Текст книги "Америка выбирает: от Трумэна до Трампа. Президентские выборы в США с 1948 г. Книга 1. Выборы 1948–1956 гг"

В соответствии с установленной политикой правительства Соединенных Штатов, не должно быть никакой дискриминации в сфере занятости на федеральном уровне или в предоставлении федеральных услуг и пособий. В последние годы был достигнут устойчивый прогресс в достижении этой цели. В скором времени я издам указ, содержащий подробное изложение федеральной политики по интеграции вместе с соответствующими мерами по обеспечению этой политики.

В ходе недавней войны и за годы, прошедшие с момента ее завершения, мы добились значительного прогресса в достижении равенства в наших вооруженных силах, – независимо от расы, цвета кожи, религии или национального происхождения. Я поручил секретарю обороны принять меры для скорейшего устранения оставшихся случаев дискриминации в вооруженных силах. Кадровая политика и практика всех служб в этом отношении будут согласованы.

Я поручил секретарю по делам армии провести расследование положения по соблюдению гражданских прав в зоне Панамского канала с целью ликвидации такой дискриминации, которая может существовать там. Если потребуется законодательство, я сделаю соответствующие рекомендации Конгрессу.

Роль Соединенных Штатов в современном мире требует, чтобы мы как можно скорее приняли эти меры, чтобы обеспечить всем нашим людям их основные права.

Народы мира сталкиваются перед выбором – свобода или рабство, выбором между формой правления, которая использует государство для служения личности, и формой правления, которая связывает индивида с потребностями государства.

Мы в Соединенных Штатах работаем в компании с другими странами, которые разделяют наше стремление к прочному миру во всем мире и которые верят, как и мы, в то, что, прежде всего, люди должны быть свободными. Мы стремимся построить всемирную семью наций – мир, в котором люди могут жить под властью ими выбранных правительств, и по своим законам.

В рамках этих усилий Комиссия по правам человека при Организации Объединенных Наций в настоящее время занимается подготовкой международного Билля о правах человека, с помощью которого страны мира могут объединиться в диалоге, согласно международному Пакту об осуществлении основных прав человека и свобод. Мы играем ведущую роль в этом процессе по созданию мирового правопорядка и справедливости, – полностью защищающих право и достоинство личности.

Чтобы быть эффективными в таких усилиях, мы должны защищать и свои гражданские права, чтобы, предоставляя всем нашим людям максимальное право на личную свободу и равные возможности, мы были более сильной нацией – сильнее в управлении страной, сильнее в отстаивании нашей моральной позиции, сильнее в достижении общей удовлетворенности населения.

Мы знаем, что наша демократия не идеальна. Но мы знаем, что она предлагает нашему народу жизнь более свободную и счастливую, чем жизнь какого-либо народа при тоталитарном строе.

Если мы хотим вдохновить народы мира, чья свобода находится под угрозой, если мы хотим вернуть надежду тем, кто уже утратил свои гражданские свободы, если мы хотим выполнить наше предназначение, мы должны исправить оставшиеся недостатки в нашей демократии.

Мы знаем, куда идти. Нам нужна только воля»¹⁶⁸.

Надо сказать, что ничего подобного Америка не знала со времен Реконструкции. Заявка президента на то, чтобы всерьез продолжить дело Линкольна, была встречена в целом по стране весьма положительно. Вот только многочисленные демократы-южане были в ярости, тем более, что президент, говоря в Послании о праве голоса, указал на препятствия, чинимые при соблюдении этого права «в определенных штатах», конечно же, имея в виду Юг. Уже 6 февраля в Вакулла-Спрингс, во Флориде, прошла конференция губернаторов Юга. Приехали не только руководители штатов Глубокого Юга, где были наиболее сильны антитрумэновские настроения, но всего Большого Юга. Будучи сплошь демократами, почти все они были настроены крайне скептически относительно кандидатуры президента Трумэна на предстоящих выборах. Региональная база такого потенциально оппозиционного движения была весьма внушительна. И ход политических мыслей губернаторов-южан был вполне понятен – их категорически не устраивала десегрегационная то есть полностью интеграционная повестка президента и его сотрудничество с NAACP. В своей массе эти южные лидеры так и остались настоящими «диксикратами»¹⁶⁹ времен Гражданской войны, крайне консервативными в области социально-культурной политики и придерживающимися крайне автономических взглядов на дела их штатов.

