Текст книги "Звездный прилив"

5
Том Орли

Высокий темноволосый человек парил, держась за ножку койки, привинченной к тому, что было полом перевернувшейся каюты. Пол изгибался над его головой. Левую ногу удерживал ящик, выдвинутый из стенного шкафчика.

На жёлтую вспышку сигнала тревоги Том крутнулся и схватил другой рукой кобуру. Наполовину выдернув игольник, он понял причину пробуждения, вяло выругался и сунул пистолет обратно. Что за срочность? Могла быть дюжина причин, а он висит на одной руке в самом паршивом углу корабля.

– Контакт, Томас Орли.

Голос шёл будто сверху и справа. Том сменил захват, и его развернуло. Перед лицом вспыхнул трёхмерный вращающийся конструкт, будто рой цветной мошкары, подхваченный пыльным смерчем.

– Хотите знать причину тревоги? Да?

– Верно, чёрт возьми! – рявкнул Том. – Нас атаковали?

– Нет. – Рисунок изменился. – Корабль пока не атакован, но помощник капитана Такката-Джим объявил тревогу. Около пяти флотов вторжения находятся сейчас в пространстве возле Китрупа. Эти соединения, видимо, сражаются друг с другом над планетой.

Орли вздохнул.

– Пока срочный ремонт и быстрый побег… – Он не верил, что охотники позволят им оторваться. «Бросок» после поломки шумел на весь космос, удирая из засады у Морграна.

В машинном Том помог команде с ремонтом стасис-генератора «Броска». Только что закончилась самая сложная часть, требующая тщательной ручной работы, и выпал момент, когда можно потихоньку забраться в пустующую секцию сухого кольца корабля, где был укрыт компьютер Нисс.

Сухое кольцо состояло из длинной цепи мастерских и кают, которая во время полёта свободно вращается в пространстве, обеспечивая нужное людям подобие тяготения. Сейчас оно было неподвижно, а перевёрнутые коридоры и каюты пустовали, ненужные при наличии гравитации у планеты.

Тому нравилось это одиночество, хотя перевёрнутый мир слегка раздражал.

– Ты не должен появляться, пока я сам тебя не включу, – сказал он. – Следует ждать отпечатка моего пальца или рисунка голоса, прежде чем начать работу в режиме стандартного коммуникатора.

Точки сложились в кубистский рисунок. Компьютер бесстрастно ответил:

– В данной ситуации я позволил себе вольность. При ошибке готов принять взыскание уровня три. Взыскание следующих уровней рассматривается как избыточное и отвергается в силу предвзятости.

Том позволил себе ироничную усмешку. Если он будет настаивать на своём служебном старшинстве, машина станет водить его по кругу и ничего не даст. Разведчик тимбрийцев, одолживший ему Нисса, растолковал, что машина полезна именно гибкостью и инициативой, хотя порой это невыносимо.

– Я поставлю на обсуждение серьёзность твоей ошибки, – ответил он Ниссу. – А пока ты можешь рассказать мне о нынешней ситуации?

– Ответ неясен. Могу связаться с боевыми компьютерами. Но это рискованно.

– Нет, пока не стоит. – Стоит Ниссу начать втягивать в беседу боевой компьютер во время тревоги, и команда капитана может это заметить. Том понимал, что Крайдайки уже мог догадаться о Ниссе, как он знает о тайном проекте Джиллиан Баскин. Но дельф-командир не заводил разговоров на эту тему и оставлял людям их человеческие дела.

– Ладно, потом. Соединишь меня с Джиллиан?

Голубые искры заклубились.

– Она одна в своей каюте. Соединяю.

Искры внезапно померкли, сменившись изображением женщины – светлые волосы, чуть за тридцать. Поначалу удивлённая, она тут же ослепительно улыбнулась. И рассмеялась.

– А-а, вижу, свидание с машиной-другом. Признайся, Том, чего ты не находишь во мне, но нашёл в этой ехидной иномирной машине? Ко мне ты никогда не мчался, летя и падая, да ещё так буквально.

– Чудная шутка. – Её реакция уняла его тревогу. Он боялся, что им придётся немедленно вступить в бой. Неделей позже «Бросок» смог бы достойно ответить, прежде чем его захватят или разнесут на молекулы. Но сейчас у него сил, как у зайца под наркозом.

