Текст книги "Самозащита гражданских прав"

Более того, удержание некоторых недвижимых вещей, относимых к разряду «условной недвижимости», а именно морских судов, в настоящее время прямо предусмотрено российским гражданским законодательством. Согласно п. 1 ст. 373 КТМ РФ судостроительная и судоремонтная организации имеют право удержания такого судна в период, когда оно находится во владении указанных организаций, для обеспечения требований, возникающих в связи с постройкой судна, а также ремонтом судна, в том числе его реконструкцией. Кроме того, некоторые основания удержания судна установлены также обычаями делового оборота (ст. 5 ГК РФ), например обычаями морской торговли. Представляется, что поскольку Воздушным кодексом РФ[721]721
  Воздушный кодекс РФ от 19.03.1997 г. № 60-ФЗ // СЗ РФ. 1997. № 12. Ст. 1383.


[Закрыть], КВВТ РФ и Правилами государственной регистрации судов[722]722
  Утверждены приказом Минтранса РФ от 26.09.2001 г. № 144 // Российская газета. 2001. 21 нояб.


[Закрыть] не предусмотрено иное, удержание данных объектов недвижимости должно быть признано правомерным, исходя из принципа аналогии закона.

Таким образом, позиция, согласно которой удержание недвижимых вещей признается однозначно невозможным, противоречит действующему законодательству и хотя бы по этой причине не может быть признана удовлетворительной. Тем не менее в судебной практике еще встречаются курьезные акты, например постановление ФАС Московского округа от 17.11.2008 г. № КГ-А40/10405–08 по делу № А40–48698/07–11–418, в котором суд указал на отсутствие у арендатора помещения права удерживать его до возмещения арендодателем стоимости неотделимых улучшений со ссылкой на ст. 622 ГК РФ и наличие у арендатора права предъявить иск о взыскании стоимости таких улучшений.

Наиболее заметно расхождение между теорией и судебной практикой по вопросу о возможности удержания денежных средств. В научных работах последних лет неоднократно и убедительно доказывалось, что применение норм ст. 359 ГК РФ к присвоению денежных средств или задержке платежа противоречит самому понятию удержания и что к данным отношениям в зависимости от обстоятельств должны применяться нормы о встречном исполнении (ст. 328 ГК РФ) или о зачете (ст. 410 ГК РФ). Однако в доктрине можно встретить общую констатацию о том, что, поскольку в ст. 359 ГК РФ не содержится каких-либо ограничений по предмету удержания, возможно «удержание любой не изъятой из оборота вещи, включая деньги»[723]723
  Комментарий к ГК РФ, части первой / Под ред. О. Н. Садикова. М., 1997. С. 612.


[Закрыть]. Однако в судебных актах термин «удержание» весьма часто применяется к невыплате денежных средств[724]724
  Постановление ФАС МО от 10.06.2004 г. по делу № КГ-А41/4440–04; постановление ФАС ЗСО от 15.04.2003 г. по делу № Ф04/1590–251/А70–2003 // Информационно-справочная система «КонсультантПлюс».


[Закрыть]. Поэтому замечание о необходимости отличать грамматическое использование слова «удержать» от термина «удержание», обозначающего особый способ обеспечения обязательств[725]725
  Сарбаш С. В. Указ. соч. С. 194.


[Закрыть], сохраняет свою актуальность. Подводя итог сказанному об объекте (предмете) удержания, можно констатировать отсутствие единообразного подхода к разрешению данного вопроса в теории и на практике. По нашему мнению, предпочтение следует отдать цивилистической концепции предмета удержания, так как она отличается последовательностью и логичностью, чего, к сожалению, нельзя сказать о концепции, складывающейся в судебной практике.

Касаясь оснований удержания, можно отметить, что в большинстве развитых стран удержание применяется для обеспечения и удовлетворения следующих требований: 1) возмещения расходов, связанных с удерживаемой вещью, 2) из обязательств, связанных с вещью и 3) любых встречных требований по обязательствам, стороны которых действуют как предприниматели[726]726
  См.: § 273 ГГУ, § 373 ГТУ в Германии; ст. 1738 ГЗЛ в Латвии и др.


[Закрыть]. Указанные случаи правильнее именовать группами оснований удержания, поскольку они представляют лишь общие основания возникновения права удержания. Законодательство зарубежных стран, как правило, содержит целый ряд специальных норм, регламентирующих применение удержания в конкретных правоотношениях.

