Текст книги "Благословение"

Глава 9

В понедельник после Дня благодарения Марк отпустил Чарли с работы, и он поехал в Лос-Анджелес. Барби он ничего не сказал, а так как у нее в этот день был очередной показ купальников, она не заметила ничего: ни когда он уезжал, ни того, что он надел свой лучший костюм, ни того, что он ужасно нервничал. Барби занималась своими ногтями, на полную мощность включив радио. Уходя, он окликнул ее, но она не ответила.

По дороге в Лос-Анджелес он думал о том, что теряет жену, и все больше волновался из-за этого. Барби ничего не говорила, но ему казалось, что теперь ее мысли постоянно блуждали где-то далеко. Она стала очень замкнутой. Он знал, что она делает это не со злости, но и смириться с этим было трудно. Она совсем перестала заботиться о доме, разбрасывала где попало свою косметику, их спальня была похожа на поле битвы между лифчиками и чулочными поясами, а вся ее одежда валялась везде, где только можно, то есть там, где она в тот момент раздевалась. Да, Барби была классной девчонкой, и Чарли сходил по ней с ума, но, наверное, Марк был прав, он совершенно испортил ее. Он и не ждал, что она будет делать для него хоть что-то, и никогда не спрашивал ее, на что она тратит деньги, которые зарабатывает сама, хотя знал, что она чаще всего тратит их на вещи, бродя с Джуди по магазинам. Была только одна вещь, которую он очень хотел получить от жены, но именно ее никак не мог добиться. И его план заполучить желаемое обманом до сих пор не сработал. Теперь он должен был выяснить, почему так получилось. «И когда я это выясню, – усмехнулся он про себя, припарковывая машину на Уилшир-бульвар, – берегись, Барби!»

Приемная доктора Питера Патенгилла поразила его своей пестротой, обилием горшков с цветами и ярких акварелей. Она выглядела очень нарядно и совсем не была похожа на приемную, где обычно говорят шепотом. Назвав медсестре свое имя, Чарли более-менее успокоился. Он улыбнулся, вспомнив историю про пресловутые жокейские шорты со льдом, и притворился, что разглядывает журналы, хотя не мог ни на чем сосредоточиться; но вот наконец он услышал свое имя и вошел в кабинет доктора Патенгилла.

Доктор сидел за столом, но при виде Чарли поднялся, и его лицо осветила широкая улыбка. Он был довольно внушительных размеров, широкоплечий, с черными волосами и темно-карими глазами, в которых светились доброта и мудрость, присущие зрелому мужчине. На вид ему можно было дать чуть больше сорока. На нем был твидовый пиджак и яркий галстук, и, прежде чем он заговорил, Чарли понял, что доктор ему нравится.

– Я Питер Патенгилл, мистер Винвуд.

После того как он представился, Чарли попросил звать его по имени. Доктор предложил ему сесть и спросил, не хочет ли он выпить чашечку кофе. Но Чарли был слишком возбужден, поэтому отказался. Он выглядел молодым и испуганным, слишком молодым, чтобы быть пациентом доктора Патенгилла, уролога, специализирующегося на нарушении половых функций.

– Чем могу быть вам полезен?

– Я не совсем уверен, – Чарли растерянно улыбнулся, и доктор посмотрел на него дружелюбно, – я не знаю, конечно, что вы можете сделать… но только… я слышал про жокейские штаны с кусочками льда… – Питер Патенгилл улыбнулся, и Чарли вспыхнул от смущения.

– Да, они служат для определенных целей. Правда, для некоторых это звучит довольно глупо. Понижение тестикулярной температуры повышает плодовитость. – Произнеся это, он открыл анкету, лежащую перед ним на столе, взял ручку, а затем посмотрел на Чарли. – Ну что ж, давайте начнем все по порядку, мистер Винвуд… Чарли.

Он начал расспрашивать пациента обо всех тяжелых и хронических заболеваниях, которые тот перенес, венерических болезнях, спросил, не болел ли тот в детстве эпидемическим паротитом, и Чарли отрицательно качал головой в ответ на все его вопросы.

