распорядился отправлять необходимые грузы в блокированный город по воздуху – военно-транспортной авиацией. Вскоре самолетами ВВС США было совершено 32 полета в Западный Берлин. Доставлено было 80 т молока, муки и лекарств. В полетах участвовали и ближайшие союзники – британские летчики. Самолеты вылетали с 6 баз в зонах оккупации США и Великобритании, а садились на 2-х западноберлинских аэродромах – Гатов и Темпельхоф – почти без перерыва. Полеты летчикам велено было совершать все дни недели, днем и ночью, делая перерыв лишь на несколько часов для сна. К середине июля Западный Берлин получал ежедневно до 2,2 тыс. т грузов²²².

Американцы в целом одобряли действия Трумэна. Вот только на рейтинге президента это никак не сказывалось. Доля американцев, полагавших, что США проводят все еще «слишком мягкую линию во взаимоотношениях с СССР», была по-прежнему чрезвычайно высока – так, например, в марте она составляла 84 % респондентов! В июне – несколько ниже, до 60 %²²³. А значит, нужно было действовать дальше – уже на внутреннем направлении. И тут козырями президента также могли стать его полномочия. 29 июня он подписал Закон о федеральных автодорогах, о принципах которого говорил еще в феврале – в специальном Послании Конгрессу.

Когда Трумэн обращался к Конгрессу в феврале, он подчеркивал, что в эксплуатации в США находилось на тот момент уже примерно на 1 млн автомобилей больше, чем в 1941 г., несмотря на то, что производство автомобилей для гражданского использования было прекращено во время войны. А потому магистрали уже не соответствуют современным требованиям, которые будут неизбежно только возрастать по мере того, как торговый трафик будет расширяться, а также по мере роста населения и темпов добычи ископаемых. «Мы должны реконструировать важные участки дороги, которые не были до того приспособлены для безопасного интенсивного движения, – говорил президент. – Современные автомобили, более тяжелые грузовики, более частые туристические и бизнес-поездки – все это увеличивает потребность в улучшении наших автомагистралей в целях снижения нынешнего шокирующего числа дорожно-транспортных происшествий».

Потому президент и призвал запустить программу строительства новых качественных и безопасных автомагистралей – для всей страны. Конгрессу рекомендовано было принять уже в текущую сессию программу строительства федеральных автотрасс на 1950/51 финансовый год, с ежегодной суммой ассигнований в 500 млн долл. «В соответствии с положениями основного Закона об автомагистралях, средства на первый из этих финансовых годов станут доступны не позднее 1 января 1949 г. Я попросил управляющего Федерального агентства по труду представить в соответствующие комитеты Конгресса предлагаемый мною законопроект с этой целью. В том же законодательстве должно быть прописано разрешение на прямое федеральное строительство дорог на федеральных территориях, таких как национальные леса, национальные парки и индейские резервации, на сумму 71 млн долл. в год»,²²⁴ – говорил тогда Трумэн.

Подобное законодательство могло существенно увеличить поддержку президента у электората. Тем более в его пользу говорило и то, что его полностью поддержал в данном вопросе и критикуемый им «ничего не делающий Конгресс». У Белого дома еще оставалось время укрепиться к моменту начала национального демократического съезда, но с начала июля стала с новой силой нарастать волна недовольства внутри Демократической партии.

Национальный съезд Демократической партии, как уже говорилось, должен был пройти в том же «Гражданском центре» Филадельфии, где ранее республиканцы выдвинули Дьюи своим кандидатом. Телесети NBC и CBS должны были транслировать заседания съезда по ТВ. Вот только ничего хорошего партии такие трансляции не сулили – нарастала угроза скандала в партии в связи с позицией «диксикратов». Они были крайне встревожены перспективой принятия партией возможной прогрессивной по своему характеру программы расовой интеграции и обещанной президентом политики обеспечения равных гражданских прав. По слухам, такую программу будто бы уже готовили к съезду советники Трумэна во главе с Клиффордом. Правда, в ADA утверждали, что если такая программа и была, то носила компромиссный с южанами характер, что в свою очередь и не устраивало либералов из ADA. Как бы то ни было, но настроение 1234 делегатов²²⁵ Демократической партии, съезжающихся в столицу Пенсильвании, было унылым. Ими овладело состояние глубокого разочарования, ведь, судя по всему, партия действительно находилась в состоянии явного кризиса, что отражали, кстати, и рейтинги кандидатов. По сравнению с покойным Франклином Рузвельтом его преемник Гарри Трумэн по-прежнему, несмотря на периодически предпринимаемые им активные действия в президентском кресле, все равно выглядел мало способным вновь собрать воедино «Большую демократическую коалицию» времен «Нового курса» и объединить таким образом северных либералов и южных консерваторов. Покойный ФДР на фоне президента выглядел неоспоримым лидером.

