Текст книги "Звездный прилив"

Дэвид Брин
Звездный прилив

Моим собственным прародителям…

Словарь и список действующих лиц

Акки – дельфин, гардемарин с Калафии.

Акцептор — представитель расы клиентов танду. Телепат с исключительными способностями к восприятию.

Бэй Чохуан – разведчик синтиан.

Баскин, Джиллиан – врач, представитель Совета Земнорождённых. Подвергалась генной инженерии.

Библиотека – информационный банк данных, обеспечивающий единство галактического сообщества; архив знаний, накопленных со времен Прародителей.

Братья Ночи – галактическая раса патронов.

Брошенный флот – обнаруженная «Броском» флотилия гигантских космических кораблей, давно забытых и блуждающих в космосе.

Брукида – дельфин-металлург.

Возвышение – процесс введения старшими космическими расами младших в галактическую культуру с помощью обучения и генной инженерии. Возникающая при этом раса клиентов служит своим патронам время, определённое договором.

Галакты – представители старших космических рас, образовавшие сообщество Пяти Галактик. Большинство из них патроны, участвующие в древнем процессе возвышения.

Губру – псевдоптицы; галактическая раса, враждебная Земле.

Д’Анит, Эмерсон – инженер «Броска», человек.

Дарт, Чарльз – планетолог, неошимпанзе.

Ивашика, Тошио – гардемарин с Калафии.

Ики – древний остров смерти и уничтожения.

Ифни – Бесконечность, или госпожа Удача.

Калафия – колонизованный мир, населенный людьми и неодельфами.

Кантен – одна из немногих галактических рас, дружественная Земле.

Карранк% (человек не может произнести правильно) – галактическая раса, настолько измененная в процессе служения по договору, что превратилась в расу безумцев.

Кикви – земноводные предразумные существа, аборигены планеты Китруп.

Кининк – философская школа, объединяющая логику человеческой мысли с наследием «Сна Великого Кита».

Кипиру – первый пилот «Броска». Уроженец планеты Атласт.

Клиент – раса, достигшая стадии разума благодаря генной инженерии, осуществленной расой патронов. Эта раса выплачивает свой долг патрону согласно договору.

Крайдайки – капитан исследовательского корабля «Бросок».

Крат – командующая эскадрой соро.

Кта-Джон – особая разновидность неодельфина-стеноса. Один из младших офицеров «Броска».

Маканай – корабельный хирург «Броска»; фем-неофин.

Мел – термин языка англик, обозначающий человека– мужчину.

Скопление Мелей – редко посещаемое, ненаселенное шаровое скопление, в котором был обнаружен брошенный флот.

Мец, Игнасио – эксперт по возвышению, приписанный к «Броску».

Моки – неофин-стенос.

Нисс – псевдоразумный компьютер, переданный Томасу Орли агентом тимбрими.

Орли, Томас – агент Совета Землерождённых, результат незначительной генной инженерии.

Пила – галактическая раса патронов, входящая в клан соро и враждебная Земле.

Праймал – полуязык, которым пользовались дельфины Земли до возвышения.

Прародители – мифическая первораса, основавшая галактическую культуру и Библиотеку несколько миллиардов лет назад.

Сах’от – неодельфин-стенос. Невоенный лингвист «Броска».

Суэсси, Ханнес – инженер, человек.

Синтианин – член одной из трех галактических рас, дружественно настроенных к Земле.

Соро – одна из старших рас патронов, враждебная по отношению к Земле.

Стенос – профессиональное название неодельфинов, у которых есть гены естественных дельфинов вида Stenos bredanensis.

Stenos bredanensis – вид естественных дельфинов Земли, дельфин крупнозубый.

Судман, Дэнни – экзобиолог, человек.

Такката-Джим – неофин-стенос, помощник капитана «Стремительного».

Танду – воинственная галактическая раса, враждебная по отношению к Земле.

Теннанинцы – воинственная галактическая раса.

Тимбрими – галактическая раса, дружественно настроенная к Земле, прославившаяся своим интеллектом.

Турсиопы – профессиональный термин, обозначающий неодельфинов без генов стеносов.

Tursiops amicus – современный неодельфин. В переводе – «дружественная афалина».

