Текст книги "Дурни вавилонские"

Поэтому я, уходя, закрыл дверь так, чтобы осталась щелка, и сел сбоку от нее на пол.

– Предложить тебе угощение, Авенир? – спросил хозяин.

– Ты лучше покажи мне рисунок Новой Башни, наставник. Да, я знаю про нее и знаю, зачем ты ездил в Вавилон.

– Я старый человек, Авенир. Мне пора посещать храмы ради пожертвований. Тебе ведь донесли, что я бывал в храмах, так?

– Да, это ты, наставник, верно сказал – ради пожертвований.

Затем оба немного помолчали.

– Наставник Гумариэль, я всё знаю. Я знаю, что ты встречался с нашими стариками. Я знаю, как ты это устроил, как ты получил от них письмо при помощи двух бронзовых колец и натянутой веревки, письмо на сырой глине. Я знаю, как ты, в твои-то почтенные годы, лазил по первому ярусу и пугал крыс. Давай начнем со стариков. Эти несчастные – наша общая ошибка. Ты их давно не видел, ты сохранил воспоминания, наставник, воспоминания молодости, лучше которых ничего нет. Ты всю жизнь помнил, как помогал им учить наш язык и как они рассказывали о прекрасной стране, в которой повозки без ослов и мулов носятся быстрее ветра. И тебе этого было достаточно! Ты знал, что изготовить такие повозки в человеческих силах. Если бы ты стал о них думать, ты бы придумал что-то подобное. Но тебе запали в душу дома в сорок и пятьдесят ярусов, где они жили, с большими окнами и цветными стенами, и ты задумался. Что ты молчишь? Если я прав – кивни.

Судя по всему, хозяин кивнул.

– Вот и отлично. Тебе сказали, что есть башни, высокие, высокие. И твоя душа вспыхнула. Рассказывали ли тебе эти трое, Дишон, Ришарид и Питир, о норе внутри башни, о трубе, о несущих стенах и арках? Нет, ты сам всё это придумал, только потому, что знал – это возможно! А если бы ты спросил их, как устроены дома в их стране изнутри, они бы ничего не ответили. Знаешь, почему?

– Потому что они не строители, Авенир. Они и не притворялись строителями.

– Да, они не притворялись. Они честно рассказали всё, что видели в своей стране, откуда их принесли демоны. Они рассказали о движущихся картинках на стене и о лодках, которые несутся быстрее дикого осла. Они рассказали об устройствах, которые позволяют говорить людям, сидящим в разных концах города. Они рассказали так, как рассказал бы ты сам, если бы попал в ту страну и вернулся! Теперь понимаешь? Всё еще не понимаешь?

– Нет, Авенир.

– Не хочешь понимать. Эти трое – пустое место, песок летящий! Они не умели у себя дома ничего делать, они умели только пользоваться! Они не знают, как устроены те повозки. Они умели только кататься! Они не знали, как устроены их счетные устройства, – помнишь эти ящички? Они умели только тыкать в них пальцами, пока ящички не сломались. Они как те храмовые писцы, которые понятия не имеют, как разминать глину для табличек и остругивать палочки! Если привести их в место, где можно накопать глины и срубить ветки, они будут бессильны. Не говоря уж о том, чтобы правильно обжечь таблички!

– Нет, Авенир, без них не было бы счетного устройства Самариаха.

– Они случайно вспомнили, что когда-то их отцы, а может, и деды для этих устройств использовали таблички и ленты с дырками! Остальное сделали мы сами. Ты искал их для того, чтобы они научили тебя делать расчеты по строительству башни. А они не умеют делать расчеты! Какой-то богатый ростовщик держал их у себя, чтобы они считали данные в долг и вернувшиеся с лихвой деньги. Они делали это по законам своей страны, и они рассказали нам то, что понимали сами. Они рассказали, какие чудеса может творить счетное устройство! Но что там внутри, они понятия не имели. Я часто беседовал с ними, я задавал им правильные вопросы, и я это понял…

– И я беседовал! – закричал хозяин. – И они мне много рассказали!

– Ты услышал то, что хотел услышать, – описание готовых вещей. Твой ум требовал не объяснений, а работы! Они тебе говорили – дом был в двадцать ярусов, один над другим. И у тебя в голове росли эти ярусы, и тебе казалось, будто ты ловишь их мысли на лету. А это были твои собственные мысли. А я говорил с ними и слышал только те слова, что они произносили. Моя голова не так устроена, чтобы в ней вырастали башни. Наставник, это были одни и те же повторяющиеся слова, ничего нового.

