Текст книги "Благословение"

Глава 21

На День благодарения к ним приехал Тэдди. Он хотел увидеть брата, которому уже исполнилось две с половиной недели. Понимая, какое тяжелое испытание выпало на долю отца и мачехи, он хотел быть рядом с ними.

Пилар уже чувствовала себя лучше, но она очень похудела и все еще никуда не выходила. Она была слишком слаба и не готова к встречам и разговорам с друзьями. Пока это было слишком мучительно.

Не зная, как держать себя в подобной ситуации, Тэдди начал с того, что выразил мачехе свои соболезнования.

– Как ужасно то, что с вами произошло. – Отец был очень расстроен, когда рассказывал ему о рождении Кристиана и смерти Грейс, но было совершенно очевидно, что Пилар гораздо тяжелее перенесла случившееся.

– Это было ужасно, – тихо проговорила она. Думая о Грейс, Пилар все еще испытывала невыносимую боль, но теперь находила большое утешение в обществе Кристиана. Она часто разговаривала по телефону с матерью. Мать поделилась тем, что помогало ей когда-то справляться с горем. Она посоветовала дочери общаться с человеком, прошедшим через подобное несчастье, но Пилар к этому все еще была не готова. Она не хотела пока видеть никого. Даже свою мать.

– В жизни все совсем не так просто, как кажется на первый взгляд, – спокойно произнесла она, вспомнив, как тяжело ей было забеременеть, потом перенести выкидыш, а теперь пережить смерть Грейс. – Ты что-нибудь планируешь и думаешь, что у тебя все будет хорошо, но в жизни все складывается совсем иначе. Мне понадобилось сорок четыре года на то, чтобы понять это, и, поверь, мне этот опыт достался дорогой ценой.

Родить ребенка оказалось далеко не просто. Сделать карьеру или выйти замуж за Брэда было гораздо легче. Но тем не менее в глубине души она знала, что это стоило того. Она ни за что не оставит Кристиана. И несмотря на цену, может быть, двойную цену, которую она заплатила, она знала, что ребенок этого заслуживает, и эта мысль придавала ей силы.

– Что вы тут делаете? Решаете жизненные проблемы? – спросил Брэд, усаживаясь рядом с ними.

– Я как раз собиралась сказать о том, как сильно люблю твоего сына.

Пилар улыбнулась пасынку, а затем мужу.

– Он хороший парень.

– Неплохая оценка для того, кого всегда считали испорченным ребенком.

Тэдди улыбнулся. Этот красивый юноша сильно похож на Брэда.

– Ты и раньше был неплохим мальчиком, – немного лукавя, ответил Брэд. – Да и сейчас ничего. Как в Чикаго?

– Нормально. Но я думаю возвращаться на Западное побережье. Возможно, поищу работу в Лос-Анджелесе или Сан-Франциско.

– Какой ужас, – пошутил отец, а Пилар широко улыбнулась.

– Мы будем рады, если ты вернешься.

– Я могу быть хорошей няней, когда вам понадобится куда-нибудь пойти.

– Не надейтесь, – насмешливо сказала Нэнси, присоединившись к ним. – Когда он остается у нас, он спит как убитый, даже когда орет Адам, разрешает ему играть с телефоном и дает попробовать ему пиво, считая, что настоящий мужчина должен знать его вкус.

– Но ему же это нравится, не так ли? Кто его любимый дядя?

– У него не такой большой выбор, не так ли? – съязвила сестра.

Немного позже проснулся Кристиан и громко закричал, призывая мать. Пилар пошла кормить его, и, когда вернулась, молодые люди уже собирались уходить. Тэдди обнял и горячо поцеловал мачеху.

– Ты прекрасно выглядишь, а мой братишка – просто молодчина.

– Ты тоже. Рада, что вы пришли к нам, – искренне сказала Пилар.

Тэдди сердечно простился с ними. Он тоже был рад повидать их. Супруги сильно изменились за последний год, особенно это касалось отца, который выглядел постаревшим, и было заметно, что он очень переживает за жену. Но все же они уже немного пришли в себя. Мачеха казалась расстроенной, но держала себя в руках.

