Текст книги "Взгляд на жизнь, или Охота на птицу удачи"

Акимыч заснул, как только сел в шалаш, а я держался еще минут десять-пятнадцать. Проснулся я уже по-светлому от громкого возгласа Акимыча.

– Ты что ж делаешь, гад….

Я увидел, что прямо по воде к нашей подсадной утке подбирается какой-то мужичок из местных.

– А… это подсадная у вас… ну, извиняйте, – и быстро удалился.

Мы с Акимычем встряхнулись. Солнце уже поднялось немного над горизонтом и даже начало потихоньку пригревать. Наша подсадная, сидя на воде, занималась своими делами, чистила пёрышки, крякать и звать селезней она и не собиралась. Да и некого было звать-то, за полчаса, что мы просидели вертя головами в разные стороны, нигде не пролетело ни одной птицы. А утка наша, как потом выяснилось, была с яйцом, селезень её в тот момент был на дух не нужен.

Через полчаса мы выбрались из шалаша, забрали подсадную в корзину и подались в сторону утопленной машины. Между рекой и залитой поймой возвышалась насыпь, по которой мы и пошли. Вдруг Акимыч ойкнул и присел.

– Утки!!!

– Где? – ни одной летящей утки я не видел.

– Да, вон же, на воде… – Акимыч показал рукой.

Действительно, немного впереди справа на воде сидело с десяток уток. Акимыч чуть ли не ползком сразу двинулся в обход со стороны реки. Я остался на месте, спрятавшись за куст, чтобы стрелять по взлетевшим. Не сказать, чтобы до этих уток было близко, но Акимыча я хорошо видел черным силуэтом в лучах восходящего солнца. Вот он присел на колено возле самого края насыпи, прицелился и дважды выстрелил, бах, бах! Утки, не смотря на явное попадание в двух из них, даже не подумали взлетать. Но из-под насыпи раздался громкий мат:

– Да, ядрит твою… сколько ж можно!?!

Таким образом выяснилось, что Акимыч расстрелял резиновые чучела еще одного охотника. Он, конечно, извинился, но еще долго мы слышали матерные причитания в наши спины. Единственной удачей в тот день оказалось то, что одновременно с нашим подходом к машине, туда же подъехал Кубанец с трактором.

Одним словом, не хожу я специально на весеннюю стрельбу уток и гусей, ну её…

Я, собственно, хотел рассказать совсем другой случай. Я тогда шел в одиночку на тягу. Шел мимо деревни по полю от своего дома в дальний угол леса, который у нас почему-то называют Лисовкой. Обычно я хожу по околице, но в тот год поле было довольно твердым, и я пошел полем, так несколько короче, не надо делать крюк возле хутора.

В тот раз, немного не доходя этого самого хутора, я увидел приближающуюся ко мне стаю гусей, остановился и замер на месте. Многие неопытные охотники, увидев такое, садятся или даже ложатся, чтобы не бросаться в глаза птицам – это глупости, это даже хуже, потому что птицы как раз по резкому движению сразу заметят охотника. Лучше уж замереть в том положении, в котором тебя застали, авось за дерево сойдешь.

Но гуси меня все же заметили. Стая шла низко и, как будто, медленно – погода была пасмурная, гуси при низких облаках и летают низко. Не сошел я за дерево, стая стала уклоняться от курса в сторону хутора, но тут из бани одного из наших деревенских охотничков выскочила орава голых мужиков и с гиканьем бросилась в пруд купаться. Гуси мгновенно вернулись на прежний курс. Видно решили, что непонятный пень в поле лучше этой орущей толпы и, мягко выражаясь, ошиблись. Эти пьяницы из бани им бы ничего не сделали, а у меня в руках было прекрасное иностранное помповое ружьё с магазином на семь патронов.

