Текст книги "Сводный ад"

Моё сердце в груди сходит с ума.

Готово разорваться на части.

Я не понимаю себя, не понимаю своих чувств!

Адам сейчас смотрит на меня абсолютно иначе.

Я не видела его ещё никогда таким подавленным, озабоченным, грустным.

Будто пил неделю, с трудом вышел из запоя.

– Поехали со мной.

Но в голове звучит глумливый смех его дружков:

“Круто трахаешься, Куликова!”

“Зачётные сиськи”

“А на моём болте также поскачешь?”

Я не могу его простить.

Делаю то, что должна сделать.

То, что он заслужил.

Резко хватаю с подноса тарелку, опрокидываю Адаму на голову.

– Прекрасно! Проваливай!

Пока он не успевает опомниться, как бонус, даю звонкую пощёчину.

– Оставь меня в покое! Я для тебя умерла, Адам. Не хочу тебя видеть! И никогда не прощу.

Разворачиваюсь.

Убегаю в сторону кухни.

Меня всю колотит!

Это такой адреналин, просто жесть…

Оглядываюсь на секунду, оценивая масштабы катастрофы.

Теперь он точно запомнит нашу последнюю встречу надолго!

И не посмеет больше меня искать.

Макароны свисают на его дорогом спортивном костюме.

Морковка прилипла к лицу.

Теперь от мерзавца будет пахнуть кислым бульоном.

Сейчас бы заснять всё это на видео и выложить в сеть.

Хотя это не будет считаться отмщением за тот ролик с первым разом. Далеко не будет…

Я не знаю, что ему нужно сделать, чтобы я его простила.

Наверно пожертвовать своей жизнью.

Но скорее снег летом пойдет в столице, чем рублёвский королевич решится на такое.

Он просто стоит и смотрит на меня, не шелохнувшись.

Лишь в глазах чёрных кипит ад…

Я исчезаю за дверью служебного помещения.

Теперь я уверена, что между нами всё кончено.

Адам уедет.

Мы больше не увидимся никогда.

Глава 18

Адам

– У меня есть видео, где ты трахаешь себя бананом.

– Ты сукин сын!

– Я с удовольствием выложу его в сеть… Если ты мне будешь надоедать. Давай, вали в секонд, купи себе самые отстойные и дешевые шмотки, будешь ходить в них неделю, за то, что назвала ту девчонку нищебродкой. Или твои банановые достижения покорят мир.

– Боярский! – задыхаясь вопит она. – А ты не охренел?! С какой это стати ты заделался защитником малоимущих?

Ни с какой.

Та девчонка – всего лишь предлог.

Чтобы унизить зазнавшуюся шалаву, которая пять минут назад потребовала у меня, чтобы я сделал ей предложение стать моей девушкой. И купил ей новое яблоко последней модели.

Вот уж точно много о себе возомнила!

– Завали хлебало, губы силиконовые лопнут, если будешь так орать. Выметайся.

Я вышвырнул Свету нах*й из машины, сам вдавил педаль газа в пол и развернулся. Не знаю почему, но мне захотелось найти ту девчонку. Попросить прощение?

Ну почти. По-своему. Как я умею.

Я хотел бросить ей денег, ну да, типа извиниться за то, что окатил водой из лужи.

Я отвлекся.

Не специально.

Светка мне в трусы полезла прямо за рулем, я пролил на себя энергетик и из-за этого пронесся на красный. Ну и лужу не заметил…

Света решила, что она богиня мира и решила повыпендриваться.

В окно вылезла, выругалась на всю улицу, чтобы типа произвести на меня впечатление. Вот только мне это не понравилось совершенно.

Глянул в зеркало заднего вида, на незнакомую девчонку в простом белом платье, которое теперь было всё в пятнах, что-то дрогнуло внутри.

Милая мордашка.

Ммм, а какие ножки!

Развлечься с ней, что ли, разок?

Света приелась, мы вместе неделю, я уже сыт вульгарной шпалой по горло.

Выпихнув её из Фе***ри, дал по газам, развернулся, вернулся на то самое место, где девчонка стояла.

Нет её…

Взглядом тщательно улицу обвёл – не видно нигде.

Только дорожная бригада деятельность свою развернула, устраняя поломку в стоковой системе.

