Текст книги "Взгляд на жизнь, или Охота на птицу удачи"

7. Недеяние

Беседуя об интуиции, мы, собственно, говорили о методике принятия решений. Та методика, что я вам предложил, может, чем-то схожа с кривой женской логикой, но разве кто-нибудь доказал, что эта логика хуже остальных? И вообще, эта логика может быть не только мужской или женской, на неё накладывают свой отпечаток и возраст, и социальное положение, и национальность, и много что еще.

У Толстого в «Войне и мире» есть очень интересное рассуждение о национальных особенностях принятия решений. Он изумительно красиво описывает взгляд князя Андрея на немецкого генерала Пфуля, служившего в русской армии во время войны 1812 года:

«Пфуль был один из тех безнадежно, неизменно, до мученичества самоуверенных людей, которыми только бывают немцы, и именно потому, что только немцы бывают самоуверенными на основании отвлеченной идеи – науки, то есть мнимого знания совершенной истины. Француз бывает самоуверен потому, что он почитает себя лично, как умом, так и телом, непреодолимо-обворожительным как для мужчин, так и для женщин. Англичанин самоуверен на том основании, что он есть гражданин благоустроеннейшего в мире государства, и потому, как англичанин, знает всегда, что ему делать нужно, и знает, что все, что он делает как англичанин, несомненно хорошо. Итальянец самоуверен потому, что он взволнован и забывает легко и себя и других. Русский самоуверен именно потому, что он ничего не знает и знать не хочет, потому что не верит, чтобы можно было вполне знать что-нибудь. Немец самоуверен хуже всех, и тверже всех, и противнее всех, потому что он воображает, что знает истину, науку, которую он сам выдумал, но которая для него есть абсолютная истина. Таков, очевидно, был Пфуль. У него была наука – теория облического движения, выведенная им из истории войн Фридриха Великого, и все, что встречалось ему в новейшей военной истории, казалось ему бессмыслицей, варварством, безобразным столкновением, в котором с обеих сторон было сделано столько ошибок, что войны эти не могли быть названы войнами: они не подходили под теорию и не могли служить предметом науки».

Толстой здесь говорит о Пфуле, как о о ярком представителе людей принимающих решения с точки зрения науки или разума. Самое глупое, что можно придумать при принятии решения – действовать по подсказке разума. Это всегда обман. Я неоднократно убеждался в том, что если на той же колбасе написано, что она без сои, это значит, что соя там есть и в очень большом количестве. Это пример сознательного обмана, но главный и самый распространенный обман бессознательный, неумышленный. Нам всегда не хватает информации для принятия решений. Жизнь всегда гораздо сложнее самых сложных рассуждений о ней. Наш народ истинно мудр и говорит по поводу умственных решений: «Загад не бывает богат. Хорошая мысля приходит опосля. Человек предполагает – господь располагает». Это всё об одном и том же – разум при принятии решения всегда обманывает.

Кроме того народная мудрость нам говорит, что и спешить с принятием решения по возможности не стоит: «Поспешишь – людей насмешишь. Спешка хороша только при ловле блох» и т. д. От европейцев я подобных мудростей не слышал, а вот Восток нас в этом отношении полностью поддерживает. На востоке это называется принципом недеяния.

Вот, что, например, по этому поводу говорит Лао-цзы:

«Военное искусство гласит: я не смею первым начинать, я должен ожидать. Я не смею наступать хотя бы на вершок вперед, а отступаю на аршин назад. Это называется действием посредством недеяния, ударом без усилия. В этом случае не будет врага и я могу обходиться без солдат».

Это высказывание кажется слишком мудреным, поэтому давайте сразу от первоисточников перейдем к толкованиям их. Вот, что по этому поводу говорит энциклопедия Яндекса:

«У-вэй – (кит. – „не-деяние“) – основная цель и главный метод даосской практики психической саморегуляции, условие постижения Дао. „Недеяние“ означает ненарушение закона естественности… У-вэй это не бездействие, а действие, сообразуемое с законами природы, разумная соизмеримость с естественным ритмом, с постоянно меняющимися условиями. Поэтому мудрый человек предпочитает „недеяние“, то есть делает только то, что требует от него Природа: поддерживает собственную жизнедеятельность, размножается и выполняет ту работу, к которой наиболее приспособлен. Такой человек равнодушен к мирской славе, роскоши и излишествам; он предчувствует неблагоприятные изменения в природе и загодя готовится к ним; он достигает наивысшего совершенства в своей профессии и пользуется уважением окружающих. Однако главное положительное свойство „недеяния“ заключается в том, что оно позволяет постоянно следовать своему Дао…»