Tursiops truncatus – естественный дельфин Земли, афалина.

Тшут – неофин, самка, четвертый офицер «Броска».

Уаттасети – сержант-неофин.

Фем – термин языка англик, обозначающий женщину.

Фин – сленг, неодельфин.

Хаоке – неодельфин-турсиопа.

Херби – мумия древнего астронавта неизвестного происхождения.

Хикахи – неодельфин, самка, третий офицер «Броска».

Хиурки-пит – неодельфин-стенос.

Эписиарх – член расы клиентов, служащий по договору танду. Психоморф.

Пролог

Дневники Джиллиан Баскин

«Бросок» ковыляет, будто пёс на трёх лапах.

Мы вчера наугад метнулись в овердрайв – с кораблями галактов на хвосте. Под скрежет и вой последней вариокатушки, уцелевшей в Моргранском сражении, нас наконец вынесло сюда, в полудохлый гравитационный колодец, к звёздному карлику второй степени, называющемуся Ксимини.

В Библиотеке значится лишь один обитаемый мир этой системы – планета Китруп.

«Обитаемый» я пишу из чистого сострадания. Мы с Томом и Хикахи просидели у капитана тьму времени в поисках альтернативы. Наконец Крайдайки принял решение сажать нас тут.

Любой врач был бы в ужасе от посадки на планете, полной скрытых опасностей, но Китруп – водный мир, а наша команда, почти целиком дельфинья, без водной среды не может ни двигаться, ни ремонтировать корабль. На Китрупе полно тяжёлых металлов, и наверняка отыщется нужное нам сырьё.

К тому же у него есть бесценное достоинство – здесь почти никто не бывает. Библиотека говорит, что он давно заброшен. Надеюсь, галакты не станут искать нас здесь.

Это я и говорила Тому вчера, когда мы рука об руку стояли и смотрели, как диск планеты разрастается в каютном иллюминаторе. Обманчиво прелестный синий шар и плывущие по нему белые ленты облаков. Ночное полушарие озаряется вспышками действующих вулканов и грозовыми разрядами.

Я сказала Тому, что уверена – никто не потащится сюда за нами. Но уверенность моего предсказания никого не одурачила. Том усмехнулся и ничего не ответил, хотя явно позабавился моей надеждой на лучшее.

Ну, конечно, они сунутся и сюда. Без точки перехода «Бросок» способен одолеть лишь несколько меж-спейсовых курсов. Вопрос в том, справимся ли мы с ремонтом вовремя и успеем ли убраться отсюда прежде, чем явятся галакты.

У нас с Томом впервые за все это время появилось несколько часов для себя. Мы ушли в каюту и любили друг друга.

Пока он спит, я делаю эту запись. Не знаю, представится ли другая возможность.

Капитан Крайдайки только что позвонил. Мы оба нужны ему на мостике, скорее всего, чтобы фины видели – их патроны с ними. Даже такой опытный дельфонавт, как Крайдайки, порой без этого не может.

А где нам, людям, взять такую психологическую опору?

Пора ставить точку и будить моего уставшего друга. Но сперва я запишу то, что Том сказал мне прошлым вечером, когда мы любовались бушующими морями Китрупа.

Он повернулся ко мне, улыбнулся той забавной улыбкой, которую считает иронической, и просвистел коротенькую хайку на дельф-тринари:

 
Звезды взметают бури,
       Воды грохочут громами,
          Милая, мы ведь сухие?
 

Пришлось засмеяться. Иногда мне кажется, что Том полудельф.

Часть первая
Плавучесть

Все ваши благородные дела лишь на воде записаны…

Фрэнсис Бомонт и Джон Флетчер[1]1
  Из трагедии «Филастер, или Окровавленная любовь» (1612). Пер. Б. Томашевского.


[Закрыть]

1
Тошио

Фины тысячелетиями вышучивают людей: они ВСЕГДА казались им очень забавными. То, что люди наконец вмешались в гены финов и научили генной инженерии их самих, мало изменило. Фины так и остались нахалами.

Тошио следил за маленьким пультом своего слайдера, притворяясь, что считывает данные глубиномера. Слайдер скользил на десяти метрах. Никаких поправок не требовалось, однако Тошио не сводил глаз со шкалы, потому что рядом объявился Кипиру – без сомнения, чтобы снова приняться за свои шуточки.