– Как ты думаешь, они захотят еще детей? – спросил Тэдди сестру в машине, когда они ехали к ней.

– Сомневаюсь, – ответила Нэнси и добавила доверительно: – Моя подруга обращалась к специалисту по лечению бесплодия в Лос-Анджелесе и видела их у нее. Они мне, конечно, подробностей не рассказывали, но я думаю, что Пилар было не так-то легко забеременеть. В ее возрасте это может быть большой проблемой, скорее всего у них не сразу все получилось. Да к тому же они теперь так переживают из-за смерти ребенка.

Тэдди кивнул. Он жалел Пилар, она всегда ему нравилась.

– Мне кажется, – сказал он, немного помолчав, – они считают, что овчинка выделки стоила. – Произнеся это, он бросил взгляд на своего розовощекого племянника, сладко спящего в багажной люльке на заднем сиденье машины. – Может быть, так оно и есть?

И Нэнси, тоже оглянувшись на сына, кивнула в ответ.

* * *

Как и во многих других домах по всей стране в этот день, Бесс готовила индюшку. В тот момент, когда приехал Чарли, она как раз дожаривала ее. Он принес шоколадную индюшку для Энни, а для ее матери красивый букет цветов, который должен был стать центром праздничного стола в этот День благодарения.

– Боже мой! Что это? – с радостным удивлением воскликнула она.

Чарли был всегда таким заботливым. Они были вместе уже девять месяцев, но Бесс никак не могла привыкнуть к его великодушию и чуткости. Он готовил, он приносил сладости и подарки, он всюду приглашал их, он мог часами читать Энни. Он был тем человеком, о котором Бесс всегда мечтала, но не могла найти. Он был воплощением идеала, и Энни очень его любила.

– Счастливого Дня благодарения вам обеим!

Улыбаясь, он протянул Бесс цветы, а Энни тут же начала снимать с индюшки красивую фольгу.

– Можно мне съесть ее прямо сейчас? – нетерпеливо спросила она, и мать разрешила ей откусить маленький кусочек, а все остальное оставить на десерт. Но пока взрослые были заняты, она успела съесть большую часть шоколадной птицы.

– Чем-нибудь помочь? – предложил Чарли, но Бесс сказала, что уже все готово. Ей хотелось приготовить ему что-нибудь вкусное, и это была самая изысканная еда, которую она готовила за последние годы. Обычно в День благодарения они с Энни обедали в ресторане или у друзей, потому что Бесс это угнетало – готовить праздничный обед для двоих. Но в этом году все было иначе. Теперь в их жизнь вошел Чарли, и все изменилось. Казалось, с его приходом все печали ушли в прошлое, и Бесс была абсолютно счастлива, зная, что кто-то заботится о ней и она не одинока.

Когда Аннабел болела, Чарли ухаживал за девочкой, когда у Бесс возникали неприятности с хозяином квартиры, она советовалась с Чарли, и во время забастовки в больнице он одолжил ей денег. Она вернула ему все до последнего пенни, потому что не хотела злоупотреблять его хорошим отношением к ней, но его доброта была поистине безграничной.

Она проявлялась и в том, что Чарли увлекся посещением одного из детских приютов и продолжал каждую субботу по утрам гонять мяч в компании мальчишек. Он рассказывал ей, как много они для него значат и как бы он хотел усыновить маленького мальчика, когда соберет для этого достаточно денег.

Бесс никогда никого так не любила в своей жизни, мечтала не расставаться с ним никогда, но Чарли никогда не говорил о будущем. Он все еще считал себя не вправе жениться, потому что не мог иметь детей. Но Бесс повторяла ему, что это неважно, она считает, что любая женщина почтет за счастье иметь такого мужа, как он, даже несмотря на его неспособность иметь детей.

– Какое это имеет значение? – спросила она его недавно, когда, отправив Аннабел спать, они занимались любовью. Оба испытали настоящее наслаждение от секса. Ей всегда с трудом верилось, что Чарли, такой замечательный, неутомимый любовник, не может иметь детей. – Я не знаю, почему ты делаешь такую большую проблему из этого, – нежно упрекала она его, – многие люди не могут иметь детей. Ну и что? А если бы это было со мной? Ты бы иначе относился ко мне?