Постоянно следовать своему Дао – это значит слушаться своего энергетического тела, своей души. И тем не менее, как его не называй, по-русски недеяние или по-китайски у-вэй, всё равно на ум приходит русская лень, да и китайская тоже. Может быть, это и не совсем неверно. Не даром же в русском народе отношение к лени неоднозначное. Среди многих ругательств в сторону лени есть и определение: «Лень-матушка». Если это не беспробудная лень, а некоторое чувство сомнения в правильности тех или иных действий, то она может быть вполне продуктивной. Это может быть сигналом нашего внутреннего «я» о нецелесообразности действия, даже предупреждением об опасности. Поэтому и говорят, что если нет уверенности в правильности того, что делаешь, лучше предпочесть бездействие или ожидание. Если уж совсем категорично: «Не уверен – не обгоняй»!

Но в большинстве своём у-вэй это всё таки активная позиция, что-то вроде бойцовских приёмов с использованием наступательной силы противника.

Когда мы с вами говорили о технике общения, особо отмечалось, что не следует много говорить самому, лучше слушать оппонента – это тоже у-вэй. Ваш собеседник, не встречая сопротивления, сам выболтает все свои слабые стороны и подставится, так или иначе. Нужно лишь выждать и воспользоваться моментом, если это вам нужно.

У-вэй – это борьба Запада с Востоком внутри человека. По большому счету, конечно, это борьба между разумом и сознанием. Запад всегда делает ставку на разум, Восток – на сознание. Запад всегда атакует, Восток обороняется, но за кем в результате будет победа? – большой вопрос.

Да и победы, в историческом плане могут быть лишь временными. Сказать, что Восток лучше Запада это всё равно, что утверждать, что движение маятника влево лучше, чем вправо. Всему свое время и место. Экклезиаст сказал, что «… время всякой вещи под небом: время рождаться, и время умирать; время насаждать, и время вырывать посаженное; время убивать, и время врачевать; время разрушать, и время строить…» Всё суета в этом мире.

И всё же разница есть.

Внутренняя пружина и главный принцип Запада – преклонение перед разумом со всеми его атрибутами: наукой, техническим прогрессом и всяческим ускорением развития. Гетевский Фауст пытается остановить мгновенье и не может. Он европеец, он не может удовлетвориться ничем, ему всегда и всего мало. Для классического же Востока любое мгновенье прекрасно. Его идеал – созерцание красоты мира, покой и нега, вплоть до полного ухода от действительности. Согласитесь разница очень большая.

Но главная разница в том, что западная психология приносит человеку страдания. И более того, Запад говорит нам, что это хорошо – посмотрите на символ христианства, главной религии Запада. Человек, распятый на кресте – высший идеал и пример для подражания. Страдания для Запада залог будущего благоденствия, как на этом, так и на том свете. А основной объем страданий приносит неудовлетворенность результатом действия, потому что стройные планы, разработанные на основе науки и разума, никогда не сбываются так, как задуманы. Впрочем, страдания могут приносить радость, причем, не только классическим мазохистам. Чем иначе можно объяснить пристрастие людей к постоянному наступанию на одни и те же грабли?

Употребляя слова Восток-Запад, говорю не о частях света, а о внутренних противоречиях в душе отдельного человека, но это характерно и в более широком смысле – для стран и народов. Посмотрите, что сейчас происходит: Запад за последние столетия разворошил на свою голову восточный муравейник. Запад иначе не может, для разрешения своих кризисов он вынужден расширяться всё больше и больше, пока не лопнет. У него есть фетиш – постоянный рост производительности труда. Многие весьма далекие от производства люди молятся на эту производительность, повторяют глупости о ней, как заклинания. А кому она нужна на самом деле?

