Текст книги "Красное Зеркало. Конец легенды"

– Я тоже не очень, – призналась Джей. – Первый раз горца такого вижу.

– Ротхон до, – сказал человек, и из-за краев его маски показались уголки улыбающихся губ.

– Бешме, – наобум сказал я, вновь показав за спину.

– Тохча гиш кин бешме, – кивнул человек, – шепера!

– Пойдем-ка, Джей, – тихо сказал я, – только волыну спрячь.

– Ага, – сказала Джей, – а он нас не схавает сырыми?

– Вот и поглядим, – ответил я неуверенно. – Нам-то, в общем, без разницы.

– И то верно, – с плохо скрываемой радостью сказала Джей, медленно подходя ко мне.

– Тох дун, карах, – сказал абориген, показав в небо. – Бешме, шепера! Гурда…

Он отвернул ствол ружья и пошел в сторону саней, а мы последовали за ним, аккуратно обходя собак-мутантов, опасаясь быть укушенными…

– Каше! – крикнул, перекрывая ветер, наш водитель вполоборота.

Мы сидели на каких-то ящиках, покрытых собачьими шкурами.

Собаки тащили алюминиевые сани на удивление легко, а возница довольно ловко управлял поводьями, держа их чуть натянутыми, что доказывало, что это настоящий местный житель, который привык к таким вот условиям и чувствует себя уверенно. Самое удивительное, что он помог нам. Было уже не столь важно, куда он везет нас. На всякий случай мы установили на цистернах радиомаячок среднего радиуса действия, в надежде, что нам удастся хоть как-то проследить их путь.

Через какое-то время в снежной мгле возник заснеженный силуэт каменного разлома горной породы, напоминавший формой большой ледяной торос.

Не снижая скорости, наша упряжка вильнула по некоему лабиринту выветренных валунов, в конце которого открылась панорама основания самого разлома, теряющаяся в темноте. Вдруг мы увидали в глубине разлома мерцающий свет.

Мы двигались по направлению к нему, прямо под нависшую скалу. Здесь снег был в основном только на земле, и то явно натасканный вручную, так как скала монолитным навесом прикрывала эту террасу. Тут я заметил, что огонек светит из темного отверстия в основании разлома – тут начиналась довольно просторная пещера.

Снег по дну пещеры был также накидан вручную: при такой температуре он не таял и позволял проехать тут на санях. Снаружи я бы никогда не заметил входа в эту пещеру, так как открытую часть преграждала группа валунов, через лабиринт которых мы только что проехали. Наконец мы добрались до источника света – им был небольшой светодиод, висевший на вбитом в стену крюке. От него по неровной бугристой стене пород тянулся ветхий кабель дальше, в глубь пещеры. Мы проехали несколько поворотов с аналогичными лампами. Кое-где в стенах шли глубокие трещины.

Наконец мы попали в небольшую залу, в которой света было больше и трещин тоже.

Некоторые из них являлись проходами дальше, а некоторые были просто глубокими нишами.

Тут наш спаситель остановил своих псов (их было четверо), отцепил их от упряжки и куда-то увел, исчезнув в одном из проходов, жестом показав нам ждать. Минут через десять он вернулся, собрал с саней свои вещи и спрятал сани в одной из многочисленных трещин.

Этот человек уже понял, что мы не умеем говорить на его языке, поэтому старался объясняться с нами жестами. Он указал мне на небольшой кожаный мешок, и я понял, что он хочет, чтоб я помог нести ему вещи. Почти такой же мешок он взвалил на плечи поверх своего рюкзака и махнул нам рукой, приглашая следовать за ним.

Никогда бы я не смог повторить того пути с первого раза, который мы проделывали по узким карстовым пещерам и разломам, иногда двигаясь в полной темноте, слезая с уступов, поднимаясь к трещинам проходов по импровизированным лестницам из наваленных камней и кусков пластика. Мы спускались вниз…

Все это уже казалось счастьем, хоть и странно выглядело: пещерные люди с собаками в кислородных намордниках – зачем им это, если они не отморозь и не психи?

Правда, пока причина нашего спасения не была ясна, и, может быть, как и говорила Джей, нас и правда захотят съесть – как ни дико, но думать нужно было про все варианты.

