Текст книги "Благословение"

– Не думаю, чтобы это сейчас было так уж необходимо. Не стоит слишком усердствовать, вмешиваясь в естественный ход вещей.

Она не хотела форсировать события, не имея для этого веских оснований. Доктор Вард полагала, что, если бы у пациентки были серьезные проблемы, она сама попросила бы ее принять более действенные меры. Она могла попросить сделать ей искусственное оплодотворение, когда с помощью гормонов в яичниках образуются несколько яйцеклеток, потом они извлекаются оттуда и оплодотворяются в пробирке спермой мужа, после чего помещаются в матку, в надежде, что это вызовет беременность. Оплодотворение яйцеклетки таким способом иногда бывает очень удачным, но только в том случае, когда и сперма, и яйцеклетки – абсолютно здоровы, но даже и тогда нет гарантии, что женщина наверняка забеременеет. Но для Пилар в ее возрасте об искусственном оплодотворении не могло быть и речи. Многие медицинские центры уже давно отказались делать его сорокалетним женщинам. К тому же этот процесс – не из легких. Для его успеха необходимо вводить в организм большие дозы гормонов, а для того, чтобы манипулировать с яйцеклеткой, нужен очень опытный специалист, так что только десять или двадцать процентов этих операций были успешными. И те немногие беременности, возникшие в результате искусственного оплодотворения, считались чуть ли не даром божьим.

Доктор Вард взяла у Пилар кровь для нескольких простых анализов, выписала ей рецепт на хломифен, попросила ее начать измерять температуру по утрам перед тем, как встать с постели, показала, как составляется график БТТ, и, наконец, дала ей набор пробирок и инструментов, с помощью которого Пилар должна была выделить лютеинизирующий гормон перед овуляцией.

– У меня такое впечатление, будто я вступила в морскую пехоту, – пожаловалась Пилар Брэду, когда они уходили, нагруженные набором пробирок и указаниями доктора о том, когда им теперь положено заниматься любовью.

– Надеюсь, что это не так. Мне она понравилась. А ты что думаешь? – На Брэда произвели большое впечатление ее мудрость и осторожность. Она отказалась сразу принимать серьезные меры, так как прекрасно понимала, что Пилар достаточно хорошо осведомлена в этом вопросе и прекрасно знает, к чему могут привести слишком поспешные и ошибочные решения.

– Мне тоже она понравилась. – Хотя Пилар была слегка разочарована, в глубине души она надеялась, что доктор сотворит какое-нибудь чудо. Но та, оказалось, придерживалась консервативных методов, хотя именно это и было им нужно. В любом случае их выбор был ограничен из-за возраста Пилар. Она была стара для искусственного оплодотворения, если бы даже оно им понадобилось. Может быть, она стара даже для хломифена, хотя испробовать его она собиралась.

Доктор Вард считала, что им больше подойдет внутриматочное оплодотворение. Ей казалось, что в этом случае у них будет больше шансов, чтобы Пилар забеременела, если, конечно, ей не удастся сделать этого с помощью хломифена.

– Мне кажется, мы делаем из мухи слона, – сказал Брэд. Он впервые задумался над тем, что желание завести ребенка может сопровождаться такими трудностями.

– В моем возрасте все не так просто, – жаловалась Пилар, – даже накладывать косметику мне теперь приходится гораздо дольше и тщательнее, чем раньше. – Она усмехнулась, и муж наклонился, чтобы поцеловать ее.

– Ты уверена, что хочешь все это проделать? Не похоже, что все эти процедуры очень приятны. У тебя достаточно напряженная работа, стоит ли принимать еще и таблетки, которые будут еще больше возбуждать тебя?

– Ты знаешь, я подумала об этом… Но это наилучшая возможность достичь того, чего мы хотим. И мне хотелось бы попытаться ею воспользоваться. – Теперь, когда она приняла решение, ей хотелось сделать все возможное, чтобы родить ребенка.

– Конечно, ты же у нас хозяйка, – сердечно проговорил Брэд.

– Ну почему я? Просто я тебя очень люблю. – Они снова поцеловались.

Перед тем как вернуться в Санта-Барбару, они пообедали в Лос-Анджелесе в бистро. Они были рады тому, что им удалось выбраться и приятно провести этот вечер. Когда они вернулись домой, Пилар разложила в ванной все свои новые приобретения: пробирки для выделения ЛГ, градусник, график. По дороге домой они купили лекарство. Но принимать она должна была его только через три недели, в том случае, если на этот раз она опять не забеременеет естественным путем. Но в любом случае на следующий день ей надо было начинать ежедневно измерять температуру и использовать пробирки.

