Текст книги "Америка выбирает: от Трумэна до Трампа. Президентские выборы в США с 1948 г. Книга 1. Выборы 1948–1956 гг"

В начале марта Трумэн не стал делать от американцев секрета по поводу незавидного положения армии США в Корее, и объявил, что все войска будут вскоре выведены с полуострова. Решение об этом будто бы было принято, по словам президента, еще в 1951 г.

Такое заявление привело в ярость «ястребов», обрушившихся на Белый дом с упреками в том, что войну якобы «изначально и не собирались выигрывать», а значит тысячи погибших и пропавших без вести американцев принесли свои жертвы напрасно. Эти аргументы стали налево и направо использовать республиканцы. В Национальном комитете партии озвучили варианты стратегии на предстоящих выборах, и в партии не стеснялись ее – в намерениях было провести жесткую и энергичную кампанию против коррупции и оппозиции Трумэна антикоммунистической риторике сенатора Джозефа Маккарти, ставшего таким образом буквально знаменосцем Республиканской партии. Республиканцы даже разработали, своего рода, «формулу победы», которую планировалось использовать в предвыборной риторике: «K1C3». «К» означала Корею (Korea), а С3 это были: преступность (Crime), коммунизм (Communism) и коррупция (Corruption). В общем, в Нацкоме советовали республиканским кандидатам в их агитации все время делать упор на «коррумпированности демократической администрации» и на «царящем в Вашингтоне беспорядке».

Проблема же была в том, что на тот момент Республиканская партия в целом – и это явственно ощущалось всеми – пребывала в состоянии раскола. Раскола между восточными, либеральными и умеренными местными парторганизациями, самым видным представителем которых был нью-йоркский губернатор и экс-кандидат Томас Дьюи, и между консервативным крылом партии, основная поддержка которому исходила от организаций штатов Среднего Запада. Их единоличным и безоговорочным лидером был Роберт Тафт. Либеральное и умеренное крыло поддерживал крупный бизнес в лице банкира Уинтропа Олдрича из «Chase National Bank» и Джон Уитни из одноименной «Whitney Co», а также такие крупные промышленники, как Пол Хоффман из «Студебеккера» и глава IBM Том Уотсон. Консерваторы же получали поддержку таких финансовых «боссов», как Роберт Вуд из «Sears Roebuck Co» и Генри Тимкен из «Timken Roller», а также заручились поддержкой консервативного издателя «The Chicago Tribune» Роберта Маккормика.

Пока Айк не сделал заявления о вступлении в гонку, самым реальным претендентом на выдвижение считался Тафт, поскольку Стассена никто тогда всерьез уже не воспринимал, Уоррен не имел поддержки за пределами Калифорнии, а Дьюи отказался баллотироваться на пост президента в третий для себя раз (еще 15 октября 1950 г. частным образом губернатор объявил о своей поддержке Айка). На тот момент Дьюи был очень важной частью «Проекта Эйзенхауэр» и сделал очень много для привлечения Айка. Еще одним потенциально весьма серьезным кандидатом мог стать генерал Макартур, но он хранил полное молчание по поводу своей кандидатуры, стремительно теряя драгоценное время и… поддержку среди республиканцев.

Выпущенный Gallup 2 марта опрос озадачил: с 34 % среди республиканцев лидировал Тафт. Эйзенхауэр шел вторым с 33 %. Макартур имел 14 %, и по 6 % было у Уоррена и Стассена.

Наконец, 11 марта в Нью-Гемпшире стартовал сезон праймериз 1952 г. Всего предварительное голосование должно было пройти в 15 штатах (и округе Колумбия) у демократов, и в 13 – у республиканцев³⁸⁶.

Республиканцы Нью-Гемпшира четко дали понять, кого поддерживают, показав хорошую явку, и… полную преданность Айку, вопреки последнему опросу Gallup. Генерал, будучи не «вписанным», а совершенно официально зарегистрированным в штате кандидатом, как и обещал Лодж, и даже не ведя там никакой кампании (ведь сам он находился в Европе), сумел получить в штате 50,4 % голосов – за него проголосовали более 46,6 тыс. человек! Тафт набрал только 38,7 % (35,8 тыс. голосов). Следом шел Стассен – 7,1 % (6,5 тыс.), а «вписанный» в бюллетени генерал Макартур получил только 3,5 % (3,2 тыс. голосов). Согласно утвержденному в штате принципу «победитель получает все», Эйзенхауэру достались все 14 республиканских делегатов Нью-Гемпшира.