Стая налетела на меня так, что лучше и мечтать нельзя: чуть сбоку на высоте около пятнадцати метров. Первым же выстрелом я сбил одного гуся и готов был стрелять еще и еще, но первая же гильза на вылете встала поперёк и заклинила патронник. Никогда до этого у меня такого не случалось ни с этим ружьём, ни с этими патронами. Мне оставалось только облизнуться и проводить глазами улетающую стаю. Один гусь тоже хорошо. Но я мог бы взять еще, как минимум, двоих?

Значит нельзя. Остальным не судьба была умирать в этот день. Вы как хотите, можете делать из этого любые выводы. Да, конечно, ничего необычного, бывает, но я-то точно знаю, что так оно и есть.

17. Другая сигнальная система

Я немного увлёкся. Но это понятно – некоторые случаи на охоте очень интересны сами по себе, но я сейчас начал разговор не столько об охоте, сколько о животных вообще и в частности о собаках, прежде всего о своей первой собаке – ирландском сеттере Кинге.

Это был изумительный пёс, очень интеллигентный в поведении, но способный в любую минуту и показать зубы. Злобность считается дефектом для сеттеров, но он её проявлял только в те моменты, которые считал критическими. Он спокойно клал на землю в московском дворе ротвейлеров и ризеншнауцеров. Драке с собаками он научился еще в щенячьем возрасте на цэковских дачах. Там жила одна старая черная лайка, которая долго обижала его, еще совсем щенка, и он научился, в конце концов, её побеждать. То ли её приём перенял, то ли сам придумал.

Обычно собаки, при встрече с неприятелем, замирают на месте или даже ложатся, дыбят шерсть, скалятся. Кинг этого не делал, он прикидывался, что не видит противника, а продолжает скромно заниматься другими делами, но в момент, когда противник с разбегу пытался его застать врасплох и ударить, он чуть-чуть отскакивал в сторону и тут же прыгал на него сверху, хватал его зубами за загривок и прижимал к земле.

Опасность людей он тоже определял по каким-то своим критериям. Он, например, не любил пьяных на улице, но не по запаху, нет, он, скорей всего, чувствовал агрессивность человека напрямую. Иначе он бы злился на наших гостей во время праздников, но этого никогда не было. Или ко мне менял бы отношение после выпитой мной рюмочки. Нет же. А вот тракториста, залезшего к нам на участок, тогда еще только обозначенного столбиками, покусал, хотя тот стоял рядом со мной и извинялся, вроде бы. Тракторист при этом полез погладить собачку. А я его предупредил – не надо. Пришлось бинты с йодом давать. Жена еле могла удерживать Кинга на поводке на прогулках в Москве, когда мимо проходил пьяный или просто, кто-то с косым взглядом.

Жалко, что с собаками нельзя поговорить напрямую, а ведь они всё время что-то хотят сказать, верней говорят, но мы не слышим. Человек считает себя венцом творения, но главная запирулька здесь в том, что животные слышат нас, а мы их нет. Вот, что самое главное! В процессе долгого общения с животными я сделал для себя неоспоримый вывод, даже открытие – животные общаются между собой напрямую, без слов, телепатически, если хотите. Пытаются так же общаться и с нами, но мы этого не понимаем, не слышим. Их лай, рычание, карканье, блеяние – это только способ привлечь внимание – основное, образное и смысловое общение от нас скрыто!

Но, давайте по порядку.

Кинг сразу признал меня за главного. Говорят, что собаки оценивают и распределяют всех по иерархии в стае. То есть весь свой круг общения рассматривают как стаю и назначают себе в ней начальников и подчиненных. Пусть так, хотя это тоже всего лишь гипотеза. Сколько бы мы не старались, мы не можем посмотреть на мир глазами собаки. Есть один единственный инструмент для исследования этого вопроса – любовь. Только настоящая любовь к своим животным и искренний интерес к ним могут приоткрыть эту завесу.

Согласитесь, ведь нельзя определить ценность книги, взвешивая её много раз, потом исследуя, порезав на куски, окуная листы в кислоту или щелочь и прочими подобными действиями. Ценность книги можно определить, только прочитав её внимательно и попытавшись понять, почувствовать душу автора и смысл содержания текста. Понятно, по-моему, что ценность книги лежит вне её физического и химического состава. Смысл не материален. Почему же тогда Павлов для изучения сознания собак кромсал и резал этих собак тысячами? Я не говорю уже о совершенно ненужной, бессмысленной жестокости, пусть это остается на совести ученых, но главное, что это путь в тупик!

