Текст книги "Я – другой. Книга 3"

Глава 37

Мексиканец долго и красочно рассказывал Гвоздю, что если тебе нужны деньги, то ты должен отправиться туда, где людей от них натуральным образом тошнит. Туда, где огромные и тучные стада бонов бродят непуганые, совсем как в заповедниках или в национальных парках. Туда, где не требуется никаких услуг или товаров для функционирования экономики. Там деньги делают новые деньги! Из ничего, из воздуха, из огромного желания быстрого обогащения!

По его словам, мощнейшим финансовым центром на американском континенте был и останется на все времена Нью-Йорк. Мексиканец расписывал, что каждый десятый человек на улицах этого города, почти не пострадавшего от войны, был миллионером. А каждый сотый – миллиардером.

– Асфальт без трещин! Здания как новые! А рестораны! А женщины, которые приходят туда ужинать! У-у-у! – Пабло закатил глаза.

– Ты зачем мне это рассказываешь? Тонко издеваешься, да? – хмуро ответил Гвоздь, которого в доспехе поместили в высокий транспортировочный ящик. Пара гемпов начала засыпать в этот «гроб» пенопластовые шарики. – Я-то всего этого не увижу!

– Смотря чем наша афера закончится. Если все пройдет хорошо…

– Если все пройдет, как задумано, то из Нью-Йорка мы побежим так, что только пятки засверкают! По ровному асфальту без трещин. И… – Фраза Гвоздева прервалась, когда гемпы положили на ящик крышку и несколькими ударами приколотили ее.

До побережья Америки они добрались на подлодке, а теперь ящик с Гвоздевым перегружали на одну из спасательных капсул. С ним же должен был отправиться и Пабло. А уже под покровом ночи следом должны были выдвинуться Рома и Ласка на втором спасательном катере. Боевого прикрытия с собой группа не брала. Ставка в деле, которое предложил мексиканец, была скорее на хитрость, нежели на грубую силу.

Провести в «гробу» некоторое время Гвоздев был не против. Системы доспеха не довели до конца калибровку подключения новой функции. После сдачи базы Арбитрам Гвоздь несколько раз залезал в броню, чтобы окончить процесс, но каждый раз Палыч был неумолим – у Гвоздева было слишком нестабильное эмоциональное состояние, которое пагубным образом влияло на процесс интеграции. Гвоздев то догонял уровень процесса до половины, то вновь его проваливал до десяти процентов. Кстати, именно Палыч посоветовал «напиться и забыться». Правда искин брони не предполагал, что запой Гвоздева растянется на пару недель. Тем не менее совет помог, а еще более эффективным лекарством от хандры оказалась разработанная тактика борьбы с Люминами. Как только пришло время действовать, черные щупальца депрессии, сжимавшие глотку Андрея, растаяли как дым.

– Ну что, товарищ старшина, готовы продолжить наш затянувшийся экзамен?

– Чует мое сердце, что хрен ты когда его сдашь, кадет. Но ты ж как репей, прицепился – не отдерешь. Так что давай попробуем.

«Нейрокалибровка». Выполнение зависло на девяти процентах. Черт! Это же меньше, чем было во время боя за базу. Довели вы себя, полковник Гвоздев, до ручки.

– Я спокоен, – на выдохе пропел Гвоздь.

– Врешь, пульс за сотню зашкаливает! – тут же отозвался Палыч.

– А так? – Гвоздев прикрыл глаза.

– Восемьдесят, семьдесят, шестьдесят, – потрясенно отсчитывал старшина.

– Разбудишь, когда калибровка закончится. Или когда на место прибудем, – с удовлетворением произнес Гвоздев.

«Хочешь превратить свое тело в идеальное оружие, научись им идеально управлять», – назидательно вдалбливал Ли Гвоздеву во время их совместных тренировок. И вот пригодилась наука. Вместо того чтобы препираться с ворчуном-искином, он мог спокойно подремать. Полковник спит – процесс нейрокалибровки идет.