Жаль…

Немного поколесив по городу, я отправился домой в Барвиху.

С момента этого события прошло некоторое время. Хм… Так странно! Но чем-то зацепила меня милаха в белом платье. Думаю о ней изредка. Спонтанно получается.

Даже, когда дрочу по ночам, её образ в голове рисую. Даже специально фото рендомных девчонок в яндексе в белых платьях открываю, пальцем лицо закрываю и наяриваю, получая офигеть какие бомбовские оргазмы.

Ха!

Музой стала для моих пошлых фантазий.

Ножки её вижу в памяти, кончаю за секунду.

Что со мной не так?

Действительно, не пойму…

Вроде нет в ней ничего такого, за что можно хорошенько ухватиться, и приятно провести время, занимаясь сексом, а из головы не выходит. Меня потянуло на скромных и нежных. Простушек…

Что ж, вульгарные бабищи приедаются, разнообразие, конечно же, важная тема.

Неожиданно я услышал шум с первого этажа дома, оторвался от телефона, прислушался…

Голос отца я узнал сразу же. А там ещё два незнакомых голоса, женских…

Бл*ть!

Неужели опять шалав привёл!

Да сколько можно!

Я никогда не забуду, что мама погибла из-за него…

Поэтому я всегда резок с отцом.

Поэтому я терпеть не могу, когда он приводит девок в дом.

Потому что мне кажется, что он наплевал на честь матери и так быстро её забыл, заменив достойную, я бы даже сказал идеальную женщину, на вы*бистых коз, которые только и жаждут залезть в его толстый кошелёк, а потом разорить.

Сколько уже было таких случаев?

Это отец не видит, а я вижу. Было несколько примеров. Я одну шалаву его застукал за телефонным разговором. Она трепалась своей подружке, что охмурила богача и будет делать всё, чтобы он её окольцевал и сделал госпожой Боярской.

Они даже разрабатывали план о фальшивой беременности, чтобы дело двигалось быстрее, в момент, когда я стоял возле двери слушал всю эту дрянь.

После чего, не выдержав, ворвался в комнату и вышвырнул мерзкую шпалу прямо в окно на клумбу, на которую садовник пару часов назад насыпал свежий навоз.

Другая “претендентка на руку и сердце” клялась отцу в неземной любви, а на следующий день я трахнул её в кладовке под лестницей, когда отец на двадцать минут отлучился в душ.

Что и требовалось доказать! Какая ещё неземная любовь? Ей и подавно не пахло. От обеих пахло только дерьмом. От Марианны так точно! В прямом смысле слова. Когда я вывалял аферистку в навозе.

Их слова – враньё. Ни одной не верю. Потому что за неделю влюбиться по уши вдруг ни с того, ни с чего, практически невозможно. Отец ухаживал за моей мамой три года, только потом они решили пожениться.

Она была светлым человеком, но он… он предал их любовь.

Мамочка, пусть земля тебе будет пухом!

Всё началось с того, что маме кто-то прислал фотографии отца, как он, пока она держала его дом в чистоте и уюте, шпилил на работе секретаршу. Эти фото пришли в момент, когда мы поздним вечером возвращались домой с одного мероприятия.

Разумеется, родители были подвыпившими, а машину вёл водитель. Они устроили скандал и ругань прямо в дороге. Прежде, они особо никогда не ругались, не выясняли отношения на повышенных тонах.

Наверно, у каждой семьи есть определённый период, так называемый – кризисный. Три, пять, десять лет… И мои под него попали. Эти периоды ещё называют проверкой отношений на прочность.

В тот вечер шёл дождь. Они так сильно скандалили, что у меня навернулись на глаза слёзы. А потом, отец, вспылив, приказал водителю остановить машину. Он выставил мать на обочину. Хлопнул дверью, отдал приказ ехать дальше.

Я не понимал его… Вообще! Он и сам себя не понял, потому что перепил. Находился в состоянии аффекта. Да ещё и эти фото…

Прошло всего три минуты, его осенило. Он понял, что погорячился! Накричал на водителя, приказав немедленно развернуть машину, но было уже поздно. Этих трёх минут хватило, чтобы сотворить неисправимую беду.

Маму сбила машина…

Было слишком темно, мокро. Ужасная дорога!

