Текст книги "Я – другой. Книга 3"

Глава 30

Противники в бордовой броне оказывали достойное сопротивление. Они даже смогли серьезно повредить ему левую руку, уничтожить излучатель на плече и снизить общую эффективность до шестидесяти трех процентов. Но это продолжалось только до того момента, как он убил их командира – странное существо со сросшимися телами и двумя головами. После этого организованная оборона развалилась на мечущихся в панике одиночек, с которыми он расправлялся без проблем.

Он убивал без сожаления или гнева, раскаяния или удовлетворения. Он просто устранял препятствия на пути к главной цели. Ее следовало уничтожить, убедиться, что ее функциональность сведена до нуля, и отправиться на покой. В долгое-долгое забытье без сновидений.

На его пути снова возникла досадная помеха. По глупой случайности одна из гвардейцев-девушек Шершня натолкнулась на него в темном переходе. Девушка вскинула плазменную винтовку, целя в живот Харону. Она была быстра, сорок девятый уровень давал ей почти нечеловеческую скорость и быстроту реакции. Почти. У Харона этого «почти» не было. Взмахом правой руки он отклонил оружие, плазменный заряд опалил пол. Пинок в грудь отбросил девушку к стене.

Харон торопился: судя по поступающим данным, его цель уже выбралась из бункера. И если бы противница осталась сидеть на полу, он бы прошел мимо. Но гвардейцы всегда дерутся до последнего. Почему – непонятно, это ведь нерационально. Девушка, вскочив на ноги и что-то яростно крича, выхватила из-за пояса виброкинжал с зазубренным клинком.

Харон неповрежденной рукой перехватил ее запястье. Вибрирующий клинок застыл перед бездонно-черным зрачком киллера. Гвардеец наложила на рукоять кинжала ладонь второй руки и надавила из-за всех сил. Клинок продвинулся на миллиметр и вновь остановился. Убийца Люминов сжал руку девушки так, что хрустнул защищавший ее бронированный наруч. Когда Харон вывернул запястье, раздался еще один хруст. Не выдержали армированные углеродными волокнами кости. Девушка закричала, на этот раз от невыносимой боли. Развернув клинок к гвардейцу, Харон всадил его в щель между шлемом и высоким наплечником. Из щели брызнул фонтан крови, окатившей убийцу с ног до головы. Харон и так был покрыт запекшейся коркой смеси из крови и гидравлических масел, что делало его похожим на не в меру трудолюбивого мясника.

Харон вытащил клинок и ударил еще раз под подбородок. Он уже выяснил, что в этом месте толщина брони шлема у гвардейцев не более двух миллиметров. Сила удара была настолько велика, что он приподнял девушку над полом. Ее ноги судорожно затряслись. Вдруг левая рука гвардейца метнулась к поясу и выдернула чеку у висевшей там гранаты. Отбросив тело девушки, Харон прыгнул, перекатился и подобрался для следующего прыжка.

Взрыв гранаты произошел с минимальной задержкой, на поясе девушки висело еще четыре ребристых, удобно помещающихся в руку цилиндра. В тесноте коридора ударные волны от подрыва гранат накладывались друг на друга, многократно усиливаясь. Шар из пламени врезался в спину Харона, бетонные стены покрылись глубокими оспинами, выдолбленными пирамидками из вольфрама – поражающими элементами гранат.

Припорошенная пылью фигура Харона пару секунд лежала неподвижно. Его визуальный интерфейс сбоил, прыгал и покрылся снегом помех. Система самодиагностики металась от одной важной подсистемы к другой, оценивая уровень повреждений. Разбит коленный шарнир, посечен вольфрамовым ливнем привод голеностопа правой ноги. Уничтожен заплечный блок питания для лазерной винтовки. Срезан миниатюрный гранатомет с предплечья. Список менее критичных повреждений растянулся на все поле зрения. Общая эффективность снизилась до сорока семи процентов. Неприемлемый уровень. Если бы основная цель не находилась так близко, Харон бы прервал миссию и вернулся для капитального ремонта.