– То есть галакты ещё не высаживаются?

Джиллиан отрицательно качнула головой.

– Пока нет, хотя мы с Маканай на всякий случай держимся поближе к лазарету. Рубка сообщает, что не меньше трёх флотов уже вышли из подпространства. И тут же сцепились, как тогда у Морграна. Нам остаётся надеяться, что они аннигилируют друг дружку.

– Сомневаюсь.

– Что ж, ты у нас в семье тактик. Однако победитель может явиться за нами лишь через несколько недель. Начнутся переговоры, краткосрочные альянсы… Успеем что-нибудь придумать.

Тому хотелось бы разделить её оптимизм. Но придумывать это «что-нибудь» будет он, здешний тактик.

– Ну, раз ситуация не такая острая.

– Можешь ещё чуточку побыть со своим напарником и моим соперником. Я сравняю счёт интимом с Херби.

Тому осталось лишь покачать головой и оставить её шутку без ответа. Херби – труп, единственная существенная находка с покинутого флота. Джиллиан определила, что трупу негуманоида больше двух миллиардов лет. Мини-Библиотека «Броска» билась в припадке всякий раз, как её запрашивали о расовой принадлежности Херби.

– Ладно. Скажи Крайдайки, я бегу.

– Непременно, Том. Его уже подняли. Скажу, что видела тебя где-то рядом. – Подмигнув, она отключилась.

Глядя туда, где только что было её лицо, Том снова спросил себя, за что ему такая женщина.

– Просто любопытно, Томас Орли, что за подтексты в разговоре? Верно ли я понимаю, что эти мягкие поддразнивания доктора Баскин попадают в категорию шутливых выражений привязанности? Мои конструкторы-тимбрийцы – телепаты, но и они забавляются похожим образом. Это брачный ритуал или некое тестирование дружбы?

– Полагаю, и то и другое. Неужели тимбрими тоже… – Тома передёрнуло. – Побеседуем потом. Руки устают, а мне ещё спускаться. Что можешь сообщить?

– Ничего важного для вас и вашей миссии.

– То есть ты не смог ничего выудить из корабельной мини-Библиотеки о Херби и брошенном флоте?

Голограмма ощетинилась острыми углами.

– Так это главная проблема? Тринадцать часов назад доктор Баскин задала мне тот же вопрос.

– И ты ответил ей так же честно?

– Получить доступ к программному обеспечению корабельной мини-Библиотеки – только за этим я на корабле. В случае успеха я бы немедленно вас известил. – Голосом компьютера можно было сушить фрукты. – Тимбрими давно подозревают, что Институт Библиотеки не поддерживает нейтралитет; они продают комплекты с искусно сокращёнными программами и тем лишают опасные расы преимуществ. Тимбрими работают с этой проблемой с тех пор, когда ваши предки носили шкуры вместо одежды, Томас Орли. Никто не ждёт, что эта экспедиция принесёт больше, нежели порцию новых фактов или отмену незначительных ограничений.

Орли понимал, что машине, живущей веками, нипочём такая перспектива. И всё же протестовал. Легче было думать, что все бедствия «Броска» и его команды принесут какую-то пользу.

– То, на что мы натолкнулись в этом полёте, способно принести больше, чем несколько объедков, – проворчал он.

– Талант землян попадать в беду и учиться на ошибках стал главным доводом в пользу согласия моих владельцев участвовать в этом безумном проекте, хотя никто не предполагал такого количества оригинальных неприятностей, доставшихся этому кораблю. Ваши способности явно недооценены.

Ответить на это было нечего. Руки Тома давно ныли.

– Думаю, надо вернуться. Если будет что-то срочное, свяжусь по коркому.

– Конечно.

Орли разжал пальцы и приземлился на четвереньки возле квадратной запертой двери в круто закруглявшейся стене.

– Доктор Баскин только что сообщила: Такката– Джим приказал поисковой команде возвращаться, – неожиданно сказал Нисс. – Она полагает, что вам следует знать об этом.

Орли выбранился. Наверняка дело рук Меца. Как ремонтировать корабль, не имея источников сырья? Крайдайки выбрал Китруп, прежде всего, из-за обилия высокочистых металлов в водной среде, подходившей для дельфинов. Если разведчиков Хикахи возвращают, значит, опасность серьёзная… или паника велика.