Я настолько измотался, что, казалось, стал простым механизмом, для которого думать было уже излишеством…

Примерно минут через сорок мы попали в сеть хорошо освещенных и обработанных человеком пещер. Давление в дыхательных аппаратах упало уже достаточно сильно, и тогда я тронул за плечо нашего проводника, указав за спину, где висели мои баллоны.

Он обернулся с какой-то странной улыбкой и демонстративно снял с лица дыхательную маску.

Его лицо выражало искреннюю иронию.

Я решился… Я снял маску…

Было холодно, но по сравнению с тем, что могло быть на поверхности, это уже тепло… И… Главное, я вдохнул сырой морозный воздух, не почувствовав спазма в бронхах.

Джей тоже сняла маску, удивленно переводя взгляд с меня на нашего спасителя.

– Тохча бешме гоштанбэ, – с неким оттенком гордости произнес он, освещенный желтоватым светом ламп.

Потом он подвел нас к каменной стене с завешенным шкурами проходом, откинул мохнатую стену и щелкнул выключателем, просунув руку к стене.

Тусклый свет озарил каменную нишу, обставленную достаточно уютно. Прямо напротив стоял собранный из пластиковых ящиков топчан, покрытый шкурами. Небольшой контейнер из-под артиллерийских снарядов играл роль тумбочки, на которой стоял СК-2000[31]31
  Стационарный компьютер.


[Закрыть] марсианского производства. Над ним на проводах висело несколько стандартных розеток. Тут же стоял инфракрасный обогреватель, а рядом с вырезанной в камне чашей, где струилась настоящая вода прямо из стены, виднелись пластиковые пузырьки с разноцветными жидкостями, бутылка с коричневой жидкостью и распечатанная пачка сигарет «Красная Планета». Еще на стенах висели голограммные картинки с изображением земных прибрежных пейзажей. Валялось множество шкур и на полу, прикрывая собою куски армированной резины. Под потолком торчали из стены алюминиевые раструбы, явно снятые с какой-то техники. Они тихонько шипели.

Я так соскучился по табаку, что показал нашему проводнику на пачку и спросил:

– Можно?

Тот закивал в ответ, пока мы вдыхали странный разряженный воздух, потом указал на раструбы и произнес:

– Бешмэ!

Я кивнул, слегка поклонившись: я понял, что кислород идет из этих трубок.

Затем наш проводник указал на нас и на топчан.

– Шох, – сказал он.

После чего ткнул себя в грудь, потом в сторону проема со шкурами.

– Гилан берде, Тохча кэшлык. – И он указал себе под ноги.

– Типа вернется? – осторожно спросила Джей.

– Типа да, – подтвердил я, кивнув горцу.

Он улыбнулся и вышел, а мы почти сразу упали на топчан. Загорелась индикаторная лампочка обогревателя, пахло прелостью, собаками, сырыми затхлыми ароматами старых мерзлых вещей, и запах тела Джей я отметил уже в последний момент, когда мои веки закрылись и мне стало на все плевать…

Я осторожно вел свой «форд-мустанг» по пустынной проселочной дороге. В открытое окно дул сырой, но теплый ветер. В степях начиналась аризонская осень. Дорога была явно заброшена много лет назад, как и редкие домишки, стоявшие по обочине. Окна их зияли черными провалами, подернутыми бельмами паутины с нанесенной пылью, а участки с покосившимися заборами сильно заросли бурьяном и плющом. Нигде не было ни души – даже бродяг, даже бездомных собак не встречалось… В ярко-голубом небе не видно было ни птиц, ни даже облаков – пустота и безмолвие…

Несмотря на то что было тепло, по коже у меня периодически пробегали мурашки.

Что-то за поворотом блеснуло на солнце…

И вот впереди показался обветшалый плакат, с выгоревшими на солнце буквами, который гласил: «Добро пожаловать в Серпент-Таун![32]32
  Город Змей (англ.).


[Закрыть] Федеральный округ Олимп Свободных колоний Марса».

С краю ссохшейся фанеры плаката были налеплены две скукоженные от времени наклейки, на которых были изображены знаки радиационной и биологической опасности – черно-оранжевыми пятнами.