Позиция же южан прямым образом отразилась на проведении съезда Демократической партии. Национальный комитет демократов еще со времен прошлого съезда 1944 г. обещал в ходе работы своей Мандатной комиссии применить новую схему представительства южан на съезде, которая должна была бы их устроить. Комитет обещал провести перераспределение голосов делегатов для предстоящего съезда, просто добавив по 2 голоса каждой из делегаций 36 штатов Юга и Среднего Запада, которые поддержали Рузвельта 4 года назад. Впрочем, это не слишком заметно укрепляло бы силы Юга. Ему нужны были прочные гарантии относительно программы по гражданским правам.

Съезд открыл работу 12 июля в обстановке «политического хаоса». Председателю съезда, лидеру демократов в Палате представителей, экс-спикеру Сэму Рэйбурну из Техаса стоило немалых трудов навести порядок на площадке съезда. Южане начали проявлять активность сходу – так, делегация Миссисипи (22 чел.) во главе с ярым сегрегационистом, губернатором Филдингом Райтом, попросила Мандатную комиссию увязать свои полномочия (мандаты) на съезде с неким «положением о гражданских правах» в будущей платформе, которая еще даже не была принята. Требуемый Миссисипи мандат обязывал бы всю делегацию покинуть съезд, если бы в платформе не были бы указаны положения о «правах штата Миссисипи», то есть неприкосновенность его внутренних законов и образа жизни. Испрошенный мандат также отменял бы полномочия съезда требовать от Демократической партии Миссисипи (то есть местной парторганизации штата) выражения поддержки любому кандидату, который выступал бы за программу по защите гражданских прав президента Трумэна, или любого иного кандидата, который бы не осудил эту программу…

Таким требованием особого для себя мандата демократы Миссисипи явно шли на обострение отношений с руководством партии в лице Нацкома и Мандатной комиссии, изначально ставя себя как бы вне партии. Демократы Миссисипи оформили свои требования в виде «доклада меньшинства», согласно старинной практике съезда. Доклад прямо рекомендовал делегации Миссисипи не занимать свои места на съезде, что означало открытый раскол. Хуже начала для работы съезда было не придумать, тем более что за ним уже пристально наблюдали журналисты и телеобозреватели со всей страны. Бесконечные споры первого дня работы съезда транслировались по радио.

В итоге предложение Миссисипи было отклонено, но в интересах партийного единства Нацком решил не проводить голосование по штатам (перекличку / roll-call), а решить все единым выкриком. Причем, несколько членов делегаций, в том числе из либеральных Калифорнии и Нью-Йорка, попросили записать их в группу поддержки «доклада меньшинства», искренне желая тем самым сохранить единство партии.

Но южан было уже не остановить: когда стало окончательно известно о том, что северные либералы действительно готовят мощное положение о гражданских правах в партийной платформе, «диксикраты» выступили открыто. Вместе с несколькими другими южными штатами (в том числе Джорджией, Алабамой и Миссисипи) делегация Техаса представила Процедурному комитету съезда (он заменил собой Мандатную комиссию) новое предложение меньшинства – поправку в процедуру принятия платформы, которая бы восстанавливала на съезде к тому времени уже подзабытое правило 2/3, то есть вводила бы такой механизм принятия платформы, когда бы для ее утверждения требовались бы голоса не менее 2/3 всех делегатов, а не простое большинство. Вопрос был чрезвычайно серьезный, и для него съезд проводил полную перекличку. По иронии судьбы, «поправка южан» сама набрала лишь 1/3 голосов (310 против 924 голосов): за нее полностью проголосовали лишь сами южане – Алабама, Арканзас, Флорида, Джорджия, Луизиана, Миссисипи, Северная и Южная Каролины, Теннесси, Техас и Вирджиния. Разделили свои голоса Калифорния, Колорадо, Вайоминг, Орегон и Аляска (территория). Остальные штаты голоса всех своих делегатов отдали против поправки южан.