Том остановился и поднял голову:

– Нисс, мы должны узнать, что, по мнению галактов, нам попалось.

Искры потускнели.

– Детальный просмотр всех открытых файлов микроветки Библиотеки данного корабля и поиск любой записи, способной пролить свет на загадку покинутого флота, ничего не дал, Томас Орли. Разве что слабое сходство некоторых изображений на корпусах этих гигантских машин с древними культовыми символами. Никаких доказательств связи этих кораблей с мифическими Прародителями.

– Но и ничего, что опровергало бы гипотезу?

– Верно. Покинутые могут быть и не связаны с легендой, которая объединяет все расы Пяти Галактик, дышащие кислородом.

– Неужели мы нашли только кучу бесполезных обломков?

– Верно. Но, с другой стороны, вам могла выпасть величайшая археологическая и религиозная находка столетия. Этой версии довольно, чтобы объяснить войну, вспыхнувшую в данной солнечной системе и подтверждающую, как много галактических культур придают значение этим чудовищно давним событиям. Так что, если данный корабль оказывается единственным носителем информации о брошенном флоте, исследовательское судно «Бросок» становится ценным призом для каждого фанатика.

Орли надеялся, что Нисс найдёт доказательства незначительности их открытия. Они могли помочь убедить ити оставить их корабль в покое. Но если всё иначе, «Бросок» должен отыскать способ передать сведения на Землю. И пусть его мозги лучше ищут, как ими распорядиться.

– Тогда думай дальше, – приказал он Ниссу. – Я попытаюсь сбросить галактов с хвоста. Теперь скажи мне…

– Конечно, скажу, – перебил Нисс. – Коридор свободен. Разве я не предупредил бы вас, будь там кто-то?

Том покрутил головой. Наверняка машину запрограммировали на такие штуки. Тимбрими это любят.

Лучшие друзья землян – лучшие мастера розыгрышей. Когда разрешатся главные проблемы, он возьмёт самый большой разводной ключ и всадит его в эту машину, а тимбримийским друзьям объяснит, что случилось несчастье…

Панель скользнула в сторону, Том вцепился в край проёма и одним рывком перелетел на едва освещённый потолок коридора. Дверь закрылась автоматически. Полукруглые стены вспыхнули красными сигналами тревоги.

«Ладно, – сказал он себе. – Быстрого побега не получилось, но я начинаю думать над планами как раз для непредвиденных случаев».

Пару он уже обсудил с капитаном. Другую пару приберёг для себя.

«А теперь пора их запустить, – подумал Том, зная по опыту, что случай опрокидывает любую схему. – Здесь может случиться нечто совершенно неожиданное, такое, что подбросит нам последнюю реальную надежду».

6
Галакты

Первая фаза битвы обернулась дракой всех против… всех. Воюющие нащупывали друг у друга бреши в обороне, и по орбитам уже крутилось несколько подбитых кораблей: взорванных, искорёженных, мерцавших радиоактивным свечением. Плазменные облака клубились по боевым курсам, и рваные обломки металла вспыхивали, врезаясь в них.

На флагманском корабле Королева-в-Кожах следила за схваткой на экранах. Лёжа на широкой мягкой тахте, она задумчиво поглаживала коричневые чешуи на брюхе.

Ложе Крат окружали дисплеи с множеством угроз. Одну панель покрывали переплетённые спирали, указывавшие зоны вероятностных аномалий. Другие обозначали участки, всё ещё опасные после ударов психооружия.

Скопления сигнальных огней показывали, как флоты перегруппируются на исходе первой фазы. На периферии ещё шёл бой.

Крат откинулась на подушку из влетуровой шкуры. Надо убрать вес с третьего чрева. Гормоны битвы вечно ускоряют начало шевеления плода. Такое неудобство, особенно в древности, – женские предки были вынуждены отсиживаться в гнездах, а воевали тупые самцы.

Но не сегодня.

Маленький птицеморф приблизился к ней. Крат выбрала на протянутом им подносе линг-сливу и надкусила её, наслаждаясь соком, брызнувшим на язык и закапавшим с усов. Маленький форски поставил поднос и запел нежную балладу о наслаждениях битвы.