Одну из встречных машин занесло…

Водитель не справился с управлением, а мама не успела отойти в сторону.

И всё это случилось буквально на моих глазах.

Отпечаталось кровавым следом так больно и надолго!

После этого случая отец изменился. Очень сильно. Он стал мягким, абсолютно… в отношениях с женщинами. Даже чересчур мягким! Но уже было поздно меняться. Мою маму не вернуть. С того света не возвращаются.

* * *

Прошли годы, но мне почему-то кажется, что тот ужас случился только вчера.

Я до сих пор слышу её последние слова…

Её плач в моей голове, который просто разрывает мне мозг!

И так ясно, так реалистично вижу картину!

Которая часто преследует меня по ночам, являясь в кошмарах.

Мама лежит на обочине, истекая кровью…

Она умерла через десять минут, после происшествия, по дороге в больницу.

Почему-то именно этот след, это кровавый эпизод, так чётко отложился в моей памяти? Я часто его вспоминаю.

Я был ребёнком. А дети слишком близко к сердцу воспринимают самые эмоциональные моменты. Запоминают, надолго в памяти запечатывают. Детские переживания становятся травмой на всю жизнь.

После этого случая отец начал меня сильно баловать. Он чувствовал вину, но я так и не смог его простить. Если бы он не выставил её на трассу – она была жива.

Испытывая чувство вины, отец пытался задобрить меня роскошью, крутыми тачками, дорогими вещами и вседозволенностью. Он воспитывал меня сам. В итоге, я вырос мудаком. Связался с дурной компанией. Теперь, имею то, что имею.

Поэтому меня страшно бесило, когда он приводил в наш дом шмар. Не сразу, конечно, приводил. Спустя несколько лет, когда время немного затянуло раны. Но я не хотел никого, кроме мамы, видеть в нашей семье! Это причиняло мне боль. Навязчивое понимание того, что он будто убил её нарочно, чтобы жить в кайф и отрываться со шлюхами.

Мы часто ссорились, спорили, я убегал из дома. Был частым посетителем СИЗО. Менты ловили меня за хулиганство, вождение за рулём без прав, а потом вообще в нетрезвом виде.

Сажали за организацию и участие в нелегальных уличных гонках. За драки, потасовки, разгромы чужой собственности… Список можно продолжать и продолжать.

Но я там дольше суток не задерживался – бабло отца решало абсолютно любую проблему.

– Адам, ты дома? Спустись вниз, пожалуйста.

Вынырнул из воспоминаний в свою дерьмовую реальность. Поднял зад с кровати, пошёл на шум. Интересно, кого он там опять приволок? Пухлогубую, блондинистую шпалу с ногами от ушей?

Набросив капюшон на голову, спускаюсь по лестнице.

– Адам, познакомься – это Ксения и Вероника. Они будут жить с нами какое-то время… Предлагаю прямо сейчас нам всем вместе поужинать и познакомиться поближе!

Поднимаю голову, и… внутри всё переворачивается.

Я вижу двух незнакомок. Одна – зрелая, а вторая – моя ровесница. Глянув на девчонку, уловил смутно-знакомые черты лица.

Стоп.

Я её где-то видел!

Не может быть!

Это что же, она?

Та самая девчонка, которую я недавно окатил из лужи?

Какого чёрта здесь происходит?

Только не говорите, что она – дочь его новой потаскушки!

Ну вот. Как всегда!

Стоило только глазу зацепиться за то, что тебе реально приглянулось, – облом.

Хрустнув кулаками, резко разворачиваюсь, обратно в комнату ухожу. Желчь и яд поднимается по пищеводу, а внутри души кипит адский пожар!

У меня правило – не позволять отцу строить отношения. Пусть всю жизнь один гниёт. Это станет его расплатой за гибель мамы. Я не могу видеть в нашем доме другую женщину. Никто никогда не заменит мне мать! Я никогда не изменял своим принципам, своей жизненной позиции.

Я должен избавиться от Ксении и Вероники, также, как и от предыдущих женщин отца. Осознание того, что Вероника мой враг, устраивает внутри меня полный раздрай. Ядерную войну. Потому что она меня зацепила, но милым с ней я быть не могу – она дочь новой любовницы моего отца. Это бесит меня неимоверно сильно! До такой степени, что хочется кого-то убить!