Общее настроение делегатов с наступлением утра второго дня, 13 июля, таким образом мало улучшилось – обозначилось явное обособление южан на площадке съезда. Хотя сами южане еще не покинули Филадельфию, как грозились ранее: они ожидали некоего примирения. Примирение, впрочем, в подобной нервной и тревожной обстановке представлялось уже мало возможным. Но чудо чуть было не произошло, когда «ключевую речь» на съезде произносил уже не раз упоминаемый ранее Олбен Баркли²²⁶, лидер меньшинства в Сенате. Этот пожилой сенатор от Кентукки (ему шел уже 71-й год), излучая собой уверенность, по общему признанию, произнес тогда лучшую речь в своей карьере.

Выйдя на трибуну, он сразу признался, что хотел бы поднять всем настроение, ведь «речь шла о борьбе за победу на предстоящих президентских выборах, а на кону был престиж Демократической партии и всего наследия Рузвельта». «Мы собрались здесь ради великой цели. Мы здесь, чтобы дать американскому народу отчет о своем руководстве, управлении страной в течение 16 выдающихся, насыщенных событиями лет, – и ни за один из этих годов мы не будем извиняться!», – заявил Баркли под рев аудитории.

Затем он обрушился на Дьюи:

«Кандидат от республиканцев заявил с характерной для него безапелляционностью суждений, что он устроит «чистку» правительства в Вашингтоне и выметет оттуда всю паутину, как он вымел ее когда-то из Олбани после долгого пребывания там демократов…

Я, конечно, не эксперт по паутинам, но если моя память мне не изменяет, когда Демократическая партия приняла на себя руководство страной 16 лет назад, даже пауки настолько ослабли от голода, что не могли сплести ни единой паутины нигде, и уж тем более – ни в одном из департаментов правительства Соединенных Штатов!»

Эти слова вызвали новый гром аплодисментов у всего съезда. Яркой речью Баркли мобилизовал делегатов, повысив их настроение до нужного градуса – как и обещал. Завершал свою часовую речь оратор так: «Это (с моей стороны) вовсе не партийный клич. Это не страстное желание занять какой-либо пост. И это не попытка избежать софистики, используемой часто для того, чтобы навсегда сохранить или же, наоборот, отринуть власть какой-либо политической партии. Человеческая грудь с гордостью наполняется, когда Господь в своей мудрости дает нам силу и возможность создать лучший мир и лучшее общество всем вместе!»

Последние слова служили именно партийным призывом – призывом всем демократам объединиться для общей победы. Речь Баркли вдохновила делегатов на овации, продолжавшиеся более 30 минут! При этом свой энтузиазм выражали абсолютно все – в том числе и южане. СМИ очень положительно охарактеризовали речь сенатора, подчеркнув, что она действительно привела «к единению на съезде».

