Текст книги "Лавочка мадам Фуфур"

Глава 3
Сюрпризы от мадам

В кухне шумел чайник. За окнами шумел Полис. В голове шумел ужас.

– Антон, ну хватит ломать комедию. Неужели вы действительно ожидали увидеть здесь свою мать?

– Надо признаться, да, – не сразу нашедшись, ответил я.

– Даже если так, давайте трезветь. Я не могу обсуждать с вами дела, когда вы так ностальгически-растерянны.

Фуфур говорила твёрдо и весело и выглядела почти довольной. В отличие от сумрачного подъезда и полутёмной таверны, в комнате света хватало, и я наконец разглядел её как следует. «Классическая злодейка», как когда-то назвал её Вениамин. Мне при этих словах представлялось что-то зловещее: чёрная мантия, крючковатый нос, красные прожилки на белка́х глаз… Но Фуфур была весьма далека от этого образа: полноватая, невысокая, добавь фартук, очки, седину – и будет образцовая бабушка, которая вяжет половики и печёт первосортные булочки с сахарной посыпкой. Я рассматривал её светло-синее платье, изящные кожаные туфли, элегантную причёску. Помнится, при нашей последней встрече в прошло-будущей реальности на ней было малиновое платье, а на шее болтался сантиметр. В тот раз мы приехали в её мастерскую выбирать Ракушке намордник (он, кстати, так и не пригодился), но вместо этого купили чехол на гребень, из-за которого дракониха и заразилась почесуном.

Я вдруг вспомнил свои же слова, сказанные Венику едва ли час назад, в будущем году: «…затем Фуфур заразила Кушку почесуном – не спрашивай как, я не знаю, но уверен, что это сделала именно она…»

Вот и ответ. А мы ведь даже не подумали об этом дурацком чехле.

Кушка ткнулась мне в ладонь горячим носом и принялась обнюхивать.

– Антон! – окликнула меня Фуфур. – Предаётесь воспоминаниям?

– Где мама?

– В надёжном месте. Если вам так уж не терпится уточнить, пожалуйста – она в вашем убежище.

– В смысле? – поглаживая Ракушку, тупо спросил я.

– При ближайшем знакомстве вы оказались не таким остроумным, как я думала.

– Мне плевать, как вы думали, – машинально произнёс я, бессознательно цепляясь за Кушкину лапу. Она глядела на меня вежливо и насторожённо, как на интересного незнакомца. – Что значит «она в вашем убежище»?

– Вы ведь хотели поместить мать в свой рабочий бункер – так я сделала это за вас. Можете проверить.

– Зачем?

– Зачем проверять?

– Зачем вы это сделали?! – На смену страху медленно приходило бешенство. Фуфур удостоила меня долгим оценивающим взглядом:

– Включите экран, пожалуйста.

Не знаю, почему я повиновался. Достал диспетчер; пальцы привычно пробежались по клавишам, и экран засветился, предлагая выбрать область наблюдений. Но не успел я расширить одно из десятка предложенных окон, как поверх выскочило новое изображение: золотая двойная «Ф» на кофейном фоне. «Ф» моргнула, исчезла, и по экрану пошёл прямой репортаж с драконьей Ярмарки – рыженькая девочка-корреспондент рассказывала, как проходит одна из крупнейших драконьих распродаж. При чём тут это? Я думал, она хочет, чтобы я увидел маму в убежище…

– Соображаете вы сейчас и вправду туго, – заметила Фуфур и кивнула на экран: хватит разговоров, смотрите.

«Каждый год организаторы проводят Ярмарку под флагом какой-либо цифры. На этот раз была выбрана средняя температура чешуи выставленных экземпляров. Число весьма внушительно: как оказалось, чешуя большинства драконов прогревается до семидесяти градусов, причём самые горячие места – лобные доли и гребень. К слову, точкой наивысшей температуры у большинства драконов является левая подмышечная впадина; там температура доходит до четырёхсот пятидесяти градусов по шкале Ренгетта…»

Девушка говорила ладно и с энтузиазмом, но не занимательные факты о температуре чешуи привлекли моё внимание. Рассказ сопровождался кадрами Ярмарки: посетители, служащие, организаторы, непременные лоточники, вольеры с драконами, песочница, где копошился молодняк… Наконец камера снова переключилась на репортёра. Теперь она говорила о спонсорах Ярмарки, а на заднем плане вокруг просторного загона столпилось несколько десятков посетителей. Из клетки как раз доставали дракона, и зевакам было на что поглядеть: дрессировщик ловко перемещался по вольеру, приманивая нужного зверя. Зверь делал неуклюжие попытки сбежать.