Даже не раздумывая, Чарли ответил отрицательно.

– Мне было бы очень жаль, потому что ты к ним хорошо относишься… у тебя должны быть дети… Но я бы все равно любил тебя, – нежно сказал он, и они сменили тему разговора. Им было что сказать друг другу!

Во время обеда в День благодарения все трое вели за столом оживленный разговор. Индюшка была просто великолепной, так же как и жареная картошка, и горох, и все остальное. Бесс расцвела от его похвал, хотя знала, что Чарли более опытный кулинар, ведь он частенько для них готовил. Она заметила, что у него индейка наверняка получилась бы лучше.

– Ничего подобного, – заверил он, – все было совершенно потрясающе!

Потом они долго гуляли, и Энни носилась как угорелая и, когда они вернулись домой, валилась с ног от усталости.

Они уложили ее спать в восемь часов, затем смотрели телевизор и ели попкорн, который приготовил Чарли. Но не прошло и четверти часа, как телевизор был забыт. Они оказались в объятиях друг друга и дали волю своим чувствам, совершенно забыв о том, что девочка может их увидеть. Энни что-то пробормотала во сне, и они перешли на цыпочках в комнату Бесс, тихо закрыли дверь и через минуту уже срывали с себя одежду, охваченные безумной страстью.

– Боже мой, Чарли… – проговорила Бесс, пытаясь отдышаться. – Как ты это делаешь?

У нее никогда ни с кем не было ничего подобного. Он тоже наслаждался близостью с Бесс. На этот раз Чарли был уверен, что нашел ту единственную женщину, к которой всегда стремился. Яркая внешность Барби ослепила его три года назад, но со временем он разобрался, что скрывается под красивой оберткой. Теперь он знал это. Он многое понял и видел вещи совсем в ином свете. Бесс изменила его жизнь и его взгляды на детей. И неожиданно Чарли понял, что он имеет право на полноценную жизнь, независимо от того, будет ли он отцом собственного ребенка. Это уже казалось не таким важным, как раньше, и он перестал чувствовать вину за то, чего не мог ей дать. Ведь была масса других вещей, которые Чарли мог ей предложить. Сейчас, как никогда, он хотел это сделать.

– Я хочу задать тебе один вопрос, – сказал он в эту ночь, держа ее в объятиях, глядя в лицо Бесс. – Прежде всего я хочу сказать, что очень люблю тебя.

Бесси напряглась, понимая, что он собирается сделать важное признание. Зная, что он считает себя не вправе жениться ни на ней, ни на ком-нибудь другом, она опасалась услышать, что он хочет уйти от нее, что все было прекрасно, но теперь все закончилось. Она с замиранием сердца ждала его слов, боясь услышать то, что он собирался сказать ей.

– Пожалуйста, не говори ничего… – попыталась Бесси остановить его. – Ты знаешь, как я люблю тебя.

Она молила бога, чтобы Чарли не сказал ей то, что она так страшилась услышать, и, наверное, тронула своими мольбами небеса.

– Я хочу спросить тебя кое о чем.

– О чем? – спросила Бесс, стараясь, чтобы голос не дрожал.

Ее и без того огромные голубые глаза теперь занимали, казалось, половину лица.

– О нашем будущем. Ты дорога мне, но я не имею права распоряжаться твоей жизнью, как своей собственной.

– Не говори глупостей… я… нам было так хорошо вместе. Мне с тобой лучше, чем с кем бы то ни было… Чарли, не…

– Что «не»?

Он выглядел испуганным.

– Не уходи.

Бесс обвила руками его шею, прильнула всем телом и неожиданно заплакала. Чарли ничего не понимал.

– С чего ты взяла, что я собираюсь уйти? Как же я буду жить без тебя!

Он улыбнулся, тронутый ее слезами.

– Ты остаешься?

Бесси еще всхлипывала, слезы еще не высохли на ее щеках, но глаза светились радостным блеском.

– Я бы очень хотел этого. Я бы хотел, чтобы ты была со мной всегда. Я как раз собирался спросить тебя… – Чарли поколебался мгновение и затем решился: – Ты выйдешь за меня замуж, Бесси?

