Текст книги "Сводный ад"

Глава 29

– Что тут Вилена делала?

Помогаю Адаму опуститься на кровать, заботливо укрываю его одеялом.

– Я так рад, что ты приехала… – за руку меня ловит, крепко её сжимая. – Думал, потерял навсегда. Особенно, когда этого… задро… картофельного… то есть Мишу увидел!

– Миша мне всё рассказал, кстати! Про то, что ты снял квартиру надо мной, предметы чинил, кофе по утрам носил. И цветок подарил…

– Понравился? – Адам одарил меня широкой, довольной улыбкой.

От сердца отлегло, видя, как он улыбается, как его дьявольски-красивые глаза блестят… а значит, ему уже и правда лучше. Жить точно будет!

– Невероятно… Мой любимый сорт и цвет. Миша притворялся, поддакивал мне, что это он, мол, всё делает.

– Вот сучара! – я услышала хищный рык.

– Адам! Не надо так про него. Да, нехорошо себе чужие труды присваивать, но именно он меня надоумил бросить всё и побежать к тебе.

– Правда? – глаза Адама загорелись.

– Да. В тот вечер фильм вообще не шёл, мои мысли были направлены в другое русло. Миша это заметил, вывел меня из зала и мы поговорили. Он убедил меня, что ты достойный мужчина, чтобы я немедленно вернулась к тебе. То, что ты сделал для меня, заслуживает уважения и прощения, – смущённо пролепетала я, опустив ресницы.

– Иди сюда, Ник, приляг рядом.

Адам тянет меня к себе, укладывая на кровать. Немного отодвигается в сторону, оставляя мне место.

– Хочу просто с тобой полежать…

Я уютно сворачиваюсь калачиком под боком Адама, блаженно прикрыв глаза, ощущая его родной запах.

– Я так соскучился…

И мне действительно легче становится.

Меня отпускает…

Мышцы окутывает приятное тепло и наступает умиротворение.

Там, где болело больше месяца…

– Прости меня Ника, я больше никогда не причиню тебе зла, обещаю, – мягкие губы касаются макушки, заставляя трепетать. – Если нарушу слово, разрешаю меня закатать в бетоне.

Адам ловит меня за подбородок и нежно целует в губы. Невинный поцелуй с мягким трением наших губ друг о друга перерастает в головокружительный французский с языком.

И моё сердце бьётся навылет.

– Я ужасно сильно изголодался! – жарко шепчет в мой рот, и снова целует.

Прижимает к себе вплотную, обвивая обеими руками. Стискивает. Лишает кислорода.

Да уж, я заметила.

Судя по тому, как выросли его пижамные штаны в районе паха.

– Боярский, ну ты как обычно в своем репертуаре!

Внезапно слышится задорный женский голос, заставляя меня отскочить подальше и раскраснеться.

В палату вошла та самая пышная медсестра.

– Не успеешь отвернуться, уже другая девчонка под боком, – хихикает она, занося в палату новую систему. – Адам, время процедур. И укола в попу!

Пациент недовольно вздыхает, закатив глаза.

– Мария Алексеевна, ну такой момент обломали…

– Штаны снимай, Казанова! – широко улыбается она, покручивая перед его лицом огроменным шприцом. – Хорош девчонок менять! Вчера одна у постели млеет, сегодня уже другая. А завтра кто? Меня утащишь? Я на твои чары не куплюсь, не мечтай! Я девушка порядочная и замужняя, имей ввиду. Кавалеров, между прочим, помясистее люблю.

Я рассмеялась, отвернувшись, когда Адам, фырча, как старый дед, перевернулся на бок, спустив штаны.

– Ау!

– Что ау!

– Ну вы и всандалили…

– Ой, не бреши! Рука у меня лёгкая, говорят, как перышко. Просто у кого-то зад чувствительный, или перед невестой своей выделываешься, чтобы поухаживала.

Я сейчас лопну от смеха.

Ну что за женщина?

Какая приятная и позитивная медсестра, все бы такими были.

– Дубинами молотили, так не пикнул, а тут укольчика испугался.