– Вы и ваша жена непрерывно стараетесь зачать ребенка? – Он спросил это, чтобы выяснить, для чего Чарли пришел к нему. Молодой человек был так застенчив, что не смог толком ничего ему объяснить.

– Да… то есть нет… то есть я стараюсь.

Питер улыбнулся, откинулся на спинку стула и посмотрел на Чарли.

– Может быть, вам следует просто поговорить? – мягко пошутил он. – Дело в том, что эта проблема может быть решена усилиями двоих партнеров. Здесь и речи быть не может об одностороннем желании.

Чарли принялся объяснять свою семейную ситуацию.

– Она действительно не хочет забеременеть, но я хочу, чтобы у нас был ребенок.

– Понимаю. А ваша супруга предохраняется? – Спросив это, Питер Патенгилл на мгновение перестал вести запись.

– Нет, когда я ее достаточно напою шампанским. – Чарли понимал, что с этим своим признанием он выглядит полным идиотом. Но он должен быть совершенно откровенен с доктором. Иначе тот не сможет помочь ему.

– Это упрощает дело.

– Да. И я знаю, что это звучит не очень-то красиво, но… я уверен, что она полюбит ребенка, если только его родит.

– Может быть, вам лучше поговорить с женой? Может быть, если вы ее убедите и она встанет на вашу сторону, дела пойдут гораздо лучше?

– Да, но все и так идет достаточно хорошо… кроме того, что до сих пор ничего не произошло.

– А вы тоже накачиваетесь спиртным? – Доктор внимательно всматривался в пациента: вполне возможно, что парень просто слегка ненормальный, но Чарли грустно покачал головой. Вид у него был при этом, как у растерявшегося у доски школьника.

– Нет, я не пью. И знаю, что и для нее это вредно. Но я правда думаю, что она обрадуется, если забеременеет. Но вот пока этого до сих пор не случилось, и я только хотел быть уверенным, что со мной все в порядке… вы понимаете… может быть, стоит просто проверить активность моей спермы… – Чарли произнес вычитанные в медицинском журнале слова, хотя даже близко не представлял себе, как это делается.

Доктор улыбнулся его наивности. Картина начала проясняться, хотя многое еще осталось напонятным.

– Сколько времени вы женаты?

– Семнадцать месяцев. Но я сначала не уделял этому большого внимания, я имею в виду ее благоприятные дни… я начал это делать только пять месяцев назад, но это ничего не изменило.

– Понимаю. – Доктор сделал пометку в анкете и снова посмотрел на Чарли, успокаивая его. – Это небольшой срок. Для зачатия ребенка иногда требуется год, а то и два. Может быть, вы напрасно волнуетесь. И конечно, следует учесть тот факт, что гораздо труднее зачать ребенка, когда этого хочет только один из партнеров. Признаюсь, это большая редкость для меня, видеть одного из супругов. Это дает мне только половину необходимой информации. Может быть, проблема, если она вообще существует, не в вас, а в вашей жене.

– Я подумал, что если вы проверите сначала меня и все окажется в порядке… то тогда, через несколько месяцев, я бы смог поговорить с ней, и тогда она могла бы тоже прийти к вам. – Чарли, честно говоря, не имел ни малейшего понятия, как сможет заставить жену это сделать, и все же это был первый шаг, который поможет унять его беспокойство. – Барби считает, что это немного странно, что, несмотря на то, что она почти совсем не предохраняется, еще не забеременела. Она как-то сама сказала об этом, и с тех пор я начал волноваться.

– А ваша жена до этого когда-нибудь была беременна?

– Нет, не думаю, – уверенно сказал Чарли.

– Ну что ж, давайте начнем. – Доктор поднялся, и Чарли последовал его примеру, не зная, чего ему ожидать.

Появилась медсестра и отвела его в смотровую комнату, которая была вся завешана яркими абстрактными рисунками и освещена дневным светом. Она дала ему маленькую пробирку и показала на стопку журналов, среди которых он разглядел номера «Хаслера» и «Плейбоя» и еще какие-то, о которых никогда и не слышал.