Она улыбнулась, и ее поцелуй говорил яснее всяких слов.

– Да, конечно, – сказала Бесс, и он, не выпуская ее из объятий, приподнялся, улыбаясь.

– Дорогая! Я так счастлив! Когда?.. – Но тут же радость уступила место сомнениям: – Ты уверена? Даже несмотря на то, что мы не можем иметь детей?

Он хотел быть уверенным, что между ними не останется недосказанного.

– Я думаю, нам надо усыновить кого-нибудь, – мягко сказала она.

– Нам? Когда мы об этом говорили?

– Ты же говорил, что хотел бы усыновить маленького мальчика, может быть, даже двоих.

– Но это было тогда, когда я был один. Теперь у меня есть ты и Энни, захочешь ли ты кого-нибудь усыновлять, Бесс?

– Мне кажется, что захочу, – задумчиво кивнула она и посмотрела на него. – Дать дом тому, кто в нем нуждается, вместо того чтобы произвести на свет еще одного ребенка… Да, я бы действительно хотела этого.

– Давай сначала поговорим о свадьбе. Когда? – Чарли снова охватило лихорадочное нетерпение.

– Не знаю, – улыбнулась она. – Завтра… На следующей неделе… Перед Рождеством у меня будет недельный отпуск.

– Значит, на Рождество, – просиял он, – и нечего думать об отпуске. Ты должна уволиться из больницы, я не хочу, чтобы моя жена работала по ночам. Можешь подыскать себе работу на неполный день, пока Энни в школе, или продолжи учебу, чтобы наконец получить диплом медсестры. – Ей оставалось учиться всего год, а его денег хватило бы, чтобы обеспечить их. – Так, значит, на Рождество? – Чарли улыбнулся, с любовью глядя на нее, и через мгновение их тела снова слились, чтобы подтвердить сказанное.

Глава 22

Чарли и Бесс скромно поженились на Рождество в Объединенной методистской церкви в Вествуде. Они устроили небольшую вечеринку в уютном ресторанчике, куда пригласили самых близких друзей, среди которых был и Марк со своей новой подружкой. Именно это им и было нужно. Никакой помпы, как в «Бель Эр», никакой показухи, случайных гостей и джазовых музыкантов. На этот раз Чарли не хотел никакой шумихи. У него была любимая женщина и маленькая девочка, которая принадлежала теперь и ему. Они уже сообщили Энни о том, что Чарли хочет удочерить ее, и она заявила, что с радостью станет Энни Винвуд.

Молодожены решили провести медовый месяц все вместе в Сан-Диего. Они остановились в чудесном маленьком отеле, в котором Чарли уже когда-то бывал, ходили по зоопарку, совершали длинные прогулки по берегу. Это было именно то, о чем он мечтал и чего не мог достичь, пока встреча с Бесси не изменила всю его жизнь.

Она ушла со своей прежней работы и нашла новую, в канцелярии школы, где училась Энни. Все шло прекрасно. В сентябре Бесс собиралась вернуться к занятиям, чтобы получить диплом медсестры.

– Скажи, ты так же счастлива, как и я? – спросил ее Чарли, когда они брели босиком по пляжу через день после Рождества. День был ясный, песок достаточно теплый для того, чтобы Энни тоже могла разуться. И она, как маленький щенок, бегала вокруг них, то убегая вперед, то возвращаясь обратно.

– Я думаю, что я еще счастливее, – с улыбкой сказала Бесс. – У меня никогда не было ничего подобного. Когда я была замужем, вся моя жизнь шла вверх дном. Я была молода и глупа, а муж оказался настоящим ублюдком. И я не видела выхода из этого тупика.

– Но ты нашла его, – улыбнувшись, сказал Чарли. – Ведь у тебя есть Энни.

– Да, это правда. Я думаю, что во всем можно найти радость. Только иногда требуется много времени, чтобы понять это.

Чарли не стал спорить с женой. Женитьба на Барби не принесла ему ни капли радости, он пережил только разочарование. Но наконец все это позади. Впереди у него была целая жизнь с Бесси. Эта жизнь давала ему все, чего он хотел: взаимопонимание, нежность, верность, любовь.