Мария Алексеевна ставит капельницу, улыбнувшись нам по очереди, словно голубкам, удаляется по своим делам. Я подсаживаюсь обратно к Адаму на край кровати.

– Почему невеста?

– Какая ты наблюдательная. А что, если это так?

– В смысле?

Адам ловит меня за талию, подтягивая к себе, мечтательным взглядом скользит по моему лицу, губам, шее… Ловит выбившийся из хвоста локон, накручивает на палец.

– Что, если я тебе собрался предложение сделать?

Я забыла как дышать, почувствовав волнительное головокружение. Но в этот же миг мой телефон ожил, затрезвонив. Посмотрела на экран – Юрий.

– Это твой отец.

Адам резко изменился в лице.

– Не отвечай.

– Почему? Он переживает. Это благодаря ему я тебя нашла. Вдруг приехать хочет?

– Тогда скажи, чтобы завтра приезжал. Я хочу провести день с тобой, чтобы нам никто не мешал.

– Ладно…

Отвечаю на звонок, заверяя Юрия, что всё у нас в порядке. Адам выглядит бодро, продолжает лечение, быстро идёт на поправку. Я так рада, что его травмы оказались не такими серьёзными.

– Крепкий орешек, – в заключении добавил Юрий. – Мы завтра будем, ближе к вечеру. Ксения хочет тебя увидеть.

– Хорошо, – со вздохом.

Может на этой ноте семья воссоединится и мы наладим наши взаимоотношения?

Было бы хорошо…

Неужели и моя жизнь начала налаживаться?

Я так этому рада.

– Нашли преступников?

– К сожалению, пока нет…

Жаль.

Сволочи!

Недоноски проклятые!

Чтоб и по вам также битами прошлись, только сильней.

Мы прощаемся, я опять возвращаюсь к Адаму. Сейчас он лежит с закрытыми глазами под капельницей, отдыхает. Вижу, край одеяла сполз. Ловлю его и заботливо поправляю, укрывая, как младенца. А затем и сама рядом укладываюсь, крепко обняв его сильное тело. Прижимаюсь, наслаждаясь его теплом, запахом, его присутствием. Тем, чем мне, на самом деле, так не хватало.

Мы засыпаем…

* * *

Следующий день проходит замечательно. Как и ночь, я провожу его с Адамом, лёжа вместе с ним на одной кровати. Палата у него одноместная, коммерческая, очень уютная, класса люкс. Юрий, конечно же, подсуетился.

Я первый раз выспалась за последние несколько месяцев. Потому что мне было уютно и хорошо спать в объятиях Адама. Блаженно и тепло… Так спокойно! Будто я вообще навсегда забыла о всех своих тревогах. Но остались ещё нерешённые проблемы и вопросы.

– Так ты мне не сказал, как ты ко мне в квартиру пробирался?

Ад ехидно ухмыляется.

– Дубликат ключа сделал.

– Чего?

– К бабуле когда зашёл, починить ей кое-что, одолжил запасной…

– Ну ты даёшь!

– Потом вернул незаметно.

Узнаю Адама. Без комплексов и везде пролезет, как жук.

Мы только что посмотрели вместе фильм на телефоне, собираемся пообедать.

– Скоро Юрий приедет, – напоминаю я ему, на что Адам опять кривится.

– Что такое?

– Да так…

– Конфликт? Снова?

Ах да, чего это я?

По-моему, у них конфликт всю жизнь.

– Не хочешь выговориться? Мне же можно… – намекаю на то, что мы официально стали ближе.

Санитарка прикатывает обед на тележке, я передаю тарелку с ароматным куриным бульоном Адаму.

– Не буду, – фыркает он, отвернувшись, ну совсем как маленький.

– В смысле не будешь?

Это что еще за капризы такие?

Решил повыделываться.

– А с ложечки слабо? М?

Смотрит хитрющими глазами, гипнотизируя.

Ага, понятно, мы хотим внимания.

Вот жук…

Ладно, мне не сложно.

Двигаюсь ближе. Зачерпываю ложечку юшки, немного дую на неё и отправляю Адаму в рот.

– Кайф, – мурлычет он. – Суп из твоих рук – ресторанный деликатес.

