Текст книги "Лавочка мадам Фуфур"

Глава 11
Земля как снежный шар

– Это конечная, – сказала она, хлопая дверью. – Вениамин здесь. Всё так, как я и обещала. Ляночка, – она перевела взгляд на Иляну, которая вновь была в обыкновенном светлом платье, – не тяни. Заканчивай с морсом и скорее на фабрику, дел – по горло. После обеда начинаем активную фазу.

Я понял, что у меня есть секунд пять – если внезапность согласится мне их подарить. И бросил в сторону Фуфур картинку с полыхающим импульсным зарядом. Она вскрикнула, отпрянула, но разобралась почти тут же.

Однако этого хватило.

– Иляна, ни на кого не глядя, идёшь к остановке, забираешь Вениамина, и вдвоём уходите в туман. Быстро!

– А ты? Твой… твой чип?

– Я стёр с него всё.

Она поднялась на цыпочки и поцеловала меня. А потом, обогнув Фуфур, вышла из вагона и побежала к навесу у крохотной станции. Мадам даже не пыталась её остановить.

Мне было невыносимо грустно в этот миг, и в голове скулил обиженный, брошенный Антон-мальчишка. Но я знал, что времени осталось совсем немного и скоро я обо всём позабуду. Обо всём.

Я запустил полную очистку чипа. Вот-вот, вот-вот все мои мысли, знания и воспоминания исчезнут. Кто-то спросит, почему я не стёр информацию избирательно? Мог бы, например, оставить то, что касалось характера, привязанностей, привычек и всё такое. Знайте: те, кто об этом спросит, – никакие не технари. Любой технарь в курсе, что гарантию удаления может дать только полное отложенное форматирование, – так я и сделал. За несколько часов, что прошли с момента запуска форматирования, на чипе подтёрлись все хвосты, подтянулись все старые воспоминания, о которых я уже и забыл.

В оставшиеся минуты отложенное форматирование соберёт всё, что можно, прежде чем запустить процесс удаления. На чипе не останется даже налёта памяти. Главное – дотянуть, выиграть эти минуты.

Иляна уходила, и во мне просыпались скепсис и метафоричность. Я чувствовал себя котлом воспоминаний, котлом, полным зелья, в которое напихали метёлки разнотравья, пучки перьев, всыпали какие-то комочки и порошки… Я был полон до краёв, но котёл готовились вылить – с минуты на минуту, вот-вот… Сложные образы приходят, когда ты на краю сознания.

Я в последний раз взглянул вслед Иляне, которую не смогли затмить ни фантазии, ни воспоминания, ни искусственная Екатерина. Но Иляны уже не было, и Веника тоже. На скамейке сидела дама с зонтиком, в элегантном малиновом плаще. Вероятно, ждала поезда.

Так и было, конечно. Я окликнул её и сделал приглашающий жест. Немного рисковал: форматирование могло не завершиться, а в рукаве мадам Фуфур ещё остались козыри – это было написано у неё на лбу. Ну, вернее, вилось у висков. Она меня совершенно не боялась. Она с улыбкой поднялась и пошла мне навстречу, зажав под мышкой зонтик и придерживая аккуратный кожаный портфель.

– Успешно разгадали, что ваш романтический вечер прервал всего лишь мой образ? Антон, вы очень талантливый ученик, очень, но чуточку чудак. Ну что, когда завершается форматирование?

Я расплылся в улыбке. Как ещё реагировать на её всеведение? Я давно перестал удивляться.

– Чтобы переписать информацию с вашего чипа, нам в любом случае хватит и десяти секунд.

Мы вошли в вагон, и я наконец пустил в ход тот единственный козырь, который она могла не предусмотреть. По вагону прошла дрожь, и состав тронулся.

– Давайте без глупостей, – спокойно попросила Фуфур. – Остановите поезд.

– Нет, – тихо сказал я. Если честно, я малодушно боялся, что очищать чип будет неприятно – так же, как пить её кофе или путаться во временах: головная боль, тошнота, отвратительное самочувствие… Может, так оно и было, но, видимо, я до того привык к этим симптомам, катаясь в поезде, что ничего не почувствовал. И сейчас был в совершенно трезвом уме.