Следует напомнить, что регион Большого Юга (The Solid South) включает в себя по традиции не только непосредственно южные (бывшие рабовладельческие) штаты: Вирджинию, Кентукки, Теннесси, Арканзас, Северную и Южную Каролины, Луизиану, Миссисипи, Алабаму и Джорджию, также Флориду и Техас¹⁷⁰. Кроме того, в регион Большого Юга иногда включают Западную Вирджинию и Оклахому (оба – из Центрального региона) и Восточные штаты – Делавэр и Мэриленд. Ядро бывшей Конфедерации называют со времен после Гражданской войны – Глубоким Югом (The Deep South), и этот суб-регион образуют лишь 5 штатов: Луизиана, Миссисипи, Алабама, Джорджия и Южная Каролина. Там со времен Реконструкции, отменившей рабство, сохранялась наиболее сильная расовая сегрегация, официально прописанная в местных законах. В сумме штаты Большого Юга имели тогда 147 голосов выборщиков и в основном склонялись к Демократической партии, а потому представляли из себя огромной важности силу на внутриполитическом поле США. Для Белого дома в самом преддверии выборов потерять поддержку всего этого региона было совершенно немыслимо и недопустимо.

И теперь Глубокий Юг задавал тон всему антитрумэновскому движению в Демократической партии. Так, губернатор Миссисипи, демократ Филдинг Райт, словно подражая Уоллесу, также предложил создать новую третью партию, отдельную от Демократической. Эта партия в свою очередь должна была, по мысли Райта, «защитить расовую сегрегацию на Юге» от поползновений президента с его пакетом законопроектов по гражданским правам. Возникла реальная угроза потери позиций президента в штатах Юга. А также появилась перспектива появления нового кандидата в президенты – фаворита южан на конференции в Вакулла-Спрингс, губернатора Южной Каролины Строма Тёрмонда¹⁷¹. Впрочем, пока «диксикраты» решили не спешить, и Тёрмонд не объявил о выдвижении. Южане явно выжидали, стремясь увидеть законодательные инициативы Трумэна во всей их силе и оценить то, как на политику интеграции отреагируют американцы, – и не только на Юге.

Президент же сдаваться не собирался. Он обрушился на критиков изложенной в февральском Послании Конгрессу программы, назвав их «реакционерами» в своем выступлении на торжественном «Ужине Джефферсона – Джексона», традиционном благотворительном мероприятии в честь Демократической партии. Трумэн выступил в речью 19 февраля в отеле «Mayflower» в Вашингтоне. В этой речи по случаю 100-летия Национального комитета Демократической партии президент подчеркнул особую роль партии в текущей американской политике, и ее особую ответственность. При этом президент явно хотел выглядеть бо́льшим либералом и даже прогрессистом, чем сам Уоллес, пытаясь удержать и предостеречь партию от раскола слева – отделению ее прогрессивного крыла.

Президент начал с того, что особо выделил роль основателей Демократической партии, президентов Томаса Джефферсона и Эндрю Джексона, прежде всего, как либералов – политиков, которые «наделили Соединенные Штаты либеральной философией и традициями, но в то же время бывших практичными людьми, способными перевести либеральную философию в закон и политический факт». Саму Демократическую партию Трумэн обозначил как «партию прогрессивного либерализма, партию, продолжающую традиции Джефферсона и Джексона, партию, которая 4 раза подряд получила мандат народа», имея в виду президентство Франклина Рузвельта.

«В этом году его (ФДР – Д.О.) мандат может быть снова продлен по воле народа. Это год испытаний. Я предлагаю, чтобы мы прямо встретили этот вызов, – призвал президент. – Люди снова решат (на выборах), хотят ли они, чтобы силы позитивного, прогрессивного либерализма продолжали работу, или же в эти трудные времена они хотят доверить свое правительство тем силам консерватизма, которые верят в пользу немногих за счет многих.