– Выглядит как арсенал надежды, правда? – улыбнулась Пилар Брэду, когда они вечером чистили зубы, и жена обвела рукой все свои новые принадлежности, стоящие на ее умывальном столике.

– Да, это хорошо, если уж мы действительно должны это все проделать. Никто не говорит, что это будет легко и просто. В конце концов, во всем этом важен результат. – Он замолчал и поцеловал ее. – И если в результате все это не сработает и мы с тобой останемся одиноки, что ж, это тоже хорошо, и я хочу, чтобы ты это поняла. Я хочу, чтобы ты подумала и над этим, Пилар, и постаралась примириться с такой возможностью. Конечно, если у нас все получится, это будет просто замечательно, но если нет… то у меня останешься ты, а у тебя – я, и по-прежнему наша жизнь будет наполнена людьми, которых мы любим и которые о нас заботятся. Мы не должны обязательно заводить ребенка.

– Нет, конечно, но я бы этого очень хотела, – грустно сказала она, глядя на него, и он положил ей руку на плечо.

– Я этого тоже хочу. Но я бы не хотел, чтобы мы из-за этого подвергали себя риску. Или чтобы ты подвергала себя риску. – Брэд слышал, что такие перемены могут быть очень мучительными и это даже может разрушить семью, а вот уж этого он никак не хотел после стольких лет счастливой жизни с Пилар. То, что они уже имели, стоило слишком дорого.

Она все думала над его словами на следующее утро, сидя за своим рабочим столом и уставившись в пространство пустыми глазами. Проснувшись сегодня утром, она, следуя предписаниям, измерила температуру, перед тем как встать и пойти в ванную, и аккуратно занесла цифру в таблицу в графу «Показания термометра». А перед тем как уйти на работу, она сделала анализ ЛГ. Манипуляции с полудюжиной крошечных пробирок с химикалиями заняли у нее больше времени, чем она предполагала. Но в результате она обнаружила, что ЛГ у нее еще не начал выделяться, и это означало, что организм еще не был готов к овуляции. Брэд был прав. Было очень похоже, что они делают из мухи слона.

– По какому поводу ты выглядишь такой озабоченной? – спросила Алиса Джексон. Она шла к себе и по дороге заглянула в кабинет Пилар.

– О, нет… ничего… я просто думаю. – Она выпрямилась и постаралась выкинуть из головы все свои мысли, но это оказалось не так-то просто. Казалось, вопрос о том, как ей забеременеть, неотступно преследовал ее все эти дни.

– Не похоже, чтобы твои мысли были приятными. – Алиса на секунду остановилась, прижимая к груди папки с делами. Она собирала материал для сложного дела, которым занимался ее муж.

– Да нет, мысли-то приятные, только они очень непростые, – тихо проговорила Пилар. – А как продвигается ваше дело?

– Слава богу, мы уже почти подготовились к процессу. Вряд ли я бы смогла выдержать все это еще шесть месяцев. – Но они обе хорошо знали, что, если бы это было необходимо, она смогла бы выдержать и дольше. Ей нравилось работать вместе с Брюсом и подбирать для него материал. Иногда, видя результаты их сотрудничества, Пилар задумывалась над тем, могла ли бы она вот так же работать вместе с Брэдом. Но она даже представить себе этого не могла, как бы высоко ни ценила его советы. У каждого из них был свой, совершенно определенный стиль и неизменная точка зрения. Как муж и жена, они были просто великолепной парой, но в качестве партнеров они, как считала Пилар, совершенно не подошли бы друг другу. У нее гораздо сильнее, чем у Брэда, было развито чувство сострадания, она любила браться за невероятно тяжелые, фактически неразрешимые дела и выигрывала их исключительно ради обвиняемых. В ней многое сохранилось от общественного защитника. С другой стороны, Брэд, не задумываясь, мог принять должность окружного прокурора, и супруги в профессиональном плане как бы находились на противоположных сторонах. Честно говоря, ни Пилар, ни Брэда это совершенно не волновало.

Она не успела закончить разговор с Алисой Джексон по поводу ее дела, когда зазвонил телефон, и тут же включился селектор. Секретарша сообщила, что у телефона мать Пилар.

