Текст книги "Аберрация"

– Какой еще аварийный сброс?! – Ирен резко вскочила со стула, но Гитар, сидевший рядом, мгновенно усадил ее обратно, просто схватив за плечо.

– Пожалуйста, выполните требование безопасности, мисс.

– Откуда опасность?! Пустите меня немедленно! – рассердилась Ирен.

– Наш «геккон» прав, коллега, – вмешался Береснев. – Лучше подчиниться ситуации, так как мы не знаем причины опасности.

– …четыре, три, два, один, зеро!

Воздух в помещении мгновенно наполнился очень низким гулом, буквально на грани восприятия слуха. У всех троих одновременно возникло ощущение, что они висят посреди бесконечного пространства будто впаянные в него, не в силах даже моргнуть. Вслед за этим через столовую и людей прокатилась стремительная волна искажений, словно все материальные объекты на миг потеряли свою структуру и сделались податливыми и упругими. Гул сразу пошел на убыль, неприятные ощущения пропали.

– Фу-у! – шумно выдохнула Ирен, откидываясь на спинку стула. – Жуть какая!

– Интересный эффект! – прокомментировал Береснев.

– Эффект от чего?

– От фазового темпорального сдвига, полагаю.

Мати не успела уточнить, что это за сдвиг, как динамик ожил снова:

– Внимание! Кириллу Бересневу, Ирен Мати и Гитару Шактибинду немедленно явиться в оперативный зал Х-001 на базовом уровне комплекса.

– Замечательно! – нервно хихикнула Ирен. – Вот только они забыли прислать нам путеводитель по этому лабиринту. Лично меня даже не пришлось бы охранять, потому что я совершенно не представляю, в какую сторону двигаться, чтобы выйти наружу.

– Идите за мной, – поднялся Гитар. – Я знаком с архитектурой «Хроноса».

– Интересно, откуда?

– Меня готовили для его охраны…

Береснев тоже встал, мельком приложив палец к губам и бросив строгий взгляд на Мати, опять желавшую что-то спросить.

– Думаю, сейчас мы все узнаем, – вслух произнес Кирилл и двинулся к выходу вслед за «гекконом».

Спустившись на несколько уровней по стандартным переходам с пневмоплатформами, путешественники вышли в широкий светлый коридор с полусферическим потолком, где их встретил молодой человек с мрачным лицом, облаченный в легкий скан с эмблемой технической службы.

– Следуйте за мной, – произнес он тусклым голосом, развернулся по-военному, через левое плечо и зашагал по коридору, четко печатая шаг.

– Биотех, – догадался Кирилл, подмигнув опешившей Ирен. – Четвертое поколение. Исполнитель.

– Не опасен, – непонятно добавил Гитар, устремляясь за проводником.

Коридор плавно изгибался вокруг центрального зала комплекса, где располагался собственно хроногенератор, и вскоре привел ученых к входной диафрагме с красной надписью «Зона Х-001». Биотех набрал на панели сложный код, лепестки разошлись, и люди оказались в святая святых комплекса. В обе стороны от входа по залу разбегались различные строения и конструкции причудливой формы. Но впереди ничего не было видно. Странный, фосфоресцирующий зеленоватым светом туман, заполнил, казалось, всё гигантское пространство вокруг хроногенератора и укрывшего его самого.

Все трое были здесь впервые, однако им не дали толком осмотреться. Справа от входа возвышалась десятиметровая матовая полусфера. В ее стене раскрылась еще одна диафрагма, и оттуда вышел Роулинг в сопровождении длинного и тощего субъекта в голубоватом защитном скане научного сотрудника комплекса.

– Сюда, сюда! – нетерпеливо помахал Роулинг своим подчиненным. – Знакомьтесь, доктор Викк Ван Дамм, главный инженер «Хроноса», – кивнул он на высокого.

От рукопожатий главный инженер отказался, лишь коротко наклонив лошадиное лицо в ответ на представление коллег ученых. Он заметно нервничал, пока за ними не закрылась входная диафрагма, и только потом облегченно расслабился и даже обозначил подобие улыбки уголками тонких губ.

– Что тут все-таки происходит, Фрэнк? – Береснев сразу решил взять быка за рога.

