Текст книги "Звездный прилив"

39
Маканай

Врач обязан быть чуточку мыслителем, чуточку алхимиком, чуточку детективом и чуточку шаманом, считала Маканай. Но на медицинском факультете ей никто никогда не говорил, что придётся быть ещё солдатом и политиком.

Маканай с трудом удавалось быть сдержанной. Но на самом деле она была готова пренебречь субординацией. Хвост вырывался из воды, взметая брызги над каналами госпиталя.

– Говорю вам, я не могу оперировать в одиночку! Кибермедики не смогут мне ассистировать! Я должна поговорить с Джиллиан Бас-с-скин!

Лениво приподняв один глаз над поверхностью и держа манипулятором рацию, Такката-Джим взглянул на Игнасио Меца. Человек отвечал ему выражением бесконечного терпения. Они были готовы к такой реакции корабельного врача.

– Уверен, вы недооцениваете своё мастерство, доктор, – не согласился Такката-Джим.

– Так вы, оказывается, хирург? И я нуждаюсь в вашей оценке? Дайте мне поговорить с Джиллиан!

Мец примирительно вмешался:

– Доктор, лейтенант Такката-Джим просто объяснил, что по тактическим соображениям связь временно прервана. Данные буёв слежения показывают псиутечку в границах стокилометровой зоны. Ответственны те, кто работает с Хикахи и Суэсси, либо команда на острове. Как только мы отследим, где именно утечка…

– Так вы действуете по информации буя? Того неисправного буя, что едва не у-у-убил Крайдайки?

Мец нахмурился. Он не привык к тому, что его может перебить дельфин. Ему было видно, что Маканай возбуждена. Даже слишком, чтобы говорить на англике приличествующим для дельфина её ранга образом. Пожалуй, это стоит внести в её досье, вызывающее поведение тоже.

– От другого буя, доктор Маканай. Помните, у нас их три. Однако мы не настаиваем, что утечка действительно есть, хотя должны исходить из этого, пока обратное не доказано.

– Но режим молчания не соблюдается! Я слышала, что этот шимпанзе по-прежнему получает данные от ссвоего паршивого кальмара-робота. А почему мне нельзя переговорить с доктором Баскин?

Мецу хотелось выругаться. Ведь просил Чарльза Дарта не болтать! Какого чёрта он должен утихомиривать и шимпа?

– Мы исключаем одну возможность за другой, – Такката-Джим пытался урезонить Маканай. В то же время он принял позу требования покорности на дельфиньем языке тела. Как только те, кто контактирует с доктором Дартом – этот юноша, Ивашика, Судман и поэт Сах’от, – будут исключены из возможных виновников утечки, мы вызовем доктора Баскин. Вы ведь понимаете, что она с меньшей вероятностью может быть неосторожной с пси-энергией, чем остальные. Поэтому сначала мы должны проверить их.

Брови Меца едва заметно приподнялись. Браво! Конечно, тщательного анализа этот довод не выдержит. Но он похож на истину. Всё, что им нужно, – чуточку времени. Если Маканай угомонится хоть на пару дней, этого хватит.

Такката-Джим явно ощутил одобрение Меца. Воодушевившись, он стал ещё напористее:

– Доктор, хватит. Мы пришли узнать о состоянии капитана. Если он не может вернуться к своим обязанностям, нам придетс-с-ся выбрать другого командира. Наше положение серьёзное и не допускаетт проволочек!

Если он хотел приструнить Маканай, то добился обратного эффекта. Доктор ударила хвостом. Её голова показалась над водой. Сузив глаз, она уставилась на самца и саркастично протрещала:

 
* Я-то подумала —
       Вы уж не вспомните,
              Что остаются служба и долг
* Как же приятно —
       Мне ошибиться
* Вам, как я вижу, вовсе не нужен —
       безотлагательно —
              шеврон капитана?
 

Пасть Такката-Джима приоткрылась, обнажив два ряда белых треугольных зубов. На миг Мецу показалось, что он сейчас вцепится в маленькую самку.

Но Маканай опередила его: высоко выпрыгнув из воды, она рухнула обратно, облив и Меца, и Такката– Джима. Человек, упустив стенной поручень, судорожно забарахтался.

Маканай повернулась и скользнула за ряды установок жизнеобеспечения. Такката-Джим крутился под водой и неистово щелкал сонаром, пытаясь найти её. Мец поймал его за грудной плавник, чтобы он не бросился за ней.