– О боже, – произнесла Пилар, раздумывая, отвечать ей на звонок или нет. Алиса кивнула ей и, не выпуская из рук папки с делами для Брюса, направилась к своему офису. – Хорошо, я возьму трубку, – сказала она в переговорное устройство и нажала нужную клавишу.

В Нью-Йорке сейчас был полдень, и Пилар знала, что ее мать проработала с утра уже пять часов в больнице и теперь собиралась быстро проглотить ленч, перед тем как в течение следующих пяти-шести часов принимать пациентов. Она была просто неутомима и работала в изнурительном для своего возраста режиме. Брэд не однажды повторял, что для Пилар это является хорошим примером, но она сама всегда, будучи настроена по отношению к матери более скептически, полагала, что та слишком разогналась, чтобы остановиться, и слишком скупа, чтобы упустить лишнего пациента. И ни о каких примерах для подражания здесь речи быть не может.

– Привет, мам, – небрежно сказала она, раздумывая, с чего бы это мать решила позвонить ей. Она всегда ждала звонка от дочери, даже если это тянулось месяц или два. И сейчас Пилар вдруг с надеждой подумала, что разговор будет не такой, как всегда. – Как ты?

– Прекрасно. У нас в Нью-Йорке страшная жара. И сегодня невероятно жарко. Слава богу, что в нашем офисе кондиционер еще не сломался. Как у вас с Брэдом дела?

– Мы с ним, как всегда, завалены работой. – «И пытаемся зачать ребенка». Она представила себе лицо матери, узнай она об этом, и Пилар продолжала говорить с улыбкой на лице: – Мы действительно оба ужасно замотаны. Брэд занят в бесконечном процессе, а у меня такое впечатление, что в моем офисе за этот месяц побывала половина населения Калифорнии.

– В твоем возрасте тебе уже пора стремиться к судейскому креслу, как это делали твой отец и твой муж. Тебе незачем иметь дела со всеми свободомыслящими подонками Калифорнии. – «Спасибо тебе большое, мамочка!» Звонок нисколько не отличался от всех предыдущих: вопросы, упреки, скрытое обвинение, явное неодобрение. – Ты знаешь, твой отец стал судьей, когда он был даже чуть младше, чем ты сейчас. А когда ему было столько, сколько сейчас тебе, его назначили главой апелляционного суда – это была большая честь.

– Да, мама, я все это знаю. Но мне нравится то, что я делаю. И потом, я не уверена, что для нашей семьи сразу двое судей не будет слишком много. И, между прочим, далеко не все мои клиенты – «свободомыслящие подонки». – Но она уже разозлилась на саму себя из-за того, что вынуждена была оправдываться. Вечно мать провоцировала ее на это.

– Как я понимаю, ты продолжаешь защищать тех же людей, которых ты защищала, будучи общественным адвокатом.

– Не совсем так. Дело в том, что многие из моих теперешних клиентов имеют гораздо больше денег. Ладно. А как у тебя? Много работы?

– Очень. Я сама совсем недавно дважды участвовала в судебных процессах, в качестве свидетеля, в случаях, связанных с неврологическими заболеваниями. Это было очень интересно. И, конечно, мы выиграли оба процесса. – Скромность никогда не была одним из достоинств Элизабет Грэхем, и тем, кто это знал, было легче с ней общаться.

– Конечно, – неопределенно сказала Пилар, – извини меня, пожалуйста… но мне действительно нужно заняться делами. Я перезвоню тебе скоро… береги себя. – Она поспешно положила трубку, как всегда испытывая чувство поражения после разговора с матерью. Она никогда не могла одержать верх, мать всегда была не согласна с ней, и Пилар никогда не могла добиться того, чего она хотела. Но самое смешное во всем этом было то, что за все эти годы Пилар сумела понять, что ей и не надо ничего добиваться от матери. Она уяснила это уже давно. Ее мать была тем, кем она была всегда, и меняться она не собиралась. А вот Пилар продолжала ждать от нее чего-нибудь новенького и надеялась, особенно в те моменты, когда мать звонила сама, что она изменится по отношению к ней. Но Элизабет так и не стала той ласковой, доброй, отзывчивой и любящей матерью, которую Пилар всегда хотела иметь. И отец никогда не был таким. Но теперь у нее для этого есть Брэд, со всей его любовью, и пониманием, и добротой, о которых она так мечтала и не имела никогда. А если она нуждалась в ком-нибудь, похожем на мать, то рядом была Марина, и никто из этих двоих никогда не подводил ее.