– Ничего хорошего, – знакомо оскалился Роулинг. – Господин Ван Дамм сейчас обрисует нам вкратце ситуацию.

Тощий голландец хмуро покосился на него и жестом пригласил всех за собой к центральной консоли оперативного пульта. Дежурный техник, повинуясь молчаливой команде главного инженера, развернул голографическую проекцию «Хроноса».

– Сразу после запуска хроногенератора, – Ван Дамм заговорил низким, прокуренным голосом, плохо сочетающимся с его внешностью, – всеми контрольными службами был отмечен внешне немотивированный скачок энергопотребления в защитном контуре установки. Примерно спустя пять секунд все управляющие и контрольные системы вышли из строя в результате энергетического удара, источником которого, без сомнения, явился сам «Хронос». С этого момента процесс временной аберрации стал неуправляемым…

– Погодите, – вмешался Береснев, – вы хотите сказать, что здесь, у вас, никакой внешней атаки на комплекс не было?

– Нет. Охранный периметр не нарушался ни разу с момента его создания…

– А что дал анализ энергоудара?

– Невозможность произошедшего. – Ван Дамм был непробиваем. – Такому выплеску энергии просто не из чего было сформироваться. Расчеты показали определенно, что даже если бы одновременно замкнуло накоротко все энергетические контуры комплекса…

– Ясно, – грубовато прервал его Роулинг. – А вы не обсчитывали вариант внешнего источника?

Главный инженер не успел ответить. Раздался протяжный звук гонга и следом – ровный механический голос:

– Внимание персоналу комплекса! Аварийный сброс защитного силового контура хроногенератора через двадцать секунд…

Береснев тут же посмотрел на свои наручные часы и присвистнул:

– Двадцать пять минут?!

– Что? – не понял Роулинг.

– Сбросы энергетического защитного барьера происходят каждые двадцать пять минут…

– Они ускоряются в течение последних суток, – мрачно сообщил Ван Дамм. – А первый сброс произошел почти через двенадцать часов после потери контроля над генератором…

Тяжкий, запредельный для человеческого уха удар сотряс пространство, а прокатившаяся следом, уже знакомая волна искажений лишь добавила уныния в настроение главного инженера.

– Так как насчет внешнего источника? – Роулинга, похоже, ничто не могло поколебать, а его злая веселость казалась идеальной защитой от неблагоприятных обстоятельств.

– Ему неоткуда взяться, – пожал угловатыми плечами Ван Дамм.

– Послушайте, мистер, – бывший председатель Совбеза поморщился, – я же, по-моему, все вам ясно объяснил: кто мы и зачем здесь?

– Извините, полковник, не укладывается в голове, – развел руками голландец. – Я всего лишь технарь, а не физик-теоретик.

– Тогда вам придется поверить мне на слово. Итак, я думаю, не ошибусь, если предположу, что тот, первый, выплеск явился следствием выстрела «серого» матриката, угодившего в силовой контур хроногенератора. Этот же выплеск отрубил ваши управляющие системы. Поскольку выплески в виде аварийных сбросов продолжаются, я делаю вывод, что канал внешней подпитки по-прежнему существует. И чтобы решить проблему отключения «Хроноса», требуется этот канал выявить и перекрыть. – Роулинг оглядел всех присутствующих. – Какие будут предложения?

– На словах все просто, – хмыкнул Береснев. – Но вот нюанс: в пределах планеты столь мощного, почти неиссякаемого источника энергии быть просто не может. Если помните, мы полгода копили ее только чтобы запустить «Хронос»!..

– И что?

– Отсюда может быть лишь один вывод: подпитка идет откуда-то из космоса. Поскольку нам, людям, организовать такой канал не под силу, следует признать наличие ВР-феномена. И это – не Гость!