– Кха! Кха! – Он цеплялся за поручень. – Можно на время забыть дурной нрав, о фины? Доктор Маканай! Могу я попросить вас вернуться? Вполне хватает и того, что на нас охотится полвселенной. Мы не должны сражаться и друг с другом!

Такката-Джим взглянул на него и понял, что Мец искренен. Лейтенант всё ещё тяжело дышал.

– Прошу, Маканай! – повторил Мец. – Поговорим, как цивилизованные виды.

Они ждали. Вскоре между кибермедиками показалась голова Маканай. Сейчас она казалась не воинственной, а уставшей. Медицинский экзоскелет негромко жужжал. Тонкие инструменты вздрагивали, словно державшая их чего-то боялась.

Доктор оставила над водой только дыхало.

– Иззвините, – прожужжала она. – Понимаю, что Такката-Джим не принял бы капитанского назначения без голосссования корабельного совета…

– Разумеется! Это же не военный корабль. Обязанности исполнительного офицера на исследовательском корабле по большей части административные, и его назначение на командный пост должен утвердить корабельный совет, как только ему это будет удобно. Такката-Джим детально знаком с соответствующими правилами. Верно, лейтенант?

– Так точччно.

– Однако сейчас нам следует подчиняться Такката-Джиму или погрузиться в хаос. В данное время на «Броске» должна сохраниться субординация. Положение будет неопределённым, пока вы не подтвердите, что капитан Крайдайки более не в состоянии действовать.

Маканай прикрыла глаза, тяжело дыша.

– Крайдайки, очевидно, не придёт в сознание без дальнейшего хирургического вмешательства. И даже с ним шансы невелики… Шок от нейрошунта поразил мозг. Большая часть повреждённых участков на новых зонах кортекса… именно там, где серое вещество турсиоп при возвышении переделывалось наиболее значительно. Поражены отделы, контролирующие зрение и речччь. Мозолистое тело, соединение полушарий пережгло разрядом.

Глаза Маканай открылись, но она, казалось, никого не видела.

Мец кивнул.

– Благодарю вас, доктор, – сказал он. – Вы сказали то, что мы хотели узнать. Извините, что отняли у вас столько времени. Убеждён, вы делаете всё необходимое.

Не дождавшись ответа, человек опустил мембранную маску на лицо и скользнул в рабочую воду. Махнув Такката-Джиму, он поплыл прочь.

Фин-самец прощёлкал что-то Маканай, но она даже не шевельнулась, и он последовал за Мецем к выходу.

Её трясло, когда они скрылись в шлюзе. Высунувшись, она крикнула им вдогонку:

– Не забудьте, когда соберёте совет, что я его член! И Хикахи, и Джиллиан, и Томас Орли!

Люк шипел стравливаемым воздухом. Маканай не знала, услышали ли её.

Вздохнув, она погрузилась в воду. «И Том Орли, – думала она. – Не забудьте о нём, подонки скользкие! Он вас так просто не выпустит».

Маканай помотала головой, зная, что мыслит нерационально. Её подозрения не подтверждались фактами. И даже если они верны, Томас Орли не сможет протянуть руку помощи за две тысячи километров и спасти ситуацию. Ходили слухи, что он погиб.

Мец и Такката-Джим окончательно её запутали. Она чуяла, что они скормили ей сложную смесь правды, полуправды и лжи, но не знала, как отличить одно от другого.

«Думают, меня могут одурачить просто потому, что я самка, и стара, и на два поколения возвышения проще, чем остальные в экипаже, кроме Брукиды. Но мне по силам догадаться, почему они так продвигают единственного шимпанзе из членов совета. Сейчас у них большинство, которым они обеспечат любое нужное решение. Понятно, что им совершенно ни к чему возвращение Хикахи и Джиллиан!»

«Может, следовало обмануть их… сказать, что Крайдайки может очнуться в любой момент.»

«Но откуда знать, на что они готовы? Или к чему прибегнут? Был ли случай с буем действительно случаем? Они могут врать, чтобы скрыть незнание – или утаить заговор. Как я смогу защитить Крайдайки с двумя своими ассистентками?»

У Маканай вырвался тихий стон. Всё это не по её части! Порой ей хотелось, чтобы вернулись древние времена, когда быть дельфином-лекарем означало быть лишь тем, кто выталкивал спасаемого лбом и поддерживал его голову над водой, пока тот не приходил в себя, или силы оставляли, или разрывалось твоё собственное сердце.

