Текст книги "Звездный прилив"

59
Крайдайки

 
Издалека
       Их Зов
Гиганты,
       Духи Океана,
              Левиафаны
 

Крайдайки начинает понимать – да-да, начинает. Древние Боги – отчасти вымысел, отчасти видовая память, отчасти призраки… и отчасти что-то ещё. Что-то, чего инженер никогда не должен был позволять своим ушам слышать и глазам – видеть.

 
Издалека…
                     Их…
       Левиафаны…
 

Нет, не сейчас. Крайдайки должен исполнить свой долг.

Больше не инженер, не инженер, но Крайдайки остаётся космонавтом. Крайдайки не бесполезен. Сделает всё, что сможет, чем сможет помочь.

Чем сможет помочь спасти свой экипаж, свой корабль…

60
Джиллиан

Ей хотелось потереть глаза, но над ними была маска. Сделать оставалось ещё очень много.

Фины вплывали и уплывали, сталкиваясь с ней, когда она передвигалась по кораблю, едва не опрокидывая её из-за спешки доложить, и тут же нестись обратно с полученным приказом.

«Надеюсь, Хикахи скоро вернётся. Я неплохо справляюсь, но я не офицер-космонавт. Её-то готовили управлять командой».

«Хикахи даже не знает, что она уже капитан, – думала Джиллиан. – Конечно, хочется, чтобы связь быстрее начала работать, но именно эту новость я боюсь на неё обрушить».

Она отправила краткое сообщение Эмерсону Д’Аниту, и последний курьер стрелой метнулся в моторный отсек. Уаттасети держался рядом с ней, когда она повернула к шлюзу.

В камере было две небольшие группы дельфов, одна толпилась у переднего десантного люка, вторая – вокруг катера.

Нос маленького корабля почти касался диафрагмы одного из наружных люков. Корма скрывалась в металлическом кожухе у дальнего конца шлюзовой камеры.

«Когда катер уйдёт, это место будет выглядеть пустынным», – подумала она.

Один из финов у люка заметил Джиллиан и поспешил навстречу. Резко остановившись перед ней, он завис в позе внимания.

– Фланговые и разведка готовы отбыть по вашему приказу, Джиллиан.

– Спасибо, Заафт. Уже скоро. По-прежнему ничего от ремонтников на линии или от Кипиру?

– Нет, с-сэррр. Хотя курьер, посланный за Кипиру, скоро будет у корпуса.

Это было огорчительно. Такката-Джим оборвал линию до теннанинского корабля, и сейчас казалось невозможным найти разрыв. В очередной раз она прокляла моноволоконный кабель за то, что его так легко спрятать.

Всё, что они знали, это что на рабочую команду обрушилось нечто жуткое, на то место, откуда она планировала двинуть «Бросок». По крайней мере детекторы засекли космический бой, всё ещё идущий, и почти такой же свирепый, как раньше.

Но что задерживает Тома? Предполагалось, что он взорвёт инфобомбу, когда ити сядут, чтобы обследовать его уловку. Однако после поддельного сигнала бедствия ничего не было.

Вдобавок ко всему проклятый Нисс желал побеседовать. Скрытого сигнала тревоги в её офис он не прислал, значит, это не было срочно. Но всякий раз, пользуясь коммом, она различала слабый щелчок, означавший, что эта вещь хочет поговорить.

Всего этого хватало, чтобы нормальная женщина забралась в постель и не вылезала.

Внезапное оживление пронеслось по толпе у шлюза. Динамик на стене испустил короткий, невнятный писк на тринари, за которым последовало сообщение подлиннее на свободном, хорошо артикулированном англике.

– С-сэр! – возбуждённо повернулся Заафт. – Сообщают, что…

– Я расслышала. – Она кивнула. – Связь восстановлена. Поздравления ремонтной бригаде, и верните их на борт для двухчасового отдыха. Затем, пожалуйста, пусть Хиурки-пит свяжется с Хикахи. Ему следует выяснить их положение и сообщить ей, что мы двинем корабль в 21.00, если она согласна. Я ей скоро позвоню.

– Есть, с-сэр! – Заафт радостно крутанулся и исчез.

Уаттасети с молчаливым ожиданием смотрел на неё.

– Ну, ладно, – сказала она. – Проводим Такката– Джима и Меца. Вы выяснили, удалила ли команда всё, чего нет в нашем списке, и проверили всё, что отсылаемые взяли с собой?