– Ручки-Пальчики, ну-ка, посвисти! – Серый гладкий дельф крутанул «бочку» справа от Тошио и подплыл ближе, мельком глянув на него. – Тот мотивчик о кораблях, о косссмосссе и курсссе домой!

Голос Кипиру, отдаваясь во всех пазухах черепа, гудел словно фагот. Но он мог изобразить и гобой, и сакс– тенор.

– Ну, Ручки-Пальчики? Где твоя пессенка?

Кипиру знал, что его слышат все. Другие фины плыли молча, но Тошио был уверен – они слушали. Хорошо, что Хикахи, начальник экспедиции, неподалёку вела авангардную разведку. Куда хуже было бы, плыви она рядом и прикажи Кипиру отстать от него. Насмешки не шли ни в какое сравнение с тем, что его защищают, как маленького.

Кипиру лениво парил брюхом вверх вблизи слайдера мальчика, легким шевелением плавников без труда удерживаясь рядом. Хрустальная вода Китрупа странно преломляла видимое. Металлические кораллы подводных гор туманно струились в конце широкой долины. Их покрывали колышущиеся жёлтые пряди травы-качалки.

Тёмно-серая кожа Кипиру слегка светилась, игольчато-острые зубы белели в его узкой, длинной, треугольной пасти – вода увеличивала её поддразнивающую жестокость. Или это воображение Тошио…

Неужели и фины бывают злобными?

– Ну, спой нам, Ручки-Пальчики! Спой песенку, которой можно будет заплатить за порцию вареной рыбы, когда мы стартуем ссс этой планеты к нормальному, дружественному порту! Свисти – пусть Сновидцам приснится Земля!

Тихий шелест ресайклера в ушах Тошио исчез в звоне жестокого смущения. Кипиру вот-вот сменит «Ручки– Пальчики» на новую кличку, только что выдуманную – «Великий Сновидец».

Глупо, что он поддался и сделал ошибку: не надо было пользоваться свистом в одной поисковой команде с дельфинами. Они мгновенно отозвались на его несложную мелодийку насмешками и ядовитыми шутками. Но обзывать его тем словечком, каким они припечатывают величайших певцов у китов-горбачей. Этого ему уже не вынести.

– Я не в настроении петь, Кипиру. Попроси кого– нибудь другого, – маленькая победа всё-таки одержана. Голос не дрожал, когда он ответил.

К облегчению Тошио, Кипиру лишь свистнул – гортанно, быстро и пронзительно на тринари, почти на праймале, – но и это было почти оскорблением. Потом, изогнувшись, дельфин взлетел к поверхности, вдохнуть.

Вода кругом прозрачная и голубая. Проносятся сверкающие китрупские рыбы; чешуйчатые спины мерцают, словно лёд на плывущих листьях. Всюду разноцветные блики и отсветы разных металлов. Утренний свет льётся в глубины чистого и тихого моря, заставляя переливаться блеском странные живые существа этого чужого и неумолимо убийственного мира.

Тошио не сознавал прелести вод Китрупа. Ненависть к этой планете, к изуродованному кораблю, задержавшему их тут, к финам, таким же изгнанникам, как он сам, несла его и диктовала ему ядовитые ответы, которыми можно угостить Кипиру: «Ну ведь тебе, Кипиру, пара пустяков насвистеть нам чуточку ванадия!» Или: «С чего мне тратить на дельфинов людские мелодии, Кипиру?»

Воображаемые ответы казались блистательными. Но Тошио понимал, что никогда не скажет ничего подобного.

Пение китообразных было законным платёжным средством в бесчисленных космопортах. Грустные баллады китов, близких родичей дельфинов, шли по высокому курсу, но род Кипиру мог позволить себе любую выпивку и расплатиться, чуть поупражняв лёгкие.

В любом случае кичиться, что ты человек, перед любым членом команды «Броска» было серьёзным промахом. Старикан Ханнес Суэсси, один из семи человекочленов команды, предостерёг его от этого в начале полёта, как только стартовали с Нептуна.