Выловить его в толкотне загона оказалось совсем просто: опытный служитель сре́зал угол и с меткостью фехтовальщика, словно шпагу, воткнул под крыло дракону иглу успокоительного шприца. Дракон дёрнулся, осоловело заморгал и осел на пол. Дрессировщик вытащил его наружу, продравшись сначала сквозь толчею других драконов, а потом и сквозь людскую толпу. Покупатель усыплённого зверя удовлетворённо кивнул, принял из рук дрессировщика поводок и собирался было уже совершить перемещение, как вдруг хлопнул себя по лбу, будто о чём-то забыл, и быстро отошёл из кадра.

Спустя мгновение чвиркнул мой чип – списание энной суммы за покупку. А потом завибрировал в руках диспетчер – входящий вызов.

– Тони, всё в порядке, я её нашёл. Купил только что. И никаких проблем с документами!

Я поглядел на экран (там уже вновь вещала корреспондент), перевёл взгляд на Ракушку, всё ещё сидевшую рядом со мной, и снова на экран.

– Ты уверен, что это она? – стараясь сохранять спокойствие, спросил я.

– Полностью! – радостно откликнулся Веник. – Тихая рыжая драконья мадемуазель. Один в один похожа на тебя!

Тихая рыжая драконья мадемуазель посмотрела на меня и фыркнула. Я посмотрел на мадам Фуфур.

– Зачем вы клонировали Ракушку?

– Даю вам время на размышления. Уверена, сумеете догадаться. Можете считать, что это вступительный экзамен. До новой встречи, Антон.

⁂

«До новой встречи, Антон».

Диктофон пискнул, намекая на конец записи. Мы переглянулись. Взгляд у Веньки был растерянный, вопросительный и усталый.

Несколько минут прошли в молчании; наконец друг поднялся с дивана:

– Заварю-ка я чаю…

Конечно же, вместо чая он заварил шоколад, и мы, как прежде, уселись за длинным кухонным столом вдоль окон, выходивших на Главную улицу. Полис жил своей жизнью: казалось, за тот год, что я стёр, ничто не изменилось. По-прежнему тонкой и гибкой лентой связывал районы монорельс, по-прежнему колдовской световой картой сияли огни нашего громадного города, по-прежнему с высоты двадцать пятого этажа люди казались точками и крошками…

– Похоже на ночник в доме одной моей знакомой, – задумчиво сказал Вениамин, разглядывая паутину огней. Несмотря на то что за окном стоял день, было туманно, и фонари, рекламки и неоновые гирлянды уже светились.

– Красиво, – рассеянно согласился я, не особенно вслушиваясь в слова напарника. – А всё-таки зачем ей было клонировать Кушку? Оставить себе на память?

Веник помотал головой:

– С чего такая щедрость? Если бы она хотела забрать настоящую Ракушку, не думаю, что кто-то смог бы ей помешать.

Мы синхронно оглянулись на пространство за диваном, где сопела дракониха. В отличие от сегодняшнего утра, случившегося год вперёд, сейчас за диваном лежала не привычная пожаропрочная подстилка, а сложенный вдвое плед. Не было ни резиновых куриц, ни сиреневого медведозайца, с которыми обожали играть наши драконы… На зелёном пледе одиноко свернулась отмытая рыжая Ракушка.

Здесь, в привычной домашней обстановке, она казалась мне непривычно маленькой – всё-таки она прилично подросла за год. К тому же она всё ещё спала: если память мне не изменяла, в прошлый раз действие успокоительного укола окончилось только к ночи.

Веник, кстати, быстро навёрстывал прежнее отношение к драконихе – было так умилительно глядеть на его заботу… Когда мы втроём выползли из ванной, он первым делом вытряхнул с балкона плед, отыскал под раковиной старую подушку и уложил питомицу. Потом сдёрнул с окна занавеску, освежил её и накрыл Ракушку, подоткнув края. Помнится, в прошлый раз это сделал я. Как спутано всё в этом отражённом варианте…

– А что случилось с клонированной драконихой? Той, которая оказалась в квартире у твоей мамы?

