Текст книги "Погоня за судьбой"
Автор книги: Диана Найдёнова
Жанр: Приключения: прочее, Приключения
Возрастные ограничения: +18
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 6 (всего у книги 46 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]
Глава X. Грань
Я вырвалась из Аниных объятий и убежала в заросли за корпус. Хотелось умереть, слёзы ручьями лились из глаз. Не знаю, сколько я просидела так, привалившись к стене и уткнувшись лицом в колени, но через некоторое время рядом со мной бесшумно села Вера. Она сказала:
– Его задушили ночью подушкой. Подозревают соседей по комнате, их увели в карцер под конвоем… Знаешь, это не самая худшая смерть, может, он и не мучился почти…
Мне захотелось ее ударить, но я продолжала сидеть без движения.
– Я понимаю, как тебе хреново сейчас. Но ты жива, твоя-то жизнь продолжается. И я жива, и Анюта. Нам надо держаться вместе, и всё будет хорошо!
– Да что будет хорошо-то? Что вы можете сделать… Вы даже не знаете, что происходит! И если хочешь знать, Отто погиб из-за меня!
– Не говори ерунды! Даже если тебя к нему кто-то приревновал, ты просто не можешь быть виновата…
Я подняла голову и посмотрела на неё. Она вздохнула:
– Ох, девочка моя, на тебе лица нет… Дай я тебя вытру… – и, достав откуда-то платок, принялась обтирать мне щёки.
– Он велел мне никому не рассказывать, но, наверное, это уже не имеет значения… Сегодня, может быть, ночью, директор впустит сюда мародёров. Вчера меня заперли в карцере, а рано утром Отто меня оттуда вызволил. Если бы не он, не знаю, где я была бы сейчас…
Вера сделалась очень серьёзной, помолчала некоторое время, переваривая информацию, а потом встала, отряхнулась и заявила:
– Лиза, отсиживаться здесь смысла нет. Нужно вставать и действовать. Вспомни, через что ты уже прошла, и пусть это придаст тебе сил. Пойдём, лучшее лекарство для тебя сейчас – это работа…
Она протянула руку и помогла мне подняться…
Про меня, кажется, все забыли, а может быть, решили не трогать от греха подальше, и только Гарри Маккейн, сидевший с сигаретой в зубах на крыльце главного корпуса, сверлил меня взглядом, пока я понуро брела в цех, чтобы там отдаться делу. На душе было пусто, и мною овладело тупое безразличие, но где-то в глубине сознания пульсировала единственная мысль, которая тонкой нитью связывала меня воедино – нужно было дождаться приезда доктора Хадсона и встретиться с ним, пока не поздно. У самого цеха, вспомнив недобрый взгляд Маккейна и то, как за мной пришли вчера, я решила свернуть и добраться до лазарета, чтобы переждать в кустах под его стенами до возвращения доктора.
На территории было безлюдно и, кажется, меня никто не заметил. Затаившись под окном кабинета доктора Хадсона, я слышала, как кто-то выкрикивал моё имя, но не отзывалась. Похоже, старшие обходили территорию, пытаясь меня найти. Путь назад был надёжно отрезан…
Хадсон вернулся, как и обещал, ближе к вечеру. Едва открылась дверь в его кабинет, я встрепенулась в своём убежище и быстро, как могла, обогнула здание. Заглянув за угол, убедилась, что возле входа в лазарет никого, затем шмыгнула внутрь и в несколько шагов оказалась в кабинете доктора. Схватившись за косяк, тяжело дыша, прямо с порога я выпалила:
– Доктор, они убили его!
– Я знаю. Очень жаль, отличный был парень…
– Всё это из-за того, что он сначала рассказал мне, а потом помог выбраться из карцера. А сегодня ночью они откроют лагерь бандитам, и тогда всё пропало… У директора, похоже, какие-то давние договорённости с ними…
– Я знаю, Лиза, знаю… Прикрой, пожалуйста, дверь. И говори потише, тебя могут услышать… снова.
– Что? В смысле, вы знаете?
Хадсон опустился в кресло.
– Я знаю, что Травиани давно вышел на контакт с местной бандой. Взамен на продукцию они гарантировали безопасность интернату и логистическим маршрутам.
– Так вы договорились с врагом? Но это же… предательство.