Джиллиан сама проинспектировала катер несколько часов назад, пока Мец и Такката собирались. Она добавила несколько страховок, о которых больше никто не знал.

– Так точ-чно. Им не позволили даже пистолета на плавники. Никаких раций и минимум горючего, только до острова.

– Кто уходит с ними? Три добровольца, из «странных» стеносов. Самцы. Мы обыскали их вплоть до урогенитальной складки. Чисто. В катере всё готово к старту.

Джиллиан кивнула.

– Тогда, к лучшему или к худшему, выставим их отсюда, чтоб заняться другими делами.

Мысленно она уже прикидывала, что сказать Хикахи.

61
Хикахи и Суэсси

– Запомните, – говорила она Тшут и Суэсси, – сохраняем радиомолчание любой ценой. И внутри корпуса постарайтесь удержать этих безумных финов, чтобы не сожрали все запасы в первые же дни, ясно?

Тшут щелчком челюсти подтвердила согласие, хотя её глаза с трудом скрывали сомнение. Суэсси поинтересовался:

– Ты уверена, что не хочешь взять одного из нас с собой?

– Уверена. Если столкнусь с бедой, не хочу терять другие жизни. Если найду выживших, мне понадобится каждый клочок пространства. В любом случае катер может лететь сам. Всё, что мне придётся делать, – это следить.

– Ты не сможешь драться, пока пилотируешь, – напомнил Ханнес.

– Если у меня будет стрелок, я могу поддаться искушению повоевать. А так мне придётся удирать. Если «Бросок» уничтожен или захвачен, я должна быть в состоянии вернуть катер сюда, за вами, или вы обречены.

Суэсси нахмурился, но был вынужден согласиться с её доводами. Он был благодарен Хикахи за то, что она оставалась, сколько могла, дав им использовать энергию катера на оборудование жилой среды внутри фальш-корпуса.

«Мы все беспокоимся о „Броске“ и капитане, – подумал он. – Но Хикахи просто мучается».

– Ну, ладно. До свидания и удачи, Хикахи. Да хранит тебя повелитель самой Ифни.

– И вам обоим т-т-того же. – Хикахи ласково придержала зубами руку Суээси, потом сделала то же с левым грудным плавником Тшут.

Тшут с Суэсси выбрались через маленький шлюз катера. Задним ходом они отогнали свои сани к зияющему отверстию в корпусе затонувшего вражеского корабля.

Катер басовито загудел, когда включились двигатели. Эхо отразилось от гигантского подводного утёса, высившегося над местом падения.

Крохотный космический корабль медленно двинулся на запад, набирая подводную скорость. Хикахи выбрала сложный путь, уводивший её далеко от старта, чтобы по кругу вернуться к убежищу «Броска». Это означало, что её не будет почти двое суток, но при этом невозможно проследить, откуда она появилась, если противник дожидается там, где «Бросок».

Они смотрели, пока судно не исчезло во мраке. Ещё долго после того, как Суэсси перестал что-либо слышать, Тшут приоткрывала рот, ловя слабеющий звук.

Двумя часами позже, когда Ханнес впервые улёгся поспать в своей «сухой» каюте, временный интерком у его матраса пискнул.

«Только никаких дурных новостей…» Он вздохнул.

Лёжа в темноте, прикрывая одной рукой глаза, другой тронул интерком.

– Что? – попросту спросил он.

Это был Лакки Каа, молодой техник-электронщик и младший пилот.

– Сэр! Тшут говорит, что вам надо с-срочно прийти! Это корабль!

Суэсси перекатился на локоть.

– «Бросок»?

– Д-дда! Линия только что включилась! Они хотят срочно поговорить с Хикахи!

Руки Суэсси обессилели. Он рухнул обратно и застонал. «О-о, дивный новый день! Сейчас её не достанет ни один сонар!»

«Временами я жалею, что не болтаю по-дельфиньи, как Том Орли. Тринари мог бы вполне иронично и нецензурно выразить моё мнение о работе механизмов вселенной».

62
Изгнанные

Катер мягко скользнул через ворота в сумрачную синеву китрупского океана.

– Вы поступаете неверно, – сказал Игнасио Мец, когда диафрагма закрылась за ними. Вместо поворота к западу судно взяло курс вверх.