Я пожал плечами. Фуфур вытурила меня весьма бесцеремонно: «До новой встречи, Антон», а в следующий миг я уже летел вниз головой в вихре насильственного перемещения. Вслед доносился грустный драконий писк и какой-то грохот. Вот и всё…

Я снова прокрутил в голове эту ситуацию, и, кажется, именно тогда меня впервые посетила ужасная мысль, которая отравит нам ещё немало часов. Борясь с догадкой, я осторожно спросил:

– Вень, а почему ты решил, что именно та Ракушка была клоном?

Друг фыркнул – мол, это же очеви… и поперхнулся.

– Антон, я знаю, почему она клонировала дракониху.

– ??

– Ты прав. У меня нет никаких оснований думать, что купленная Ракушка – подлинная. Фуфур поймала нас на крючок. Мы никогда не сможем понять, какая из драконих настоящая. И теперь у нас, возможно, оказалась её шпионка, облечённая в шкуру дракона. А настоящая Ракушка сейчас у мадам.

– Нет. – Я помотал головой. В словах Веника явно было здравое зерно, но что-то казалось нелогичным. – Не всё так просто… Фуфур наверняка задумала ход похитрее. Возможно… например… Например, она захочет периодически менять драконов незаметно для нас. И тогда мы никогда не будем знать наверняка, Куша с нами или Фуфурова обманка…

– И хорошо, если эта обманка окажется просто пустышкой, – подхватил Веник севшим голосом. – Но что, если она шпионка? Слушает наши разговоры, а потом передаёт их Фуфур?

Мы снова оглянулись на спящую дракониху. Она мирно сопела. Вздымались оранжевые бока, трепетали ресницы.

– Ох, Веник… Во что же я нас вляпал… Там, в будущем, мы могли быть уверены по крайней мере в Куше…

– А ты можешь вернуться? – спросил вдруг Веник.

Я вздохнул. Нет. Уже пробовал – утром, в таверне Фуфур, как только понял, что в моей чашке не кофе. Не вышло.

– Но ведь ты говорил, что в качестве тренировки отшагнул на день назад и вернулся без особых проблем… – жалобно сказал Вениамин.

– Видимо, есть какой-то лимит, превысив который вернуться уже не можешь, – пробормотал я.

– Слушай, а может, в таверне стоял какой-то защитный купол? Что-то вроде блокатора импульсов, как в военном мире?

– Ну, тогда бы и мини-порталы, и иллюзии не работали…

– А может, блок только на перемещения во времени? Попробуй сейчас, а?..

В голосе Веника смешались просьба, опаска и горячее любопытство. Ну что мне было терять? В этом прошлогоднем мире Фуфур обложила нас со всех сторон. Там, в будущем, у нас было гораздо больше свободы – или хотя бы её иллюзии…

Точно как на рассвете, я хлопнул Веника по плечу и очертя голову ухнул в переплетения времени. Короткая качка, густая волна мерцающего вещества, похожего на то, в которое превращалось пространство вблизи временных петель, водоворот запахов и видений… И вот я опять в собственной квартире.

– Что-то изменилось? – застыв, шёпотом спросил Веник.

– Не знаю, – так же тихо ответил я, боясь пошевелиться. Ощущение было такое, будто шагнёшь – и пошатнёшь время. Очень осторожно и медленно я обернулся и огляделся. Вроде бы всё как прежде… Хотя у нас и в течение года мало что менялось; разве что Веник увёз часть своих вещей к Иляне. Я метнулся взглядом к его дивану и космическому шкафу по соседству, выискивая различия.

– Тони! – резко крикнул друг.

– Что? Что?

– Ракушка исчезла.

Позабыв о щепетильности, мы бросились к тому месту, где только что дрыхла дракониха. Ни следа. На полу не было даже смятого пледа.

– Куш?.. – неуверенно позвал я. – Куша!

Тишина.

Выглянули в окно: картина та же, что и минуту назад, что и неделю назад, что и год назад.

– Как мне надоели эти штучки! – выдохнул Веник, падая в кресло. – Так у нас получилось? Ты вернул нас в будущее или нет?