Нет, дорогие мои, для изучения сознания кого бы то ни было есть только любовь и искренний интерес. Давайте попробуем продвинуться в этом направлении.

Первое и самое главное, с чего, мне кажется, нужно начать это определиться в том, а есть ли у собак сознание вообще? Или может у них одни инстинкты? Может быть, правы церковники, вместе с живодёром Павловым, что считают их неполноценными?

Опять же, что такое сознание? Нужно сначала в этом определиться. Берем Большую Советскую Энциклопедию и читаем:

«Сознание, одно из основных понятий философии, социологии и психологии, обозначающее способность идеального воспроизведения действительности, а также специфические механизмы и формы такого воспроизведения на разных его уровнях».

Вы хоть что-нибудь поняли? Я – нет. Полезу в интернет, возьму что-нибудь из материалов средней школы. Вот, например:

«Существенное отличие человека как вида от животных состоит в его способности мыслить – понимать окружающие его явления, предвидеть их возможные изменения и на этой основе планировать свои действия, направлять их к достижению заранее просчитанного результата. Все это вместе взятое связано со сферой человеческого сознания.

Познать, описать, определить сознание очень трудно, поскольку оно не существует как отдельный предмет или как вещь. Но все дано человеку благодаря сознанию».

Сказано туманно, расплывчато, но уже кое-что можно понять. Откроем еще Викепедию. Читаем:

«Сознание – состояние психической жизни человека, выражающееся в субъективной переживаемости событий внешнего мира и жизни самого индивида, а также в отчёте об этих событиях.

Термин сознание является трудным для определения, поскольку данное слово используется и понимается в широком спектре направлений. Сознание может включать мысли, восприятия, воображение и самосознание и пр. В разное время оно может выступать как тип ментального состояния, как способ восприятия, как способ взаимоотношений с другими. Оно может быть описано как точка зрения, как Я. Многие философы рассматривают сознание как самую важную вещь в мире. С другой стороны, многие ученые склонны рассматривать это слово как слишком расплывчатое по значению для того, чтобы его использовать».

Вот в чем дело. Ученые никак не могут даже дать определения сознанию. Давайте заглянем в толковые словари, может там, что есть? Даль на эту тему молчит. А вот Ушаков поместил статью. Приведу её полностью:

«Сознание, я, мн. нет, ср. 1. Действие и состояние по глаг. сознать-сознавать в 1 знач. 2. Действие по глаг. сознаться-сознаваться в 1 знач. 3. Мысль, чувство, ощущение. 4. Способность мыслить и рассуждать…»

Вот оно! в четвертом пункте: Сознание это способность мыслить, рассуждать… и многоточие, потому что Ушакову не до этого, ему нужно еще тысячи слов объяснять, но и этого достаточно, на этом можно базироваться. Почему Ушакову удалось так легко, походя дать определение тому, что остальные считают неясным и туманным? Потому что он не пытается обосновать исключительность человека в этом мире, а подходит к вопросу с точки зрения простой логики.

Оказывается, всё просто, можно только дополнить многоточие из предыдущих туманных и непонятных определений. Итак:

Сознание – это способность мыслить, рассуждать, воспринимать действительность и собственное «я», переживать, страдать, планировать свои действия, направлять их к достижению заранее просчитанного результата.

Обладают ли этой способностью животные? или только человек? Безусловно, обладают! Для того чтобы это понять, совсем не обязательно резать собак, достаточно просто понаблюдать за ними.

