Текст книги "Аберрация"

Так и не убедив себя ни в чем, Береснев выбрался на берег и растянулся животом на песке. Через минуту к нему присоединились оба ученых.

– Красотища! – воскликнул Бурков, раскинувшись на спине в позе человека да Винчи. – Я бы здесь насовсем остался.

– А питаться тут чем собираешься? – поинтересовался обстоятельный Ежи.

– Рыбу буду ловить. Видал, сколько рыбы в лагуне? А вон те пальмы определенно кокосовые. Представляешь, Ежик: печеная рыба в кокосовом молоке от Буркова? Эксклюзив!

– Я бы сейчас просто от молочка не отказался…

– По-моему, самое время исследовать территорию, – с серьезным видом предложил Виктор, поднимаясь и отряхивая песок. – Для начала прогуляемся по берегу: вы – налево, я – направо. Встречаемся здесь же через час.

Ученые уже настолько привыкли подчиняться разумным приказам «геккона», что и на этот раз беспрекословно встали и направились к брошенной одежде. Береснев же, подхватив свой комбез, перешел на легкий бег и быстро скрылся из виду за недалекими скалами.

Однако Виктор не собирался пока исследовать окрестности, гораздо больше его волновал вопрос: Земля это или еще одна параллельная реальность – аберрация основной? Едва ученых не стало видно, Береснев остановился, облачился в чудо-комбез, похожий на костюм ремонтника, что выдал ему в свое время хардтаймер, и протестировал все активные модули, включая страйкер. Правда, последний Виктор присоединил к комбезу сам, подобрав оружие на одном из первых самостоятельных переходов по лепесткам «Хроноса».

Убедившись в исправности оборудования, Береснев вынул «жезл» хроноскопа, повертел в руке и решительно засунул обратно в чехол. Потом сел на плоский камень в любимую позу «лотоса» и прикрыл глаза. Спустя минуту все внешние звуки и запахи исчезли, растворились в мягкой пустоте випашьяны. Вместо них из мерцающего ничто стали проявляться отдельные яркие образы, будто кусочки мозаики или паззла, которые нужно было сложить в полную картину. Эти сверкающие «осколки» видеопамяти поначалу никак не хотели занимать какие-то определенные места, норовя снова раствориться в бесконечном океане подсознания. Но Виктор проявил должное терпение и упорство и был вознагражден.

Когда же «геккон» вновь открыл глаза, он точно знал, что сделал в тот раз, во время бегства от хронозавра, и что нужно делать теперь, чтобы попасть туда, куда он задумал.

Береснев медленно встал, сосредоточился, вызвав перед глазами собранный в трансе образ, а затем одним сложным движением рук будто впечатал его в пространство перед собой. В метре впереди воздух словно уплотнился, замерцал, превратившись в полупрозрачное овальное зеркало примерно в рост человека. Виктор протянул к «зеркалу» правую руку и сделал один длинный плавный шаг, пройдя сквозь препятствие. Через секунду «зеркало» растаяло с легким хлопком, а «геккон» исчез.

* * *

Бурков и Костецки медленно брели босиком по песчаному берегу – двое полуголых, бледнокожих мужчин посреди широкого, многокилометрового пляжа розовато-сахарного песка. Слева от них тихо шуршала сине-зелеными волнами мелководная лагуна, справа тянулась невысокая гряда сероватых скал, увитых какими-то ползучими растениями с ярко-розовыми цветами, а дальше вставала темно-зеленая стена пышной тропической растительности. Солнце – наливное золотое яблоко – уже заметно снизилось над перистыми султанами далеких пальм. Теплый встречный ветерок ласковыми пальцами перебирал спутанные и давно нечесаные волосы людей.

– Как, по-твоему, Ежик, куда нас все-таки занесло? – Анатолий лениво подцепил ногой створку большой раковины, похожей на раскрытый веер.

– Очень похоже на острова где-нибудь в Полинезии, – откликнулся поляк, что-то внимательно разглядывая среди близких зарослей. – Я как-то видел большой фильм по каналу Би-би-си о тихоокеанской природе – тропический рай…

– Ты хочешь сказать, что мы на острове?! – Бурков перехватил его взгляд и тоже уставился на стену растительности. – По-моему там кто-то стоит.