Единение, однако, оказалось недолгим. Оно длилось ровно до того момента, когда «северные демократы» во главе конгрессменом от Висконсина Эндрю Бемиллером, 37-летним мэром Миннеаполиса и лидером отделения ADA в Миннесоте Губертом Хэмфри и сенатором от Иллинойса Полом Дугласом настояли в Комитете по платформе на том, чтобы съезд принял на рассмотрение их программу (в их собственном «докладе меньшинства») по защите гражданских прав – значительно более прогрессивную, чем та, что изначально рассматривалась Клиффордом и самим Трумэном, желавшими успокоить южан. Группа Хэмфри – Дугласа, желая склонить на свою сторону президента, прямо на трибуне съезда высказала свое полное одобрение политики президента в поддержку гражданских прав. Через инсайдеров Белого дома в Филадельфию стала поступать информация, что президент будто бы готов согласиться с требованиями либералов и поддержать их программу. Консерваторы, конечно же, смириться с этим не могли. Некоторые «диксикраты» на съезде (председатель Рэйбурн был не вправе отказать любому желающему высказаться – но только в минимально положенное по регламенту время), прямо выступая против расовой интеграции, и чувствуя угрозу своему положению, сами призвали к единству демократов, пытаясь апеллировать к тому, что без сотни с лишним голосов выборщиков всего Большого Юга выборы не выиграть, а потому партии необходимо сохранить за собой Юг. С призывом к примирению выступили даже некоторые умеренные, боявшиеся оттолкнуть южан. Ряд демократических боссов крупных промышленных центров Северо-Востока, включая профсоюзного лидера Мини из АФТ, тоже высказали свое сомнение, а не приведет ли программа по гражданским правам к повальному росту голосов чернокожих горожан – традиционного электората республиканцев, а не демократов. В таком случае победу будет праздновать Дьюи, намекали скептики.

Затем слово взял сам Хэмфри, смело и решительно выступив в защиту политики гражданских прав. Примечательно, что его речь транслировалась при этом по ТВ.

«Г-н председатель, соотечественники-демократы, американцы! Я понимаю, что, выступая от имени меньшинства по вопросу гражданских прав, представленного конгрессменом Бемиллером из Висконсина, я имею дело с осуждаемым вопросом – вопросом, который, при своем обсуждении сопровождался эмоциями со всех сторон. Я понимаю также, что сегодня здесь присутствуют мои друзья и коллеги, многие из которых так же глубоко и остро относятся к этому вопросу, как и я, и которые до сих пор полностью не согласны со мной. <…>

Теперь позвольте мне оговориться с самого начала – это предложение сделано ни для одного региона. Наше предложение сделано ни для одного класса, ни для одной расовой или религиозной группы. Все регионы этой страны, все штаты разделяют наше драгоценное наследие американской свободы. Все штаты и все регионы видели по крайней мере некоторые притеснения этой свободы – все люди понимают это – что все люди, белые и черные, все расы были жертвами в то или иное время в этой стране – позвольте мне сказать это – жестокой дискриминации.

Великолепная речь нашего главного докладчика, уважаемого сенатора из Кентукки Олбена Баркли, обозначила это с большой силой. Говоря об основателе нашей партии Томасе Джефферсоне, он сказал так (и я цитирую):

«Он не провозглашал всех белых или черных, или красных, или желтых людей – равными; всех христиан или евреев равными; всех протестантов и католиков равными; всех богатых и бедных людей равными; всех хороших и плохих людей равными. Он просто объявил всех людей равными! И равенство, которое он провозгласил, было равенством в праве людей пользоваться благами свободного правительства, в котором они могут участвовать, и которому они выразили свою поддержку».

Теперь эти слова сенатора Баркли приняты съездом – приняты этим съездом самой старой, самой прогрессивной политической партии в Америке! Со времен Томаса Джефферсона, времен этой бессмертной американской доктрины прав личности, согласно справедливым и простым законам, Демократическая партия изо всех сил старалась обеспечить расширение свобод для всех граждан. О, да, я знаю, другие политические партии, возможно, говорили (в свое время) больше о гражданских правах, но Демократическая партия, безусловно, сделала больше для гражданских прав. (Бурные аплодисменты)

Мы добились прогресса – мы добились больших успехов в каждой части этой страны. Мы добились большого прогресса на Юге; мы сделали это на Западе, на Севере и на Востоке. Но теперь мы должны сосредоточить усилия при достижении этого прогресса на реализации полной программы по гражданским правам для всех. Этот съезд должен четче и прямее указать направление, где должны быть приложены усилия нашей партии.