Я машинально немного сбросил скорость, въезжая в границы города, и уже буквально через минуту заметил движение в дверном проеме обшарпанного здания с покосившейся вывеской «Почта».

Автоматически я пригнулся, ожидая выстрела или бог знает чего еще…

На крыльцо вышла невысокая девушка с гибкой стройной фигурой и помахала мне рукой…

Ирина подошла ко мне и улыбнулась. На ней было льняное белое платье грубой материи.

– А ты совсем не изменился, – сказала она. – Все такой же…

– Разве? – спросил я, хлопнув дверцей автомобиля. – А мне казалось…

– Проседь в волосах тебя украшает, – улыбнулась она. – Добавляет солидности… Говорят, ты стал альпинистом?

– Это просто слухи, – сказал я, горько усмехнувшись. – Ты-то как?

– Да все в порядке, – улыбнулась она в ответ. – Вот жду от тебя ребенка…

– Господи, – я закатил глаза, – а почему ты мне ничего не сказала???

– Не хотела тебя нервировать – у тебя ведь столько дел…

– Глупая ты… – пробормотал я, сжимая ее в своих объятиях. – Дела-то делами, а… Где ты так долго была, скажи?

– Я поступила в Сорбонну, пришлось подписать контракт…

Где-то вдалеке раздался шорох, словно шифер съехал со старой крыши…

– Почему ты все от меня скрываешь? – возмутился я.

– Ты не спрашивал…

Ветер бросил на лобовое стекло «мустанга» пучок высохших колючек…

– Да… Конечно, у меня были дела…

С шелестом катились по тротуарам треснутого асфальта клочки старой упаковочной бумаги…

– Милый, я все понимаю – это ведь Межгалактический совет, большая удача… Прошу… – Она опустила глаза. – Не бросай меня… Помоги мне – мне сейчас очень нужна твоя помощь… Я же тебя люблю…

В чем смысл жизни – неверная постановка вопроса: это означает, что жизнь – лишь первый этап перед неким действительно серьезным актом, конечный застывший пред/послесмертный идеал, где жизнь выступает как инструмент, хотя любой этап имеет задачу… Многие произведения искусства лишь поднимают сам вопрос, совершенно не давая никаких вариантов ответа или заякорясь на видовых (социальных) решениях: рождение и воспитание ребенка, польза обществу или же доктрина (иногда религиозная) всеобщего гуманизма, свершение грандиозного общественного деяния (подвига, революционного открытия или создания творческого артефакта, переворота в социальной среде).

А если просто задуматься… Просто, не ломая голову, соблюдать естественные законы… Быть спокойным… Вот что важно…

– Садись, пять, – ухмыльнулся Аид, закуривая очередную сигару. – Ты растешь в моих глазах, мой брат был бы тобой доволен…

– Но я так ужасно повел себя там, у цистерн…

– Нет, все верно, – кивнул он. – У финиша просто надо один раз оглянуться, но только один…

Я продолжил свою борьбу с Пустотой и Серостью в одиночку.

Множество витязей славных помогали мне, но все пали до срока в великих битвах за Истину. И тогда стали поговаривать, что продал я душу свою богам темным, ибо лишь один я возвращался с сечи. И стали избегать меня люди добрые, и воины отважные не хотели служить у меня.

Я же обелить себя не смог и решил с горя стать обыкновенным человеком: сошел с ума, женился и стал юристом. Я уснул на долгие годы… Лишь недавно удалось пробудиться мне.

– Ай! Ай, ребятки! – воскликнул Отшельник. – Как же вы так? И зачем же вы так? Померзли бы ни за что… Эх! Вот так вот…

– Да мы, собственно, за дело мерзли-то, – попытался я оправдаться. – Кто же знал, что у вас тут так все…

Лицо Отшельника напоминало патиссон, окруженный косматой пепельной бородой, которая торчала в разные стороны, почти сливаясь с его меховым воротником. Морщины на лбу терялись за косматыми бровями, а губы прятались в усах. Вообще довольно сложно было определить, какого он возраста, но не юноша – точно.

Я курил, наслаждаясь каждой затяжкой, а Джей чистила свой пистолет.