– Попробуешь – увидишь, – говорил механик. – Хохот будет жуткий, и я присоединюсь, если окажусь рядом. Ставлю, что хочешь, один из них тебя как следует щипанёт в воспитательных целях. Если фины чего не любят, так это людей, важничающих, как патроны, а прав на это не имеющих.

– Но ведь Протоколы… – запротестовал было Тошио.

– О, да, Протоколы! Правила хорошего поведения для людей, шимпов и финов, когда галакты рядом. Если патруль соро задержит «Бросок» или ему где-нибудь придётся запросить данные у пайланского Библиотекаря, тогда доктор Мец, или мистер Орли, или я, или даже ты, притворимся, что главные тут мы. Потому что никто из этих перекрахмаленных ити ни минуты не потратит на свеженькую расу вроде финов. А до того нам приказывает капитан Крайдайки.

– Чёрт, и без того паршиво терпеть нахлобучку от соро и изображать, что радуешься. Ведь эти паскудные ити в виде большой любезности признают нас, людей, чуть выше дрозофил. Вообрази, что нам действительно пришлось вести этот корабль! Попробовать превратить дельфинов в миленькую, благонравную расу, рабов– клиентов! Тебе понравилось бы?

Тут Тошио гневно затряс головой. Сама мысль о том, что с финами станут обращаться, как в ПятиГалакте обычно поступают с клиентами, представлялась омерзительной. Акки, его лучший друг, был фином.

Однако случались минуты вроде этой, когда ему хотелось, чтобы хоть что-то вознаграждало его за то, что он – единственный человеческий мальчик на звездолёте с командой, почти целиком состоящей из взрослых дельфинов.

«На звездолёте, который пока никуда не летит», – напомнил себе Тошио. Острая обида на насмешки Кипиру сменилась глухой и настойчивой тревогой: неужели он никогда не улетит с водяного шара Китрупа и не увидит дом?

 
* Сбрось скорость – мальчик-саночник *
* Разведгруппа – собраться тут *
* Хикахи плывёт – ждём её тут *
 

Тошио оглянулся. Брукида, немолодой дельф-металлург, подплывал слева. Тошио просвистел на тринари:

 
* Хикахи плывёт – мои сани стоят *
 

Он сдвинул ползунок дросселя.

На экране сонара Тошио видел слабые эхо, ползущие издали. Разведчики возвращались. Глянув вверх, он различил Хист-т и Кипиру, играющих у поверхности. Брукида перешёл на англик. Пронзительный и запинающийся, у него он был всё равно лучше, чем тринари у Тошио. Но ведь дельфины поколение за поколением генно-инженерной модификации совершенствовались на людской лад, а не наоборот.

– Нашёл ссследы нужных веществ, Тошио? – спросил Брукида.

Тошио посмотрел на дисплей молекулярного фильтра.

– Нет, сэр. Ничего похожего. Вода неправдоподобно чистая, если помнить о всех металлах в коре. Вообще никаких солей тяжёлых металлов.

– А при глубоком сссканировании?

– На частотах, которыми я работал, ничего, хотя уровень шума крайне высок. Не уверен, что засеку даже монополь насыщенного никеля, уже не говоря о прочем, что ищем. Иголка в стоге сена…

Чистый парадокс. Металлов на планете в избытке. По этой причине капитан Крайдайки и выбрал этот мир в качестве временного убежища. Однако вода относительно чистая, достаточно чистая, чтобы дельфы свободно плавали, хотя временами и жаловались на зуд, отчего по возвращении на корабль каждому понадобится лечение.

Объяснение было рядом – в растительности и рыбе.

Кости фауны Китрупа не включают кальций. А металлы – да. Вода по сути прогоняется через биофильтры и очищается. Поэтому море сияет всеми цветами металлов и их окисей. Сверкающие грудные плавники живых рыб, серебряные стебли подводной флоры – всё контрастирует с обычной хлорофилловой зеленью листьев и побегов.

В пейзаже преобладают металлические холмы, огромные губчатые острова, сложенные миллиардами поколений кораллоподобных существ, чьи металлорганические экзоскелеты нарастили гигантские плоские горы, на несколько метров поднимающиеся из неглубоких вод.

На островах растут древодрели – растения, чьи корни пронизывают металл каждого холма до залежей органики и солей кремния, расширяя неметаллический слой по холму и формируя под ним каверны. Странное образование. Информаторий «Броска» не дал никаких сведений.