– Откуда я знаю! – огрызнулся я. – Куда она опять исчезла? Исчезать – просто кредо этого дракона!

– Это я её забрала. – Фуфур вошла в комнату через балконную дверь, отряхнула юбку и устроилась на моём диване. – Вениамин, ваша мысль была верной. Я клонировала дракона, чтобы, так сказать, держать вас в тонусе. Вначале думала, что буду периодически менять местами клон и оригинал, дам вам возможность угадать расписание. А потом придумала другой способ. Зачем мне клон, если я могу просто забирать вашу дракониху? Это так легко. Заберу – отдам. Заберу – отдам. Чувствуете ритм? Ритм мелодии, под которую пляшете…

Фуфур улыбнулась. Мы молча ждали продолжения.

– Вы, конечно, будете переживать за питомицу. И в конце концов однажды, когда она вернётся к вам истерзанной и полуживой, решите, что гуманнее будет её усыпить.

– Вы не думаете, что мы способны защитить Ракушку?

Мадам скептически поджала губы:

– По вам не скажешь.

– Я чего-то не догоняю, верно? – уточнил Вениамин, медленно двигаясь к балкону. – Разве не проще вам убрать дракониху самой, если уж так хочется нам досадить?

Фуфур вздохнула над его непонятливостью. Я восхитился его смекалке. Веник продолжал двигаться к балкону, где после прибытия мадам ещё светлела площадка для перемещений.

– Я против убийства животных, – ответила Фуфур, транслируя между строк простой факт: она получит колоссальное удовольствие, когда мы с Веней сами избавимся от Ракушки.

– Это очень некрасивая игра, мадам Фуфур, – глянув на неё исподлобья, тихо произнёс я. – Это низко даже для вас. Вы вынуждаете нас самих её усыпить.

Она не ответила. Встала с дивана, сделала шаг и растаяла в воздухе.

– Так вот как со стороны выглядит отшагивание в другое время…

– Ты думаешь, она отшагнула?

– Конечно. Не могла же она переместиться прямо отсюда, за пять шагов от зоны перехода. Думаю, она действительно отшагнула в прошлое. Погуляет там и вернётся в эту же минуту, только теперь шагнёт к себе домой. Или куда ей вздумается. Тоже способ перемещения в пространстве, да ещё и без привязки к зонам перехода. Клёво. Надо запомнить… А ты хотел выскочить на балкон и позвать на помощь?

Как же жалко прозвучало это «позвать на помощь». Кого звать на помощь в мире, где всё куплено Фуфур?

Веник не успел ответить: из воздуха на диван свалилась Ракушка. Хвост просвистел мимо его лица, и он едва успел отскочить. Дракониха испуганно прижалась к выцветшей спинке, а стоило мне приблизиться, как она тонко пискнула и шустрой ящеркой нырнула за диван.

– Кушка, ты чего? – дрожащим голосом спросил я, протягивая к ней руку. Рискнул наклониться, и она тотчас оскалилась и клацнула зубами. Веник замер.

– Вень… Дай, пожалуйста, ещё один успокоительный укол, – сказал я, не шевелясь и не отводя взгляда от Ракушки. – Мне кажется, Фуфур смастерила и наших двойников. Надо думать, они здорово насолили Ракушке за те пару минут, что мадам гостила у нас, а Куша у неё. Теперь Ракушка нас боится. Давай мы её чуточку подуспокоим…

Всё это я постарался произнести размеренным, ровным голосом. Веник аккуратно обогнул стол и достал из сумки, с которой вернулся с Ярмарки, блистер с плоскими салатовыми шайбочками размером с монету.

– Уколов больше нет, Тони. Вот таблетки.

– Это сложнее, – не меняя интонации, ответил я. Протянул руку за спину: – Давай.

Как только в ладонь легла холодная шероховатая таблетка, я рывком нагнулся над взъерошенной Кушей и вложил успокоительное ей в пасть.

– Поберегись!

В общем, мы отделались прокопчённым диваном, подпалёнными шторами и парой-тройкой ожогов. Потом Куша снова уснула. Я измождённо опустился рядом с её тёплым боком, зажмурился и спросил:

– Веник, что нам делать?

Тогда он поднялся с дивана и сказал:

– Заварю-ка я чаю.

Мне кажется, у меня что-то закружилось, зациклилось в голове.