– Почему же вы прятали их от меня?

– Мы их от всех прятали. Это несчастные люди, наставник. Они уже ничего не хотят. И никого видеть не хотят. Они хотят, чтобы за ними присматривали, их каждый день посещает храмовый лекарь. Но даже он не в силах уговорить их пить поменьше. Они пьют, как люди, чья жизнь промелькнула и оказалась, как песок летящий. Как люди, которые ничего в жизни не сделали, они пьют… Знаешь, почему они ответили на твое письмо?

– Они хотели мне что-то рассказать.

– Выпить с тобой они хотели! А рассказать они уже ничего не могут. Их нельзя выпускать – они пропадут, как маленькие дети. И они сами это знают. Разве что прилетят те самые демоны, которые похитили их в той далекой стране, когда они втроем выбрались на берег озера поесть жареного мяса, и заберут обратно. Они из баловства пригласили тебя на стакан вина, но отвечать на твои вопросы не стали – ведь так? Им нечего было ответить.

– Это они сами тебе рассказали? – с тревогой спросил хозяин.

– Я не стал их беспокоить. Не эти твои замыслы показались мне странными. В конце концов, какой строитель не хочет, чтобы его расчеты были безупречными? Я узнал о пожертвованиях, которые ты искал в храмах Энлиля, Инанны, Энки, Уту. Был бы в городе храм Эрры – ты и туда бы пошел. Я знаю, кто обещал тебе деньги на Новую Башню. Это плохие деньги, наставник. Не надо ее строить на такие деньги. Ведь Другая Башня еще только начинает развиваться. Наставник, все наши дела – в самом начале. И счетное устройство совершенствуется!

– Да, чтобы радовать сплетниц с тридцатого яруса!

– Чтобы труды, которые лежат в храмовых хранилищах, размножить и сделать доступными. Чтобы труд Ровоама о шестидырчатых табличках размножить, и труд Амалека о дырчатой ленте. И труды Агенора!

– Башня владыки Энлиля принадлежит храму Мардука, и храм не успокоится, пока не выжмет из нее все деньги, как прачки воду из льняной туники, – заявил хозяин.

– Ну и что? Разве ты замечал над собой руку храма? – спросил Авенир. – Я внимательно следил за тем, чтобы всем было хорошо работать, чтобы счетное устройство росло и становилось всё лучше, всё быстрее. Храм не допекал меня мелкими придирками. Я позвал Ровоама и Амалека, я дал им большие деньги – пусть делают печатню, пусть делают дырчатые ленты!

– И всё на благо храма Мардука, – добавил хозяин. – Ты честно служишь храму!

– А ты, наставник? Отчего ты вздумал бежать и строить Новую Башню? Отчего тайно сговариваешься с людьми и переманиваешь их от подрядчиков? Что в Другой Башне тебя не устраивает?

Я испугался – вот сейчас он скажет, что Труба возводится с перекосом!

Может, он и собирался. Но не сказал, хотя молчал он долго.

– Давай сделаем из Другой Башни то, чем она должна стать, – предложил Авенир. – Давай соберем в ней самых опытных, самых толковых и научимся тому, чего мы еще не знаем.

– Как извлекать на верхних ярусах еще больше денег? – ехидно спросил мой хозяин. – Клянусь язычком Асторет, я устал слышать о деньгах.

– И деньги тоже будут. Мы многое придумаем, вот увидишь. Эти несчастные, Дишон, Ришарид и Питир сделали больше, чем если бы научили нас делать ящички, в которых появляются картинки. Они разбудили уверенность, наставник. Мы знаем, что человек может из колес и ремней делать дивные вещи. То, что сделал один, может заново придумать и сделать другой. Вот ты же создаешь башни со многими ярусами. А если бы ты не знал, что они бывают, ты бы всю жизнь строил храмы, в которых самое большее – четыре яруса. Разве нет?

– Не знаю.

– Почему ты разлюбил Другую Башню?

Авенир хотел добиться правды и спрашивал ласково, как мать ребенка о том, где у него болит.

– Это лучшая моя башня, – ответил хозяин.