Отшельник сидел на шкурах на полу… Напоминал он окончательно съехавшего с ума геолога, такого же, как водились на равнине.

Он сидел на полу прямо на шкурах, брошенных на резину, и ел копченых тараканов, которых принес с собой в специальном кожаным мешочке.

Зрелище было не очень, особенно учитывая застрявшие в его бороде фрагменты насекомых. Это тот самый человек, которого привел наш провожатый, под вечер, когда мы с Джей проснулись. Он говорил на империо, правда, подчас нес такую околесицу, что мама не горюй…

От его предложения покушать мы с Джей вежливо отказались, сославшись на акклиматизацию…

Вечером, как мы проснулись в зябкой пещере, у нас сразу возник ряд проблем.

Изо рта шел пар, от родника веяло могильным холодом, а жидкое мыло в индивидуальном комплекте замерзло.

– Гляди-ка! – воскликнула Джей, держа озябшими руками свою открытую флягу над стаканом. – Даже подогрев не помогает! Фига се!

Я воспринял это стоически, несмотря на то что во рту почему-то ужасно пересохло.

Мы глотнули спирта из запасов, запив его ледяной водой из источника. После чего хоть как-то согрелись. Ждать, пока нагреются чашки, пришлось долго… почти час… оказалось, что перед сном мы включили обогреватель не в том режиме, только комбезы и спасли нас от воспаления легких…

– Он же вас сперва за военных принял, – сказал Отшельник, громко чавкая. – Хотел застрелить, конечно… Это да… Они ведь, Тохчи, такое племя – частенько ходят на Пятачок, как заслышат звук… Этот… Ну звук от леталки… Дирижабль, кажется, по-вашему… Вот… Там грузы привозят для «Зэт-308», вот так вот.

– Это что такое? – поинтересовался я, с наслаждением затягиваясь в десятый раз своими любимыми сигаретами.

– Военные… – произнес Отшельник неуверенно. – Поселение… А… База это, там сидят, короче, военные, вот так…

Он был одет в некое подобие комбеза, только сшитого из собачьих шкур.

– Я про этих суетливых все знаю – военные они… Они привозят груз снизу из Города, кидают его на площадку. Тохча слышит шум, выходит из Аратуна, – так он называл свой пещерный поселок, – садится на сани и едет смотреть, что можно у военных забрать, пока не прилетела их железная птица и все не забрала. Иногда бывает охрана, тогда Тохча стреляет в них или они в него. Но Тохча незлой – много не возьмет, а военные – они жадные… Вот так. Иногда люди, как вы, снизу прилетают – они у Тохча жить остаются. Ходить-то тут некуда, только в Гору, вот так вот.

Я потратил целый час, чтобы выяснить – не пролетали ли здесь те самые «Гепарды».

Про вертолеты и дирижабли Отшельник рассказал мне много, а вот таких машин, похожих на суборбитальные истребители-перехватчики, он не знал. Вот так… Опять облом… И что теперь?

Оказалось, что тут живет в пещерах клан отшельников, которые называют себя «Тохчи». Они имеют свое наречие и, по всей вероятности, являются потомками какой-то исследовательской экспедиции, давно уже расформированной. А Отшельник появился тут относительно недавно, таким же способом, как и мы: нелегально прилетел в грузе военного дирижабля. Поэтому Тохча-разведчик нас принял за его знакомых и не пристрелил, как было принято поступать с военными. Отшельник пока еще не разучился говорить на империо, хотя и изъяснялся на нем немного неуклюже.

Он рассказал нам, что здесь, в большой сети карстовых пещер на поверхности Олимпа, обитает около пятисот человек. Глубина залегания, внутренние каналы разломов и нехитрые агрегаты, разлагающие снег на кислород и водород, делают местные условия вполне сносными, наполняя помещения пригодным для дыхания воздухом.

– А вот вас я приветствую, вот так, – сказал он, важно выпятив грудь. – Вы не такие, как они все… Что вы ищете здесь, на Великой Горе? Духовного освобождения? Или испытаний для тщедушной человеческой плоти? Ты говорил про железных птиц, но я не вижу нужности, чтобы ты залезал к их гнезду… Или ты просто ищешь смерти, Охотник Странный?