Глава 4
Предупреди мою девушку о том, что она не моя девушка

К счастью, в этом городе остался только один человек, которого Фуфур могла полновесно использовать против нас. И возможно, мы ещё успеем его предупредить и спрятать, хотя верилось в это слабо: с моей мамой мадам провернула всё быстрее, чем я успел догадаться, а с Ракушкой и вовсе перешла все границы.

Наверняка и для Иляны в её широких рукавах припасён внушительный козырь.

– Тем не менее, – делая глоток из стоящей на столе кружки, произнёс Веник, – нам надо попытаться её предупредить. Ты хоть расскажи, как она выглядит, кто вообще такая эта Иляна.

– Лучше ты расскажи, где она живёт.

– Хочешь нанести визит?

– Ты думаешь, наше объяснение прокатит без личной встречи?

Вениамин призадумался. Потом кивнул:

– Да, лучше встретиться лично. А то представляешь, звонят тебе и говорят приятным голосом… – Он откашлялся и изобразил девичий голосок: – Антон, вы меня не знаете, но я ваша девушка…

– Невеста, – машинально пробормотал я.

– Невеста, – с некоторой паузой поправился Веник и продолжил: – Мы познакомимся только через несколько месяцев, но затем мой друг вернёт всех нас на год назад, из-за чего мы позабудем друг дружку. Однако тот же друг с удовольствием расскажет нам о том, как беспечно мы были влюблены. Я бы предоставила событиям развиваться своим ходом, но, к сожалению, за нашими близкими в данный момент охотится ведьма, жаждущая мирового господства, и я вынуждена попросить вас быть осторожнее и внимательно смотреть в глазок, прежде чем открыть дверь.

– Как-то так, – согласился я. – До чего же заманчиво звучит. Хоть книгу пиши.

– Ну-ну, хватит сарказма. Ты-то по крайней мере знаешь Иляну. А вот для меня она – совершенная незнакомка.

– Незнакомка или нет, а ты должен вспомнить, где она живёт. Иначе нам с ней не поговорить.

– Но я без понятия, где она живёт!

– Вспоминай!

– Как?! – раздражённо воскликнул Веник. – Ты, должно быть, чего-то недопонимаешь, Антон. Я её не знаю. Я впервые услышал о ней сегодня – и, между прочим, от тебя. Ты только на секунду поставь себя на моё место: просыпаешься утром, умываешься, завтракаешь, планируешь посетить драконью Ярмарку. По пути заходишь в случайную таверну. Там твой друг ведёт бредовый полумысленный разговор с хозяйкой, после которого оказывается, что ты уже прожил на целый год вперёд и просто об этом не помнишь. Как тебе, Тони? И скажи на милость, откуда я могу знать, где там живёт моя новогодняя невеста? Невесть где!

– Ладно, ладно, пас, стоп, спокойствие! Прости. Только раздоров нам сейчас не хватало… Не помнишь, где живёт Иляна, – попробуем связаться с ней по-другому.

Но чтобы навести справки о мадемуазель, была нужна хотя бы фамилия. Её Вениамин, разумеется, тоже вспомнить не мог.

– Предупреди мою девушку о том, что она не моя девушка, – мрачно буркнул он. – Всё равно я ничего о ней не помню.

– Ладно. Подключаем аналитику. Ты ведь рассказывал мне о ней, чуть ли не все уши прожужжал. Надо подумать, может быть, ты упоминал и адрес. Хотя бы косвенно.

– Ну давай, выкладывай, – желчно проворчал Веник. – Заодно и я узнаю о своей невесте пару-тройку мелочей.

Стараясь не обращать внимания на его склочный тон, я принялся перечислять всё, что мог вспомнить об Иляне.

– Ты говорил, что познакомился с ней в монорельсе. Она была одета а-ля стимпанк: перстеньки, какие-то шестерёнки… Ты говорил, духи́ запомнились: что-то резкое, шоколадное, что ли… То ли платье, то ли свитер цвета хаки. Читала книгу, кажется. Ещё ты рассказывал, что она живёт в коммунальной квартире вместе с мегаогромной семьёй: бабки, дедки, родители, тётки, племяшки… Правда, потом выяснилось, что она всех их выдумала и в квартире обитают только трое: она, её бабушка и дед-учёный. И с дедом там вообще что-то невнятное было… Ещё говорил, что у неё довольно странный дом – сплошной оккультизм. Свечи, карты, амулеты…

Веник недоверчиво хмыкнул.