Мы можем гордиться тем, что вели нас вперед два великих президента-демократа. Мы можем гордиться тем, что наш великий и любимый бессмертный лидер Франклин Рузвельт вел нас вперед. И мы гордимся тем фактом – мы можем гордиться тем фактом, что Гарри Трумэн имел смелость возвестить народу Америки о новой эмансипации. (Бурные аплодисменты)

Мне кажется… Мне кажется, что Демократическая партия должна сделать определенные обещания того типа, который был предложен в «докладе меньшинства», чтобы сохранить доверие и уверенность к ней людей всех рас и всех слоев общества в стране. Конечно, мы здесь собрались как демократы. Но, мои хорошие друзья, мы здесь собрались и как американцы; мы собрались здесь как сторонники принципа и идеологии демократии, и я твердо верю, что как люди, озабоченные будущим нашей страны, мы должны прописать в нашей платформе гарантии, которые мы упомянули в «докладе меньшинства».

Да, это гораздо больше, чем сугубо партийный вопрос. Каждый гражданин этой страны заинтересован в том, чтобы Соединенные Штаты стали лидером свободного мира. Этот мир бросает вызов миру рабства. Чтобы мы могли эффективно играть свою роль, мы должны быть в устойчивом положении с точки зрения морали.

Мы не можем использовать двойные стандарты – в американской политике нет места двойным стандартам – для измерения нашей и чужой политики. Наши требования к демократическим практикам в других странах будут не более эффективными, чем гарантия этих практик в нашей собственной стране. (Бурные аплодисменты)

Друзья, делегаты, я не считаю, что может быть какой-либо компромисс в отношении гарантий гражданских прав, о которых мы упоминали в «докладе меньшинства». Несмотря на мое стремление к единодушному согласию по всей платформе, несмотря на мое желание видеть здесь всех – в их честном и единодушном согласии, есть некоторые вопросы, которые, по моему мнению, должны быть изложены четко и без оговорок… <…>

Друзья мои, тем, кто говорит, что мы спешим с проблемой гражданских прав, я отвечаю: мы опоздали на 172 года! Тем, кто говорит, что эта программа по защите гражданских прав является нарушением прав штатов, я отвечаю: в Америке настало время, чтобы Демократическая партия вышла из тени прав штатов прямо на яркое солнце прав человека. Люди, люди – вот проблема ХХ века. Люди всех рас – все расы людей – и они ищут в Америке лидера, и они ищут в Америке совета и примера. <…>

Мои друзья, я прошу мою партию, я прошу Демократическую партию идти по пути прогрессивной демократии. Я прошу этот съезд безоговорочно заявить, что мы с гордостью приветствуем и мужественно поддерживаем нашего президента и лидера Гарри Трумэна в его великой борьбе за гражданские права в Америке!»²²⁷, – говорил Хэмфри.

Речь вызвала долгие и продолжительные овации, и даже рассерженные голоса южан не могли их заглушить, что могло свидетельствовать о подлинных настроениях на съезде. Потому предложение группы Бемиллера – Хэмфри по гражданским правам было поставлено на голосование. Южане решили дать последний бой на съезде. Часть неюжных штатов вдруг заколебалась. Целиком все свои голоса против программы гражданских прав при перекличке отдали: Алабама, Аризона, Арканзас, Делавэр, Флорида, Джорджия, Айдахо, Кентукки, Луизиана, Мэриленд, Миссисипи, Миссури, Невада, Нью-Мексико, Северная Каролина, Северная Дакота, Оклахома, Род-Айленд, Южная Каролина, Теннесси, Техас, Юта, Вирджиния и Зона Панамского канала.

Голоса Калифорнии, Колорадо, Индианы, Айовы, Мэна, Монтаны, Небраски, Нью-Гемпшира, Огайо, Орегона, Западной Вирджинии, Вайоминга и Аляски же разделились (голоса этих штатов, согласно тогдашним партийным правилам, при подсчете лишились коэффициента в 0,5 голоса). Целиком отдали свои голоса за предложенную программу штаты: Коннектикут, Иллинойс, Канзас, Массачусетс, Мичиган, Миннесота, Нью-Йорк, Пенсильвания, Южная Дакота, Вермонт, Вашингтон, Висконсин, округ Колумбия, Гавайи, Пуэрто-Рико и Виргинские острова.

