Текст книги "Звездный прилив"

Часть четвёртая
Левиафан

 
Мой папаша был смотритель, зажигал в ночи маяк,
И однажды он с русалкой переспал за просто так.
И от этого союза чудо-тройня родилась:
Я, дельфинчик, мой братишка, и морской карась.
Ну и жизнь в этом бурном море!
 

Старинная песня

35
Джиллиан

Подобно большинству видов, происшедших от древних плотоядных, танду были проблемными клиентами. У них осталась тяга к каннибализму, и в ранние периоды возвышения они нападали на патронов-одиночек.

По сравнению со всеми разумными формами жизни у танду чрезвычайно низкая эмпатия. Они – члены псевдорелигиозного объединения, главной заповедью которого является тотальное уничтожение всех видов, которые они сочтут «недостойными». Внешне соблюдая законы галактических Институтов, танду не слишком скрывают желание сделать вселенную менее населённой или приблизить день, когда «высшая сила» сметёт все прежние законы.

Согласно учению их секты «Наследующих», это произойдёт, когда Породители вернутся в Пять Галактик. Танду уверены, что окажутся избранными, и в этот день откроют охоту на всех «недостойных».

В ожидании пришествия танду поддерживают форму, вмешиваясь в бесчисленные стычки и «поединки чести». Они участвуют во всех войнах соблюдения законов, объявленных галактическими Институтами, не задумываясь о причинах, и часто обвиняются в чрезмерном применении силы. «Случайное истребление», по крайней мере, трёх космоосвоивших видов тоже приписывают им.

Хотя эта раса не эмпатична по отношению к своим сверстникам-патронам, танду – мастера в искусстве возвышения. В доразумной форме на своей истощённой планете они приручили несколько местных видов для использования в качестве охотничьих животных: эквивалент земных собак. Отслужив по договору, танду приобрели и адаптировали к себе двух самых мощных пси-мастеров из новейшего поколения клиентов. В отношении танду ведётся долгосрочное расследование по обвинению в чрезмерном генетическом манипулировании при создании двух (см. ссылки ЭПИСИАРХ-кл 82f49; АКЦЕПТОР-кл 82f50) полностью зависимых инструментов своей страсти к охоте…

«Прелестные существа эти танду», – подумала Джиллиан, положив планшет для чтения у дерева, под которым сидела. Утром она позволила себе час чтения, но одолела всего около двух тысяч слов.

Материалы о танду пришли вчера вечером по кабелю с «Броска». Видимо, Нисс уже налаживал отношения с мини-Библиотекой, добытой Томом на разбившемся теннанинском корабле. Доклад был слишком чёток и слишком точно отвечал теме запроса, чтобы исходить от софт-переводчика «Броска» для их жалкой микроветви.

Разумеется, Джиллиан уже было кое-что известно о танду. Все агенты Совета изучали этих скрытных и жестоких врагов человечества. Присланный материал лишь укрепил ощущение, что с вселенной что-то серьёзно не так, если в ней живут такие чудовища.

Однажды Джиллиан целое лето зачитывалась древними космооперами доконтактных времён. Какой открытой и дружелюбной казалась та вымышленная вселенная! Даже редкие «пессимистические» конструкции и рядом не стояли с этой, замкнутой, поделённой, опасной реальностью.

Мысли о танду вызывали у неё мелодраматическое желание носить с собой кинжал, чтобы прибегнуть к последнему из древнейших женских способов, если эти смертоносные чудовища когда-нибудь её схватят.

Густой органический запах перегноя заглушал привкус металла, царивший повсюду рядом с водой. Ночной шторм промыл и освежил воздух. Зелёные кроны плавно качались под мягкими наплывами непрестанных китрупских пассатов.

«Том, наверное, уже добрался до своего острова, – подумала Джиллиан, – и начал готовить эксперимент. Если только он жив…»

Этим утром она впервые потеряла уверенность. Она всегда была убеждена, что сразу поймёт, если он погибнет, где бы и когда бы это ни случилось. Но сейчас она была в смятении. Разум мутился, и она чувствовала одно: вчера вечером случилось что-то ужасное.

На закате у неё возникло предчувствие: с Томом что– то не так. Она не могла внятно передать это ощущение, но оно тревожило её.