Аппаратура Тошио находила глыбы чистого олова, россыпи хромировавшейся икры, колонии кораллов из разных видов бронзы, но ни следа удобного и лёгкого в добыче источника ванадия. И ни крохи того вида никеля, что был им нужен.

Требовалось чудо, которое поможет команде из дельфинов, семерых людей и шимпанзе отремонтировать корабль и убраться к чертям из этой части галактики. До того, как преследователи их настигнут.

В лучшем случае у них есть несколько недель. Иначе они попадут в плен к нескольким недоразумным расам ити. В худшем случае это будет означать межзвёздную войну такого размаха, какого не видали миллионы лет.

Перед всем этим Тошио чувствовал себя крохотным, беспомощным и маленьким.

Возвращавшихся разведчиков Тошио узнал по слабым высоким эхо сонаров. Каждый писк, долетавший издалека, помечался маленькой цветной меткой на экране его сканера.

Затем два серых силуэта показались на востоке. Они скользнули к собравшимся внизу, прыгая, весело вертясь и игриво покусывая друг друга.

Наконец один из дельфинов по крутой дуге ушёл вниз, прямо к саням Тошио.

– Хикахи плывёт обратно, ей нужны сани наверху, – быстро и почти неразборчиво прощёлкал Кипиру. – Не потеряйся п-п-по п-п-пути…

Тоши скривился, продувая балластную цистерну. Кипиру не следует так явно выражать своё презрение. Даже говоря на приличном англике, дельфин словно всё время тебя обзывает.

Сани взмыли наверх в облаке пузырьков. На поверхности вода заструилась по бортам длинными журчащими струями. Тошио заглушил двигатель и повернулся, чтобы открыть колпак.

В наступившей тишине сразу стало легче. Гул двигателя, цоканье сонара, свист дельфов – исчезли. Свежий бриз скользнул по его влажным прямым чёрным волосам и остудил разгорячённые уши. Запахи чужой планеты, принесённые им, были странными – аромат молодого подроста на старых островах, маслянистые испарения зрелой древодрели.

Но лёгкий запах металла проникал во всё.

Им это не вредило, утверждали на корабле. По крайней мере Тошио в его водонепроницаемом скафандре. Металл органические кольца удалят все тяжёлые металлы, которые, по идее, можно усвоить в разведпоходе… Хотя неизвестно, какие ещё опасности сулит этот мир.

А если им придётся задержаться тут на месяцы? На годы?

Тогда медицинское оборудование «Броска» не справится с постоянным накоплением металлов. Настанет время, когда им придётся молиться, чтобы корабль джофуров, теннанинце или соро сел и забрал их – допрашивать или что-нибудь похуже, – но прочь с этой прелестной планеты, которая медленно убивает.

Неприятная мысль. Тошио даже обрадовался, когда Брукида всплыл рядом.

– Почему Хикахи заставила меня подняться? – спросил он старого дельфина. – Я думал, мне лучше оставаться внизу, подальше от глаз, если спутники– шпионы уже на орбите.

Брукида вздохнул.

– Думаю, она сссчитает, тебе полезно передохнуть. А ещё – кто отследит такую крохотную машину, как ссссани, когда вокруг столько металла?

Тошио пожал плечами.

– Тогда это очень мило с её стороны.

Брукида привстал в воде, держась мощными гребками хвоста.

– Ссслышу Хикахи, – объявил он. – И она уже здесссь.

Два дельфина мчались с севера: один светло-серый, второй тёмно-крапчатый. В наушниках Тошио раздался голос начальницы группы:

 
* Пылая плавниками – Хикахи взывает к вам *
* Внемлют грудные – брюшные творят *
* Забавны мои слова – но подчинитесь мне *
* Встаньте вокруг саней – слушайте все меня *
 

Хикахи и Ссаттатта сделали круг, пока собирались остальные члены экспедиции, а затем остановились перед ними.

Среди человеческих даров неодельфинам перепала и обогатившаяся мимика. Однако пятисот лет генетической инженерии не хватило бы для того, чем природа занималась миллионы эволюционных лет. Фины по– прежнему выражали большую часть эмоций звуками и движениями. Но застывшее выражение, которое люди до некоторой степени верно считали ухмылкой постоянного удовольствия, исчезло. Теперь фины были способны выглядеть обеспокоенными. Тошио мог счесть это выражение «лица» Хикахи классическим примером дельфиньей тревожности.