Глава 5. В поисках выхода

Цветок Хроноса. Белый лепесток

Главная реальность

Первым после падения очнулся Бурков. Приоткрыв один глаз (другой заплыл явно от удара), Счастливчик попытался сориентироваться и обнаружил чьи-то ноги, обутые в короткие сапоги технической службы, на своей груди. Дальнейший осмотр подсказал, что он лежит на спине в узком пространстве между стеной оперативного центра и кожухом какого-то аппарата. В голове стоял непрерывный тяжелый гул, а уши будто забили ватой. «Контузия! – констатировал бывший десантник. – Чем же это нас всех?..» Он попытался шевельнуться, но одна рука оказалась сильно вывернутой за спину, а другая придавленной неопознанным телом к стене.

– Черт! – прошипел вслух Бурков и добавил громче: – Эй, кто там сверху? Может, встанешь с меня?

На миг в щели стало еще темнее, потом неподвижное тело на Счастливчике дернулось и быстро поползло с него прочь, явно увлекаемое какой-то внешней силой. Анатолий тут же высвободил придавленную к полу руку и, хватаясь за стену и кожух, выкарабкался из щели наружу. Обернувшись, он увидел своего спасителя – высокого человека в скане и шлеме ремонтника, склонившегося над лежащим без сознания поляком.

– Привет, камрад! – произнес Бурков в своей любимой манере, подходя к ним.

Его спаситель поднял голову, забрало шлема втянулось в лобную пластину шлема, и Анатолий радостно выдохнул:

– Витька! Наконец-то! А мы уж думали, нам – хана!

– Привет, Счастливчик, – улыбнулся одними губами Береснев. – Рад, что вы оба живы.

– Здорово! Ну, раз «гекконы» с нами, значит, все в порядке…

– Не совсем так. – Виктор вновь занялся лежащим без сознания Ежи. – Я здесь один.

– А остальные?!

– Не знаю. Думаю, мертвы.

Бурков, не сдержавшись, заковыристо выругался.

– Здесь опасно оставаться, – в ответ на его тираду спокойно произнес Береснев. – Надо быстро уходить. – Он легко подхватил тело Костецки и закинул себе на левое плечо. – Иди за мной. – И направился к выходу из зала хроногенератора.

Бурков, слегка обескураженный, двинулся за ним, на ходу оглядывая полуразрушенное помещение. Взгляд наткнулся на половину чьего-то тела, словно обрезанного гигантским ножом и валявшегося на краю глубокой, разлохмаченной борозды в полу помещения. Анатолий невольно сглотнул и отвернулся, но тут же увидел обгоревший распределительный щит с приварившимися к нему обугленными останками. От неожиданности Бурков споткнулся, травмированная голова мгновенно отозвалась свинцовой болью, и ему пришлось несколько секунд стоять неподвижно, ожидая, когда в глазах снова посветлеет, и ноги перестанут предательски дрожать.

Наконец, глубоко вздохнув, Счастливчик вновь устремился за своим спасителем, успевшим преодолеть половину расстояния до пролома в стене главного зала. Однако по пути его ждало еще одно испытание: изломанный труп Стейси Каллахен. Анатолий снова замер, не в силах сделать следующий шаг. В груди будто разорвалась граната, выжигая сердце и легкие. Бывшему десантнику показалось, что он сейчас просто умрет: сердце остановилось, дышать стало нечем. Но тренированный рассудок все же преодолел барьер психологического шока и взял под контроль избитый организм. Бурков на негнущихся ногах шагнул к переборке, бережно поднял оказавшееся необыкновенно легким тело девушки и понес на руках к выходу.

Береснев ждал его, стоя в проломе и глядя Счастливчику за спину. На его правом плече Бурков с изумлением заметил невесть откуда взявшуюся странную конструкцию, похожую на восьмигранный толстый цилиндр с тремя коническими выростами на одном торце.

– Поторопись, камрад, – произнес Виктор без тени улыбки, – стазис-поле скоро рассеется.

Анатолий оглянулся, проследив за его взглядом, и увидел матриката, отдаленно похожего на человека, замершего то ли в падении, то ли в полуприседе на полпути между вторым оперативным центром и остатками первого. По телу «серого» мелькали мелкие зеленоватые змейки разрядов.

Едва Бурков поравнялся со своим спасителем, как цилиндр на его плече ожил и плюнул в неподвижную фигуру длинной фиолетовой молнией, сорвавшейся с конических выростов. Эффект от попадания оказался неожиданным. «Серый» ощутимо вздрогнул и будто поплыл, теряя очертания. В следующий миг он исчез в ослепительной вспышке, а Счастливчика обдало волной ледяного холода, заставив поежиться.