Первый раз я задумался о наличии и качестве сознания у животных, когда наблюдал за спящим псом. Кинг со щенячьего возраста был привередлив на счет выбора места для отдыха. Обычно он долго ходил по комнатам, выбирая место, где бы улечься. Видно уже было по нему, что хочет спать пес, но крепится. Он мог заснуть, сидя у ног и глядя на меня. Глаза у него закрывались, он начинал падать на сторону и тут же просыпался, потом уже шел искать себе место. Он редко ложился на диване или в кресле, чаще на полу. Когда найдет по каким-то одному ему известным признакам это самое лучшее место, начинает крутиться волчком, чтобы занять еще и правильное направление. Ему для этого нужно было дать оборотов десять-пятнадцать. В какой-то момент он падал на пол, громыхнув костями, но не всегда удовлетворялся, мог повторить эту операцию несколько раз. Но удовлетворившись, в конце концов, он мгновенно засыпал. Чаще всего он спал на правом боку.

Он никогда не храпел во сне, но часто ворчал и тихонько взлаивал то радостно, то тревожно. Ноги его при этом слегка шевелились, как если бы он бежал во сне. Во время одного из таких наблюдений за псом я вдруг понял – он же видит сны! Казалось бы, что тут такого, что вдруг я так всполошился? Ну, как же? ведь именно наличие образных снов напрямую говорит о наличии полноценного сознания. Он ведь воспроизводит во сне реальную жизнь, переживает какие-то события, которых на самом деле с ним не происходит в данную минуту. Это же абстракция – абстрактное мышление, если так можно выразиться.

После этого маленького открытия я стал наблюдать за другими его действиями уже с этой точки зрения. Интересно, например, общение собаки. Причем, общение с людьми не характерно, оно может показаться не очень умным. О причинах этого я уже упоминал – мы говорим с животными на разных языках. Случайные встречи на улице тоже мало о чем говорят. Мы видим, в основном, характерные телодвижения, которые ученые приписывают инстинктам. Виляние хвостом или поднятие шерсти дыбом и прочее. Основное общение остается от нас скрытым. Гораздо интереснее понаблюдать общение длительное.

Акимыч, глядя на меня, взял себе щенка ирландца. Щенок был сводным братом моего Кинга на год моложе. Щенок оказался хулиганистым, и я предложил его звать пиратом – Дрейком. Когда он был еще совсем щенком, Акимыч с семьей уехал в деревню на свадьбу и оставил Дрейка у нас. Кинг поворчал немного, но сразу занялся его воспитанием.

Кинг интересно относился к еде. Сейчас мой пёс Кант съедает всё, что не положи. Если что, срыгивает излишки на улице, а Кинг какое-то время лежал в нескольких метрах от миски, потом степенно вставал, подходил ближе, нюхал пищу, выедал мясо и отходил от миски, а всё остальное подбирал позже. В то время как у нас гостил Дрейк, мисок стало естественно две. Клали в них примерно поровну. Дрейк сразу бросался к миске и начинал жадно есть. Кинг лежал в сторонке и наблюдал. Щенку еды нужно много, поэтому, доев своё, Дрейк принимался за кинговское. Тот спокойно позволял это делать, хотя нахальный Дрейк выедал самое вкусное – мясо. Но это еще не так интересно – интересно стало через год, когда ситуация повторилась. Акимыч опять куда-то уехал и оставил нам уже вполне сформировавшегося пса.

Те же две миски. Дрейк по привычке опрометью летит жрать, как только положили. Но возле самой миски он натыкается на Кинга, который грозно рыкнув, отбрасывает его назад, съедает всё из своей миски и ополовинивает дрейковскую. И так всю неделю – возврат долгов. Дрейк воспринимал это всё как должное. Как вы думаете, понимали они, что делают? И о чем это говорит? Не только о совершенно сознательном планировании своих действий, но и о хорошей памяти. То, что животные обладают хорошей памятью, вряд ли у кого вызывает сомнение, только и её ученые пытаются свести на уровень чисто инстинктивного поведения. Я недавно заехал к одному приятелю, у которого не был несколько лет.