Во время судебного перерыва она позвонила Марине, чтобы поблагодарить ее за рекомендацию хорошего врача, и Марина была довольна, что Хелен Вард понравилась ее подруге.

– Что она сказала? Обнадежила тебя?

– Да, вполне. Во всяком случае, она не сказала, как моя мать, что из-за того, что я старая, у нас могут быть дети-уроды. Но она объяснила, что нам потребуется время и кое-какие усилия.

– Я уверена, что Брэд готов сделать все, чтобы увидеть тебя счастливой матерью, – сказала Марина, и Пилар подумала, насколько бы отличалась реакция ее матери, скажи она ей об этом.

– Он думает, что и так делал все от него зависящее, – рассмеялась Пилар. – Доктор Вард дала мне таблетки, которые, может быть, помогут. Самое главное во всем этом то, что я не теряю надежды, но, согласись, я ведь уже не девочка.

– Кто? Ты? Вспомни мою мать… последнего ребенка она родила в пятьдесят два…

– Перестань. Каждый раз, напоминая мне об этом, ты пугаешь меня. Как будто хочешь сказать, что я забеременею, когда мне будет за пятьдесят.

– Я тебе еще не то могу пожелать, – Марина добродушно рассмеялась, – но если небесам будет угодно, чтобы ты забеременела в девяносто лет, будь уверена, ты забеременеешь.

– Ты мне очень помогла, Марина, я ценю это. Знаешь, моя мать звонила сегодня, вот это действительно был сюрприз.

– Да? И какими же приятными новостями она с тобой поделилась на этот раз?

– Особенно никакими. Сообщила, что в Нью-Йорке стоит сильная жара, и напомнила мне, что моему отцу было столько же, сколько сейчас мне, когда его поставили во главе апелляционного суда.

– Ну да, ты же у нас просто неудачница. Даже не представляю себе… Как мило с ее стороны напоминать тебе об этом.

– Я тоже так подумала. Между прочим, она считает, что мне подходит твоя должность.

– Я с ней согласна. Но это уже совсем другой разговор, а мне сейчас надо возвращаться, чтобы как раз занять свое место. Сегодня после обеда я должна вынести приговор по делу, в котором преступление совершено пьяным водителем. Сам шофер вышел из-под обломков автомобиля абсолютно невредимым, но чуть не убил тридцатилетнюю беременную женщину и троих ее детей. К счастью, существует жюри присяжных, и им тоже придется принять решение.

– Да, видимо, случай непростой, – сочувственно сказала Пилар. Ей нравилось вот так обмениваться мнениями с подругой, она любила все эти разговоры и высоко ценила их дружбу. Она никогда не разочаровывалась в Марине.

– Конечно, непростой. Ладно, береги себя. Скоро я тебе все расскажу. Может, позавтракаем вместе на днях, если ты не очень занята?

– Хорошо, я позвоню тебе.

– Спасибо. Ну пока. – Закончив разговор, они обе вернулись к своей работе.

Им не удалось позавтракать вместе ни на этой неделе, ни на следующей. Обе были слишком заняты, и Пилар с головой ушла в работу, пока Брэд не предложил уехать на несколько дней и поселиться в одном очень уютном маленьком отеле в Кармел-Веле, о существовании которого он давно знал. Как он объяснил, наступала «критическая неделя». ЛГ у нее уже вот-вот начнет выделяться, а это значит, организм готов к овуляции и она наступит через день-два. И муж решил, что было бы гораздо лучше уехать и заняться ее проблемами вплотную, чем сидеть на месте и постоянно быть в напряжении: ему – в суде, а ей – у себя в офисе.

Но к тому времени, как они добрались до отеля, оба были совершенно измучены после нескольких дней напряженной работы. Они были просто счастливы оттого, что оказались вдвоем, в уютной комфортабельной обстановке, и наслаждались обществом друг друга и тем, что можно было говорить и думать, не боясь быть прерванными телефонным звонком или тем, что на них в любой момент обрушится поток сводок и докладных записок.