– Нам нужно немного вашей спермы, мистер Винвуд, – спокойно проговорила медсестра, – в вашем распоряжении времени столько, сколько вам понадобится. Когда вы закончите, нажмите на звонок.

Чарли в изумлении уставился на нее, между тем дверь закрылась, и он остался один, совершенно не представляя, что ему делать дальше. Вернее, он знал, что ему нужно делать, но не мог в это поверить. Неужели они здесь так просто ко всему относятся? Но он сам хотел этого, и теперь надо было идти до конца. И с другой стороны, он ведь пришел сюда, чтобы получить ответы на интересующие его вопросы.

Он вздохнул, сел, расстегнул брюки и потянулся за одним из журналов, который, как ему казалось, выглядел более пристойным, чем остальные. Ему понадобилось не так уж много времени, чтобы справиться с заданием. На его звонок пришла медсестра, с невозмутимым видом забрала пробирку и удалилась, не сказав ни слова.

Вскоре после этого появился доктор Патенгилл и осмотрел его, проверяя, нет ли у него варикоцеле – варикозного расширения вен в яичках, которое иногда может привести к бесплодию. Потом зашли лаборанты, чтобы взять у него кровь на анализ. С помощью этого анализа они собирались проверить его гормональный уровень и сделать несколько анализов и культиваций с его спермой; результаты всего этого будут известны через несколько дней. После осмотра доктор обнадежил Чарли, сказав, что не обнаружил ничего подозрительного, и выразил надежду, что все его волнения необоснованны. Он считал, что молодой человек просто очень беспокоен и нетерпелив.

Доктору Патенгиллу Чарли показался вполне здоровым, и он надеялся, что, к счастью для него, проблем не возникнет. Он договорился с Чарли о следующем приеме через неделю, велел принести с собой свежую сперму в бутылочке, после этого они попрощались.

А Чарли вздохнул с облегчением, покинув приемную врача. Ему понравился доктор Патенгилл, но разговор с ним и все эти волнения взвинтили его до предела. Ему не понравился способ, с помощью которого они брали семя, и он был доволен, что в следующий раз сможет сделать это дома.

Вернувшись домой, Чарли позвонил Марку и еще раз поблагодарил его за то, что он направил его к доктору.

– Как все прошло? С тобой все в порядке?

– Вполне нормально, и он действительно хороший мужик.

– Он подтвердил, что ты здоров? – обеспокоенно спросил Марк. На его взгляд, Чарли выглядел вполне здоровым, но кто знает? Ведь его зять тоже выглядел прекрасно.

– Пока нет. Я должен дождаться результата анализов, которые будут готовы на следующей неделе.

– Он тебе еще не дал штаны со льдом? – пошутил Марк, и Чарли рассмеялся от души, ложась на кушетку и сбрасывая туфли. Он был совершенно измотан.

– Может быть, он даст их мне на следующей неделе.

– Надеюсь, что нет. Вот увидишь – ты абсолютно здоров, малыш. Это я тебе говорю. До завтра, – сказал он весело, надеясь, что окажется прав.

– Спасибо, Марк… За все спасибо.

– Все нормально. Пока!

Принимаясь вновь за работу, Марк с надеждой думал о том, что у Чарли все будет хорошо. Он был отличный парень, и Марк считал, что он заслуживает того, чтобы его желание исполнилось.

* * *

– Ну, что он показывает? – в волнении спросил Брэд, пока Пилар, запершись в ванной, делала анализ.

– Я еще не знаю. Еще не прошло достаточно времени. – Она следила за секундной стрелкой, глядя на свои часы, а Брэд стоял перед дверями ванной. – Уйди. Ты меня раздражаешь.

– И не собираюсь. Должен же я знать, что не зря смотрел порнографический фильм.