Забить до смерти кулаками и ногами. Потом ещё что-то взорвать нахрен! Те эмоции, которые я испытал, невозможно описать словами.

Сидел в своей комнате, никак не мог успокоиться. Ужасное чувство меня словно сжирает изнутри. Ну почему меня это так задело? Почему та девчонка меня зацепила? Чем? Я ни черта не могу понять! И теперь она ещё будет жить в моём доме, но нам вместе быть не судьба. Я должен вести себя как кретин, чтобы они поскорее свалили с мой территории! Должен внушать себе, заставлять себя её ненавидеть… Так будет правильно.

Со стороны кухни доносился смех, веселье. Развлекаются там… Быстро же освоились. Сначала мне действительно показалось, что они какие-то другие. Не ряженные в дорогие шмотки, не штукатуренные дорогой косметикой. Девушки простые, не балованные жизнью, не стервины и не аферистки, какие до них появлялись здесь.

Но я ошибся.

Когда вышел из комнаты, чтобы разведать обстановку. Уже не мог сидеть спокойно. Дамочки слишком быстро освоились! Одна хохочет, восхваляя отца, а вторая… прыгает на кровати. Отец будто нарочно поселил Нику рядом с моей комнатой!

Она забыла закрыть дверь. Не удержался, заглянул туда. Счастливая такая, глаза сияют, улыбка до ушей! Разбежавшись, прыгнула на кровать. Сбросив капюшон, подошёл ближе, опёрся плечом о косяк. Решил тщательней рассмотреть, изучить со стороны свою жертву.

Вся кровь закипела, ухнув в пах! Жадно осмотрел девчонку, оценив её внешние данные. Почувствовал вдруг аппетит! И член дёрнулся, когда глаза нашли её аккуратную, симпатичную попку и длинные, стройные ноги.

Твою мать…

Нет, Адам!

Она враг твой.

Враг!

Хотя, кто же мне запретит её трахнуть?

А почему бы и нет?

Трахну, потом вышвырну.

Так даже лучше будет.

Вкусней, веселей, интересней.

Но я дам ей шанс этого избежать.

Сделаю предупреждение.

Если не дура – исчезнет.

Мамаше своей мозги промоет и их обоих как ветром сдует!

Глянув, как она радостно прыгает на чужой кровати, ухмыльнувшись, приступил к осуществлению своего плана. Что ж, будет весело! Для начала оценю выражение её лица, когда скажу, что она прыгает на любимой кровати моей мамы.

Разумеется, это не совсем так. Кровать в этой комнате появилась уже после гибели мамы. Отец три года назад сделал ремонт. Он любитель переделок и частой смены интерьера. Но… я возьму девчонку на понт! Погляжу на её реакцию и полакомлюсь её эмоциями!

– Рано радуешься.

Замирает.

Оборачивается.

Наши глаза сталкиваются.

И я своими сжигаю её дотла на расстоянии.

Как же сильно начинает колотиться моё сердце!

Когда она смотрит на меня своими ангельскими глазёнками, а я на неё… своими. Демоническими…

Все внутренности ошпаривает паром от этого странного магнетизма.

Это наша с ней первая встреча. Знакомство. Первый зрительный контакт. Штырит меня не по-детски. Это даже круче, чем гонка на скорости двести двадцать и победа в последние три секунды, когда ты обгоняешь противника в метре от финишной прямой.

Внутри ещё сильней разгорается пламя! Я вхожу в азарт. Понимаю, что всё это вызов… Обратной дороги нет. Хочу её! И получу. Разрушу её душу, украду её мечты, выпью все её эмоции!

Улыбка гаснет на её розовых, пухлых губах.

От которых дрожь бежит по всему телу, особенно по члену.

Где-то в мыслях проскакивает то, как я имею этот привлекательный ротик всеми возможными способами!

Член уже в него просится…

Каменеет. Трусы рвёт.

Сумасшествие какое-то!

Новые ощущения, безбашенные!

Впервые со мной такое…

Но ты рано радуешься, Никуля!

Потому что я… превращу твою жизнь в ад.

Глава 19

– Предлагаю спор. На девчонок, новеньких.

Неожиданно доносится до меня предложение Макса.

– Бюджетниц, что ли? Замухрышек?

– Естественно!