И несмотря на беспокойные дни, предшествовавшие поездке, они отлично провели время, много гуляя по окрестностям. Пилар была страшно растрогана подарком мужа. В антикварном магазине в Кармеле Брэд купил жене небольшую, но очень красивую картину. На ней были изображены мать с ребенком, сидящие в сумерках на скамейке; в ней чувствовалось влияние импрессионизма, и она очень понравилась Пилар. Она была уверена, что если на этот раз забеременеет, то эта картина навсегда приобретет для нее особое значение.

После двухдневного отдыха они вернулись в Санта-Барбару посвежевшими и счастливыми и полными надежд на то, что на этот раз достигли цели. Пилар сказала Брэду, что она почти уверена в этом. Но в следующем месяце менструация пришла вовремя, и Пилар пришлось начать принимать хломифен. Он подействовал на нее так, как и предсказывал доктор. Она чувствовала себя взведенной до упора, как часовая пружина. Она готова была взорваться в ответ на любое замечание Брэда, и по шесть раз на дню у нее появлялось непреодолимое желание задушить свою секретаршу. Она едва могла сосредоточиться, чтобы выслушивать клиентов, а во время процессов прилагала массу усилий, чтобы не потерять над собой контроль, споря с судьей. Теперь все ее мысли были направлены на то, чтобы держать себя в рамках, и она постоянно чувствовала себя совершенно измотанной.

– Смешно, не правда ли? – говорила она Брэду. – Тебе, должно быть, это ужасно нравится. – Она капризничала и вела себя как последняя истеричка уже две недели, и сама себе была отвратительна, прекрасно понимая, чего ему стоит терпеть эти фокусы. Все было гораздо хуже, чем описывала доктор Вард, но Пилар знала, что ребенок того стоит.

– Все это будет оправдано, если из этого будет толк, – заверил ее муж.

Но беда в том, что и на этот раз у них ничего не получилось. В общей сложности они старались добиться успеха уже пять месяцев, и в следующем месяце, за неделю до Дня благодарения, доктор Вард посоветовала им сделать внутриматочное оплодотворение.

Перед тем как на него решиться, они долго втроем обсуждали эту возможность, и врач заверила их, что, по ее мнению, только это может привести к положительным результатам. Она собиралась в два раза увеличить дозу хломифена, которую принимала Пилар, что нисколько не обрадовало пациентку, непосредственно перед овуляцией с помощью ультразвука проверить, как развивается фолликул, потом в ночь перед овуляцией сделать ей укол другого гормона ХГЧ, а потом произвести внутриматочное осеменение посредством ввода спермы прямо в матку.

Пилар не была в восторге от того, что ей придется принимать лекарства, и без того чувствуя невыносимое напряжение под действием этого препарата, но Хелен Вард уговорила ее, что стоит попробовать, и супруги забронировали номер в отеле «Бель Эр» на два дня, которые, как они высчитали, должны были быть наиболее благоприятными, исходя из действия лекарства и графика температуры. Доктор Вард посоветовала им в течение трех дней не заниматься любовью, чтобы у Брэда не понизилась активность спермы.

– Я чувствую себя, как породистый бык во время случки, – шутил Брэд по дороге в Лос-Анджелес. Между тем Пилар снова чувствовала себя человеком. Она приняла последнюю дозу хломифена пять дней назад, мало-помалу возвращалась в свое обычное состояние, и это доставляло ей несказанное удовольствие. Она уже давно успела забыть, как это здорово, когда ты можешь полностью управлять своим телом и держать эмоции под контролем.

Приехав в Лос-Анджелес, они сразу же отправились к доктору, чтобы сделать ультразвуковое обследование. Его результаты вполне удовлетворили ее. Сразу после этого она сделала пациентке укол ХГЧ и попросила их прийти на следующий день в полдень. Таким образом в их распоряжении оказались оставшиеся полдня и ночь, в течение которых они могли заниматься чем угодно, кроме любви. И они оба были удивлены тем, что чувствуют волнение и беспокойство.

– Может быть, завтра я уже буду беременна, – прошептала Пилар.

В этот вечер на Родео-драйв в магазине Дэвида Оргелла Брэд купил ей бриллиантовую брошку старинной работы в форме маленького сердечка. Потом они заглянули в магазин Фреда Хеймана, который находился на той же улице. Это был необыкновенный вечер, но оба, паря в небесах, испытывали легкую тревогу от того, что в любой момент они могут упасть на землю.

Они немного выпили в отеле «Беверли-Хиллз» и пообедали в Спаго, а потом, вернувшись в «Бель Эр», прежде чем пойти спать, не спеша прогулялись по окружавшему отель парку, любуясь лебедями, скользящими по зеркальной поверхности пруда. Но они еще долго пролежали в постели, не смыкая глаз и думая о завтрашнем дне.