– По-моему – тоже…

– Идем, познакомимся!

Не дожидаясь согласия друга, Счастливчик припустил к зарослям, среди которых приметил смуглую фигурку. Однако абориген, видимо, был другого мнения о контактах с бледнокожими пришельцами и тут же скрылся из виду. Бурков добежал до опушки и остановился, уставившись на четкие следы босых ног, отпечатавшиеся на красноватом грунте, сменившем бело-розовый песок. Рядом встал шумно дышащий Ежи. В отличие от спортивного и поджарого Счастливчика специалист по вактерам имел весьма тщедушную комплекцию и явно не стремился к физическим занятиям.

– Что тут? – пропыхтел он.

– След первобытного человека! – ткнул пальцем Анатолий.

– Который курит сигареты? – Костецки поднял из травы еще тлеющий окурок.

– Здорово! – Бурков забрал окурок и прочитал: – «Winfield»[62]62
  Популярный сорт австралийских сигарет.


[Закрыть]. Ух ты, это же австралийские сигареты! Похоже, Ежик, что все-таки на Земле. А точнее, в Стране Кенгуру.

– Вовсе не обязательно. Хотя и возможно.

– Давай будет считать, что мы в Австралии.

– Хорошо, – покладисто кивнул поляк и предложил: – Может, пойдем посмотрим, куда отправился наш абориген?

Вдвоем они быстро пролезли сквозь не очень густые заросли рододендронов и араукарий и неожиданно выскочили на широкую асфальтированную дорогу с желтой разметкой посередине. Но самое главное, невдалеке ученые увидели дорожный указатель. Они тут же подбежали к нему и замерли с раскрытыми ртами. Надпись на сине-белом щите гласила:

Науру. Округ Анибар

Аэропорт – 5 миль

«Менен-отель» – 0,5 мили

Секунд десять оба молча переваривали новую информацию, потом Бурков сел прямо на асфальт и схватился за голову:

– Вот это влипли!

– Науру… Это же где-то у экватора, – попытался вспомнить Ежи, – почти в центре Тихого океана?

– Примерно там. Поздравляю, приятель, мы теперь – робинзоны!

– Ну, почему же? Остров довольно большой и обитаемый. Кажется, здесь даже есть станция космической связи…

– И что с того? У нас ни денег, ни документов. Даже унитачей нет. И одежка еще та… Да нас арестует первый же полицейский! И будет прав.

– Давай лучше вернемся на пляж и подождем Виктора, – благоразумно предложил Костецки.

– Если только полиция раньше не нагрянет, – хмыкнул Бурков.

– Почему?

– А ты думаешь, тот абориген за кока-колой для нас побежал?

– Ну, тогда тем более надо побыстрее найти Виктора и решить, что делать дальше.

– Ладно, идем!

Ученые вновь припустили к зарослям, и едва они скрылись, как из-за поворота дороги выскочил широкий приземистый джип в тропической раскраске, в котором сидели четверо парней в форме международных сил ООН. Машина промчалась по шоссе метров триста и резко затормозила на обочине. Трое военных спрыгнули на землю и устремились сквозь заросли к пляжу. Водитель остался сидеть за рулем, положив рядом с собой на сиденье короткий черный автомат.

У идущего впереди группы военного с нашивками сержанта в левой руке был зажат эллипсоид биосканера. На маленьком экране четко виднелись две оранжевые метки, перемещавшиеся почти перпендикулярно движению ооновцев. Сержант махнул рукой, и вся группа взяла левее, на перехват беглецов.

Солдаты выскочили из зарослей на опушку точно напротив того места, где ученые оставили свою амуницию. Те тоже почти добежали до вещей, но, увидев ооновцев, замерли как вкопанные и медленно подняли руки вверх, хотя никто им такой команды не подавал. У солдат даже автоматы были закинуты за спины.

Трагикомичность ситуации, как всегда, первым просек Бурков. Он резко опустил руки и расхохотался, плюхнувшись на песок. Ежи посмотрел на него, тоже опустил руки, но остался стоять, поджидая ооновцев.