Для первой группы оснований удержания характерна непосредственная связь права требования с удерживаемой вещью. Удержание в данном случае является способом защиты (обеспечения) внедоговорных обязательств. Такими обязательствами являются убытки, нанесенные имуществу ретентора (п. 4 ст. 1738 Гражданского закона Латвии (ГЗЛ); п. 4 ст. 321 Закона Эстонской республики о вещном праве от 9 июня 1993 г. (ЗЭВП)), в том числе самой вещью, случайно попавшей на участок (ст. 1093 ГЗЛ), например, вследствие паводка (ст. 1887 Гражданского уложения Цюрихского кантона), действиями владельца вещи по ее поиску на участке ретентора (ст. 700 Швейцарского гражданского уложения 1907 г.; ч. 4 ст. 321 ЗЭВП); животными, учинившими потраву (ст. 1741 ГЗЛ; ст. 324 ЗЭВП). В англосаксонском праве разработана доктрина удержания вредоносного объекта (distress damage feasant). Удержание такого объекта носит дефензивный характер, поскольку ретентор не наделяется правом продать удерживаемый объект, за исключением задержанных животных (Animal Act, 1971). К другой группе обязательств, непосредственно связанных с вещью, относятся и расходы ретентора в связи с удерживаемой вещью (п. 1 ст. 1738 ГЗЛ; п. 2 ст. 321 ЗЭВП), а именно: расходы добросовестного владельца по содержанию чужого имущества (§ 1000 ГГУ; ст. 546 ГК Филиппин, п. 3 ст. 120.1 Книги 3 ГК Нидерландов); расходы гестора в интересах доминуса, связанные со спасением его имущества (ст. 2330 ГЗЛ) и в некоторых других случаях и расходы застройщика при переходе права собственности на постройку к собственнику участка (п. 3 ст. 105.1 книги 5 ГК Нидерландов; ст. 452 ГК Молдовы). В ст. 865 Проекта Гражданского уложения Российской империи предусматривалось право удержания владельца находки до возмещения собственником расходов по ее хранению[727]727
  См.: Куделин А. В. Указ. соч. С. 43–44; Сарбаш С. В. Указ. соч. С. 105.


[Закрыть].

Вторая группа оснований более обширна, поскольку охватывает случаи общегражданского удержания, вытекающие из обязательственных отношений. В первую очередь это право распространяется на расходы добросовестного контрагента, связанные с предметом удержания, «когда из удерживаемой вещи должен быть уплачен долг» (п. 3 ст. 1738 ГЗЛ; п. 1 ст. 321 ЗЭВП). Так, если арендатором или нанимателем были сделаны в пользу вещи какие-либо расходы, имеющие законное основание, они могут до возмещения этих расходов удерживать вещь (§ 539 и абзац 2 § 556b ГГУ; ст. 2155 ГЗЛ; ст. 100.1 книги 5 ГК Нидерландов). Таким же правом в некоторых странах обладает хранитель вещи (п. 3 ст. 780 ГК Молдовы; ст. 491 Раздела 1 ШОЗ) и ссудополучатель (ст. 1961 ГЗЛ; ст. 865 ГК Молдовы).

Право удержания может быть использовано, когда возникновение требования владельца произошло из той же сделки, согласно которой от него требуется выдача вещи (п. 2 ст. 1738 ГЗЛ; п. 3 ст. 321 ЗЭВП). Такое право принадлежит арендодателю земельного участка: на продукцию, получаемую с земельного участка, и на движимое имущество арендатора, расположенное на этом участке, как вследствие просроченной арендной платы, так и вследствие всех тех требований, которые могли бы возникнуть в отношении арендатора на основании договора аренды (ст. 1735 ГЗЛ); наймодателю жилого или нежилого помещения на вещи нанимателя (ст. 1736 ГЗЛ; ст. 272 Раздела 2 ШОЗ); содержателю гостиницы в отношении вещей постояльцев, в том числе сданных на хранение (ст. 491 Раздела 1 ШОЗ; ст. 1103 ГК Молдовы; ст. 1 английского Закона о содержателях гостиниц (Innkeepers Act 1878)); перевозчику в отношении груза (ст. 2239 ГЗЛ; ст. 2003 ГК Квебека; ст. 451 раздела 1 ШОЗ; ст. 985 и 1006 ГК Молдовы и т. д.) и комиссионеру в отношении вещей, подлежащих передаче комитенту (ст. 434 раздела 1 ШОЗ; ст. 1066 ГК Молдовы).

Особняком стоит коммерческое право удержания, предусмотренное гражданским и торговым законодательством многих стран[728]728
  См.: Kommentar Handelsgesetzbuch. 1989. S. 916–922; постановление ФАС ЗСО от 16.11.2000 г. по делу № Ф04/2943–669 /А70–2000; постановление ФАС УРО от 08.06.2004 г. по делу № Ф09–1677/04-ГК.


[Закрыть]. В судебной практике дореволюционной России было выработано понятие торгового удержания, соответствующее норме ст. 359 ГК РФ (ст. 313–315 Общегерманского торгового уложения 1861 г.; § 369 Германского торгового уложения). По сравнению с общегражданским правом удержания реализация данного способа самозащиты не зависит от наличия или отсутствия правовой связи между требованием и удерживаемой вещью[729]729
  Шершеневич Г. Ф. Курс торгового права. Т. II: Торговые сделки. М.: Статут, 2003. С. 113.


[Закрыть].