О да, птицы-форски возвышены до предельной разумности. Даже слегка уменьшить уровень означало нарушить Кодекс Возвышения для расы-клиента. Пусть они умеют говорить и летают на космических кораблях в специальных корсетах, но независимость и амбициозность им вырастить не удалось. Они идеальны в качестве домашней прислуги и усладителей. Зачем их обрекать на специализацию? Адаптивность может разрушить способность прелестно и разумно исполнять эти функции.

Один из малых экранов внезапно отключился. Значит, подбит истребитель из арьергарда соро. Крат не придала этому значения – единство не пострадало.

Командный пост делился на секторы. Королева могла заглянуть в каждый со своего командного ложа. Её команда носится внизу, и каждый из расы-клиента соро готов исполнить её волю в соответствии со специализацией.

Секторы навигации, боя и слежения наконец успокаиваются. А в секции планирования она замечает нарастающую активность – экипаж обсчитывал последние события, включая возможность нового союза между силами Отрекающихся и Пересчётчиков.

Младший офицер-паха высунулся из сектора слежения. Из-под полуопущенных век она видела, как он метнулся к раздатчику, выдернул кружку горячего амокла и бросился к монитору.

Расе паха позволялось большее видовое разнообразие, чем форски, чтобы повысить их ценность как воинов ритуала. Оттого они были проблемнее в управлении, чем ей хотелось, но хорошим воинам цена всегда высока. Поэтому она решила прикрыть глаза на нарушение. Она вслушалась в песню маленького форски о славе – той славе, которая достанется Крат, захватившей землян и вырвавшей у них их тайны.

Взвыли сирены. Перепуганный форски подскочил и умчался в свою нору. Отовсюду бежали паха.

– Рейдер танду! – крикнул офицер-тактик. – Между нашим вторым и двенадцатым, прорыв в центре строя! Маневр уклонения! Быстро!

Флагман взмыл, отчаянно стараясь пропустить под собой огненные трассы. Дисплеи Крат показали грозно пульсирующие синие точки: безумный крейсер танду ворвался в середину её боевого порядка и бьёт по кораблям соро.

Проклятые вероятностные двигатели! Крат знала, что никто не может соперничать с танду в скорости, ведь ни одна другая раса не решится на такое.

Брачный коготь Крат раздражённо задёргался. Уворачиваясь, корабли соро забыли об ответном огне.

– Идиоты! – свистнула Крат в коммуникатор. – Шестой, десятый, оставаться на месте, огонь по этой дряни!

Прежде чем командиры приняли приказ, корабль танду начал разрушаться. Секунду назад, грозный и смертоносный, он атаковал многочисленного, но беспомощного врага. А в следующий миг веретенообразный истребитель охватило облако мерцающих прозрачных искр. Защитное поле съёжилось, и крейсер стал рассыпаться, словно башенка из спичек.

Ослепительная вспышка, и танду исчез, оставив лишь уродливое облако. Защитное поле корабля Крат, ослабев, всё же донесло чудовищный псионный рёв.

«Нам повезло, – думала Крат под медленно стихающий пси-гром. – Не случайно другие расы избегают технологий танду. Но продержись он ещё несколько минут…»

Повреждений не было, и Крат отметила, что все в команде работали как полагалось. Некоторые замешкались, и они будут наказаны.

Главный тактик, высокий мощный паха, приблизился, повинуясь её жесту. Он пытался держаться гордо, но опущенные мерцательные реснички выдавали – тактик понимал, чего ждать.

Крат глухо рыкнула.

Начав говорить, командующая флотом соро вдруг ощутила мощные толчки изнутри – накал эмоций сделал своё дело. Крат захрипела, извиваясь на влетуровых подушках, а паха тут же сбежал. Наконец Крат облегчённо взревела. Через мгновение она выгнулась и отложила яйцо.

Забыв на время о войне и наказаниях, она подняла его. Инстинкт, уцелевший и спустя два миллиона лет, когда робкие хулы возвысили их расу, откликнулся на запах феромонов и заставил её вылизать родовую слизь из каждой дыхательной микротрещинки, усеивавших кожистое яйцо.