– Кто вы такие? – строго спросил сержант, подходя и пряча сканер в чехол на поясе.

– Мы – ученые из научного комплекса «Хронос», – не моргнув глазом, честно ответил поляк, вызвав новый приступ хохота друга. – Я – Ежи Костецки, а он – Анатолий Бурков.

– Документы! – потребовал сержант, еще больше хмурясь. – Вы знаете, где находитесь?

– Если не ошибаюсь, на острове Науру…

– …являющимся подмандатной территорией Совета безопасности ООН!

– Господин сержант, – Бурков вдруг оборвал смех, – у нас нет никаких документов, поэтому мы просим вас доставить нас на ваш опорный пункт и провести опознание по базе Научного совета ООН. У нас очень мало времени!

– Думаю, ввиду сложившихся обстоятельств, времени у вас теперь будет предостаточно, – жестко сказал сержант. Отступив на шаг, он положил руку на кобуру пистолета. – Следуйте за нами!

– Погодите, сержант, – раздался за его спиной знакомый ученым хрипловатый голос.

Ооновец подпрыгнул от неожиданности и резко развернулся, выхватывая оружие. Двое его подчиненных также проявили завидную реакцию и кинулись в стороны, выдергивая из-за спин автоматы. Через секунду три ствола смотрели в грудь и в живот высокому человеку в комбезе ремонтника, спокойно стоявшему перед солдатами.

Береснев миролюбиво улыбнулся и слегка развел руки в стороны, показывая пустые ладони:

– Господа, спокойнее, я не вооружен.

– Кто вы такой?! – опомнился сержант, и пистолет в его руке слегка дрогнул.

– Я – Виктор Береснев, заместитель командира подразделения специального назначения «Геккон» Службы космической безопасности, – ровным голосом сообщил Виктор. – Я вижу, у вас есть сканер, сержант. Переключите его в режим «L» и идентифицируйте мой чип, – он протянул ооновцу правую руку.

Тот вынул прибор, включил его и поднес к запястью Береснева, не сводя с «геккона» настороженного взгляда. Потом на секунду скосил глаза на экран эллипсоида и удивленно вскинул брови. Спустя мгновение лицо сержанта озарила хищная улыбка, с которой он и продемонстрировал результат Виктору.

– Вы действительно тот, за кого себя выдаете, – скрипуче произнес ооновец, – вот только незадача: судя по данным СКБ, вы умерли при выполнении очередного спецзадания первого марта этого года – два с половиной месяца назад!

Лицо «геккона» едва заметно помрачнело.

– Что ж, тогда выполняйте свой долг, сержант. Мы в вашем распоряжении.

– Следуйте за мной, – сухо скомандовал ооновец. – И без глупостей! Это в ваших же интересах.

Глава 2. Смертельная атака

Гвиана. Центр управления полетами МКА[63]63
  МКА (ISA) – Международная космическая ассоциация – создана на базе ЕКА и НАСА в 2028 году по инициативе Комитета по освоению космического пространства при Научном совете ООН.


[Закрыть]

26 мая 2061 года, 13:42 по СМВ

В этот день ЦУП гудел как растревоженный улей с самого утра. Начальник Центра, маленький, круглый и загорелый француз, похожий на пережаренный пончик, носился по залам, вдоль терминалов и информационных головизоров, словно лично пытался проследить за каждым из многочисленных сотрудников и дать тому задание. За начальником неотступно следовал невозмутимый и расторопный референт-биотех с включенным портативным интером и металлическим кейсом, пристегнутым к его мощному запястью. Время от времени референт тихим голосом сообщал шефу свежую оперативную информацию, поступающую на интер, начальник ЦУПа слушал, кивал, отдавал очередное распоряжение и неизменно каждый раз проверял браслет кейса – цел ли?