– Просто небольшой маневр, доктор Мец, – успокоил его Такката-Джим. – Сника-джо, передай на «Бросок», что я регулирую размещение балласта.

Дельфин у пульта второго пилота начал высвистывать что-то своему корабельному коллеге. Сонар немедленно отозвался сердитым кваканьем. На «Броске» тоже заметили смену курса.

Кресло Меца помещалось выше и дальше кресла Таккаты-Джима. Рабочая вода была ему по пояс.

– Что вы делаете? – спросил он.

– Прос-с-сто привыкаю к управлению…

– Эй, осторожнее! Вы же идёте прямо на детекторные буи!

Мец в изумлении смотрел, как катер мчится к команде финов, снимавших гидрофонные устройства. Работавшие метнулись в стороны, пронзительно ругаясь вслед катеру, врезавшемуся в ещё не закреплённые буи. Металлические осколки застучали по носу, осыпаясь в глубину.

Сонар затрещал. Доктор Мец покраснел. Воспитанные фины таких слов не говорят. Такката-Джим не обратил внимания. Он спокойно развернул маленькое судно и чинно повёл его к востоку, к отведённому им острову. Катер скользнул в глубь узкого каньона, оставляя позади залитую солнцем подводную долину и «Бросок» рядом с ней.

– Скажите им, ч-что это случайность, – приказал Такката-Джим второму пилоту. – Балласт был смещён, но сейчас у нас всё под контролем. Следуем на погружении к острову, как приказано.

– Случайность, как же, дядину тебе мошонку с волоснёй!

Откуда-то сзади раздался насмешливый хохот.

– Знаете, а ведь я вычислил, что вы не отбудете, не уничтожив уличающие свидетельства, Такката-Джим.

Доктор Мец забарахтался в ремнях безопасности, пытаясь обернуться. Вгляделся.

– Чарльз Дарт! Что вы там делаете?

Скорчившись на полке шкафчика для оборудования – теперь его дверца была распахнута, – ему ухмылялся шимпанзе в скафандре.

– Ну, осуществляю небольшую инициативу, доктор Мец. Сейчас будьте внимательны и отметьте это в своих записях. Хочу, чтобы мне это было зачтено как заслуга. – Он снова пронзительно хихикнул; динамик скафандра усилил звук.

Такката-Джим крутнулся на своей платформе и секунду разглядывал шимпа. Фыркнул и вернулся к управлению.

Чарли явно собирался с духом, чтобы спуститься из шкафчика в воду, пусть даже скафандр полностью защищал от неё. Потом плюхнулся по самую горловину шлема.

– Но как же… – начал было Мец.

Чарли вытянул из шкафчика здоровенный водонепроницаемый мешок и опустил на человеческое кресло рядом с Мецем.

– Я воспользовался дедуктивным методом, – сказал он, взбираясь следом. – Просчитал, что ребята Джиллиан будут заняты поведением нескольких обозлённых стеносов. Итак, подумал я, почему бы не забраться в катер путём, который они даже не подумают отслеживать?

Глаза Меца выкатились.

– Рукав! Вы пробрались через запломбированные сервисные ходы, которые используют земные строители, нашли панели доступа в катер под ходовыми установками…

– Точняк! – Чарли просто светился, пристёгиваясь к креслу.

– Вам наверняка пришлось снять несколько панелей в стене рукава с помощью ключа. Ни один дельф не сделает такого в замкнутом пространстве, потому они даже не подумали…

– Верно, не подумали.

Мец оглядел Чарли.

– А ведь вы были совсем рядом с маневровыми двигателями. И как вы не испеклись?

– Н-ну… Дозиметр скафандра показывал от сырого с кровью до умеренной прожарки. – Чарли издевательски подул на пальцы.

Мец усмехнулся.

– Непременно отмечу это свидетельство редкой изобретательности, доктор Дарт. И добро пожаловать на борт. Я вообще-то буду крайне занят, осматривая кикви, так что мне не до вашего робота. Можете целиком им распоряжаться.

Дарт с энтузиазмом закивал:

– Я тут именно за этим.

– Превосходно. Может быть, заодно сыграем несколько партий в шахматы.

– Буду рад.

Они сидели и смотрели на донные хребты, проплывавшие мимо. Каждые несколько минут посматривали друг на друга и начинали хохотать. Стеносы молчали.

