Текст книги "Звездный прилив"

22
Крайдайки

Встреча затянулась.

Крайдайки уже пожалел, что позволил Чарльзу Дарту голографироваться. Шимп-планетолог был бы менее многословен тут, в шипящей рабочей воде, и с маской на лице. Дарт восседал в собственной лаборатории, делегировав в центральный отсек своё изображение, отчего не мог заметить недовольства присутствовавших. Неофинам крайне сложно дышать рабочей водой перед дисплеем целых два часа.

– Естественно, капитан, – хриплый баритон шимпа гулко раздавался в воде. – Когда вы решили сесть возле основного тектонического разлома, я был полностью за. Где ещё можно получить столько данных, буквально не двигаясь. Хотя я определил ещё семь-восемь участков на поверхности Китрупа, чтобы подтвердить некоторые, весьма интересные выводы, которые мы сделали тут.

Крайдайки слегка удивился. Мы? Чарли впервые проявляет скромность.

Брукида парил вблизи. Пока его знания не были нужны ремонтникам, металлург работал с Чарльзом Дартом. Весь последний час он молчал, предоставив шимпу извергать водопады профессионального жаргона.

«Что с Брукидой? Неужели он думает, что у капитана преследуемого корабля нет других дел?»

Хикахи, только что выпущенная из госпиталя, перевернулась животом вверх, вдыхая пузырящуюся, сатурированную кислородом воду и одним глазом наблюдая за голограммой шимпанзе. «Ну, зачем она так делает? – думал Крайдайки. – Так я не смогу сосредоточиться…»

Во время затяжных и стесняющих совещаний Крайдайки чувствовал именно это. В мошонке начинала пульсировать кровь. Хотелось всплыть над Хикахи и нежно покусать её везде – выше, ниже, за бока…

Вызывающе, конечно, особенно принародно, но, по крайней мере, с собой он откровенен.

– Планетолог Дарт. – Он вздохнул. – Я пытаюсь понять, что вы всё-таки обнаружили. То, что касалось кристаллических и изотопных аномалий в коре Китрупа, вроде бы ясно. Что до э-эээ… слоя субдукции…

– Зона субдукции – участок двух плит коры. Часть одной плиты скользит по другой, – поправил его Чарли.

Крайдайки захотелось послать подальше своё достоинство и выругаться.

– Настолько я планетологию знаю, доктор Дарт. – Он говорил очень сдержанно. – Я рад, что наша посадка рядом с такой границей оказалась вам полезна. Но выбор места основан на тактичессских соображениях. Нам требовались металлы и скрытность, а «коралловые» острова дали нам и то и другое. Над нами полно вражеских крейсеров, и я не имею права разрешать экспедиции в другие районы планеты. Скажу больше – я должен запретить дальнейшее бурение даже тут. Риск слишком велик.

Шимп насупился. Его руки заметались в воздухе. Крайдайки продолжил.

– Кстати, что сообщает микроветвь корабля о Китрупе? Разве Библиотека не помогает в решении ваших проблем?

– Библиотека! – Дарт фыркнул. – Куча лжи! Паскудное болото дезы! – Голос Дарта перешёл в глухое рычание. – Ничего об аномалиях! Ни одного упоминания о металлоостровах! Последняя экспедиция – четыреста миллионов лет назад. Когда планету внесли в резерв для карранк%ов…

Чарли едва не задохнулся, пытаясь выговорить затяжной твёрдый приступ со смыканием голосовой щели. Выпучив глаза и кашляя, он заколотил себя в грудь.

Крайдайки повернулся к Брукиде.

– Это точно? Библиотека умалчивает об этой планете?

– Точччно. – Брукида медленно кивнул. – Четыре сотни эпох – это долго. Когда какой-нибудь мир зачисляют в ресурсные планеты, его оставляют невозделанным, пока развивается новая раса, пригодная для возвышения, или её оставляют дряхлеющей расе в качестве тихого местечка для деградации. Либо детский сад, либо дом престарелых. Похоже, Китруп стал и тем и другим. Нами обнаружена предразумная раса, сложившаяся позже последнего апдейта Библиотеки. Одновременно… э-ээ… карранк%…– у Брукиды были те же трудности с произношением, – .отвели эту планету для мирной кончины, каковая, похоже, состоялась.

– Но четыреста эпох без обследования? Трудно представить.

