Текст книги "Скажи нам правду"

Глава четырнадцатая

До того как мы начали встречаться с Пенни, никто не пускал обо мне слухов, и так же было после того, как она меня бросила. Но теперь, приведя на танцы незнакомую девушку, я вновь стал объектом интереса. Ребята говорили обо мне и о той девушке.

На испанском Пенни уже несколько недель садилась вдалеке от меня, но сегодня вновь уселась рядом:

– Привет, Ривер! – Она махнула рукой как раз в тот момент, когда мистер Фернандес откашлялся и сказал: «Buenos dias, amigos».

Я виновато пожал плечами.

Пенни всегда очень подолгу копалась после уроков – каждый карандаш, каждый ластик имел свое место, – но, когда я встал, она мигом побросала все в свою сумку и последовала за мной в коридор.

– Привет! – улыбнулась она.

– Привет! – буркнул я.

– Весело было в пятницу?

– Да, весело.

– Отлично. Мне тоже.

– Ладно. – Я повернулся к своему шкафчику.

– Ривер! – жалобно сказала Пенни.

– Что?

Пенни закусила верхнюю губу.

– Это ненормально, – пробормотала она.

– Знаю. – Я едва не коснулся руки девушки, но только потому, что обычно так делал, когда хотел ее поддержать.

– Просто я не хочу, чтобы между нами все было как-то не так.

Может, тогда тебе не стоило бросать меня посреди озера?

– Ладно…

– Значит, у нас все хорошо?

– Да, хорошо.

– Потому что мне далеко не все равно, что с тобой происходит, Ривер. Я хочу, чтобы мы были друзьями.

Мы с Люком, пообедав вместе, теперь сидели у футбольного поля, раскрыв пакет чипсов «Доритос».

– Что происходит с Уиллом и Мэгги? – спросил он.

– О чем ты? – удивился я.

– Они не звонили мне все выходные. Ты тоже не звонил, но к этому я привык. В общем, мне хотелось знать, чем они занимались, потому что после игры у меня не было никаких планов, но они не позвонили мне и не написали. Потом я узнал, что они пошли в кино. Сегодня утром я спросил Уилла, что они смотрели, а он улыбнулся и ответил, что не помнит.

– Думай что хочешь, но, по-моему, они друг в друга влюбились.

– Ха! Когда я спрашивал, что с ними происходит, то имел в виду, начали ли они наконец встречаться?

– Что? Ты знал?

– Да это уже сто лет понятно.

– Серьезно?

– Ривер, приятель, ты куда вообще смотрел?

Я доел последние чипсы, вспоминая вечер пятницы. То, как выглядела Мэгги. То, как Уилл смотрел на нее.

– Расскажи мне о дискотеке, – попросил Люк.

– Я думал, ты терпеть не можешь дискотеки.

– Но это не значит, что я не хочу послушать о них.

– Пенни и Эван пришли вместе. Это ты уже знаешь.

– Да. – Люк сделал большой глоток газировки.

– А что еще ты знаешь?

– Когда мне никто не позвонил после игры, я пошел вместе с Эваном Локвудом и другими ребятами из команды.

– И?

– Хочешь, чтобы я рассказал тебе про Эвана и Пенни?

Я немного подумал.

– Да не очень.

– Хорошо. Тогда расскажи мне о той девушке, которую ты приводил в школу.

– Она мексиканка.

– И ты считаешь, я ее знаю? Потому что сам наполовину мексиканец? Думаешь, мы двоюродные брат и сестра?

– Нет, придурок. Я говорю тебе о ней, потому что ты спросил. Она мексиканка. Она живет в Бойл-Хайтс. Она очень умная, дико меня смущает, и мне это нравится. Ее зовут Дафна.

– Дафна. Звучит неплохо. Звучит так…

– Не как Пенни?

– Да.

– Я действительно был настолько ужасен, когда встречался с Пенни?

Люк вздохнул:

– Вроде того. Это как мой отец, который любит рассказывать одну и ту же историю по сто раз. С историей все нормально, но слушать ее уже невозможно.

– Понятно.

Эверетт учил нас делать одну вещь, если мы задевали чьи-то чувства, но я не собирался пристально смотреть на Люка и говорить: «Я тебя уважаю», потому что Люк наверняка решит, что меня хватил удар, и вызовет «скорую помощь».

Однако я похлопал его по плечу, чтобы он посмотрел мне в глаза, и сказал то, что хотел:

– Извини, что не был хорошим другом.