Во дворе меня встретила крупная овчарка. Мало того, что она меня узнала, она принесла мячик, которым я играл с ней в последний свой приход. Я взял этот мячик в руки, но собака ушла по делам и играть не стала. Зачем же она принесла мячик? Она просто захотела подчеркнуть, что помнит и меня и как мы с ней играли в прошлый раз.

Кстати поведение Кинга с едой было не просто возвратом старых долгов – это была часть воспитательного процесса. В тот раз он научил Дрейка приемам коллективного боя и даже сексуальному поведению.

В один из дней я стоял с соседом, Кубанцем, на его строящемся доме. Дом был уже подведен под крышу, и нам хорошо была видна оттуда вся улица. А по улице шествовала собачья свадьба. Впереди текущая сучка с независимым видом, а за ней все деревенские кобели клином. Когда на улицу вышли Кинг с Дрейком, кобели резко поотстали – наших все уже хорошо знали и связываться не рисковали. Сучка почтительно подняла хвост. Кинг понюхал сам и дал понюхать Дрейку. По праву сильного он мог бы тут же приступить к делу, но уступил очередь младшему товарищу. Дрейк попытался что-то изобразить, но у него ничего не получилось. Кингу пришлось показывать, как это делается. Всё это производилось настолько серьёзно, что мы с Кубанцем чуть не попадали с лесов на землю от смеха.

Кинг умер жаркой осенью 2002 года, так и не дождавшись открытия своей любимой охоты. Тогда везде были пожары. Трава вся выгорела от жары. На темно-красное Солнце в сплошной дымке можно было смотреть без всякой боли в глазах. Картина была жуткая, на самом деле – апокалипсис какой-то. Кинг лежал в доме на своем коврике и печально смотрел на меня, не отрываясь. У него несколько дней как отнялись ноги, и он знал, что умирает. Умер он, как и жил, очень интеллигентно, избавив меня от наблюдения за агонией. Меня на минутку позвали на улицу, и я вышел не более чем на минуту, ну две. Когда вернулся, он был уже мертв. Мы с женой похоронили его рядом с домом у дороги. Положили на его могиле большой круглый камень, и я отсалютовал на прощанье из своего охотничьего ружья.

Кстати, отношение животных к смерти несколько странное. Они, как и люди, в принципе боятся смерти, но до какого-то предела. Наступает момент, когда они чувствуют неизбежность смерти и покоряются ей. Особенно это касается диких животных. Охотники знают разницу между прогулкой по лесу просто так, за грибами, скажем, и собственно охотой, когда в руках оружие. Даже если ружьё за спиной и даже в чехле, лес вокруг затихает – живность разбегается и прячется – они чувствуют опасность. Но сплошь и рядом бывают случаи, когда дичь выходит прямо на охотника, что чем-то похоже на самоубийство.

Наиболее типичным в этом отношении мне запомнился случай с одним домашним бараном. Мы привезли его из соседней деревни в багажнике со спутанными ногами. Мы были с Олегом, тогда еще бухгалтером на моей фирме, на его южной даче в Калужской области. Там тихо, неплохая охота, да и просто я люблю пожить недельку в старом деревянном доме с русской печкой. Охотничьих трофеев у нас было не густо, а свежего мяса привезти домой было нужно.

Подъезда прямо к дому не было – мы оставляли машину за небольшой речкой. Баран заупрямился сразу, как только мы вытащили его из машины. Резать его в этот вечер мы не собирались – просто вели в овин, а он ни в какую. Мостик узенький, еле перебрались с ним на ту сторону. На следующее утро нужно было зарезать его, разделать и ехать домой. Мы с Олегом шли в овин с тяжелым сердцем – опять сейчас начнется эта волынка. Да и резаки из нас… А ничего не началось. Баран весело выбежал на лужок перед домом, встал и сам подставил горло под нож. Как это называется? Странно это всё.