– Смерть сама меня ищет, – ответил я с усмешкой. – А про стальных птиц скажу, что одна из них унесла девушку, которую я люблю. Поэтому я хочу узнать, где она, что с ней… Хочу забрать ее отсюда…

– Туда, вниз? – спросил вдруг Отшельник, указав пальцем в пол.

– Да, – кивнул я.

– Ясность, – кивнул косматый человек. – Ты ищешь испытаний, как и твоя женщина с тобой… Ну что же, и этот путь ведет к счастью… Главное – не умри по дороге…

И он отчего-то весело и заливисто рассмеялся. Я поймал недоумевающий взгляд Джей.

– Скажи мне, добрый человек, – сказал я, слегка улыбнувшись его странноватой реакции. – А далеко эта «Зэт-308», где военные сидят?

– В камнях, в Горе они, вон там, – и он махнул рукой, в нашу сторону, чуть левее, – почти сол шагать по пещерам. Однако можно и поверху быстрее ходить туда, но поверху холодно, и там Мараки бывают… Вот так…

– Мараки? – переспросил я.

– Мараки, – кивнул он. – Светятся, по небу летают, могут человека съесть, вот так…

– Понятно, – я догадался, что он имеет в виду глюки. – А скажи еще тогда, много Мараков летает над военными?

– Мало летают, – он покачал головой, – они тут не часто… Правда, охотники рассказывают, что видели, как иногда грузы, которые привозят здесь, Мараки забирают грузы для военных, и военные их не трогают…

– Как это забирают? – Я удивился, хотя слыхал про подобные случаи там, внизу.

– А так, – кивнул Отшельник, – жрут их, и все! Потом ни груза, ни контейнера, только снег растопят и земля обгорит. Грохот такой…

– А где Мараков особенно много? – вновь спросил я.

– Э-э-э-э, – протянул он, – а тебе для чего знать?

Он очень внимательно посмотрел мне в глаза, и его лучистый, добродушный недавно еще взгляд сделался колючим и настороженным. Мне даже показалось, будто его мутно-зеленоватые зрачки на секунду сверкнули.

– Понимаешь, – сказал я, тяжело вздохнув, думая, как объяснить этому человеку сразу все, в двух словах. – Здесь, на Горе, есть большой секрет, и моя любимая девушка знала, что он есть, но не знала, где он. А глупые и злые люди подумали, что она знает, и украли мою любимую у меня. Только моя любимая может открыть дверь в это потайное место, и поэтому тоже ее забрали с собой эти люди. Но ни мне, ни ей этого потайного места не нужно. Я хочу забрать свою любимую и уехать с ней далеко-далеко…

Его глаза вновь потеплели.

– А что там за секрет такой? – простодушно спросил Отшельник.

– Если честно, я сам не знаю и знать не хочу, – сказал я. – Это военные что-то там намудрили, а теперь грызутся между собой. Мне нужна моя девушка, и все.

– Ну, раз ты мне сказал правду, и я тебе скажу, – закивал Отшельник, а я весь обратился в слух. – Есть такое место, но оно совсем в другую сторону, и ходу туда два сола. Но место это очень плохое, мертвое – кто туда ходил, обратно не вернулся никто. Да… вот так… Не знаю, военные, не военные там… Нет там живых людей… Духи там есть… И Мараков много… Злых Мараков… И тебе туда незачем ходить, потому как твоя девушка уже у духов… Или умерла… Вот так…

Он вынул из кармана каменную трубку и кисет с табаком. Я сжал челюсти.

– Я все равно туда должен пойти, – сказал я тихо. – Пока я не найду ее, хоть мертвую, хоть живую, я не остановлюсь, понимаешь?

– Понимаю, – закивал Отшельник, выпустив облачко едкого дыма. – Понимаю…

– Я прошу только об одном, – продолжил я с нажимом. – Чтобы кто-то из охотников Тохча проводил меня сначала к базе «Зэт-308», а потом уже к этому плохому месту. С собой я никого брать не буду, чтобы не подвергать риску жизнь охотников. Мне надо, чтобы кто-то просто показал дорогу, и все…

– Плохое место на поверхности, – сказал Отшельник. – Это Мертвая Гора – такой большой-большой камень. На горе очень-очень-очень старый город стоит, пустой, да не совсем – Мараки там живут и духи людей, которые туда ходили… Вот так, Охотник Странный… Вот так…

– Везет же мне на стебанутых людей, – вздохнул я, изучая наросшие на стене пещеры причудливые и блестящие каменные сосульки, вот только, убей бог, никак не мог вспомнить – сталактиты это, сталагмиты или еще какая хрень.