Люк прищурился:

– Ты ведь не собираешься отдавать мне короткие шорты?

Я засмеялся:

– Нет. Ты в этих шортах – первый в списке того, что я больше никогда не хочу видеть.

В среду после испанского я подошел к Пенни в столовой. Она говорила, что хочет, чтобы мы остались друзьями, и я поймал ее на слове.

– Привет, Пен!

– Привет, Ривер!

Эти слова прозвучали иначе, чем когда она встретила меня на крыльце с собакой или в кухне с Натали. Тогда она сказала «привет» с интонацией «Какого черта ты делаешь в моем доме?». А сейчас так, словно была рада меня видеть.

– Я не сделал домашнюю работу, – усмехнулся я.

– Почему? – Пенни очень удивилась.

Я подумал, не рассказать ли ей о том, как вчера вечером мне позвонила Дафна, после того как уложила в постель всех своих братьев и сестер, и мы разговаривали до часа ночи.

Я хотел сказать об этом Пенни не для того, чтобы заставить ревновать, а потому, что не мог сосредоточиться ни на математике, ни на испанском, ни на чем другом: Дафна захватила все мои мысли.

– У меня не было времени.

Пенни придвинулась ближе.

– Никому не говори, – прошептала она, – но я попросила Хуану сделать за меня домашнюю работу.

Я подумал, что Хуане вряд ли это понравилось, но она выполнила задание без возражений. Возможно, после того, как приготовила семье Пенни легкий ужин.

Пенни взяла меня за руку:

– И…

Это «и» означало, что она слышала, будто отношения между мной и девушкой, которую я привел на дискотеку, были не только дружескими. Откуда она это знала? Я никому не говорил, что поцеловал Дафну. Это был самый лучший секрет из многих не столь приятных.

– Что – «и»?

– Ну же, Ривер.

Я продолжал играть в молчанку, понимая, однако, что, если Пенни чего-то хочет, она не успокоится до тех пор, пока не получит свое. Особенно если она хочет это от меня.

– Так ты имеешь в виду ту девушку?

– Может быть.

– Да, есть одна девушка. Она мне нравится. И может быть, я ей тоже нравлюсь… Мир – таинственное и непредсказуемое место.

– И она теперь твоя подружка?

– Не все так просто.

– Чего же тут сложного?

Я пожал плечами. Как мне объяснить, что узнавать Дафну очень интересно и совершенно не похоже на то, как я узнавал Пенни? Даже если бы я действительно знал Пенни.

– Что ж, я за тебя рада. – В голосе Пенни не чувствовалось никакой радости.

– А как Эван? – не выдержал я.

– Ну… не знаю… – Пенни распустила узел волос, встряхнула их и начала заплетать снова. – Я не уверена, хочу ли сейчас каких-то отношений. Скоро придут письма из колледжей, мне надо будет решать, куда пойти учиться, думать о будущем, и в такой момент немного странно начинать отношения. Знакомиться и прочее… Это же такой труд, тебе не кажется?

Нет, мне так не казалось. Напротив, это было совершенно не похоже на труд.

– Может быть, – неопределенно сказал я.

– Учебный год подходит к концу, Ривер. – На лице Пенни было выражение, которое обычно появлялось перед тем, как она начинала учить меня жить. – Не время начинать что-то новое.

Глава пятнадцатая

Из желтой листовки Эверетта, страница один, пункт два:

ВТОРОЙ ШАНС, группа поддержки для подростков, основана на доверии, на понимании того, что нельзя лгать и скрывать правду.

Я был согласен с этим правилом, однако неделю за неделей осознанно его нарушал.

А теперь Дафна, которая никем не притворялась и уважала Эверетта с его принципами, пыталась совладать с неприятным фактом нарушения пункта четыре, страница два:

 Между членами группы не может быть физических или романтических отношений.

– Честность очень важна, – сказала она мне между поцелуями. – Но не думаю, что всем надо знать всё.

– Мне тоже важно быть честным, – услышал я собственные слова.

– Знаю, Ривер. В том числе поэтому ты мне и нравишься. Поэтому я думаю, что мы можем быть вместе.

– А я-то думал, это из-за моего остроумия и потрясающего обаяния.

Я не мог дождаться субботы. Мне не хотелось делить Дафну с компанией зависимых от чего-то подростков. Поэтому в пятницу я предложил девушке сходить в кино. Мы просидели первые двадцать минут, ушли за попкорном и больше не вернулись. Я не хотел смотреть фильм, я хотел смотреть на Дафну. Мы сели в пустом вестибюле.