– Пропал Фип-пит, – объявила Хикахи.

– Я слышала его голос на юг от меня, а потом – тишина. Он искал Ссассию, которая исчезла раньше в тех же местах. Отложим съёмку и поиск металлов, плывём туда, поищем их. Всем взять оружие.

Общий ропот недовольства. Никто не хотел надевать рабочее снаряжение, радостно сброшенное при выходе из корабля в воду. Но даже Кипиру понимал, что без него нельзя.

Тошио чуть замешкался, перекидывая разгрузки в воду. Конструкция разворачивала их в естественную форму тел, чтобы дельфины могли быстро скользнуть туда, но, как водится, одному-двум потребовалась помощь, чтобы маленький нейротрансмиттер попал точно в гнездо над левой глазницей.

С выработанным долгой практикой автоматизмом он закончил быстро, почти не думая. Тошио тревожился о Ссассии, спокойном и мягком дельфине, который всегда был добр к нему и по-доброму с ним разговаривал.

– Хикахи, – спросил он, когда командир проплывала рядом, – ты не хочешь, чтобы я вызвал корабль?

Маленькая серая самка-турсиопа встала на хвосте перед Тошио.

– Ни в коем случае, Бегом-по-Лестнице. Мы подчиняемся приказу. Спутники-шпионы уже могут быть над нами. Настрой автоматику саней на обратный курс – мы можем вернуться не с юго-востока.

– Но никаких больших животных никто…

– Это лишь одна возможность. Я хочу, чтобы на корабле в любом случае узнали о нашей судьбе. Даже если все мы схватим «лихорадку возвращения».

Тошио зазнобило от этих слов. Конечно, он слышал о «ЛВ» и не испытывал ни малейшего желания увидеть её наяву.

Они стартовали в атакующем строю. Дельфины одиночками скользили по поверхности и затем ныряли, чтобы плыть рядом с Тошио. Дно было словно в бесчисленных змеиных следах, пробитых какими-то странными норами, похожими на глубокие кратеры, тёмные и зловещие. В долинах ста метрами ниже Тошио видел мрачное дно, покрытое синими щупальцами.

Длинные хребты через равные промежутки венчали блестящие металлические пики, похожие на гигантские замки из мерцающего ноздреватого металла. Многие были оплетены толстыми плетями растений, среди которых обитали и кормились китрупские рыбы. Один металлический холм оползал в сторону пропасти – пещеру вырыла его собственная древодрель, и она поглотит холм, когда он будет просверлен насквозь.

Мерное гудение двигателя усыпляло. Следить за приборами было несложно, ум это не занимало. Против желания Тошио снова принялся размышлять. А значит, и вспоминать.

Приключение – вот чем казалось его первое приглашение в космический полёт. Он уже принёс Клятву Юпитера, и все знали, что он готов забыть своё прошлое. А им нужен был гардемарин – человек, работающий руками, на новый корабль с дельф-экипажем.

«Бросок» – маленький исследовательский корабль, построенный по уникальному проекту. Существ разумных, дышащих кислородом и наделённых плавниками, среди звёзд очень мало. Для удобства им нужна искусственная гравитация, а представителей клиентских видов используют в качестве специалистов и обслуги.

Но первые корабли с дельф-экипажами были другими. Их проектировали по закону, больше двух веков соблюдавшемуся землянами: «Преимущество за простыми решениями. Не понимаете науки галактов – не пользуйтесь ею».

Через двести пятьдесят лет после первого контакта с галактами человечество не оставляло попыток догнать её.

Расы Галактики начали пользоваться древнейшей Библиотекой прежде, чем первые млекопитающие населили Землю, и добавляли к универсальному хранилищу знаний новые со скоростью ползущих ледников. Люди с их тогдашними неуклюжими кораблями считали галактов богоравными. Земле отвели свою ветвь Библиотеки, предположительно дав ей доступ к мудрости, собранной за всю историю Галактики. Однако больше помогать и меньше вводить в заблуждение она стала только совсем недавно. «Бросок», оборудованный целой системой бассейнов, стабилизированных центробежной силой, и технопарком для невесомости, показался бы иномирянам, наблюдай они за стартом, немыслимо дряхлым. Для земных же неодельфов он был предметом гордости.