– Вот дрянь!.. Что это было?

– Дезинтеграция. – Береснев быстро двинулся по кольцевому коридору вокруг зала хроногенератора. – Расскажу позже, когда выберемся. – Он на ходу вынул из сумки на поясе небольшой предмет, похожий на оплавленный кусок металла, и выставил перед собой, слегка поводя в стороны.

Анатолий шагал за «гекконом», стараясь не отставать. Происшедшее в оперативном модуле не укладывалось в голове. Откуда взялся этот матрикат? Почему он атаковал ученых? Хотел помешать выключению «Хроноса»? С какой целью?..

Буркову вдруг вспомнился разговор, состоявшийся ночью, накануне «эксперимента века» в кабинете профессора Нганакаа…

* * *

Директор проекта вызвал Анатолия по инкому около полуночи, будто зная, что тот не спит. Когда Счастливчик вошел, профессор не сидел, как всегда, в любимом кресле со стаканом холодного пейотля, а грузно расхаживал по кабинету, шумно отдуваясь через каждый десяток шагов.

– Вот что, господин Бурков, – начал он, указав ученому на кресло возле стола, – завтра, вернее уже сегодня, вас ждет величайшее в истории земной науки испытание. Никто не знает, что именно, но тем не менее я прошу вас – нет! – требую, чтобы независимо от полученных результатов, вы никому и ни при каких обстоятельствах не рассказывали о том, что там увидите или не увидите.

– Я вас не понимаю, господин директор, – напряженно ответил Анатолий, почти физически ощущая дуновение опасности. На миг даже возникло ощущение взгляда в спину, хотя сзади, Бурков знал, была глухая стена. – А как же официальный отчет? Ведь проект курируется Научным советом ООН, а значит…

– Ничего это не значит! – резко оборвал его Нганакаа, остановившись посреди кабинета и взмахнув руками. – Есть… другая заинтересованная сторона, – добавил он тише. – И, поверьте, не менее серьезная и влиятельная, чем Научный совет.

У Анатолия ёкнуло в животе, а потом стало смешно. «Неужели снова какие-то вояки или новые «властелины мира» объявились?! Или уцелевшие «теневые» бизнесмены каким-то образом сумели втиснуть свои черные капиталы в финансирование «Хроноса»?.. Блин, до чего же все гадко и… предсказуемо!»

Директор проекта пристально следил за выражением его лица, поэтому Бурков усилием воли поспешил принять понимающе подобострастный вид.

– Вижу, вы меня поняли, – удовлетворенно кивнул Нганакаа. – Передача экспериментальных данных третьим лицам без согласования с руководством комплекса есть прямое нарушение условий контракта. Идите, отдыхайте…