– И еще из-за того, что ты понимаешь мои проблемы, а я – твои. Мы как сломаный приемник.

– Сломаный приемник, – засмеялся я. – Звучит неплохо.

– А Кристофер и Мейсон? – Дафна взяла попкорн, подбросила его в воздух и поймала ртом. – Может, надо им все сказать?

– Кристофер тебя чересчур уж опекает, и мы оба знаем, какой у Мейсона длинный язык.

– Это грубо.

– Что?

– Смеяться над человеком с расстройством пищевого поведения.

– Я над ним не смеялся. Я говорил в буквальном смысле, что у Мейсона длинный язык.

– Нет, Ривер, ты говорил не в буквальном смысле, что у него длинный язык, словно он хамелеон какой-нибудь. Ты говорил в переносном смысле, но, поскольку у нас существует презумпция невиновности, предположим, что ты имел в виду его любовь к сплетням, а не любовь к еде.

«Боже, – подумал я. – Я ведь и правда могу в нее влюбиться».

Следующим вечером мы встретились у входа. Я пришел первым и стоял вместе со всеми, когда приехала Дафна, поздоровавшись, как обычно, будто среди нас не было человека, считавшего минуты до того, как появится возможность снова ее поцеловать.

Мы сели рядом на дальней стороне круга. Всю встречу я опасался, что нас вычислят или я совершу какую-нибудь глупую ошибку, забыв, что стал первоклассным лжецом.

Настала очередь Дафны рассказывать о себе.

– Это была… интересная неделя. – Она улыбнулась Кристоферу, сидевшему напротив, словно причиной этого был он. – Дела… они не казались тяжелыми. Как будто мне было все равно. И я думаю, это потому, что впервые за очень долгое время я делала что-то для себя. Только для себя. Да, я хожу сюда, и это место действительно для меня, но сейчас я имею в виду то, что приносит радость и счастье. Может, поэтому я воровала в магазине… не знаю… может, мне просто хотелось чего-то хорошего для себя. Может, поэтому я краду то, что мне даже не нужно. Потому что хочу что-то для себя. Это не оправдание – я просто пытаюсь во всем разобраться. Это же часть процесса, верно?

Все согласно закивали.

– Я знаю, что мы приходим сюда, чтобы делиться друг с другом, но мне бы хотелось оставить это для себя… как что-то личное.

– Хорошо, Дафна, – улыбнулся Эверетт. – Не каждую деталь нашей жизни мы должны здесь обсуждать. Если, конечно, то, что ты утаиваешь, не питает твою зависимость.

Подошла моя очередь рассказывать, но последняя фраза Эверетта стала для меня словно ледяной душ: «Если, конечно, то, что ты утаиваешь, не питает твою зависимость».

Питала ли Дафна Варгас, мой новый, прекрасный секрет, мою зависимость? Был ли я зависим от отношений с ней? От ощущения того, что меня любят? От внимания к себе? Может, поэтому я не мог честно рассказать девушке, в которую влюбился, о том, кто я на самом деле? Да и знал ли я, кем был?

Я глубоко вздохнул. Постарался привести свои мысли в порядок. Я не мог сформулировать свои вопросы, однако не мог и просто сидеть и молчать. Я поерзал на стуле, и он так заскрипел, что у меня свело зубы.

«Вот оно, – подумал я, – именно так себя чувствуют другие члены группы. Так себя ощущаешь, когда приходишь сюда, чтобы бороться с чем-то настоящим».

Все ждали. В искусстве терпения мы стали специалистами.

Я хотел что-нибудь сказать ребятам. Сказать от своего лица, а не от лица безымянного блогера со Среднего Запада с зависимостью от травки. Я не хотел быть лжецом и притворщиком. Не хотел также быть самозванцем. Я хотел быть честным. Мне вспомнилась просьба Эверетта, прозвучавшая несколькими неделями ранее: «Расскажите нам что-нибудь хорошее. Расскажите нам правду».

– На самом деле мне не нужна марихуана, – произнес я наконец. – У меня нет никакой зависимости.

Как продолжить, я не знал. В комнате стояла тишина.

– Значит, вот оно как, – наконец сказал Мейсон, фальшиво улыбаясь. – Ты просто бросил травку. Видишь, как легко? Бац! И дым развеялся! – Он помахал рукой. – Все, можешь идти. Наслаждайся жизнью.