Лизнув несколько лишних раз, Крат продлила удовольствие. Потом тот же неподавленный материнский инстинкт позвал её убаюкать яйцо.

7
Тошио

Конечно, корабль был тут. Во всех его снах, начиная с девяти лет, появлялись корабли. Поначалу из пластали и джаббера, скользящие под парусами сквозь проливы и архипелаги Калафии, а потом – космические. Тошио снились корабли всех классов, даже те, что принадлежали могущественным галактическим патронам и которые он мечтал когда-нибудь увидеть.

А сейчас ему снилась только шлюпка.

Маленькая человеко-дельфинья колония его родного мира посылает их с Акки в море на гребной шлюпке. Значок калафианской Академии сверкает в лучах Альфы. Прекрасное начало благоуханного дня.

Но скоро погода ухудшается, небо и море теперь одного цвета – тёмной воды. Море мрачнеет, потом становится чёрным и вдруг превращается в космический вакуум, а кругом вспыхивают звёзды.

«Воздух, – встревожился он. – У них с Акки нет скафандров. В вакууме нельзя дышать!»

Он уже начинает поворот, когда видит, кто их преследует. Галакты всех форм и окраски, с длинными жилистыми руками или крохотными цепкими когтями, но что ещё хуже, все неотступно гребут к нему. Гладкие носы их лодок сверкают, как звёзды.

– Чего вам? – кричит он, изо всех сил гребя к берегу. (Неужели лодку выпустили без мотора?)

– Кто твой господин? – Они кричат на тысяче языков. – Это Он рядом с тобой?

– Акки-фин! Фины – наши клиенты! Мы возвысили их и освободили!

– Тогда они свободны, – отвечают галакты, приближаясь. – А кто возвысил вас? Кто освободил тебя?

– Я не знаю! – вопит он. – Может, мы сами… – И гребёт всё отчаяннее, а галакты хохочут. Изо всех сил он старается вдохнуть в жёстком вакууме. – Отстаньте! Дайте мне вернуться!

Неожиданно впереди возникает какой-то флот. Его корабли больше лун – больше самих звёзд. Тёмные и безмолвные, они вызывают страх даже у галактов.

Затем флагман древних сфероидов начинает раскрываться. Но Тошио замечает, что Акки рядом нет. Лодка исчезла. Исчезли и галакты.

Он хочет закричать, но воздух надо беречь.

Резкий свист привёл его в себя на мучительное и обескураживающее мгновение. Тошио сел слишком резко – он ощутил, как закачались сани. Глаза с трудом различали горизонт, но в лицо ударил сильный свежий бриз. Ноздри обрадовались запахам Китрупа.

– Самое время, Бегун-по-Ступенькам. Мы уже начали опасаться.

Тошио огляделся; Хикахи плыла рядом, одним глазом следя за ним.

– Как ты, Остроглазый?

– Да, вроде… вроде, ничего.

– Тогда чини свой шланг. Его перекусили, чтобы ты мог дышать.

Тошио пощупал край ровного среза – как ножом. Потом увидел, что его руки аккуратно забинтованы.

– Кто ещё ранен? – спросил он, ища в набедренном кармане ремонтный набор.

– Пара-другая ожогов. Славно подрались, особенно когда поняли, что ты жив. Спасибо, что сообщил о Ссассии. Мы бы туда не сунулись, если бы ты не попался. Сейчас её высвобождают.

Тошио понимал, что должен благодарить Хикахи: его промах с её помощью выглядел чуть ли не подвигом. Вообще-то его следовало отчитать за то, что он бездумно оторвался от группы и едва не погиб.

– Похоже, Фит-пита не нашли?

– Ни единого следа.

Солнце Китрупа медленно плыло к точке, соответствующей четырём часам земного дня. Низкие облака собирались на востоке. Спокойная прежде вода пошла мелкой рябью. – Похоже, собирается лёгкий шторм, – сказала Хикахи. – Вряд ли разумно прислушиваться к земным инстинктам на чужой планете, но вроде не стоит опасаться…

Тошио вгляделся. Что там, на юге? Он прищурился.

Вот опять – вспышка. Ещё. И ещё. Две, почти без паузы, почти незаметные в блеске моря.

– И давно это там? – он показал на юг.

