Текст книги "Креольская невеста"

– Да хранит тебя Бог, моя маленькая камелия, – прошептал Лизана и с этими словами поспешно исчез в лесу.

– Мы здесь! – закричала Камилла солдатам, как только дядя Жак ушел. – Мы здесь! Майор Вудворд тяжело ранен! Скорее!

Она держала голову потерявшего сознание Саймона у себя на коленях и осыпала его лицо страстными поцелуями.

– Держись, любовь моя. Еще немного. Ты должен держаться.

Саймон ничего не отвечал. У Камиллы сжалось сердце. Нет! Он не может умереть! Он не должен умереть! Она этого не переживет!

– Пожалуйста, не покидай меня, любовь моя, – шептала Камилла. По щекам ее струились слезы. Она гладила Саймона по голове и молилась. – Господи, не дай ему уйти от меня. Я не смогу без него жить. Так ее и нашли солдаты.

Саймон очнулся в постели. Он посмотрел на навес у себя над головой и попытался собрать воедино обрывки каких-то смутных воспоминаний. Вот его несут сквозь темный лес, над ним склонилась Камилла, что-то бормочет себе под нос и ругается армейский фельдшер… А еще мадам Фонтейн протирает ему губкой лоб, а Нил держит его за руку.

Саймон застонал, почувствовав пульсирующую боль в плече и в бедре. Он лежал в собственной постели, в своей спальне. Комнату освещало утреннее солнце.

– Саймон? – позвал кто-то. Он повернул голову и увидел, что рядом в кресле сидит Камилла. Глаза у нее запали, лицо осунулось, но ему она все равно казалась красавицей.

По щекам Камиллы заструились слезы.

– Ах, Саймон, я так боялась, что ты никогда не проснешься!

– Сколько… – Он умолк и облизал пересохшие губы. Попытался шевельнуть ногой, и его снова обожгло болью. Болело бедро, но он не обращал на это внимания. – Сколько я… спал?

– Двое суток. – Камилла присела на краешек кровати и принялась развязывать его бинты. – Доктор сказал, что ты идешь на поправку, но у тебя была горячка, и я боялась… – Камилла запнулась и потупилась. – Все эти дни я за тобой ухаживала. Решила, что здесь тебе будет лучше, чем в госпитале.

Видя, как Камилла печется о его здоровье, Саймон позабыл о боли в плече и в ноге. Ему очень хотелось задать ей один вопрос, но он не был уверен, что получит тот ответ, который ожидает, и поэтому спросил совсем о другом:

– Что ты рассказала солдатам про меня и Лизану? Я потерял сознание и ничего не слышал.

– Сказала, что на тебя напали дядя Жак и сержант Робинсон, что ты убил сержанта, а дяде удалось убежать.

– Почему ты не сказала им, что твой дядя спас мне жизнь?

– Не хотела, чтобы они засомневались в твоем благородстве. Кроме того, если бы стало известно, что ты его отпустил, у тебя были бы неприятности. Мой дядя и так принес тебе достаточно неприятностей.

– А солдаты и генерал тебе поверили?

Она сняла повязку и подошла к столу, чтобы приготовить другую.

– Думаю, что да. Впрочем, какое это может иметь значение? Губернатор Клейборн был очень удивлен, узнав, что нападение на пиратов резко понизило его авторитет в глазах креольского населения Нового Орлеана. Они критикуют его в открытую. Думаю, он постарается как можно скорее предать этот инцидент забвению.

Саймон нахмурился и сел на кровати:

– Хочешь сказать, что я зря все это затеял?

Камилла неопределенно пожала плечами:

– Не совсем зря. Дядя Жак говорит, что больше не будет заниматься пиратством.

– Значит, вы с ним виделись после той ночи в лесу? – с упреком в голосе спросил Саймон.

Камилла ответила не сразу.