Она вернулась к отсеку реанимации. Там было темно, кроме освещения над большим серым неодельфом, парившим в защищённом антигравитационном контейнере. Маканай проверила приборы, чтобы убедиться в стабильности.

Крайдайки мигнул невидящими глазами, и короткая дрожь пробежала по его телу.

Маканай снова вздохнула и отвернулась. Подплыв к ближнему комму, она задумалась.

Мец и Такката-Джим ещё не добрались до командной рубки, подсчитала она. Щелчком сонарного кода включила переговорник. Почти сразу возникло изображение юного фина с синеватыми плавниками.

– Секция связи. Чем могу помочччь?

– Акки? Да, мальчик, это доктор Маканай. Ты уже запланировал обед? Знаешь, у меня остался тот консервированный осьминог. Сссвободен? Как приятно. Тогда увидимся поскорее. И помалкивай о нашем маленьком секрете. Ладно? Какой хороший мальчик!

Выплывая из реанимации, она уже складывала в уме план.

40
Крайдайки

В тихом полумраке контейнера антиграва слабый полукрик-полустон:

 
* Отчаявшийся плывёт,
       Серые ветры бури швыряют его и крик его:
              «Тону! Я тону!» *
 

41
Том Орли

Гора сварливо рычала посреди мусорной пены и морских водорослей.

Дождь только что перестал. Вулкан взрёвывал и кашлял огнём в низкие облака, оранжевые снизу. Крутящиеся столбы пепла уходили в небо. Когда горячие хлопья наконец осыпались, то не в чистую морскую воду. Они наращивали слой грязи на ковре из таких же грязных водорослей, словно уходивших в бездну.

Том Орли кашлял от этого сырого и полного сажи воздуха. Он ползком взбирался на невысокий холм из спутанных скользких водорослей. Тяжёлые грубые сани, привязанные к левой руке, тянули вниз. Правой он цеплялся за толстый стебель на вершине холма.

Ноги то и дело соскальзывали. Уперевшись ступнями в слизистые переплетения, Том начинал уходить в топь под ними. Когда он тащил ногу обратно, трясина с мерзким чавканьем нехотно её выпускала. Иногда следом за его ногами выскакивало непонятно что, соскальзывало и ныряло в тот же вонючий рассол.

Затянувшаяся петля врезалась в левую кисть, но он тащил сани со скудными обломками гелиоплана и снаряжением. Всё это чудом удалось спасти при крушении.

Вулкан озарял болото охристыми вспышками. Радужная металлическая пыль покрывала заросли. Близился вечер – почти полный китрупский день с той минуты, как он повернул свой аппарат к острову, ища место для посадки.

Подняв голову, Том оглядел слипающимимся глазами низину, выстеленную водорослями. Детально обдуманные расчёты пошли прахом из-за этих грубых, как толстые верёвки, морских растений.

Укрытие он собирался найти на подветренной стороне от вулкана или, если не выйдет, сесть на воду и трансформировать гелиоплан в широкий и надёжный плот, с которого он осуществит свой эксперимент.

«Мне следовало учесть и такую возможность». Крушение, отчаянные минуты, когда он нырял за снаряжением и сооружал грубую волокушу под хлещущей бурей; когда часами полз по вонючим водорослям к единственной устойчивой куче стеблей – всего этого можно было избежать.

Том попытался подтянуться, но дрожь в правой руке грозила обернуться жестокой судорогой. Вывих при крушении, когда сорвало понтоны крыльев и фюзеляж волокло по болоту до падения в заводь.

Рана справа на лице едва не лишила сознания в самые первые, критические минуты. Она тянулась от нижней челюсти до нейрошунта над левым ухом. Пластиковая заглушка, обычно защищающая тонкий нервный интерфейс, безнадёжно утрачена.

Инфекция – сейчас наименьшее из зол.

Рука тряслась всё сильнее. Том старался унять дрожь, лёжа вниз лицом на зловонных пружинящих водорослях. Зернистая грязь обдирала правую щёку и лоб, когда начинался кашель.

Надо пополнить энергию. Нет времени на тонкости самогипноза и обретение рабочей формы. Усилием воли он скомандовал измученным мышцам совершить последний рывок. Справиться со всем тем, что на него обрушила вселенная, он не может, но, чёрт возьми, после тридцатичасового сопротивления, в нескольких метрах от цели, позволить собственному телу взбунтоваться!