– Нет? – удивлённо повторил она. – Не желаете повиноваться?.. Антон, вы же понимаете, вы ничего не выиграете. Вы хотите, чтобы мы вдвоём навеки остались здесь? Вывести поезд из временного хаоса можете только вы, а вы вот-вот лишитесь всей памяти. Хотите оставить меня тут блуждать, каяться, стариться?.. Это был бы идеальный план и я гордилась бы вами, если бы вы не забыли о маленькой детали. Подсказать? Хорошо. Каждый новый объект, входя в контур, нарушает его. Единственная возможность запереть меня здесь – замкнуть контур заново. Но для этого вам нужен какой-то предмет из прошлого… Хоть что-то. Маленький символический пустячок. Отсутствие которого испортит всю вашу задумку…

Всегда приходит пора признать поражение.

⁂

– Я люблю Иляну, – сказал я, глядя в окно.

– Любите – и отпустили её, дурачок. Утешайтесь тем, что она будет счастлива с вашим другом – какое-то время. Ну, ровно столько, сколько протянете вы. Вы же поняли, да, что вы с Вениамином в связке? Если честно, удивляюсь, как долго вы умудрялись верить, что он действительно существует в вашей альтернативе. А Иляна…

– А Иляна, которая только что ушла, всего лишь копия, вряд ли способная на серьёзные мысли. В конце концов, Антон делал её наскоро, смущаясь, боясь передумать…

На пороге вагона стояла Иляна. В руках она держала снежный шар с щербинкой – мне показалось, это тот самый, что я когда-то отправил ей в качестве весточки. А может быть, это тот, о котором, побывав у Иляны впервые, рассказал мне Веник. Мысли путались, и на первый план выходили какие-то совсем неважные вопросы.

Что происходит? Что она тут делает? Что там Фуфур наболтала про Веньку?..

Иляна произнесла скороговоркой – видимо, опасалась, что я потеряю память с секунды на секунду:

– Это было в твоём духе – сделать с меня бессмысленную копию, которая провела бы с тобой вечер, а потом просто осталась рядом до самого конца. Ты только не учёл, что сам сейчас в таком состоянии, что не отличишь копию от оригинала. Поэтому я тут. Ну а кроме того, ты, великолепный и неуязвимый Антон, когда-нибудь должен был что-то упустить. Вот оно. Как бы ты замкнул контур без меня?

Я думал, она меня поцелует – мне вспомнилась огромная, увешанная гирляндами ёлка, огни на которой загорались, только когда целовались, замыкая контур, влюблённые, державшие в руках концы гирлянд. Но она просто бросила снежный шар об стену – со всей силы. В глазах Фуфур мелькнул страх, во взгляде Иляны полыхнуло торжество. У меня в глазах всё просто начало белеть – может быть, от искусственного снега, который выпорхнул из шара и разлетался, накрывая всё вокруг и поднимаясь до самого неба.

Я вспомнил слова Иляны: вся земля – большой белый снег, большой снежный шар… Сложно поспорить. Земля с её атмосферой в снегопад – тот же огромный, прекрасный снежный шар. А такие, как Фуфур, как я, способные управлять альтернативами и временем, – трещины на его поверхности. Из-за нас матрица искажается, и снег летит вертикально вверх, и наступает хаос, и возникают временны́е петли и коллапсы, повороты и разветвления, необходимость придумывать и использовать иллюзии и корректоры…

Так быть не должно. Это неестественно. Мы и наши умения – шрамы и трещины на огромном снежном шаре Земли.

Я выглянул в окно – белизна крепчала. Может быть, ещё получится?.. Я круто развернулся, преодолевая всё-таки пришедшую дурноту, схватил в охапку Иляну и поволок её к тамбуру. По пути как мог сконцентрировал воздух у выхода. Если у меня хватит сил, то Иляна просто приземлится на воздушную подушку у рельсов… Я вышвырнул её вон и какие-то мгновения ещё различал её фигуру в вихре снега и воздуха.

В следующую секунду – уже издалека – до меня долетел её мысленный крик о том, что всё в порядке, что этого она и ждала. Врала, конечно, – ну какая барышня ждёт, что её выкинут из поезда?

А поезд мчался, всё разгоняясь, и снег летел вертикально вверх, и мы рассекали, пересекали время, пространство, реальности – всё то, чего человек не должен касаться ни наукой, ни интуицией, ни чем-либо другим. А в итоге нас ждало то самое будущее, которое мадам заготовила для всех неугодных, – белая дыра.

…Грохот стихал. Я знал, это последняя станция, абсолютная пустота. На прощание глаза заслонил густой белый свет. Не знаю, чем он был для Фуфур, но для меня он состоял из яблоневых лепестков, первого снега и чистого листа, на котором я так и не написал ни слова своей истории.

КОНЕЦ