Как тут не вспомнить толстовского Пфуля? Запад «воображает, что знает истину, науку, которую он сам выдумал, но которая для него есть абсолютная истина». Рост производительности труда нужен только отдельным капиталистам, для того, чтобы увеличить процент своей прибыли, сократив издержки на оплату живого труда. Уже сейчас вполне очевидно, что сокращение количества работающих людей на фоне увеличения общего числа жителей Земли ведет к неизбежному взрыву. Почему это никого не трогает и ученые продолжают талдычить одно и то же? Непонятно.

Очень интересное в этом отношении положение в мире занимает Россия. На протяжении всей видимой нам истории она вынуждена метаться между Западом и Востоком. По душе ей ближе Восток, но судьба всё время толкает на запад. Россия подобна главному герою своего эпоса – Илье Муромцу, который 33 года проспал на печи, а потом вдруг осознал своё предназначение и начал бурную деятельность по уничтожению Соловьёв-разбойников и прочих неприятелей. Для русского человека это вполне типично, это наша главная национальная черта – внезапные переходы от лени к бурной деятельности. Это и есть наш у-вэй.

Вы не задумывались всерьёз о том, почему у нас в стране не удался коммунистический эксперимент? Идеологи с телевизионных экранов постоянно твердят нам о жестокости Сталина, о мнимой несвободе человека и всяческих нарушениях прав личности – это всё фигня на постном масле. Это ложь. Отношения между людьми в СССР были гораздо более свободными и справедливыми, чем в странах Запада. Главная причина неудачи состоит в том, что мы, желая своей восточной справедливости и покоя, попытались осуществить западную, придуманную Марксом, теорию. Мы пытались осуществить неосуществимое – уложить жизнь в прокрустово ложе умозрительной идеи. Постепенно мы перестали видеть в справедливости справедливость и погнались за ложными ценностями. И ценности эти не были нам навязаны вражескими разведками, хотя и это имело место, – они были изначально заложены в теории Маркса. Одна из них это положение о том, что производительность труда при социализме должна выше капиталистической. Но ведь нельзя одновременно обеспечить всех людей работой и сделать их среднюю производительность предельно высокой. Или справедливость, или выкачивание прибыли всеми средствами, одно из двух. По-моему, это очевидно.

Вместо того чтобы упрямо и тупо пытаться провести в жизнь надуманные научные теории, не правильней ли было творчески осмысливать те достижения, что мы имели, и не спеша двигаться дальше, сообразуясь с представлениями о справедливости и реальными возможностями. Может было бы лучше? Сейчас уже многие начали понимать, что 1991 год был нашим несчастьем и ошибкой.

Точно тоже самое касается и отдельных людей. Вместо того чтобы выдумывать себе умозрительные цели и настырничать в их выполнении, не лучше ли немного притормаживать с принятием решений? Разумные теории всегда под рукой, но ведут ли они к цели? В большинстве случаев, нет. Правильное решение почти невозможно понять разумом, но можно почувствовать душой, а для этого необходимо некоторое время.

Русский народ говорит: «Утро вечера мудренее», и это правильно. С найденным уже решением лучше «переспать» ночь. Каким-то таинственным образом во сне наши мысли укладываются в естественные рамки, выявляются недостатки этого решения и даже иногда появляется новое решение, более правильное.

Вы замечали, что восточные люди никогда не спешат с ответом, они или просто молчат, или говорят на отвлеченные темы, пока не убедятся в правильности своего решения. Благодаря этому людям с западными привычками они иногда кажутся глупыми, бестолковыми. Ну и что? «Цыплят по осени считают». Важно лишь то, кто окажется правым в конечном итоге.

Это одна сторона медали, но есть и другая. Вы видели когда-нибудь, хотя бы в кино, как каравелла со своей громадой парусов идет против ветра галсами. Но ведь она же использует тот же самый встречный ветер. Это тоже у-вэй.

Искусство у-вэй состоит в том, чтобы не тратить массу усилий на то, чтобы преодолеть ветер, а в том, чтобы дождаться попутного или использовать боковой, или даже встречный. Как уже говорилось, недеяние не предполагает бездействия, это активная позиция, но оно предполагает наименьшие затраты при набольшем удовольствии от процесса.

Согласитесь, в этой жизни гораздо лучше быть каравеллой, скользящей по волнам жизненного моря, чем грузовым кораблем с огромным дизелем, тратящим массу горючего и загрязняющим всё вокруг.