– А что в мешке? – Мец показал на огромный рюкзак, лежавший на коленях Дарта.

Чарли пожал плечами:

– Личные вещи, инструменты. Самые скудные, крохотные, спартанские пожитки…

Мец покивал и снова откинулся на спинку. А ведь неплохо, что с ними шимпанзе. Дельфины, конечно, славные ребята. Но старейшая из клиентских рас человека всегда огорчала его как собеседник. И в шахматы они играют хуже некуда.

Часом позже Мец припомнил первую фразу Чарли после его появления на борту. Что имел в виду шимп, обвиняя Такката-Джима в уничтожении улик? Очень странные слова.

Он задал этот вопрос шимпу.

– А вы спросите лейтенанта, – предложил Чарли. – Ему, похоже, ясно, что я имел в виду. Мы не в тех отношениях, чтобы беседовать, – проворчал он.

Мец согласно кивнул.

– Обязательно спрошу. Как только мы высадимся на остров.

63
Том Орли

Между путаных теней травяного покрова он осторожно пробирался от просвета к просвету. Маска помогала ему надолго растягивать глубокие вдохи, особенно когда он подобрался ближе к острову и был вынужден искать окно на берег.

Наконец Том выполз на сушу, как раз когда оранжевое солнце Ксимини садилось на западе в густые тучи. Длинный китрупский день ещё не кончался, но ему уже не хватало тепла прямых солнечных лучей. Дрожа от сырого холода, Том протискивался в дыру среди слоя водорослей у каменистого берега. На четвереньках он подполз к выступу в нескольких метрах над водой и утомлённо присел на нём, спиной к шершавому базальту. Затем стянул дыхательную маску на шею.

Остров словно медленно раскачивался под ним, как пробка, брошенная в воду. Долго придётся привыкать к твёрдой земле – как раз столько, с иронией понял он, чтобы закончить то, что нужно сделать здесь и снова нырнуть.

Он стёр с плеч зелёную слизь и опять задрожал в холодном тумане.

Голод. И это тоже. Но, по крайней мере, он заставляет забыть о сырости и ознобе.

Том подумал было достать последний брикет, но решил подождать. До всего, что можно есть, не меньше тысячи километров, разве что в подбитом корабле найдётся еда.

Дым ещё курился там, где рухнул маленький корабль ити, прямо за отрогом горы. Тонкая струйка поднималась выше оплавленных языков лавы у самого края жерла. Время от времени Тому слышалось гулкое ворчание.

«Ну что, пора».

Подобрав под себя ноги, он оттолкнулся от камня.

Мир вокруг закачался. Однако его приятно удивило, что можно стоять без особых проблем.

«Джилл, кажется, был права, – подумал он. – У меня явно есть ресурсы, которых я раньше не касался».

Повернув направо, Том сделал шаг и едва не упал. Устояв, снова поскользнулся на каменном склоне, от души благодаря свои перепончатые перчатки, когда пришлось карабкаться по острым камням, иззубренным, как кремневые ножи. Шаг, второй, и вот он у источника дыма.

Одолев небольшой подъём, увидел сбитый корабль.

Катер разорвало на три части.

Корма затонула, виднелся лишь край, торчавший на мели из массы обгорелых водорослей. Том сверился с дозиметром на краю маски. Несколько дней такое излучение он сможет выдержать – если понадобится.

Нос раскололся по продольной оси, рассыпав содержимое кабины по каменистой косе. Оборванные жгуты проводов свисали по металлическим переборкам, вырванным и перекрученным, словно детские тянучки.

«Вроде несложно, – подумал Том. – Просто спущусь и обследую чёртову штуку. Не торопясь». Он собрался захватить игольник, но решил, что лучше не занимать обе руки, на случай, если сорвётся.

Уцелело немногое.

Том поворошил мелкие обломки, узнавая фрагменты частей механизмов. Но ничто не связано с тем, что он хотел узнать. Еды тоже не было.

Всюду валялись крупные смятые куски металла. Подойдя к одному, на взгляд остывшему, Том попытался его поднять. Он был слишком тяжёл, даже чтобы сдвинуть на несколько дюймов, и его пришлось бросить.

Том постоял, упёршись ладонями в колени и тяжело дыша.

Несколькими метрами дальше была большая куча плавника. Он подошёл и вытянул несколько толстых высохших обломков. Крепкие, но слишком гибкие, чтобы использовать их как рычаги.