– Это политика, девочка. И не исключено, что эти договоренности сохранили множество жизней, а то и весь интернат.
Горькая правда щипала глаза, и я воскликнула:
– Но то, что готовится, намного страшнее перемирия! Он хочет сдать им весь лагерь, вместе с нами! А ещё они убили Отто!
– Мне очень жаль, но его уже не вернуть…
– Ну сделайте же что-нибудь! В ваших силах изменить ход событий!
Он протер ладонями усталые глаза.
– Хорошо, я поговорю с начальником охраны. Он – правильный человек. Ситуация с убийством – это то, к чему я не могу относиться спокойно. А ты оставайся здесь, не включай свет и веди себя тихо. Я закрою тебя снаружи.
Я кивнула и села на кушетку в углу. Хадсон вышел, замок щёлкнул, и я осталась наедине с чувством опасности. Там, снаружи, меня наверняка искали, конечно, не особо стараясь, ведь я уже не представляла угрозы. События развивались стремительно, и повлиять на них я уже не могла. Или могла? В любом случае, мне следовало попробовать как-то защитить себя…
Я вскочила и принялась обыскивать ящики стола в поисках хоть какого-то подобия оружия. Верхний ящик стола был заперт. Какие-то бумаги в нижнем ящике, подписанные пузырьки с лекарствами в шкафу, коробка с бинтами в тумбочке, небольшой скальпель… Скальпель! Я кое-как замотала его несколькими слоями найденного тут же бинта и спрятала в карман робы, после чего вернулась на кушетку и застыла в ожидании. Я чувствовала холодок в желудке, а тело трясло мелкой дрожью. Чувство опасности усиливалось, но мне придавало уверенности твёрдое лезвие, которое я ощущала под слоем ткани…
Доктор Хадсон вернулся довольно скоро, запер дверь изнутри, подошёл и присел рядом со мной на одно колено. В его блестящих глазах читалось волнение и какая-то неуловимая нотка безумия.
– Ты оказалась права, он договорился впустить сюда настоящих отморозков… Охрана в курсе происходящего, но не все согласны с таким раскладом. Травиани непреклонен, Симмонс не смог его переубедить, поэтому они решили помешать его планам, захватить КПП и силой заставить его передумать. Это должно случиться во время вечернего мультфильма, когда будет происходить смена караула…
– Очень надеюсь, что они справятся…
– Должны справиться… Чёрт, ума не приложу, как я на это подписался, просто у нас совсем не осталось времени… В общем, Симмонс и его отчаянные ребята в меньшинстве, поэтому подельников Травиани надо будет отвлечь…
Переведя дыхание, он сунул руку в карман и достал оттуда небольшой тёмный цилиндр. Взвесив его в руке, заговорщически продолжил:
– Они дали мне светошумовую гранату, представляешь? Где-то в полдесятого я взорву её за корпусами. Шум будет что надо… Дьявол, я и сам до конца не верю в этот план…
Я взяла его за руку. Он опустил глаза и машинально уставился на железную кисть.
– Я пойду с вами.
– Это исключено. Тебя ищут, и если найдут…
– Если найдут… или если ваш план провалится, то в любом случае хуже мне уже не будет.
– Пожалуй, ты права… Отчаянная ты девчонка… Я не смогу держать тебя взаперти, но имей в виду – с того момента, как мы выйдем отсюда, ты сама за себя в ответе.
– А когда было иначе?..
В назначенный час, когда было уже темно, мы выбрались из лазарета и направились в сторону от ворот, за мужской корпус. Хадсон шёл впереди, я старалась не отставать. Пробираясь под самыми окнами, я вдруг услышала сверху громкий хохот. На втором этаже горел свет, окно было открыто, и я отчётливо услышала голос Маккейна:
… – Что буду делать я? Выйду на свободу отсюда вместе с этими ребятами! Понимаешь, вот это – настоящая свобода! Брать, что хочешь, трахнуть любую девку, которую захочется! И никто мне не указ! Ну, за свободу!
Раздался приглушённый стук стекла об стекло. Я замерла под окном. Доктор тоже остановился в метре и теперь, вопросительно подняв брови, глядел на меня. Я превратилась в слух, тем временем заговорил другой голос:
– А я Дженни себе заберу. Как только всё это закончится, она уже не сможет так просто меня отшить. Заберу по праву сильного!