Как научиться этому? Это и просто и очень сложно одновременно. Нас постоянно вводит в заблуждение иллюзия личной свободы, но периодически бывают дни, когда ничего не получается, всё валится из рук – это знак, что вы делаете что-то не то, можете наделать глупостей. Таких знаков много, к ним лучше прислушиваться и не лезть на рожон, а попытаться их осознать, выждать ветерок удачи. Ничего нет хуже вынужденного безделья, но делать что-либо лучше только тогда, когда действие становится неизбежным. Конечно, это не касается повседневных рутинных дел. Наверное, существуют еще какие-то приемы, но я считаю, что они не нужны. Вполне достаточно просто понять это, почувствовать сердцем.

У-вэй это не победа Востока над Западом, это понимание того, что всё равнозначно, что все наши действия это суета или контролируемая глупость. Хорошо всё то, что хорошо в данный момент времени. Какая разница, в какую сторону сейчас движется маятник? Но, если уж он движется, мы движемся вместе с ним.

8. Бесстрашие и гибкость

Тем не менее, если вы хотите одерживать победы, то нужно пользоваться для этого наработанными уже человечеством приёмами и принципами. К сожалению, это тоже не западные принципы.

Сейчас уже доказано наукой, что американские индейцы родом из Азии. Меня мало волнует схожесть генов индейцев, скажем, с эвенками, или другими азиатскими нациями, гораздо интересней схожесть в философских подходах к жизни. Впрочем, такая схожесть характерна для всех древних народов, в том числе и для русского, насколько это можно понять из дошедших до нас отрывочных сведений. Нашим предкам, так же как индейцам или китайцам были близки принципы недеяния, презрения к смерти, вторичность личной выгоды и многое другое. А считать предков глупее себя нынешнего удел людей, мягко выражаясь, не умных.

Доминирующая сегодня в мире европейская философия очень молода и слишком умозрительна. Это философия Римской империи и конформистского христианства. Это философия временная, уже сейчас изживающая сама себя. Это мировоззрение, построенное на накопительстве и личной выгоде. Победа в этой мировоззренческой системе – это, прежде всего получение личной выгоды.

А вот, что по этому поводу говорят индейцы в лице дона Хуана:

«Хотя действия воинов и преследуют скрытую цель, но она не имеет ничего общего с личной выгодой. Обычный человек действует только тогда, когда есть возможность извлечь для себя какую-то пользу. Воины говорят, что они действуют не ради выгоды, но ради духа».

Это высказывание может показаться слишком высокопарным, но оно вполне понятно. Положительное завершение любого действия и есть победа, вопрос лишь в том, во что конкретно это выливается. Прежде чем стремиться к победе нужно сознательно решить для себя, какой победы вы добиваетесь? Что вы подразумеваете под этим словом?

Казалось бы, вся наша жизнь состоит из мелких побед и поражений. Ежедневно мы ставим себе некие цели, действуем и в результате или добиваемся успеха, или терпим поражение. Как оценить насколько это хорошо или плохо? А это очень важно, ведь именно мелкие поражения делают нас несчастными, а победы окрыляют. Но ведь некоторые поражения делают нас крепче и приводят в дальнейшем к более крупным победам, а некоторые победы расслабляют и приводят к дальнейшим проигрышам. Например, человек купил новую красивую машину и очень счастлив этой своей победой, но по пути домой разбился вдребезги. Понятно же, что не будь первой победы, с человеком не случилось бы несчастья. Где критерии истинности? Чему радоваться, а от чего плакать?

А вот тут, лучше вернуться опять к высказыванию дона Хуана. Это вовсе не нравоучение, как может показаться на первый взгляд, это констатация факта. Если человек действует ради выгоды, он проигрывает в любом случае, а если «ради духа», то выигрывает не зависимо от того, победил или проиграл. Это, конечно, неочевидно и требует дополнительных пояснений.

Прежде всего, непонятно, что скрывается за словами «выгода» и «дух». Неоднозначность понятий здесь усугубляется тройным переводом, но попробуем разобраться. Под выгодой мы обычно понимаем, прежде всего, денежный интерес или материальный вообще, но в данном случае понятие намного шире и сложнее. Чисто материальный интерес иногда может быть вполне духовным, а совершенно нематериальный посыл выливается в элементарную меркантильную выгоду.