– Это тонкий намек? – подозрительно прищурилась Джей, которая тоже закурила, разглядывая что-то на экране своего КПК.

– Вообще-то нет, – ответил я, – но спросить тебя так и подмывает.

– О чем? – Джей умела мастерски цепляться к словам и устраивать из этого небольшие перепалки.

– Как тебе наша милая экскурсия по самой высокой горе Солнечной системы?

– А что? – Джей подняла брови. – Мне нравится: такие милые горняки…

– Горцы, – поправил я.

– Ну, да, – кивнула Джей. – И церберы у них дрессированные… Так вот живешь в своей дыре – света белого не видишь, скучно…

Я поежился, представив Джей на рейде по Ржавкам, отстреливающуюся от папуасов, отморозков и глюков с видом смертельно скучающего человека.

– И не говори, – кивнул я в ответ. – Одно и то же, никакой романтики. Но вообще я говорил про этого Отшельника – тебе он не показался абсолютно чокнутым?

– Не больше, чем другие. – Джей выпустила кольцо дыма, которое, увлекаемое воздушными потоками пещеры, взмыло под потолок и тут же изменило траекторию на девяносто градусов, медленно распадаясь на клубящиеся фрагменты.

Мы ждали Отшельника уже почти час, сидя в удивительно красивой пещере, скудно освещаемой тремя лампами, блики от которых переливались на целых гроздьях свисающих с потолка кальциевых сосулек, плетеных колоннах и причудливых выступах.

Еще в пещере стояли изрядно контрастирующие с интерьером пластиковые бочки, валялись собачьи шкуры, а на потолке кое-где торчали провисшие провода.

Местами по стенам были вырезаны людьми какие-то знаки, символы, иногда слова или предложения, но эта азбука была мне незнакома: она смутно напоминала смесь земных языков, но ни один конкретно. Попадались примитивные изображения, которые, впрочем, подчас были искусно стилизованы, являя собой диковинную смесь карикатур, плакатов и знаков визуальной коммуникации. На одном из таких творений был изображен человек с большим воротником и шапкой – вероятно, охотник Тохча, держащий в руке фонарь, свет которого, нарисованный примитивными линиями, упирался в какое-то животное с большими острыми зубами и злобно вытаращенными глазами. Чуть ниже была нарисована стрелка. По всей вероятности, эта картинка предупреждала об опасности в одном из тоннелей.

Отшельник пообещал привести к нам вождей кланов Тохча, чтобы мы посовещались и решили свою дальнейшую судьбу. Он весьма расстроился, узнав, что мы не собираемся оставаться в «уютных пещерах» (как он сам выразился), предаваясь познанию сути живых сил природы. Я пообещал, что мы обязательно подумаем над его предложением, но сперва посетим базу, где возьмем «языка», чтобы выяснить, не прилетали ли «Гепарды», а потом наведаемся на Мертвую Гору.

После проявленного нами упорства он стал глядеть на нас с жалостью и грустью – видно, попрощавшись с надеждой встретить потом нас живыми.

Тщетно мы иногда вглядывались во мрак уходящей в недра пещеры, в которой исчез Отшельник: только гул ветра и шум в трубах кислородной магистрали нарушали мертвую тишину подземного лабиринта этого странного места. Иногда где-то очень далеко слышался, словно сквозь густую вату, шелест падающих камней, какое-то странное попискивание или совершенно непонятной природы звуки, отчего Джей начинала напряженно вслушиваться в окружающую тишину. Где-то еле слышно журчала вода.