После объявления результатов по Нью-Гемпширу Эйзенхауэр промолвил, что он «изумлен и тронут», а бравшему у него в Париже интервью журналисту он сказал: «Любой американец, который хотел бы, чтобы многие другие американцы подарили ему этот комплимент, был бы горд, или он не был бы американцем»³⁸⁷.

Демократы Нью-Гемпшира, показав куда меньшую явку, чем республиканцы, все же преподнесли откровенный сюрприз, буквально «прокатив» лидера собственной же партии – президента Трумэна. Кефовер сенсационно победил в штате, набрав 55 % или 19,8 тыс. голосов. Трумэн оказался позади с 44,2 % (15,9 тыс. голосов). Кефоверу теперь полагались все 8 делегатов штата.

После победы несказанно обрадованный сенатор заявил, что не считает свою победу «отказом от политики администрации, но стремлением… к новым идеям и личностям». Сам он пообещал вести активную «народную» кампанию во всех штатах, где намечались праймериз.

18 марта праймериз прошли в Миннесоте. Единственным республиканским кандидатом в бюллетени в штате был его «любимчик», экс-губернатор Стассен. Но без сюрпризов не обошлось и там. Стассен формально победил, получив 44,4 % или 129,7 тыс. голосов, но более 108,6 тыс. (37,2 %) пришедших на голосование жителей штата (не только республиканцев) проголосовали за «вписанного» в бюллетени его сторонниками Эйзенхауэра, что тоже было свидетельством немалой его поддержки по стране. Остальные кандидаты также были «вписаны»: Тафт получил всего 8,2 % (24 тыс.), Уоррен – 1,8 % (5,3 тыс.), Макартур – 0,5 % (1,3 тыс.), а 386 человек вообще проголосовали за демократа Кефовера (0,1 %).

Единственным зарегистрированным кандидатом у демократов был их «любимчик» в штате, молодой сенатор Губерт Хэмфри, формально даже не участвующий в тех выборах. Он получил поддержку 80 % проголосовавших (102,5 тыс. голосов). «Вписанный» Кефовер получил 15,8 % (20,1 тыс.), у Трумэна было лишь 2,8 % (3,6 тыс.), а 1,7 тыс. пришедших на участки демократов (1,4 %) отдали свои голоса Эйзенхауэру.

Все же Кефовер выглядел буквально день ото дня фаворитом демократов. 24 марта журнал «Time» выходит с Кефовером на обложке (сам герой выпуска был изображен в меховой шапке с хвостом, какие всегда традиционно носили охотники-пионеры американского Среднего Запада), – это было свидетельством пристального внимания к его кандидатуре со стороны большой прессы. Газеты, впрочем, не слишком жаловали сенатора от Теннесси, в отличии от телевидения. Иные журналисты Кефовера называли несколько пренебрежительно «популистом», но сам он вовсе не стеснялся такого определения.

27 марта, агитируя в Небраске, Тафт перешел на откровенный изоляционизм и обрушился на интервенционализм внешней политики Белого дома, раскритиковав программу экономической помощи странам Европы. «Экономическая помощь остальному миру не является необходимой частью нашей внешней политики», – прямо заявил сенатор, продолжая упрямо настаивать на «эгоистичном» подходе Америки во внешней сфере.

Вскоре, однако, в президентской гонке последовали новости общенационального значения, на время заслонившие собой все остальное. Судьбу свою как кандидата на предстоящих выборах, наконец, обозначил и президент Трумэн, от которого после провала на первых праймериз ждали особого заявления. Прежде всего, ждали от него ясности относительно того, в гонке он или нет, и будет ли он выдвигаться, или же нет. Президент ответил 29 марта на мероприятии Демократической партии, традиционном банкете в День Джефферсона – Джексона в зале Оружейной палаты Национальной гвардии в Вашингтоне. Речь Трумэна (а он выступил в 22.30 ч) транслировалась по радио на всю страну. В ней президент поднял на самом деле сразу несколько вопросов, ответив, например, среди прочего, своим критикам по теме коррупции в администрации, защищая при этом Демократическую партию и ее руководство.

«Мне противны все эти попытки дискредитировать и очернить характер и репутацию федеральной службы. У нас более высокий процент федеральных служащих на госслужбе, чем когда-либо прежде, и в целом они стали сейчас намного лучше, чем были когда-либо раньше. Наш долг защищать невинных так же важен, как и долг наказывать виновных. Если человека обвиняют, он должен провести свой день в суде, и я не имею в виду пародию на суд.

Я ненавижу несправедливость так же сильно, как ненавижу коррупцию.