Здесь мы опять имеем дело с очередным дуализмом добра и зла, только более сложным, чем рассмотренные раньше. Мы далеко не всегда можем отследить момент, когда благородный азарт перерастает в примитивную алчность или власть подменяется гордыней, но мы легко различаем эти понятия. Отличить любовь от ненависти очень легко, гораздо сложнее заметить, где бытовая лень может стать недеянием, а еще сложнее отличить выгодность от духовности. А именно в этих точках перехода духовные потребности меняются личной выгодой.

Когда-то мне показывали в Нью-Йорке ирландскую улочку. Нью-Йорк далеко не идеальный город, в нём более чем помпезные кварталы соседствуют с трущобами, один только Гарлем в центре Манхеттена чего стоит? За красивым фасадом здесь можно увидеть нечто непотребное. Далек этот город от вылизанных европейских городов, но даже здесь было очень удивительно видеть улочку, перенесенную из средневековья в самую гущу современности. На дороге никаких следов асфальта, колодцы вместо водопровода, люди ходят в старинных одеждах, ужинают при свечах, потому что электричество в дома не проведено, даже телефонов нет. Что это? чья-то выгода или высокая духовность?

Или другой пример в той же Америке – индейские резервации. Люди живут в вигвамах, сторонясь от цивилизации уже совсем, казалось бы, в полной дикости. А это что?

С любой точки зрения жить в современном мире и не пользоваться его достижениями достаточно глупо. То есть, переночевать в палатке возле реки можно и даже приятно или на сеновале в деревне, или даже в замке, построенном изо льда, но чтобы жить постоянно в таких условиях, нужны веские мотивировки. Наши предки лет триста назад легко обходились без электричества, автомобилей, компьютеров и сотовых телефонов и мы бы легко обошлись, не зная о них, но мы же знаем! Мало того, пользуемся постоянно, и отказ от этих благ требует огромных усилий, значительного самоограничения и ломки себя. Но вот что говорит об этом дон Хуан:

«Самоограничение – самый худший и самый злостный вид индульгирования. Поступая подобным образом, мы заставляем себя верить, что совершаем нечто значительное, чуть ли не подвиг, а в действительности только еще больше углубляемся в самолюбование, давая пищу самолюбию и чувству собственной важности».

Индульгирование довольно непонятное слово – это как бы самопрощение, всяческие поблажки самому себе. Остальное вполне понятно, но о чем он здесь говорит? Можно ли оба, приведенных мной примера считать одинаковыми? Стричь всех под одну гребенку? Я думаю, что нет, прежде всего потому, что мы видим значительную разницу в мотивировках. Если в первом случае со средневековой улочкой мы видим чистейшей воды показуху, направленную на привлечение туристов или еще что-нибудь, то во втором, с индейцами, всё иначе. Ведь их никто не удерживает силой в резервации, при этом они совсем недружелюбно относятся к туристам. Они могли бы, казалось, уйти в города, учиться, работать, жить как все. Но они не могут этого сделать. Их мировоззрение и привычки несовместимы с цивилизацией. Они не самоограничиваются, они отмахиваются от цивилизации, как от надоедливой мухи. Поэтому их действия можно считать духовными, а первый пример сильно попахивает «выгодой».

Но это случаи крайние, даже дикие. Эти люди, как бы, не вписываются в текущий момент времени и развития человеческих отношений. Подавляющее большинство людей на земле живут в соответствии со временем и спокойно пользуются достижениями науки.

И вообще, разве можно считать желание купить хороший автомобиль или компьютер сколько-нибудь предосудительным? Мне кажется, эти желания сейчас так же естественны, как желание есть, пить или иметь теплую одежду. Однако есть грань, за которой удовлетворение естественных потребностей перерастает в удовлетворение чувства собственной важности, а мы с вами уже убедились, по-моему, что ЧСВ кроме несчастий ничего не приносит.

Удовлетворение любых естественных потребностей, вплоть до самых причудливых, желания жить в хорошем месте, быстро ездить или даже летать, не может быть «выгодой» – это простая игра в жизнь. Любое приобретение вещей для того, чтобы изменить свою жизнь, расширить свои возможности и горизонты – это действие в сторону духовности, а приобретение ради приобретения или удовлетворения ЧСВ – это попытка извлечь личную выгоду. Такие попытки бесполезны, это путь в тупик. Потому что, преследуя личную выгоду, человек становится рабом самого себя. Раб самого себя гораздо хуже, чем раб кого-то другого. Оплетенный паутиной выгод, человек не может освободиться. Это рабство навеки.