В итоге программа по гражданским правам после тяжелого и напряженного голосования перекличкой, занявшего почти весь день, была принята съездом 651,5 голосом против 582,5. В ответ все 22 члена делегации Миссисипи во главе с губернатором Райтом и экс-губернатором Хью Уайтом, как и грозились ранее, демонстративно покинули съезд под взором телекамер, крича: «Прощай Гарри!» Скандала избежать все-таки не удалось. Раскол в Демократической партии произошел, но пока только с одним штатом. Остальные южане-сегрегационисты решили остаться бороться дальше – и прямо отказать в выдвижении Трумэну, выдвинув своего собственного кандидата.

Хэмфри и его соратники «северные либералы», наоборот, могли праздновать победу – стало очевидно, что они теперь задавали тон в Демократической партии. Сам мэр Миннеаполиса, проявив себя блестящим оратором, прямо на съезде выставил свою кандидатуру в Сенат США, и большинство обозревателей сошлись во мнении, что тогда, в Филадельфии, на политическом небосклоне Америки взошла очередная молодая яркая звезда…

Голосование за выдвижение кандидата в президенты состоялось поздно ночью, с 13 на 14 июля. Южане, по-прежнему громко протестовавшие против программы гражданских прав, поддержали кандидатуру сенатора от Джорджии Ричарда Рассела²²⁸, понимая, впрочем, что это было скорее протестное голосование, ведь Рассел к тому моменту даже не выдвигался в президенты и не вел никакой кампании, и даже несмотря на весь свой опыт в Сенате, имел репутацию провинциала (на съезде его под овации южан выдвинул Чарльз Блок, один из делегатов Джорджии). Хотя некоторую общенациональную известность Рассел все же имел – именно он в 1937 г. вместе с Гарри Бёрдом из Вирджинии составил пресловутую консервативную коалицию в Конгрессе, объединив против рузвельтовского «Нового курса» демократов-южан и республиканцев.

Для победы необходимо было набрать минимум 618 голосов делегатов съезда (50 % + 1 голос). Трумэну, выдвинутому главой делегации родного Миссури – губернатором штата Филом Доннели, поддержку сразу же оказали делегации крупнейших штатов Калифорнии, Иллинойса и Нью-Йорка, а также хозяева съезда из Пенсильвании. И уже в 1-м туре голосования президент начал набирать явное большинство.

Так, Алабама отдала все свои 26 голосов Расселу; Аризона все 12 голосов отдала Трумэну; Арканзас: 22 – Рассел; Калифорния все 54 голоса отдала Трумэну, но у нее вычли коэффициент в 0,5; Колорадо: 12 голосов – Трумэн; Коннектикут: 20 – Трумэн; Делавэр: 10 – Трумэн; Флорида: 19 – Рассел; Джорджия: 28 – Рассел; Айдахо: 12 – Трумэн; Иллинойс: 60 – Трумэн; Индиана: 25 – Трумэн; Айова: 20 – Трумэн; Канзас: 16 – Трумэн; Кентукки: 26 —Трумэн; Луизиана: 24 – Рассел; Мэн: 10 – Трумэн; Мэриленд: 20 – Трумэн; Массачусетс: 36 – Трумэн; Мичиган: 42 – Трумэн; Миннесота: 26 – Трумэн; Миссури: 34 – Трумэн; Монтана: 12 – Трумэн; Небраска: 12 – Трумэн; Невада: 10 – Трумэн; Нью-Гемпшир: 11 – Трумэн; Нью-Джерси: 36 – Трумэн; Нью-Мексико: 12 – Трумэн; Нью-Йорк 98 своих голосов разделил так: 83 получил Трумэн, а остальные 15 получил бывший конгрессмен, лидер демократов округа Квинс Джеймс Роу, чье имя неожиданно всплыло на съезде; Северная Каролина голоса свои разделила, 19 голосов отдав Расселу, 13 – Трумэну; Северная Дакота все 8 голосов – Трумэн; Огайо: 50 – Трумэн; Оклахома: 24 – Трумэн; Орегон: 16 – Трумэн; Пенсильвания: 74 – Трумэн; Род-Айленд: 12 – Трумэн; Южная Каролина: 20 – Рассел; Южная Дакота: 8 – Трумэн; Теннесси: 28 – Рассел; Техас: 50 – Рассел; Юта: 12 – Трумэн; Вермонт: 6 – Трумэн (за вычетом коэффициента 0,5); Вирджиния: 26 – Рассел; Вашингтон: 20 – Трумэн; Западная Вирджиния (20): 15 – Трумэн, 4 – Рассел; Висконсин: 24 – Трумэн; Вайоминг: 6 – Трумэн; Аляска: 6 – Трумэн; Зона Панамского канала: 2 – Трумэн; округ Колумбия: 6 – Трумэн; Гавайи: 6 – Трумэн; Пуэрто-Рико: 6 – Трумэн, и Виргинские о-ва дали 2 своих голоса Трумэну.