Это выбор, который американцы неизменно должны были делать с самых ранних лет существования республики: выбор между политикой, известной как прогрессивный либерализм, и политикой, обозначенной как реакционный консерватизм. Поскольку это правда, очень важно знать, что американцы нашли в каждой из этих установок».

Устроив довольно обширный экскурс в историю происхождения Демократической партии, президент подчеркнул, что она продолжает наследие Томаса Джефферсона¹⁷², который считал, что правительство «не должно контролироваться богатыми и привилегированными, а должно быть из народа и для народа, и что истинный демократический прогресс может быть достигнут только путем расширения политических, экономических и религиозных свобод и расширения образования». И партия сторонников Джефферсона¹⁷³ стала партией «прогрессивного либерализма, которая продолжила существовать в американской политической жизни вплоть до наших дней», став Демократической партией, заявил Трумэн. Последователи же ярого противника Джефферсона, первого секретаря казначейства США Александра Гамильтона, по мнению президента, также объединились в политическую партию, – «партию консерватизма, партию власти немногих привилегированных», то есть Республиканскую партию…

Ее политику он прямо охарактеризовал как политику «реакционного консерватизма», которая, конечно, и может быть «завернута в обертку ярких цветов и приукрашена блестящей мишурой», но когда «вы ее открываете, вы всегда находите партийную идеологию в пользу немногих привилегированных, но внутри политики прогрессивного либерализма вы всегда найдете правительство на благо всех людей – истинное демократическое правительство».

Вторую же социальную и экономическую революцию в Америке после появления «джефферсоновского либерализма» совершил генерал Эндрю Джексон¹⁷⁴, с которого и берет свою историю теперешняя Демократическая партия США. Как подчеркнул президент, проблемы, с которыми столкнулся Джексон еще в 1830-х гг., поразительно мало изменились к 1930-м гг., когда у руля встал «один из величайших американцев всех времен – Франклин Д. Рузвельт». Одной из таких великих национальных проблем было чрезмерное влияние концентрированного богатства на жизнь в стране. С ним боролись в свое время и Джефферсон, и Джексон, и Вудро Вильсон¹⁷⁵, а Франклин Рузвельт продолжил борьбу и сумел «вернуть столицу страны с Уолл-стрит обратно в Вашингтон».

Обозначенные в его январском Послании Конгрессу задачи будущего правительства Трумэн называл задачами и Демократической партии в целом. Туда относилось и правильное использование ресурсов страны на благо всех, и решение проблем фермеров, и «борьба с силами эгоистичного богатства и особых привилегий». Главнейшей задачей партии президент назвал отстаивание идеи «народного правительства, обязанного защищать и продвигать интересы не только немногих привилегированных, но и всех групп и отдельных лиц нации». «Демократическая партия, как и всегда, верит сегодня в то, что правительственная политика необходима не только для того, чтобы защитить людей от концентрации богатства и власти в одних руках, но и для того, чтобы не дать этим сконцентрированным богатствам и власти уничтожить себя и всю нацию», – говорил президент.

Республиканцев он обвинил в «безрассудном стремлении к немедленной прибыли» и поощрении такой экономической политики после Первой мировой войны в 1920-е гг., которая извлекала «слишком много прибыли – но допускала слишком малые зарплаты, так что вся система рухнула в 1929 г.».

Критиков своего Послания из «реакционных кругов» президент охарактеризовал как «отсталых людей, которые со страхом и недоверием смотрят в будущее». Их, по словам президента, не смогли переубедить даже достижения эпохи Рузвельта. «Когда я говорю – как в моем недавнем Послании – что мы можем выбирать между опасно высокими ценами на фермерскую продукцию и ужасно низкими ценами на фермерскую продукцию; когда я говорю, что мы можем сохранить плодородие наших угодий путем бережного отношения к почвам; когда я говорю, что мы можем принести электричество и сельхозмашины на каждую ферму; когда я говорю, что мы можем увеличить производство сельскохозяйственной продукции на 10 % в течение следующих 10 лет; когда я говорю, что хорошая зарплата и общее благосостояние обеспечат спрос на этот возросший объем продукции фермерского хозяйства – когда я говорю это сейчас, мы слышим от известных кругов: «Это невозможно сделать»», – заявил президент.