Как только катер приблизился на три морских мили к Манхеттену, управление перехватили портовые службы. Пабло сообщил цель визита, и ярко-оранжевое суденышко, огибая самый богатый остров в мире, отправилось вверх по течению реки Гудзон. Пабло стоял на мостике и любовался роскошными виллами, плотно забившими один берег, и величественными небоскребами делового центра, тяжело давившими на другой. Сразу чувствовалось, что здесь бьется финансовое сердце мира, перекачивая миллиарды бонов в час. Мексиканец мечтал сюда перебраться, но его останавливал тот факт, что деньги он предпочитал зарабатывать исключительно нечестным путем. Помимо растущих цифр на счету, рисковой натуре Пабло требовался азарт и упоение собственной неуловимостью. Еще раз прорабатывая в уме дело, которое он собирался провернуть вместе с Гвоздевым, мексиканец убеждался, что оно чуть ли не самое рисковое в карьере. Ведь они собирались подоить Коллекционера, одного из богатейших людей Земли. Львиная доля всех поставок модов на американский континент шла именно через его руки. Оставшийся тонюсенький ручеек проникал на эту территорию благодаря стараниям контрабандистов. Которых Коллекционер терпел только за то, что время от времени они преподносили ему в дар что-нибудь необычное. По его прозвищу было нетрудно догадаться, что он обожал собирать всякие редкости и необычности.

Навигатор пискнул, сигнализируя о том, что катер прибыл в нужную точку, и Пабло взялся за штурвал. Место, в которое они направлялись, не было отмечено ни на одной навигационной карте. Мексиканец развернул катер и повел его попрек течения к берегу. На этом участке был разбит красивейший сад из стоящих рядами пирамидальных кипарисов и цветущих магнолий. На золотой земле садик был разбит, но Коллекционер мог себе позволить просто насадить деревьев на эту дорогущую землицу. И памятник установить – бронзовую ленту, свитую в знак бесконечности. Поговаривали, что Коллекционер был сказочно богат еще до Войны за равенство и одним из первых имплантировал себе сердце сотого уровня. Настоящее имя его позабылось со временем, но знаком бесконечности он напоминал людям, что он был, есть и всегда будет. Равно как будут вечными его власть, богатство и могущество.

Отполированный до блеска гранитный пьедестал памятника уходил прямо в воду. Когда катер приблизился, две плиты разъехались, открывая вход в подземный тоннель. Пабло знал, что рады тут видеть не всех, – перед входом в тоннель притоплены четыре мины, взрыв которых способен разорвать пополам даже крейсер. Мексиканец сам преподнес их Коллекционеру в качестве очередного подарка.

Едва катер заплыл в подземный грот, плиты позади него вернулись на свое место, и на секунду в тоннеле воцарилась кромешная темнота. Которая практически тотчас была разогнана вспышками мощных лазеров кислотных цветов, чертивших на стенах тоннеля замысловатые петли. Если вглядеться повнимательнее, то можно было различить все тот же сотни раз повторяющийся знак бесконечности.

В гроте Пабло уже бывал, поэтому на яркую иллюминацию отвлекался не сильно. Гораздо больше его заботила встреча с Коллекционером, ведь собеседником тот был не из приятных.

Проплыв еще метров пятьдесят, катер пришвартовался к причалу возле роскошной яхты-катамарана самого Коллекционера. На причале было пусто, в полумраке Пабло поджидали двое громил в черно-желтой броне. Оба девяносто девятого уровня, двухметрового роста и похожие атлетическими фигурами, как братья-близнецы. Убедиться в их стопроцентной похожести мешали глухие черные забрала на шлемах.

– Буэнос тардес, сеньоры! Хороший денек сегодня, только слегка душновато! – Пабло поднял руки, показывая, что он не вооружен.

Один из громил, проигнорировав приветствие мексиканца, подошел к нему вплотную. Второй взял Пабло на мушку. Рука первого громилы разложилась на две плоскости сканера, которыми он начал водить вокруг Пабло, тщательно исследуя каждый сантиметр его тела.