Конечно, мы всегда должны работать над тем, чтобы поддерживать чистоту нашего правительства. Наши сенаторы-демократы и конгрессмены работали, и я работал над устранением злоупотреблений там, где они есть, и над разработкой процедур и систем, чтобы предотвратить злоупотребления в будущем. И я хотел бы получить помощь в этой борьбе от всех – и от демократов, и от республиканцев. Уже есть представленный в Конгресс план реорганизации правительства, и я собираюсь в ближайшее время отправить в Конгресс еще несколько планов – призвать больше наших федеральных чиновников на госслужбу, и притом вне политики. Хотелось бы посмотреть, сколько республиканцев проголосует за эти планы.

Я не думаю, что кампания Республиканской партии по «очернительству» будет успешной. Я думаю, что избиратели увидят правду через эту «маску святости», которую надевают на себя наши «республиканские друзья». (Аплодисменты)

Все эти уловки республиканской пропаганды не могут заставить людей забыть, что Демократическая партия работает на их благосостояние.

Мы работаем на благо фермера. Мы придерживаемся идеала, который восходит к Джефферсону, идеала о том, что фермер должен иметь возможность владеть своей фермой, пользоваться благами научного прогресса и получать справедливый доход за свой труд.

Демократическая партия работает на успех нашей системы свободного предпринимательства. Мы работали над тем, чтобы побороть монополии, дать мелкому бизнесу равные шансы и развивать наши природные ресурсы для всех людей, а не только для немногих избранных.

Демократическая партия работает на благо рабочего. Мы добивались хорошего законодательства о зарплате, о пособиях по безработице и справедливых законов о трудовых отношениях. (Аплодисменты)

Демократическая партия привержена идеалу, согласно которому каждая семья имеет право на равные возможности для создания достойных условий жизни, возможности обучать своих детей, получать хорошие медицинские услуги и приличные условия для выхода на пенсию. Вот почему мы работали над хорошими законами о соцобеспечении, над улучшением образования и служб здравоохранения, введением хорошего жилья, а также выступали за равные права и возможности для всех наших людей, независимо от цвета кожи, религии или национального происхождения. (Аплодисменты)

Прежде всего, Демократическая партия борется за мир на земле и доброжелательность среди народов. Мы считаем, что война не неизбежна, что мир можно отстоять, что свободные люди всех стран могут найти способ жить вместе в мире как добрые соседи. Вот почему мы были готовы жертвовать, чтобы остановить агрессию, желая направить наши деньги и наши товары, чтобы помочь людям в других странах противостоять тирании, желая также сражаться в Корее, чтобы остановить Третью мировую войну еще до ее начала. Ибо если бы ужас мировой войны возник снова, большинство из нас никогда бы больше не увидели мирную Землю.

Это достижения Демократической партии. Это гордый и почетный послужной список. Это список прогресса и правильных мер, потому что они основаны на американских идеалах.

Кого бы демократы ни выдвинули кандидатом на пост президента в этом году, он получит в помощь этот список достижений. (Аплодисменты)

Я не буду кандидатом на переизбрание. Я долго служил своей стране, и думаю, служил успешно и честно. Я не приму свое перевыдвижение. Я не считаю своим долгом провести еще 4 года в Белом доме.

Мы всегда должны помнить о том, что сделала Демократическая партия, и помнить о тех высоких идеалах, которые сделали партию великой. Мы должны быть верны этим принципам и направлять их в первую очередь на службу людей. Если мы сделаем это, мы можем быть уверены, что в течение следующих 4 лет в Белом доме будет президент-демократ»³⁸⁸, – заявил президент под гром аплодисментов потрясенной публики.

Да, факт был налицо – Трумэн, видевший всю неблагоприятную для себя реальность, предельно низкий рейтинг, провальный старт кампании, шквал критики и фактически не выигранную (если не сказать больше) войну, отказался идти на новый срок, а значит, снимал с себя и лидерство в Демократической партии, освобождая место для преемника – кто бы им не оказался. Тем более, что тут же, в этом зале, вполне могли присутствовать и эти самые потенциальные «преемники»: так, после сенсационного заявления президента фотографы и журналисты буквально накинулись на… губернатора Стивенсона, спрашивая, уж не является ли он тем кандидатом, о котором только что говорил глава Белого дома? Губернатор вынужден был отшучиваться и все отрицать.