– Ты просто невыносим. – Но Пилар и сама с нетерпением ждала результатов. Она этого просто не вынесет… еще шестьдесят секунд… пятьдесят пять… сорок… Время анализа уже почти закончилось, но ничего не происходило, и вдруг она увидела… жидкость окрасилась в ярко-голубой цвет, и это означало, что ее мечта осуществилась… чудо свершилось…

Она распахнула дверь и посмотрела на мужа полными слез глазами, и он тоже это увидел. Она беременна.

– О господи, – проговорила она тихо, глядя на него. Но вдруг ее охватило беспокойство. – А вдруг произошла ошибка? Я думаю, такое вполне может случиться.

– Да нет же! – Брэд, все еще улыбаясь, приблизился к ней и заключил в объятия. Он никогда не мог подумать, что их жизнь примет такой оборот. И он никогда не ожидал, что будет когда-нибудь влюблен до такой степени в свою жену и… в будущего ребенка. – Я люблю тебя, Пилар… Я так тебя люблю! – сказал он, держа ее в объятиях, а она смотрела на него, и по щекам у нее катились слезы.

– Я не могу в это поверить! Я никогда не думала всерьез, что это может получиться. Все эти таблетки и ультразвук… и эта странная комната с видеокассетами и непристойными журналами…

– Я думаю, ты не будешь рассказывать все это нашему сыну или дочери, когда он или она вырастет. Я думаю, мы опустим все эти подробности, а скажем только, что была лунная ночь и мы страстно любили друг друга.

– Да, наверное, ты прав. – Она усмехнулась, и они вернулись в спальню. И вдруг он страстно ее захотел, как будто решил сделать этого ребенка еще в большей степени своим, чем он был сейчас.

Брэд медленно уложил ее на кровать рядом с собой и принялся целовать долго и страстно, лаская ее грудь, которая, на его взгляд, слегка увеличилась в размерах. Он удивился этому еще несколько дней назад и именно тогда решил, что она беременна.

Они долго лежали рядом, и желание Пилар все возрастало. А потом, когда все закончилось, она вдруг почувствовала угрызения совести.

– Как ты считаешь, это не повредит ребенку? – спросила она, испытывая одновременно и чувство вины, и удовлетворение.

– Нет, не думаю. – Его голос был глубокий и чувственный, когда Пилар провела рукой по его груди, а потом коснулась того органа, который доставлял ей столько наслаждения. – Ведь быть беременной – это вполне нормальное состояние для женщины.

– Ха, – засмеялась в ответ она, – если это так нормально, почему же тогда это так нелегко?

– Не всегда все хорошее достается легко. Вот тебя, например, тоже было нелегко окрутить. – Он еще раз поцеловал ее, и они встали и отправились на кухню готовить завтрак.

Потом они сидели на террасе в шортах и теннисках. Стоял чудесный декабрьский денек, а их ребенок должен был родиться в августе.

– Подожди, увидишь, что будет, когда Нэнси узнает об этом. – Пилар усмехнулась, накладывая себе еще одну порцию яичницы. Она внезапно почувствовала невероятный голод. – Как ты думаешь, она здорово удивится? – Пилар рассмеялась, представив себе эту картину, и муж тоже усмехнулся. Никогда в жизни они еще не были так счастливы.

– Можно с уверенностью сказать, что она будет просто в шоке. Ведь ты же сама в течение стольких лет говорила всем и каждому, что никогда не хотела иметь детей. Тебе придется теперь давать объяснения по этому поводу, моя дорогая.

Неизвестно еще, что по этому поводу скажет ее мать. Но Пилар привыкла не обращать на нее внимания. Единственно, кому она действительно хотела поскорее обо всем рассказать, – это Марина. Вот уж кто действительно обрадуется и поддержит ее!

– Давай скажем детям на Рождество, – предложила Пилар, лучезарно улыбаясь.

Он улыбнулся в ответ, думая о том, что лучше было бы, конечно, подождать, чтобы окончательно убедиться, что все в порядке, но не хотел ее расстраивать.