– Да, обычно такая планета повторно лицензируется Институтом Миграций. Но Китруп – необычный мир, очень мало видов соглашались тут жить. И сюда нет удобного подлёта. В этой части космоса низкий уровень гравитации. Потому нам и удалось долететь сюда.

Чарльз Дарт всё пытался отдышаться. Он глотал воду из стакана. Пользуясь передышкой, Крайдайки неподвижно завис, чтобы поразмыслить. Вопреки доводам Брукиды, не верилось, что Китруп могли оставить невозделанным так надолго. В перенаселённой Галактике, где хватаются за любой кусок территории?

Институт Миграций был единственным учреждением в обширной бюрократии Галактики, чья мощь и влиятельность могла соперничать даже с Институтом Библиотеки. По традиции, все расы-патроны подчиняются своду законов экосферного управления; иное поведение могло повлечь всегалактическую катастрофу. Возможность для малых рас однажды стать клиентами, а затем, в своё время, патронами, была идейной опорой для прочного всегалактического экоконсерватизма.

Большинство галактов обходят молчанием тот факт, что человек натворил до контакта. Истребление мамонтов, гигантских наземных ленивцев и ламантинов простили – у человечества был «сиротский» статус. Виноватыми оказались предполагаемые патроны хомо сапиенс – таинственная ненайденная раса, тысячи лет назад бросившая человечество на полпути к возвышению.

Дельфины знали, как были близки китообразные к полному истреблению человеком, но они никогда не обсуждали это за пределами Земли. В любом случае их судьба отныне связана с судьбой человечества.

Земля будет принадлежать человеку, пока раса не покинет её или не вымрет. Десять колонизированных ею миров по краткосрочной лицензии переданы ей в управление по очень сложному плану экоменеджмента. Самая короткая лицензия – всего на шесть тысяч лет. Затем колонисты Атласта покинут её, снова оставив планету невозделываемой.

– Четыреста миллионов лет… – бормотал Крайдайки. – Всё же это необычно долгий срок без переобследования.

– Согласен! – завопил Чарли Дарт, обретший речь. – А если я скажу, что Китруп населяла техноцивилизация, и всего-навсего тридцать тысяч лет назад? И ни слова о ней в Библиотеке?

Хикахи подплыла ближе.

– Вы полагаете, доктор Дарт-тт, что аномалии коры выдают незаконно заселившуюся цивилизацию?

– Да! – выкрикнул тот. – Именно! Всем известно, что экочувствительные расы строят свои главные сооружения вдоль краёв тектонических плит планеты! Поэтому, когда планету впоследствии зачисляют в необитаемые, все следы обитания уйдут под мантию и исчезнут. Есть мнение, что потому-то Земля и не сохранила следов прежних обитателей.

Хикахи кивнула.

– И если какая-то раса тут осела незаконно…

– Они будут строить только на стыке плит! Библиотека обследует планеты лишь в интервалах нескольких эпох. К тому времени все доказательства вторжения уже уйдут под землю. – Шимп-голограмма азартно смотрела на слушателей.

Крайдайки не мог принять это всерьёз. Чарли сочинил какой-то детектив. Только злоумышленниками у него были цивилизации, приметами – города, а коврик, под который замели улики, – оболочка планеты. Идеальное преступление! К тому же коп с угла делает обход каждые несколько миллионов лет, но всегда с опозданием.

Капитан понимал, что всё это человеческие метафоры. Что ж, это объяснимо. Бывали случаи, скажем, при полёте в искривлённом пространстве, когда мышление китообразных помогает. Но размышлять о безумной политике галактов куда полезнее, насмотревшись древних человеческих триллеров и начитавшись книг по такой же безумной человеческой истории.

Теперь Брукида и Дарт спорили о каких-то технических проблемах, и Крайдайки смог подумать о вкусе воды, омывавшей Хикахи. Как ему хотелось спросить её, похож ли этот аромат на тот, который он себе представил. Может, она воспользовалась косметикой, или это настоящие феромоны?

Сделав над собой усилие, он вернулся к обсуждаемой теме.

Открытие Чарли и Брукиды в нормальных условиях было бы сенсацией.

«Но сейчас оно никак не связано со спасением корабля и экипажа или с отправкой сведений Совету Земнорождённых. Даже экспедиция, в которую я послал Кипиру и Тошио, изучение предразумных аборигенов, куда важнее, чем раскрытие тайн, поглощённых древними скалами чужого мира».

– Прощу прощения, капитан. Я опоздал. Хотя успел кое-что услышать.