На следующее утро супруги были крайне взволнованы, а когда они зашли в лифт, чтобы подняться в приемную к Хелен Вард, Пилар начало трясти.

– Ну не глупо ли? – прошептала она Брэду. – Я чувствую себя как девчонка, потерявшая девственность. – Муж улыбнулся в ответ на ее слова. Он тоже был напряжен и скован. Ему совсем не нравилась мысль о том, что ему придется сдавать сперму прямо в кабинете врача. Правда, доктор заверила его, что он будет не ограничен во времени и Пилар сможет помочь ему. Но сама идея казалась им совершенно неприемлемой, и они оба были смущены предстоящим испытанием. Но как только супруги добрались до приемной, они были приятно поражены.

Их пригласили войти в отдельное помещение, и они оказались в уютной комнате, больше похожей на хорошо оборудованный номер в отеле. Там была кровать, телевизор с набором эротических видеокассет, стопка журналов, чтобы занять «гостей», и целый набор эротических приспособлений и вибраторов, предназначенных для достижения той цели, ради которой они здесь оказались. А на столе стояла маленькая мензурка, в которую нужно было собрать сперму.

Их не предупредили, сколько в их распоряжении времени, только, уходя, медсестра спросила, не желают ли они выпить кофе, чаю или какой-нибудь другой безалкогольный напиток. И вдруг Пилар, взглянув на мужа, безудержно расхохоталась. Он выглядел таким серьезным и чужеродным в этом месте, что она не могла сдержаться от смеха. Все происходящее ей вдруг показалось ужасно глупым.

– Похоже на номер в публичном доме, правда? – Она хихикнула, и Брэд тоже ухмыльнулся.

– Откуда ты знаешь?

– Где-то читала о подобных заведениях. – Она снова начала смеяться, и он с жалкой улыбкой толкнул ее на кровать, а сам повалился рядом.

– И как только я позволил впутать себя во все это? – сказал он, глядя на нее.

– Не имею понятия. По дороге сюда я думала о том же. И знаешь что, – Пилар пристально взглянула на него, – если ты не хочешь этого делать, то давай скорее уйдем. Мы начали это вроде как несерьезно, но теперь, наверное, я зашла слишком далеко… Я сама такого не ожидала… но, поверь, я никогда не хотела ставить тебя в неловкое положение… – Она чувствовала себя виноватой в том, что втянула его в это. Ведь вся эта ситуация вызвана ее возрастом. И если бы она поставила вопрос о детях раньше, им бы никогда не пришлось иметь со всем этим дела.

– Ты все еще хочешь ребенка, Пилар? – тихо спросил ее Брэд, и Пилар грустно кивнула. – Отлично, тогда хватит переживать и давай займемся делом.

Он поднялся и включил эротический фильм, который смутил ее, но, отбросив неловкость, Пилар помогла ему снять одежду. Сама она тоже разделась и начала ласкать его, пока он смотрел на экран. Он возбудился очень быстро, равно как и она, и она даже пожалела, что им придется упустить такой момент. Брэд боролся с желанием завершить близость естественным образом, а она продолжала гладить, ласкать, целовать и возбуждать мужа, пока наконец нужный результат не был достигнут и он не успокоился в ее объятиях. Это было довольно непривычно для них обоих, но, что это очень неприятно, сказать было нельзя.

Они быстро приняли душ, оделись и позвонили медсестре. Она взяла чашечку и попросила Пилар следовать за ней.

– Можно мне тоже пойти? – нерешительно спросил Брэд. Пока в том, что они делали, не было ничего страшного, но он хотел быть рядом с ней на случай, если все самое неприятное было еще впереди.

Медсестра сказала, что он может пойти с ними. Пилар снова все с себя сняла, надела халат и, слегка нервничая, улеглась на процедурный стол. Через секунду вошла доктор Вард и поместила свежую сперму в гиподермальный раствор. Потом она ввела небольшую трубочку в матку Пилар и осторожно перекачала по ней сперму. Все было сделано буквально за минуту, и, вынув трубочку, доктор велела пациентке полежать полчаса. Она оставила их вдвоем, и супруги тихо переговаривались о пустяках в течение получаса. Брэд поддразнил ее, заявив, что считает, что ей вместо спермы ввели внутрь индюшачью подливку.