– Он… он просто хотел убедиться, что с тобой все в порядке. Понимаешь, он уезжает на Барбадос, хочет начать новую жизнь. – Камилла принялась накладывать повязку Саймону на плечо. – Надеюсь, ты не возражаешь?

– Нет.

Как он мог возражать, выжив после такого ранения и когда Камилла так о нем заботится!

Она ловко перевязала руку, стараясь не смотреть ему в глаза.

– Ты что-нибудь помнишь о тех двух днях, что ты был почти без сознания?

– Мало что, – ответил Саймон и тут же спросил: – Скажи, Нил приходил сюда?

Камилла улыбнулась:

– Да. Они Дезире зашли тебя навестить.

Дезире. Наконец-то Саймон вспомнил, зачем Нил приехал в Новый Орлеан!

– У них все хорошо?

– Все прекрасно. Не поверишь, но дядя Огаст быстро согласился на их брак после того, как Нил сказал, что с радостью одолжит ему денег. – Она лукаво улыбнулась. – Но я предупредила Нила, что деньги лучше давать взаймы тете Юджинии. Похоже, он оценил мой мудрый совет.

Саймон хрипло рассмеялся, но вдруг посерьезнел:

– Знаешь, принцесса, я довольно смутно помню ту ночь в лесу… А ты? Ты действительно сказала, что любишь меня, или мне показалось?

– А если и так? Что ты на это скажешь?

Саймон улыбнулся и взял Камиллу за руку. Несмотря на боль в плече и в бедре, он впервые за много недель чувствовал себя так хорошо. Камилла его любит.

– Наверное, я скажу, что тоже люблю тебя. Я люблю тебя больше всего на свете. И буду любить до гроба.

Камилла радостно блеснула глазами:

– Любовь моя, как же я хотела это услышать! Саймон притянул жену к себе, и она легла рядом, прижавшись к его здоровому плечу.

– Мне казалось, что ты ко мне… безразличен.

– Безразличен? – рассмеялся Саймон. Теперь смеяться ему стало гораздо легче. – Упрекай меня в чем хочешь, любовь моя, только не в безразличии. Я испытывал совсем не безразличие, занимаясь с тобой любовью, поверь мне.

Камилла покраснела и спрятала лицо на груди у Саймона.

– Может, и нет. Но ты был безразличен к моим душевным потребностям. – Она улыбнулась. – До сражения с моим дядей, конечно. Ведь ты отпустил его ради меня.

Саймон смотрел Камилле в глаза. Наконец-то она принадлежит ему! Он был просто сумасшедший, когда мечтал о какой-то мести. Саймон притянул жену к себе и запечатлел на ее устах долгий поцелуй.

Затем провел пальцами по щеке и прошептал:

– Мне кажется, что я полюбил тебя еще в тот вечер, когда ты предложила научить меня вальсировать. Но я боролся с любовью к тебе. Черт, как же я с ней боролся. Кадкой же я был дурак. К счастью, чем больше я боролся, тем отчаяннее ты сопротивлялась. Это все твоя пиратская кровь, принцесса. Завладев однажды моим сердцем, ты не хотела его отдавать.

– И никогда не отдам, – решительно заявила Камилла с улыбкой.

– Хорошо. Забери все: мое сердце, мой разум, мою душу, – только будь со мной. А если этого тебе мало, любовь моя, то проси меня обо всем, что в моей власти, и я дам тебе это.

– Все-все? – спросила Камилла, хитро блеснув глазами.

– Все-все. Чего ты хочешь?

Камилла покраснела до самых кончиков волос:

– Когда ты… будешь чувствовать себя лучше, может… опять попробуем привязать друг друга к кровати?

Раздался громкий взрыв хохота. Как же чудесно быть женатым на такой непредсказуемой пиратской принцессе, снова подумал Саймон.