Вся суматоха объяснялась одним-единственным звонком по личному закрытому каналу начальника. Было произнесено всего два слова: «Щит Шамбалы». Так именовался секретный план, разработанный по инициативе Джамара Шактибинду, еще в пору, когда молодой и честолюбивый индус стал первым заместителем директора только что созданной Службы космической безопасности при Совбезе ООН. «Щит Шамбалы» предусматривал нанесение упреждающего термоядерного удара по любому достаточно крупному космическому объекту, чья траектория опасно сближалась с орбитой Земли или Луны. Для реализации щита были разработаны специальные космические торпеды «Годвэйгеры» с новыми плазменными ускорителями, разгонявшими носитель до сотен километров в секунду. Теоретически «Щит Шамбалы» действительно мог оправдать свое название и поразить любой из известных астероидов диаметром до двухсот километров.[64]64
  Щит Шамбалы – одна из наиболее эффективных мудр, используемых восточными практиками для защиты от внешних психоэнергетических атак.


[Закрыть] Большие по размерам объекты «Годвэйгеры» должны были сбивать с курса и таким образом устранять опасность. Правда, за четверть века своего существования этому грозному оружию землян так и не довелось продемонстрировать свои возможности. И вот теперь этот час настал.

Чтобы активировать «Щит» требовался квалитет ответственности представителей Совбеза ООН, СКБ и Международного космического агентства, в ведении которого находились наземные и орбитальные стартовые комплексы и центры управления полетами в околоземном пространстве. Поскольку Совбез временно «выбыл из игры», его представление взял на себя сам Шактибинду, а от СКБ выступил Хирохито Судзима. Третьей стороной квалитета автоматически становился начальник ЦУПа Гвианского космодрома, поскольку именно отсюда и предполагалось контролировать запуск и ведение армады торпед.

Высокие гости прибыли в Центр управления точно к двум часам дня, как и было предусмотрено. Фактического диктатора планеты и его верного помощника сопровождал элитный отряд особого назначения «Витязь» в полной боевой выкладке. В отличие от «гекконов» в него входили обычные, немодифицированные люди, но прошедшие специальный отбор и не менее специфическую подготовку. К тому же все бойцы имели уникальное оснащение. Облаченные в компьютеризированные боевые комплексы «Святогор» с биомеханическим экзоскелетом и встроенным вооружением, они действительно внешне напоминали легендарного русского великана-богатыря. «Святогор» придавал хозяину невероятные физические возможности, превосходящие человеческие в несколько раз, и одновременно являлся самой эффективной на сегодняшний день броней. Он даже имел индивидуальный вихревой электромагнитный щит, способный отразить лазерный выстрел или заряд плазмы. Из оружия наиболее мощными считались реактивные ружья и страйкеры, вновь поставленные на вооружение после инцидента с «Хроносом».

Увидев вереницу «киборгов», выходящих из чрева транспортного стратоплана, маленький начальник ЦУПа вытаращил глаза и побагровел:

– Господа, позвольте! У нас имеется собственная служба безопасности, и вполне надежная, смею вас уверить! Излишнее количество военных будет нервировать сотрудников, а это, в свою очередь…

– Успокойтесь, господин Рено, – холодно прервал француза невозмутимый Судзима, – ситуация экстраординарная, потому требует дополнительных мер безопасности. «Витязи» не будут присутствовать непосредственно в оперативных залах, они займутся внешним периметром защиты. Внутренняя охрана остается за вашими людьми.

Шактибинду прошел в главный зал ЦУПа прямо с посадочной площадки, отказавшись от обеда, приготовленного специально для него.

– Сначала – дело, господин Рено, – сказал директор СКБ. – Начинаем немедленно!

Француз вздохнул и встал рядом с Шактибинду и Судзимой перед небольшой металлической панелью, расположенной рядом с главной консолью оперативного пульта. На гладкой поверхности панели имелось три одинаковые прорези, а под ними – три такие же красные светящиеся кнопки.

По знаку индуса все трое достали из нагрудных карманов одинаковые золотистые карточки и вставили их в свои прорези. Кнопки сменили цвет на зеленый, и тогда трое нажали их одновременно. В ту же секунду над консолью пульта вспыхнул объем головизора, и в нем проступила трехмерная схема «Щита». Она также оказалась окрашена в зеленый цвет.

Шактибинду подошел к консоли и осмотрел схему.

– Господин Рено, я подтверждаю, что система запуска торпед активирована и готова к работе.