Переходя к правовому регулированию оснований удержания в современной России, надо сказать, что отечественному гражданскому законодательству (ст. 359 ГК РФ) известны все три рассмотренных выше общих основания: возмещение расходов, связанных с удерживаемой вещью; денежные обязательства, связанные с вещью, и встречные требования предпринимателей. В то же время ГК РФ содержит всего четыре специальных основания применения права удержания: право подрядчика на удержание результата работ, переданной для переработки вещи, а также оборудования, материалов и другого имущества, предоставленного заказчиком (ст. 712 ГК РФ); право коммерческого представителя и комиссионера удержать вещи, причитающиеся доверителю, в обеспечение своих требований по договору (п. 3 ст. 972, ст. 996 ГК РФ), право перевозчика удерживать груз в обеспечение провозной платы и других платежей (п. 4 ст. 790 ГК РФ) и право удержания, возникающее в обеспечение требований из общей аварии (п. 2 ст. 160 КТМ РФ[730]730
  Кодекс торгового мореплавания. Федеральный закон от 30.04.1999 г. № 82-ФЗ // СЗРФ. 1999. № 18. Ст. 2207.


[Закрыть]).

Отсутствие общего правомочия удержания для лиц, понесших расходы или убытки в связи с удерживаемой вещью, а также специальных правомочий удержания у арендодателя, арендатора, хранителя, добросовестного владельца и гестора создает значительные трудности при попытке использовать на практике общие положения ГК РФ об удержании. С одной стороны, в литературе утверждается, что наличие в ГК РФ специальных норм, наделяющих кредиторов по отдельным видам обязательств правом удержания имущества должника, вовсе не означает, что по другим видам договорных обязательств кредиторы таким правом не пользуются[731]731
  Брагинский М. И., Витрянский В. В. Указ. соч. С. 552. – Заметим, что авторы даже не упоминают о праве удержания по внедоговорным обязательствам.


[Закрыть]. С другой стороны, судебные органы при рассмотрении споров нередко без каких-либо разумных оснований ограничивают применение права удержания, исходя из того, что отсутствие прямого указания на возможность удержания в конкретных правоотношениях влечет невозможность его осуществления. Хорошей иллюстрацией может служить следующий пример. Поклажедатель обратился в суд с иском об обязании хранителя возвратить в натуре имущество, удерживаемое последним в счет оплаты за хранение. Суд удовлетворил требования истца. Кассационная инстанция оставила решение в силе, указав, что в силу ст. 899 ГК РФ ответчик не вправе был удерживать имущество, переданное на хранение[732]732
  Постановление ФАС Западно-Сибирского округа от 28.05.2002 г. по делу № Ф04/1932–167 /А81–2002.


[Закрыть]. Данное постановление противоречит сложившейся в цивилистической литературе позиции, согласно которой в роли кредитора, располагающего правом удерживать вещь, может оказаться хранитель, ожидающий оплаты услуг по договору. Следует, однако, отметить, что в других случаях суды приходили к прямо противоположному выводу[733]733
  Постановлением ФАС МО от 04.06.2002 г. по делу № КГ-А40/3401–02 признано правомерным удержание части муки по договору хранения в счет причитающегося вознаграждения (см.: Брагинский М. И., Витрянский В. В. Указ. соч. С. 551).


[Закрыть].

Судебная практика склонна ограничивать право удержания случаями, прямо предусмотренными в транспортных уставах и кодексах. Согласно п. 4 ст. 790 ГК РФ, ст. 35 УЖДТ РФ[734]734
  Устав железнодорожного транспорта РФ. Федеральный закон от 10.01.2003 г. № 18-ФЗ // СЗ РФ. 2003. № 2. Ст. 170.


[Закрыть], п. 2 ст. 160 КТМ РФ, п. 8 ст. 79 КВВТ РФ удержанием груза обеспечиваются не любые требования перевозчика, но только возникшие из перевозки груза. Руководствуясь буквальным прочтением одной из вышеуказанных норм, а именно п. 2 ст. 160 КТМ РФ, Президиум ВАС РФ в п. 8 Информационного письма от 13.08.2004 г. № 82 разъяснил, что данное правило, так же как и правило п. 4 ст. 790 ГК РФ, носит специальный характер по отношению к правилу ст. 359 ГК РФ о праве удержания и имеет своей целью исключить для перевозчика возможность воспользоваться чужим имуществом, доверенным и переданным ему грузоотправителем исключительно для перевозки, в целях обеспечения исполнения каких-либо иных обязательств, кроме тех, которые вытекают из договора перевозки. Морской перевозчик не имеет права не выдать груз получателю, удерживая его в обеспечение исполнения последним обязательства по оплате этого груза[735]735
  См.: Обзор практики применения арбитражными судами Кодекса торгового мореплавания Российской Федерации // Вестник ВАС РФ. 2004. № 10. С. 10


[Закрыть].

В некоторых случаях суды исходят из того, что удержанием может обеспечиваться лишь требование, вытекающее исключительно из перевозки удержанной партии груза, что представляется неверным, как минимум, в отношении предпринимателей. С подобным толкованием закона трудно согласиться по следующим основаниям. Согласно п. 1 ст. 359 ГК РФ удержанием вещи могут обеспечиваться также требования хотя и не связанные с оплатой вещи или возмещением издержек на нее и других убытков, но возникшие из обязательства, стороны которого действуют как предприниматели. Следовательно, если стороны договора действуют как предприниматели, перевозчик вправе удерживать груз в обеспечение любых обязательств грузоотправителя.