– Перестань!

Смеясь, шлепаю Адама по плечу, затем отправляю в его рот ещё одну ложку супа, и как раз в этот момент в палату входят посетители.

Оборачиваемся, замолкая, потому что перед собой видим маму и Юрия.

– Ника!

– Адам!

Хором восклицают они, быстрым шагом двигаясь к кровати.

Мама заключает меня в объятия, а Юрий… откашлявшись замирает возле него. Между ними чувствуется напряжение.

– Адам, мы тебя уже навещали, но ты спал. Возле тебя Вилена крутилась, обещала присматривать. Потом меня по делам срочно вырвали… Как ты, сын?

При имени Вилены я испытала отвращение.

Адам, кстати, так и не сказал, чем они тут занимались.

Перебил мой вопрос другим.

– Сын? – выгибая бровь, переспрашивает Адам.

– Да, а что?

– Я знаю всё. Подслушал ваш с Ксенией разговор, перед тем, как она тебе минет сделала.

У всех лица превратились в камень.

Мама стала похожа на помидор, а Юрий глаза вылупил.

Адам!

Человек без комплексов.

– Я должен был к Данилу поехать, но планы изменились. Не ожидали, видимо, что раньше вернусь?

– Так, ясно, чёрт… То есть ты это услышал и сбежал?

– Ой… Наверно мы выйдем с Никой. Не будем мешать, нам тоже нужно поговорить.

Я мамину идею поддержала, но мне было любопытно, что же там был за такой разговор во время минета.

Мы с мамой покидаем палату, присаживаясь на диванчике в коридоре. Мама берет меня за руку, поглаживая.

– Ну как ты?

– Нормально.

– Я скучала…

– Я тоже…

– Прости меня, Ника, наверно что-то обидное тебе сказала?

– Уже неважно. Бывает, – замотала головой.

– Я много раз собиралась приехать, но чувствовала себя плохо, и…

– Я сама не хотела никого видеть. Не надо оправдываться.

– Очень сильно тебя люблю, девочка моя. Я рада, что всё устаканилось, скандал стих. Видео вычищено из каждого аккаунта всемирной паутины. Над тобой надругались, ты не виновата. Я ошиблась со своими резкими выводами… Мне так! Прости меня, Ника, прости, пожалуйста!

Мама склонилась над моими руками и заплакала.

– Не переживай. Пожалуйста, перестань плакать! Предлагаю всё забыть. Хочу, чтобы наша семья воссоединилась… У нас же с Адамом скоро братик или сестра родится.

– Сестра! – радостно, но слёзно заявляет мама, поглаживая свой живот.

Ох, какая плаксивая стала.

– Мы были буквально на днях на УЗИ, и врач нас обрадовал.

– Это же здорово! Скоро буду нянчить на руках маленькую крошку!

Ко мне вернулось настроение, мне надоел постоянный негатив, захотелось раз и навсегда стать счастливой, тем более, когда мы с Адамом поговорили по душам и всё уладили.

Не только с Адамом. Ещё и с мамой…

На этой ноте мы закрываем тему со слитым видео, надеюсь, навсегда.

Вот только я пока не призналась маме о том, что у нас с Адамом не дружеские отношения. А как они отреагируют? Боюсь их реакции, если честно. Опять осуждения пойдут… Возможно нам придётся разъехаться.

Думаю, родители уже догадались сами. Юрий, наверно, рассказал. Сейчас меня волнует три вещи: кто напал на Адама, кто слил видео, как родители отреагируют на то, что мы влюблены.

Поднимаясь с дивана, решив пока отложить проблемы в сторону и проветрить голову, говорю маме:

– Хочу в магазин сходить, за фруктами.

– Да, хорошая идея, чего сидеть в духоте? Идём, прогуляемся, – мама берет меня под руку, как подругу.

Как же мне не хватало её внимания и поддержки…

Мы выходим на улицу, направляясь к небольшому торговому центру.

Там я покупаю кое-какие предметы первой необходимости для себя и фрукты для Адама. Так спешила к нему, что с пустыми руками явилась. Ну ничего. Сейчас исправлюсь.