Том поскрёб свою щетину и задумался. Взглянул на море, до горизонта покрытое мерзкими слизистыми стеблями. Наконец он принялся стаскивать водоросли в две кучи.

Когда стемнело, Том уселся подле костра из плавника, сплетая стебли покрепче в две широкие плоские лопасти, вроде теннисных ракеток с петлями на одной стороне. Уверенности, что они станут работать как надо, не было, но завтра он это узнает.

Он тихо напевал на тринари, стараясь заглушить чувство голода. Пересвист детской песенки отражался тихим эхом от ближних утёсов.

 
* Руки и огонь
       Руки и огонь!
* С ними выше,
       Небо тронь!
*Сны и песни?
       Сны и песни!
* Прыгни дальше
       С ними вместе! *
 

Внезапно Том смолк и поднял голову. После секундного молчания выдернул игольник из кобуры.

Звук, или это игра воображения?

Он бесшумно откатился от костра и присел в тени, вглядываясь в ночь и, словно дельфин, стараясь услышать очертания вещей.

Пригнувшись, как разведчик, от укрытия к укрытию, Том медленно описал круг по заваленному обломками пляжу.

– Баркимклеф аннатан п’кленно. В’хуумпинф?

Том нырнул за кусок корпуса и перекатился подальше. Дыша открытым ртом, чтобы не шуметь, вслушивался.

– В’хуумин кен’туут фф?

Голос резонировал, словно в металлической полости… из-под большого куска обшивки. Выживший? Кто бы мог подумать!

Том позвал:

– Биркеч’клеф. В’хуман идес’к. В’Теннан’клеф фф?

Подождал. Когда голос из тьмы ответил, Том вскочил и побежал.

– Идатесс. В’Теннан’клеф.

Снова нырнув, он оказался за другим куском стали, пополз по-пластунски, быстро выглянул из-за края переборки. И нацелил оружие прямо в глаза на большом рептилоидном лице всего в метре от себя. Лицо кривилось в тусклом свете звёзд.

Том лишь однажды видел теннанинцев, а в школе на Калферхеннлинне неделю их изучал. Существо было полураздавлено массивной изогнутой металлической плитой. По выражению его лица было понятно – агония. Верхние конечности и спину переломил кусок обшивки.

– В’хуумин т’баррачит па…

Том адаптировался к диалекту, на котором говорил чужой, версии галактик-шесть.

– не убил бы тебя, землянин, даже если бы мог. Хочу лишь убедить тебя поговорить со мной и ненадолго отвлечь.

Том сунул игольник обратно и придвинулся так, чтобы сесть по-турецки перед пилотом.

Выслушать чужого будет просто вежливо – и быть готовым избавить его от мучений, если он попросит об услуге.

– Печалюсь, что не могу помочь тебе, – ответил Том на галактик-шесть. – Пусть ты и враг, я никогда не был тем, кто считал теннанинцев абсолютным злом.

Чужой снова мучительно скривился. Головной гребень беспрерывно ударялся о металлическую крышу и опадал.

– И мы никогда не думали о хууман’влеч как о безнадёжных созданиях, пусть и непокорных, буйных, непочтительных.

Том склонил голову, как бы принимая частичный комплимент за целый.

– Я готов оказать вам услугу прекращения, если такое желание возникнет, – предложил он.

– Вы очень добры, но у нас так не принято. Я дождусь, пока моя боль сравняется с моей жизнью. Великие Духи сочтут меня храбрым.

Том опустил взгляд.

– Да сочтут Они вас храбрым.

Теннанинец дышал прерывисто, закрыв глаза. Рука Тома опустилась к поясу, нащупала выпуклость от инфобомбы. «Ждут ли ещё там, на „Броске“? – подумал он. – На что решится Крайдайки, если не получит от меня вестей? Я должен узнать, что случилось в битве над Китрупом».

– Для разговора и отвлечения, – предложил он, – не обменяться ли нам вопросами?

Теннанинец открыл глаза. Они и вправду светились благодарностью.

– Прекрасно. Отличная идея. Как старший по возрасту, я начну. Задам простые вопросы, чтобы не перенапрячь тебя.

Том пожал плечами. «Почти три сотни лет мы обладаем Библиотекой. Шесть тысяч веков сложной цивилизации. И никто по-прежнему не верит, что земляне могут быть ещё чем-то, кроме невежественных дикарей».