Он тяжело поднялся, отбросил ставшую бесполезной винтовку и вытащил из поясной кобуры пистолет. Двинулся по коридору, сильно подволакивая правую ногу. Киллер провел анализ записей, полученных с камер сражавшихся в пещере Арбитров. Эффективность его главной цели заметно выросла с момента их последней встречи. Объект был оснащен силовой броней малоизученного типа, которая резко повышала его боевые возможности. Прогноз исхода поединка Харона и объекта имел отрицательное значение – киллер в его настоящем состоянии с большой вероятностью в этом бою будет уничтожен. Но проводнику в мир мертвых неведом страх смерти. И выводы аналитического модуля обнадеживали: при поддержке находящихся снаружи Арбитров Харон с целью справится.

Вдруг киллер замер как вкопанный, когда в его голове раздался зуммер важной вторичной миссии. Люди руководствуются желаниями, мечтами, ответственностью и эмоциональными порывами. Действиями Харона управляли сигналы. Преследование цели – сигнал раздражения и азарта. Выполнение миссии – ни с чем не сравнимый сигнал экстаза. Появление новой цели – зуд и чесотка, которая забралась прямо под черепную коробку.

Метка новой цели указывала на истерзанное взрывом, разорванное напополам тело гвардейца. Где-то в голове у девушки находился имплант нулевого поколения. Так называемый мод «мертвой руки». Клинок после удара под подбородок погрузился в мозг девушки-гвардейца, мгновенно ее убив. Но тут активировался этот мод и преподнес последний дар противнику. За чеку гранаты, повинуясь импульсам мода, дернул уже мертвец.

Такие моды и сами по себе являлись большой редкостью, но то, что имплант был нулевого поколения, делало его опасным для Люминов. Эти импланты были предоставлены людям в самом начале эксперимента, но впоследствии выяснилось, что уровень технологий человечества позволял его полностью скопировать. Это создало угрозу всему проекту – люди должны были полностью зависеть от криссов. Владельцы данных имплантов выслеживались и убивались, моды нулевого поколения массово изымались в клиниках под видом апгрейда. Сейчас на Земле оставались считанные единицы этих модов, и перед Хароном лежал один из них. Подойдя к трупу и тяжело опустившись подле него на колени, киллер попытался открыть забрало шлема гвардейца, но его заклинило насмерть.

Поискав, убийца нашел клинок гвардейца и вставил его острие в щель между шлемом и забралом. Надавил, щиток скользнул в сторону. Лицо. Открытые карие, чуть раскосые глаза. Струйка крови, сбегающая по лбу и огибающая бровь. Раскрытый в немом крике рот. Картинка визуального интерфейса Харона скакнула сначала вверх, а потом понеслась бесконечной лентой слева направо. Кровь, глаза, приоткрытый рот.

Пальцы его руки разжались, кинжал со звоном упал на пол. Струйка крови, пробирающаяся по челке, карие глаза. Он это видел. Он когда-то это уже видел! Воспоминания заглушили требовательный сигнал, трубивший в его голове. Где он мог это видеть?! Откуда взялись воспоминания?! У Харона не было памяти, лишь боевые рефлексы, статусы выполнения миссий и их описания. Но. Он. Это. Видел. Раньше!

Убийца встал и начал мерно биться головой о бетонную стену. Он должен выбить из черепа что-то одно. Приказы или призрака из прошлого, мешающего их выполнению. Бетон покрылся сетью трещин, от него начали откалываться куски. Система диагностики выдала целую россыпь предупреждений. Они касались не физического состояния узлов и агрегатов тела, они кричали о повреждении ментального ядра системы «Харон». Внезапно они пропали. Убийца выпрямился, перестав изображать из себя отбойный молоток. Развернувшись, он пошагал по коридору. Не к своей главной цели. Не на базу. Он собирался отправиться на Ики.

Глава 31

– Гвоздь, этот жуткий тип в черных доспехах вышел с базы! – прозвучал голос Чорного Воина в шлеме.