Скупившись, выхожу на улицу, но мама отстаёт, крича вдогонку:

– Ника, я сейчас, к банкомату нужно!

– Тогда я на улице подожду.

Киваю, когда стеклянные автоматические двери захлопываются. Пока мама решает свои дела, я осматриваю район, в котором никогда прежде не была. Неожиданно, на глаза попадается цветочная лавка, пестрящая разнообразием восхитительных букетов.

Цветы – моя слабость, так что для поднятия настроения я решаю взять себе один небольшой букетик. А может еще и маме в знак примирения?

Направляюсь к палатке, которая расположена практически у дороги.

Позади слышится мощный рёв мотора, но я не обращаю на него внимания. Только когда уже рядом, примерно в шаге, раздается резкий визг тормозов – оборачиваюсь.

Я не успеваю ничего понять!

Вижу огромный внедорожник с тонированными стёклами, из которого выскакивают двое рослых парней.

Пакет с апельсинами падает из моих рук, они рассыпаются по асфальту.

Один из них бросается на меня, зажимая рот громадной ладонью, пахнущей куревом и потом, а второй хватает меня за ноги, отрывая от земли.

Они бегут к машине и грубо зашвыривают меня внутрь, захлопывая дверь. Внедорожник газует, за считанные секунды набирая бешеную скорость.

Пытаюсь взять себя в руки – слабо выходит. Я будто попала в остросюжетное кино или в кошмарный сон.

Неужели меня похитили?

Это шутка какая-то?

Впереди раздаётся хриплый ржач, но здесь слишком темно и страшно, чтобы рассмотреть лица похитителей. На моих губах по-прежнему лежит чужая рука, заглушая мой крик. А потом и вовсе на голову опускается душный, чёрный мешок. Руки грубо стягивают колючей верёвкой…

– Трахнем её?

– Ещё и как!

Послышался шелест одежды и звук расстегнувшейся ширинки. Я беззвучно заплакала, сжавшись в комочек между двумя огромными телами.

– Ты что делаешь?

– Как это что, ты же сам сказал.

– Не здесь, дебил! На стриме… Главный ждёт.

Глава 30

Адам

Я стал её тенью. Невидимкой. Копперфильдом, мать его!

Хотел быть всегда рядом, оберегать, помогать и наблюдать издали.

Потому что боялся спугнуть… Опять сделать что-то не так и откатиться назад! В грёбаное болото.

Ника мне хорошо мозги промыла своими чувствами, и я, похоже, взялся за ум. Даже работу нашёл! В автомастерской, механиком. Когда тачку к ним загнал, чтобы масло поменяли, а они там не могли понять, почему у клиентской тачки мотор барахлит.

Я выдвинул свою версию, мужики удивились, потом ещё одного зверя глянуть попросили… Так понеслось и поехало. В итоге, работу предложили! Я согласился. Раз решил самостоятельным стать.

Никому особо не трепался о своих способностях, но тачки разбирать и собирать любил еще со школьных лет. С пацанами баловались в отцовском старом гараже.

Ближе к годам шестнадцати стали скупать старьё разное по барахолкам и тюнинговать. Интерес перерос в талант, возможно, как мне говорят. Именно поэтому Даня позвал меня с собой за границу, в качестве поддержки и правой руки, плюс в качестве автомеханика. Он – ездит круче, зато я шарю в тачках, не хуже самого завсегдатого профи. Из нас двоих бы вышла зашибенная команда.

Я остался…

Планы изменились.

Остался, ради Ники!

Не поеду, пока не разгребу то, что наворотил.

Я возвращался в свою новую съёмную каморку, а тут… Картина Репина, чтоб его! Над головой слышу возню, жалобный девчачий голос. Внутри всё леденеет, когда я понимаю, что надо мной находится окно Вероники. И, как по волшебству, я поднимаю голову, а она мне в руки летит.

С реакцией у меня всё в порядке, спасибо тренировкам, чудом успеваю её поймать, так чтобы не треснулась ничем жизненно важным. Но лбами мы всё же стукнулись, Ника это не заметила. Оно и ясно, в шоке была.