– Я надеюсь, что сумею сделать тебя такой счастливой, каким сделала меня ты, – сказал он, обняв ее за плечи, и она улыбалась. Бесс чувствовала себя так уверенно, когда он был рядом.

– Ты уже сделал, – нежно сказала она, когда они увидели, как Энни машет им издали руками.

– Идите сюда! – кричала она, и ее слова подхватывал ветер. – Смотрите, какие здесь красивые ракушки!

Они улыбнулись и побежали за ней, гоняясь друг за другом по пляжу и хохоча, и казалось, зимнее солнце радостно смотрит на них.

Рождество в семье Гуди на этот раз выдалось более веселым, чем обычно. Там были Гейл и Саманта со своими мужьями и детьми, а также Диана и Энди, которые вернулись в лоно семьи и пришли на этот семейный праздник с Хилари, разумеется. Диана была на девятом месяце и с трудом поворачивалась, пытаясь уследить за Хилари, которая лезла всюду и каждую минуту грозила опрокинуть на себя что-нибудь с кофейного столика.

– Ужасная проказница, вы не находите? – обращалась к родным Диана, не скрывая гордости.

Эта очаровательная малышка, эта улыбающаяся девочка была для Энди и Дианы источником бесконечной радости. Все помнили прошлое неудачное Рождество, когда в их семейной жизни возникла трещина и они вынуждены были отправиться на Гавайи, чтобы попытаться сохранить семью. За этот год с ними случилось многое – знакомство с Вандой, после которого Диана с Энди расстались, как казалось, навсегда. Но разлука благотворно отразилась на них обоих. А потом неожиданно в их жизнь вошла Хилари, а теперь вот-вот появится их собственный малыш. Все эти события сменялись как в калейдоскопе. Диана никогда прежде не была так счастлива. Беременность протекала нормально, и она чувствовала себя прекрасно.

Она продлила декретный отпуск до июня.

– Ну, как дела? – спросил Джек, подсаживаясь к Диане и Гейл. Сэмми в это время пыталась разрешить жаркий спор между двумя старшими детьми.

– Прекрасно, – улыбнулась Диана, вспоминая тот день, когда Джек сказал ей, что она беременна, и она решила, что он сошел с ума.

– Мне кажется, ты можешь разродиться в любой момент.

– Впереди еще три недели, – сказала она, но Джек профессиональным взглядом окинул ее живот и покачал головой.

– Ты не должна относиться к этому так легкомысленно. По-моему, это случится гораздо раньше, Ди. Смотри, как опустился у тебя живот. Ты давно показывалась своему врачу?

– О, Джек, хватит об этом, – заворчала на него жена, – забудь хотя бы на Рождество, что ты доктор.

– Я только говорю, что она вот-вот должна родить, можешь мне поверить, – серьезно сказал Джек.

– Да, то же самое ты говорил мне, однако это случилось через две с половиной недели.

– Хорошо, – сдаваясь, Джек развел руками. – Я всего лишь простой смертный. – И затем серьезно сказал Диане: – Я не шучу. Ты разродишься в ближайшие дни. Тебе необходимо сходить к врачу. Так низко живот опускается лишь перед родами.

– А может, я уже рожаю, но сама не знаю об этом? – засмеялась Диана и заверила его, что покажется врачу в понедельник.

– Иногда случаются странные вещи, – сказал Джек и направился к тестю, чтобы пропустить с ним по рюмке и поболтать наедине.

Сестры, как всегда, помогали матери, и, когда пицца была готова, мужчины разрезали ее и в столовую понесли блюда с едой. Все пребывали в хорошем настроении, дети веселились, но не баловались, не было никаких семейных ссор, все давно уже простили Диану за ее вспышку на День благодарения год назад. Узнав, что случилось с ней, они все поняли. Даже Гейл, казалось, стала мягче относиться к сестре.

– Ты ничего не ешь, – сказала старшая сестра, посмотрев через стол на Диану.

– Нет аппетита. – Она улыбнулась и затем посмотрела на Энди, который оживленно разговаривал с Сеймусом. Их зять-ирландец всегда рассказывал какие-нибудь удивительные истории. Обычно в них отражалась лишь малая часть правды, но зато они всегда были забавны.