– Да твою ж дивизию! Вот только его сейчас для полной задницы и не хватало! – произнес Гвоздь и выявил одну неприятную особенность своего доспеха. В нем нельзя было в сердцах сплюнуть на землю. Тогда он ограничился пинком по растущей под ногами травяной кочке. Вырванная с корнями, она улетела в темноту с такой скоростью, что любой футбольный форвард от зависти бы съел сырыми свои бутсы.

Ситуация на самом деле складывалась хуже некуда. Гвардейцы с гемпами извлекли «Бегемота» из реки на берег. Гвоздь не зря вытащил бойцов Шершня из пещеры – модуль управления транспортником принял коды управления от одного из них. Осталось только погрузиться и на минимальной высоте, но с максимальной скоростью уйти от преследователей. Однако рейс спасения задерживался. Кто-то халатно подошел к консервации «Бегемота», и два его двигателя отказывались запускаться. Ласточкой нырнувший в гондолу одного из двигателей Рома выбрался оттуда с неутешительной вестью:

– Вода попала! Проводке и насосу конец.

– Это чинится?

– Ну-у-у, если мы пустим в обход… – неуверенно протянул инженер.

– Это быстрому ремонту подлежит?! – заревел Гвоздь.

Они только что отбили атаку трех легких колесных машин Арбитров, израсходовав последние гранатометы. И к месту боя уже активно с разных сторон подтягивалась пехота противника. Времени на выяснение технических подробностей ремонта попросту не было.

– Подлежит, – поспешно ответил Рома и нырнул обратно.

– Слушайте все! Кто хоть что-то понимает в технике – бегом на помощь Роме! Остальные окапываются и занимают оборону. Я накидаю схему и разошлю вам. Чорный, вышли мне все доступные данные с радаров. Все, что есть!

Искин базы выполнил приказ, и Гвоздь тут же пожалел, что его отдал. Горстка зеленых дружественных огоньков была окружена сплошным красным полем. Арбитры даже начали высадку подкрепления за речкой, у них в тылу. Абзац. Самое мерзкое, что единственное средство их спасения торчит на берегу, как… как, блин, выбравшийся на берег бегемот!

– Прикрываем транспортник всем, чем можем! Ни одна ракета не должна до него долететь!

Скинув схему обороны и распределения огневых секторов, Гвоздь начал сооружать себе окоп. Руки силового доспеха вгрызались в землю не хуже ковшей экскаваторов, и уже через десять секунд он оказался закопан по пояс.

– Быстрее, парни, быстрее! Сейчас они перегруппируются, и будет очень жарко!

– Как в сауне? Мы не против, жар костей не ломит, а здоровье поправляет, – хохотнул рядом сержант гемпов.

Молодец. Тоже видит тактическую карту и понимает, что им кранты. Однако шутеечками моральный дух бойцов поддерживает.

– Как в чертовом адском пекле, такая температурка пойдет? – поддержал его Гвоздь, помогая зарыться в землю соседям слева.

– А то. Давненько я баньке не был!

Всё. Отшутились. Радар показывал, что первые шеренги Арбитров вот-вот покажутся в зоне прямой видимости. Вдруг на карте позади их плотного построения зажглись зеленые огоньки. Союзники? Но откуда?!

Глава 32

Утверждение, что красный жгучий перец является основной специей в Мексике, – наглый обман. Нет, местные пихают его во все блюда, до которых только дотягиваются, и даже вместо соски младенцам дают. Но самой вездесущей приправой здесь была пыль. По крайней мере, в той дыре, куда их привез Пабло.

Вот и сейчас слой пыли плавал тонюсенькой пленкой в рюмке с первоклассной текилой, которую держал в руках Гвоздь. Три часа дня, время дьявола. Почувствовать себя человеком, а не попавшим на раскаленную жаровню холодцом можно было, только находясь в тени. И потягивая что-нибудь прохладительное.

– Киви – это такие мохнатые комочки! – делился ярчайшими впечатлениями Рома. – В жизни не подумал бы, что их можно есть!