Кроме того, в литературе справедливо отмечалось, что перечень случаев применения права удержания в сфере морского права может быть расширен по соглашению сторон, что выражает принципы свободного установления прав и обязанностей (ст. 9 ГК РФ) и свободы договора (ст. 421 ГК РФ). Данное правило не может быть устранено судебным толкованием, поскольку норма п. 4 ст. 790 не отменяет ст. 359 ГК РФ. В силу систематического толкования п. 4 ст. 790 ограничения права удержания не должны применяться к отношениям между предпринимателями, поскольку иное установлено ч. 2 п. 1 ст. 359 ГК РФ и вытекает из существа предпринимательского обязательства[736]736
  См.: Постановление ФАС ЗСО от 21.10.2002 г. № Ф04/3922–731 /А70–2002 // Информационно-справочная система «КонсультантПлюс»; Юридический справочник по торговому мореплаванию / Под ред. А. С. Кокина. М.: Спарк, 2002. С. 272.


[Закрыть]. В других случаях судебная практика, наоборот, восполняет явные пробелы в законодательстве, разъясняя возможность применения удержания в случаях, не поименованных в законе[737]737
  См.: Информационное письмо ВАС РФ от 11.01.2002 г. № 66 // Вестник ВАС РФ. 2002. № 3. С. 28–29; постановление ФАС ЗСО от 05.07.1999 г. по делу № Ф04/1354–447/ А45–99; постановление ФАС УРО от 12.09.2002 г. по делу № Ф09–2183/2002-ГК; постановление ФАС СКО от21.01.2004 г. по делу № Ф08–5340/2003; постановление ФАС УРО от 18.03.2003 г. по делу № Ф09–543/03-ГК; постановление ФАС ЗСО от 16.09.2003 г. по делу № Ф04/4604–1356 /А46–2003.


[Закрыть]. Однако разъяснения высших судебных инстанций не являются источниками права и не носят обязательного характера для нижестоящих судов. Поэтому такое состояние нормативного регулирования вряд ли можно признать удовлетворительным, тем более что судебные постановления, касающиеся удержания, нередко носят противоречивый характер. Таким образом, реализация прав ретентора в случаях, прямо не предусмотренных законом, может на практике вызвать определенные затруднения.

В связи с этим представляется целесообразным обратиться к законодательству Германии и Эстонии, которое предоставляет многим субъектам гражданских правоотношений вместо права удержания близкое по содержанию право «молчаливого залога», известное еще римскому праву (D. 20.2.2.)[738]738
  Дигесты Юстиниана. Т. IV. С. 47.


[Закрыть] и получившее такое название в силу того, что устанавливалось по умолчанию (D. 2.14.4)[739]739
  Буквально: «из молчаливых соглашений (conventiones tacite)» (Дигесты Юстиниана. Т. I. С. 259).


[Закрыть]. Такое право ввиду прямого указания закона принадлежит арендодателю (§ 592 ГГУ; ст. 305 Закона Эстонии об обязательствах 2001 г. (ЗЭО)), наймодателю (§ 562 ГГУ; ст. 351 ЗЭО), хозяину гостиницы (§ 704 ГГУ), подрядчику (§ 647 ГГУ; ст. 654 ЗЭО), перевозчику (ст. 803 ЗЭО), поверенному (ст. 685 ЗЭО) и комиссионеру (ст. 702 ЗЭО). Российскому законодательству известен лишь один вид законного залогового права, не требующего регистрации: так называемый «морской залог» (ст. 367 КТМ РФ)[740]740
  В то же время общие нормы гражданского законодательства о залоге (п. 3 ст. 334 ГК РФ, п. 1 ст. 3 Закона «О залоге») позволяют устанавливать другие разновидности законного залога.


[Закрыть]. Некоторые ученые отмечают сходство удержания с залоговым правом[741]741
  Е. А. Павлодским даже высказывалось мнение, что институт удержания имущества должника может перерасти в право залога. Большинство ученых (В. В. Витрянский, С. В. Сарбаш и др.) придерживаются противоположной точки зрения, указывая, что такое сходство обусловлено юридико-техническим приемом (фикция залога) (см.: Брагинский М. И., Витрянский В. В. Указ. соч. С. 558–559; Исрафилов И. Особенности залога жилых домов и квартир // Хозяйство и право. 1996. № 11. С. 137; Павлодский Е. А. Залог и ипотека//Хозяйство и право. 1997. № 2. С. 82; Сарбаш С. В. Указ. соч. С. 146–147,179–183).