Затем, глубокой ночью, были сны. Лица галактов, грубокожие, перистые, чешуйчатые, с клыками и жвалами. Они завывали и рычали, но она, несмотря на всю свою дорогостоящую подготовку, не разобрала ни единого слова, ни одного сенсорного знака. Кого-то из сна она припомнила – пару ксаппишских пилотов, умирающих в разбитом корабле; джофура, в дыму воющего над обрубком своей руки; синтианина, слушающего песни китов: а она не могла дождаться, когда можно будет выйти из-за жгуче-холодной, будто в вакууме, каменной глыбы.

Во сне у Джиллиан не было сил отогнать их всех.

Проснулась она внезапно, среди ночи, дрожа так, что позвоночник натянулся тетивой. Задыхаясь во мраке, она ощущала, как сознание сородича корчится в агонии где-то у пределов её восприятия. Несмотря на расстояние, Джиллиан уловила в мимолётном пси-знаке смешение значений. Слишком человеческое для одного фина и слишком китовое только для человека.

Оно прекратилось тут же. Психоатака кончилась.

Она не знала, как это объяснить. Что толку от пси, когда сообщения бессвязны до невозможности декодирования? Даже её генетически усиленная интуиция, похоже, была жестоким заблуждением. Хуже, чем заблуждением.

От её часа оставалось несколько минут. Их она провела, закрыв глаза, слушая нарастающие и затихающие звуки прибоя, пока волны вели бесконечную битву с западным побережьем. Ветви качались и шелестели на ветру.

В скрипе ствола и ветвей Джиллиан разбирала щебет и писк кикви, аборигенов-предразумных. Время от времени раздавался голос Дэнни Судман, говорившей в устройство, переводившее её слова на высокочастотный диалект кикви.

Хотя она работала по двенадцать часов, помогая Дэнни, Джиллиан всё равно чувствовала вину, будто устроила себе каникулы. Она уверяла себя, что эти маленькие туземцы чрезвычайно важны и что на корабле она всё наверстает.

Но её всё утро преследовало одно лицо из того сна. Лишь полчаса назад она поняла, что её подсознание воссоздало Херби – древний труп, породивший всю эту беду. Должно быть, так он и выглядел, когда был жив.

Там, во сне, перед тем как она ощутила близость катастрофы, длинное, едва схожее с гуманоидным лицо улыбнулось ей и медленно подмигнуло.

– Джиллиан! Доктор Баскин! Нам пора!

Джиллиан открыла глаза и, подняв руку, взглянула на часы. Они словно поставлены по голосу Тошио. Она помнила, что гардемарину можно полностью доверять. Скажешь ему будить тебя через час – и он отсчитает его до секунды.

В начале полёта она пригрозила ему строгими мерами, чтобы отучить называть её «сэр» или ещё анахроничнее – «мэм», чаще, чем через слово. Ну, разве что в каждом третьем предложении.

– Иду, Тошио! Одну минуту! – Встав, она потянулась. Отдых пошёл на пользу. Сознание путалось так, лишь покой мог его укротить.

Она собиралась закончить тут всё за три дня и вернуться на «Бросок» до начала запланированного Крайдайки перемещения корабля. К тому времени она с Дэнни должна была выяснить все экологические потребности кикви для перемещения небольшой пробной группы этих существ на Землю, в Центр Возвышения. Если «Броску» удастся вырваться и человечество первым подаст клиентскую заявку, это спасёт кикви от намного худшей судьбы.

Шагая среди деревьев, Джиллиан заметила океан в просвет северной рощи.

«Смогу ли я здесь принять зов Тома? Нисс говорил, что его сигнал примут по всей планете».

«И все ити его тоже поймают…»

Как и настаивал Том, она тщательно глушила свои пси-энергии. Но губами выговорила древнюю молитву, направляя её с волнами туда, на север.

– Ставлю, что хотите, доктор Дарт обрадуется, – сказал Тошио. – Конечно, это не совсем те сенсоры, которые он хотел. Но бот ещё действует.

Джиллиан посмотрела на маленький экран. Она не специалист в робототехнике или планетологии, но основы знала.

– Думаю, ты прав, Тошио. Рентген-спектрометр в порядке. Лазерное наведение и магнитометр тоже. Робот может двигаться?

– Как маленький омар. Только всплыть не сможет. Отсеки плавучести треснули, когда на него свалился тот кусок коралла.

– А где сейчас робот?

– На карнизе, метрах в девяноста. – Тошио набрал команду на маленькой клавиатуре, и над экраном засветилась голографическая схема. – Шлёт сонарную карту этих глубин. Опускать дальше не стану, пока не переговорю с доктором Дартом. Можно только спускать его с уступа на уступ. Робот не сможет вернуться туда, откуда ушёл.