Анатолий не стал тогда обострять отношений с начальством и поначалу никому не рассказал о своем прыжке «туда». А попал он действительно в странное место. Его можно было охарактеризовать известным выражением «ни дна, ни покрышки». Счастливчик оказался в неком пространстве, будто наполненном зеленоватым фосфоресцирующим газом. В его свечении терялось ощущение направления. Единственным ориентиром могла служить лишь сила тяжести. Бурков чувствовал под собой твердь постамента, на котором сидел, но не видел его. Только опустив лицо почти к самой поверхности, удалось ее разглядеть. Неожиданно возникло ощущение стремительного полета, хотя объективных свидетельств движению по-прежнему не проявилось – ни вибрации, ни дуновения или изменения вектора гравитации. Зато почти сразу появились звуки. Многочисленные, со всех сторон, разноголосые и невнятные. Словно Анатолий очутился в центре гигантского амфитеатра, заполненного зрителями, что-то говорившими или обсуждавшими. Постепенно из хора стали пробиваться отдельные голоса, то отдаляясь, то приближаясь к Буркову. Он по-прежнему не понимал их речь, и это начало его раздражать. Стойкое и неприятное чувство, будто он мышь на демонстрационном столе, еще более усилилось, когда Анатолий заметил, что освещение изменилось, приобретя форму купола над ним. Во внезапном порыве Счастливчик вскочил на ноги и судорожно крутанулся на месте, ища глазами хоть какой-нибудь реальный источник звука и рискуя свалиться с постамента. В тот же миг фосфоресцирующий туман исчез и Бурков оказался в центре колоссальной сферы, состоявшей, как ему почудилось, из тысяч граней. В каждой из них происходило какое-то движение, грани темнели и светлели, наливались яркими цветами. Деталей было не разглядеть, и Анатолий мысленно посетовал на это обстоятельство. И тут же грань, на которую он в данный момент смотрел, скачком приблизилась, раскрывшись, как окно. На миг Бурков увидел с огромной высоты смутно знакомую зелено-бурую равнину, уступами поднимавшуюся к подножию могучей горы с тремя разновеликими вершинами, сверкавшими белизной вечных снегов. От неожиданности он отшатнулся, и грань снова отодвинулась, затерявшись в общем калейдоскопе. А в следующий момент фосфоресцирующая дымка вновь окутала Счастливчика. Вернулось ощущение стремительного полета и безликие голоса. Но вскоре сквозь сияние с разных сторон стали проступать силуэты, похожие на человеческие. Во всяком случае, двигались они как люди. Некоторые приближались к Буркову, словно стараясь рассмотреть странного пришельца, неведомо как попавшего в их мир. Пару раз Анатолию показалось, что он даже различает черты лиц этих созданий, тоже вполне человеческие. Он постарался сосредоточиться на одном из них, и на одно немыслимо краткое мгновение встретился взглядом. И едва не захлебнулся от хлынувших в мозг эмоций и образов. Сознание землянина помутилось, поплыло будто от сильного удара, и последнее, что запомнил Анатолий, четкая фраза, прозвучавшая в голове: «Случайник. Контакт невозможен»…

Позже, уже после катастрофы с хроногенератором, Бурков рассказал все своему новому другу Ежи Костецки, рассудив, что в новых обстоятельствах может помочь любая информация. Поляк внимательно его выслушал, почесал свои вихры, но от комментариев воздержался…

* * *

Шедший впереди Виктор легко переложил бесчувственного Костецки на другое плечо, где прежде торчала турель со странным оружием, и свернул из главного коридора в боковой. «Куда это он? – автоматически отметил про себя Анатолий. – Там же, вроде бы, техническая зона начинается?..» Они прошли по коридору метров двадцать, когда Береснев внезапно остановился и присел. Бурков на всякий случай повторил его движение, опустив тело Стейси на пол. И вовремя!

В темной глубине коридора возникла знакомая серая фигура – матрикат! «Как?! Еще один?..» – только и успел подумать Анатолий. В следующий миг «серый» вскинул конечность, превратившуюся в толстую трубу, но в нее тут же вонзилось змеистое фиолетовое «копье» из цилиндра, мгновенно выросшего на свободном плече «геккона». Матрикат, однако, не взорвался, как в прошлый раз, а медленно оплыл на пол серым студнем.

Виктор оглянулся на бывшего десантника.

– Сейчас я открою «окно». Шагай в него первым! – Он вытянул руку с каким-то коротким жезлом к противоположной стене коридора и сделал круговой жест. Пластолитовая панель мгновенно «вскипела» миллионами пузырьков и буквально растаяла на глазах изумленного Счастливчика. Открывшийся темный провал не внушал доверия, но Бурков, не раздумывая, подхватил тело Каллахен и шагнул в провал. Ничего не произошло. Он оглянулся и увидел, как Береснев встал и, по-прежнему неся поляка на плече, тоже вошел в провал. «Окно» быстро затянулось за его спиной, и все оказались в полной темноте.

– Можешь сесть, – прозвучал ниоткуда голос Виктора. – У нас под ногами трава. Рассвет наступит через двадцать минут.

– А где мы? – хрипло спросил Анатолий, на ощупь опуская свою горькую ношу.

– Это тайм-бокс. Небольшой, но вполне надежный. Здесь мы отдохнем и подумаем, что делать дальше.

– Тогда, может быть, объяснишь, хотя бы вкратце, что за хрень творится вокруг?