[Закрыть]. Не вдаваясь в дискуссию о соотношении права удержания с залоговым правом, отметим, что использование права «молчаливого залога» есть способ самозащиты гражданских прав. С практической точки зрения конструкция залогового права, принятая в законодательстве зарубежных стран, в большей степени защищает права кредитора, нежели удержание в том виде, в котором оно существует в современном российском праве. В порядке постановки проблемы автор считает возможным вынести на обсуждение вопрос о целесообразности восстановления в гражданском законодательстве конструкции залогового права для следующих субъектов: незаконного владельца (ст. 303 ГК РФ), арендатора, ссудополучателя, хранителя, гестора в связи с расходами на вещь; арендодателя недвижимого имущества и наймодателя жилого помещения в обеспечение арендной платы и внесения изменений в соответствующие статьи ГК РФ. При этом следует использовать достижения дореволюционной цивилистики, отраженные в Проекте Гражданского уложения Российской империи и трудах авторитетных правоведов. Так, К. П. Победоносцев в своем трехтомном «Курсе гражданского права» отмечал, что для обеспечения наймодателя «закон предоставляет ему право залога на движимость, составляющую хозяйство наемщика в нанятом имуществе, даже на собственные его вещи, находящиеся в том имуществе, на плоды, снятые и даже еще не снятые, и дает способ к предварительному обеспечению предстоящих взысканий посредством ареста означенных вещей, в особой форме процесса (Arrestprocess). Французский закон о найме жилых помещений, ограждая преимущественно домохозяина, указывает ему непременное обеспечение в движимости, находящейся в квартире жильца, предоставляя даже право отказывать жильцу до срока от квартиры, если в ней недостаточно движимости для этого обеспечения, и преследовать как жильца, так и сторонних лиц за умышленный вынос вещей из квартиры»[742]742
  Победоносцев К. Н. Курс гражданского права. Ч. 3: Договоры и обязательства. М: Статут, 2003. С. 364.


[Закрыть]. В соответствии с Проектом Гражданского уложения Российской империи (в редакции 1910 г.) залоговым (закладным) правом наделялись арендодатель (ст. 1830–1831), содержатель гостиницы (ст. 1926), подрядчик (ст. 1990) и комиссионер (ст. 2091)[743]743
  См.: Кодификация российского гражданского права. С. 513, 522, 529, 540 соответственно.


[Закрыть]. Правомерность такого удержания подтверждалась судебной практикой[744]744
  В кассационном решении Правительствующего Сената № 1060 за 1872 г. указывалось, что мебель квартиранта может быть задержана домовладельцем в обеспечение уплаты долга по квартирной плате, если это предусмотрено договором.


[Закрыть].

Удержание необходимо отличать от так называемого задержания имущества, представляющего собой вид самопомощи или «наступательной» самозащиты, выработанного в правоприменительной практике дореволюционной России[745]745
  Закону был известен только один такой случай: задержание чужого скота на потраве (ст. 539, т. X, ч. I, Свода), применение которого в крестьянском быту подробно исследовано С. В. Пахманом (см.: Пахман С. В. Гражданское право. СПб., 1900–1901. С. 691–692; Проект книги первой Гражданского уложения с объяснительной запиской. СПб., 1895. С. 511).


[Закрыть]. По мнению С. В. Сарбаша, если рассматривать задержание с позиций допустимости реализации удержанного имущества, его следует относить не к самозащите, а к праву удержания. Основная цель такого задержания заключается в получении потерпевшим действенных гарантий по возмещению ему нанесенного вреда, а не защиты от нападения на его имущество, ибо вред уже нанесен и во многих случаях необходима не самозащита, а восстановление имущества потерпевшего в виде компенсации. Что же касается активных наступательных действий задерживающего, то они не более активны или наступательны, чем действия лица, обязанного выдать вещь. Для того чтобы не выдавать чужую вещь, осуществляя право удержания, также необходимо принимать какие-либо активные действия, например по охране имущества, однако вряд ли институт удержания будет перерастать в институт самозащиты. С подобным выводом невозможно согласиться. Существенным отличием задержания является элемент захвата (завладения вещью), в то время как при удержании вещь уже находится во владении ретентора, причем владение должно быть законным[746]746
  См., например: постановление ФАС УРО от 12.09.2002 г. по делу № Ф09–2183/2002-ГК//Информационно-справочная система «КонсультантПлюс».


[Закрыть]. Сущность, основания и порядок применения задержания в современном праве могут быть установлены путем изучения ст. 1741–1752 Гражданского закона Латвии. Право задержания в залог есть «право собственника земельного участка или его представителя (пользователя, арендатора, управляющего), состоящее в том, чтобы в случае, если на этот земельный участок заходит чужое домашнее животное или противозаконно вторгаются посторонние лица, поймать и задержать домашнее животное, а у людей изъять вещи. В отношении вора возможно и задержание его самого». Цель задержания в залог состоит или в обеспечении возмещения причиненных убытков либо доказательств нарушения прав, или же только в предотвращении совершения таких нарушений и причинения ущерба. Задержание в залог считается законным лишь в том случае, когда оно происходит во время самого действия и в пределах того земельного участка, где причинены убытки или совершены нарушения прав. Задерживающий в залог обязан избегать напрасного насилия и жестокости и вообще не должен без необходимости допускать ничего сверх того, что требуется законной целью. Если задержание в залог произошло вследствие причинения ущерба, то предполагается, что он действительно причинен. Задерживающий в залог имеет право удерживать у себя задержанное в залог до тех пор, пока тот, чья вещь задержана в залог, не выкупит ее, возместив не только нанесенные убытки, но и все расходы по задержанию в залог, содержанию и прокорму. Как только со стороны того, чья вещь задержана в залог, будет обеспечено возмещение убытков каким-либо иным достаточным образом, задержанный в залог предмет должен быть ему немедленно возвращен[747]747
  См.: Гражданский закон Латвии 1937 г. Рига, 1993. С. 130–132.