Схема показывала чуть сужающуюся цилиндрическую каверну, которая углублялась в тонкую силикатную кору Китрупа, изобиловавшую металлами. Её стенки усеивали карнизы и выступы, вроде того, на котором сейчас держался повреждённый робозонд.

Главный ствол под небольшим углом уходил в каверну. Это корень той самой древодрели, взорванной Тошио и Дэнни несколько дней назад. Верхняя часть опирается на один край своего же подводного углубления. Ствол уходит далеко вниз, на некартированную пока территорию.

– Думаю, ты опять прав, Тошио, – улыбается Джиллиан, сжав плечо юноши. – Чарли обрадуется. Может, оставит Крайдайки в покое. Не хочешь сообщить ему новость?

Тошио был явно польщён, но предложение его смутило.

– Э-э-э, нет, благодарю, сэр. То есть я могу просто вставить это в ваш ежедневный доклад кораблю. Думаю, доктор Дарт задаст вопросы, ответить на которые у меня не хватит знаний…

Джиллиан не могла упрекнуть Тошио. Плохая новость или хорошая – с доктором Дартом разница невелика. Но Тошио лучше побыстрее научиться брать инициативу в свои руки, разговаривая с шимпом-планетологом.

– Уж извини, Тошио. Доктор Дарт полностью на тебе. Не забывай, через несколько дней я уезжаю. И тебе самому придётся занять место того, кто… э-э-э… порадует Чарли, когда он попросит отрабатывать по тридцать часов в сутки.

Тошио серьёзно кивал, слушая её советы, пока она не поймала его взгляд и не улыбнулась. И так улыбалась, пока он не покраснел и не улыбнулся в ответ.

36
Акки

Чтобы успеть к смене вахт, Акки срезал путь через воздушный шлюз. Одолев уже половину просторной камеры, он вдруг заметил нечто странное.

Кувырком назад остановился. Жабролёгкие бешено работали, и он выругал себя – надо быть идиотом, чтобы выделывать трюки, когда кислорода почти нет.

Шлюз был пуст, как обычно. Капитанский катер уничтожен в Скоплении Мелей. Тяжёлые сани и кучу оборудования перебросили к разбитому теннанинцу, а бот ещё вчера забрала лейтенант Хикахи.

Но вокруг последнего катера, самого крупного на «Броске», кипела суета. Управляя механическими «пауками», несколько финов грузили контейнеры в его трюм. Акки, забыв, что спешит оказаться первым на вахте, описал медленную спираль в сторону погрузки.

Он выплыл позади одного из финов, работавшего с «пауком». Погрузчик нёс в манипуляторах длинный ящик.

– Эй, Сап-пех, ч-ччто тут такое? – Акки строил короткие и простые фразы. Он уже много лучше говорил на англике в рабочей воде; уж если калафианец не говорит, как надо, что подумают остальные?

Фин оглянулся.

– А, здравствуйте, мистер Акки. Приказзз новый тутт. Прроверяем катер на… космопригодность. И заодно приказано погрузить эти ящики.

– А что ввв… в этих ящиках?

– Доктора Меца з-записи, кажетссс… – третий манипулятор помахал в сторону кучи водонепроницаемых коробок. – Вообразите, там все наши бабушки-дедушки и внуки записаны на магниточипах… Чувствуешь преемственность, д-дда?

Сап-пех – из сообщества Южной Атлантики, его клан гордится даром затейливой речи. Акки всегда интересовало, что это – эксцентричность или обычная глупость.

– Мне казалось, что вы управляете доставкой ресурсов к теннанинскому кораблю, – сказал он. Сап-пеху чаще всего давали задания, не требовавшие тонкости мышления.

– Точно так. Но эт-ти доставки прекращены, вам не сказали? Мы все крутимся на месте, пока не определится самочувствие капитана.

– Что? – Акки задохнулся. – Капитана?

– Он пострадал при инспекции наружности корабля. Лектрический ударрр, говорят. Нашли до истощения дыхателя. Бессознателен всё это время. Такката-Джим у штурвала.

Акки был в шоке. Он даже не заметил, что Сап-пех поспешно вернулся к работе – рядом всплыла огромная тёмная фигура.

– Могу чем-то помочь, мистер Акки? – Тон дельфа– гиганта звучал с нескрываемым сарказмом.

– Кта-Джон, – Акки взял себя в руки, – что с капитаном?