18. Как кошка с собакой

Сейчас у меня живут два милых обормота: пёс Кант и кошка Дуська. Кант совсем не такой, каким был Кинг, гораздо более нетерпелив и импульсивен, поэтому кажется глупее, но при этом беспредельно добрый. От своей доброты и открытости часто страдал от других собак, но к семи годам от роду научился-таки давать сдачи и быть осторожнее в общении. Он очень любит гулять со мной и весь день следит за моими действиями. Утром помогает надеть тапочки и наблюдает за моим завтраком из большой комнаты. Сам он утром не ест – ему в это время нужно выяснить план на день. Если я после завтрака иду к компьютеру, он тяжело вздыхает и уходит на второй этаж. Если начинаю одеваться, то ему нужно понять – во что? Он высовывает из-за двери спальни только нос с глазами и опять же тяжело вздыхает и уходит, если я беру повседневные брюки, но если только прикоснусь к камуфляжу, он врывается в спальню и начинает радостно скакать вокруг меня. А уж если достану ключи от оружейного сейфа, это будет скулеж и нытьё, пока не выйдем из дома.

Причем спрятаться от него невозможно. Ему не обязательно видеть всё своими глазами. Иногда, чтобы избавить себя от лишней суеты с его стороны, я закрываю за собой дверь. Но стоит только прикоснуться к чему-то связанному с охотой, он тут же начинает вопить и царапаться в дверь. Третий глаз? Возможно, утверждать не берусь, но чем это еще можно объяснить? Кант иногда пропускает мой приезд домой. Кинг никогда не пропускал и даже более того. Минут за десять он извещал всех домашних об этом событии, после чего садился у двери в Москве или у ворот в деревне и уже не двигался с места до моего появления. В это время я еще ехал в машине достаточно далеко от дома, как он узнавал об этом? Загадка.

Кошка совсем другое дело. Эта всеми способами пытается изображать независимость, но как только утром проснусь и, еще не шевелясь, только приоткрою глаз, чтобы посмотреть на часы, она тут же перебирается с дальнего угла кровати в ногах под правую руку и начинает громко урчать. Пес, правда, тоже подходит поздравить с добрым утром. Они немного ревниво относятся друг к другу, но живут более чем мирно. Я ни разу не видел, чтобы они серьёзно поссорились. На улице они имитируют драки, но это не более чем игра. Чаще всего Кант налетает во дворе на Дуську, которая всегда, почему-то, к этому готова. И тут два варианта: либо она опрометью убегает от него, как от чужой собаки и вскакивает на забор или на дерево, либо подпрыгивает на месте и бьет его лапой по морде. Впрочем, иногда она сама, спрятавшись в кустах, нападает на пробегающего мимо Канта, тогда он уже сознательно загоняет её на забор или дерево. Но еще раз говорю, это не более чем игра.

К утренней еде они относятся довольно равнодушно, но вечером… они знают положенный час. В это время я их обоих не интересую, они внимательно следят за моей женой. Стоит ей за чем-нибудь сходить на кухню, они уже тут как тут. Начинают толпиться там и толкаться, как Паниковский с Шурой Балагановым. Помните: «А ты кто такой… а ты»? Зато когда уже поедят и успокоятся, начинается идиллия. Кант ложится животом кверху возле телевизора. Дуська сначала вылизывается сама, потом вылизывает Канта, а он балдеет, как таракан за теплой печкой. Правда на этом еда не заканчивается. Дело в том, что кошка никогда не доедает своё до конца, а Канту это терпеть почти невозможно. За доедание из её миски он неоднократно получал от меня по шее, поэтому откладывает это до ночи. Когда мы уже выключаем у себя свет, он потихоньку прокрадывается на кухню и совершает это преступление. Он прекрасно понимает, что это преступление, но победить себя чаще всего не может.

Миска маленькая для его огромного языка и сильно гремит, передвигаясь по полу. Я иногда выхожу из спальни и включаю свет. Он тут же поджимает хвост и убегает к себе под стол.