– Думаю, Мейсон хочет сказать, – Эверетт бросил на Мейсона неодобрительный взгляд, – что ты можешь думать, будто марихуана тебе больше не нужна, однако зависимость так просто не исчезает, мы только учимся лучше ее контролировать. Ты всегда будешь зависимым, хотя можешь стать здоровым человеком. Не забывай об этом.

Забыть такое? Да я только об этом и думал. Как же мне избавиться от выдуманной зависимости от травки?

Тем вечером мы пошли в «Филиппе» – Кристофер, Дафна и я. Мейсон отказался. Я сел напротив Дафны. Сядь я рядом, не смог бы удержаться от прикосновения.

Кристофер взял один из моих картофельных чипсов.

– Мейсон определенно пытался тебя достать, – улыбнулся он.

– Да… не знаю. Может, он и прав. Может, я действительно слишком легко отделался, – пробормотал я.

– Ну, травка – довольно слабый порок. – Кристофер засмеялся.

– Ривер! – Дафна посмотрела на меня. – Твой отец тебя бросил. Просто встал и ушел из дому. Ты сколько угодно можешь считать, будто тебе все равно и твоя жизнь в порядке, потому что у тебя классный отчим и дом в Ранчо-Парк. Но ты брошенный ребенок. Перестань думать, что ты слишком легко отделался.

Помните, как Гринч услышал пение жителей Ктограда и его маленькое сердце выросло в три раза? Так вот, у меня было не сердце, а та дурацкая лягушка. Она превратилась в огромную тварь. Я и слова не мог вымолвить.

Кристофер приложил обе руки к сердцу:

– О-о, Дафна, как я тронут, что Ривер с тобой откровенничает. Потому что я точно не слышал печальную историю о том, как его бросил отец. Рад, что у вас двоих нечто вроде близких отношений.

Дафна толкнула под столом его ногу:

– Заткнись, Кристофер.

– Ты защищаешься? – удивился парень.

– Слушай, – сказала Дафна. – Меня уже тошнит от намеков. Если хочешь знать, что происходит между мной и Ривером, просто спроси.

– Ладно, спрашиваю. Что происходит между тобой и Ривером?

Дафна посмотрела на меня, потом на Кристофера:

– Абсолютно ничего.

Когда мы подъехали к дому Дафны, я вышел из машины и открыл перед ней дверь. Я обнял ее и попытался запечатлеть в своем банке памяти быстрый поцелуй, оставленный на ее щеке, поскольку я не ходил с Дафной в одну школу, она не жила в огромном доме в миле от моего и не имела в своем распоряжении внедорожник. Я не знал, когда снова ее увижу.

Девушка обняла меня и прошептала:

– Спокойной ночи, guapo[6]6
  Guapo – красавчик (исп.).


[Закрыть].

Съезжая на десятое Западное шоссе, Кристофер сказал:

– Просто к сведению: девчонка влюблена в тебя по уши. Мне все равно, что она говорит.

– Нет, не влюблена.

– Не знаю, почему ей нравится какой-то тощий белый парень из Ранчо-Парк, но так оно и есть. Я тебе говорю.

Я решил не отвечать.

Мы остановились у моего дома, и я попрощался до следующей недели. Но я не был уверен, что пойду. Мне хотелось видеть ребят, я чувствовал, что эти встречи нужны мне. Но сколько еще я смогу симулировать свою зависимость?

Ирония ситуации состояла в том, что я не знал, как из всего этого выбраться.

Я вошел в дом в смятении, и мама сразу же это поняла:

– Ты в порядке, милый?

– В порядке.

– Все хорошо?

– Все идеально.

– Ничто не идеально, Ривер. Не давай лучшему быть врагом хорошего.

– А, восточная мудрость. – Я сложил ладони вместе и слегка поклонился: – Намасте.

Леонард бросил на меня неодобрительный взгляд, и я отвернулся. Я не понимал, почему так отвратительно веду себя с мамой, мое беспокойство росло, как маленькая игрушечная губка, которую бросают в воду, и она превращается в динозавра, морского конька или, как в недавнем наборе Натали, цветок и сердце. Я не мог не думать, что лучший способ победить это ощущение – выкурить большой толстый косяк. Достать марихуану было не сложно. Все в школе знали, кто торгует травкой. Может, если я куплю целый пакет и буду курить ее каждый день, то смогу развить настоящую зависимость – стать человеком, которым притворяюсь?

В кармане зазвонил телефон.