– Ты о чём, Тошио?

– Вспышки. Молнии, нет?

Глаза дельфы расширились, пасть слегка искривилась. Заработав плавниками, она привстала в воде и вгляделась поочерёдно правым и левым глазом.

– Ничего не вижу, Зоркий. Скажи мне, что ты видишь.

– Вспышки, разноцветные. Огни. Очень много… – Тошио прекратил соединять края кислородного шланга. Он смотрел вдаль, стараясь припомнить.

– Хикахи, – медленно проговорил он. – Кажется, когда я дрался с водорослями, Акки вызывал меня. Ваш приёмник ничего не засёк?

– Мой – ничего, Тошио. Ты ведь знаешь – мы, фины, плохо управляемся с абстрактными мыслями во время схватки. Поссстарайся вспомнить, что он ссказал.

Тошио потёр лоб. Думать о драке с хищной травой совсем не хотелось. Кошмарное месиво – звуки, крики, краски…

– Вроде бы… он говорил что-то о соблюдении радиомолчания, о возвращении… что-то о космическом бое?..

Хикахи стонуще свистнула и ударом плавников нырнула назад. Тут же выпрыгнула, молотя хвостом.

 
* Собраться
       Повернуть
* Всем наверх! *
 

Паршивый тринари. Тонкостей дельфиньего праймала Тошио, понятно, не разбирал. Но его и так зазнобило. Вот уж Хикахи при нём никогда бы не перешла на праймал. Заканчивая обматывать шланг, он с досадой понял: его невнимательность может всем очень дорого стоить.

Защёлкнув щиток шлема, Тошио хлопнул по клапану регулировки плавучести саней, одновременно считывая показания индикаторов шлема. Пробежал список готовности к погружению со скоростью, свойственной лишь четвёртому поколению калафианских колонистов.

Нос саней медленно опускался, когда море справа взорвалось. Семеро дельфов взлетели вверх в пене и фонтанах выдохов.

– С-с-Ссассия принайтована к твоей корме, Тошио. Можешь поработать ножкой? – спросил Кипиру. – Потом будешь сочинять мелодийки.

Тошио поморщился. Как Кипиру может безоглядно драться за жизнь того, кого презирает?

Он помнил, что Кипиру первым ворвался в гущу водорослей, помнил его отчаянный взгляд и радость при виде саней. Однако теперь он снова жёсток и насмешлив.

Вспышка полыхнула с востока, осветив всё небо. Дельфины хором вскрикнули и нырнули – Кипиру остался рядом с Тошио, – а восток изрыгал пламя в вечеревшее небо.

Наконец сани ушли под воду, но в последний миг Тошио и Кипиру увидели громовую битву гигантов.

Прямо на них рушился огромный наконечник стрелы – космический корабль, пробитый и пылающий. Багровые потоки дыма били из проломленных бортов, и их сносило в узкую ударную зону его сверхзвукового пикирования. Ударная волна сотрясала даже защитные поля гиганта, гравиплазменные снаряды рвались с чудовищной перегрузкой.

Два огромных якоря, истребители, неслись за ним на дистанции в четыре корпуса. Каждый трилистник метнул поток разогнанной антиматерии, дважды поразив свою цель мощными разрывами.

Тошио ушёл на пять метров, когда его достал звуковой удар. Сани перевернуло и закрутило, гром был как от рухнувшего небоскрёба. Вода мгновенно превратилась в бурлящий водоворот пены и трупов. Пытаясь совладать с санями, Тошио благодарил Бесконечность-Ифни за то, что успел погрузиться. При Моргране он видел, как умирают корабли. Но издали.

Грохот наконец снизился до долгого глухого рокота. Сани удалось выровнять.

Тело Ссассии оставалось привязанным к корме. Остальные фины, от испуга или из осторожности не всплывая, по очереди дышали из небольших воздушных полостей под самым днищем. Для этого Тошио должен был ровно держать сани, что в бурлящей воде нелегко. Но он делал всё, не задумываясь.

Сейчас они были над западным склоном большого холма из серого металла. Его покрывали редкие полосы водорослей. Не похоже на траву-душительницу, но здесь не было гарантий.