Крайдайки повернулся к подплывавшему доктору Игнасио Мецу. Неповоротливый, костлявый и седоволосый психолог медленно работал руками, не слишком помогая слабой выталкивающей силе. Глянцевый коричневый гидрокостюм обтягивал выпуклый животик.

Брукида и Дарт всё спорили – теперь о радиоактивном нагреве пород, гравитации и падении метеоритов. Хикахи этим явно наслаждалась.

– Рады вас видеть даже с опозданием, доктор Мец. Хорошо, что вы смогли выбраться.

Крайдайки с удивлением осознал, что не слышал его приближения. Обычно Мец плыл с таким шумом, что его было слышно через весь отсек. Порой он выдавал около двух килогерц, сейчас же едва распознавался. И обычно это сильно раздражало. Как Мец, работая с финами столько времени, мог не сознавать проблемы?

«Начинаю походить на Чарли Дарта! – одёрнул себя Крайдайки. – Не будь сварлив, капитан!»

Он просвистел стихи, зазвучавшие в его мозгу:

 
* Те, кто живёт,
       Все трепещут,
       * Всё,
* И миру их трепет помогает
       Петь*
 

– Капитан, я вообще-то по другому делу, но открытие Дарта и Брукиды, вероятно, с ним связано. Можем поговорить наедине?

Крайдайки сохранял бесстрастие. Скоро ему надо отдохнуть и размяться. Беспрестанная работа уже изматывает, а «Броску» это может повредить.

Но с этим человеком следует быть начеку. Мец ему – не начальство, ни на «Броске», ни где-либо, но у него есть совершенно особая власть. Крайдайки знал, что его право на потомство гарантируется при любом исходе экспедиции. Однако Мец даёт очень весомую оценку. Все дельфы экипажа старались держаться с ним «разумно». Даже капитан.

«Может, поэтому я удерживаюсь от конфронтации», – подумал Крайдайки. Тем не менее очень скоро ему придётся вынудить доктора Меца ответить на вопросы о некоторых членах экипажа «Броска».

– Ладно, доктор, – согласился он. – Одну минуту.

По кивку Крайдайки подплыла Хикахи. Улыбнувшись, она махнула Мецу грудным плавником.

– Хикахи, закончи тут за меня. Продержись не больше десяти минут, а потом подведи итоги и расплывайтесь. Через час найди меня в рекреационном бассейне 3А, подготовь рекомендации.

Она ответила так же, как он обратился к ней, – на быстром, очень правильном подводном англике:

– Слушаюсь, капитан. Есть ещё приказания?

Чёрт возьми! Крайдайки понимал, что сонар Хикахи определил его сексуальное возбуждение. Самцам это трудно скрывать. Ему же, чтобы уловить то же в ней, надо как следует прозвонить сканером её всю, а это невежливо.

Насколько проще было раньше!

Ладно, через час он всё равно это поймёт. Одна из капитанских привилегий – можно приказать освободить целый бассейн для отдыха. Хоть бы ничего срочного не случилось!

– Нет, это всё, Хикахи. Выполняй.

Она чётко отдала честь рукой экзоскелета.

Брукида и Чарли всё ещё спорили, когда Крайдайки снова обернулся к Мецу.

– Кружная дорога к мостику будет достаточно приватной, доктор? Мне надо проверить кое-что с Такката– Джимом, прежде чем заняться прочим.

– Прекрасно, капитан. То, что мне надо сказать, не требует особого времени.

Крайдайки по-прежнему сохранял невозмутимость. Что это Мец так разулыбался? Что-то заметил или услышал?

* * *

– Я обессспокоен вон той вулканической цепью на три тысячи километров, вдоль стыка двух плит, – сказал Брукида. Он говорил медленно – для Чарли, и потому, что в рабочей воде не очень поспоришь. Всегда кажется, что воздуха мало.

– На орбитальных картах легко видеть, что вулканы планеты расположены далеко друг от друга. Но именно туттт их много, и все небольшие, одного размера.

Чарли пожал плечами.

– Старина, какое это имеет значение?

– Но разве это не единственная зона с металлохолмами? – вдруг вмешалась Хикахи. – Я не эксперт, но космонавт приучен не доверять парным совпадениям.

Чарли открыл рот и тут же закрыл, словно хотел ответить, но передумал. Затем всё же спросил:

– Брукида, вы думаете, что эти псевдокораллы могут нуждаться в питательных веществах, которые выделяет данный тип вулканов?