– Я тоже подтверждаю, – четко произнес за его спиной Судзима.

– Приступайте, господин Рено. Ваша очередь, – кивнул директор СКБ и отступил в сторону.

Толстяк снова вздохнул и нацепил на голову гарнитуру внутренней связи.

– Внимание, говорит начальник центра управления! Даю код: три – пять – четыре – ноль – девять – шесть! Активация «Щита Шамбалы»!..

Зал Центра управления наполнил привычный рабочий гул, полыхнули экраны и объемы головизоров, пошел калейдоскоп картинок – служебных отчетов, стартовых схем, визуальных подтверждений. Трое людей, ответственных за происходящее беспрецедентное в истории планеты событие, скромно стояли в сторонке, и лишь один из них принимал во всем непосредственное участие.

– Старт индонезийской эскадры прошел…

– Старт бирманской эскадры прошел…

– Старт индийской эскадры прошел…

– Старт аравийской эскадры прошел…

По мере докладов об успешных пусках отрядов торпед лица Шактибинду и Судзимы все более напрягались. Оба подсознательно ожидали неприятности, и она грянула.

– Джамар, – тихо произнес вдруг японец, – с внешнего периметра сообщают: началось движение!

– Я был прав, – также тихо откликнулся Шактибинду, не поворачивая головы. – Он разозлился. Что с орбитальными эскадрами? – громко обратился он к начальнику ЦУПа.

– Запуск наземных отрядов закончен, стартовало уже двадцать процентов орбитальных, – бодро доложил француз.

– Отлично, продолжайте в максимально возможном режиме. Дорога каждая минута! – Директор отступил на шаг назад, к помощнику. – Докладывай!

– Атака по всему периметру. – У японца от волнения затрепетали тонкие крылья носа. – Такого еще не было, Джамар! Их десятки!

– Спокойно, Хиро. «Витязи» ничуть не хуже «гекконов», а по вооруженности даже превосходят их. Матрикаты не пройдут.

– У меня нет такой уверенности. Я, пожалуй, перейду наверх, к майору Соболеву.

Не дожидаясь разрешения, Судзима быстро направился к лифтам. Шактибинду только головой покачал и невольно передернул плечами от нехорошего предчувствия. Он даже хотел окликнуть помощника, но тут его отвлек толстенький Рено.

– Господин директор, начались перебои со связью! Нет контакта с полярной эскадрой!..

* * *

Часом позже, когда Шактибинду просматривал записи с внешних камер наблюдения, запечатлевших целый ряд ярких эпизодов этого невероятного боя, он винил и клял себя за то, что обрек на смерть таких замечательных, отважных людей. Да, все «Годвэйгеры» успешно стартовали и легли на боевой курс. Да, матрикаты не прорвались в Центр управления и даже почти не повредили передающие антенны. Но…

Когда «серые», применив уже известную людям тактику отвлекающего вектора внимания, ударили в направлении силовой подстанции, а следом – по главным воротам, майор Соболев, чтобы сбить напор атаки, зашел с несколькими «витязями» матрикатам во фланг. Бойцам удалось точными выстрелами поразить почти половину атакующих ворота «серых», но тут неожиданно развернулись матрикаты, нападавшие на подстанцию, и теперь уже люди оказались зажатыми в узком пространстве между двух подсобных зданий. Их бетонные стены ненадолго задержали «серых», которые просто расстреляли препятствия из своих ужасных трансмутаторов и буквально разметали храбрецов. Соболев погиб одним из первых. Из его группы не уцелел никто.

А когда матрикаты вновь пошли на штурм входных ворот, выяснилось, что и этот вектор являлся отвлекающим. По чистой случайности сторожевая «двойка» «витязей», прикрывавшая замаскированный служебный вход в комплекс ЦУПа, заметила на экране одной из камер мелькнувшую бледную тень. Лишь своевременный дружный залп из страйкеров и ракетометов не позволил «серым» прорваться внутрь. Трое из них дезинтегрировали практически одномоментно и, похоже, как-то повредили еще двоих своих «напарников». В результате первая атака захлебнулась, и тогда Судзима, взявший на себя командование после гибели Соболева, повел «витязей» в контратаку…

Никто из оставшихся в живых бойцов не видел, как погиб японец, но все в один голос заявили, что это было самым верным решением: матрикатов уничтожили всех!