Когда я увидел, что это Дафна, беспокойство исчезло, как по волшебству, и на меня снизошло спокойствие, будто я только что выкурил несуществующий косяк или принял несколько поз, рекомендованных йогой.

Она. В следующую субботу семейный пикник. Моему брату Мигелю десять.

Я. ОК.

Она. Хочу, чтобы ты пришел.

Я. ОК.

Она. ОК?

Я. ОК.

Она. Жаренное на гриле мясо. Может, софтбол. Что думаешь насчет пиньяты?

Я. Я против любого насилия.

Она. Это будет персонаж из «Майнкрафт», который его заслужил.

Я. Тогда принесу биту.

Глава шестнадцатая

Зная, что делать этого не нужно, я начал воображать, что после двух последних обязательных визитов Дафны на собрание никто из нас больше туда не пойдет и мы станем проводить субботние вечера вместе, занимаясь тем, чем обычно занимаются выпускники: ходить на вечеринки, встречаться с друзьями, немного выпивать, но никогда и ни за что не курить травку.

Я знал, что встречи помогают Дафне. Они были для нее важны. Но если мы перестанем на них ходить, я так и не скажу ни ей, ни остальным участникам группы правду. Мы можем начать сначала. «Девушка, которая не ворует, и парень, который не курит траву, неожиданно встречаются и безумно влюбляются друг в друга». Даже мне хотелось бы посмотреть эту романтическую комедию.

Но я не хотел, чтобы Дафна лишалась того, что было для нее так важно.

Я начинал влюбляться по-настоящему и собирался делать это правильно.

Я должен был стать лучше. Мамина восточная мудрость права: «Лучшее – враг хорошего». Конечно, я не был идеальным парнем. Я совершал слишком много ошибок. Слишком много врал. Однако мне надо было доказать Дафне, что хотя я и не лучший, но все же не совсем плохой.

В понедельник утром Люк заехал за мной по дороге в школу. Уилл и Мэгги расположились на заднем сиденье, и ранний час не помешал им держать друг друга за руки.

– Значит, теперь все открыто? Перестали притворяться, что ничего не происходит? Был ли момент признания, который я пропустил? – спросил я.

Мэгги отпустила руку Уилла:

– Вообще-то, Ривер, ты пропустил все моменты.

Она была права. Я пропустил слишком много. Почти все. И я не хотел, чтобы это повторилось.

– Рад за вас, ребята, – улыбнулся я. – Без обид, Уилл, но Мэгги сначала была только моим другом, так что, если ты причинишь ей боль, мне придется тебя убить.

Уилл улыбнулся.

Мы заехали на парковку, и я достал из багажника свой рюкзак. Уилл взял Мэгги за руку, и мы направились к главному зданию школы.

– Где ты был в субботу вечером? – спросил Люк. – Ты пропустил самую дурацкую вечеринку десятилетия.

– Я был с Дафной.

– Ну конечно, – засмеялся Уилл. – Где еще ты мог быть!

– Слушайте, ребята. – Я остановился и повернулся к ним лицом. – С Дафной все будет иначе, чем с Пенни. Я собираюсь вести себя с Дафной по-другому. Обещаю. Я получаю помощь. Работаю надо собой.

– Получаешь помощь? – удивилась Мэгги. – Ты к мозгоправу, что ли, ходишь?

– Типа того.

– Не смущайся, Ривер. Оглянись! Девять из десяти учеников нашей школы посещают психотерапевта.

– Я не смущаюсь. Просто…

– Что?

Ребята остановились на середине лестницы.

Сейчас должен был прозвенеть звонок. Я подумал о женщине, к которой в детстве водила меня мама, с грязными очками и запахом пачулей. О той, у кого я спрашивал, почему у меня нет папы, который болел бы за меня на футболе, стоя за воротами.

– Просто от нее пахнет пачулями.

Всю эту неделю на испанском Пенни садилась рядом со мной, возведя свое заявление «я хочу остаться друзьями» на новый уровень. Мне тоже хотелось, чтобы мы с Пенни остались друзьями. Могло ли быть иначе?

Это о Пенни я думал все время. Это ей мне хотелось позвонить, если я видел по телевизору что-то смешное или если мама выдавала что-нибудь в своем стиле – например, держала телефон на вытянутой руке и говорила, что собирается сделать фейси вместо селфи, – а особенно если я находил раненое животное. Раненые животные очень интересовали Пенни, за исключением случаев, когда этим раненым животным был я; здесь она теряла ко мне всякий интерес до тех пор, пока я не излечивался.