[Закрыть].

Разумеется, допустимость самовольного задержания вещи не следует понимать в смысле разрешения самовольного захвата кредитором принадлежащей должнику вещи. В последнем случае должник будет вправе обратиться в суд с иском об истребовании своего имущества из чужого незаконного владения (виндикационный иск) на основании ст. 301 ГК РФ, даже если у должника есть не исполненные перед кредитором обязательства.

5.5. Изъятие имущества у владельца как способ самозащиты гражданских прав

Право собственности, иные вещные права и вообще всякое законное владение составляют основу гражданского оборота и пользуются повышенной охраной со стороны государства. Принцип неприкосновенности частной собственности закреплен ст. 34 Конституции РФ и п. 1 ст. 1 ГК РФ. В силу ст. 305 ГК РФ безусловной судебной защитой своих прав пользуется не только собственник, но и любой другой законный владелец. Уголовным законом от неправомерного посягательства охраняется не только право собственности (глава 21 УК РФ), но и законное владение вообще, о чем свидетельствует примечание к ст. 158 УК РФ. Именно изъятие имущества из чужого изначально законного владения отличается от других способов исключительным порядком применения.

Из анализа ст. 235, 237 и 305 ГК РФ следует, что самостоятельное изъятие имущества у собственника и иного титульного владельца[748]748
  Хотя закон ничего не говорит о недопустимости изъятия имущества у законного владельца, но в силу норм ст. 305 ГК РФ и принципа аналогии закона мы вправе распространить на него действие вышеуказанной нормы.


[Закрыть] может допускаться во исполнение вступившего в законную силу судебного акта; в случаях внесудебного взыскания, предусмотренных законом или договором. Согласно п. 2 ст. 235 ГК РФ изъятие имущества у собственника не допускается за исключением случаев, предусмотренных законом. Вместе с тем наличие общего запрета не должно истолковываться в смысле принципиальной невозможности самозащиты путем изъятия чужого имущества. В некоторых случаях, перечисленных в законе, при ближайшем рассмотрении представляется возможным изъятие как способ самозащиты. Так, законодатель в пп. 1 п. 2 ст. 235 ГК РФ в качестве основания изъятия упоминает обращение взыскания на имущество должника по обязательствам, причем, согласно п. 1 ст. 237 ГК РФ, порядок взыскания может быть как судебным, так и иным, если это предусмотрено законом или договором. Из этого следует, что самостоятельное изъятие имущества у собственника может допускаться: а) во исполнение вступившего в законную силу судебного акта; б) в случаях внесудебного взыскания, предусмотренных законом или договором.

Наибольший практический интерес вызывает последний случай. Очевидно, стороны при заключении договора могут предусмотреть случаи, в которых допускается принудительное внесудебное изъятие вещи. Такими случаями, на наш взгляд, могут являться: изъятие покупателем товара, за который им уже уплачены деньги (ст. 463 ГК РФ); принудительный возврат товара, проданного в кредит (ст. 488 ГК РФ), в особенности при сохранении права собственности за продавцом (ст. 491 ГК РФ), и некоторые другие случаи.

Изъятие вещи может применяться в обязательствах, связанных с передачей вещей в собственность или владение. Представляется, что в определенных случаях даритель вправе самостоятельно изъять вещь у одаряемого, поскольку, как замечает М. И. Брагинский, отмена дарения дарителем[749]749
  Брагинский М. И., Витрянский В. В. Договорное право. Книга вторая: Договоры о передаче имущества. 4-е изд., стереотип. М.: Статут, 2002. С. 377–378.


[Закрыть] представляет собой юридический факт, порождающий обязательство одаряемого возвратить подаренное имущество дарителю. В результате отмены дарения отпадают основания для удержания одаряемым переданной дарителем вещи или обладания переданным правом. Применение самозащиты может быть обусловлено, например, необходимостью спасения вещи, представляющей для дарителя большую неимущественную ценность, если действия (бездействие) одаряемого создают угрозу ее безвозвратной утраты. Представляется, что данные обстоятельства должны быть учтены судом при рассмотрении споров, связанных с возвратом подаренной вещи.