– Потом ты каким-то магическим образом устроил вам отдельное жильё. Высотка, недалеко от центра, между прочим. Там была очень грубая защитная сетка поначалу, ты ещё говорил, придётся много доделывать… Было видно целых три станции монорельса из окна; очень красивая панорама.

Веник одобрительно покивал.

– Как-то раз я то ли заболел, то ли что-то ещё, и драконов пришлось отправить к вам. Ты вернулся жутко злобный, сказал, что Тоша сожрал у Иляны серёжки и пудру. Велел предупредить об этом Катю-Женю, когда она переедет ко мне…

При воспоминании о Катарине что-то болезненно сжалось, но я отбросил сантименты, тем более что Веник уже вопрошал:

– Кто такие Тоша и Катя-Женя?

– Катя-Женя – это Катарина-Женевьева, там самая вербовщица от Фуфур. Кстати, она тоже была твоей девушкой.

– Надеюсь, не невестой? – встревоженно уточнил друг.

– Нет, нет… Но потом она была ещё и моей девушкой, – пробормотал я. – А Тоша – это Пыхепых, детёныш Ракушки, тот самый дракончик, которого Фуфур клонировала и засунула во временную дыру, чтобы нас приманить.

– Ага, – кивнул Веник, утрамбовывая информацию в своей голове. Мутное, должно быть, это чувство, когда кто-то другой рассказывает тебе о твоей жизни. Похоже на амнезию, с той только разницей, что там речь идёт о прошлом, а у нас – о будущем. – Давай ещё. Три станции монорельса, видимые из окна, – это, конечно, зацепка. Я думаю, таких домов в Полисе не так уж и много. И у меня были прикидки, где я хочу обосноваться для семейной жизни… Но ведь вряд ли Иляна гуляет поблизости, так? Она ведь тоже пока меня не знает?

«Как знать…»

– Думаю, да.

– Вспоминай дальше, – велел друг, усаживаясь поудобнее. – Это интересно!

– Куда уж занимательнее… Ты рассказывал, что в её комнате очень много снежных шаров. Говорил что-то про время: дескать, запускаешь их синхронно, и время, как снег внутри, тоже идёт синхронно. Тебя эти шары очень смутили. Ты ещё сказал, что в тот момент Иляна показалась тебе колдуньей. Был один шарик с трещинкой, и снег в нём шёл вверх. Иляна очень логично всё это объяснила, но ты забыл и мне тоже не рассказал. Но я помню, тебя это очень тревожило, ты даже во сне бормотал об этих шарах.

– И часто я разговариваю во сне? – поинтересовался друг.

– Не слишком – чаще мыслишь вслух. А может, ты и болтаешь во сне, да я тебя не слышу с твоего далёкого дивана. Но в ту ночь Тоша расхворался, Ракушка нервничала, и мы легли рядом с ними – поэтому я и услышал, как ты стонешь: шар да шар… снег да снег… какое-то снежное время…

– Снежное время? Я спал рядом с драконом? Что ещё я узнаю о себе из твоих рассказов?! – Веник патетически возвёл глаза к потолку и взмахнул руками. – Не в склад, не в лад, не в склад, не в лад. Один фруктовый мармелад… Морковь, кокос и ерунда… Вот это да, вот это да…

– Ну-ка, повтори! Что-то знакомое!

– Да ну. Откуда ты можешь это знать? Это экспромт!

– Мне кажется, ты уже сочинял когда-то подобное.

Веник пожал плечами и мотнул головой:

– Сочинял – не сочинял… Давай дальше! Про Иляну.

– В горле пересохло, – капризно сказал я. – Налей и мне кофейку. Хотя нет, давай чаю. Я теперь на этот кофе глядеть не могу.

Веник наполнил кружку, кинул пакетик заварки и картинным жестом подогрел воду:

– Н-на!

– Д-давай.

– А ты давай дальше.

Я отхлебнул несладкого чаю и вспомнил эпизод в ресторане «Амиго» – о том, как я въехал Кате локтем в глаз, и Иляна бросилась её спасать. Правда, там я пил не чай, а, кажется, яблочный сок… Как давно это было? На самом-то деле всего несколько недель назад.