Эпилог

Камилла стояла на деревянном полу посередине переполненного зала колониального дома в Ричмонде и смотрела, как Нил кружит в танце Дезире. Они были самой прекрасной парой из всех, кого она когда-либо видела. Они были приглашены в дом О’Хара на ужин. Это был первый выход Дезире в свет после рождения ее первенца. Насколько могла судить Камилла, Дезире и Нил сполна возмещали упущенное ими время.

Просто поразительно, как брак и материнство изменили Дезире. Она стала просто красавицей. Лицо ее светилось, а тело приобрело великолепные формы. Нил не мог отвести от жены глаз.

Ну разве не удивительно, что все так вышло? – подумала Камилла. Саймон привез ее сюда полгода назад. Она никогда не думала, что сразу же влюбится в этот город. Теперь, когда Нил и Саймон стали хозяевами одного из самых быстро растущих торговых концернов в городе, им не приходилось волноваться о деньгах. Ричмонд очень сильно отличался от Нового Орлеана, но Камиллу здесь сразу же хорошо приняли. То, что она была креолкой, делало ее необычной в глазах степенных норфолкских жителей. Ее завалили приглашениями на вечера. Всем хотелось побольше узнать о ней, о ее происхождении.

Хоть Саймон и ворчал по поводу того, что все заводят с ней разговор о пиратах, Камилла знала, что это его недовольство напускное. Втайне он даже гордился полученным ею воспитанием, говорил, что оно сделало ее сильной. А когда они оставались ночью наедине, ему нравилось, что она такая непредсказуемая и непокорная.

Камилла положила руку на свой пока еще плоский животик и улыбнулась. Скоро все изменится. Им придется быть осторожнее в своих постельных забавах, по крайней мере, ближайшие семь месяцев.

– Я же говорил Дезире, что тебе лучше остаться дома, – проворчал Саймон, неправильно истолковав ее жест. – Ты неважно себя чувствуешь.

– Я прекрасно себя чувствую. – Камилла улыбнулась и взяла у него из рук бокал пунша.

– Тебя все утро тошнило. И ты такая бледная. Если от всех этих танцев тебе опять станет дурно…

– Саймон, – перебила мужа Камилла, – мне вовсе не дурно.

Он смотрел на нее, ничего не понимая. Камилла с трудом сдержала улыбку. Этот человек одним поцелуем может заставить кровь закипеть у нее в жилах, но как же он недогадлив! Просто не верится, что он не замечает таких очевидных вещей. Ах, это все оттого, что он солдат. Нужно его просветить. Научила же она его, как правильно обращаться с женщиной!

– Я нисколько не больна и не собираюсь сидеть дома следующие семь-восемь месяцев только из-за того, что ты обо мне беспокоишься.

– Ну, кому-то нужно о тебе беспокоиться… – Саймон вдруг осекся. – Следующие семь-восемь месяцев? – недоуменно переспросил он, похоже, начиная что-то понимать. – Ребенок?! – изумленно воскликнул он. – Хочешь сказать, у нас будет ребенок?

– Ребенок будет у меня, – спокойным тоном объяснила Камилла. – А ты будешь его отцом.

Саймон издал громкий крик – нечто среднее между индейским боевым кличем и ревом солдат, рвущихся в атаку. Камилла испуганно огляделась, но никто не обратил внимания на вопли ее мужа. Очевидно, американцы считали вполне уместным такой способ выражения своих чувств на публике.

Саймон подхватил Камиллу на руки и направился к двери.

– Саймон, что ты делаешь? – прошипела Камилла, ловя на себе насмешливые и осуждающие взгляды.

– То, что делает дикарь, когда узнает, что он скоро станет отцом, – ответил Саймон, шагнув на крыльцо. – Я увезу свою женушку домой, и там мы отметим такое событие должным образом.

Камилла пыталась что-то возразить, но была при этом не очень убедительна. Конечно, Саймон был прав. Дикари поступают совсем иначе, чем обычные люди. И ей начинало казаться, что они делают все как надо. Лучше и не придумаешь.