– Я думал наоборот, что ты мне все растолкуешь. Все-таки ты – специалист?..

– Не настолько. – Бурков осторожно сел по-турецки рядом с телом девушки. – Вот Ежи, наверное, смог бы.

– Он скоро очнется. – Голос Береснева приблизился, но Анатолий по-прежнему ничего не видел дальше собственного носа. – Могу сказать от себя, что все это… вероятно, результат нападения на комплекс матрикатов. Хотя допускаю, что они добивались иного…

Ираклион, Средиземноморский офис СКБ

21 марта 2061 года, 07:23 по СМВ

Ночная смена охраны офиса только что отбыла на базу, а утренняя еще проверяла работоспособность защитных систем здания, когда перед главным входом остановился мобиль директора СКБ. Шактибинду всю последнюю неделю жил на Крите, считая местный комплекс управления наиболее адекватным по своим возможностям в создавшейся чрезвычайной ситуации. И хотя Артур Личи неоднократно объяснял ему, что офис несколько устарел в плане поддержания необходимого уровня безопасности, фактический диктатор Земли мнение свое не изменил. Личи ничего не оставалось, как усилить охрану, переведя сюда одно из спецподразделений Интерпола.

Именно эти профессионалы и заступили на утреннее дежурство по зданию. Как только охранная система идентифицировала мобиль и вышедшего из него человека, командир подразделения послал четырех бойцов для сопровождения директора, а сам отправил контрольный информ-пакет по закрытому каналу напрямую директору Интерпола о прибытии «персоны-прима». На таких сообщениях настоял Личи, стараясь подстраховаться от любых случайностей.

Шактибинду всегда приезжал в офис ровно в восемь часов утра. Распорядок его дня оставался неизменным с тех пор, как он принял на себя бремя власти над планетой. Командир подразделения охраны отметил факт непривычно раннего визита первого лица, но не придал значения: начальству виднее.

Диктатор в сопровождении охранников проследовал в свой кабинет на последнем этаже здания и включил личный интер. Быстро просмотрев пришедшие за ночь сообщения, Шактибинду вызвал по закрытому каналу главного аналитика.

– Ким, извини за ранний звонок. Как дела с расчетами?

– Какими именно, Джамар? – Кореец выглядел так, будто не ложился вовсе.

– Я имею в виду самозванца…

– А! Так я тебе еще вчера выслал векторы поиска.

– Я только что проверил почту: ничего нет…

– Погоди, ты же сам просил высылать все результаты на домашний канал?

По лицу Шактибинду мелькнула то ли судорога, то ли сдержанная усмешка.

– Действительно?.. Черт, заработался!.. Ладно, я уже все равно в офисе. Продублируй расчет сюда.

– Сейчас… – Чонджу на экране покосился куда-то в сторону. – Через пару минут, Джамар. У меня что-то сеть глючит… – И он совсем исчез из поля зрения.

Шактибинду секунду смотрел на пустой экран, затем переключил интер в рабочий режим и принялся с огромной скоростью просматривать файлы раздела «Большой Прыжок». Дойдя до личных карточек сотрудников «Хроноса», он чуть сбавил темп и вдруг остановился на одной. Теперь с экрана на директора СКБ смотрел молодой скуластый и светловолосый парень лет тридцати – типичный славянин. Шактибинду несколько секунд внимательно его разглядывал, затем перешел к тексту личного дела. Дойдя до медицинского раздела, индус замер. Смуглая кожа его заметно побледнела на щеках, черные глаза расширились.

– Великий Брахма! Так он прошел полную инициацию Каи?! Значит, он – архат.[59]59
  Каи (санскр.) – три аспекта полностью просветленного опыта, или три уровня опыта Будды, позволяют овладевшему ими постигать суть вещей и явлений без их изучения. Архат (санскр.) – буквально: «тот, кто победил врага»; здесь: потенциальный оператор континуума, способный влиять на причинно-следственные связи в нем.


[Закрыть] А я-то думал, почему у него так легко…

Директор СКБ не договорил. В верхнем углу экрана интера вновь возникло лицо Чонджу. Главный аналитик прищурил свои и без того узкие глаза, будто всматриваясь в старого друга.