Все будущие достижения, по его словам, могут и должны быть обеспечены под руководством партии прогрессивного либерализма – то есть Демократической партии.

Трумэн призвал увеличить на 75 % минимальную зарплату, создать 64 млн новых рабочих мест в течение следующих 10 лет, поднять уровень жизни еще на 27 % за это время. Также призвал президент активно бороться с инфляцией и победить ее.

«Робкие люди говорят, что это невозможно, – говорил Трумэн. – Я же говорю, что это возможно, и мы, – те, кто верит в будущее, – должны еще укрепиться в вере в то, что это будет сделано. В нашей американской системе политическая партия – это такая организация, вокруг которой мужчины и женщины сплачиваются вокруг дела, в которое они верят».

Завершил же президент свою речь весьма примечательно, обратившись ко всем либералам фактически с призывом воздержаться от раскола и поддержать демократов, как это было и ранее:

«Прогрессивные либералы объединятся с Демократической партией, даже если они не являются ее членами, потому что они знают, что Демократическая партия – лучшая боевая сила для триумфального достижения достойных целей.

Демократическая партия на протяжении всей своей истории служила объединяющим фактором, потому что она оставалась верной своей вере и потому, что ее программы соответствовали чаяниям американского народа.

10-летняя программа процветания для Америки, которую я изложил в Послании, основана на нашей вере в способность американского народа смело планировать свое будущее и неуклонно продвигаться к своим целям.

Если кто-то решит дать название этой политике, то это политика Джефферсона и Джексона, Вудро Вильсона и Рузвельта – и я буду этому рад»¹⁷⁶.

Речь президента транслировалась на всю страну по радио и смело может быть названа его первой полноценной предвыборной речью в той кампании (притом, что официально Трумэн кандидатом еще не был!). Ряд Южных штатов демонстративно отказались транслировать речь из-за программы президента в области защиты гражданских прав.

9 марта в США, наконец, формально начались президентские выборы, поскольку стартовал сезон предварительных выборов, праймериз – по традиции, в Нью-Гемпшире, и одновременно у обеих партий. Местные демократы из 14 штатов в тот год решили проводить у себя праймериз. Республиканские организации лишь 12 штатов заявили праймериз у себя. Все они не были тогда обязательными, и большинство местных делегатов даже после формально состоявшихся у них праймериз не имели обязанности голосовать за того или иного кандидата – все решалось на съездах партий, как и встарь.

Тем не менее, многие кандидаты подавали документы для участия в праймериз в тех или иных штатах, сдавая нужное число подписей или внося залог. Кое-где в бюллетенях появлялись «вписанные» кандидаты, которых включили в список для голосования их местные сторонники, хотя самих кандидатов официально ни в штате, ни даже на всеобщих выборах не было (подобный феномен наблюдается в ряде штатов и сегодня).

Так или иначе, в качестве кандидата именно в Нью-Гемпшире у демократов заявился только один Трумэн. Впрочем, парторганизации обоих штатов решили отсрочить решение о поддержке кандидатов до съездов и не распределили своих делегатов. На демократических праймериз в Нью-Гемпшире проголосовало 4,4 тыс. человек, и 12 делегатов штата никому не достались (в бюллетени там был только президент)¹⁷⁷.

2 апреля Конгресс одобрил, как того и желал президент, Европейскую программу восстановления (ЕПВ), более известную как «План Маршалла»¹⁷⁸. Республиканская партия, всецело поддержав программу, теперь стала позиционировать себя как интервенционалистская сила. Рейтинг Дьюи, между тем, к апрелю просел – за март он снизился, согласно Gallup, с 37 до 34 %, тогда как генерал Макартур, наоборот, набрал популярности, выйдя на 2-е место – его рейтинг вырос с 12 до 19 %; Стассен остался с 15 %; Ванденберг – 13 %; Тафт – 12 %, и рейтинг Уоррена упал с 6 до 3 %.