Мы все переводим взгляд на лавочку, где сидит любопытная троица в клетчатых юбках и все в обнимку с учебниками. Здесь на Рублёвке не трудно отличить бюджетниц от наших местных гламурных львиц.

– Спятил?

– Кринжово всё это, ёп!

– Чем труднее задача, тем она интересней!

– Имена знаете? – Герман выдувает в сторону девушек клуб дыма, жадно рассматривая их голые коленки, выглядывающие из-под юбок.

– Анна, Вероника, Кристина. Вроде.

Макс берёт три спички, обламывая двум концы. Присваивает каждой имя.

– Тяните жребий.

– Приз?

– Кто первый шишку в выхлопную трубу кинет, тот получает новенькую Ламбу.

Парни вытягивают, я лениво наблюдаю за процессом. Мне влом. Настроение в хлам. Всё из-за того, что отец скоро женится на очередной молоденькой подстилке. Ни одна из этих наглых аферисток не посмеет заменить мне мать!

– Ад, твоя осталась, – Макс всё же впихивает мне в руку спичку. – Ты с нами, по-любому. Или ты не мужик?!

Я разжимаю ладонь и вижу, что мне досталась самая длинная.

Ника…

– Пошел ты! – нахрен швыряю её в друга и отхожу от банды подальше, выбивая из кармана кожанки пачку сигарет.

– Чё это он взбесился? – доносится до меня в отдалении гул друзей.

– А вы разве не в курсе? Ника эта… она ведь скоро станет его сводной сестрой. Отец Адама на медсестричку одну запал, походу залетела та, поэтому женятся они скоро.

– Не верю! Ника и её мамаша медсестра… они же из простых.

– Вот поэтому Ад и такой психопат в последнее время. Эта девка его жутко бесит…

– У-у-ф! Похоже спор будет жарким!

Отхожу от них подальше, чиркаю зажигалкой, закуриваю, прислонившись спиной к стене корпуса. Закрываю глаза, отматывая время назад. Моя жизнь – дерьмо. Я всё глубже и глубже в нём тону, не понимая, как из него вылезти.

Пачки денег, тусовки, самые горячие тёлки… они так затягивают. Я теряю в себе человечность. Не знаю, как с этим справиться. Отдушину нахожу в пьянках, гонках, сексе. Только это хоть как-то смягчает тот хаос, который творится внутри моей сгнившей души.

Вот уже почти месяц Ксения с Никой живут в нашем доме. За тот период много чего произошло. Я всячески пытался её задеть, унизить, вывести из себя. Но все планы рушились моментально!

Я не понимал почему. Хотел ей сделать больно! Так, чтобы рыдала, билась в истерике, бежала без оглядки от меня, как от нечисти.

Не смог.

Что-то внутри не давало, тормозило, наоборот! Сильнее к ней тянуло.

Зацепила.

С того самого момента, как на дороге в белом сарафане увидел.

С того момента, как посмотрела мне в глаза на лестнице, во время знакомства.

И прокляла меня этим глубоким взглядом насыщенных, зелёных глаз, в которые я окунулся как в свой личный омут проклятия.

С того самого момента, как колесо проколола, даже не вздрогнув ни разу от страха.

Я понял, что это она. Потом по камере посмотрел.

Охренел, конечно, что она не побоялась. Я бы за такое точно убил! Другого… Не её. Восхитился её дерзостью и характером, ведь прежде мне никто зубы не показывал.

И ещё больше помешался.

Потому что понял, что она не такая как все.

– Ну что, Ад, ты с нами? – раздаётся позади голос Данила, который отвлекает меня от безумных мыслей.

Поворачиваю голову на него.

– Герман не в деле. Для него крошки не нашлось. Макс забил Кристину себе, я – Аню. Нуууу, а тебе самый смак достался – Ника.

Весь оцепенел.

Серьёзно всё очень.

Не ожидал такого поворота.

Ну почему именно на неё глаз положили?!

– Забей, нет настроя сейчас.

– То есть, ты отказываешься? – удивляется. – Тогда Герман её себе заберёт. Он хотел. Голодно таращился на неё. И оприхо…

Ярость резко вспыхивает в крови, когда я это слышу.

Сжимаю кулаки. Замахнувшись, бью!

– Заткнись!