– Трофей, да?
– Точно, трофей. Кто сильнее – тот и прав. Но, как ни крути, всё-таки мне жаль этого лопуха Отто. Он был неплохим парнем так-то, всё в благородство играл…
– Да с чего вдруг жаль-то? Он – поганый нюхач! Был крысой и закончил, как крыса. Я бы не задумываясь придушил его ещё раз…
Внутри меня что-то щёлкнуло. Сознание стало абсолютно ясным, а я, придвинувшись к доктору, ловко выхватила гранату, которую он зачем-то всю дорогу держал в руке. Хадсон выпученными глазами смотрел на меня и отрицательно мотал головой, и где-то в глубине души я мимолётом удивилась, насколько легко справлялась теперь с протезами. Сжав губы, я развернулась и вдоль стены направилась обратно – ко входу в корпус.
Я чувствовала невероятный прилив энергии, кровь бурлила в жилах. Ничто было не в силах остановить меня, и я уверенным шагом проследовала к лестнице на второй этаж. Пока я шла по длинному коридору, в сторону от меня шарахнулись пара ребят и, ускоряя шаг, скрылись где-то за моей спиной.
… Дверь. Ещё дверь. Ещё одна… Здесь. За дверью гоготали, а из щели под ней бил яркий свет. Я аккуратно распрямила усики, вытащила чеку и, прижав скобу к цилиндру левой рукой, зажмурилась и сделала глубокий вдох. Подняв правую руку, постучала в дверь, открыла глаза. С той стороны затихли, бас Маккейна произнёс:
– Кто это ещё, на хрен, припёрся?
Дверь распахнулась. Гарри Маккейн возвышался надо мной, а лицо его расплывалось в ухмылке.
– Ба, да ты погляди, кто к нам пожаловал! А мы тебя уже обыскались! Ну заходи, выпьешь с нами…
– Сейчас, милый, только с тараканами разберусь…
Я сделала лёгкое движение рукой, разжимая протез, и металлический цилиндр, отскочив от паркета, покатился в центр комнаты. Рывком в сторону прислонилась спиной к стене и, зажмурившись и открыв рот, прижала руки к голове. Из помещения раздалось:
– Мля, да это же…
Оглушительный хлопок со стекольным звоном сотряс помещение, уши забил свистящий гул, а из дверного проёма брызнули пластиковые осколки. Вслед за взрывом из комнаты последовал утробный рёв. Пора! Я, путаясь в ткани, нащупала твердую ручку скальпеля, резким движением сорвала с него обмотку и вошла в помещение.
Внутри столбом стояла пыль, по полу была разлита лужа с плавающими в ней рыбьими ошмётками, а прямо посреди комнаты, схватившись за голову, сидел и корчился Маккейн. Двое его приятелей стонали и хрипели на кроватях, между ними стоял столик с закусками. Сквозь гул в ушах я слышала трёхэтажный мат. Мною овладело дикое возбуждение, руки дрожали, и я поняла – вот он, мой шанс! Отто, ты будешь отмщён!
От души размахнувшись, я что было сил пнула Маккейна протезом в челюсть, и он упал навзничь. Опустившись на колени, дёрнула кверху голову орущего что-то Гарри и со всего размаху всадила скальпель ему прямо в горло. Брызнуло красное. Ещё удар, и ещё, и ещё… Я вошла в раж и била его острым лезвием, а он лежал на полу и даже не пытался защититься, булькая кровавыми пузырями из пробитой гортани. Я не могла остановиться, брызги горячей крови с каждым ударом орошали металл протезов, робу и лицо…
… Из кровавого безумия меня выдернул последний предсмертный хрип Маккейна. Издав какой-то неестественный свистящий звук, он затих. Будто бы очнувшись ото сна, я услышала топот ботинок где-то в коридоре, швырнула скальпель на пол, в три прыжка оказалась у окна и, оттолкнувшись от столика, сиганула вниз. Кувырок, примятая трава и хруст осколков выбитого стекла… Больно не было, адреналин ослеплял меня, я вскочила и увидела прямо перед собой доктора Хадсона. Он вцепился в свои взъерошенные волосы и ошарашенно смотрел на меня круглыми, как блюдца, глазами.
– Лиза, ты что, рехнулась?!
– Доктор, нам некогда! Бежим отсюда!