– Чисто. Все в порядке, – закончив процедуру, объявил охранник.

– Как всегда, сеньоры, как всегда, – опуская руки, произнес Пабло. – Кто я такой, чтобы пытаться навредить Коллекционеру?

– Следуй за мной, – отрезал охранник, не поддержав беседу.

Проведя мексиканца по коридору, его запихнули в лифт с блестящими сталью стенами. Пабло знал, что его сейчас прощупывают всевозможные датчики и сканеры, ища оружие, вирусы или взрывчатку. Найди они хоть намек на опасность, трос лифта будет немедленно перерезан, и он вместе с охраной рухнет в раскаленную добела печь, находящуюся внизу шахты. Температура там была такая, что плавились даже металлические корпуса модов, а керамика рассыпалась в прах. Хитроумные устройства не обнаружили ничего угрожающего, и двери открылись, выпуская Пабло в обитый черным бархатом зал, не имевший ни окон, ни других дверей. Было невозможно понять, находится это помещение над или под землей. Пустое черное пространство было огромно, лишь в центре зала стоял длинный обеденный стол, укрытый белоснежной скатертью. На дальнем конце стола расположилось высокое, похожее на трон кресло, за спинкой которого застыли еще два охранника. И опять как на подбор – девяносто девятого уровня. Видимо, у Коллекционера был психологический комплекс – он на дух не выносил рядом с собой кого-нибудь равного по рангу.

Когда Пабло увидел Коллекционера впервые, на ум ему пришло только одно слово – квадрат. Квадратный лысый череп, прямоугольная полумаска, скрывающая верхнюю половину лица. Квадратные же плечи, на которые, как на тумбу, был натянут строгий деловой пиджак. Коллекционер елозил по тарелке ножом, отрезая от стейка кусок и создавая такой скрип, что Пабло пришлось уменьшить чувствительность слухового мода.

– Приветствую, босс! Приятного аппетита, босс! – Мексиканец присел на выдвинутый охранником стул.

– Не вставать, – наклонившись к нему, прошептал охранник.

Пабло знал это правило. Только попробуй ослушаться и окажешься где? Верно – в печи.

Правилами хорошего тона не заморачивались не только охранники, Коллекционер тоже не стал здороваться с Пабло. Он отправил в рот кусок стейка, пожевал, посмаковал и вымолвил:

– Это филе голубого марлина, пойманного на максимальном удалении от берега. Там, куда еще не добралось загрязнение. Будешь?

– Не откажусь, босс! – Пабло сменил свое вечное «сеньор» на «босс», потому что именно такое обращение предпочитал Коллекционер.

– Тарелку гостю, – распорядился босс, но никто из охранников не пошевельнулся. Однако Пабло знал, что по этой команде где-то в глубине муравейника забегали повара, готовя заказ. – С чем пришел?

– Уникальная вещь, босс! Я знаю, что вы такое искали. Довоенная разработка, не имеющая аналогов…

– Короче.

– Результат секретной программы правительства Китая. «Цербер-17», лабораторный прототип в единичном экземпляре…

– Еще короче.

– Робот-телохранитель, охранник, которого невозможно подкупить, соблазнить или шантажировать. По своей боевой мощи превосходит импа сотого уровня и…

– Помолчи. – Коллекционер наклонил голову набок и задумался. – В моих базах данных нет и намека на робота «Цербер-17». Ты хочешь мне предложить какую-то туфту?

– Я же говорю – программа была секретной. Сверхсекретной! Робот предназначался для охраны первого лица государства. Согласитесь, информация о разработках такого типа не сливается в Сеть.

– Экземпляр в рабочем состоянии?

– В идеальном! Как вы знаете, у меня есть кое-какой бизнес в Китае…

– Ты гонишь оттуда паленые моды, – снова перебил Коллекционер.