Пробный полёт «Броска» закончился в Калафии – маленькой человеко-дельфиньей колонии, где он взял на борт несколько лучших учеников маленькой местной академии. Так Тошио в первый и, видимо, в последний раз посетил старую Землю.

«Старая Земля» всё ещё оставалась домом девяти десятых человечества, не говоря об остальных разумных. Туристы-галакты толпами прибывают поглазеть на enfants terribles, раскрутивших огромные перемены всего за несколько веков. Они, не стесняясь, заключают пари – сколько ещё человечество сможет выжить без патрона.

Патроны были у всех рас. Никому не удавалось достичь уровня интеллекта, пригодного для межзвёздных перелётов, без вмешательства другой, старшей, расы. Разве люди не стали тем же для дельфинов и шимпанзе? Со времён мифических Прародителей все разумные виды, способные говорить и пилотировать звездолёты, были воспитаны предшественниками.

С тех времён не выжила ни одна раса, но цивилизация, заложенная Прародителями вместе с Библиотекой, двигается вперёд.

Тошио, как и всё человечество последних трёх веков, пытался представить себе патронов человека. Если они в принципе существовали. А если они среди тех фанатиков, которые устроили засаду на беспечный «Бросок» и сейчас гонят его, как псы лисицу?

Мысль крайне неприятная – особенно учитывая, на что наткнулся «Бросок».

Совет Земнорождённых послал его на соединение с рассеянным флотом исследовательских судов, сверяющих знание Библиотеки с истиной. Пока обнаружилось лишь несколько несовпадений: где-то названа не та звезда, где-то раса не попала в каталог. Это все равно что проверять автора списка всех песчинок на пляже. Тысячи жизней целой расы не хватит, но выборочная проверка возможна.

Когда показался флот, «Бросок» возился с небольшим гравитационным бассейном за полсотни тысяч парсеков от Галактики.

Тошио печально вздохнул – настолько это было несправедливо. Полторы сотни дельфинов, семь человек и один шимпанзе. Откуда мы знали, что нашли? Почему это нашли именно мы?

Пятьдесят тысяч кораблей, каждый величиной с Луну. Дивная находка. Дельфины были в панике. Самый большой брошенный флот из найденных доныне, похоже, немыслимо древний. По пси-связи капитан Крайдайки запросил инструкции у Земли.

Проклятье! Ну зачем он сообщал Земле! Нельзя было доложить по возвращении? Чтобы каждое любопытное ухо Галактики узнало, что посреди полного Нигде мы наткнулись на звёздные Саргассы, куда сносило древние посудины?

Совет Земнорождённых ответил кодом: «Скрыться. Ждать приказов. Не отвечать».

Само собой, капитан подчинился. Но половина патронов Галактики уже подняли свои крейсера – искать «Бросок».

Тошио заморгал.

Неужели что-то? Наконец нужное эхо? Да, рудный магнитодетектор давал слабое эхо с юга. Он припал к передатчику, испытывая облегчение от того, что снова занят делом. Жалеть себя становилось невмоготу.

Да. Похоже, неплохое залегание. Вызывать Хикахи? Разумеется, поиск пропавшего дельфа прежде всего, но…

Густая тень накрыла его. Группа огибала подножие огромного металлического холма. Медноцветную поверхность скрывали толстые колышущиеся щупальца неизвестных растений.

– Держись подальше, Ручки-Пальчики, – просвистел Кипиру у левого борта. Только сани и Кипиру были так близко к холму. Остальные дельфины обошли его по широкой дуге.

– Об этой флоре ничего не известно, – продолжал Кипиру. – А где-то тут иссчесс Фип-пит. Тебе безопаснее идти под нашим присмотром. – Кипиру лениво скользил за Тошио, плавно поводя хвостом. Аккуратно сложенные манипуляторы его экзоскелета отразили медный взблеск холма.

– Ну тогда ещё нужнее взять образцы, как ты думаешь? – раздражённо отозвался Тошио. – Для чего ещё мы тут!