Мы обогнули здание. Выглянув из-за угла, я заметила, как со стороны ворот ко входу в корпус трусцой бежала охрана. Когда они скрылись из виду, я устремилась к воротам, а Хадсон, тяжело дыша, последовал за мной. Добравшись до ворот, я увидела нескольких охранников в полной экипировке. Пара человек стояли на крыше КПП, ещё двое внизу при виде нас подняли стволы, и зычный голос скомандовал:
– Стоять, кто идет?!
– Это Хадсон! Со мной беглянка, на неё идёт охота!
Из дверей КПП вышел начальник охраны Симмонс.
– Ну, доктор, нашел, тоже мне, время гостей водить. Сейчас сюда весь лагерь прибежит… Боже правый, что стряслось, девочка? – он всплеснул руками. – Откуда на тебя вся эта кровища? Тебя ранили?
– Нет, я в порядке! Но мне нужно уходить!
– Куда ты пойдёшь?! Там же тьма кромешная… И скоро здесь, у ворот, будет очень жарко!
Хадсон заговорил:
– Эрик, для неё здесь больше нет места… Как ты ни крути, снаружи она будет в меньшей опасности, чем здесь.
– Чёрт подери, что же я делаю… – пробормотал Симмонс. Крикнул в вполоборота, глядя куда-то поверх наших голов:
– Приоткрой створочку, Игорь, пропусти девчонку!
Механические ворота с лязгом шевельнулись, образуя небольшой зазор. Я выпалила:
– Спасибо большое!
– Не благодари, и давай скорее. У нас гости…
Симмонс взял автомат наизготовку и передёрнул затвор, а я проследила за его взглядом и увидела, как через полумрак от корпусов в нашу сторону бежит дюжина вертухаев. Протискиваясь в щель ворот, я в последний раз обернулась и посмотрела на спины Симмонса в бронежилете и стоявшего рядом с ним доктора Хадсона, уперевшего руки в бока. Его серая рубашка с коротким рукавом выделялась в ночном мраке, а бегущие силуэты позади них были уже совсем близко.
Я покинула периметр интерната, и ворота со скрежетом задвинулись в паз. Мне вдруг стало невыносимо одиноко. Обернувшись на дорогу, исчезающую во тьме где-то за лучом прожектора, я услышала голос Симмонса:
… – Господа! Я знаю, что вы задумали, и мой долг – вас остановить!..
Не дожидаясь дальнейших событий, я заковыляла прочь от ворот. Когда глаза начали привыкать к темноте, я стала различать дорогу, уходящую куда-то в лес, и клочья тумана, стелющиеся в низинах по бокам от насыпи. Адреналин сходил на нет, а его место постепенно занимала вяжущая боль.
Где-то за спиной раздался выстрел, и я вздрогнула. Оглянулась и увидела далёкие ворота и луч прожектора, освещавший небольшой кусок дороги. Застрекотали автоматы и одиночные выстрелы. Через полминуты всё стихло. Со стороны леса, приближаясь, доносился гул многочисленных двигателей, а между деревьев мелькали лучи фар. Оскальзываясь и спотыкаясь, я быстро спустилась с дороги, прошла несколько десятков метров, а когда насыпь скрылась из виду, привалилась к дереву и тихо заплакала…
Глава XI. Врата
… – Полагаете, у меня был выбор, профессор?
– Выбор есть всегда. Но, к сожалению, бывает так, что мы, избавляя этот мир от зла, впитываем это зло в свою душу. Понимаете, если где-то убыло, то где-то обязательно прибыло. Второй закон Ньютона…
Я не ответила. Что такое чистая совесть в мире, где льются реки крови? Лишь атрибут роскоши, который могут себе позволить далеко не все. Не обмани, не укради, не убей… Люди придумали себе систему сдержек, которые работают только тогда, когда всё в порядке. Но стоит только внешнему давлению усилиться – их задвигают в дальний угол вместе с совестью и честью. Разнится только порог нажима, после которого идеалы треснут, как трухлявая доска…
Впереди и вверху показался серебристый бок «Виатора». Его силуэт напоминал пчелу, поджавшую лапки. Три секции – кабина, жилой отсек и большой грузовой модуль в хвосте – соединялись друг с другом сравнительно тонкими сочленениями. Атмосферные крылья были убраны в корпус, а титановые гермошторы окон – подняты. Отсюда уже можно было видеть тусклый желтоватый свет, который через толстые прямоугольные ферропластиковые окна, забранные изнутри занавесками, проникал в вакуум. В борту приоткрылись пара небольших пазов, и маневровые сопла дали короткий импульс для корректировки орбиты.