– Но ты не хотел, чтобы в Трубе скрипела крестовина? Ну подумай сам, наставник, есть ли в мире то, что построено так, как задумано? Даже в большом храме Мардука пришлось менять расположение дверей, о храмовом саде и купальнях я уж молчу. Это всё равно, что обойти все города в поисках безупречной женщины. Ты купишь девочку четырнадцати лет с волосами, как спускающиеся с гор овечьи стада, с грудями, как половинки граната, и зубами, как белоснежные ягнята-близнецы, и бедрами, как золотые колонны храма Асторет. А через пять лет ее совершенство пропадет, и дураком будет тот, кто расстанется с ней из-за того, что она подурнела, вынашивая и выкармливая его ребенка.

– Ты говоришь со мной, как с мальчишкой в школе писцов! – вспылил хозяин.

– Я хочу уберечь тебя от опасной ошибки, – возразил Авенир. – Видишь, я знаю твои замыслы. И я ничего не делаю, не угрожаю, не шлю гонца в храм Мардука. Я просто говорю с тобой. Еще раз спрашиваю – отчего твое отношение к башне владыки Энлиля переменилось? Отчего ты не хочешь ее достраивать?

– Она утомила меня! И ты… Ты тоже меня утомил!

– Это хорошо, – задумчиво сказал Авенир. – Ты кричишь на меня, и это хорошо. Не мной ты недоволен, поэтому и кричишь. Я ухожу. Ты знаешь, где меня искать. Я всегда буду рад нашей встрече.

И он действительно ушел.

Мне очень не понравилось его спокойствие. Так говорит человек, уверенный в своей правоте и в своей силе. И я подумал: он все погубит. Хозяин подумает хорошенько и не захочет больше строить Новую Башню, в которой мы станем большими людьми. Она так и останется красивой картинкой на стене.

Он ушел в спальню, но не лег и ничего не требовал. А я понял: этот мужчина сломал его, как ломают сухую тростинку. Но, слава богам, я знал, что тут можно предпринять.

Я выскользнул из жилища и побежал к нашим. Они уже ложились спать, я вызвал их и повел в такое место, где бы нас не увидели и не услышали, на задворках большой пекарни.

– Парни, беда! – сказал я. – Тот мужчина, который ездил вместе с нами за корзинами, большой человек в Другой Башне! Он – на службе главного храма Мардука, и сама башня тоже принадлежит храму. Вот на чьи деньги ее возводят. И ему донесли, что мой хозяин хочет уйти и построить Новую Башню. Он всё знает!

Я, как мог, пересказал им беседу.

– Откуда он всё это может знать? – спросил изумленный Левад. – Кто рассказал ему?

– У него есть люди, которые ему служат и добывают сведения, вроде Таш. Он назвал храмы, куда ездил мой хозяин, чтобы достать денег на Новую Башню. Он знает, что хозяин писал письма старикам, тайно живущим на третьем ярусе. Он знает, что хозяин пробрался к ним через подземелье. Он знает, что хозяин сговаривается с людьми, которых уведет строить Новую Башню! И он, он… он может причинить хозяину вред!

– Как? – спросил Тахмад.

– Но это же совсем просто! Если храм Мардука хозяин Другой Башни, то он, значит, платит деньги господину Осейфу за его труд. Что, если он перестанет платить? Разве это не вред?

– Как хорошо было дома, – сказал Гугуд. – Если кто-то за кем-то подсматривал и подслушивал, это сразу делалось ясно. А тут столько народа, и все плохо знают друг друга, и мы никогда не поймаем того, кто донес этому господину Авениру Бакти на господина Осейфа…

– Нет… – каким-то странным, чужим голосом произнес Гамид. – Нет, нет…

– Ты кого-то подозреваешь? – Левад повернулся к нему так, что стало ясно: подозревает он сам.

– Нет, нет… – повторил Гамид. Но обращался он не к нам, а к какому-то незримому демону, с кем, пока говорил Гугуд, он повел беззвучную беседу.

– Вот всё и рухнуло, – сказал Левад. – Не быть нам большими людьми в Новой Башне. И тут обман.

– Обман, – повторил Абад. – А я обещал Реш…

– И я обещал Лиш…

Тут Гамид вскочил.

– Еще не всё потеряно! – воскликнул он. – Этот демон Авенир не может знать всего!