Не давая Кипиру времени ответить, Тошио направил сани к тёмной массе холма, уходя в отброшенную им тень. Косяк сереброспинных рыб метнулся в стороны, когда он погрузился в густую, волокнистую зелень.

Кипиру изумлённо свистнул на стародельфиньем, что означало досаду. Тошио ухмыльнулся.

Послушно гудя, сани плыли к выраставшей справа горе. Тошио снизился и подцепил ближайшую прядь водорослей. Он испытал мгновенное удовольствие, когда образец подался и остался в руке. Дельфы так не могут! Гордо сжав и разжав пальцы, он повернулся, чтобы сунуть клубок в сетку для образцов.

Взглянув вверх, он увидел, что зелёная масса не расступилась, а стала гуще. Свист Кипиру усилился. «Вот зануда!» – подумал Тошио. Ну, оставил управление на пару секунд. И что? Я вернусь раньше, чем ты отсвистишь свою бранную поэму.

Заложив левый вираж и одновременно поднимая рули, он тут же осознал свою ошибку. Скорость упала так, что пучку тянувшихся навстречу щупалец ничего не стоило достать его.

Должно быть, на Китрупе были морские животные крупнее встречавшихся им, потому что щупальца, стиснувшие Тошио, явно привыкли к крупной добыче.

– Койно-Анти! Что я натворил!.. – Выжав самый полный ход, он напрягся в ожидании рывка.

Рывок… но скорости не прибавилось. Сани заскрипели, натягивая жёсткие стебли. Но импульс был потерян. Двигатель заглох. Тошио ощутил, как что-то скользкое ползёт по его ногам, затем ещё. Щупальца сжимались и тянули.

Задыхаясь, он сумел перекатиться на спину и дотянуться до ножа, пристёгнутого к бедру. Щупальца, жёсткие и узловатые, обвивали всё, чего касались, и когда одно скользнуло по открытой левой ладони Тошио, он вскрикнул от жгучей боли.

Дельфины отчаянно пересвистывались, а рядом ощущалось бурное движение. Но ни на что, кроме мгновенной мольбы, чтобы никто больше не попался, времени не было, Тошио предстояло драться за себя.

Нож блеснул, как последняя надежда, и надежда вспыхнула ярче, когда два щупальца распались под ударом. Второе, потолще, пришлось рубить дольше, но его тут же сменили два других.

И тут он увидел, куда его тянут.

Глубокая расселина прорезала металлическую гору. Внутри, клубясь, ждала масса таких же щупалец. А глубоко среди них, двенадцатью метрами дальше, что-то серое и блестящее неподвижно висело в гуще обманчиво вялых стеблей.

Пар дыхания затуманил стекло маски. Отражение собственных глаз, расширенных и застывших, легло на неподвижное тело Ссассии. Мягкий, как её жизнь, но совсем не как её смерть, прилив укачивал её.

Завопив, Тошио принялся рубить. Он хотел вызвать Хикахи – сообщить командиру группы о судьбе Ссассии, но всё потонуло в вопле отвращения к китрупскому душителю. Побеги и листья всплывали в бурлящей воде, а он с ненавистью и без пользы полосовал окружавшие его щупальца, стремившиеся утянуть в пещеру.

 
* По-Ступенькам – зоркий поэт *
* Голос подай – ищущим в помощь *
* Сонар включи – пробейся сквозь листья *
 

Хикахи звала.

Сквозь треск ударов и своё хриплое дыхание Тошио различил звуки атаки дельфиньей команды. Мгновенные посвисты тринари, не замедлявшиеся для человеческого слуха, краткие команды и взвизги экзоскелетов.

– Здесь! Здесь! Я здесь! – Он рассек стебель, тянувшийся к его воздушному шлангу, едва не перерубив сам шланг. Облизнув пересохшие губы, попытался свистнуть на тринари.

 
* Насмерть стою – клюваст кальмар *
* Насмерть удушит – мрачен кошмар *
* Вырвалась тварь – Ссассии смерть *
 

Паршивая форма, размер не лучше, но дельфам это понятнее, чем вопль на англике. Сорок поколений сапиенсов, а всё равно в таких ситуациях они соображают быстрее, если им насвистеть.