Я разозлился, но и испугался одновременно! Хотелось наорать, по заднице её отстегать, ибо возомнила себя, мать её, женщиной-кошкой! По окнам она карабкается. А что, если бы меня рядом не было? Просто чудо какое-то, что по воле случая мимо проходил.

Когда немного отошёл, задумался, может неспроста грохнулась? Как знак свыше, чтобы быстрей мириться начали. Я со своей стороны всё возможное делаю, чтобы вызвать восхищение Ники, надеюсь её удивить тем, что лодырь стал волшебником, мастером на все руки. Логично же? Ей это должно понравиться.

Кофе по утрам…

Цветы в горшке её любимые.

Пирожные.

Душ новый, лампочки, бачок…

Сам от себя в шоке. Не знал, что на такое способен, но я точно не рукожоп. Да, может в школе хреново учился, оболтусом был, примеры решать не умел, в сочинениях ас. Зато уроки по труду никогда не прогуливал. И отца просил, чтобы он мне показал, как с молотком обращаться, как провода соединять и гайки закручивать. Это потом уже в старшей школе скатился… Когда гульки начались, пьянки, гонки, девчонки. И травма детская откуда-то вылезла. На мозги начала давить.

Держу Нику на руках, волком побитым вою от того, что рядом она. Так близко. И шиздец какая красивая, но недоступная. В халатике, на голое тело, босая… У меня ком в горле встал, когда я к груди скользнул и увидел, что край халата немного в сторону отодвинулся.

Надеялся, что она хоть немного мой поступок оценит, но девчонка вспылила. Мало ей, значит, героического спасения на руках? Придётся пустить в ход тяжёлую артиллерию – полезу за котом на балкон, ценой своей жизни и ценой своих рук.

С поля боя вернулся весь искусанный и исцарапанный до мяса. Сцука, жжёт! Но я боль практически не чувствую, всё ради Ники делаю. Скажет, выпрыгнуть в окно – и я прыгну. Если скажет – прощаю.

Над котярой она трясется, в нос его расцеловывает, тиская до такой степени, что у кошары глаза из орбит лезут, а я? Мне, вообще-то больше всего досталось. Сначала пяткой по яйцам зарядила во время падения, теперь зверя на меня своего пустила. С ним сюсюкается, а мне хоть слово одно доброе бы сказала.

Всё же пригласила на кухню, поговорить… Хоть что-то. Есть шанс. Может поверить, что видео я не специально сливал, уж тем более не монтировал, рассылая по чатикам.

Я присел на стул и начал свой диалог. Смотрел на Нику, понимал, что она вот-вот заплачет. Держится. Хочет сильной казаться, но я-то знаю, что хрупкая она внутри… Малышка…

Рассказал ей всё, как есть, без грамма лжи, чтобы быть честным даже перед собой. Ника на меня глазами своими большими и печальными посмотрела, и… нахер послала.

Ясно.

Значит не заслужил, всё-таки прощения.

Всё, что я сделал уже, было недостаточно. В принципе, так и думал. Не знаю, что нужно сделать, чтобы искупить вину. Я и так какой креатив замутил! Думал, Ника догадалась, что это я. Узнала мой почерк. Сейчас, не уверен. Чтобы завоевать её сердце, мне нужно… отдать за неё свою жизнь.

К выходу направился, как вдруг окликнула меня. Про раны вспомнила. Внутри всё затрепетало. Ника решила за мной поухаживать и обработать жуткие увечья, оставленные страшным зверем. Радости не было предела. Так сильно захотелось её поцеловать…

Особенно, когда она пальчиками своими меня касалась. Так сосредоточенно и внимательно палочкой с перекисью по царапинам водила. Я залюбовался ею. Какая заботливая и нежная. С чистой, ангельской душой. Думал, такие девчонки вымерли давно, Ника – одна на миллион.

Не удержался и всё же впился в её губы, готовясь заранее получить звонкого леща. Слишком долго вину копил и скучал. Вот и рехнулся на эмоциях.

Кто знает, что бы было дальше, возможно, я бы её в спальню утащил и мы бы продолжили там мириться, если бы… не это долбанный звонок в дверь.