– Почему ты так говоришь? – спросили мы.

– Я знаю, что говорю! Он пошел к главному – к твоему хозяину, Вагад! А к тем, с кем сговаривался твой хозяин, он не ходил!

– Почему?

– Потому что незачем! Если господин Осейф откажется строить Новую Башню, то все договоренности с ним теряют силу. Вы поняли? Я знаю, что нужно делать! Нужно идти к господину Осейфу!

– Нужно успокоиться и идти спать, – возразил Тахмад.

– А завтра встать спозаранку, съесть кашу с прогоркшим жиром и идти за тачками? И так каждый день? Пока мы не сдохнем, держась за палки тачек, и нас не закопают в глине?! Нет, Субат-Телль! С меня хватит! Идем! – бушевал Гамид. – Будем просить, будем умолять его, пока этот демон бездействует!

– С чего ты взял? – спросил я.

– Он уверен, что твой господин одумается и присмиреет, так что не будет нужды говорить с каждым, кого он за собой позвал. Мы перехитрим его. Мы больше не деревенские дурни, которых каждый может обмануть. Идем, идем! Будем просить, будем умолять его!

– Боги похитили твой разум, – сказал на это Тахмад. – Ты собираешься побороться с человеком, которого поставил смотреть за башней храм Мардука?

– Да! Братья, если вы не пойдете – я один пойду! Я упрошу его! Я всё ему объясню…

– Что ты объяснишь? – спросил Левад. – Что мы мечтали стать в Новой Башне надсмотрщиками?

Но Гамид на этот вопрос не ответил, а продолжал нас убеждать в необходимости ночного разговора с моим хозяином. И мы в конце концов пошли к будке, откуда начиналась лестница.

Мы с Гамидом уже не боялись ее, а остальные растерялись, увидев ее крутизну, и карабкались, вцепляясь в веревочные перила, как будто ступеньки под их ногами вот-вот могли похитить демоны.

В хозяйской спальне звучал голос – это Бубук, спотыкаясь, читал древнюю «Поэму об Атрахасисе», понять которую мог разве что такой старец, как господин Осейф, и то вряд ли: он приказывал принести эти таблички, когда мучился бессонницей. Особенно хорошо его убаюкивало повествование о всемирном потопе. Это я знал от Арбука.

– Вперед, Субат-Телль, – приказал Гамид и первым ворвался в спальню.

– Это что еще за демон Хумут-Табал? – сердито спросил хозяин.

Но мы уже все были в спальне и стояли на коленях.

– Господин, добрый господин! – заговорил Гамид. – Нас все обманывают, все – и мужчины, и женщины! Нас обманом привели сюда, из-за лжи мы чуть не погибли! Неужели и ты такой же, господин? Неужели и ты обманешь нас? Мы хотим честно работать и строить Новую Башню! Мы хотим жить в ней! Неужели у нас не будет Новой Башни, господин? Прикажи – мы пойдем за тобой и будем трудиться без единой жалобы. Неужели ты обманешь нас?

– Ослятки вы мои, что мне с вами делать? – жалобно спросил хозяин.

– Веди нас, господин! – закричали мы. – Веди нас! Только от тебя не будет обмана, только от тебя! Веди нас к Новой Башне!

Часть третья
Новая Башня

Мы ушли на четвертую после этой беседы ночь.

Луна светила достаточно ярко, и путь наш был не слишком труден.

– Посмотрим, что теперь скажет этот демон! – радовался Гамид. – И посмотрим, что скажет она!

– Таш? – спросил я.

– Таш! Вся ее ловкость бессильна – мы уже в дороге.

– Не споткнись…

Я сказал это потому, что радость Гамида казалась мне какой-то странной, туманящей голову. Я тоже был доволен, что нам удалось благополучно убраться из Другой Башни и увести тачки, но не настолько, чтобы приплясывать на ходу.

Хорошо было то, что мы ночью собрались и без лишних разговоров двинулись в путь, а впереди ехал хозяин на осле, и никакие стражники не мчались следом. Плохо было то, что караван, собравшийся за дальним верблюжьим загоном, получился небольшой. Сильно беспокоясь, чтобы Авенир Бакти не успел поговорить с каждым из тех, кто тайно дал согласие строить Новую Башню, и не добился от них хитростью или угрозами покорности, мой мудрый хозяин поспешил с отъездом. Нас было не больше сотни человек, да ослы, да верблюды.