Когда мы обогнули корабль и оказались перед его кормой, из динамика радио раздался нетерпеливый голос дяди Вани:
– Ну, наконец-то вы добрались! Осторожно, двери открываются…
Радио пискнуло и замолчало, а в блестящем корпусе «Виатора» начал медленно поворачиваться цилиндрический переходник, открывая ярко освещённые белые стены атмосферного шлюза. Глайдер вплыл внутрь и мягко приземлился на брюхо, а переходный отсек загудел в обратном направлении. Щелчок… И ещё полторы минуты свиста заполняющего камеру кислорода.
Я перегнулась через Мэттлока и пихнула в бок храпящего Марка. Тот встрепенулся и принялся осоловело оглядываться по сторонам.
– Где это мы? А, ну да…
– Слышь, ты кнопочку-то нажми.
– Да, точно, точно…
Марк отключил автопилот, погасил приборы и поднял двери. Я выбралась из глайдера, с хрустом потянулась и направилась из шлюза в грузовой отсек. Мэттлок с Томасом на руках выкарабкался с пассажирского сиденья и, осматриваясь по сторонам, засеменил следом. Ангар освещался немногочисленными газовыми лампами, а вдоль стен были закреплены какие-то металлические баллоны, аккумуляторы и запасные детали корабля. В углу сиротливо стоял большой дизельный генератор. Проходя через просторное помещение, я проводила взглядом свою прелесть – забранный брезентовым полотном гравицикл. Из-под полотна скромно выглядывал матово-чёрный изгиб одного из четырех двигателей вертикальной тяги.
Обожаю эту штуку! Слетать тёплым вечером до реки, на обратном пути с высоты птичьего полёта проводив местное светило за горизонт, пока ветер бьёт в лицо и развевает волосы – что может быть лучше?..
Дверь в жилой модуль с мягким жужжанием поднялась, и нам навстречу, шурша прорезиненными гусеницами, выкатился дядя Ваня. Он обрадованно заскрипел динамиком:
– А вот и вы, мои дорогие! Лиза, Марк… Профессор Мэттлок, очень приятно познакомиться! – подкатываясь ближе, он протянул вперёд один из манипуляторов. Мэттлок стоял, разинув рот, и обескураженно смотрел на чудо кибернетики. – Я наслышан о вас. Тяговый локомотив археологии, добрая сотня публикаций, научные степени и звания… Честно сказать – я восхищён таким знакомством! А это у вас на руках что такое? Собачку с собой привезли?
Немного придя в себя, профессор аккуратно взял в ладонь и пожал манипулятор дяди Вани.
– Это Томас, предлагаю считать его моим питомцем. Большое спасибо за тёплый приём, Иван… Как вас по отчеству?
– Бросьте, Рональд, зовите меня по имени. Я ненамного старше вас… Вернее, намного, но с нашими-то числами это роли уже не играет…
Дядя Ваня захохотал, а уже слегка освоившийся Мэттлок робко улыбнулся в ответ. Он так и продолжал держать на руках свернувшуюся гусеницу-переростка. Ваня скомандовал:
– Надюша, бери курс к Воротам. Земля ждёт! И доложи статус.
Двигатели заработали, и я ощутила мягкий толчок. Бесстрастный механический голос раздался из репродуктора:
– Маршрут построен. Расчётное время прибытия к переходу: шесть часов двадцать одна минута. Солнечная активность в норме. Радиационный фон немного повышен – пятьдесят четыре микрозиверт в час. Остатки джета от аккреционного диска взрыва сверхновой в туманности Орёл, опасность минимальна. Все системы работают в штатном режиме. Приятного полёта.
– Спасибо, милая… Ну, Рональд, пойдёмте, я устрою вам небольшую экскурсию по кораблю.
С этими словами он приобнял Мэттлока манипулятором чуть выше талии и увлёк его в глубь жилого модуля. Рядом со мной возник Марк, смачно зевнул, почесав пузо, и пробубнил:
– Надо бы подкрепиться…
– Марик, твою ж мать… – я поднесла ладонь к лицу, покачала головой и устало направилась в свою каюту.