Тошио всё меньше здесь нравилось. Его тянуло домой, где все опасности наперечёт и легко одолеваются – ядовитые мхи, островные черепахи и прочее – и никаких ити.

– Что у тебя? – спросила проплывавшая мимо Хикахи. От дельф-лейтенанта исходило спокойствие.

– Я в порядке, – просипел он. – Хорошо, что не стал тянуть с сообщением о радиограмме Акки. Вы вправе всыпать мне.

– Глупости. Возвращаемся. Брукида выдохся, я пристегнула его под воздушным карманом. Держись впереди с разведчиками. Мы идём следом. Поех-хали!

– Слушаюсь, сэр. – Тошио определил курс и запустил двигатель. Винты зажужжали, и сани набрали скорость. Несколько лучших пловцов пошли по бокам, склон холма медленно отступал вправо.

На старт у них ушло меньше пяти минут. И не успели они отойти, как обрушилось цунами.

Волна была некрупной, первой из кругов, разошедшихся от точки, куда рухнул камушек с небес. Просто камушек был звездолётом длиной с полкилометра и врезался в воду на сверхзвуке, всего в пятидесяти километрах отсюда. Волна швырнула сани вверх дном и в сторону, едва не сдёрнув с них юношу. Туча донного мусора, вырванных растений, мёртвой и живой рыбы взвилась вокруг, будто комья земли в торнадо. Рёв разрывал перепонки.

Тошио что есть сил вцепился в штурвал. Несмотря на жуткое давление, он сумел поднять сани и направить их против волны. Вовремя выскользнув из нисходящего потока, он повёл маленькое судно туда, куда летела волна. К востоку.

Тёмно-серая тень пронеслась слева. Краем глаза он опознал Кипиру, пытавшегося держаться в бурлящем течении. Дельф неразборчиво свистнул что-то на тринари и исчез.

Тошио вёл какой-то инстинкт. Не лишним был и экран сонара с рябью помех, но сохранивший в памяти беглые очертания дна, такие чёткие секунды назад. Изо всех сил Тошио вёл сани левым галсом.

Рёв двигателей на предельном ресурсе поднялся до визга, когда он отчаянно пытался развернуться на месте левым бортом вперёд. Громадная тёмная туша металлической горы медленно надвигалась. Он уже чувствовал по низовым потокам, как волна наращивает отбойные потоки справа, закручивая убийственную кривую по крутому склону острова.

Тошио был готов завопить, но силы уходили на борьбу. Стиснув зубы, он отсчитывал жуткие секунды. Сани несло в облаке пузырей мимо утёсистой северной оконечности острова. Хотя он всё ещё был под водой, десятью метрами ниже, Тошио видел прибрежные водоросли. Он мчался в самой середине огромного водяного вала.

И промчался мимо! Воды распахнулись навстречу: глубочайшая океанская впадина, бездонная до темноты. Тошио заложил кормовые рули и продул цистерны. Сани погружались быстрее, чем когда-либо.

Опасно нырнула корма. Тошио ушёл от ливня валившихся обломков. Дальше наступали тьма и холод, но сейчас они были спасительными.

Долина расстилалась под ним, когда он вёл сани в тихих глубинах, по-прежнему чувствуя, как поверху несутся валы цунами. Морские растения клубились с непривычной силой. Отовсюду медленно падали обломки, но, по крайней мере, вода больше не старалась забить его до смерти. Выровняв спуск, Тошио плыл к центру долины от всего творящегося. Теперь можно отдаться боли в отбитых мышцах, выбросу адреналина и прочему.

Крохотные симбионты, созданные человеком, благослови их Ифни, сейчас выводили из его крови избыточный азот, не допуская глубинного опьянения. Тошио сбавил тягу до четверти нормы, и двигатели словно выдохнули с облегчением. Индикаторы на пульте, к удивлению, почти все горели зелёным.

Глаза остановил только один – воздушный карман работал. Внезапно Тошио услыхал тихий певучий звук: это был свист терпения и почтительности:

 
* Есть Океан… ^есть… _как ^есть… _как _
       Вдох бесконечный сна —
Другие моря ^есть… _что… ^есть… _где _
       В них есть другие, что спят, спят _ *
 

Тошио схватил гидрофон:

– Брукида! Как вы? Как с воздухом?