Оказалось, что хозяин сговорился с одним бывшим стражником – кажется, он даже был у стражи десятским с самого начала, когда только расчистили основание для Другой Башни и стали возводить Трубу. Этот человек по имени Элиав потом повредил ногу и жил на покое, плетя корзины и вырезая деревянные игрушки. Конечно же, ему хотелось чего-то иного. И он очень быстро и ловко собрал нас всех, пришедших ночью, в караван, и знал, кого пустить первым, кого придержать, чтобы в пути мы не мешали друг другу.

Мы гнали тачки, груженные зерном, мукой и овощами. Рядом со мной шла Лиш, не скрываясь, как жена с мужем. Она несла на плече полосатые переметные сумы, набитые ее имуществом. И Реш тоже шла рядом с Абадом, таща свое добро. С нами была еще одна подружка Лиш – Нуш-Нуш из пекарни. Она шла вместе с пекарем, ее родственником.

Что касается домочадцев хозяина, то Арбук идти с ним не пожелал, и женщина Фош тоже. Единственное, что сделал Арбук, – это кое-как покидал таблички из хранилища в большие корзины, а женщина Фош уложила в мешки все хозяйские туники, сандалии, повязки, покрывала, накидки и одеяла. Бубук тоже пошел с нами, когда понял, что строить Новую Башню увлекательнее, чем быть евнухом. А Бурче пошел, потому что ему так велели.

Нам сперва пришлось ждать в темноте своей очереди, а потом мы шли не все вместе, почему – не знаю. И только отойдя от Другой Башни на почтенное расстояние, мы, тихо перекликаясь, начали сходиться. Сначала Гамид нашел нас с Лиш, а потом на тихое «Эй, эй, Субат-Телль» отозвался Тахмад. Затем из темноты возник Левад. И наконец мы услышали голос Абада.

Он появился, гоня тачку одной рукой, а второй – придерживая груз на плечах. Прикрепить к палкам перекладины посоветовал нам хозяин, сказав, что на перекладину тоже можно что-то взгромоздить, и это было наше собственное имущество. Абад держал перекладину посередине, и тяжелая тачка вихлялась так, что мы испугались – как бы она не грохнулась. Реш не могла ему помочь – ее груз был слишком тяжел, чтобы думать о посторонних вещах.

– Что это ты тащишь? – спросил Тахмад.

– Ложе, – ответил Абад. – Там мы не могли продать этот товар, а в Новой Башне продадим. Ведь у нас не будет своих резчиков по дереву, и богатые люди охотно заплатят за наши ложа.

– Весь вопрос в том, где взять богатых людей! – воскликнул Левад. – Послушай, еще не скоро у нас вырастут те верхние ярусы, где будут стоять резные ложа. Выбрось свой груз и возьми лучше на плечи мешок зерна!

– Нет! – твердо сказал Абад. – Там я найду, кому это продать, и мы купим десять мешков зерна! А ваши ложа где?

– Я свое оставил там, в яме, – признался я. – Если оно понадобится, приду за ним. А твое, Левад?

– И я оставил. Мне в пути только его недоставало, – ответил благоразумный как всегда Левад. – А ты, Тахмад?

– Мое возле твоего. Ну, все наши тут? Эй, эй, Субат-Телль…

– Тут я, – отозвался Гугуд. – Помогите кто-нибудь, у меня колесо застряло.

Лиш пошла к нему, и вскоре они нас догнали.

– Что это у тебя на тачке? – спросил Гамид.

– Мое ложе, – ответил Гугуд. – Продам и получу большие деньги.

– Да ведь еще нет тех ярусов, на которых оно потребуется! – хором закричали Левад и Гамид.

– Мы их построим.

Левад утер со лба воображаемый пот.

– Лучше бы мы их сожгли, – пробормотал он. – Что-то мне кажется, что я уже никогда за своим не вернусь. Это очередной обман – чтобы продать дорогую вещь тонкой работы, мало ее иметь…

– Может быть, в Новой Башне обманов будет меньше, – обнадежил я. – Или мы наконец сами выучимся обманывать.

– Мы уже обманули Зубастого, и у нас это хорошо получилось!

Мы засмеялись.