Как ни странно, особого повода для радости у Белого дома одобрение «Плана Маршалла» Конгрессом не вызвало, поскольку теперь демократам приходилось конкурировать с республиканцами на том же поле, только запутывая тем избирателей. 3 апреля на сцену вновь выходит ведущая проправительственная либеральная организация страны, ADA, и… «герой войны № 1». Слабость позиций президента выразилась в подобной ситуации в том, что «Американцы за демократические действия» не дали Трумэну официального одобрения его возможной кандидатуры (endorsement), а объявили о своем решении поддержать выдвижение от Демократической партии генерала Дуайта Эйзенхауэра – происходил тот сценарий, которого и опасался президент, и о котором спрашивал самого генерала еще летом 1945 г. в Германии. Кандидатуру генерала лоббировали активист ADA Адольф Берл и сын покойного президента Рузвельта Франклин Рузвельт-младший (с ними же был и его старший брат Джеймс Рузвельт, конгрессмен от Калифорнии). Они выразили стойкую уверенность в том, что Эйзенхауэр все же примет кандидатуру¹⁷⁹. Вторым «предпочтительным» кандидатом в ADA навали либерального судью Верховного суда Уильяма Дугласа, любимчика покойного ФДР.

Белый дом узнал о «раскольнических» планах ADA и был очень встревожен. Начались нервные консультации. Но поскольку и Эйзенхауэр, и Дуглас баллотироваться никак не желали, ADA могла использовать их как способ шантажа, нажима на президента для того, чтобы заставить его в свою очередь поддержать некие программные установки ADA. Так, к примеру, Трумэна удалось еще раз подтолкнуть влево по таким вопросам, как гражданские права – президент дал лидерам организации крепкое обещание идти курсом на уничтожение расовой сегрегации в стране. Взамен президент потребовал от ADA поддержки своей кандидатуры и осуждения «бунтаря» Уоллеса.

«Сделка» состоялась, а ADA перешла к полномасштабной атаке на лидера прогрессистов. Прежде всего, из-за его неприятия «Плана Маршалла» и поддержки курса на умиротворение Советского Союза. В печатных органах ADA Уоллес и его сторонники прогрессисты стали изображаться как «люди, оболваненные коммунистической пропагандой»…

6 апреля на демократических праймериз в Висконсине Трумэн получил 83,8 % голосов (за него проголосовали 25,4 тыс. человек). 16,2 % голосов (4,9 тыс.) распределились между «вписанными» кандидатами – местными политиками, даже не участвующими в тех выборах.

У республиканцев же в Висконсине в тот день произошла сенсация – в бюллетенях там было всего три кандидата, и Дьюи не одержал там победу. Совершенно неожиданно победу одержал либерал Стассен, получивший 39,4 % (более 64 тыс. голосов), с небольшим отрывом от него шел генерал Макартур, пребывавший в Японии и не участвовавший в выборах, – 34 % (55,3 тыс.). Дьюи лишился своего лидерского статуса с 25,2 % (40,9 тыс.). Тогда же Gallup впервые с начала кампании вывел именно Стассена на первое место по популярности среди республиканцев – 31 %, тогда как у Дьюи было уже всего 29 %. Далее шли Макартур – 16 %, Ванденберг – 10 %, Тафт – 9 % и Уоррен – 2 %.

Праймериз набирали ход. 13 апреля в Иллинойсе Трумэн получил 81,7 % (16,2 тыс. голосов), а на втором месте оказался «вписанный» своими сторонниками-демократами генерал Эйзенхауэр. Даже не будучи кандидатом, и не находясь в штате, Эйзенхауэр (с июня 1947 г. он был президентом Колумбийского университета в Нью-Йорке), сумел набрать 8,6 % (1,7 тыс. голосов). «Любимчик» парторганизации штата, сенатор Скотт Лукас, получил только 2,1 % или 427 голосов. В тот же день демократы Небраски почти единогласно поддержали президента, отдав ему 67,6 тыс. голосов (98,7 %).