Не так давно я заснул у телевизора в большой комнате. Жена телевизор выключила и ушла. Я проснулся от тишины в доме, приоткрыл глаза и увидел Канта, крадущегося к дуськиной миске. С дивана видна вся кухня. Шевелиться мне еще было лень и я просто наблюдал за тем, что он будет делать. Стараясь не греметь когтями по ламинату, Кант подошел к миске и стал её гипнотизировать. Коротенький хвост его, похожий на сосиску, то задирался вверх, то поджимался вниз, отражая его сомнения. И что вы думаете? в конце концов, победила совесть. Он тяжело вздохнул и поплелся обратно в комнату.

Ну, и какие из этого можно сделать выводы? Мало того, что он полностью «осознает и планирует заранее свою деятельность, мыслит и переживает», у него еще и есть совесть! А это понятие уже гораздо более широкое. Не всем людям доступно.

А что означает громкое «урмур» моей кошки Дуськи, когда я её запускаю домой с улицы? Когда ей нужно погулять она подходит ко мне и говорит: «Мяу», указывая при этом на дверь. Это обычное дело, имея определенное желание, кошка мяучит, чтобы привлечь внимание к своим потребностям, всё это понятно и не удивительно. Но как ей вернуться обратно? Кант стучит лапами в дверь. У него лапы большие – его слышно. А кошке что делать? Сейчас вот зима, на улице холодно. Она забирается на подоконник снаружи и ходит по нему, дожидаясь, пока её заметят. Я подхожу к окну, говорю ей, что пошел открывать и иду к двери. В этом случае кошка, входя в дом, обязательно громко говорит «урмур»! Что это? Ей ведь не нужно привлекать моё внимание к выполнению каких-либо желаний. Она уже дома, всё хорошо. А ведь кошка говорит «спасибо»! Кошка испытывает чувство благодарности и выражает его в звуке, чтобы и мне от этого стало приятно.

Так обладают животные сознанием?

Все компоненты сознания, перечисленные в определении, у животных имеются. У них нет только одного, по сравнению с людьми – речи. Но еще большой вопрос, плохо это или хорошо.

Кто-то может сказать, что всё, о чем я здесь говорил, относится только к домашним животным. Они, дескать, от людей набрались и подражают им. Но последите за дикими животными, за их поведением, и вы увидите то же самое. Благодаря удачному расположению моего дома, я всю зиму наблюдаю у себя под окнами лисью семейку. Егерь ругает меня за то, что я их не стреляю, а я не хочу этого делать. Наблюдать за ними мне гораздо интересней. Егеря считают, что лисы уничтожают тетеревиные гнезда, может быть, не знаю, но я вижу, что питаются они в основном мышами. Знаете, как лиса это делает зимой?

Зима в этом году солнечная. Рыжая лисья шерсть прямо пылает на чистом снегу. Лиса просто идет по снегу, почему-то совсем не проваливаясь. Кант пару раз пытался догнать лису – я его специально выпускал за калитку, но он проваливается по самый живот, а лиса бежит «по морю аки посуху». Так вот, лиса медленно идет по глубокому снегу и вдруг замирает в стойке, очень похожей на стойку легавой собаки, даже правая передняя лапа подогнута. И вдруг прыгает резко вперёд и вверх, переворачивается в воздухе и втыкается головой в снег. Я бы не сказал, что всё время выныривает с мышью в зубах, но довольно часто. Я думаю, что тонкого слуха и нюха для такой охоты не достаточно. Я тоже слышу в лесу запах грибов, особенно маслят и ориентируюсь по этому запаху, но этого слишком мало и не точно для того, чтобы прыгнуть на эти грибы вниз головой. Слух, конечно, дает гораздо более точный ориентир, но полуметровый слой снега не может не искажать направление. Скорей всего тут опять не обходится без «третьего глаза».