– А где таблички с договорами? – спросил Тахмад.

– Хозяин велел Еверу Сати взять их в хранилище. Они, наверно, в одной из корзин, – ответил я. – Надо будет потом найти их и уничтожить.

Тут мы услышали взволнованные голоса сзади. И к нам подъехал Элиав на резвом осле.

– Торопитесь, парни, за нами погоня, – сказал он. – Если увидите, что настигают, бегите врассыпную. И продвигайтесь к северу. Вы ведь деревенские, знаете, где север.

– Если эти деревянные уроды будут мешать – выбрасывать их без всякой жалости, – распорядился Гамид.

Жаль, что мы в этот миг не видели лица Тахмада, который наверняка собирался сказать то же самое.

Пришлось ускорить шаг. Бегать с тачкой можно, но днем и по ровной дороге. А та, по которой мы шли, была протоптана сорок лет назад одиноким верблюдом.

– Лиш, клади свои вещи на тачку, – сказал я. – Если что – беги, не оборачиваясь. Мы, мужчины, будем драться, а ты – девушка…

– Боги вложили в твою голову куриный разум, – ответила она. – Я тебя не брошу.

То же самое сказала Реш Абаду. Мы, как могли, ускорили шаг. Сзади уже вопили стражники Другой Башни, которые догоняли нас быстрее, чем нам бы хотелось. И опять появился Элиав.

– Скорее, скорее! – закричал он. – Еще немного – и мы спасены! Еще немного, парни! Осталось пробежать сотню шагов! Бросайте всё лишнее, потом вернетесь и подберете!

– Нет! – отвечал Абад. – Ни за что!

И он побежал, одной рукой гоня тачку, другой – придерживая ложе на плече. Разумеется, тачку занесло, и она повалилась набок.

– Помогите, братья! – воскликнула Реш. – Помогите!

– Пусть бросит эту деревянную мерзость! – огрызнулся Тахмад. – Скажи ему – пусть бросит, иначе мы его самого бросим!

Конечно же, Гамид должен был поступить наперекор Тахмаду. Он кинулся на помощь и с большим трудом поставил тачку. Меж тем вопли стражников и стук ослиных копыт были всё ближе.

– Беги, дура! – приказал я Лиш. – Беги!

Но она стала подталкивать мою тяжело груженную тачку.

– Еще немного! – кричали впереди. – Братья, еще немного! Осторожно – тут канава!

И там действительно была широкая канава, через которую все, кто мог, переправлялись вброд, помогая друг другу, переводили скот, а мы с нашими тачками просто растерялись.

– Эх, пропадай мое богатство! – с такими словами Гугуд взял в охапку ложе и, соскочив в воду, установил его поперек канавы. – Эй, эй, Субат-Телль! Если быстро пробежать – ложе выдержит!

– Беги первой, Лиш, – велел я. – Поможешь мне выгнать тачку по откосу!

– Стой, стой! Канава шире, чем ложе в длину! – вовремя заметил Гамид. – Ну-ка, попробуем, только быстро!

Он тоже соскочил в воду и встал, нагнувшись, так что вместе с ложем составил настоящий мост. – Беги, Лиш! Беги, Вагад!

На спине у Гамида был большой мешок с одеялами и накидками. Оставалось молиться владычице Асторет, чтобы это спасло его кости.

Я разогнал тачку и не пробежал по мосту, а словно бы перелетел через канаву. С той стороны ждала Лиш, ждали еще люди, они вцепились в короб тачки и выволокли ее на ровное место. Следующим пробежал Левад, и тут уж я помогал тянуть тачку.

Переправились все, кроме Абада. Он стоял с ложем на плече и никак не мог решиться.

– Брось эту мерзость! – кричали мы. – Брось и беги!

– Это мое богатство! – отвечал он.

Подъехал Элиав.

– Эй, кто-нибудь, перебегите и возьмите две оставшиеся тачки, – велел он. – А тебе, парень, будет от меня награда.

Это он сказал Гамиду.

Я побежал, перепрыгнул с ложа прямо на берег и взял тачку Гамида.

– Держись, брат, немного осталось! – крикнул я, разгоняясь. И перебежал, но ложе при этом наконец затрещало.

– Стойте, стойте! – вопили подскакавшие стражники. У двоих из них были факелы. И в скачущем свете мы увидели дивную картину – Абад отмахивался от неприятелей большим резным ложем.