– Восссможно. Дэнни Судман – специалист по экзобиологии. Сейчас она на одном из таких островов, исследует аборигенов.

– Она должна взять для нас образцы! – Чарли потёр руки. – Думаете, будет уместно попросить её свернуть к вулканам? Не слишком далеко, разумеется. После того, что сказал Крайдайки… К самому-самому маленькому.

Хикахи свистяще хихикнула. Сумасшедший! Но его энтузиазм заразителен, а это отличное средство от тревоги. Ах, если бы она умела отрываться от смертоносной вселенной среди абстракций, как доктор Чарльз Дарт.

– И замеры температуры! Конечно, Дэнни сделает это ради меня. Я ведь столько для неё сделал!

Крайдайки обошёл плывущего человека по широкой спирали, разминая мышцы, потягиваясь и прогибаясь.

Через нейрошунт согнул и разогнул главные манипуляторы экзоскелета, как человек, упражняющий руки.

– Ну ладно, доктор. Чем могу помочь?

Мец плыл, неспешно перебирая ногами. Он дружелюбно посмотрел на Крайдайки.

– Капитан, мне кажется, нам пора заново продумать стратегию. Многое изменилось после нашего появления на Китрупе.

– А нельзя ли поточнее?

– Разумеется. Вы помните, что мы ушли от точки перехода, чтобы семь флотов не уничтожили нас из засады. Вы быстро осознали, что даже если мы сдадимся кому-то одному, остальные навалятся на него и неизбежно уничтожат нас. Я понял вашу логику гораздо позже. Сейчас я вам аплодирую. Несомненно, это были великолепные тактические манёвры.

– Благодарю, доктор Мец. Но вы не учитываете другую причину нашего отступления. Мы действовали по приказам Совета Землерождённых – доставить данные непосредственно ему, без утечек. Наш захват расценивался бы как утечка, вы согласны?

– Конечно! – кивнул Мец. – И ситуация не менялась, когда мы сели на Китрупе – ход, рождённый вдохновением. Мне думается, что наше убежище не сработало исключительно по несчастному стечению обстоятельств.

Крайдайки удержался от уточнения, что убежище их прячет, как и прятало.

– Продолжайте, – сказал он.

– Так вот, сейчас шанс уйти близок к нулю. Китруп остаётся убежищем от хаоса битвы, но не сможет прятать нас, когда наверху выявится победитель.

– Что вы предлагаете?

– Думаю, нам следует взвесить приоритеты и выработать план для прискорбного исхода дел.

– И какие приоритеты вы считаете важнейшими? – Ответ Крайдайки уже знал.

– Само собой, сохранение корабля и экипажа! И данных о том и о другом. Наша главная задача такова? – Мец остановился, глядя на Крайдайки, словно учитель на непонятливого ученика.

Крайдайки мог насчитать полдюжины задач, поставленных «Броску», начиная с проверки верности сведений Библиотеки, установления контактов с потенциальными союзниками и кончая миссией военной разведки в лице Тома Орли. Но, как указал Мец, наипервейшей была оценка возможностей корабля с командой и под командованием дельфинов. Её исполнение было сутью эксперимента.

Но всё так изменилось с момента, когда они обнаружили брошенный флот. Он больше не мог действовать, исходя из приоритетов, заданных вначале. Как это объяснить человеку вроде Меца?

«О, справедливость, – припомнил Крайдайки, – ты в груди звериной. Лишились люди разума»[4]4
  Перевод М. А. Зенкевича.


[Закрыть]. Иногда ему казалось, что Бард сам был наполовину дельфином.

– Понимаю вашу точку зрения, доктор Мец. Но не вижу, как это связано со сменой стратегии. Нам по– прежнему грозит гибель, стоит высунуть нос из воды.

– Только если мы сделаем это до появления победителя. Конечно, до окончания боя не стоит и пытаться.

Однако у нас есть возможность вступить в переговоры. Мы ещё можем добиться успеха всей миссии!

Крайдайки возобновил своё неспешное кружение, вынуждая генетика снова плыть в сторону шлюза командного мостика.

– Вы можете предположить, что нас вынудят вести переговоры. Доктор Мец?

Мец усмехнулся.

– Во-первых, у нас есть информация, буквально откопанная Брукидой и Чарльзом Дартом. Институты вознаграждают сообщающих об экопреступлениях. Большинство из тех, кто сейчас над нами сражается, принадлежат к традиционалистам-консерваторам того или иного толка и сумеют оценить наше открытие.