Ника оттолкнула меня и побежала в прихожую. Я шёпотом выматерился, двинув кулаком по стене. Опять захотелось курить.

Слышу голос из коридора, он мне кажется знакомым. Миша… Долбоящер хренов нарисовался! Убить захотелось, в порошок превратить. Такой момент испортил.

Опа.

Значит, его ждала?

И в кино они намылились?

Не меня, конечно же.

Я – пустое место.

Волшебник, который квартиры всем на халяву латает и из окон рохль всяких ловит.

Для Мишани прихорашивалась. Себя в ванне три часа намывала и жопой в халатике сейчас перед ним вертит, краснея как девственница.

Сжал кулаки до хруста, ощутив выброс ярости в кровь. Смотрел на них из темноты, и провалиться сквозь землю мечтал.

Что такое настоящая боль, Адам?

Нет, это не мясорубка в драке, не разбитая в хлам тачка, даже не тоска по матери… Настоящая боль, это то, что я вижу сейчас.

Если мамы нет, то Нику я вижу в реальном времени, как она на моих глазах улыбается другому и договаривается с ним о свидании прямой за моей спиной.

Сжал кулаки ещё сильней, по ним кровь свежая потекла от ран, но мне плевать, даже не заметил. Та, внутренняя боль, сильней.

Махнул головой.

Хватит, Ад. Хорош унижаться.

Ничего не выйдет. Не простит она тебя, тем более, когда пижон этот откуда-то вылез. В джинсах, в рубашечке, при параде. Волосы гелем зализал, полфлакона одеколона на себя вылил. Еще бы ромашки с поля притащил!

Клоун, ёпт!

Вот какой парень ей нужен.

Простой дурачок. Без понтов, в шмотье дешёвом, наивный как малолетка.

Не я. Точно.

Вряд ли я когда-нибудь таким задротом стану.

Я могу в себе кое-что изменить, но не это.

Ловлю Нику в прихожей, стискивая её плечи.

– И что это такое?

– Это Миша, мой друг. Мы идём с ним в кино. Что? Что ты так смотришь на меня? Тебя это не касается, вообще-то. Если ещё раз посмеешь меня так нагло поцеловать, я и правда тебе глаза выцарапаю… А теперь иди. У меня дела! Миша ждёт.

Это была последняя капля терпения.

Развернулся и молча ушёл.

* * *

За руль. Гнать на бешеной скорости! И похер куда! Только скорость, драйв, адреналин помогает мне справиться с дерьмом, творящимся внутри меня.

На пустынную дорогу уже опустились сумерки. Я практически не отпускаю педаль газа, выжимая из своей крошки максимум. Из акустики льётся тяжёлый реп, сигареты давно закончились – на сиденье рядом лежит пустая пачка. Не заметил, как до родного города докатил. Поразительно! Всего за пару часов. Как ещё только не разбился? И чё сюда припёрся? Наверно с Дэном увидеться. Давно не общались. Хотя у него сейчас своих проблем хватает.

Я музыку врубал до глухоты и сигареты все выжрал, лишь бы не думать о том, как Ника сейчас с Михаилом в кинотеатре сидят. Места для поцелуев, небось, взяли.

– Сука!

Треснул кулаком по рулю, задыхаясь, припарковал тачку возле киоска с табаком. Вышел на воздух, направился в магазин. Купил необходимое и обратно. Притормозил у дороги, выбил одну сигарету из пачки, прикурил, глядя на заправку, видневшуюся вдалеке.

Ну, Ад, и что дальше делать?

Не мучать её больше?

Или идти до конца, напролом, до победного, пока не станет моей несмотря ни на что?! Добиваться, добиваться, добиваться. Потому что моя она! И никому не отдам.

– Эй ты! – позади раздаётся незнакомый мужской голос. – Огоньку не найдётся?

Оборачиваюсь.

Не успеваю внимание переключить, как на меня летит кулак. Но я успеваю увернуться, и бью по инерции вперёд, слыша хруст – ломаю нападавшему нос.

– Ах ты ж сука!

– Бойкий какой!

– Он предупреждал нас, что прыткий, падла!

– Окружайте!