Перед апрельской серией праймериз штаб Кефовера сразу же развернул мощную кампанию, напоминая обывателям, что в свое время именно «Комитет Кефовера» в Сенате обнародовал многочисленные случаи коррупции среди высокопоставленных чиновников администрации Трумэна, некоторые из которых получали взятки в виде дорогих шуб и морозильных камер в обмен на некие услуги. Именно Кефовер в прошлом году раскрыл и обнародовал на всю страну шокирующие факты о том, что более 160 чиновников (!) Службы внутренних доходов (Internal Revenue Service / IRS, ныне – Налоговая служба США) брали взятки, используя свои посты для ведения частного бизнеса, совершая хищения федеральных средств, или допуская коррупцию своих подчиненных³⁸⁹. Все эти громкие скандалы напрямую не касались лично президента Трумэна, но они говорили прямо: внутри его администрации творилось что-то ужасное…

Оттого-то и росла поддержка сенатора-популиста. Уже 1 апреля он обеспечил себе победу в Небраске и Висконсине! Демократы Небраски отдали за Кефовера 60,3 % голосов (64,5 тыс.), остальные 39,7 % (42,4 тыс.) голосов взял сенатор от Оклахомы Роберт Керр. В Висконсине у Кефовера оказалось 86 % или 207,5 тыс. голосов!

В тот же день в тех же штатах голосовали и республиканцы. В Небраске победил «вписанный» в бюллетени Тафт, которому отдали предпочтение 36,2 % или 79,3 тыс. чел. «Вписанный» же Эйзенхауэр отстал ненамного, получив 30,1 % (66 тыс. голосов). Единственный официальный кандидат Стассен довольствовался лишь 24,3 % (53,2 тыс.). Макартур и Уоррен в сумме получили только 4,3 %. В Висконсине в бюллетени было трое кандидатов, но Айка среди них не было. Уверенно победил Тафт – 40,6 % (315,5 тыс. голосов!), далее шли Уоррен (33,8 % или 262,2 тыс.) и Стассен (21,8 % или 169,6 тыс.).

Кефовер как в воду глядел, привлекая внимание публики к теме коррупции. 3 апреля в Вашингтоне разразился нешуточный скандал, когда генпрокурор США Говард Макграт личным решением уволил спецпрокурора Ньюболда Морриса, назначенного еще 1 февраля для расследования фактов возможной коррупции в Департаменте юстиции – структуре, которой руководил Макграт…

Увольнение последовало сразу после того, как известный своей честностью и неподкупностью Моррис стал вызывать на допросы старших должностных лиц Департамента и Генпрокуратуры США и потребовал неограниченного доступа ко всем личным бумагам самого Макграта. Также ходили версии, что Макграт уволил Морриса из-за своего рода ультиматума, предъявленного ему членами ОКНШ и структур Пентагона, к которым также подбирался спецпрокурор. Якобы после встречи Объединенного комитета начальников штабов в Ки-Уэсте секретарь ВМФ вместе с другими членами ОКНШ угрожал подать в отставку, если чиновники их ведомств тоже будут вызываться на допросы Моррисом³⁹⁰.

Увольнением Морриса, расследование которого продолжалось таким образом всего 63 дня, генпрокурор Макграт прямым образом дискредитировал себя, и подозревать в коррупции стали теперь его самого. Поздним вечером того же дня президент, опасавшийся разрастания скандала, потребовал немедленной отставки Макграта, и тот подчинился, покинув Кабинет с позором.

На таком тревожном и неприятном фоне 8 апреля состоялись важнейшие для обеих партий праймериз в Иллинойсе. Газеты отмечали невиданный наплыв избирателей на участки. Опрос Gallup того дня показал лидерство Кефовера среди демократов. Сенатор получил 33 %, хотя в список также включили уже покинувшего гонку Трумэна – у него было 32 %. Рассел получил только 7 %. У республиканцев с 37 % вперед вышел Эйзенхауэр, Тафт же получил только 34 %, у Макартура было 12 %, а Уоррен имел 9 %, Стассен получил только 4 %.

Тафт, приложив очень много сил, и потратив очень много денег в Иллинойсе, обеспечил себе там победу, получив в итоге 73,6 % или более 935 тыс. голосов! Стассен пришел вторым с большим отставанием – 12,2 % (155 тыс. голосов). «Вписанный» Эйзенхауэр показал удивительно слабый результат в этом промышленном густонаселенном штате – 11,6 % (147 тыс.). Следом оказались генерал Макартур – 0,6 % (7,5 тыс.) и Уоррен – 0,2 % (2,8 тыс.).

У демократов голосование закончилось настоящим триумфом Кефовера, который получил 87,7 % или 526 тыс. голосов пришедших на участки жителей штата! Губернатор же Иллинойса Стивенсон, по праву могущий считаться там «любимчиком» и даже зарегистрированный там кандидатом, получил всего 9,1 % или 54,3 тыс. голосов, что иначе как провалом назвать было нельзя. Провал в родном штате, впрочем, был запрограммирован – Стивенсон не вел там кампанию и даже выпустил официальное заявление, что не является кандидатом (!), в то время как Кефовер буквально изъездил весь штат.