– Почему при Моргране вы не улетели в безопасное место? – спросил разведчик. – Земля не смогла вас защитить, как и мерзавцы тимбрими, что ведут вас путями зла. Но Отреченные могучи. С нами вам было бы надёжнее. Почему вы не ушли под нашу руку?

Как просто он всё представил! Если бы так оно и было. Если бы на самом деле нашёлся могучий союз, где можно было бы укрыться, такой, где не запросили бы взамен больше, чем земнорождённая команда «Броска» может заплатить. Как объяснить теннанинцу, что его Отреченные были чуть менее отвратительны, чем большинство остальных фанатиков?

– Наша политика – не склоняться перед чванными угрозами, – ответил Том. – Никогда. Наша история подтвердила ценность этой традиции куда достовернее, чем могут вообразить те, кого воспитали на хрониках Библиотеки. Наше открытие будет передано только Галактическим Институтам и только лидерами нашего Совета Земнорожденных.

При упоминании открытия «Броска» на лице теннанинца мелькнул нескрываемый интерес. Но он подождал своей очереди, давая Тому задать следующий вопрос.

– Побеждают ли теннанинцы там, наверху? – напористо спросил Том. – Я видел танду. Кто одерживает верх в космосе?

Воздух засвистел в дыхательных щелях пилота.

– Славные проигрывают. Убийцы-танду побеждают, а язычники-соро кишат вокруг. Мы атакуем, где можно, однако Славные уже проиграли. Приз достанется еретикам.

Вряд ли было тактично это говорить, когда один из «призов» сидел рядом. Том неслышно выругался. Что он собирался делать? Кто-то из теннанинцев выжил, но достаточно ли этого, чтобы передать Крайдайки, что можно улететь? Стоит ли прибегать к хитрости, которая даст им слабых и бесполезных союзников?

Теннанинец хрипло дышал.

Хотя очередь была не его, Том задал новый вопрос.

– Вам холодно? Я могу перенести сюда свой костёр. К тому же у меня есть дело, которое я должен делать, пока мы говорим. Простите младшего патрона, если я вас обидел.

Теннанинец взглянул на него лиловыми, с кошачьими зрачками глазами.

– Сказано вежливо. Нас уверяли, что вы, земляне, дурно воспитаны. Возможно, просто невыучены, хотя и благонамеренны…

Разведчик хрипел и выкашливал песок из дыхательных щелей, пока Том быстро перетаскивал свой лагерь. Возле пляшущего огня теннанинец вздохнул.

– Должно быть, так предназначено, чтобы я, пленённый и умирающий в примитивном мире, был согрет волком-одиночкой, искусным в добывании огня. Я попрошу тебя рассказать тому, кто обречён умереть, о вашем открытии. Никаких секретов, просто историю… о чуде Великого Возвращения…

Тому не удалось вспомнить об этом без дрожи.

– Представьте себе корабли, – начал он. – Подумайте о кораблях: древних, изрытых, огромных, как луны.

Когда он проснулся возле тёплых углей своего костра, едва брезжил рассвет, длинные смутные тени лежали вдоль пляжа.

Тому было гораздо лучше. Желудок привык к посту, а сон вернул ему силы. Он был ещё слаб, но чувствовал, что готов искать следующий возможный приют.

Поднявшись, отряхнул с себя разноцветный песок и взглянул на север. Да, плававшие обломки были там. Надежда на горизонте.

Слева от него, под массивной перегородкой, медленно умирая, тихо вздыхал теннанинский разведчик. Он уснул, слушая рассказ Тома о Скоплении Мелей, сияющих кораблях-гигантах и таинственных символах на их обшивке. Том не думал, что это существо проснётся снова.

Он уже собрался повернуться и взять щитки, которые сплёл прошлым вечером, но нахмурился и поглядел из– под руки на восточный горизонт.

Если бы удалось спасти бинокль!

Сощурившись, он наконец различил какие-то тени, неспешно двигавшиеся вдоль линии горизонта; фигуры на длинных тонких ногах, и ещё одну, поменьше, неуклюже переваливавшуюся. Колонна из крохотных силуэтов ползла к северу.

Том вздрогнул. Они направлялись к яйцеобразному обломку корпуса. Если не действовать быстро, они отрежут его от единственной надежды выжить.

И теперь он мог точно сказать – это были танду.