Новый приступ кашля разорвал саднящее горло. Тело сотрясалось, удушье чуть не заставило разжать пальцы на сухом корне. Когда он уже не надеялся заставить лёгкие работать, приступ кончился. Вымотанный, закрыв глаза, Том лежал в грязи.

 
* Сосчитаешь радости движенья?
       Первая из лучших:
              Скуке не догнать *
 

Просвистеть хайку на тринари не хватило дыхания, но она прозвучала в уме, и он сберёг ровно столько сил, сколько надо было губам под засохшей грязью.

Потом собралось ещё – для следующего движения. Стиснув зубы, Том весь напрягся в последнем рывке. Правая рука чудом не вырвалась из сустава, но продержалась, пока его голова не поднялась над верхушкой невысокого холма.

Сморгнув пепел, Том всмотрелся в то, что лежало дальше. Опять водоросли. Насколько хватало глаз – одни водоросли.

С небольшой кочки сползала толстая петля плейстонной водоросли. Том втащил сани достаточно высоко, чтобы привязать их к ней.

К онемевшей левой руке вдруг вернулась чувствительность, и он застыл в немом вопле. Повалившись на сани, Том едва мог дышать.

Вернувшиеся судороги жестоко скрутили всё тело. Вырвать бы все тысячи клыков, терзавших его, но руки напоминали мёртвые клешни. Он лежал, навалившись на них всем телом.

Но какая-то часть логического в рассудке Тома не сдавалась боли, продолжала проектировать, строить планы и пыталась отсчитывать время. В конце концов, у него тут чёткая задача. И часть этой задачи – пройти через всё это. Если бы он только мог вспомнить, зачем он здесь, среди этой вони и мучений, в пыли и железной крошке…

Он жаждал покоя – и не получал его. Том ощущал, как меркнет сознание.

Внезапно, за сведёнными болью веками, он различил лицо Джиллиан.

Ветви, полные листьев, вокруг неё колышет ветер. Серые глаза смотрят на него, но словно ищут что-то гораздо дальше. Его затрясло, он снова не мог шевельнуться. Но наконец их взгляды встретились – и она улыбнулась!

Статические разряды боли грозили заглушить слова видения:

 
Шлю **** лишь добро***,
Хоть ты***не веришь, любимый.
*** но всё *** может слышать с тобой.
 

Том напрягся, пытаясь сконцентироваться на передаче, больше похожей на галлюцинацию. Всё равно, что это. Это якорь. Он вцепился в него, и пусть судороги натягивают его жилы звенящей тетивой.

Её улыбка несла сострадание.

 
Какая чушь!*** Та *** что люблю
Здесь ****** и беспечна! А я ****
Я разве лучше?
 

Мета-Орли осудил хайку. Если это и правда передача Джиллиан, она жестоко рискует.

«И я люблю тебя, – отозвался он. – Но, чёрт побери, заткнись, пока тебя не услышал каждый здешний ити!»

Пси-грамма – или бред, не важно, – задёргалась вместе с приступом кашля, превращавшим его лёгкие в сухую труху. Наконец он упал на сани и смог вздохнуть.

Мета-Том отбросил свою гордыню.

Да!

Вжимаясь лицом в тину, он призвал её тающий образ.

 
Да, любимая. Вернись и помоги мне…
 

Лицо Джиллиан словно растекалось во всех направлениях сразу, как лунный свет, утопая в мерцающем вулканической пылью небе. Настоящая передача или галлюцинация, рождённая лихорадкой, она таяла, будто портрет, написанный дымом.

Но ему казалось, что он слышит слабеющий голос Джиллиан:

 
*** ***есть, оно есть, есть оно.
Придёт облегченье, во сне…
 

Не думая о времени, Том слушал и слушал. Судороги понемногу отступали. Он лёг, уже не сворачиваясь в позу эмбриона.

Вулкан рычал, озаряя небо. «Земля» под Томом плавно выгибалась и мягко укачивала его, погружая в беспокойный сон.

42
Тошио

– Нет, доктор Дарт. Насчёт энстатитовых инклюзий я не уверен. Робот передавал при сильных помехах. Если нужно, могу перепроверить немедленно.

Веки Тошио слипались от тоски. Он не мог вспомнить, как долго нажимает кнопки и считывает данные по приказам Чарльза Дарта. Этому шимпу-планетологу всё не по нраву! Тошио мог отвечать как угодно быстро и точно – всё равно недостаточно.