– Сколько вас осталось? – глухо поинтересовался Шактибинду у нового командира подразделения, сержанта Боброва.

– Одиннадцать. Ровно тридцать процентов личного состава.

– М-да, еще одной такой атаки ЦУП не выдержит. – Директор СКБ медленно прошелся по кабинету, который ему уступил господин Рено. – Ведите своих бойцов на посадочную площадку, сержант, и обеспечьте безопасную эвакуацию оперативного состава.

Боец молча козырнул и вышел, а Шактибинду немедленно вызвал начальника по внутренней связи.

– Сворачиваемся, господин Рено! Здесь оставаться опасно. Я объявляю полную эвакуацию сотрудников Центра управления.

– А как же… «Годвэйгеры», господин директор?! – Изумлению толстяка не было границ.

– Управление торпедами будет немедленно передано на один из скайрейсеров*. Это теперь – единственная возможность не потерять армаду и избежать нападения матрикатов.

– Но ведь еще нужна связь с самим космолетом?

– Я сам определю, откуда ее осуществить. Начинайте эвакуацию, Рено!..

* * *

Уже в стратоплане, взявшем курс на Европу, Шактибинду связался со своим главным аналитиком, а отныне – и первым помощником.

– Судзима погиб, Ким. Теперь ты – моя главная опора. Есть новости?

– Пришла информация о подозрительной активности на территории боливийского испытательного полигона компании «Cold Fusion Reactions», – ровным голосом начал докладывать кореец. – По данным орбитального комплекса «Небесное око», там, на месте одного из цехов проявился объект, сильно напоминающий спайкер, построенный в Гренландии семь лет назад.

– Почему-то я не удивлен, – горько усмехнулся Шактибинду.

– Получается, «мистер Смит» жив?

– Ну, пока это не на сто процентов… Однако кому еще под силу подобное, да в такие сжатые сроки?

– И без привлечения ресурсов ООН и СКБ.

– Вот именно! Скорее всего, конечно, это наш старый знакомый – никак не угомонится. Так что снова есть работа для Личи с его «терминаторами». Пусть проверят все на месте и выяснят, кто за этим стоит.

– Хорошо, Джамар, – кивнул Чонджу. – Хирохито жалко, – вдруг добавил он и прервал связь.

– Мне тоже, – сказал Шактибинду пустому экрану инкома и устало прикрыл глаза.

Цветок Хроноса. Желтый лепесток

Минус-третий хронокварк

Хмурый голландец просветлел, увидев Роулинга в обнимку с грозным оружием.

– Значит, вашему чудо-бойцу удалось совладать даже с матрикатом?!

– К сожалению, мы ничего не знаем о подробностях его похода, – развел руками Береснев. – В настоящий момент наш «геккон» в очень плохом состоянии, и вопрос стоит так: выживет ли он вообще?

– Но насколько я слышал, у этих… модифицированных людей и способность к самовосстановлению превосходит все мыслимые возможности?

– Да, но они также не беспредельны…

– Сейчас самое главное, – вмешался Роулинг, – что мы наконец-то получили шанс побороться с хронозавром на равных! И я предлагаю сделать это, не откладывая. Помните о том, что отстройка реальности продолжается, и с каждым часом вернуть все назад становится проблематичнее.

– А я бы все же не спешил с походом, – покачал головой Кирилл. – Вы же совершенно не знаете свойств зоны нестабильной метрики, – он кивнул на «зеленую мглу», заполнившую больше половины пространства вокруг колонн хроногенератора.

– Если бы у нас было время и хотя бы малейшие технические возможности для изучения этой зоны, – раздельно сказал Роулинг, – то поверьте, дружище, я бы никогда не полез туда, пока не собрал всю информацию. Но дело в том, что у нас нет ни того, ни другого!

– Я иду с вами, полковник! – храбро заявил Ван Дамм. – У нас сохранился полный боекомплект стража, и я умею обращаться с ним.

– Страж – это кто? – насторожился Береснев.