– Да… в смысле нет… – Пабло начал волноваться. – Моды высочайшего качества… но не в том дело… Мне предложили купить это… эту вещь… за безумные деньги. И я согласился, зная…

– Надеясь, что ты мне ее впаришь за еще более безумные деньги, – промокнул губы салфеткой Коллекционер. – Хорошо, я готов ее посмотреть. И даже проверить. Проведем один очень увлекательный тест. Если эта штука его пройдет, ты получишь достойную оплату. Если нет…

«В печь, – с тоской подумал Пабло. – Коллекционер попыток обмана не прощает».

Глава 38

– Рота, подъем!

– Сейчас, уже бегу. – Не продрав глаза, Гвоздь хотел спрыгнуть с койки и начать шустро натягивать на себя форму. Но внезапно почувствовал себя как будто спеленатым. – Что за черт!

– Да не шебурши ты! Угомонись! Хорошо, что я как чувствовал и двигательные функции отключил, – проворчал Палыч.

– А мы где? А мы что? – спросонья спросил Гвоздев.

– Мы прибыли пятьдесят три минуты назад. Нас выгрузили с катера и оставили в покое. Теперь снова куда-то несут.

Гвоздь отметил, что ящик, в котором он лежит, мерно покачивается.

– И почему ты меня не разбудил?!

– А зачем? Чтобы ты раньше времени переполох устроил? Или лежал и нервы себе трепал? А так – ты выспался, да и калибровка наконец с мертвой точки сдвинулась.

Ого! Точка калибровки застыла на семидесяти шести процентах.

– А так можно было? Просто залезть в броню, поспать и новую функцию открыть? И что ж ты молчал, помощничек?!

– Тебе некогда. Ты пил и совращал молоденьких девушек, – отрезал искин.

– Я – что? Кто тебе это сказал? Ласка?

Палыч отмолчался.

– Ладно, доберусь я до твоих настроек. Покопаюсь. Ты у меня только «так точно» и «никак нет» будешь говорить…

Ящик с гулким стуком опустился на пол. Потом кто-то перекантовал ящик так, что Гвоздь оказался в вертикальном положении.

– Прибыли? – понизив голос, спросил Гвоздь.

– Так точно.

– Знаешь, куда?

– Никак нет. – Обиженный Палыч был как никогда краток в своих ответах.

«Встать», – появилась зеленая надпись перед глазами Гвоздева.

«Ну вот, пора на сцену», – подумал он. И появиться на ней решил максимально эффектным способом. Присел, потом бросил тело вперед, вытянув руки и круша крышку ящика. Вылетел из него, как черт из табакерки, сделал сальто, приземлился и застыл. Пенопластовые шарики посыпались сверху, как конфетти.

– Позер, а если бы на башку кому-то свалился? – не удержался и съехидничал Палыч.

Гвоздев огляделся – зашибить он никого не мог бы. Он стоял посреди покрытой толстым слоем пыли круглой площадки. Ее охватывала прозрачная стена высотой метра четыре. За стеной разглядел уходящие ввысь ряды кресел. Амфитеатр? Похоже, насчет выхода на сцену он угадал.

В поле зрения Андрея ни один человек не попал, а двигаться и крутить головой он не мог. По легенде, внутри Гнева Полуденного Солнца биологической «начинки» не было. Он изображал высокоинтеллектуального, но все-таки робота, который напрочь лишен любопытства и должен делать только то, что прикажут. Для подтверждения этой легенды Рома изготовил и вручил Пабло пульт управления, сигналы от которого Палыч принимал в форме сообщений и транслировал на визор шлема. Гвоздев услышал позади себя голоса. Разговорившие люди находились довольно далеко, но аудиосистема доспеха без труда улавливала и усиливала звук.

– Красавец! Босс, вы только поглядите, какой красавец! – донесся до Гвоздева голос Пабло.

– Неплохая имитация китайских доспехов семнадцатого века, – ответил мексиканцу кто-то незнакомый.

– Это не имитация босс, это настоящая, ничем не пробиваемая броня! Это…

– Позволь я сам выясню, что за хлам ты мне притащил, – грубо перебил Пабло незнакомец.