Рядом вырастает ещё один бугай, за ним ещё и ещё. Толпой двигаются на меня, окружая. Твою ж мать… Это ещё что за херня?

Сгруппировавшись, готовлюсь к месиву. Один. Два. Три. Четыре… Плохо дело. Не то слово. Не плохо, а адски ху*во.

Сколько их?

Не могу сосчитать.

Назад отступаю, прикидывая в уме, как шкуру свою спасти.

Главный, самый крупный с самой жуткой мордой, увеченной шрамами, даёт знак, и на меня будто набрасывается свора собак, раздирая в клочья.

Их слишком много…

Удары сыплются отовсюду.

Крики. Мат. Какие-то звоны, похожие на удары по металлу.

Меня сбивают с ног и вот уже пинают на асфальте, пересчитывая рёбра ботинками.

Мне так больно, что боли я уже не чувствую вообще. Просто не обращаю на неё внимания и понимаю, что это мои последние секунды жизни.

Дело дрянь.

Куртку жалко…

Кожаная, дорогая.

В Европе брал.

Даже снять не позволили.

Забавно, да?

Меня сейчас убьют, а я о куртке думаю.

– Вы что творите?! Убирайтесь! Я ментов уже вызвал!

Наверно, если бы не продавец, я бы уже сто процентов к матери отправился.

Сознание быстро начало угасать, а в глазах замигали чёрные пятна. Судя по звукам, уёбки разбежались кто-куда, но последний из шайки, самый тучный, напоследок зарядил мне ногой в живот, зашипев возле уха:

– Это тебе привет от Германа. Догадался за что?

Услышав это, я моментально вырубился.

* * *

Дальше, если честно, не помню, что со мной происходило. Кажется в реанимации пару часов провалялся, всякой разной жести себе там накрутил, в том числе, что овощем останусь, ходить не смогу, а это тогда будет сто процентный крест на наших с Никой отношениях.

То приходил в себя, то опять в беспамятство проваливался, но успевал мельком шепотки врачей услышать. Хором твердили – жить буду. Хромать, первое время, возможно кости болеть будут и моделью в журнал в ближайшие пару месяцев не возьмут.

Ну зашибись!

А как же моя карьера мистера бикини?

Капец мне! Как теперь жить?!

Шутка.

Это врачи так шутили, когда я, сонный, пытался спросить, сколько у меня рук и ног осталось.

На самом деле, лекари сказали, что повезло мне. В рубашке родился. Если бы продавец не спугнул тварей, меня бы утром в виде желе в морг привезли. А так, многочисленными ушибами отделался и синяками.

В следующий раз глаза уже открываю в другом месте. Догадываюсь, что меня в палату перевели. Вижу перед собой размытый силуэт… Волосы длинные, очертания женственные. Неужели, она?!

– Ни-ка…

Шепчу, тянусь к ней, и снова вырубаюсь.

В следующий раз просыпаюсь вполне себе отдохнувшим. Зрение уже чёткое, рёбра не болят, силы даже чуть появились. Нашпиговали шнягой всякой, вот и полегчало.

Открываю глаза и уже чётко вижу перед собой лицо девушки. Так хорошо знакомое мне.

Это Вилена, что ли?

Сильно жмурюсь, мало ли глюки?

Но картинка не меняется.

Блондинка, заметив моё пробуждение выдавила на пухлых губах лёгкую улыбку.

Правда она.

Удивительно.

Она тут каким Макаром?

Держит меня за руку, со страдальческим выражением лица смотрит.

Ничего не понимаю, как она оказалась возле моей койки?

– Ты что здесь делаешь?

– Я подругу навестить приходила, смотрю… тебя повезли на каталке. Блин, как я перенервничала! Извини, не смогла бросить. У тебя всё лицо было в крови! Это ужас какой-то!

Вилена заплакала, задрожав.

Зашипел, пытаясь приподняться.

– Лежи, ты что, не вставай! Тебе нельзя – постельный режим. Тебе кстати повязку на ногу наложили и бандаж на рёбра. Врач сказал, ты крепкий парень, поэтому долго продержался и не сломался, через неделю будешь как огурчик. Я тут тебе это… бульончик домашний принесла, курочку, пюрешку, – Вилена принялась греметь банками, расставляя их в ряд на столике. – Кушать хочешь?