Этот боцман вызывал у Акки неосознанный страх. Он даже не пытался изобразить малейшее уважение к званию Акки. Вместо этого Кта-Джон быстро ответил на тринари:

 
* Думается, что
Может сказать вам больше *
 
 
* Ваш предводитель
* Там, на суше *
 

Дерзко отмахнувшись манипулятором экзоскелета, Кта-Джон развернулся и поплыл к своей команде. Волна мощных плавников снесла Акки метра на два. Понятно, что возвращать его не стоило. Что-то в тринари боцмана подсказывало – пользы от этого не будет. Расценив это как предупреждение, Акки понёсся к лифту на мостик.

Внезапно он понял, как много лучших финов «Броска» отсутствует на борту. Тшут, Хикахи, Каркаетт, Стат и Лаки Каа – все отправились к разбитому теннанинцу. Теперь старшим из младших офицеров становился Кта– Джон!

Кипиру тоже не было. Сплетням, которые он слышал о пилоте, Акки не верил. Он всегда считал Кипиру самым храбрым фином команды, и уж точно самым лучшим пловцом. Как ему хотелось, чтобы Кипиру вместе с Тоши были сейчас тут. С ними он выяснил бы, что происходит.

У лифта Акки обнаружил группу из четырёх турсиоп, торчавших в углу и ничем особенным не занятых. Мрачные морды, ленивые позы.

– Сус’та, в чём дело? – поинтересовался Акки. – Фины, вам что, заняться нечем?

Стюард оглянулся и крутанул хвостом – у людей это пожатие плечами.

– А что т-ттакого, мистер Акки?

– А то, что надо выполнять долг! Развели тут вонь!

– Так ведь капитан… – начал один из них.

Акки оборвал его:

– Капитан первым отправил бы вас по местам! – Он перешёл на тринари:

 
* Видишь далёкий
       горизонт?
* Это Земля!
       Мы все ей нужны *
 

Сус’та заморгал и попытался встать поприличнее. Остальные последовали его примеру.

– Да, с-сэр, мисстер Акки. Мы постараемся.

Акки кивнул.

– Вот и хорошо. Держитесь духа кининка.

Он вплыл в лифт и набрал код мостика. Пока дверь закрывалась, он видел, что фины расплываются в разные стороны, предположительно по рабочим местам.

Ифни! Трудно держаться уверенно, а ведь он только и хотел добиться от них информации. Но чтобы выглядеть уверенным, ему пришлось сделать вид, что он знает больше них.

Черепаший зуб! Моторы ломаные! Насколько серьёзно пострадал капитан? Как мы выстоим, если останемся без Крайдайки?

Решено: держусь в тени, пока… пока не выясню, что творится. Акки понимал, что гардемарину придётся труднее всего – все обязанности офицера и никакой защиты.

И гардемарин всегда последним узнаёт, что творится.

37
Суэсси

Расчистка почти завершена. Теннанинский корабль закреплён изнутри распорками. Скоро они смогут ввести в цилиндрическую полость тот самый груз и взлететь.

Ханнес Суэсси уже терял терпение. Подводные работы вымотали его. Если начистоту, дельфины тоже.

Господи, чего он только не рассказал бы дома! Как руководил стройками в дымных океанах Титана, как проводил адениновые кометы через Суповую Туманность. Даже о проекте с этими чокнутыми америндами и израэлитами, пытавшимися терраформировать Венеру. Но только эта работа учила его антизаконам природы.

Почти все материалы, которыми пришлось пользоваться, сделаны иномирными; у них странная ковкость и ещё более странная проводимость квантов. Он лично должен был проверять пси-сопротивление почти каждого шва, и всё равно после взлёта их камуфлированное чудо может дать утечку телекинетической статики на всё небо!

А фины! Они его просто уморили. Безупречно выполняют самые тонкие операции, а потом носятся кругами и вопят чушь на праймале, поймав необычный сонарный импульс от крышки открытого люка.

И каждый раз, кончив работу, вызывают старикана Суэсси. Проверь это, Ханнес, просят. Подтверди, что мы всё сделали как надо.

Старались они вовсю. Никак не могут перестать чувствовать себя недовозвышенными клиентами новоиспечённых патронов посреди невозможно опасной вселенной. Да ведь это и правда.

Суэсси понимал, что ворчит потому, что хочет, а не по делу. «Бросок» сделал своё дело, и только это по– настоящему важно. Он горд за каждого члена команды.