Кулак врезается в кирпичную стену, я начинаю часто дышать. Меня трусит всего, как после передоза. Я ещё пару раз бью по стене, матерясь. Костяшки до мяса, на стене алые кровоподтёки.

* * *

Дышу ртом, пытаюсь сдержать эмоции любыми способами. Думаю о чём-то другом… О тачке своей, отпуске на Бали, боевике, который вчера посмотрел.

Отпускает. Но ещё не до конца.

– Адам! – Данил, пытается вернуть меня в адекватное состояние. – Очнись, бро!

– Я согласен, ясно! Я в деле. Ника – моя! Только моя! – отвечаю резко, на эмоциях. Лишь потом, спустя несколько минут, понимаю, в какое пекло затянул нас обоих!

Я вынужден был согласиться, или они… отдали бы её другому. Или стал бы изгоем. Герман сделал бы Нике очень больно! Он любит трахаться под кайфом. Тогда вообще себя не контролирует.

Я сам её хочу. Захотел адски, когда увидел в душе её голую попку. И я бы её получил, если бы не долбанный визит мамаши! А потом Ника опять выпустила коготки, выхватив мой телефон, бросив его в унитаз. В тот день я хотел поиздеваться над ней, но, получается, она опять меня отымела. И отымела мой мозг.

Как же сделать так, чтобы выбросить дрянь из головы?

Трахнуть наверно.

Вытрахать до потери пульса!

Это точно поможет.

Получу, что хочу, интерес потеряю, как обычно с другими бывало.

Да что в ней такого?

Такая же дырка, как и все!

Ещё и любимицей отца моего стала.

А я теперь так… второй сорт.

С Никой сюсюкается круглыми сутками, а со мной только здоровается и прощается.

Девка, которую мы, можно сказать с улицы подобрали, стала роднее собственного сына.

Ненавижу её!

Но и хочу одновременно.

Я не знаю, что мне делать…

Испытываю взрывной спектр таких сложных, противоречивых чувств.

Никогда не испытывал ничего более сложного и какого-то больного по отношению к девчонкам.

Мне хочется её убить, и одновременно целовать до крови на губах.

* * *

– Ад, ты куда? – бьёт в спину голос друга.

Даня пытается меня догнать, но я ускоряюсь. Хочу побыть наедине. На ходу выбиваю из пачки ещё одну сигарету, закуриваю. Не отпускает…

Сажусь в тачку, завожу мотор. Крепко сжимаю руль содранными до крови руками. Перед глазами туман, дрожь всё тело прошибает. Единственный способ расслабиться – это скорость. И покурить…

– Не надо в таком состоянии тебе за руль! Вспомни, недавно одну тачку разбил, а эту? Не жаль? – сквозь пелену доносятся тревожные слова Дани.

Друг пытается меня остановить, уперевшись руками о капот.

Сигналю ему, газую, но пока держу свою бешеную лошадку на ручнике. Мотор рычит так, что можно оглохнуть, в воздух взметнулось облако дыма и гари от палёной резины.

Данил закашливается, всё-таки отходит в сторону. Пусть лучше за собой следит и не гоняет! Это его выбрали на важный чемпионат, а он всё продолжает гонять нелегально. Если его отец или спонсоры узнают… конец карьере.

Данил Вихрев. Прозвище – Смерч. Друг мой лучший. Его молодым гением дорог называют. Уже поступило приглашение принять участие в гран-при Абу-Даби.

Везёт ему! Такой шанс… Один на миллион. Данька может стать мировой звездой. Если выиграет итоговый отборочный заезд и не облажается.

* * *

Прошло время. Я немного остыл…

Уже и этот грёбаный спор как-то позабылся, отошёл на второй план. Парни о нём ни слова не говорили. Все были заняты тусовками, тачками, девочками. Всё как обычно. Будто передумали и вообще на него забили.

Я тоже решил расслабиться, наведаться к Герману на вечеринку. Ничто не предвещало беды, даже в мыслях не было, что я здесь увижу. Точнее, кого!

Ника…

Твою мать!

Увидел её в толпе, в окружении Германа, и чуть не сдох!

Сначала думал, глюки у меня… Но я не успел ещё выпить! Только зашёл в дом. Ведь она… она была такая другая.

Изящная, женственная, гламурная.