– Да, я знаю. – Гвоздев краешком бумажной салфетки пытался собрать плавающую в его рюмке пыль.

– А виноград – крупные зеленые шарики! Яблоко – это вообще…

Рома присосался к высокому бокалу, в котором мелкопорезанные кусочки киви и винограда были залиты яблочным соком.

– Рома, я видел и виноград, и яблоки. Я даже арбуз видел. Это ягода вот такого размера. – Гвоздь развел ладони, показывая, какие бывают арбузы.

– Не может быть, – потрясенно произнес Рома.

– Может. У местных поспрашивай, они тебе покажут. – Гвоздь бросил попытки отфильтровать пыль, поднес рюмку ко рту и выпил ее содержимое одним махом.

Плюсом в отсталости Мексики являлось то, что здесь еще сохранилось земледелие. Продвинутых технологий, чтобы прокормить ораву голодных ртов, катастрофически не хватало, и местный люд, по словам Пабло, был вынужден «ковыряться в грязи». Рому результаты подобного «ковыряния» восхитили до глубины души. Сначала он с опаской отнесся к дарам земледелия и скотоводства, но потом его любимым местом для посещений стал небольшой местный базарчик. Придя оттуда, он с восторгом делился новыми открытиями. Настоящее молоко, оказывается, не соленое! И не мутно-прозрачное, а белое! Рома чувствовал, что попал в сказочную страну с молочными реками и кисельными берегами. И с растущими на деревьях сырными головками и колбасами.

У Гвоздева же, напротив, день начинался с подавленного настроения и заканчивался черной депрессией. Положение усугублялось еще и тем, что однократно напиться в дрова ему не позволяла генная модификация, выводящая токсины. Если бы не ген падальщика, он, может, душу бы отвел один раз и вошел в нормальную колею, а не планомерно уничтожал поставляемые радушным Пабло бутылки.

– Зачем ты пьешь эту гадость, – Рома кивнул на бутылку, в которой текилы осталось на самом донышке, – если вокруг столько всего вкусного?

– Эта гадость мне позволяет забыть кое-что. – Гвоздев щедро плюхнул в рюмку текилы.

– К примеру, что?

– К примеру, что Мефодий обнаружил, что муть и антимуть произведены по одной технологии. Ему даже и придумывать ничего не пришлось. Залил образец антимути в бак, подал управляющий сигнал – и наночастицы начали размножаться. Вот такое, брат, киви, вот такой, брат, лимонад.

– Ну это же хорошо, что он в рецепте разобрался.

– Что разобрался, то хорошо. Но ты глубже копай – криссы контролируют не только импов. Они управляют всеми. Они разделяют и властвуют. Им даже выгодно, что существуют Чистые. Криссы вас лбами сталкивают и смотрят, как вы планету для них сами от себя очищаете.

– Ты думаешь, им наша Земля нужна?

Гвоздев пожал плечами:

– Хрен его знает. Но то, что они делают, они делают очень успешно.

– Но мы же криссов победим?

– Вы? Не знаю. Лично я хочу победить тех двух красоток. – Гвоздев вперился взглядом в парочку улыбающихся ему девушек за соседним столиком.

Прибытие его отряда в небольшой мексиканский город вызвало переполох. Местные жители для гостей даже провели небольшой карнавал. И естественно, что мужчина, способный поднять и вылить на себя полную бочку воды, чтобы слегка охладиться, вызывал интерес у местных красавиц.

Рома исподволь глянул на жгущих брюнеточек, строивших ему глазки, и густо покраснел.

– Я не об этом, – чуть ли не шепотом сказал он. – Я про более глобальные планы.

– Глобальные? Хорошо, вот тебе более глобальные. – Гвоздь пригнулся к Роме поближе и тоже зашептал: – Ночью угоняем «Бегемота», берем с собой стратегический запас текилы. И парочку мучач. Находим тропический остров. Небольшой, чтобы на фиг никому не нужен был. Фрукты, рыбалка – живи в свое удовольствие! Ты кокос хоть раз видел?