Мать пошла за горячим, и Диана отправилась на кухню, чтобы помочь ей, сославшись на то, что у нее болит спина и она должна встать. Энди показалось, что она выглядит расстроенной, и перехватил пристальный взгляд Джека. Ноющая боль в спине не утихала, и стул показался жестким и неудобным. Саманта тихо шепнула Джеку:

– Посмотри, она не может найти себе места. – Он кивнул, но не последовал за Дианой, а снова включился в общий разговор за столом.

Через несколько минут Диана снова села на свое место и, казалось, выглядела хорошо. Она болтала и смеялась, но затем, неожиданно замолкнув, с беспокойством посмотрела на мужа, но Энди ничего не заметил, поглощенный беседой с Гейл. Затем она извинилась и вышла и через пять минут, ничего не говоря, снова вернулась обратно.

После десерта она сказала Саманте, что чувствует себя неважно и пойдет приляжет наверху. Она просила никому не говорить об этом, поскольку, по ее словам, у нее было просто расстройство желудка.

Когда Энди, оглянувшись вокруг, не нашел своей жены, он стал спрашивать, видел ли ее кто-нибудь.

– Ее рвет наверху, – сообщила старшая дочка Гейл, и он поспешил наверх, чтобы узнать, в чем дело.

– Не думаешь ли ты, что тебе тоже надо подняться? – спросила Гейл мужа, но он с иронией возразил:

– Я думал, ты мне скажешь, чтобы я не лез не в свое дело.

– Возможно, я не права.

– Скорее всего, она просто много съела. Они позовут меня, если я понадоблюсь. И даже если у нее начинаются роды, надо учесть, что это ее первый ребенок. Мы успеем отправить ее в больницу, у нее еще масса времени.

– Очень смешно. Ты же помнишь, как это было у меня. – Первые два раза Гейл рожала в больнице, а свою третью дочь муж сам принимал у них на кухне.

– У всех это бывает по-своему, – напомнил он ей, и, конечно, случай Дианы, которую считали бесплодной и которой понадобилось два года, чтобы забеременеть, подтверждает это.

Но Энди, спустившись через пять минут, выглядел довольно обеспокоенным.

– Она говорит, что у нее очень болит живот, – тихо сказал он Джеку. – Ее рвало несколько раз, и теперь у нее начались судороги. Я предложил отвезти ее домой, но Диана не хочет никуда ехать. Она думает, что натрудила спину, помогая маме с обедом. – Джек слушал, поднимаясь вверх по ступеням, и зашел к Диане в сопровождении Энди.

– Ну, что, – бодро сказал он, – я слышал, тебе тяжело достался рождественский ужин?

– Я чувствую себя ужасно, – призналась Диана, морщась от боли.

– Где болит? – спросил Джек спокойно, но уже знал ответ и был поражен, когда пощупал ее живот. Он был твердый как камень, и у нее были страшные схватки.

– Меня тошнит, и у меня ужасные судороги… и моя спина… – Она отвернулась и, почувствовав новый приступ боли, вцепилась в постель. – Я думаю, что чем-то отравилась… но не говорите маме… – Диана повернулась к Джеку и увидела, что он улыбается.

– Я так не думаю. Я думаю, что у тебя родовые схватки.

– Сейчас? – Она выглядела удивленной и несколько испуганной. – Но еще не время.

– Поверь мне, что это так.

В эту минуту у нее начались новые схватки. Джек засек время – схватки были сильными, продолжительными, и он удивлялся, как часто они повторялись. Но через две минуты Джек нашел ответ. Он нахмурился, переведя взгляд с нее на Энди.

– Давно у тебя это?

– Я не знаю, – пожала плечами Диана, – какие-то неприятные ощущения почти весь день. Я думала, что что-то съела. – Она выглядела смущенной сейчас, поняв, что не догадывалась о том, что у нее начались роды.

– А у тебя, случайно, не отходили воды?

Оказывается, это продолжалось гораздо дольше, чем он думал, и ее надо было осмотреть, но Джек не знал, позволит ли она ему это сделать.