Крайдайки опять воздержался от презрительной реплики по поводу наивности этого человека.

– Продолжайте, доктор, – ровно ответил он. – Что ещё нам придётся пообещать?

– О, капитан, нашу миссию, её значение. Даже если наши победители решат задержать «Бросок», они не могут не сочувствовать нашим целям. Обучать клиентов управлять космическими кораблями – одна из главных задач возвышения. Конечно, они позволят отослать несколько людей и финов домой с нашими данными по оценке поведения, чтобы не тормозить прогресс в будущем создании фин-экипажей. Поступить иначе для них будет всё равно, что чужому вмешаться в развитие ребёнка, потому что он заспорил с родителями.

«И сколько же детей человеческих пытали и убили за грехи родителей тогда, в ваши Тёмные Века?» Крайдайки хотелось спросить, кому придётся стать эмиссаром, везущим данные о возвышении на Землю, пока «Бросок» будет в плену.

– Доктор Мец, мне кажется, вы недооцениваете фанатичность сторон. Хорошо, что ещё?

– Да, самое важное я оставил напоследок. – Мец со значением дотронулся до плавника Крайдайки. – Мы должны обдумать, как отдать галактам то, чего они хотят.

Этого Крайдайки и ждал.

– То есть вы полагаете, что нам следует выдать им местонахождение брошенного флота?

– Да, со всей информацией и подобранными сувенирами.

Крайдайки не менял бесстрастного выражения морды.

«Сколько ему уже известно о работе Джилл над Херби? – подумал он. – Великий Сновидец! Однако этот труп вызывает осложнения».

– Вы же помните, капитан, то краткое сообщение с Земли приказывало нам укрыться и засекретить данные, но по возможности! А ещё нам сказали самим принимать решение. Думаете, наше молчание затянет обнаружение этого «Саргассова моря» затерянных кораблей, после того, как о них узнали? Не сомневайтесь, половина патронов Пяти Галактик разослала тучи разведчиков, пытаясь повторить наше открытие. Они уже знают, что искать в тусклых отдалённых шаровых скоплениях. Лишь вопрос времени, когда они наткнутся на нужный гравитационный поток и скопление.

Крайдайки это показалось спорным. Галакты редко думают в рамках земной логики, поэтому вряд ли поведут розыск именно так. Свидетельство тому – долгий срок, в течение которого флот оставался необнаруженным. Однако в общем Мец прав…

– Тогда почему бы нам, доктор, не сообщить об этом напрямую в Библиотеку? Став общеизвестной, проблема перестанет быть нашей. Ведь такое значительное открытие должно изучаться группой, лицензированной Институтами?

Крайдайки съязвил, но по покровительственному взгляду Меца понял, что его поняли всерьёз.

– Капитан, не будьте наивны. Фанатики там, на орбите, не слишком заботятся о соблюдении невнятных законов галактик, когда полагают, что у них в распоряжении миллионы лет. Если все узнают, где брошенный флот, битва просто переместится туда. Древние корабли будут уничтожены в междоусобице, самое мощное защитное поле их не спасёт. А галакты всё равно будут пытаться схватить нас, если решат, что мы лгали!

Они добрались до мостика. Крайдайки помедлил.

– Значит, лучше передать сведения одной из соперничающих сторон и предоставить ей возможность исследовать флот?

– Да! Посудите, зачем нам куча летящего хлама? Опасное место, где мы потеряли разведбот и двенадцать отличных финов из команды. Разве мы поклоняемся предкам, словно фанатики-ити? Нам плевать, разве что из чисто интеллектуальных соображений, был этот древний флот останками времён Породителей или даже самими возвратившимися Породителями. Ясно одно – это не стоит нашей смерти. Если мы что и познали за последние двести лет, так это то, что мелкому клану новичков, вроде нас, землян, стоит вовремя убираться с дороги, когда здоровые парни, вроде соро и губру, суют туда нос.

Седины доктора Меца развевались, когда он возбуждённо кивал в такт своим словам. В волосах, словно нимб, вскипало облако пузырьков.

Крайдайки не собирался менять своего отношения к Мецу, но когда, волнуясь, он утратил свою обычную внешнюю чопорность, стал почти симпатичен.

На свою беду, Мец ошибался в главном.