Основные же кандидаты республиканцев в Иллинойсе даже не появлялись – местная парторганизация дала предпочтение своему «любимчику», бизнесмену Райли Элвину Бендеру, получившему почти 97 % всех голосов (324 тыс.) при весьма высокой явке по штату. На втором месте оказался «вписанный» Макартур – 2 % (6,6 тыс.), Стассен и Дьюи в сумме получили лишь 0,8 % (ок. 2,4 тыс. голосов). В Небраске же вышел настоящий бой – Стассен так же неожиданно вырвал победу, получив 43,5 % или почти 81 тыс. голосов; Дьюи оказался лишь вторым с 34,5 % (64,2 тыс. голосов). Тафт финишировал третьим – 11,6 % (21,6 тыс.). Сенатор Ванденберг получил 5,2 % (9,5 тыс.), а Макартур – 3,7 % (6,8 тыс.).

20 апреля на демократических праймериз в Нью-Джерси Трумэну впервые пришлось столкнуться с Генри Уоллесом, и президент более чем уверенно победил, набрав 92,5 % (1,1 тыс. голосов). Уоллес, впервые в этом избирательном цикле будучи представленным в бюллетени демократических праймериз (его сторонники «вписали» его имя в список), получил только 7,3 % (87 голосов).

В Нью-Джерси у Дьюи поддержка среди местных республиканцев уже была солидная, и результаты праймериз это подтвердили – губернатор впервые с начала кампании победил, набрав 41,4 % или 3,7 тыс. голосов. Борьба со Стассеном, однако, становилась все более напряженной – фаворит либералов набрал в штате 34,8 % (3,1 тыс. голосов). Генерал Макартур шел следом с большим отрывом – 8 % (718 голосов). К слову, «вписанным» кандидатом в этом штате у республиканцев оказался и генерал Эйзенхауэр, получивший в Нью-Джерси 3,2 % или 288 голосов…

27 апреля Трумэн был единственным кандидатом в Массачусетсе, и местные демократы выразили ему поддержку, но неофициально, решив отложить решение до съезда (то же сделали и республиканцы штата, хотя их делегаты и предпочли бы поддержать своего собственного «любимчика», сенатора Леверетта Солтонстолла). И в Пенсильвании в тот же день президент взял почти все голоса при просто гигантской явке местных жителей на участки – 96 % или 328,8 тыс. голосов. Примечательно, что в бюллетени там были «вписаны» сразу 4 других кандидата: помимо Уоллеса (1,3 %), идущего от своей партии самостоятельно, кандидатами оказались генералы Эйзенхауэр (1,3 %) и Макартур (0,4 %), которого даже не было в тот момент в стране (он возглавлял войска США на Дальнем Востоке со штаб-квартирой в Токио), а также почему-то республиканец Стассен (0,4 %).

Республиканцы же Пенсильвании настроились на серьезную конкурентную борьбу. В бюллетени штата было больше дюжины кандидатов. Среди «вписанных» там были генерал Эйзенхауэр, прогрессист Уоллес и даже сам президент Трумэн, но вся борьба развернулась между Стассеном и Дьюи. Победа Стассена делала его уверенным лидером гонки среди республиканцев, что и произошло, – после того, как большинство пришедших на участки жителей этого либерального штата поддержали губернатора Миннесоты. Стассен одержал-таки победу с 31,5 % или 81,2 тыс. голосов, хотя сам был «вписанным» кандидатом. Также «вписанный» Дьюи набрал 29,8 % (77 тыс. голосов), а выбор местной парторганизации, «любимчик» штата, сенатор от Пенсильвании Эд Мартин, оказался только третьим – 17,5 % (45 тыс.). Макартур получил 7,1 % (18,2 тыс.), Тафт – 5,9 % (15,1 тыс.).

Апрель завершался под знаком лидерства Стассена, теперь он только увеличил свой рейтинг – 37 %, в то время как у Дьюи было только 24 %. Ванденберг вышел на третье место – 13 %, обойдя Макартура – 12 %, у Тафта было 8 %.

Подобный расклад Дьюи устроить никак не мог – ставилось под сомнение его лидерство в партии, тем более, что свою популярность в общенациональном масштабе он не потерял, точнее, президент ее все больше утрачивал: апрельский опрос Gallup показал, что Трумэн (36 %) значительно отстает от Дьюи (48 %).