На следующий день Пилар побывала у доктора, и та сказала ей, что все идет прекрасно. Она сказала пациентке, что та может работать, играть в теннис, заниматься любовью, но избегать стрессов и как можно больше времени и внимания уделять отдыху и здоровой диете. Но Пилар и так вела здоровый образ жизни и сказала, что собирается работать до последней минуты. Потом она хотела отдохнуть только несколько месяцев и снова вернуться в офис. Она и не думала бросать работу или прерывать ее на длительный срок; все, что она могла себе позволить, – несколько месяцев отдыха после рождения ребенка.

Пилар все продумала. Первые месяцы она будет заботиться о малыше сама, а потом найдет для этого хорошую няню. Даже период беременности был у нее четко расписан. В марте или начале апреля она предполагала сделать амниоцентез, чтобы определить, нет ли у ребенка наследственных аномалий. С помощью этого анализа можно выявить такие серьезные отклонения, как синдром Дауна. Это также позволит ей определить пол ребенка, если она захочет, а она хотела этого. И уже делая рождественские покупки, она набрала для малыша всякой всячины. Пилар даже заказала английскую коляску, которая приглянулась в магазине Сакса. У нее была крыша цвета морской волны и белое эмалевое сиденье.

– Определенно ты уже готова, правда? – поддразнивал ее Брэд.

Она была так возбуждена, что не представляла себе, как сможет терпеть до августа. Пилар сообщила радостную новость своей секретарше и коллегам по работе во время рождественского ленча, и они все чуть не попадали со стульев. А она счастливо смеялась, глядя на их лица.

– Удивлены? Ай да я!

– Ты нас разыгрываешь? – Они не могли в это поверить. Пилар всегда была ярым борцом за права женщин и чуть ли не одна из первых проголосовала за легализацию абортов в Калифорнии. Так что же с ней случилось? Чем объяснить такой поворот в жизни? Возраст? Или у нее наступил переломный момент?

– Нет, я думаю, во всем виновато мое замужество, – призналась она, – а вообще я не знаю… Просто я подумала, как это будет печально, если у нас никогда не будет детей.

– Тебе повезло, что ты спохватилась не слишком поздно, – сдержанно проговорила ее секретарша. Ее муж умер, когда ей был сорок один год, а два года спустя она вышла замуж за «мужчину всей ее жизни», и они с мужем мечтали о ребенке. Никто из них до этого не имел детей, и они попытались сделать все возможное для того, чтобы она забеременела, но у них ничего не получилось. А ее муж был категорически против усыновления.

Алиса и Брюс были искренне рады за нее, а Марина была просто в восторге, когда Пилар сообщила ей об этом.

– Я чувствую себя такой счастливой, – мягко говорила Пилар. – Я действительно не верила, что это может случиться, даже когда мы с Брэдом решились на это. И это было как настоящее чудо. Когда ты молода, ты не придаешь этому большого значения, забеременеть тебе – раз плюнуть. Но когда у тебя за спиной пятнадцать лет наплевательского отношения к тому, забеременеешь ты или нет, ты должна это учитывать. Но даже тогда все не так просто. Ты тщательно делаешь все анализы, занимаешься любовью в определенные дни, и самое большое, на что ты можешь рассчитывать, – восемь-десять шансов из ста, что ты забеременеешь. Поэтому, когда такое случается, кажется, что произошло чудо!

Пилар гордо посмотрела на коллег. Она всем сообщила о том, что собирается работать до последнего, если будет чувствовать себя нормально. Пилар Грэхем имела теперь все, что хотела.

* * *

В отличие от Чарльза Винвуда, который сидел в кабинете доктора Патенгилла, недоверчиво уставившись на него. Доктор только что сообщил ему, что активность его спермы – ниже четырех миллионов. В течение пяти секунд он думал, что это отличные новости, пока доктор не объяснил, что это означает:

– Дело в том, что минимальная норма – сорок миллионов, Чарли. – Он серьезно взглянул на пациента, гадая, понял его тот или нет.