Он остался на той стороне последним. А Элиав, никуда уже никого не торопивший, смотрел на это побоище и смеялся.

– Реш, Реш! – кричала Лиш. – Скорее сюда! Скорее, пока стоит Гамид!

Но Реш не покидала жениха, а подбирала на ощупь камни и кидала в стражников. Мы тоже стали собирать камни и метать их более метко, чем девушка.

– Отчего мы никуда не бежим? – вдруг спросил Тахмад.

– Оттого, что тут мы уже в безопасности, – ответил Элиав. – Нужно только вытащить оттуда вашего дурня.

И тут, к нашему величайшему счастью, резное ложе наконец сломалось.

Ругаясь и поминая всех демонов, Абад схватился за перекладину тачки. Мы помогали ему, отгоняя стражников камнями. Но он не смог разогнаться и чуть не застрял вместе с тачкой прямо на спине у Гамида. Левад соскочил в воду и помог ему, а потом мы вместе вытянули на берег и уложили Гамида. Гугуд раздобыл факел и светил Лиш, которая ощупывала плечи Гамида.

– Он жив? – спросил Элиав.

– Жив, – сказала Лиш. – А твоему дурню, Реш, я выцарапаю глаза!

Стражники грозились карами небесными, но в канаву не спускались.

– Мардук однажды покарал вас, приспешников зла, и опять покарает! – выкрикивали они. – Одумайтесь, вернитесь под руку Мардука!

– Мы пришли? – спросил Гамид, открыв глаза.

– Да, друг, да. Ты вел себя геройски. Когда раскинем лагерь, я награжу тебя, – пообещал Элиав. – Не волнуйся, мы уже не на земле храма Мардука, мы на другой земле, и тут нас никто не тронет.

– Чья это земля?

– Она принадлежит храму Тиамат.

Тут у нас в умах помутилось, ноги наши подкосились, и мы чуть не рухнули в канаву.

Ничего хуже мы и вообразить не могли.

Мы, простые парни, плохо разбирались в том, какой бог от которого происходит, как они меж собой ссорятся и мирятся, но о том, что славный Мардук, возглавив совет богов, пошел войной на войско страшных чудовищ и разгромил его, и убил его предводительницу Тиамат, даже мы знали.

– Идем обратно, – сказал, опомнившись, Тахмад. – Тут нас превратят в злобных чудищ!

– Погоди, выслушай меня. Ты знаешь, что в самом Вавилоне стоит храм Тиамат? – спросил Элиав.

– Нет.

– Уже не первый год стоит, и люди несут туда богатые дары.

– Так, значит, Тиамат стала богиней? – удивился Левад. – А мы и не знали!

– Жрецы Тиамат были всегда, только до последнего времени они скрывались. А теперь у них накопились деньги, и они хотят построить свою башню, – объяснил Элиав. – Правда, она будет далековато от города, но если проложить хорошую дорогу, то получится неплохо.

– Значит, в Новой Башне будет храм Тиамат? – спросили мы в ужасе.

– А что ж тут такого? Все, кто признал Тиамат и тайно поклонялся ей, приедут жить в эту башню. А среди них есть очень богатые люди. На то весь расчет.

Мы не ответили. Нам, всем шестерым, очень не нравился этот расчет.

– Богиня злобных чудовищ, – сказал Тахмад, когда Элиав поехал скликать в темноте наш караван и заново его строить. – Почему нас не предупредили? Мы бы не пошли за господином Осейфом.

– Никого не предупредили. Но давай поговорим со жрецами. Может, всё не так уж плохо, – предложил Левад. – Может, нас обманывали насчет Тиамат, как всегда обманывают?

– Что будем делать с Гамидом, братья? – спросила Лиш. – Вот он лежит, и я боюсь, что он повредил спину. Может, в караване есть лекарь?

– Это мы узнаем только возле башни, – сказал я. – Когда все соберемся и начнем устраиваться на новом месте.

– Но как его везти?

– Дурни, – пробормотал Гамид. – Скиньте с одной из тачек мешки с зерном. Тут их никто уже не тронет. И помогите мне сесть туда.

– Я лучше придумал, – возразил Гугуд и, никого не предупредив, полез в канаву. Мы все были такие мокрые и грязные, что лишняя сырость его уже не пугала.