– Все в порядке, Джамар. Файлы отправлены. Проверь почту.

Шактибинду автоматически занес руку над клавиатурой, собираясь набрать код доступа, но в этот момент входная панель кабинета отошла в сторону, в помещение ворвались бойцы спецподразделения охраны, вооруженные страйкерами, и мгновенно взяли индуса на прицел.

– Что это значит?! – крикнул тот, вскакивая.

– Это значит, что мы наконец-то встретились, господин пришелец! – раздался громкий, знакомый всей планете голос, и в помещение вошел… Джамар Шактибинду. – Извините, не знаю, как к вам обращаться, – продолжил он подходя и без тени улыбки на бесстрастном лице. – Профессор Валлентайн?.. Дон Аламос?.. А может быть… Призрак?.. Но уж во всяком случае не господин Шактибинду, ибо это – я.

Человек у стола, еще недавно выдававший себя за всесильного диктатора, молчал, с видимым интересом разглядывая своего прототипа. В его темных глазах не было и тени страха или смущения. Наконец он тряхнул великолепной седой шевелюрой и рассмеялся легко и открыто.

– Честное слово, молодец! – произнес Призрак уже совершенно иным голосом и вдруг в одно мгновение изменился, словно перетёк в другую форму. Теперь перед директором СКБ стоял обыкновенный человек, европеец, среднего роста и возраста – каких миллионы. Шактибинду невольно подумал, что на улице в толпе с такой внешностью можно затеряться моментально.

– Не волнуйтесь, Джамар, – дружелюбно произнес Призрак, – не сбегу. Нам и впрямь есть о чем поговорить, – и он уселся обратно в директорское кресло.

Цветок Хроноса. Желтый лепесток

Минус-второй хронокварк

Обсуждение тезиса Кирилла Береснева о присутствии на планете еще одного внеземного разума быстро зашло в тупик. И не столько потому, что в наличии было слишком мало информации, сколько потому, что не хватало должного уровня подготовки участников для «мозгового штурма» возникшей проблемы.

Не помогла даже догадка Роулинга о том, что таинственный хардтаймер, выведший ученых в реальность Желтого лепестка, собственно, и есть тот самый неземлянин.

– Допустим, он – пришелец, – сказал Береснев, – но сейчас-то его здесь нет, а феномен вмешательства имеется.

– Ну, он мог просто наладить этот неизвестный нам канал подпитки, а затем заняться другими своими делами, – возразил Роулинг.

– Например, водить за нос нашу научную группу?.. Бросьте, Фрэнк. Это смахивает на детскую шалость.

– Если мы сможем установить логическую или любую другую связь между подпиткой хроногенератора и нашим появлением здесь, то получим неопровержимое доказательство ВР-феномена.

– Согласен. Предложите модель, которая бы выявила такую связь?

Роулинг какое-то время молчал, качаясь с пяток на носки и разглядывая матовый потолок оперативного центра. В этот момент вернулся вечно чем-то недовольный Ван Дамм, покинувший помещение после вызова по инкому. Вид у главного инженера стал еще мрачнее.

– В чем дело, господин Ван Дамм? – поинтересовался Береснев.

– Пропал очередной биотех, – замогильным голосом сообщил тот. – Уже пятый!..

– Что значит «пропал»?

– Вы видели туман вокруг генератора?

– Конечно. А что с ним не так?

– На самом деле это никакой не туман, – зло сказал Ван Дамм. – Это зона нестабильной метрики.

Насторожившийся Роулинг присвистнул:

– Вот дерьмо!.. И вы об этом до сих пор молчали?! Когда возникла зона? Как она себя ведет?..

– Я просто не успел вам все рассказать, – развел длинными руками главный инженер. – Вы же налетели на меня коршуном, закидали своими полномочиями…

– Ладно. Выкладывайте сейчас!

– Зона возникла почти сразу после… запуска «Хроноса». Поначалу она не выходила за границу основания генератора, но когда мы попытались отключить «Хронос»…

– Извините, каким образом? – перебил Береснев.