«Ну давай, хамло, подойди поближе, я ухвачу тебя за шею и выясню, сколько ты готов отдать за свою жизнь», – разозлился Гвоздев. Но незнакомец дураком не был, вместо себя он отправил шарообразного дроида, который закружил вокруг Гвоздева, проводя веером сканирующих лучей по поверхности доспеха. Гвоздь затаил дыхание, дроид же, закончив исследование, взмыл куда-то вверх и пропал из виду.

– Что-то почувствовал? – сдавленным голосом поинтересовался Гвоздь у Палыча.

– Вряд ли, наша шкура способна противостоять сканирующему излучению, которое по мощности выше в двенадцать раз, – успокоил его искин.

– Все равно – полная боевая готовность!

И уже через секунду опасения Гвоздева подтвердились.

– Ты – лжец, – злобно прошипел незнакомец. – Технологии и материалы, примененные в этом роботе, намного более поздние, чем ты говорил!

– Босс, сеньор! Я клянусь всеми святыми – за что купил, за то продаю! Это личный телохранитель первого секретаря китайской компартии! Когда его создавали, то применяли…

– Личный, говоришь? – не дал договорить мексиканцу неприятный тип. – Хорошо, давай проверим. Может быть, я смогу использовать эту штуку как охранника.

С громким хлопком зажглись прожекторы, размещенные на трубчатой конструкции над ареной. Площадку залил яркий красноватый свет.

– Поправь немного спектр, меня это освещение бесит, – попросил Палыча Гвоздь.

– Сделано, – ответив тот, подкорректировав светофильтры. – Сдается мне, тут не макароны просеивают. Свет подобран так, чтобы вызывать у зрителей агрессию.

– Робот сейчас оснащен только оружием ближнего боя, насколько я понимаю? – услышал Гвоздев вопрос незнакомца.

– Сейчас да, но можно установить разнообразное…

– Отлично. Присаживайся. У нас места, кстати, в самой дорогой ложе. А знаешь, какая ставка будет в этом поединке?

– Босс, я готов поставить на него любые деньги, в пределах разумного, конечно же.

– О нет, речь не о деньгах. Вернее, если он победит, то ты получишь запрашиваемую за него сумму. Если нет, то я отберу у тебя твою жизнь. По рукам?

– Но босс…

– Значит, по рукам! Переводи его в боевой режим. У него есть голосовое управление?

– Да. Сейчас, как же тут… а, вот, нашел! «Цербер», переходи в боевой режим! – проорал мексиканец.

Ну наконец-то! Устал он стоять и изображать из себя истукана. Боевой режим подразумевал некоторую свободу действий, поэтому Гвоздь качнулся и развернулся к говорившим. Так, они действительно разместились в большой ложе. Пабло, какой-то хмурый тип в маске, сидящий рядом, и четверо охранников за спиной. Некисло – у охраны девяносто девятый уровень! Да еще и шесть турелей Гвоздев насчитал по кругу амфитеатра. Пабло он помочь никак сейчас не мог, дернись он к краю площадки, поведи себя странным образом – и мексиканца десять раз прихлопнут, прежде чем он успеет до него добежать. Крепись, друг, тут о каком-то поединке говорили, сейчас по-быстрому победим и будем дальше думать, что делать.

Одна секция прозрачного ограждения арены начала подниматься вверх. Гвоздев повернулся лицом к образовавшемуся проему, в котором появились две фигуры.

«Все должно быть не так! – промелькнуло в голове. – Этот долбаный Коллекционер должен был уписаться от счастья, увидев Гнев Полуденного Солнца, отслюнить Пабло денег, сколько тот попросит, и перевести робота на склад для особо ценного имущества. А там бы я уж нашел, что вынести. Полегче и подороже. Но с другой стороны – а когда было так, как мы планировали? Эх, вечно приходится импровизировать».