Мне почему-то кажется, что понятия рабства и личного счастья не очень совместимы. Поэтому каждый должен для себя решить, что лучше, постоянно высвобождаться из оков или закабалять самого себя? действовать «ради духа» или ради «личной выгоды»?

Мы пока говорили о вещах, о них невозможно не говорить в нашем нынешнем обществе потребления, но ведь приобретением вещей наша деятельность не ограничивается. Например, для того чтобы приобретать вещи, нужно работать. Работа нужна и не только для этого, хотя бы еще для того, чтобы не свихнуться от безделья. Здесь точно та же песня, если работа направлена только на потребление каких-то благ, то она не может принести счастья, она всегда будет скучной и утомительной. Идеально работать для самой работы, чтобы потребление было лишь побочным эффектом деятельности. К сожалению, это не всегда получается, но к этому надо стремиться.

Еще хуже дело обстоит в межчеловеческой деятельности. Особенно, когда мы сталкиваемся с любовью, мы вдруг начинаем понимать, что в этой жизни от нас самих мало что зависит. Что-то большое и сильно влияющее на нашу жизнь приходит само и заставляет совершать какие-то странные поступки, совсем не согласующиеся с велениями разума. Вспомните свои опыты, особенно первую любовь, перечитайте рассказы Чехова «О любви» или «Даму с собачкой». Вспомните, как в этом рассказе старый ловелас Гуров и молодая дама с собачкой Анна Сергеевна решили поиграться с любовью на курорте в Ялте и потом попали на всю оставшуюся жизнь в безвыходное положение. С любовью мы попадаем в какой-то заколдованный круг, выбраться из которого почти невозможно. Нас бросает от счастья к отчаянию и безысходности, а справиться с этим как будто не представляется возможным.

На самом деле это всегда обстоит именно так, во всех наших действиях, только в случае с любовью, особенно несчастной любовью это становится предельно очевидным. Против этого есть только один действенный способ борьбы – бесстрашие. Никогда не следует бояться того, чего миновать невозможно. Как говориться в старом анекдоте, нужно расслабиться и получить удовольствие, которое можно найти даже в страданиях.

Не обязательно всегда помнить, что свободный выбор это только иллюзия выбора, главное быть уверенным в том, что вы действуете «ради духа» и тогда любое действие будет правильным, любое действие будет приносить удовольствие и даже счастье.

Опять передаю слово дону Хуану:

«Весь смысл заключается в том, чему именно человек уделяет внимание. Мы либо делаем себя жалкими, либо делаем себя сильными – объем затрачиваемых усилий остается одним и тем же.

Все пути одинаковы: они ведут в никуда… но у одного есть сердце, а у другого – нет. Один путь делает путешествие по нему радостным: сколько ни странствуешь – ты и твой путь нераздельны. Другой путь заставит тебя проклинать свою жизнь. Один путь дает тебе силы, другой – уничтожает тебя.

Любой путь – лишь один из миллиона возможных путей. Поэтому воин всегда должен помнить, что путь – это только путь; если он чувствует, что это ему не по душе, он должен оставить его любой ценой. Любой путь – это всего лишь путь, и ничто не помешает воину оставить его, если сделать это велит ему его сердце. Его решение должно быть свободно от страха и честолюбия. На любой путь нужно смотреть прямо и без колебаний. Воин испытывает его столько раз, сколько находит нужным. Затем он задает себе, и только самому себе, один вопрос: имеет ли этот путь сердце?»

Эти мысли дона Хуана относительны, как и всё в жизни, но очень красивы. Здесь речь идет как раз о бесстрашии и гибкости. После того, как принято решение, никаких сомнений в его правильности быть не должно, но ни в коем случае нельзя пропустить момент, когда проявляется результат действия. Большинство людей, к сожалению, этого момента не замечают, а продолжают действовать в том же направлении, забывая про пресловутые грабли.