Правом изъятия переданной вещи также обладает продавец, зарезервировавший право собственности на нее в соответствии со ст. 491 ГК РФ. В пользу того, что изъятие товара продавцом может быть признано способом самозащиты прав собственника, можно привести примеры из арбитражной практики[750]750
  Решения МКАС при ШП РФ от 05.11.1998 г. по делу № 124/1998 и от 22.07.1999 г. по делу № 410/1998 (см.: Арбитражная практика Международного коммерческого арбитражного суда при ТПП РФ за 1998 г. / Сост. М. Г. Розенберг. М.: Статут, 1999. С. 216–220; Практика Международного коммерческого арбитражного суда при ТПП РФ за 1999–2000 гг. / Сост. М. Г. Розенберг. М.: Статут, 2002. С. 135–140).


[Закрыть].

С учетом сказанного представляется обоснованным и целесообразным рассматривать в качестве способа самозащиты гражданских прав изъятие имущества: 1) дарителем – при отмене дарения, если обстановка требует применения самозащиты; 2) кредитором-собственником у неисправного должника-владельца в рамках договорных отношений (прежде всего, договора аренды). Автор предлагает считать изъятие имущества сложным юридическим составом, включающим юридические (отказ от договора) и фактические (изъятие вещи) средства самозащиты. В подтверждение данной гипотезы можно сослаться как на законодательство о лизинге (в п. 3 ст. 11 Федерального закона «О финансовой аренде (лизинге)» предусмотрено право лизингодателя изъять предмет лизинга из владения и пользования у лизингополучателя, если последний нарушит определенные условия договора), так и на судебную практику, в которой все чаще встречается квалификация в качестве меры самозащиты изъятия арендованного[751]751
  Например, Решение Арбитражного суда Тульской области от 24.12.2009 г. по делу № А68–2774/09.


[Закрыть] и взятого в лизинг[752]752
  Постановление Первого арбитражного апелляционного суда от 06.11.2008 г. по делу № А79–2025/2008.


[Закрыть] имущества.

В действующем законодательстве, помимо общегражданских мер оперативного воздействия, предусмотренных непосредственно ГК РФ, можно встретить и другие, носящие специальный характер. Таким способом в морском праве является изъятие арендованного судна у арендатора в случае задержки арендной платы[753]753
  Микшис Д. В. Изъятие судна у неисправного арендатора – самозащита или самоуправство? (теоретический анализ гражданского законодательства) // Речной транспорт (XXI век). 2004. № 1. С. 34–36.


[Закрыть]. В отечественной практике данный способ долгое время существовал как обычай морской торговли (ст. 5 ГК РФ) и лишь с 1999 г. был закреплен в законодательстве (п. 2 ст. 208, п. 2 ст. 221 КТМ РФ[754]754
  Кодекс торгового мореплавания РФ. Федеральный закон от 30.04.1999 г. № 81-ФЗ//СЗ РФ. 1999. № 18. Ст. 2207.


[Закрыть] и п. 5 ст. 65 КВВТ РФ[755]755
  Кодекс внутреннего водного транспорта РФ. Федеральный закон от 07.02.2001 г. № 24-ФЗ // СЗ РФ. 2001. № 11. Ст. 1001.


[Закрыть])[756]756
  Аналогичные нормы имеются в законодательстве других стран СНГ (например: ст. 131, 140 Закона Республики Казахстан «О торговом мореплавании» от 17.01.2002 г. № 284–2).


[Закрыть]. Практика применения данного обычая на море в настоящее время унифицирована, и потому во всех проформах партеров содержатся практически одинаковые условия об изъятии судна[757]757
  Тексты рассмотренных далее чартеров см. в книге: Проформы чартеров: В 5 кн. Кн. IV /Под ред. В. В. Пузырева. СПб.: Изд. ЦНИИМФ, 1995.


[Закрыть]. Возможно, поэтому законодательных положений в этой области немного, и они крайне немногословны. В частности, нормы российского морского права лишь сообщают, что «в случае неуплаты арендной платы в течение 15 дней судовладелец вправе изъять судно из аренды». В морской практике период допустимой просрочки арендатора может быть сокращен до 7 последовательных дней[758]758
  Пункт «е» ст. 10 стандартного бэрбоут-чартера BARECON 89. Практически для всех стандартных форм чартеров характерна разбивка на Часть I (форма) и Часть II (словесная расшифровка). Здесь и далее ссылки на Часть II для удобства опускаются (см.: Проформы чартеров. С. 20–21). Аналогичное положение содержит ст. 6 чартера REEFTIME 1963 (см.: Там же. С. 188).


[Закрыть]. В ряде случаев конкретный срок вообще не указан[759]759
  Статья 6 Универсального тайм-чартера BALTIME 1939, ст. 5 тайм-чартера Нью-Йоркской товарной биржи, ст. 7 линейного чартера LINERTIME, строки 138–142 и др. (Проформы чартеров. С. 52, 82, 168 соответственно).


[Закрыть]. Российским законодателем, очевидно, был выбран средний вариант срока (15 дней), из чего можно сделать вывод о стремлении не допустить злоупотребления правом со стороны арендодателя.