– Обесточить. Непосредственно вблизи генератора расположены три энергоузла, распределяющие питание по его системам. На всех трех имеются как дистанционные, так и ручные блокировочные контуры, или, проще говоря, рубильники, с помощью которых возможно экстренное отключение питания. Ну, дистанционные, понятно, сразу вырубились, поэтому я послал дежурного биотеха задействовать рубильник…

– И что с ним случилось?

– Он не дошел. Произошел первый выплеск, радиус зоны резко увеличился. Биотех погиб. – Ван Дамм вздохнул и вытащил сигареты.

– Вероятно, он умер от биохимического шока, – тихо сказала Ирен, внимательно слушавшая весь разговор.

– Что еще за шок? – повернулся к ней Роулинг, тоже доставая свою трубку.

– Рассогласование в пространстве или во времени каскадов биохимических реакций, в результате которого клетки перестают вырабатывать энергию и погибают.

– Но ведь у биотехов принципиально другая энергетика?

– Какая разница? Суть та же: резкое нарушение обмена веществ. При нарушении свойств физического пространства реакции, которые протекают с предварительным пространственным ориентированием, – а таких в живой клетке большинство! – прекращаются.

– Ну, хорошо, спасибо за разъяснение, доктор, – Роулинг снова обернулся к Ван Дамму, раскуривая трубку. – Что было дальше, господин инженер?

– Хуже, – мрачно пошутил тот, выпуская дым длинными струями из ноздрей, от чего стал похож на сказочного дракона. – Мы послали одного за другим еще двух биотехов, в защитных сканах ремонтников. Первый также пропал бесследно, а второй… Он успел сообщить, что подвергается нападению.

– И кто же на него напал?

– Не знаю! Картинка получилась очень смазанная…

– Картинка? – оживился Роулинг. – Отлично! Господин Береснев, вы случайно не выбросили «шар»[60]60
  Роулинг имеет в виду персональный компьютерный комплекс восьмого поколения, представляющий собой сферический монокристалл с индивидуальными сенсорными настройками на владельца.


[Закрыть] профессора?

– Нет, конечно. Но ведь он…

– Не волнуйтесь. Сенсорные параметры давно не являются препятствием для проникновения в чужой комп, – оскалился бывший председатель Совбеза. – Хотя в данном случае «шар» нам необходим для обработки изображения.

Береснев с сомнением вынул из заплечного контейнера своего комбеза матово-серый шар размером чуть больше бильярдного и словно слегка помятый. Роулинг взял шар, покрутил в пальцах и быстро нажал на него в нескольких местах. Секунд пять ничего не происходило, но вдруг шар испустил тонкий голубоватый луч, тут же развернувшийся в голографический дисплей с интерфейсом под ним.

– Сейчас мы загрузим ваш кадр в «шар», – продолжил Роулинг, зажав трубку в зубах и быстро работая на интерфейсе обеими руками, – надеюсь, у вашего компа имеется блок «ти-си»?[61]61
  От англ. Telecomputing – дистанционная передача данных.


[Закрыть]

– Разумеется, – кивнул Ван Дамм.

– Отлично! – Роулинг ткнул пальцем в проекцию клавиши «ОК». – Ну, теперь подождем, пока «шар» отработает изображение и покажет нам таинственного противника.

– А почему, собственно, противника? – спросил Береснев.

– Ну, не союзника же?

– Есть и другие варианты…

– Это какие?

– Например, существо, защищающее свою территорию от внешнего вторжения.

– Софистика! Раз оно оказывает сопротивление, значит – противник…

На голографическом дисплее внезапно проступило изображение. Все дружно уставились на экран, и у всех почти одновременно вырвался одинаковый возглас изумления:

– Профессор?!..

Лишь невозмутимый Гитар по-прежнему хранил молчание. Однако и он внимательно разглядывал застывшего на экране человека. Человека ли?.. Береснев готов был голову дать на отсечение, что существо на дисплее лишь похоже на доктора Нганакаа, но никак не может им быть. Об этом астрофизик и не замедлил сообщить.

– А кто же это тогда? – возмутился главный инженер «Хроноса».

– Нечто, принявшее облик вашего директора, – терпеливо объяснил Береснев. – Вы же не поверите в то, что профессор спятил и теперь целенаправленно пресекает все попытки отключить генератор?