Пока в Иллинойсе не были окончательно подсчитаны еще все голоса, громкой новостью встревожил страну Объединенный профсоюз сталелитейщиков Америки, который решил выступить против стальных гигантов, типа «US Steel» и 9 других крупнейших производителей стали, объявив всеобщую забастовку! Она должна была начаться уже 9 апреля в целях добиться повышения зарплаты рабочих. Белый дом, однако, в это время готовил кое-что намного более радикальное в связи с кризисом в стальной индустрии. Трумэн в тот же день сделал заявление о том, что, пользуясь данными ему на время войны чрезвычайными полномочиями, он национализирует всю сталелитейную промышленность в Америке (необходимую для нужд армии). Уолл-стрит и большой бизнес были в шоке. Крупная компания «Youngstown Sheet & Tube Co» подала на юристов Белого дома иск в федеральный окружной суд, протестуя против изъятия своей стальной индустрии из частной собственности. Дело затем пошло в апелляционный суд, пока не поступило на рассмотрение Верховного суда США. А вот профсоюзы в целом были довольны национализацией – прямое госуправление стальными заводами давало рабочим шанс на повышение их зарплат директивным порядком, и Белый дом будто бы был готов произвести такое повышение. Объединенный профсоюз сталелитейщиков даже отложил забастовку…

15 апреля республиканцы Нью-Джерси безоговорочно поддержали Эйзенхауэра, который собрал 60,7 % или 390,5 тыс. голосов при рекордно высокой явке. Тафт набрал 35,6 % (228,9 тыс.), а Стассен – лишь 3,7 % (23,5 тыс.).

Все 100 % (ок. 155 тыс. чел.) местных избирателей, пришедших на участки на демократических праймериз, отдали свои голоса Кефоверу – единственному кандидату в бюллетени.

22 апреля на праймериз в Пенсильвании наблюдался также невиданный ажиотаж. У республиканцев Айк одержал триумфальную победу, набрав 73,6 % или 863,7 тыс. голосов. Все остальные кандидаты остались далеко позади: «вписанный» Тафт – 15,2 % (178,6 тыс.), Стассен – 10,3 % (120,3 тыс.), «вписанный» Макартур – 0,5 % (6 тыс.) и Уоррен – 0,3 % (3 тыс.).

У демократов в Пенсильвании в бюллетени не было ни одного зарегистрированного кандидата, а все были «вписанными» заочно. Убедительную победу одержал Кефовер, получивший 53,3 % или 93 тыс. голосов. Вторым оказались Эйзенхауэр с 16,4 % (28,6 тыс.) и Трумэн – 15,2 % (26,5 тыс.). «Вписанный», очевидно, местными республиканцами Тафт получил 4,8 % (8,3 тыс.). Далее шел «вписанный» в бюллетень в последний момент, 60-летний крупный нью-йоркский бизнесмен, политик и дипломат, Аверелл Гарриман³⁹¹, в тот же день официально объявивший о своей кандидатуре. Начало гонки для него выдалось невзрачным: в Пенсильвании у него было 2,1 % (3,7 тыс.), но даже он обошел Стивенсона, получившего 3,6 тыс. голосов. Южанин Ричард Рассел впервые получил голоса – 1 % (1,6 тыс.).

23 апреля, проводя кампанию в Массачусетсе, Тафт произнес самую агрессивную свою речь, которую уже трудно было отличить от прямого подстрекательства к войне с Советским Союзом. Например, Тафт выступил за широкое развитие американской атомной программы и не исключил возможность превентивной атомной войны! В частности, сенатор заявил: «США должны стремиться в первую очередь полагаться на свою способность бомбить Россию… атомными бомбами, не используя при этом наземные войска…»

29 апреля на республиканских праймериз в Массачусетсе «вписанные» Эйзенхауэр и Тафт практически разделили между собой все голоса: уверенную победу праздновал Эйзенхауэр с 69,8 % (254,8 тыс. голосов), Тафт получил остальные 30,2 % или 110,2 тыс. голосов.

У демократов вместе с Кефовером ранее в штате также были зарегистрированы Эйзенхауэр и Трумэн. В итоге Кефовер одержал убедительную победу, получив 55,7 % или 29,2 тыс. голосов. Следом шли Эйзенхауэр – 30,5 % (16 тыс.) и Трумэн – 13,8 % (7,2 тыс.).

Опрос Gallup конца апреля (уже без Трумэна в списке) давал Кефоверу 43 % популярности среди демократов. Баркли имел 16 %, а Рассел – 8 %.