– Ну, до катаклизма охрану всего комплекса несли стражи – киборги из элитного отряда Комитета планетарной безопасности…

Кирилл быстро переглянулся с заметно напрягшимся Роулингом, глубоко вздохнул и кивнул:

– Хорошо, господин Ван Дамм, идемте. Я помогу вам облачиться в боекомплект.

Они ушли, а Роулинг тут же направился к ближайшему оперативному пульту.

– Послушай, приятель, – обратился он к дежурному технику за пультом, – ты бы не принес мне стаканчик кофе? А я тут пока покараулю…

– Вы хотели сказать «тоника», сэр? – улыбнулся тот.

– Именно «тоника», – оскалился американец, хотя внутри у него все сжалось от нехорошего предчувствия. – Дьявол, как же все быстро происходит! – выдохнул он, едва техник отошел. – Они ведь тут даже не ощущают, как меняются!..

Он осторожно пристроил трансмутатор рядом с пультом и принялся лихорадочно работать на клавиатуре, запуская серию тестовых программ, позволяющих оценить состояние управляющих и питающих контуров «Хроноса». Однако спустя пару минут сдался и, чертыхнувшись, откинулся на спинку кресла оператора.

– Ни хрена не работает! Похоже, дело совсем дрянь. Нельзя терять ни минуты!..

Он не глядя принял от техника пузатый стакан с какой-то лиловой жидкостью, взял под мышку трансмутатор и принялся расхаживать вдоль пульта, прихлебывая «тоник», в ожидании возвращения голландца.

Тот появился еще через несколько минут и выглядел теперь довольно устрашающе. Боекомплект, в который облачился Ван Дамм, как две капли воды походил на броню «Витязей» из родной реальности Роулинга, вплоть до турели страйкера на левом плече. Береснев скептически посмотрел на Роулинга, оставшегося в походном комбезе.

– Вам бы тоже не помешало переодеться во что-то более надежное, Фрэнк.

– Ничего, так даже сподручнее, – бодро отмахнулся тот. – А то эта дура, – кивнул на трансмутатор, – уж больно увесистая!

Кирилл настоял на том, чтобы оба добровольца взяли для связи всеволновые рации с автоматической плавающей подстройкой.

– Конечно, надеяться на какую-либо устойчивую связь наивно, но это все же лучше, чем ничего, – сказал он, и на этот раз Роулинг с ним согласился.

– Вы хоть представляете себе, чем опасна зона нестабильной метрики?

– Теоретически, – ухмыльнулся американец.

Береснев только рукой махнул и отвернулся к оперативному пульту. Роулинг перехватил поудобнее «трубу» трансмутатора и решительно направился к границе «зеленой мглы». Ван Дамм, немного потоптавшись, устремился за ним.

Первый же эффект проявился сразу при входе в зону. Едва Роулинг шагнул во «мглу», как стал… двухмерным! Береснев с ужасом увидел, как мощная высокая фигура американца вмиг превратилась в свое жалкое картонное подобие. При этом Роулинг не умер, а продолжал двигаться, не испытывая никаких видимых неудобств.

– Фрэнк! – с хрипом выдавил Кирилл в микрофон. – Остановись!.. – Он не заметил, что от волнения перешел на «ты».

– В чем дело? – раздался из динамика сверхнизкий рык. – Чего ты верещишь, как заяц?

– Ты стал плоским, Фрэнк, – так же сипло сообщил Береснев. – Из тебя будто выдернули толщину!

– Вот дерьмо! – Роулинг замер, повернувшись назад вполоборота. Ван Дамм, слышавший их диалог, тоже остановился на самой границе зоны. – Между прочим, – продолжил американец, – вы все выглядите ничуть не лучше. Словно на старую фотографию смотрю.

– Еще не поздно вернуться и все обдумать, – безо всякой надежды предложил Кирилл.

– Нет! У нас не будет второго шанса, дружище. – Роулинг через силу улыбнулся и тут же рыкнул: – Пошевеливайся, напарник!