В мае под крышей моего сарая селятся ласточки. Они возвращаются каждый год, не смотря на обиды со стороны Дуськи. Трясогузки заселяются туда же недели на две раньше. Вы можете у меня спросить, как я определяю, что это те же птицы, что и в прошлом году? Я не смогу этого объяснить, но знаю, что это так. В первый же день они подлетают здороваться. Вокруг много ласточек и трясогузок, но «чужие» ведут себя иначе, а эти специально показывают себя, хвастаются тем, что они отдохнули на юге и вот опять вернулись. Иногда, прежде чем окончательно выйти во двор, я некоторое время стою на веранде. Двор пуст, никого. Все по делам. Но вот я вышел. Тут же появляется одна из трясогузок и садится на теннисный стол. Почему-то трясогузки очень любят смотреть, как мы с женой играем в пинг-понг. Они садятся совсем рядом, на крыше веранды и внимательно следят за шариком, водя головами то в одну, то в другую сторону. В перерывах что-то чирикают между собой, но, как только шарик опять в игре, снова замолкают и внимательно следят за игрой.

Когда во дворе появляется Дуська, все наши птахи начинают ябедничать на неё. Особенно выразительны ласточки. Сначала они пролетают возле меня, едва не касаясь плеча или головы, чтобы заметил наверняка, потом сразу нападают на кошку. Та увертывается или, перевернувшись на спину, отбивается от них лапами. Я, конечно, высказываю кошке свои соображения на этот счет, что, мол, нехорошо нападать на «своих» птичек, но она уходит от меня куда-нибудь за сарай, вальяжно задрав хвост и делая вид, что её этот разговор не касается.

А охотница она отчаянная. Мыши само собой, а птицы само собой. Она иногда даже увязывается со мной на охоту. Ходит, правда, немного в стороне, но наблюдает очень внимательно. Однажды, после такой охоты, она стала носить домой коростелей. Принесет и положит возле двери – ты же вроде стрелял их в поле? Как я ей теперь могу объяснить, где свои птицы, где чужие?

Трясогузки почти всегда провожают меня, когда я уезжаю из дома. Выезжая из ворот, я вижу хоть одну из них прямо в колее дорожки. Она сидит и ждет, пока я подъеду в упор, потом отлетает и садится метрах в десяти дальше. Потом снова вылетает прямо из-под колес и садится опять на дорогу, хотя дорога делает здесь крутой поворот. И так продолжается, пока я не выйду напрямую и не наберу скорость.

Все животные вообще любят играть. Когда им скучно они развлекаются точно так же, как люди. Читал как-то заметку про ворон в Кремле. Они там, видишь ли, позолоту портят на куполах. А это не только в Кремле – это любимое занятие ворон, я это видел неоднократно. Вороны собираются обществом, садятся на церковный крест и по одной съезжают на хвосте и лапах по скользкой луковице вниз, пока их не подкинет вверх на изгибе кровли. Общество наблюдает и комментирует, а эта ворона возвращается на крест и занимает очередь на следующий спуск. Для ворон это что-то вроде американских горок. Иногда они это делают на простых крышах, главное чтобы она была покруче и с трамплином.

Так есть у животных сознание или нет? Вопрос не совсем корректный. Правильней спрашивать о наличии души, а не сознания. Тогда всё встает на свои места. Конечно есть, безусловно есть! Животные устроены точно так же, как и мы. Они имеют физическое тело, энергетическое тело и душу.

Большинство эзотерических религий придерживаются идеи иерархического роста души, то есть, если уж ты достиг уровня человека, то обратного пути нет. Человек якобы выше животного, а еще выше ангелы и боги. Душа по этой теории проходит некую эволюцию от амебы до человека и дальше. Как выясняется, это не совсем верно. Еще раз возвращаясь к первым книгам, напомню рассказ Ларисы о том, что она между жизнями прилетала в Москву в виде комара. Именно это, в свое время, мне казалось самым сомнительным в её рассказе, но теперь я понимаю, что это более чем реально.

Мы запутаны в сетях научных теорий и нам очень тяжело представить себе, что комар может видеть мир точно таким же, каким его видит человек, ведь у него и глаза устроены совсем по-другому и уши, а уж то, что он может понимать происходящее, анализировать… это уж вообще, ни в какие ворота… И тем не менее, так оно и есть на самом деле. Душа универсальна. Она может придти в этот мир в любом теле. Как это происходит, а главное, зачем? – это тайна за семью печатями, но это так и есть.