Четыре миллиона – это гораздо ниже минимального уровня, значит, концентрация его спермы – всего один миллион на миллилитр, что составляет всего пять процентов от того уровня, который необходим для зачатия ребенка. И всего два процента из них – подвижны, и это тоже очень низкий показатель, так как нормой считается пять-десять процентов.

– Давайте поговорим о том, можем ли мы сделать что-нибудь, чтобы повысить ее. – Чарли улыбнулся, и доктор улыбнулся в ответ.

– Возможно, помогут гормоны. Но дело в том, что все ваши показатели слишком низки. И я не уверен, что нам удастся с помощью лекарственных препаратов привести их в норму. Но прежде чем что-нибудь предпринять, я хотел бы еще раз вас проверить. – Он указал на бутылочку, которую Чарли принес с собой, – мы сделаем еще один анализ сейчас и потом еще один на следующей неделе. А пока мы будем ждать результатов, я хотел бы сделать еще кое-какие обследования. Один из них – анализ на содержание сахара, с его помощью мы определим уровень фруктозы. Поскольку у вас такая низкая активность спермы, этот анализ поможет нам найти главную причину.

– А если он действительно засорен? – спросил Чарли. Он был очень бледен, и веснушки резко проступали у него на лице. Такого он не ожидал. Барби была права – вот она, причина, по которой она не могла забеременеть. У него низкая активность спермы.

– Если он засорен, у нас будет несколько возможностей решить эту проблему. Мы, например, сможем применить тестикулярную биопсию или вазограмму. Но до этого еще далеко, и я сомневаюсь, что мы вообще дойдем до этого. Мне нужно будет сделать анализ с применением оранжевой краски, чтобы узнать, почему сперма так малоподвижна. И анализ с морской свинкой. – Он улыбнулся. – Вы, наверное, слышали о таком. Все, у кого есть друзья, имевшие проблемы с рождаемостью, наверняка о нем слышали.

– Нет, боюсь, я ничего о нем не знаю. – Что они теперь собираются с ним делать?

– Мы берем яйцеклетку морской свинки и оплодотворяем ее вашей спермой. Это очень эффективный анализ. Если яйцеклетка оплодотворится, значит, со способностью вашей спермы к оплодотворению все в порядке, если же нет, то это будет означать серьезные проблемы.

– Никогда о таком не слышал, – покачал головой Чарли, совершенно сбитый с толку и растерянный.

– На следующей неделе мы будем знать гораздо больше.

Но следующая неделя – предрождественская – стала самой горестной в жизни Чарли. Он пришел к доктору Патенгиллу и услышал смертный приговор своему браку. Второй анализ активности спермы был еще хуже, чем первый, а третий – вообще безнадежный. Один из них показал, что активность его спермы фактически равна нулю, а подвижность – очень мала, и никаких засорений канала, которые могли влиять на активность и подвижность спермы. Анализ с морской свинкой дал отрицательный результат. Результаты анализов огорчили доктора Патенгилла, тем более что он ничем не мог помочь своему пациенту. Если бы гормональный уровень Чарли был немного выше, можно было бы попробовать применить хломифен, но в случае с ним не стоило и пытаться. И канал был тоже совершенно чист, так что хирургическое вмешательство тоже не имело смысла.

– Если вы хотите иметь ребенка, вам придется прибегнуть к какому-нибудь другому способу, – мягко сказал ему доктор, – с такой активностью спермы, как у вас, я не вижу для вас никакой возможности стать отцом. Мне действительно очень жаль.

– Абсолютно никаких шансов? – Его голос сорвался, ему показалось, что в кабинете мало воздуха, он задохнулся, впервые за многие годы почувствовав приступ астмы.

– Фактически никаких. – Это прозвучало для Чарли как смертный приговор. Он пожалел, что пришел сюда. Но, наверное, лучше знать правду, чем надеяться впустую.

– Мне ничто не поможет, док? Ни операция, ни лечение?