Надо было получше оглядеть противников, с которыми пришлось проводить импровизацию. Про себя Гвоздь сразу решил их назвать «Гора» и «Плетка». Гора до пояса состоял из одного металла, и этого металла на него потратили целый вагон. В буквальном смысле этого слова. Опиралась эта тяжеловесная конструкция на две ноги, больше подобающие шагающему крану. Умудришься схлопотать от этой дуры пинок – летать научишься в две секунды. Швеллеры ног крепились к своеобразному стальному «тазику», на котором восседал обрубок человека, прикрытый толстыми пластинами брони. Руки у киборга заканчивались клешнями с зубцами, на правом запястье на двух поршнях крепился гидравлический молот. Левую клешню Гора протянул за спину и выудил оттуда большой треугольный щит. Гвоздь прикинул его толщину – сантиметра три!

Второй противник, вернее, противница, раздосадовал Гвоздева еще больше. Гибкая стройная фигурка, плотно затянутая в красный комбинезон. Из защиты – только наплечники и щитки, прикрывающие грудь. Ее можно было бы назвать сексуальной, если бы не торчащая из-под легкого полушлема седая копна. Так и есть, старушенция! Шлем скрывал лицо только до носа, и Гвоздев углядел изрезанный морщинами подбородок. Хотя это могли быть и шрамы. Ну и окончательно портили впечатление о даме два серпообразных клинка в руках.

Уровень у Горы был пятьдесят второй, у Плетки и того выше – шестьдесят первый. Это было самое крутое, с чем приходилось сталкиваться Гвоздеву, Арбитры и те имели пятидесятый уровень. Но обнадеживало то, что хам в ложе пожадничал и не кинул против Гвоздя свою охрану. Видимо, тоже обрадованный этим фактом, с трибуны завопил Пабло:

– Взять их! Порвать! Разнести на части!

– Он и такие команды понимает? – удивился Коллекционер.

– Да! Он умный! Гениальный! И очень-очень сильный!

Как здесь принято начинать бои, Гвоздев не знал. Руку там в приветствии вскинуть, имя свое проорать. Идущие на смерть приветствуют тебя, ага. Помогало то, что Гвоздя принимали за робота, и можно было вообще никаких эмоций не показывать, а стоять и ждать, пока соперники сами начнут действовать.

А те и не собирались прохлаждаться. Плетка встала чуть позади и левее Горы, и они синхронно двинулись на Гвоздя. Плохо. Даже после этого незамысловатого перестроения сразу становилось понятно, что они привыкли биться в паре и будут не мешать друг другу, а искусно дополнять. Хуже парочку и представить сложно: ловкую и скоростную Плетку будет прикрывать мощный Гора. Вот же ж блин! Они еще и разбег берут!

– Уходи с линии атаки, – встревоженно подсказал Палыч.

Совет вроде бы дельный, да не совсем. В ограниченном пространстве арены вечно бегать от них Гвоздь не сможет, а когда наконец они прижмут его к барьеру, будет непонятно, каких трюков от них ожидать.

– Надо бы сначала их пощупать, а потом уже тактику выстраивать, – больше для себя сказал Гвоздь и тоже начал медленный разбег навстречу гладиаторам.

Зайти он планировал под правую руку Горы. Избежать встречи с массивным молотом казалось проще, чем подставляться под выпад Плетки. «Клинки ярости» он выбросил шагов за двадцать до противников, чтобы те до последнего не знали тип его оружия. И почти тут же скомандовал: «Поехали!» – дополняя мощь доспеха силой своих мышц. Клинки активировал в виброрежиме, оставляя в рукаве козырь всеразрушающей плазмы.

В пяти шагах от Горы прыгнул, но не вверх, а стелясь над пылью арены, метя в левое бедро Горы. Гвоздь с удовлетворением отметил про себя, что противник не успевает отразить его удар. Гора прикрывал плечо и грудь и как в замедленной съемке переводил щит ниже. Но опаздывал, определенно опаздывал! Но тут наперерез Гвоздеву вылетела, как ракета, Плетка. У старушенции за спиной оказался реактивный ранец!