Возьмем, к примеру, ситуацию много раз обыгранную в старом советском кино: девушка хочет стать артисткой. Есть ряд специфических профессий с одной стороны очень престижных, с другой – требующих призвания к этому делу. При этом выявить такое призвание у себя самого чрезвычайно сложно. Более того, и со стороны легко ошибиться, но если такое призвание есть, человек всю жизнь будет счастлив в профессии, будет выходить по вечерам на сцену, произносить свое: «Волобуев, вот ваш меч» или «Кушать подано» и получать общение с залом, совершенно необходимое ему для согласия с жизнью. Если же этого призвания нет, даже имея серьёзные роли, он останется несчастнейшим человеком. Как вовремя свернуть с этого пути?

Примеров менее судьбоносных можно привести множество. Объяснение в любви, получение кредита в банке, желание съездить в Кисловодск или получить повышение по службе всегда имеют критическую точку, в которой человек вдруг понимает, что это невозможно, не получится это, но продолжает настырно бить в то же место. Вот они грабли! Это неясное чувство несоответствия, которое появилось и пропало, говорит вам о том, что вы уже потерпели поражение, оставьте это, найдите другой путь и встаньте на него. Нужно проявлять гибкость. Твердые принципы на всю жизнь признак лени или тупоумия.

Впрочем, есть целая наука исследования жизненных путей и способов достижения успеха. У толтеков она называется «сталкингом». Сталкинг – это охота на самого себя. Как любая охота она требует навыков и тренированности. Я ведь не зря так много говорю об охоте, в том числе в первой части книги. Вся наша жизнь – ежедневная охота. Только дичью иногда становимся мы сами.

Если вы хотите изучить «охоту на самого себя» подробно и овладеть в полном объёме, обращайтесь к другим источникам. Я же приведу здесь принципы сталкинга, взятые из книг Кастанеды, коротко и без комментариев. Считайте воином-сталкером себя, а битвой любое действие.

Принципы сталкинга:

«Искусство сталкинга требует обучения мельчайшим деталям маскировки. И обучиться им следует так хорошо, чтобы никто не мог догадаться, что вы маскируетесь. Для этого необходимо быть безжалостным, искусным (ловким), терпеливым и мягким. Но безжалостность не должна быть жестокостью, ловкость – коварством, терпение – равнодушием и мягкость – глупостью.

Первым принципом искусства сталкинга является то, что воин сам выбирает место для битвы. Воин никогда не вступает в битву, не зная окружающей обстановки.

* * *

Отбрасывать все лишнее – второй принцип искусства сталкинга. Воин ничего не усложняет. Он нацелен на то, чтобы быть простым.

* * *

Всю имеющуюся в его распоряжении сосредоточенность он применяет к решению вопроса о том, вступать или не вступать в битву, так как каждая битва является для него сражением за свою жизнь – это третий принцип искусства сталкинга. Воин должен быть готовым и испытывать желание провести свою последнюю схватку здесь и сейчас. Однако он не делает это беспорядочно.

* * *

Воин расслабляется, отходит от самого себя, ничего не боится. Только тогда силы, которые ведут человеческие существа, откроют воину дорогу и помогут ему. Только тогда. Это и есть четвертый принцип искусства сталкинга.

* * *

Встречаясь с неожиданным и непонятным и не зная, что с этим делать, воин на какое-то время отступает, позволяя своим мыслям бродить бесцельно. Воин занимается чем-то другим. Тут годится все что угодно. Это – пятый принцип искусства сталкинга.

Шестой принцип искусства сталкинга: воин сжимает время, даже мгновения идут в счет. В битве за собственную жизнь секунда – это вечность, которая может решить исход сражения. Воин нацелен на успех, поэтому он экономит время, не теряя ни мгновения.

* * *

Чтобы применять седьмой принцип искусства сталкинга, необходимо использовать все остальные принципы, – он сводит воедино предыдущие шесть: сталкер никогда не выдвигает себя на первое место. Он всегда выглядывает из-за сцены.

* * *

Применение этих принципов приводит к трем результатам. Первый – сталкер обучается никогда не принимать самого себя всерьез, уметь смеяться над собой. Если он не боится выглядеть дураком, он может одурачить кого угодно. Второй – сталкер приобретает бесконечное терпение. Он никогда не спешит и никогда не волнуется. Третий – сталкер бесконечно расширяет свои способности к импровизациям».