– Я бы очень хотел чем-нибудь помочь, Чарли. Но вы просто не можете зачать ребенка. Но можете усыновить. Если ваша жена захочет, вы можете с помощью донорской спермы сделать искусственное оплодотворение. Для некоторых это очень хороший выход из положения. А может быть, вы решите вообще не иметь детей. Некоторые пары бывают только рады быть «свободными от детей», как они выражаются. Это даст вам больше свободного времени, большую близость; в какой-то мере у вас будет меньше стрессов, чем у тех, кто имеет детей. Вы с вашей женой должны тщательно обсудить все возможные варианты. Мы можем дать вам консультацию, которая поможет сделать правильный выбор, – говорил он успокаивающим профессиональным тоном.

«Отлично, – подумал Чарли, уставившись в окно ничего не видящим взглядом. – Привет, Бэб, ты знаешь, я сегодня выяснил, что бесплоден, так что ты можешь больше не беспокоиться насчет детей… Как насчет обеда?»

Он знал, что она ни за что не согласится усыновить ребенка или сделать искусственное оплодотворение. Одна эта мысль заставила бы его рассмеяться… если бы ему не хотелось расплакаться.

– Я не знаю, что сказать, – сказал он, глядя на доктора.

– Вам и не нужно ничего говорить. Вы еще не осознали этого до конца. И я прекрасно понимаю, как вам тяжело. Это ужасная новость. Она звучит как смертный приговор. Но, поверьте, это не так.

– Откуда вы знаете? – с обидой спросил Чарли, его глаза наполнились слезами. – Все это выглядит совсем иначе с вашего места.

– Да, это правда, и обычно я не говорю таких вещей своим пациентам, Чарли. Но дело в том, что у меня самого то же самое. Даже еще хуже, хотя это не имеет значения. У меня классическая эзоспермия. Полное отсутствие сперматозоидов в сперме. У нас с женой четверо детей, и все они – приемные. Я знаю, что вы сейчас чувствуете. Но выход всегда найдется. Ваша жена не сможет забеременеть в этом месяце или в следующем, но это не означает, что вы не сможете иметь полноценную семью, если вы хотите ее иметь. Как я уже сказал, может быть, для вас будет лучше вообще не иметь детей. Но, что бы вы ни решили, вы должны найти выход.

Чарли кивнул, тут же поднялся и ушел, вяло пожав доктору руку. Питер Патенгилл вовсе не был волшебником, как обещал зять Марка. Для Чарли у него не было припасено никаких чудес. Для Чарли вообще ничего не было. И никогда не будет. Когда он был маленьким, у него не было родителей, и теперь, когда он вырос, у него не будет своих детей. И иногда ему казалось, что у него нет и Барби. Она была так далека от него, так обособленна и независима. Последнее время он почти вообще ее не видел: она вечно была то на просмотрах, то с друзьями, а он все время работал. А теперь… Что он ей скажет?.. Что он бесплоден? «Отлично… А как ты отнесешься к тому, чтобы сделать искусственное оплодотворение с помощью донорской спермы, дорогая?» Да с ней просто удар случится!

Он просидел в машине полчаса, прежде чем тронулся с места. Он ехал домой по украшенным к Рождеству улицам, воспринимая все эти сверкающие декорации как личное оскорбление. Они напомнили ему те времена, когда он был приютским мальчишкой и под Рождество всегда выглядывал в окно и рассматривал дома вдоль улицы, в окнах которых горели рождественские елки, он любил смотреть на светящегося северного оленя посреди лужайки и гуляющих вокруг родителей с детьми. Ему всегда хотелось быть одним из них, но это оказалось невозможным ни тогда, ни теперь. Все это было похоже на злую шутку. Ведь он мечтал о настоящей семье всю свою жизнь.

Когда он пришел домой, Барби не было, но на этот раз она оставила ему записку, в которой сообщала, что пошла работать в студию и не вернется раньше полуночи. Это было даже кстати, потому что ему не надо будет встречаться с ней и разговаривать. Он налил себе стакан неразбавленного виски и отправился в постель. К приходу Барби он так напился, что крепко спал.