Таймер экзоскелета Крайдайки засигналил. Вздрогнув, он понял, как сейчас поздно. – Ваши доводы крайне интересны, доктор Мец. У меня просто нет сейчас времени вникнуть поглубже. Но ни одно решение не будет принято без ознакомления всего экипажа с информацией совета корабля. Справедливо?

– Да, но всё же мне кажется, что…

– И, кстати, о битве над Китрупом. Мне надо зайти и узнать, что может сообщить Такката-Джим. – Он не собирался тратить на Меца столько времени. И уж совсем не хотел терять столько раз отложенную тренировку.

Однако Мец не собирался его отпускать.

– О да. Вы упомянули Такката-Джима, и я вспомнил, что ещё хотел прояснить с вами, капитан. Меня заботит ощущение социальной изолированности, выражаемое некоторыми фин-членами экипажа, принадлежащими к разным экспериментальным подвидам. Они жалуются на остракизм и непропорционально большую дисциплинарную опеку.

– Очевидно, речь о некоторых стеносах?

Мецу явно было неудобно.

– Это разговорное наименование, хотя оно и прижилось, но все неофины таксономически являются Tursiops amicus…

– Я держу ситуацию в зубах, доктор Мец. – Теперь Крайдайки не смущало, что он перебивает человека. – Определённая групповая динамика задействована, и я прибег к тому, что мне кажется эффективной техникой сохранения единства команды.

Недовольство проявляла дюжина стеносов. Крайдайки подозревал здесь атавистическое ослабление разумности, вызванное стрессом и страхом. А считавшийся экспертом доктор Мец, похоже, ставил диагноз «расовая дискриминация» большинству команды «Броска».

– Такката-Джима вы тоже включаете в их число? – спросил Крайдайки.

– Разумеется, нет! Он прекрасный офицер. Просто, когда вы назвали его имя, я и припомнил… – Мец оборвал себя на полуслове.

«Что он тоже стенос, – мысленно договорил Крайдайки. – Практикуется в расовой дискриминации. Сказать ли Мецу, что я обдумываю назначение Хикахи первым помощником? Несмотря на всё мастерство Такката-Джима, его угрюмая отстранённость начинает действовать на остальную команду. Такой заместитель мне не нужен».

Крайдайки с грустью вспомнил лейтенанта Ячапа-Джин, погибшую там, у Скопления Мелей…

– Доктор Мец, раз уж вы подняли этот вопрос, отвечу, что заметил расхождение между предполётными психопрофилями некоторых членов экипажа и их последующим поведением. Я сам не китопсихолог, но некоторые обстоятельства убедили меня, что этих финов ни в коем случае не должно было быть на корабле. Как вы это объясните?

Мец выглядел озадаченным.

– Боюсь, что не понимаю, о чём это вы, капитан…

Рукой экзоскелета Крайдайки почесал правое надбровье.

– Пока я мало что могу сказать, но думаю, что употреблю капитанскую власть и посмотрю ваши материалы. Строго неформально, само собой. Приготовьте их, пожалуйста, к…

Сигнал прервал Крайдайки. Это был коммлинк его экзоскелета.

– Да, говори! – приказал он. Несколько секунд он слушал передатчик через нейрошунт.

– Ждите, – наконец ответил он. – Сейчассс буду. Отбой.

Импульс его сонара нашёл сенсор дверного замка. Дверь с жужжанием отъехала.

– Мостик, – сказал он Мецу. – Прибыл разведчик с сообщением от Тшут и Томаса Орли. Меня вызывают, но мы ещё обсудим эти обстоятельства, доктор.

Двух мощных ударов хвоста Крайдайки хватило, чтобы влететь в люк и оказаться у мостика.

Игнасио Мец смотрел вслед уплывающему капитану.

«Крайдайки почуял, – думал он. – Подозрения насчёт моих спецпроектов. Мне надо что-то предпринять. Но что?»

Условия осады, напряжение и опасность поставляли отменные данные, особенно по финам, зачисленным в команду «Броска» под его нажимом. Но сейчас всё пошло вразнос. Некоторые из его наблюдаемых выдали симптомы, которых он не ожидал.

Теперь к тревоге из-за этих фанатиков-галактов добавились подозрения капитана. Сбить его со следа будет непросто. Мец всегда восхищался гениями, а в дельфе после возвышения – особенно.

«Как жаль, что он не один из моих… – подумал он о Крайдайки. – Создать такого было бы честью…»