– Я сама чувствую себя как индюшка, лежа здесь, – ответила Пилар. Они были удивлены тем, что весь процесс оказался таким простым, но все равно он здорово измотал их. Пережитое напряжение привело их обоих к полному эмоциональному спаду.

– Держу пари, что у нас все получилось, – сказал Брэд уверенно и засмеялся, вспомнив неприличный фильм, который они смотрели в соседней комнате. – Нам тоже надо купить парочку подобных касет, – пошутил он, и она рассмеялась. Все проделанные ими манипуляции изрядно позабавили их. И все же нельзя было сказать, что им было легко. Не все в жизни просто.

* * *

– Все, на этот раз дело сделано. – Доктор зашла проведать их перед тем, как они ушли. Она еще раз сказала Пилар, что все ее гормональные анализы в норме, а гестогенный уровень резко повысился с того момента, как она начала принимать хломифен. Также она предупредила их, что подобную процедуру, может быть, придется повторить шесть-десять раз, пока она «сработает». – Вам придется видеться со мной чаще, чем со своими друзьями и близкими, – с улыбкой заверила Хелен, но супруги Колеман ответили, что они ничего не имеют против. Она пожелала им счастливого Благодарения и попросила Пилар держать ее в курсе. Она сказала, что через две недели будет ждать от нее звонка, чтобы узнать, началась ли у пациентки менструация.

– Не волнуйтесь, – улыбнулась Пилар, – я позвоню вам в любом случае – особенно если пациентка забеременеет. – А если нет – то им придется прийти сюда для внутриматочного оплодотворения снова… и снова… и снова… пока у них что-нибудь не получится или пока им это не надоест… Но, несмотря на то, что это было первый раз, Пилар надеялась, что он станет решающим.

Она также хотела обсудить с доктором метод оплодотворения клетки через фаллопиевы трубы. Пилар читала об этой процедуре. Это очень походило на искусственное оплодотворение, но было более результативным для женщин сорокалетнего возраста. Но доктор Вард отказалась пока даже обсуждать это.

– Давайте сначала посмотрим, что у нас получится, хорошо? – сказала она категорично. Она считала, что не стоит раньше времени обсуждать такие исключительные меры. А на искусственное оплодотворение она возлагала большие надежды. Под действием хломифена гестогенный уровень у Пилар изрядно повышался, что должно было неизменно привести к беременности.

Домой они ехали спокойные и умиротворенные, чувствуя, что последние несколько дней невероятно сблизили их. А неделя перед Днем благодарения пролетела очень быстро, и Пилар старалась не переутомляться на работе.

Нэнси с Томом и с малышом Адамом праздновали этот день с отцом и мачехой, а Тэдди отправился со своей подругой в Денвер покататься на лыжах. Но он пообещал провести с ними Рождество в этом году, поэтому никто не был к нему в претензии из-за его отсутствия в День благодарения.

Между тем Адаму было уже пять месяцев, он постоянно гукал и всем радостно улыбался, а на нижней десне у него красовались целых два зуба. Брэд был просто без ума от малыша, сам удивляясь той нежности, какую он испытывал к этому крохотному существу. Пилар тоже подолгу возилась с ним, пропуская мимо ушей обычные комментарии Нэнси о том, как ей хорошо с ее ребенком и что она всегда удивлялась, почему у мачехи с отцом не было детей.

– Я думаю, что это интуиция, – пошутила Пилар, но ни она, ни Брэд не заговорили с детьми о своих планах и попытках завести ребенка. Это было для них слишком важно и слишком интимно, чтобы делиться с кем-нибудь. И Пилар с нетерпением ожидала того момента, когда наконец станет ясно, беременна она или нет. Даже праздник Благодарения не мог отвлечь ее от этих мыслей.

И поэтому, когда молодые супруги уехали, Пилар с облегчением вздохнула оттого, что они остались вдвоем и могут свободно поговорить о том, что их сейчас больше всего волновало.

– Я очень надеюсь на положительный результат, – призналась она.

– Посмотрим, – сказал Брэд, но заметил необычное выражение в глазах жены, которое напомнило ему о чем-то давно забытом. Ее взгляд был лишь слегка затуманен, но никаких признаков, никаких намеков на то, что что-то в ней изменилось, еще не было, и он решил, что сам, как и Пилар, просто поддался желанию того, чтобы она была беременна.