Мне хотелось поскорее смыть с себя душную и потную Джангалу. Дверь с шелестом опустилась за мной, и я наконец-то осталась наедине с собой. Сложив кобуру с пистолетом на столик и скинув ботинки, я неспешно раздевалась, стоя у панорамного окна. Под нами, постепенно отдаляясь, проплывал округлый бок зелёной планеты. Когда он скрылся из виду где-то под днищем «Виатора», я была обнажена.
Как только я вошла в помещение, сенсоры обнаружили человека, и корабль всё это время любезно подогревал пол каюты – в мозг поступал сигнал от электрофизиологических терморецепторов на ступнях. Где-то внутри я в очередной раз восхитилась тем, насколько далеко человек зашёл в деле постановки технологий себе на службу… Весь набор рецепторов, почти полное взаимодействие с нервной системой, ювелирные движения пальцев, и даже имитация боли – ровно в той степени, чтобы сообщить мозгу об опасности, но при этом оставить сознание в полной ясности…
Я глядела теперь на себя в зеркало в полный рост в углу каюты и мягко проводила блестящими, чуть прохладными руками по бёдрам. Мощные матовые сервоприводы, которые заменяли мне мышцы ног, тёмной синевой проглядывали меж титановых вставок, поблёскивавших в тусклом свечении космического пространства по ту сторону окна.
Вдоволь налюбовавшись собой, я прошла в душ и встала под струю воды. Блаженство разливалось по телу, пока прохладная жидкость смывала с меня сегодняшний день. Выключив наконец воду, я натянула белоснежные трусики и майку, вернулась в каюту и села на кровать.
Я прокручивала в голове недавний разговор с профессором. «…Избавляя этот мир от зла, мы впитываем его в свою душу…» Что чувствует загнанный в угол зверь? В какой момент его страх превращается во всепоглощающую ненависть, а отчаяние – в холодный расчёт?
Я хорошо, будто это было вчера, помнила обрюзгшее перекошенное лицо Гилберто Травиани. Я стояла перед ним в его огромном кабинете в здании Планетарного Правительства Каптейна и смотрела в непривычно большие стеклянные глаза, полные ужаса, пока его маленькое алое сердце делало последние сокращения в моём кулаке. А он, побледневший, покачивался, тупо пялился на мою окровавленную биотитановую руку и пытался понять, что же только что произошло.
Те секунды, пока крови в его теле хватало, чтобы оно жило без пульса, для меня растянулись на несколько минут. В тот момент мною владело торжество – я отомстила спустя долгие годы после того, как он разрушил мой второй дом и продал всех, кто был мне дорог, и не просто отомстила, а показала побеждённому свой триумф – его собственное сердце, вырванное из грудной клетки… Я даже не уверена, что он меня вспомнил, когда я, появившись в его жизни лишь второй раз и оставив после себя гору трупов на верхнем этаже Дома Правительства, с оглушительным треском вышибла ногой дверь в его кабинет…
Выбираясь обратно на крышу и на ходу натягивая мотоциклетную маску, чтобы прыгнуть на гравицикл и встретиться в назначенном месте с дядей Ваней, я уже теряла остатки торжества, а его место постепенно занимала пустота. Жалости не было – одному богу было известно, сколько жизней это существо загубило в ходе своего восхождения к вершинам власти. Но в тот момент, когда я вырвала мотор из его тела, я погасила в своей душе и жаркий котёл, что двигал мною многие и многие месяцы – жажду мести. Улицы подо мной заполнял вой полицейских сирен, а гравицикл с гулом нёс меня прочь из этого города…
* * *
Выйдя из душа, я облачилась в джинсовые шорты и лёгкие замшевые домашние сапожки. Чтобы отвлечься от тяжелых мыслей, я решила заняться механической работой. Одна из стен каюты представляла собой гардероб. Я открыла его, сдвинула в сторону одежду и коснулась сенсорного модуля в дальней стенке. Узнав мою сигнатуру, створка скрытого оружейного шкафа откатилась в глубь паза в стене. Лампочка внутри отделения загорелась мягким голубоватым светом и выхватила из темноты металлические ложементы с оружием и полки с экипировкой. Я вернулась к столу, вынула из кобуры пистолет и, разрядив его, уложила на место.