Честно говоря, дела пошли лучше, когда прибыла Хикахи. Такой пример для остальных, такое умелое использование притч кининка. Финам это помогало оставаться в рабочем состоянии.

Суэсси облокотился о койку. Узкая, всего в метре от потолка. В нескольких дюймах от плеча – горизонтальный люк, вход в его спальный отсек.

«Я достаточно отдохнул», – подумал он, хотя в глаза будто песка насыпали, а руки по-прежнему ломит. Нет смысла снова пытаться заснуть. Будет таращиться на закрытые веки.

Суэсси раздвинул створки люка. Прикрылся от света с трапа и сел, свесив ноги. Ступни плеснули.

Конечно, вода. Катер заполнен водой на метр до потолка.

Тело кажется бледным в резком свете отсека. «Не помню, когда мне по графику выходить», – подумал он и, зажмурившись, нырнул. Перевернувшись через голову, затворил за собой дверь.

Разумеется, пришлось ждать, пока откачают воду и он сможет посетить гальюн.

Потом Суэсси добрался до рубки маленького корабля. Хикахи и Тшут уже возились с коммуникатором. Они спорили на быстрой свистящей версии англика, которой он не понимал.

– Эй, – окликнул их Суэсси. – Хотите, чтобы я вышел? Согласен. Однако если я могу помочь, переключитесь на тридцать три с третью оборота. Я вам не Том Орли. За этим лопотанием не поспеваю!

Два фин-офицера подняли головы над водой, а Суэсси ухватился за ближайший поручень. Хикахи выдвинула глаза для надводного бинокулярного зрения.

– Возможно, это не проблема, но мы, кажется, потеряли связь с кораблём.

– С «Броском»? – Густые брови Суэсси приподнялись. – Их атаковали?

Тшут покачала верхней частью туловища слева направо.

– Думаем, нет. Я тут ждала сообщения, что слышно от Тома и о времени перемещения корабля. Не слишком сосредотачивалась, но слышала, как оператор внезапно предупредил о паузе… потом тишина.

– Когда это случилось?

– Несколько часов назад. Я дождалась конца вахты, надеясь, что это технический сбой, но потом вызвала Хикахи… – и теперь мы слушаем на всех частотах, – договорила старший офицер.

Суэсси подплыл к рации. Конечно, следует всё разобрать и проверить самому вручную. Но ведь электроника водоустойчивая.

«Если бы мы были в свободном полёте и фины могли работать без этой проклятой воды…»

– Ладно, – вздохнул он. – С вашего разрешения, Хикахи, вас, офицеры и джентльфины, я выпроваживаю из контрольной рубки и погляжу на приборы. Не будите финов, которые отдыхают в трюме.

Хикахи кивнула.

– Отправлю группу проверить моноволокно.

– Отличная мысль. И не волнуйтесь. Думаю, ничего серьёзного. Наверное, гремлины постарались.

38
Чарльз Дарт

– Боюсь, что этого проклятого робота они спустили всего метров на восемьдесят. Мальчишке Тошио дают с ним работать всего несколько часов, а потом забирают помогать Дэнни и Джиллиан водить наших новых клиентов по лабиринтам или доставать бананы палкой, или что они там ещё выделывают. Просто возмутительно! Чёртов недоломанный робот оборудован совсем не теми инструментами, которые нужны для геологических исследований. Вообразите, что будет, если мы спустим его на приличную глубину?

Голоизображение металлурга Брукиды, казалось, смотрело мимо Чарльза Дарта. Дельфин-учёный явно следил за собственным дисплеем. Его глаза были снабжены линзами, при чтении корректирующими астигматизм. Повернувшись, он взглянул на коллегу– шимпа.

– Чарли… Вы так уверенно заявляете, что робота нужно отправить глубже в кору Китрупа. Жалуетесь, что он прошёл всего пятьсот метров. Вы понимаете, что это уже полкилометра?

Чарли поскрёб мохнатый подбородок.

– Да! Ну и что? Проход лишь чуть сузился, и можно опуститься на столько же, сколько мы уже прошли. Это поразительная минералогическая лаборатория! Я так много узнал о подповерхностной зоне!

Брукида вздохнул.

– Чарли, вас не интересует, почему каверна под островом Тошио не уходит глубже ста метров?

– Гммм… Что вы имеете в виду?

– Я имею в виду, что так называемая древодрель, ответственная за эту полость, не смогла погрузиться так глубоко в поисках питательных карбонов и силикатов. Она не может…

– Откуда вы знаете? Вы что, эколог? – Чарли скрипуче хохотнул. – Ну, правда, Брукида, на чём основано ваше предположение? Иногда вы меня поражаете!