Ван Дамм очнулся и шагнул внутрь зоны. Для Береснева он также превратился в плоскомерную картинку, но Кирилл теперь постарался не обращать на эффект внимания. Тем более что оба добровольца через несколько шагов вообще исчезли из вида. Связь продержалась чуть дольше, но спустя пару минут пропала и она.

У Кирилла болезненно сжалось сердце от кошмарного предчувствия надвигающейся необратимой катастрофы, но он теперь уже ничего не мог. Разве что броситься вслед за ушедшими товарищами. Но и этого делать было нельзя, потому что должен был остаться хоть кто-то, кто сможет впоследствии рассказать остальным, что произошло.

* * *

«Зеленая мгла» на деле оказалась не такой уж плотной. Видимость в ней составляла шагов десять – двенадцать, по оценке Роулинга. Однако действительность быстро доказала ему обратное, когда американец, сделав один шаг в сторону едва проступающей из «мглы» колонны стабилизирующего контура «Хроноса», внезапно ударился об нее всем телом так, что с трудом удержался на ногах. Опомнившись, Роулинг тут же повернулся к Ван Дамму и с изумлением увидел, что до голландца теперь не меньше трех метров.

– Стой на месте! – заорал Роулинг, заметив, что напарник собрался шагнуть к нему.

Ван Дамм все же сделал шаг чисто автоматически, а может, и не услышал крика американца, но эффект от такого простого движения оказался впечатляющим. Во-первых, голландца буквально снесло в сторону, будто порывом ветра, и он очутился метра на четыре левее Роулинга, а во-вторых, на месте, где стоял Ван Дамм, возникла кошмарная конструкция, напоминающая десятиногого паука, вставшего на дыбки и отрастившего себе две пары огромных клешней. То, что это не живое существо, Роулинг осознал спустя пару секунд, долгих секунд, в течение которых судорожно пытался выстрелить в него из трансмутатора.

Однако чужое оружие упорно не желало подчиняться человеку. Вместо выстрела трансмутатор неожиданно создал перед американцем двухметровое «окно», сияющее по контуру ослепительно-синим светом. Роулингу показалось, что в темной глубине провала движется что-то огромное и смертельно опасное, и движется сюда, к нему. Непроизвольно дернувшись назад, американец одновременно нажал на какие-то выступы сбоку «трубы», и жуткий портал свернулся в сияющую нить с гулким «бомм!», сотрясшим тяжелой вибрацией каждую клеточку тела человека.

Нить пропала, и тут же на плечо Роулинга легла чья-то рука. Нервы американца не выдержали, и он, дико заорав, саданул трансмутатором назад, будто прикладом винтовки. В ответ раздалась отборная голландская брань, и, обернувшись, мокрый от страха Роулинг встретился нос к носу с разъяренным Ван Даммом. Броня боекомплекта уберегла голландца от серьезной травмы, однако удар все же был силен.

– Какого дьявола?! – прошипел Ван Дамм, держась обеими руками за живот и пытаясь вдохнуть.

– Извини, напарник, – буркнул Роулинг, отводя глаза и опуская трансмутатор стволом вниз. – Нервы ни к черту! А тут еще эти эффекты, чтоб их!..

– Кстати об эффектах, – голландец окончательно очухался и снова начал проявлять интерес к окружающему. – Что, по-вашему, мы наблюдаем?

– Ты о расстояниях или о той штуковине? – кивнул Роулинг на «паука».

Ван Дамм оглянулся, увидел жуткую конструкцию и заметно побледнел.

– Он… она… живая?!

– К счастью, нет. Но я, кажется, понял суть происходящего. Мы находимся в зоне реципрокции – максимального взаимовлияния физических объектов.

– Я понял, – кивнул голландец. – Это когда любое изменение физических параметров и пространственного расположения одного тела вызывает максимально допустимые на данный момент изменения остальных, находящихся в зоне влияния.

– Молодец, быстро схватываешь! – оскалился Роулинг. – И какой отсюда вывод?

– Можно попробовать нащупать алгоритм реципрокных отношений в данном объеме…

– Можно. Но на это у нас уйдет уйма времени, а его-то как раз и нет! Я предлагаю более простой выход: двигаться и вообще любые действия совершать только синхронно. Иначе мы с тобой можем больше не встретиться, как сейчас.