Я начал рассказывать о нашем походе в ресторан и «знакомстве» Кати, Иляны и Веника. Дойдя до того момента, как из кармашка на локте просыпался люзит, я замешкался. Веник деликатно помолчал, пережидая. И всё-таки не выдержал:

– Ты сделал это нарочно?

Я адресовал дивану микроскопический кивок.

– Тонко дозу рассчитал, – пробормотал он. – Уже тогда подозревал, что она работает на Фуфур?

– Раньше, – мрачно ответил я. – Когда она позвонила мне… а не тебе… когда в первый раз пропал Тоша. Исчезновение Тоши, её звонок, твоя отлучка – всё это совпало. Неспроста.

– Отлучка, исчезновение… Очень сложно осознать, что всё это было со мной… Однако ты и актёр! С люзитом, конечно, разыграл интересно. Хотел выиграть время?

– Не то чтобы. Просто хотел проверить, шпионит ли она за нами. Через некоторое время после попадания на кожу люзит вызывает потерю сознания. Я решил, что это хорошая возможность проверить: если бы она шпионила, то, выбыв из строя, некоторое время не смогла бы нас пасти. А потом бы снова вернулась. Так и оказалось…

Я коротко рассказал о том, что случилось дальше. Про то, как позвонил в больницу узнать о Кате-Жене; как мне сказали, что она исчезла. О том, как она поняла, что её раскусили, и начала действовать открыто – как и мы.

– Попыталась нас запугать, но это были просто спецэффекты. Вырубился свет, шумы какие-то… Да она и до того эти спецэффекты включала, только мы с тобой, такие простофили, даже не замечали. В общем, потом ты связался с Иляной, велел ей включить всю охранку, и вовремя, потому что мы с тобой этого сделать не успели и потом еле справились с импульсами.

– Что за импульсы? – с профессиональным интересом уточнил Веник.

– Резонанс адреналина, общая расслабленность, пара глюков. Ничего особенного, но…

– Но смесь гремучая, – задумчиво закончил Вениамин. – И что дальше?

– Да ничего. На следующий день Катя встретилась со мной и обо всём рассказала. Заодно пригласила на свидание с Фуфур, которое состоялось сегодня утром. Вот и всё.

– Вот оно как… Интересно, конечно, и картина слегка прояснилась, но в поисках Иляны мы особо не продвинулись. Однако есть одна догадка… Но очень хлипенькая, на уровне лепета.

– Теперь и такая сгодится.

– Ты сказал, что она живёт с бабушкой и дедом-учёным. Можно подробнее?

– Ну, по твоим слова, бабуля у неё странная – не то леди, не то цыганка, – не совсем улавливая мысль Веника, сказал я. – Вроде бы она занимается гаданием…

– Тотонио, давай про деда. В данном случае бабуля меня не так интересует.

– Дед – учёный. Ты упоминал, что он участвовал в операции с кодиумом, к которой нас привлекали ещё первокурсниками.

– А ещё? – жадно спросил Веник.

– Слушай, умерь пыл, а? В конце концов, я рассказываю тебе с твоих же слов! Или ты думаешь, что так много говорил мне о дедушке Иляны?

– Не кипятись, – деловито велел друг, не обращая внимания на моё раздражение. – Говоришь, дед – учёный и работал с кодиумом. Тони, помнишь высотки на набережной?

Я молча кивнул.

– Их строили полвека назад для элиты Полиса. Для инженеров, управленцев, медиков. А правое крыло – исключительно для академиков. – Встретив мой непонимающий взгляд, Веник пояснил: – Для учёных, в широком смысле этого слова. Ну, дошло?..

Дошло, конечно, но…

– Как ты себе это представляешь? Предлагаешь обойти все квартиры? Мы и за неделю не управимся.

– Ну зачем обходить квартиры? – примирительно произнёс друг. – Можно просто встать посреди подъезда и крикнуть: «Где тут живёт семья Лихтблау?»

– Лихтблау?.. Откуда ты знаешь? Ты ведь говорил, что не помнишь её фамилию!

Веник осоловело моргнул и выдал каким-то очень высоким голосом:

– Вот зараза!

И на моих глазах превратился в Иляну.