Таким образом уже в 1-м туре голосования президент уверенно победил, получив 926 голосов против 266 за сенатора Рассела, который собрал голоса более 90 % оставшихся на съезде делегатов Большого Юга. Среди штатов бывшей Конфедерации Трумэн получил всего 13 голосов – и все от Северной Каролины. 15 голосов получил также Роу, а еще 2,5 голоса от разных делегатов получил экс-губернатор Индианы и посол США на Филиппинах, Пол Макнатт. Сенатор Баркли получил 1 голос, а не голосовали 23 делегата (покинувшие съезд делегаты Миссисипи и еще 1 дел.).

Вскоре, по мере окончания переклички, ранним утром 14 июля, некоторые делегации изменили свое решение, например, после того, как Роу отдал свои голоса Трумэну. Практически никто из южан не покинул Рассела, за исключением Западной Вирджинии, отозвавшей свои 4 голоса. Произошла «сдвижка» голосования, и председатель Рэйбурн объявил голосование по 1-й туру повторно. Трумэн в итоге набрал уже 947,5 голосов, а Рассел – 263. Затем, разочарованные, демонстративно покинули съезд 13 членов делегации Алабамы во главе с Левеном Эллисом. Рассел тоже не скрывал своего разочарования…

Президент праздновал победу, но далась она очень нелегко и притом дорогой ценой. Теперь Демократической партии необходимо было выбрать кандидата на пост вице-президента, без которого страна жила уже почти 4 года²²⁹. Трумэн, следивший за работой съезда из Вашингтона, сразу не назвал напарника, выждав появления на съезде тех, кто решит выдвигаться сам. Делегация родного Кентукки уговорила выдвинуться Баркли, о котором после его речи говорил весь съезд. Также выдвинулся еще один кентуккиец, Уилсон Уайатт, бывший мэр Луисвилля. Выдвинулись также Уильям Престон Лейн и Миллард Тайдингс из Мэриленда, Оскар Юинг из Айовы, а также сын ФДР Джеймс Рузвельт из Калифорнии и Джозеф О’Махони из Вайоминга.

Трумэн же тем временем вновь, как в свое время и Рузвельт, склонялся к кандидатуре судьи Верховного суда США Уильяма Дугласа, но тот не проявлял никакого интереса к публичной политике и еще 10 июля сделал заявление об отказе куда-либо выдвигаться. В то же время все в Филадельфии только и говорили, что о речах Баркли и Хэмфри. Последний шел в Сенат и своего уже добился, значит оставался только старик Олбен Баркли – новый любимчик партии. Когда в Белый дом доложили, что у Баркли уже достаточно поддержки на арене съезда, чтобы обеспечить ему выдвижение, Трумэн решился выбрать его в качестве своего напарника. Кандидатура Баркли была поставлена на утверждение съезда путем единого выкрика, и была единогласно одобрена. В своей короткой речи о принятии кандидатуры (утвержденные съездами партий кандидаты в вице-президенты произносят их так же, как и кандидаты в президенты, только перед ними) Баркли любезно поблагодарил делегатов и обещал приложить все силы для того, чтобы добиться победы в ноябре. К слову, тандем Трумэна – Баркли можно определенно назвать «антиподами» (64 года – 71 год, Средний Запад – Большой Юг, либерал – умеренный). Выбор Баркли был продиктован не столько желанием угодить Югу, сколько лояльностью самого Баркли к «Новому курсу» и планировавшимся Трумэном реформам.