Мой взгляд перемещался с одной смертоносной игрушки на другую. Автоматический карабин цвета матового хаки выделялся своими рублеными линиями и будто слившимся с ним в убийственном дуэте подствольным гранатомётом. Рядом с ним из полутьмы оружейного шкафа хищно щерился автоматический дробовик. Я коснулась сложенного приклада, и взглянула на свою любимицу – снайперский рельсотрон в разложенном виде – длинный ствол, представлявший собой спаренные сверхпроводящие электроды, стоял в отдельном ложементе, переливаясь индукционными модулями.
В нишах покоились аккуратно сложенные обоймы для карабина, пистолета и дробовика с разнообразными патронами – бронебойными, разрывными, кинетическими – и небольшие плоские магазины со стальными шариками, которые магнитная винтовка разгоняла почти до трёх километров в секунду. Заряженные сменные энергоячейки, набор для чистки, пара универсальных визоров, кинетический бронежилет, пояс постановки помех, капсулы боевых стимуляторов…
Я взяла интерфейс для калибровки и шлем боевой симуляции, после чего отошла на середину комнаты. Выполнив сопряжение устройств со своими модификациями, надела шлем, и перед глазами возникла картинка – моя собственная каюта на точной копии «Виатора». Я была в полной боевой выкладке, а все мои движения теперь передавались только в симуляцию. Со стороны могло показаться, что я просто стою на месте, но это было не так – обманутый мозг воспринимал виртуальную среду, как реальность, принимая сигналы от раздражителей и реагируя в ответ.
Мышцы тела едва заметно подёргивались, а я тем временем переместилась в случайно сгенерированную локацию. В этот раз я оказалась на заброшенном заводе. Перед глазами, формулируя поставленную задачу, побежали буквы – мне предстояло уничтожить силы противника и освободить заложника. Я превратилась в инстинкты, а отточенные за месяцы тренировок рефлексы работали практически без моего участия…
Через некоторое время, когда задача была выполнена, а пленник – спасён, я отключила симуляцию, вернула шлем на место и достала автоматический карабин. Отработанными движениями разобрала его на составляющие, смазала, собрала воедино и, усевшись прямо на кровати, принялась за рекалибровку. Оружие вскоре могло понадобиться, поэтому оно должно быть в полной боевой готовности. После того, как я управилась с системой наведения, приоретизации и проверила модуль взаимодействия с нейроинтерфейсом, я закрепила оружие в ложементе, заперла оружейный шкаф и отправилась на прогулку по палубе корабля.
Уже в коридоре мне был слышен смех пары глоток – механической и живой. Неспешно прогулявшись в сторону источника смеха, в кают-компании я обнаружила дядю Ваню и профессора Мэттлока за шахматами. Они о чём-то оживленно беседовали.
… – Нет, Рональд, я вообще не согласен с такой постановкой вопроса… Вопреки… Благодаря… Это всё не то. Человечество просто принесло очередную жертву божеству прогресса, если угодно. Понимаете? Я бы сравнил это с реактивным двигателем – когда из сопел вырываются сотни и сотни тысяч человеческих жизней и толкают вперёд науку и технологии. Вспомни… Первая Мировая – наручные часы, бумажные носовые платки, кварцевые лампы, нержавеющая сталь…
– Застёжка-молния… Конь на E-три… – робко вставил профессор.
– Да, молния! Системы связи, наконец. Вторая Мировая – реактивный двигатель, компьютер, ядерная энергия…
– Пенициллин. Да, я понимаю, к чему вы клоните, Иван, но посмотрите шире. Вся вторая половина двадцатого века и первая двадцать первого – это движение вперёд. Почти сто лет! Миниатюризация, троичный компьютер, Луна, наконец…
– Шах… Нет, Рональд, это всё продолжение и улучшение того, что было сделано на военном топливе Второй Мировой…
Я стояла, скрестив руки и привалившись к дверному косяку, и наблюдала за спором стариков. Дядя Ваня заметил меня и повернулся в мою сторону.