А мне нужен был друг. Конечно, три лучших друга – это больше, чем в среднем есть у людей, но я не мог сказать Мэгги, Уиллу и Люку всю правду. Это бы говорило о том, что я обманул их доверие, как и доверие всех остальных.

А Пенни? Она была как бы новым другом. Тем, кого я только собирался узнать. В определенном смысле наша доска была чистой. Я ее не предавал. Я ничего ей не должен. Учитывая все это, я подумывал ей открыться.

В четверг девушка спросила, не мог бы я проводить ее домой, поскольку ее машина была в ремонте, и я согласился: теперь она мой друг, а у меня было свободное время.

– Почему ты больше не заходишь? – спросила она, когда мы порядком отошли от школы.

– Ты же велела не приходить.

– А, ну да. Вначале это было немного странно. Как будто ты на самом деле не понял, что мы больше не вместе. – Пенни рассмеялась.

Я подумал: «Разве это смешно?»

– Знаешь, моя мама была в шоке от того, что ты продолжал приходить. Она попросила Хуану больше не пускать тебя в дом! – И Пенни вновь рассмеялась.

«Правда? Это юмор такой?»

– Но теперь мы друзья, и ты можешь приходить или писать мне когда угодно.

– Хорошо.

Мы миновали магазин, где я покупал куриный суп. Порция супа стоила недешево, но Пенни так и не поблагодарила меня за него. Я подумал: выпила она этот суп или просто вылила в раковину?

– Ты заметил, что я сделала операцию? – Пенни похлопала ресницами, глядя на меня.

– Нет. Но я и раньше не мог понять, когда ты в контактных линзах, а когда нет. И поскольку в школе тебя никогда не видели в очках…

– Знаю, знаю. В тех очках я выглядела отвратительно.

– Неправда.

– Правда. Я выглядела ужасно.

– Ужасно и отвратительно?

– И пугающе.

– Ты хорошо выглядела. Я тебе это уже говорил.

– Да. Ты всегда был очень милым. Не знаю, почему я не ценила тебя больше.

– Я не чувствовал, что ты меня недооцениваешь.

– Нет?

– До тех пор, пока ты меня не бросила.

Снова смех. Пенни просунула руку мне под локоть.

Мы приближались к ее дому, а у меня все еще не было возможности обсудить большую вонючую яму лжи, в которую я залез с головой, поскольку Пенни не спрашивала меня о моей жизни и поскольку на самом деле мы с ней не были друзьями, а возможно, не будем никогда.

– Как мило, – сказала она.

Мы поднялись на крыльцо, Пенни потянулась к рюкзаку за ключами, а потом ударила себя по лбу:

– О, нет. Мои ключи остались с машиной в магазине.

Она позвонила в дверь.

Я не хотел заходить в дом. Что бы мы делали как друзья? Мы не стали бы смотреть на диване кино. Я не собирался ее ласкать. И совершенно точно не собирался рассказывать ей о своих проблемах.

Дверь открыла Хуана. Увидев выражение ее лица при виде меня с Пенни, я понял, что пора уходить.

– Здравствуй, Ривер. – Хуана не отошла в сторону, чтобы мы могли войти. – Пенелопа, твоя мама сказала, чтобы я не пускала…

– Все нормально, Хуана.

– Но твоя мама…

– Хуана, все в порядке. Я сама пригласила Ривера. Он больше меня не преследует.

– Но…

– Хуана, дай нам войти. Это глупо. Это всего лишь Ривер. Ты его знаешь. Он похож на психопата?

– Нет, но…

– Ничего, все нормально, – сказал я, хотя совершенно не чувствовал себя нормально. Неуютно, неловко, нелепо? Да. Нормально? Нет. – Все равно мне пора.

– Нет, Ривер. – Пенни взяла меня за руку и потянула. – Заходи.

– Мне надо идти. – Я вырвал свою руку и заметил, как Пенни, прищурившись, посмотрела на Хуану.

– Извини, Ривер, – сказала Хуана. – Ты знаешь, я считаю тебя хорошим парнем. Но дело в том…

– Все хорошо, Хуана, – улыбнулся я. – Спасибо. Ты выполняешь просьбу миссис Броквэй. Я понимаю.

Теперь Пенни перевела прищуренный взгляд на меня:

– Я велю ей тебя впустить. Это глупо.

– Мне надо идти. – Я развернулся и быстро пошел по подъездной дорожке.

– Прости, Ривер, – крикнула мне вдогонку Хуана. – Береги себя.