– Нет-нет, у нас нет времени, – мрачно ворчал Дарт с голоэкрана у края пруда от древодрели. – Можете сделать самостоятельно, когда я закончу, ладно? Вполне тянет на хороший проект, в части вашей компетенции, Тошио. Кое-какие из этих скал просто уникальны! Если вы проделаете основательное минералогическое исследование хода, я буду искренне рад помочь вам его описать. Какое перо в вашу шляпу! Хорошая публикация – карьере не помеха.

Тошио вполне мог себе это вообразить. По правде, он многому выучился, работая с доктором Дартом. Но если когда-нибудь соберётся в магистратуру, нужно будет очень осторожно выбирать себе научного руководителя. Впрочем, пока враги на орбите могут в любое время их захватить, намерение остаётся спорным.

Тошио снова постарался не думать о войне на орбите. От этого только хуже.

– Спасибо, доктор Дарт, но я…

– Ничего особенного, – буркнул Чарли с угрюмой снисходительностью. – Если вы не против, обсудим детали позже. А теперь уточним, где наш робот сейчас.

Тошио покрутил головой – этот тип убивал своей чудовищной целенаправленностью. Если и дальше так пойдёт, он может потерять терпение, пусть это и старший научный сотрудник.

– Э-э-э… – Тошио сверился с приборами. – Бот опустился чуть глубже километра, доктор Дарт. Ствол тут поуже и ровнее, мы идём по сравнительно свежей проходке, и я закрепляю робота на стенке при каждой остановке.

Он оглянулся через плечо, на северо-восток, надеясь, что можно сослаться на возвращение Дэнни или Джиллиан. Но Дэнни со своими кикви, а Джиллиан он в последний раз видел сидящей в позе лотоса и созерцающей океан, в полном отрешении от внешнего мира.

Джиллиан очень встревожилась, услышав от Такката-Джима, что корабль занят подготовкой перемещения «Броска» и говорить с ней некому. Даже вопросы о Томе Орли были отклонены с жёсткой учтивостью. Ей сообщат, когда что-нибудь станет известно, пообещал Такката-Джим, прежде чем отключиться.

Тошио видел, как она хмурилась, когда корабль не отвечал ни на один вызов. Акки заменили другим офицером-связистом. Этот фин отвечал Джиллиан, что все, с кем она хотела бы говорить, заняты. Единственный член экипажа, с кем она смогла связаться, был Чарльз Дарт, видимо потому, что его навыки сейчас менее востребованы. А шимп не хотел говорить ни о чём, кроме своей работы.

Поэтому она начала срочно готовиться к отъезду. И тогда пришёл приказ – с корабля, от самого Такката– Джима. Ей было предписано остаться на неопределённый срок и помочь Дэнни Судман завершить отчёт о кикви.

В этот раз Джиллиан приняла новость спокойно. Не сказав ни слова, она ушла в джунгли одна.

– …побольше бы таких щупалец от Дэнни, – Чарльз Дарт продолжал, хотя мысли Тошио были далеко. – Самое удивительное здесь – йодные и калиевые изотопные профили. Они подтверждают мою гипотезу о том, что в недавние геологические времена какая-то разумная раса сбрасывала отходы в этой зоне тектонических подвижек планеты. Это невероятно важно, Тошио! В этих скалах есть явные доказательства того, что сюда поколениями сбрасывали мусор с неба, а близость вулканов ускоряла рециклирование веществ. Тут даже прослеживается какой-то ритм, приливы и отливы. Тут очень долго творилось нечто крайне подозрительное. Ведь Китруп считался оставленным со времён обитания карранков%! Однако ещё совсем недавно кто-то прятал вещества высокой очистки в коре планеты.

Тошио едва не нагрубил ему. Совсем недавно, конечно! Дарт роется в геологических периодах. А ити могут выследить их в любой день, пока он копается в сомнительных захоронениях промышленных отходов тысячелетней давности, словно это свежее дело Скотленд-Ярда!

– Да, сэр. Я немедленно займусь этим. – Тошио не был уверен, что понял приказ Дарта, но зад лучше прикрыть.

– И не волнуйтесь, сэр. Мониторинг робота идёт круглосуточно. Кипиру и Сах’от получили от Такката– Джима приказ оставаться на связи повахтенно, когда я занят. Они вызовут меня в случае малейших изменений в режиме.

Неужели шимпу не понравится? Финам не слишком понравился этот приказ от командования «Броска», но не подчиниться они не могли, даже если это замедлило работу Сах’ота по кикви.