– Нет, – мрачно ответила Диана. – Только какая-то маленькая струйка вытекла вчера утром, но никакого настоящего потока воды, – сказала она, желая про себя, чтобы он ошибся. В ее памяти всплыло воспоминание о том, через что прошла Джейн, когда рожала Хилари, и Диана внутренне сжалась от страха.

Джек посмотрел на Энди, а потом на Ди и улыбнулся.

– Это были твои воды, дорогая моя. Они и не должны идти потоком. Я думаю, что лучше прямо сейчас доставить тебя в больницу.

Но, когда он сказал это, она схватила его руку:

– Нет!.. Нет! Это ничего… – Но схватка была такой сильной, что Диана не могла говорить из-за мучившей ее боли. Не успела она перевести дыхание, как меньше чем через минуту начался новый приступ, и, пытаясь сдержать стоны, она беспомощно повторяла: – О боже… что это… Энди… Джек…

Джек поспешил в ванную мыть руки и вернулся обратно с кучей полотенец, которые он быстро подложил под нее и затем осторожно осмотрел ее. Она не обращала ни на что внимания, потому что кричала от боли, схватив Энди за руку. Она боролась со своей болью и не могла контролировать свои ощущения. Неожиданно Диана почувствовала страшную жгучую боль и чудовищный спазм, казалось, что кто-то пытается разорвать ее внутренности.

– О боже… началось… началось. – Она выглядела страшно испуганной, когда переводила взгляд с мужа на зятя, и Джек кивнул, стараясь ободрить ее взглядом.

– Да, началось, Ди. – Было совершенно ясно, что она рожает. Джек спокойно распорядился: – Энди, набери девять-один-один. Попроси «Скорую помощь», скажи им, что рожает женщина и ее нужно госпитализировать. Она чувствует себя нормально, и все идет как нельзя лучше. Правда, возможно, что родовые схватки у нее начались со вчерашнего дня, но она не знала об этом.

– Не оставляй меня! – закричала Диана, когда Энди собрался уходить, но Джек решительно кивнул на дверь.

Как только Энди покинул комнату, она тут же снова почувствовала боль, как будто сквозь нее проехал скоростной поезд. Джек широко расставил ее ноги и уже смог увидеть макушку ребенка.

– Тужься, Ди… давай… выталкивай его.

– Я не могу… это слишком больно… О боже… это никогда не кончится… никогда не кончится. – Она хотела, чтобы все это уже было позади, но схватки продолжались с новой силой.

Вскоре Энди был снова рядом с ней и сказал Джеку, что «Скорая помощь» уже выехала.

– Тужься, Ди! – командовал Джек.

После минутного перерыва, когда она громко и протяжно застонала, Джек, который придерживал ее ноги, увидел, как появилась головка младенца. Это был крупный мальчик с белокурыми волосенками. Джек поднял его над кроватью, и Диана с изумлением посмотрела на сына, не в состоянии поверить, что все испытания позади. Энди смотрел на малыша со счастливым и гордым видом.

Диана снова откинулась на подушку и, улыбаясь мужу, сказала:

– Он такой хорошенький… и похож на тебя. – И затем с лукавой улыбкой посмотрела на Джека: – Я думаю, может быть, ты был прав насчет срока родов… – Все трое с облегчением засмеялись, а младенец закричал, словно вторя их смеху, на руках у своего дяди.

И тут они услышали звук сирены на улице.

– Тебе лучше пойти и объяснить всем родным, – сказал Джек Энди, который был еще в шоке от недавних событий.

Они пришли в гости на рождественский обед, а возвращались обратно с ребенком. Никогда ничего не получается так, как загадываешь.

Энди поспешил вниз и сообщил всем, что у них с Дианой только что появился сын, как раз в тот момент, когда его тесть открывал входную дверь врачам «Скорой помощи».

– Она здесь, наверху! – крикнул он, и все посмотрели на него с изумлением.

– Она нормально себя чувствует? – спросил отец, в то время как мать и сестры поспешили наверх.