Стражники из Другой Башни еще не уехали, а сбились вместе и наблюдали за нами. Пересекать канаву они не имели права – видимо, прекрасно знали, что эта земля куплена храмом Тиамат. Но сама канава, как мы потом догадались, была ничьей. Когда Гугуд стал вытягивать увязшие в иле ножки резного ложа, прилетела веревочная петля и захлестнула его тело вместе с руками.

– Тяни, тяни рыбину! – закричали стражники. И нарочно получше осветили факелами Гугуда.

– Эй, эй, Субат-Телль! – завопил Гугуд.

Первым на помощь кинулся Тахмад и прыгнул в канаву. Вторая веревочная петля досталась ему. Потом я, и мгновение спустя ощутил, что мои локти плотно прижаты к моим бокам. А стражники тянули за веревки, смеялись и приговаривали, что вся Другая Башня надорвет себе животы от этой охотничьей истории.

Они тянули, мы упирались, и вдруг я ощутил, что лечу спиной вперед неведомо куда. И тут же грязная вода сомкнулась над моей головой.

Это Лиш, незаметно соскользнув в канаву, перерезала большим ножом веревку. Я нахлебался воды, а когда высунул голову, долго протирал кулаками глаза. Лиш тем временем успела перерезать и вторую веревку, так что и Гугуд шлепнулся, следом за ним – Тахмад. А четвертой петли у стражников не было.

Они погрозили нам на прощание кулаками и ускакали. А мы еще долго возились, вытаскивая резное ложе. Потом мы взгромоздили его на тачку, осторожно подняли и уложили Гамида, а мешки оставили. И мы пошли следом за всеми к тому месту, где мой хозяин собрался возводить Новую Башню.

Рассвет мы встречали на большой и неровной площадке. Там уже поработали землекопы. Все мы устали, проголодались, и оказалось, что готовой еды взяли с собой очень мало.

– Лиш, Реш, надо кашу варить, – сказал Гамид. – Вагад, разведи костер, пристрой котел…

– А где тут питьевая вода? – спросила Лиш.

Никто не знал. Гугуд и Левад пошли искать лекаря. Они нашли троих резчиков по дереву, Евера Сати с двумя помощниками, какого-то непонятного жреца (потом оказалось, что в Другой Башне был один-единственный последователь веры Тиамат, этот самый, но он скрывался и притворялся писцом). Лекаря не было. Зато Элиав приехал, велел перевернуть Гамида на живот и прощупал ему спину.

– Вроде обошлось, – сказал он. – Но, боюсь, в ближайшие дни этот парень не работник.

– Где тут питьевая вода? – спросили Реш и Лиш.

– Туда, к востоку. Там вроде был ручей или канал.

Девушки взяли котел и пошли, мы остались. Нужно было всё начинать на пустом месте – строить жилища, искать древесину и хворост, разводить костры, копать яму для добычи глины.

Когда рассвело, мой хозяин собрал всех на площадке.

– Вот тут встанет Новая Башня, прекрасная и соразмерная, – сказал он. – Деньги на постройку у нас есть. Нужно сперва вырыть ямы, чтобы посмотреть, насколько высоко стоит подземная вода, и решить, сколько свай будем вбивать и где именно. Парни, которые гоняют тачки, и вы, землекопы, и вы, носильщики! Берите лопаты, ступайте за мной! Остальные пусть делают что-нибудь…

Он шел впереди, опираясь на посох, стучал этим посохом в землю, прислушивался, а мы шли следом, немного растерянные, – нас было более двух десятков, а лопат – всего шесть.

К счастью, с нами был Бубук, а при нем сума с запасом хорошей влажной глины и палочки. Как только выяснялось, что чего-то недостает, он сразу выдавливал знаки. Правда, у нас не было печи, чтобы обжигать таблички, дров для костра – и тех не было, но была надежда – вот хозяин, указав, где работать, что-нибудь придумает.

И он придумал. Он сказал, что первым делом нужно строить помещение для большого счетного устройства Самариаха, а всё прочее подождет.

– Где же нам жить, господин? – спросили мы. – Что нам есть?

– Не знаю, но начнем с помещения для устройства и с крестовины, – сказал он. – И с печи для обжига табличек. Всё остальное как-нибудь само собой образуется.