Я вдруг понял ответ на вопрос, не дававший мне покоя с того момента, как мы появились здесь. Я никак не мог уяснить, почему военные никак не борются с местными, которые щиплют их грузы, и не перенесут перевалочную площадку, на которую нас с Джей сбросили с дирижабля. А ведь высокогорная база наверняка секретная. Я понял – просто всех все устраивает. Пещеры тянутся под горой на многие километры, и где гарантия, что, перенеси они площадку в другое место, мародерство не продолжится. Сразу на территорию военные просто не хотят возить груз – а вдруг кто-то будет наблюдать за дирижаблем? Да и команда самого дирижабля не проболтается про место нахождения базы: они его просто не знают. А если кто-то, как мы, прилетит вместе с грузом, то это все равно билет в один конец: в лучшем случае попадешь к Тохчам, или замерзнешь, или пристрелят. А если ты даже и узнаешь координаты этой военной базы, которая явно не является легендарным «Зеркалом», то кому ты о них расскажешь? Даже если пошлешь сообщение по Сети и оно вдруг дойдет: какой идиот полезет сюда? Пусть даже самый отчаявшийся клан отморозков? Либо их пристрелят военные, либо Тохчи их заманят в пещеры и по одному передушат голыми руками. По той же причине военные не зачищают подземелья. Это опасно, трудоемко, а главное – абсолютно не нужно никому! Так что, наверное, они даже специально подкладывают немного лишнего в контейнеры, чтобы поддерживать Тохчей, но не более! А если местные начинают наглеть, их на площадке парочку пристрелят – и те затихнут сразу. Гениально, просто и надежно! Вот такой симбиоз!

Я бы, к примеру, в этих пещерах наотрез отказался от любой военной операции, не зная их точного плана. А местные их выучили уже, как свои пять пальцев, да и ловушки тут наверняка имеются…

Пошел второй час ожидания, а я от нечего делать разглядывал пещеру, пытаясь отковырять маленький сталактит на память, переговариваясь с напарницей вполголоса.

Когда прошло еще томительных полчаса, перемежаемых тихим гулом воздушных потоков из соседних коридоров, куда мы даже не сунулись из риска элементарно потеряться, легкое эхо шагов из центрального прохода возвестило нам о приближении людей. Звуки распространялись тут хорошо, поэтому прошло еще минут пять, пока в полумраке пещеры показались пляшущие по стенам пятна света от налобных фонарей и негромкие голоса.

И вот своды помещения наполнились живыми звуками, шумом и непонятной речью, впустив в себя пеструю компанию старейшин Аратуна, которую возглавлял размахивающий руками знакомый нам Отшельник, возбужденно что-то вещающий на их наречии.

Они прошли мимо нас, словно не заметили. Проследовав в центр пещеры, они уселись на шкуры, лежащие вокруг бочки, над которой горел один из фонарей.

После этого вожди начали вести непринужденную беседу. Их было семеро, включая нашего Отшельника. Говорили они неторопливо, весомо, с властными, но спокойными интонациями, словно родители совещались, куда отправить детей учиться после школы.

Мы с Джей переглянулись, одновременно растерянно улыбнувшись.

Так как нас никто не позвал к импровизированному столу, мы остались возле центрального выхода (или входа), прислонившись к массивным сталагмитам, словно к барным стульям.

– Друзья! Гости! Идите сюда, – замахал наконец рукой Отшельник. – Вы будете говорить, и с вами будут говорить. Вы будете спрашивать, и вас будут спрашивать… Все по-честному, вот так…

Мы медленно вышли на свет.

– Возможно, Великий Шаман Тохча будет гадать по костям, чтобы духи сказали, как с вами поступить, – сказал Отшельник. – Но перед этим немного вопросов… Вы служите Людям Из Низины? – Отшельник явно был старательным переводчиком.

– Нет, – ответил я, заметив, что Джей помедлила. – Мы пришли сюда в поисках моей жены, которую похитили.

Тохчи переговорили с Отшельником, и он вновь обернулся к нам:

– Это просто вопросы, вот так.

– Да, я так и понял. – Я постарался улыбнуться.

– А что вас интересует, Люди С Низа?

– Мою женщину украли люди, которые ищут некое важное место под названием «Город Змей», или же «Зеркало-13», – ответил я.

На сей раз все замолкли, и пару молчаливых минут люди обменивались многозначительными взглядами и короткими непонятными фразами.

– Вас хотят убить, – спокойно произнес Отшельник. – Вот так вот.