Да она конфетка!

Сказать, что я удивился – ничего не сказать.

Хуже!

Я почти ослеп.

Какие у неё ножки красивые.

Стройная, эффектная.

С макияжем, отпадной причёской, на каблуках.

Такого преображения мартышки никто не ожидал.

У меня ком поперёк горла встал, а между ног вырос бугор.

Незаметно его поправил в джинсах, выматерился сквозь стиснутые зубы, так и продолжал жадно на неё глазеть, не мог насмотреться.

Я имя собственное забыл, когда Нику такой… сладкой конфеткой увидел. И охренел, что она может быть такой горячей штучкой! Что у неё такая аппетитная фигурка. Округлившаяся в нужных местах, уже ставшая женственной, притягивающей. Провоцирующей на то, чтобы хорошенько её везде полапать.

Что происходит?!

Это происки Германа?

Специально её сюда заманил, ещё и в таком виде, чтобы меня позлить?

Он же сам её хотел. Но она по праву должна достаться мне.

Однако, я увидел, как к Нике, виляя задницей, подошла Вилена, вручив ей красный стаканчик.

Ааа, вот оно что!

Удивился ещё больше.

Значит, вот чьих рук дело?

И что ей нужно от замухрышки?

С какой такой стати королева Вилена решила снизойти к простым смертным, протянув милостыню?

Рядом с Никой на диван опустился отстойный чмошник.

Ну всё… Я пошёл!

Хватит.

Пора заканчивать.

Законное место Вероники – под тёплым пледом дома, с книжкой в руках, но ни в коем случае не на этой помойке.

Не хочу её видеть такой…

Общедоступной, флиртующей со всеми подряд.

Она другая.

И мне хочется, чтобы она принадлежала только мне!

В этом развратном платье она, с моего разрешения, может вилять попкой только передо мной.

Только я имею право делать с Никой всё, что захочу.

Другие даже моргнуть не посмеют в её сторону.

Заметил, что помимо меня, на Нику другие парни пялятся, истекая слюной.

И опять я почувствовал прилив бешенства, который чёрным огнём прошёлся по всему моему телу, скрутив его в плотный жгут.

Разозлился.

Тому ебантяю плешивому, посмевшему свою грязную лапу на Нику положить, чуть руку не оторвал. На три буквы его послал, а потом на Нику наорал, сорвавшись.

Потому что шляется там, где опасно. Где ублюдков как тараканов! В платье, едва прикрывающем сочную попочку, которое так и кричит: “Разорви меня по швам и трахни”.

Естественно, начался скандал. Ника меня увидела, решила зубы показать, а я увидел в её руке долбанный стаканчик. Писец. Разве не знает, что нельзя ничего пить на разлив на вечеринках?

Клянусь, я уже почти сгрёб её в охапку, перекинул через коленку и щедро отшлёпал! Как вдруг в наши разборки вмешались парни со своим идиотским стримом. Аудитория захотела, чтобы мы… поцеловались.

У меня не было выбора. Правила друзей нарушать не имею право. Но я и не хотел. Я жаждал её вкусный ротик не меньше, чем врезать каждому ублюдку, который сейчас на неё таращится, поправляя вставший член в штанах.

Схватил девчонку за затылок, вжал в своё тело, не обращая внимания на жалкие попискивания, накрыл её рот своим. И сдурел…

Меня затопило в ней так, что я потерял голову, потерял счёт времени и улетел выше неба. Так сладко, глубоко, мокро… не целовался ещё ни с кем. Столько адреналина ни в одной гонке не испытал!

Ника стала моим личным, невыносимым безумием.

Моей ненавистью и жаждой одновременно.

И хер знает, сколько бы я ещё так с ней целовался, если бы нас не окликнули.

Стрим на этом не закончился. Как я и думал! Ситуация выходит из-под контроля. Подобные вечеринки не заканчиваются ничем хорошим – я прекрасно знаю. Поэтому готовился к любому подвоху. Но то, что аудитория захочет, чтобы после меня Нику поцеловал Герман… был как удар под дых. Сорвался. Руку ему вывернул, когда его лапа, воняющая коноплёй, коснулась настолько чистого создания. На колени поставил.

И я совершил ошибку, за которую позже расплачусь разбитым лицом и сломанными ребрами.