Дрожащий, утомлённый вздох.

– Ловкие Пальцы, привет. Спасибо, что сберёг мне жизнь. Ты плыл прямо как турсиопа.

– Корабль, который мы видели, наверняка разбился. Если так, это была ударная волна, и будут ещё! Может, лучше остаться на глубине? Включу сонар, чтобы другие приплыли за воздухом, когда волна уляжется. – Тошио нажал клавишу, и в воде сразу рассыпались гулкие щелчки. Брукида простонал:

– Они не придут, Тошио! Неужели не слышишь? Они не ответят.

Тошио нахмурился.

– Они обязаны! Хикахи должна будет знать об ударных волнах. Скорее всего, они уже ищут нас. Я лучше поплыву назад… – Он собрался развернуть сани и продуть балласт. Брукида его встревожил.

– Не надо, Тошио! Не стоит погибать ещё и тебе! Дождисссь, пока волна уйдёт. Ты должен выжить и сообщить Крайдайки!

– Да о чём вы?

– Слушай, Зоркий. Слушай!

Выругавшись, Тошио мотнул головой и вытянул дроссель до конца. Двигатели стихли. Он снова взял гидрофон.

– Слышишь? – спросил Брукида.

Пригнув голову, Тошио напряг слух. Море – хаос звуков. Уходящая волна ревела допплеровым смещением, пока он тут отлёживался. Перепуганные косяки рыб беспорядочно шумели. Отовсюду нёсся грохот лавин, прибой, бьющий в острова.

А затем он услышал это. Пронзительные и повторяющиеся свисты праймала. Современный дельфин, владеющий своими способностями, не будет на нём говорить.

Это уже было скверно.

Один из криков оказался понятен. Тошио легко расслышал первичный сигнал тревоги: самый первый оборот дельфиньей речи, распознанный человеком.

Но другие шумы… их издавали как минимум три голоса. Странный тон, мучительный… и какой-то неверный…

– «Бред помощи»… – простонал Брукида. – Хикахи на суше и тяжело ранена. Она бы перестала, но она явно бредит, и это опаснее всего!

– Хикахи.

– Они с Крайдайки – адепты кининка… учения управляемой логики. Она смогла бы заставить всех других не слушать криков, вынесенных на сушу, нырнуть и выждать. – Неужели им непонятно, что будут другие волны?

– Что волны, Зоркий! – закричал Брукида. – Если им не помочь, они могут выброситься на берег! Ты же калафианец. Как ты можешь не знать этого о насссс? Я изо всех сил стараюсссь отвязаться и умереть в ответ на этот крик!..

Тошио застонал. Ведь он знал, знал о «бреде помощи», который в панике и страхе растворяет тонкий покров цивилизации и оставляет китообразным одну мысль – при любом личном риске спасать товарищей. Каждые несколько лет даже глубоко продвинутые калафианские дельфы становились жертвами этой трагедии. Однажды Акки рассказал ему, что временами и само море, кажется, просит о помощи. Люди тоже утверждали, что ощущают это, – в особенности те, кто принимает дельфинью ДНК, совершая обряды культа Сновидца.

Давным-давно турсиопы, афалины-бутылконосы, были среди наименее подверженных риску. Но генетические перестройки создали дисбаланс. Когда гены других видов закрепились в базовом модусе турсиоп, что-то выпало из позитивного набора. Три поколения людей-генетиков заняты этой проблемой. Но пока дельфы плывут по лезвию бритвы, которая есть постоянная опасность утраты рассудка.

Тошио прикусил губу.

– У них же экзоскелеты, – неуверенно ответил он.

– Возможно. Но как они воспользуются ими, если уже говорят на праймале?

Тошио ударил по саням кулаком. Руки немели от глубинного холода.

– Я всплываю, – заявил он.

– Нет! Не надо! Соблюдай безопасссность!

Тошио стиснул зубы. «Вечно нянчатся с мной. Либо нянчатся, либо насмехаются. Для финов я ребёнок, и меня уже тошнит от этого!»

Дав четверть хода, он поднял рули глубины.

– Я развяжу вас, Брукида. Можете плыть?

– Могу. Но…

Тошио взглянул на сонар. Запад рисовал нечёткую линию.

– Сможете? – переспросил он.