Брукида терпеливо дождался, пока шимп отсмеётся.

– Я основываюсссь на известных каждому обывателю законах природы, а также на принципе бритвы Оккама. Подумайте, сколько грунта извлечено? Его сбросили в море? Вам не приходило в голову, что по линии разлома есть несколько тысяч металлоостровов, и почти у каждого своя древодрель. И в недавнюю геологическую эпоху должны были существовать миллионы таких стволов?

Дарт начал было хихикать, но умолк. Несколько мгновений он смотрел на своего коллегу-китообразного, потом рассмеялся уже искренне. Хлопнул по столу.

– Touche! Ладно, сэр, добавим к списку: «Что это за дыры?» К счастью, последние месяцы я ухаживаю за нашим экологом. Я оказывал ей множество услуг, и она сейчас как раз на месте нашего спора. Попрошу Дэнни немедленно заняться этим. Будьте уверены, скоро мы узнаем, для чего эти древодрели!

Брукида ничего не ответил, лишь тихо вздохнул.

– Итак, решено, – продолжал Чарли. – Вернёмся к воистину значимым проблемам. Поможете убедить капитана, что я должен лично попасть на остров и заменить эту паршивую машинку Тошио на настоящего глубоководного робота?

Глаза Брукиды расширились. Он помедлил с ответом.

– К-к-капитан ещё без сознания, – сказал он наконец. – Маканай сделала уже две операции. По последним сообщениям, прогноз неясный.

Шимп долго смотрел на него.

– Ах да, я и забыл. – Чарли отвернулся от голограммы. – Ну, возможно, разрешит Такката-Джим. Ведь большой катер пока стоит. Попрошу Меца поговорить с ним. Но вы поможете?

Глаза Брукиды сузились.

– Сначала изучу данные масс-спектрометра, – бесстрастно ответил он. – Позвоню вам, когда будут результаты. Сейчас мне пора заканчивать, Чарльз Дарт.

Голограмма растаяла. Чарли снова был один.

«Что-то Брукида несговорчив, – подумал он. – Чем я мог его задеть?»

Чарли знал, что обижает людей, но был не в силах справиться с собой. Даже остальные шимпанзе считали его резким и самолюбивым. Говорили, что такие неошимпы, как он, порочат репутацию всего вида.

«Ну, я старался, – подумал он. – А стараясь, часто ошибаешься, и все усердные попытки быть приятным оборачиваются faux pas[7]7
  Неверный шаг (франц.).


[Закрыть], то и дело забываешь имена окружающих. Наверное, нужно с этим смириться.

Остальным тоже не всегда перепадали награды за доброту ко мне».

Чарльз Дарт пожал плечами. Всё это ничего не значит. Чего ради переживать из-за нестойкой популярности? Всегда остаётся его собственный мир, мир скал и кипящих ядер, лавы и живых планет.

«И всё же я считал Брукиду другом…»

Он заставил себя отбросить эту мысль.

«Надо звонить Мецу. Он поможет с тем, что мне нужно. Я им докажу… эта планета настолько уникальна, что они… что им придётся переименовать её в мою честь! Ведь есть прецеденты». Он хихикнул, потянув себя за ухо, а другой рукой набил код.

Компьютер искал Игнасио Меца, а Дарт лениво думал: «Все ждут вестей от Тома Орли. Ещё недавно только об этом и говорили».

Потом он вспомнил, что сообщения от Орли должны были поступить вчера, как раз когда Крайдайки был ранен.

«Ага! Наверное, Том выполнил то, что собирался, и никто не позаботился сказать мне. Или даже сказали, но я опять прослушал. Всё равно, я уверен, что он справится с этими ити. Давно пора. Травят тебя по всей Галактике, корабль залит водой.»

Интерком показал номер Меца. Сигнал ушёл по линии.

Как неудобно с Крайдайки. Конечно, он очень строг и серьёзен для фина, не всегда понимающий, но Чарли не мог радоваться тому, что он больше не мешает. Наоборот, где-то внутри возникло странное ощущение, когда он размышлял, каким убразом капитан убран с доски.

«Хватит думать об этом! Беспокойство только мешает».

– О, доктор Мец! Я вас поймал на выходе? Только скажите, не можем ли мы поговорить? Ближе к вечеру? Отлично! Да, я собираюсь попросить вас о крохотном одолжении…