Рома помотал головой.

– Полетели! Покажу! Если чего не хватит, будем на материк мотаться.

Инженер задумался на несколько секунд. Осторожно глянул в сторону девушек и выдал:

– Надоест.

Гвоздев потер переносицу:

– Ты прав. Надоест. Надо больше красавиц с собой брать.

– Ты же это несерьезно? Ты же сдаться не собираешься?

– А за кого воевать, Ромыч? За того, кто тебя криссам сдаст, едва ему локу в управление пообещают?

– Ты перегибаешь…

– Ничего я не перегибаю! Я тебе больше скажу – в тебе-то я уверен, ты слегка блаженный. Но посулят Люмины завтра Ласке сотое сердце, и черт его знает, чем такое предложение может закончиться.

– Да перестань! Она никогда нас не предаст! И что такое «блаженный»?

– Плохо ты в людях разбираешься. Поэтому и блаженный. Но именно поэтому я тебя с собой и зову. Полетели, а? Мир вдвоем не спасешь. Вон Ли – воюет-воюет, уже седой, как лунь. А жизни толком не видел. Мы же с тобой оторвемся, держите нас семеро! Точно – семерых мучач с собой позовем!

За всей бравадой Гвоздева такая грусть-тоска скрывалась, что хоть койотом вой. Из ловушки на берегу реки с ним смогли вырваться только пятеро гемпов. Да и они бы там все полегли, если бы не внезапная помощь Чорного Воина. Гвоздев думал, что искин использует антроморфов для эвакуации своего сознания. Хрен там! Искусственный интеллект взял человекоподных роботов под свой прямой контроль, вооружил их всем, что в арсеналах оставалось, и бросил в бой. Именно фиолетовые жертвы такой конверсии ударили в тыл Арбитрам и оттянули часть сил на себя. Бойцами, правда, они были аховыми, только и могли что переть вперед и стрелять в сторону врага. У Ромы на глазах самые настоящие слезы выступили при взгляде на то, как уникальнейшие существа, созданные гением Кейташи, десятками гибнут в сражении с мутантами-убийцами Люминов.

Но особо рыдать инженеру было некогда. Антроморфы подарили им несколько минут, за которые Рома должен был заставить двигатели «Бегемота» запуститься. Однако инженер не успевал. Срезал кожу с ладоней об острые кромки, закручивая гайки. Терпел капли раскаленного металла от плазменной сварки, прожигающие мясо до кости. Но не успевал.

Позиции гвардейцев и гемпов были уже почти смяты плотным огнем Арбитров. Еще немного, и те бы сблизились до рукопашной. Борта большого транспортника украшало несколько сквозных закопченных пробоин. И тут Чорный Воин разыграл последнюю козырную карту. Над шеренгой Арбитров прошлось звено штурмовиков, осиротевших после смерти Шершня. На случай его гибели искин базы мог перехватывать управление крылатыми убийцами. Самолеты стреляли из всего, что могло стрелять, сбрасывали на землю все, что можно было сбросить, включая и резервные топливные баки. Созданная ими полоса пылающей смерти позволила Роме запустить движки, а измотанным защитникам – погрузиться на борт.

Штурмовики продолжали прикрывать «Бегемота» и после взлета. Гвоздев прыгнул в кресло второго пилота и связался с базой:

– Чорный! Уходи оттуда! Мы вырвались! Хоть по проводам, хоть по земле – уползай!

– Мне не уйти, – ответил искин. – Не переживай, я был создан для войн. Классно повоевали, братишка. Как только вы отлетите подальше, я перегружу реактор базы. Ба-а-ам – и сегодня в аду будет большое пополнение!

– Это хорошо, – пробормотал прослушивающий переговоры командир гвардейцев. – Если он уничтожит базу и всю хранящуюся на ней информацию, нас будет сложнее выследить.

– Да пошел ты! – цыкнул на него Гвоздь. – Чорный, может, есть вариант? Мы можем пройти над базой…

В этот момент один из прикрывавших «Бегемота» штурмовиков вспыхнул и ярким метеоритом, разваливаясь в воздухе на части, устремился навстречу земле.