Чудо из чудес – Чарли даже согласился.

– Ну да, очень мило с их стороны, – пробормотал он. – Не забудь поблагодарить их от меня. И ещё! Может быть, если Кипиру подключён, он отследит непрекращающиеся статические помехи, которые идут от робота? Мне это не нравится, и они становятся всё сильнее.

– Да, сэр. Я попрошу его.

Шимпанзе потёр правый глаз тыльной стороной мохнатой кисти и зевнул.

– Послушай, Тошио, – сказал он. – Извини, но мне точно следует передохнуть. Ты не возражаешь, если мы ненадолго отложим завершение всего этого? Я перезвоню тебе сразу после ужина и отвечу на все твои вопросы. О’кей, пока, до связи!

Чарли наклонился вперёд, и голограмма погасла.

Секунду Тошио смотрел в опуствшее пространство, слегка ошарашенный. Я возражаю? О нет, сэр! Думаю, что абсолютно не возражаю! Я буду тут смиренно дожидаться, пока либо небеса не рухнут, либо вы не позвоните.

Он фыркнул: «Не возражаешь!»

Тошио поднялся, суставы хрустнули после долгого сидения на подогнутых ногах.

«Мне казалось, что я недостаточно созрел для этого. Ну, хорошо, гардемарину следует испытать всё».

Тошио поглядел в сторону леса. Дэнни по горло занята с кикви. Стоит ли беспокоить Джиллиан? Она явно переживает из-за Тома. Мы ждали от него известий ещё вчера утром. Но, может, она не будет возражать против компании…

Недавно он стал мечтать и о Джиллиан. Конечно, это естественно. Красивая женщина, старше него, около тридцати, наверное, и по многим стандартам куда заманчивее Дэнни Судман.

Дэнни тоже привлекательна, на свой собственный лад, но Тошио больше не хочется думать о ней. То скрытое отторжение, когда они остались на острове вдвоём и в одинаковом положении, больно его задело.

Тошио подозревал, что она чувствует, как его тянет к ней, и старается провести, изображая холодность. Он уговаривал себя, что это незрелость с её стороны. Но от этого всё равно больно.

Фантазировать о Джиллиан было совсем другим делом. Постыдные, но ужасно притягательные грёзы, как он оказывается рядом, когда ей нужен мужчина, помогая пережить потерю…

Наверняка она понимала, что он чувствует, но не позволяла себе другого поведения по отношению к нему. Утешение, прощение и вполне безопасный предмет полутайного обожания.

«Может быть, я просто запутался, – думал Тошио. – Пытаюсь анализировать то, в чём не имею опыта, и мои собственные чувства мне же мешают. Был бы я не зелёным юнцом, а таким, как мистер Орли…»

За спиной, прервав мечты, раздался электронный сигнал – ожил комм.

– О нет! – простонал Тошио. – Только не сейчас!

Динамик затрещал статическими разрядами. Тюнер пытался настроиться на блуждающую волну. Тошио подавил дикое желание пинком отправить его в бездонный колодец древодрели.

Внезапно трескучий, полный шумов свист вырвался из помех.

 
* Если (треск) гардемарины
       Станут плечом к плечу,
              Кто остановит их?
 
 
* И какие гардемарины
       Могут летать
              Словно калафианцы?
 

– Акки! – Тошио упал на колени перед коммуникатором.

 
* Прямо сейчас,
       Друг-ныряльщик —
*Вспомни, как мы однажды
       Охотились на омаров!
 

– Я? О Ифни! Всё бы отдал, чтобы мы были дома и занимались тем же! Что происходит? Поломки на командном? Нет изображения и куча помех. Я думал, тебя сняли с вахты на передатчике. И почему на тринари?

 
* Нужда —
       Всегда мать (треск)
* Посылаю всё это
       Прямиком с нейрошунта
* Встревожен, ищу
       Доброго Старшего Патрона
* Срочно
       Передать (треск) предупреждение
 

Губы Тоши сжимались, когда он повторял про себя передачу: «…доброго Старшего Патрона…» Всего нескольким людям фины присвоили титулы, подобные этому. На острове сейчас был всего один такой носитель.

– Хочешь говорить с Джиллиан?

 
* Срочно
       Передать предостережение
 

Тошио заморгал, потом сказал:

– Сейчас же приведу её, Акки! Держись!

Он вскочил и бросился к лесу, выкрикивая имя Джиллиан во всю мощь лёгких.