– Лизонька! Что ты там стоишь как цапля в камышах? Не стесняйся, присоединяйся к нам! Хочешь кофейку? У меня рецептик новый, ко̀пи лювак с корицей. Секундочку… Так о чём мы?.. Ах, да! Где было человечество до начала Водной Войны? Топталось на месте, вот где!.. Держи, солнце моё…
В корпусе дяди Вани открылся небольшой лючок. Комнату наполнил крепкий приятный аромат, а дядя Ваня, не отвлекаясь от доски, манипулятором достал из лючка кружку и протянул в мою сторону. Я подошла, села на диванчик рядом с профессором напротив дяди Вани, приняла дымящуюся чашку и, склонившись над ней, стала потихоньку дуть на горячую жидкость. Профессор поправил очки на носу, сделал ход и возразил:
– Не могу согласиться, Иван. Ты уже забыл, как русские освоили управляемый термоядерный синтез ещё до того, как вступили в Третью Мировую? И проект «Рывок» в итоге состоялся именно благодаря заделам мирного времени.
Дядя Ваня усмехнулся:
– Состоялся, конечно состоялся… Только сперва надо было закидать друг друга бомбами. По-другому у нас, у людей, почему-то технологический уклад не сменяется… Вам мат, профессор археологии.
– Иван, вы мухлюете? Я точно помню, что эта ладья стояла не здесь…
– Да что вы, как можно-то? Руки-то, вот они! – дядя Ваня с жужжанием поднял все свои манипуляторы и покрутил ими в воздухе.
Гул, отдающийся в корпус корабля, усилился – заработали реверсивные двигатели. Это означало, что мы прошли примерно половину пути до цели. Неожиданно из коридора раздался трёхэтажный мат. Чертыхаясь, появился Марк и с порога воскликнул:
– Мэттлок, ваш червяк по коридору ползает без привязи! Я об него чуть не споткнулся! В следующий раз – обязательно наступлю!
– Ох, беда, я же дверь не запер… Лиза, можно, пожалуйста?
– Да, конечно… – я привстала, пропуская профессора. Он побрёл в коридор, бормоча что-то себе под нос, а Марк с голым торсом, в одних трениках, видно, после сна, прошлёпал босыми ногами к синтезатору пищи и, почёсывая растрепанную шевелюру, принялся нажимать на кнопки…
Вскоре профессор вернулся, к нам присоединился Марк с порцией пюре и горстью сосисок, и под тихую непринуждённую беседу о вреде переедания, элитных сортах алкоголя и предпочтительных местах для пляжного отдыха Мэттлок сравнял счёт. Дядя Ваня всплеснул конечностями:
– Это же классический эндшпиль Ласкера! Рональд, я не ожидал от вас такого! Не удивлюсь, если вы обкуриваете своих противников дешёвыми сигарами…
Через некоторое время мужчины, как это часто бывает, принялись спорить о политике и преимуществах одного политического строя над другим, а я по большей части молчала, попивая кофе…
Из репродукторов раздался механический голос «Надюши»:
– Внимание! Расчётное время прибытия к точке: двенадцать минут. Экипажу рекомендовано занять свои места.
Дядя Ваня воскликнул:
– Ну что, дети, двигаем в рубку? Профессор, сейчас вам выпадет уникальная возможность насладиться видом Ворот прямо из кабины!
С этими словами он развернул корпус и покатился в сторону выхода из кают-компании. Марк отправился к себе в комнату, чтобы проверить снаряжение, а мы с профессором последовали за дядей Ваней. Прошагав через длинный коридор, мы оказались на корабельном мостике. Три глубоких сиденья на небольших возвышениях, перед которыми на штурвальных колонках крепились высокотехнологичные полукольца. Приборные панели в полумраке перемигивались разноцветными лампочками, тут и там тускло светились сенсорные дисплеи.
Огромное панорамное окно открывало вид на золотистое свечение, на фоне которого сияли два гигантских объекта – голубоватый овал гиперпространственных ворот и позади них – огненно-красный шар Омеги Волос Вероники, звезды, вокруг которой со скоростью сто тридцать тысяч километров в час вращалась Джангала. Отсюда обе громадины казались одного размера – с небольшое блюдце, но это была оптическая иллюзия – врата отстояли от звезды на расстоянии почти сорока миллионов километров и были «подвешены» над северным полюсом Омеги, так что сейчас мы, по сути, «доруливали» маневровыми двигателями, чтобы встать на линию входа, параллельную диску вращения планет вокруг звезды.
Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?