– Сваливайте, черти полосатые, – весело ответил Чорный Воин. – Прощщщайссссс…

Со стороны базы сверкнула ярко-белая вспышка, голос искина заглушил резкий свист.

– Противник применил мощный ЭМИ-заряд, – доложил пилот. – Арбитры сожгли на базе всю электронику.

Боялись, твари. Решили не рисковать и даже ценой потери всей информации уничтожить практически безоружного искина. Два штурмовика, оставшихся без управления и сбившихся с курса, медленно потянулись прочь от «Бегемота».

– Куда летим? – осведомился пилот, ведущий транспортник вплотную к глади реки.

Вопрос застал Гвоздева врасплох. Все его мысли были подчинены только одному – как вырваться из окруженной базы. Как действовать дальше, он не решил.

– Давайте к нам на болота? – предложил сержант.

В качестве временной базы лагерь гемпов-спецназовцев подходил. Но уж слишком временной – даже если они летели слишком низко для радаров, то спутниковое слежение такую крупную цель, как «Бегемот», засечет в легкую. Ответа на вопрос, есть ли спутники-шпионы у Люминов, не знал никто. Вполне возможно, что и наместники инопланетян на земле деградировали настолько, что не имели спутниковой группировки. А если нет? То им надо убираться минимум на край света, а еще лучше – и за этот самый край.

Пока Гвоздев раздумывал, пришло сообщение от Ласки, которое Палыч мигом расшифровал. Девушка с майором прерывали свое задание и скидывали координаты точки рандеву.

– О! Тут два часа лёта! – обрадовался пилот.

– Найдешь площадку – тут же садись, пешком пойдем. Причем разделившись на мелкие группы. Не хватало еще Арбитров на майора навести.

Разбиваться на группы не пришлось. Боевое братство между гвардейцами и гемпами развалилось, едва шасси «Бегемота» коснулось сочной зеленой травы найденной пилотом лужайки. Градус недоверия между бывшими союзниками был слишком высок, поэтому, сухо попрощавшись и пожелав Гвоздеву удачи, гвардейцы растворились в ночи.

Когда на вторые сутки они наконец встретились с отрядом майора, у Максима на лице заходили желваки размером с голубиное яйцо. Четверо «рыбаков» да пятеро гемпов – вот и все воинство, что смог вывести с базы Гвоздь.

– Сейчас не время для разбирательств и панихиды, – уловил настроение майора Гвоздев.

– Шершень нас предал. Если бы не Гвоздь, мы бы там все остались, – поддержал его сержант. – Кстати, если не поторопимся, у нас есть все шансы бесславно сдохнуть.

Решение, куда податься дальше, пришло в голову Ласке. Пабло ожидает от нас поставки мути в Гданьске? Мы сделаем круче, мы привезем ему того, кто эту муть производит. Заодно и переберемся за край света, где Люминам найти нас будет очень затруднительно. Мефодий, конечно, проворчал, что он и его знания – это не разменная монета в торгах. Но ворчал он больше для проформы, ему как человеку, не обладавшему тягой к яростным схваткам и сомнительным авантюрам, больше всех хотелось оказаться как можно дальше от разборок с Арбитрами.

Пабло был очень удивлен, увидев вместо паллет с товаром полсотни измотанных быстрыми маршами и подводным рывком в Гданьск беженцев. Гвоздев, не вдаваясь в подробности, рассказал, что Арбитры хлопнули их заводик, им срочно потребовалась эвакуация и они теперь желают всем табором откочевать в Мексику. Первоначально обалдев от предложения, Пабло, сверкнув белоснежной улыбкой и заявив, что компашка Гвоздева – самые отчаянные люди, которых ему только доводилось встречать, гостеприимно пригласил их в свою страну.

Несмотря на переживания Ласки, подлодка с честью перенесла трансатлантический переход, доставив Гвоздева сотоварищи на золотые пляжи Мексики.