Чего, бл*ть?

Она прикалывается?

Баночки притащила…

Ещё и сама готовила, небось?

В жизни бы не поверил.

Может парни были правы насчёт неё?

Хорошая она девушка…

Советовали.

А она, оказывается, не только сосать бананы на камеру умеет, Вилена умеет готовить.

Пахнет, если честно, вкусно.

Мой желудок запульсировал, когда она открыла одну банку, и аромат домашней еды наполнил всю палату.

– Сама приготовила?

– Да, конечно. Так что, положить тебе немного? Врач сказал можно, но по чуть-чуть.

– Да, ложи.

Попробовал её стряпню и мне понравилось. Даже добавки захотелось.

– Спасибо, было вкусно. Не знал, что ты готовить умеешь.

Вилена засмущалась, поиграв с прядями волос.

– Я ещё много чего умею. Показать?

Она вдруг схватилась за одеяло, облизав губы, попыталась его с меня стянуть.

– Нет. Не сейчас…

Надула губёшки, будто обиделась.

– Я знаю, Адам, ты грустишь… Я ведь… Я ведь с Никой общаюсь. Мы дружим. Очень тесно. Она со мной делится всем самым сокровенным.

Я напрягся, услышав это имя.

– Адам, она влюблена! В Мишу… Это внук, у которого Ника квартиру снимает. Она без ума от него, всегда с таким восторгом о нём отзывается, мне кажется тут вообще любовь с первого взгляда и дело к свадьбе идет.

Я сжал кулак так сильно, думал пальцы из суставов выскочат.

Вилена мне сунула в руки телефон, на котором показала, как они с Никой по видеосвязи общаются, рядом Миша подходит, что-то говорит Ви, здороваясь, потом… наклоняется к Нике и целует её.

– Убери это нахрен, – телефон со всей ярости в изголовье кровати швыряю, закипая похлеще вулкана.

Поцелуй…

Это, ёб твою мать, был поцелуй!!!

Быстро же Ника себе утешение нашла.

Еле-еле сдерживаюсь, чтобы не сломать что-то или в щепки не разнести.

Если бы не трубки в венах – я бы точно порыве бешенства хотя бы стул растрощил.

– Если тебе грустно, я могу тебя расслабить… Я это очень хорошо умею делать, – красные ноготки опять заскользили по одеялу, двигаясь к выпуклости между ног. – Давай я тебе настроение подниму?

Она чмокнула губами, облизав их языком.

– Нет. Ты что… нет! Не сейчас, так точно.

– Ну как хочешь.

– Ты кому-нибудь говорила, о том, что со мной произошло и где я сейчас нахожусь?

– Ты, когда в бреду был, просил никому не говорить. Я не звонила отцу твоему…

– Ты правильно сделала. Спасибо.

Отец бы на уши целый бы Пентагон поднял.

Хотя я уверен, что через пару дней до него информация сама дойдёт.

– Что мне для тебе ещё сделать?

– Ничего пока. Хочу отдохнуть…

– Хорошо, отдыхай. А я посижу здесь. Не против? Я мешать не буду, я тихонечко.

– Да, сиди. Спасибо.

Вилена адресовала мне милую улыбку, после чего я уснул.

Проснулся от какого-то шума!

Спросонья ничего не поняла, а потом узнал голос Вилены, и ещё один…

– Шваль проклятая! И чего тебе там в Мухожопинске своём не сиделось?! Крыша есть, еда, деньги, работа! От родаков подальше, как и хотела! И парень хороший уже подкатывать начал! Нет, ты решила взять и всё испортить! Как только я наладила с ним контакт!

Твою мать!

Что там за дверью происходит?

Не смог терпеть, на ноги вскочил, прыгая на одной ноге, долетел до дверного прохода. И… Нику увидел.

Всё.

Забыл обо всём на свете и стремглав бросился к ней, чтобы сжать в объятиях и заорать на всю больницу, что я бы себя убил, если бы сдох и никогда больше не услышал её голос…