Подобно удержанию, объединяющему в себе меру оперативного воздействия (действия по удержанию) и способ обеспечения обязательства (залогоподобное право удержания), оно представляет собой двухчастный юридический состав. В конструкцию изъятия входят: 1) мера оперативного воздействия на должника в виде одностороннего отказа от обязательства, встречного по своей природе (ст. 310, 328 ГК РФ) и 2) собственно изъятие арендодателем своего имущества – способ самозащиты, не связанный с воздействием на должника. Вместе с тем юридическая квалификация изъятия судна представляется проблематичной в связи с вопросом о ее правомерности. Изъятие имущества с точки зрения цивилистической доктрины представляет нетипичное решение, поскольку ГК РФ не предусматривает: 1) односторонний отказ от договора аренды, 2) самостоятельное изъятие собственником принадлежащего ему имущества. Так мы встречаемся с двойной коллизией норм морского и общегражданского права, которую попытаемся разрешить в смысле, положительном для применения нормы морского права.

1. Взгляд на изъятие судна как на прекращение договора аренды неизбежно приводит к конкуренции между общей нормой (ст. 619 ГК РФ), предусматривающей судебный порядок прекращения договора аренды, и специальными нормами (п. 2 ст. 208, п. 2 ст. 221 КТМ РФ и п. 5 ст. 65 КВВТ РФ). На первый взгляд, она легко устраняется в соответствии с принципом приоритета специальной нормы (lex specialis derogat generalii) и приоритета нормы позднейшего закона. Однако п. 2 ст. 3 ГК РФ устанавливает противоположный принцип: положения федеральных законов, противоречащие ГК РФ, не подлежат применению. Вопрос о приоритете норм остается открытым, несмотря на вполне обоснованные возражения некоторых специалистов о том, что норма п. 2 ст. 3 ГК РФ не подлежит применению как противоречащая принципу lex specialis derogat generalii. Поэтому данная коллизия устраняется другими путями, например через систематическое толкование ст. 619 ГК РФ в совокупности с нормами ст. 5, 310, п. 3 ст. 450 ГК РФ[760]760
  Хотя ст. 641 и 649 ГК РФ устанавливают приоритет норм КТМ и КВВТ, но «частный»: перед правилами § 3 главы 34 ГК, а не перед общими положениями об аренде. Поэтому вывод о применимости норм морского права можно сделать, лишь обратившись к общим положениям о договорах и обязательствах.


[Закрыть]. В пользу правомерности изъятия морского судна в этом случае свидетельствуют: обычаи делового оборота (ст. 5 ГК РФ); допустимость одностороннего отказа в случаях, предусмотренных договором, если такое условие не противоречит существу обязательства и закону (ст. 310 ГК РФ); дизъюнкция «или», употребленная законодателем в п. 3 ст. 450 ГК РФ[761]761
  «Когда односторонний отказ допускается законом или соглашением сторон».


[Закрыть], придающая соглашению сторон статус нормы прямого действия.

В тех случаях, когда изъятие судна носит временный характер, его можно рассматривать как приостановление встречного исполнения договора аренды со стороны арендодателя. В пользу данного варианта можно привести примеры из практики морской торговли[762]762
  В ст. 10 чартера SUPTTYTIME 89, строки 260–261, имеется оговорка о том, что исполнение обязательств судовладельцем приостанавливается до внесения арендной платы. Исчерпывающее объяснение дают ст. 4 чартера INTERTANKTIME 80 и ст. 10 чартера BIMCHEMTIME, строки 190–200. См. также: п. "а" и "b" ст. 11 чартера NYPE 93, строки 149–158; Проформы чартеров. С. 298, 346, 382 соответственно.


[Закрыть]. Таким образом, по усмотрению арендодателя изъятие судна может являться формой одностороннего отказа от договора либо приостановления встречного исполнения.

2. Не менее сложной представляется коллизия между правом самостоятельного внесудебного изъятия судна и принципом неприкосновенности титульного владения. По правилам ГК РФ любое, даже неправомерное, владение должно устраняться невладеющим собственником в судебном порядке. Внесудебное изъятие вещи у законного владельца (арендатора) представляется нарушением неприкосновенности владения, охраняемой законом ото всех, не исключая собственника вещи (ст. 305 ГК РФ). Полагаем, что владельческая защита против собственника судна не может применяться арендатором, поскольку изъятие предмета договора аренды (судна) прекращает его. С прекращением договора у арендатора исчезает титул владельца в отношении судна. Арендатор не вправе предъявить виндикационный иск, поскольку, согласно п. 23 Постановления Пленума ВАС РФ от 25 февраля 1998 г. № 8 «О некоторых вопросах практики разрешения споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав»[763]763
  Вестник ВАС РФ. 1998. № 10.


[Закрыть], иск собственника о возврате имущества лицом, с которым собственник находится в обязательственном правоотношении по поводу спорного имущества, подлежит разрешению в соответствии с законодательством, регулирующим данное правоотношение. Иск арендатора об обязании арендодателя передать судно в соответствии с договором аренды также не подлежит удовлетворению, поскольку изъятие судна прекращает обязательство передать вещь во владение (пользование).