– Зачем? – как можно равнодушнее спросил я, хотя некое уныние на меня вновь навалилось. – Мы не принесем вреда Тохчам.

– Вы интересуетесь секретами и военными – это плохо для нас, – сказал Отшельник, будто ему была безразлична судьба двух обмороженных людей, с которыми он возился почти сутки. – Если вас не убить, за вами придут другие, и свободе Тохча придет конец.

– Ну… – протянул я с глупым видом. – Мы передали наш пеленг друзьям, так что, убьете вы нас или нет, они сюда придут… Потом (я старался быть тактичным), мы не враги Тохчам, мы враги военных – ваш же охотник не стал нас убивать сразу… И даже монахи мастера Ши Яна…

– Ты знаешь мастера Ши Яна? – округлил глаза Отшельник, тут же отвернувшись и что-то коротко сказав старейшинам кланов.

– Да, – кивнул я. – Он спас мне жизнь перед моим приездом в Лихоторо, а затем предложил помощь братьев в поисках моей жены.

– По-моему, Ши Яна знает пол-Марса, – тихо сказала мне Джей.

Опять повисла пауза.

Отшельник смотрел на нас уже очень внимательно, потом повернулся к старикам и сказал им на их языке…

Все повернулись к нему взглядами и по очереди переводили глаза на нас с Джей.

– Гашкэре берхам? – вопросительно сказал один из старейшин. – Ши Ян берше, вих гэрда гушу?

Отшельник энергично закивал.

– Бургада гуру гэрда Странный, кыш Лихо кэзгэ, – сказал он, медленно выговаривая слова.

И тут все вновь загомонили, перебивая друг друга, пока наконец высохший старик, которому по виду было лет двести, а на голове болталось некое подобие летного полярного шлема, не нагнулся к Отшельнику и что-то ему не сказал почти в самое его ухо, поросшее густой щетиной, которое маскировалось в косматых порослях его немытой бороды.

Отшельник вновь поглядел на нас с таким видом, будто ему сказали: гляди, в пещере два глюка!

– Ребята, – тихо сказал я, чувствуя начинающееся раздражение от происходящего. – Я, конечно, все понимаю…

– Стой! – Отшельник картинно и пафосно вскинул вверх грязную ладонь.

– Что? – переспросил я.

– Когнитивная[33]33
  Познавательная (англ.).


[Закрыть] сингулярность![34]34
  Сингулярность – переход от нуля к бесконечности – термин, позаимствованный у астрофизиков, использующих его по отношению к свойствам черных дыр.


[Закрыть] – воскликнул он.

– Как? – Я сощурясь наклонил голову набок, несколько ошеломленный.

В устах Отшельника это словосочетание звучало как чудовищное проклятие.

– Я хотел говорить, что все становится ясным, – закивал тот.

– А, – успокоенно вздохнул я. – Мне сразу так и показалось.

Джей хихикнула, и Отшельник бросил на нее строгий взгляд.

– Я так понимаю, – с некоторым вызовом спросила она у него, – будут нас убивать или нет, вопрос еще открытый?

– Нет, – помотал головой Отшельник. – Закрытый: вас не убивают и очень сожалеют, что не убили других людей…

– Других людей? – Я удивленно вскинул брови.

– Да, – кивнул тот, опустив глаза. – До вас тут были люди, Люди С Низа. Они поймали одного охотника Тохча возле пещеры и допрашивали его, вот так! Вопросы были у них, как у тебя: про Мараков, про Город Змей, про Зеркало… Он им сказал про Мертвую Гору, они знали на языке Тохча. Потом он понял, что его хотят потом убить. Сказал, что покажет дорогу, они поверили, а он убежал. Хороший охотник!

– Так… – Я начал волноваться. – А сколько их было?

– Трое – просто люди, – сказал Отшельник. – А четверо – военные… Но не с базы, другие какие-то… Снаряжены грамотно… Дорого… Да… Вот так…

– А женщины были? – взволнованно спросил я. – Женщин он заметил?

– Были женщины, – кивнул Отшельник. – Две было, но одна – из военных, по одежде, а вторая – нет.

– А как она выглядела? – спросил я, пытаясь унять дрожь в теле, хотя подогрев в комбезе был включен.