Джек открыл коробку с инструментами, которую привезла машина «Скорой помощи», и через минуту Диану и ребенка, хорошо укутанных, вынесли на носилках из двери к машине «Скорой помощи», и все бежали за ними и желали им счастливого пути.

Энди поблагодарил Джека, а Диана махала рукой родным, все еще не успевшим прийти в себя после ошеломляющей новости. Все произошло совсем не так, как она представляла себе. Все произошло так стремительно, и она очень надеялась, что благополучно.

Саманта пообещала присмотреть за Хилари. Она сказала, что возьмет девочку к себе домой до тех пор, пока Диана вернется с ребенком из больницы.

– С вами не соскучишься, – проворчал отец, когда закрыл дверь после их ухода, и, открыв шампанское, разлил его по бокалам.

– За Энди, Диану и их детей! – торжественно произнес он, не стесняясь слез. Он знал, как тяжело им досталось все это, но зато теперь у них было двое очаровательных ребятишек.

– Он самый симпатичный младенец, которого я когда-либо видела, – прошептала Диана Энди, прижимая закутанного в одеяло ребенка к груди. Он смотрел на мир широко открытыми глазами с интересом и любопытством и, казалось, все понимал.

– Подожди, пока его увидит Хилари, – сказал Энди, и они улыбнулись друг другу. За девять месяцев у них появилось двое детей. И вправду говорят, если уж везет, так уж по-крупному.

Диана и ребенок провели в госпитале только ночь.

Все у них было благополучно, и уже на следующий день они оказались дома вместе с Хилари. Они назвали ребенка Уильям, в честь отца Дианы.

– Уилли и Хили, – пошутила Диана, глядя на сына, спящего в кроватке в углу их спальни.

– Ты восхитительна, – прошептал Энди, поцеловав ее.

– Ты знаешь, что мне приятно это услышать. – Она поцеловала его в ответ, забыв страдание, горе и печаль. И все же она знала, что все пережитое сделало эту минуту еще более драгоценной.

Энди и Диана проводили третью годовщину своей свадьбы на Гавайях, на пляже Вайкики со своими детьми.

Хилари было уже четырнадцать месяцев, она расхаживала везде и болтала вовсю. Она любила песок, и океан, и своих родителей, и своего названого брата Уильяма. Пяти с половиной месяцев от роду, он был неугомонным, улыбающимся и дружелюбным. И оба они были большими проказниками. Диана была занята с утра до вечера, она должна была вернуться на работу в журнал через две недели, но собралась работать только часть дня. Ей не хотелось оставлять своих детей с приходящей няней, какой бы опытной она ни была, но ей хотелось помочь Энди. На содержание семьи уходило слишком много денег. Работая на полставки, Диана могла заработать не так уж много, но она готова была отказаться от излишеств, лишь бы не расставаться с детьми на целый день, и Энди полностью с ней согласился. Они слишком долго ждали появления детей, чтобы теперь не уделять им должного внимания. Диану страшила сама мысль о том, что несколько часов придется быть вдали от них, и она уже наняла няньку, которая будет заботиться о детях, пока родители на работе. Это была милая молоденькая немка, которая выглядела опрятной и аккуратной и уже имела необходимый опыт ухода за детьми. Диана, сидя на работе, часто мысленно переносилась домой, гадая, что там делают дети. Она сама хотела заботиться о своих детях, и Энди стремился помочь ей.

В этом году он продвинулся по служебной лестнице и был буквально завален работой, но ему нравилось возвращаться домой и видеть радость на лице жены. Они были счастливы слышать детские голоса, их мечты превратились в действительность, даже в те дни, когда у них сломалась стиральная машина, и везде валялись пеленки, и Хилари снова разрисовала стены в их комнате губной помадой Дианы. Конечно, ближайшие годы будут заполнены детскими шалостями и проказами, но у них обоих было ощущение того, как прекрасно все это и как быстротечно.

– У вас прекрасные дети, – сказала как-то одна женщина, которую они встретили в парке во время прогулки. – Сколько им?

– Пять и четырнадцать месяцев, – с улыбкой сказала Диана, а женщина посмотрела на нее с изумлением. Эти дети были даже ближе по возрасту, чем ее собственные, между которыми было всего четырнадцать месяцев разницы.