Текст книги "Аберрация"

– Почему бы нет? – вдруг хищно улыбнулся Роулинг, принимаясь выбивать трубку. – Мы все видели, как Мбонгу затянуло в эту чертову черную щель. А потом, если помните, нам тот подозрительный парень… хардтаймер, сообщил, что у «Хроноса» появился некий страж, зависящий от поля, создаваемого генератором.

– Хронозавр?! – ахнула Ирен. – Вы хотите сказать, что профессор Нганакаа превратился в это чудовище?

– Здесь все может быть, – пожал плечами Береснев. – Во всяком случае, этот монстр уж больно похож на исчезнувшего господина директора.

– Ну, и что нам теперь делать? – вмешался Ван Дамм, снова нервно закуривая.

– Ерунда! – привычно оскалился Роулинг. – Всего-то нужно раздобыть деструктор у матриката Гостя! Помнится, наш знакомый хардтаймер говорил именно о нем в качестве средства борьбы с хронозавром.

– И как, по-вашему, можно отобрать у «серого» его оружие?

– Надо сначала найти матриката…

– Я знаю, где его можно найти, – неожиданно подал голос Гитар. – Я постараюсь принести вам деструктор. – И прежде чем кто-либо смог что-то возразить, «геккон» стремительно вышел из помещения оперативного центра.

Тайм-бокс. Временная протяженность около 10 часов

Местоположение неизвестно

Местный «рассвет» наступил внезапно. Только что людей окружала полная темнота, и вдруг словно кто-то включил мощный осветитель, направив его ввысь. Пространство вокруг представляло собой плоскую равнину, покрытую короткой курчавой травой рыжевато-оливкового цвета. Местный небосвод отливал свинцовым блеском, ни солнца, ни облаков на нем не наблюдалось.

Вместе с рассветом очнулся и Ежи. Поляк вдруг глубоко вздохнул и сел, заставив вздрогнуть от неожиданности Анатолия. Береснев, правда, и ухом не повел, словно зная заранее, что произойдет.

Ежи совершенно по-детски потер кулаками глаза, широко зевнул как ото сна и поинтересовался:

– Долго я был в отключке?

– Примерно пару часов. – Бурков в замешательстве почесал кончик носа и вопросительно посмотрел на Виктора.

Костецки оглянулся, узнал «геккона» и широко улыбнулся.

– Рад, что вы с нами, Виктор! – тут он заметил тело Стейси. – А что с Красоткой?

– Стейси с нами больше нет, Ежи, – внезапно севшим голосом произнес Анатолий и сжал кулаки.

Радостная улыбка поляка потухла. Он на четвереньках подполз к девушке, заглянул в ее безмятежно-мертвое лицо, сел и спрятал свое в ладонях. Плечи его мелко затряслись.

Бурков и Береснев молча ждали. Наконец Костецки порывисто вздохнул и выпрямился.

– Ее надо похоронить!

– Согласен, но где? – глухо откликнулся Анатолий.

– Здесь!.. – Ежи резко взмахнул руками.

– Не получится, – спокойно сказал Береснев.

– Почему?

– Это место скоро перестанет существовать.

Костецки пристально посмотрел на «геккона», потом оглядел унылое пространство вокруг.

– Временной карман?..

– Да…

– Тем лучше!

Теперь Бурков и Береснев, в свою очередь, внимательно уставились на поляка. Несколько секунд спустя в глазах обоих проступило понимание. Костецки кивнул им и поднялся первым.

Вдвоем с Анатолием они легко подняли тело Каллахен и понесли к указанному Виктором невысокому холмику невдалеке. Там мужчины уложили Стейси на спину, сложив ей руки на груди крестом. Ежи, встав на колени в ногах девушки, прочитал короткую молитву по-польски, затем по-английски, перекрестил усопшую и поднялся.

– Пусть время примет тебя в свои объятия! – прошептал Анатолий.

Береснев молча стоял в стороне в течение всей короткой процедуры прощания, но едва они двинулись обратно, спросил:

– Надеюсь, вы представляете, пан Ежи, что произошло в действительности?

Костецки переглянулся с Бурковым и вежливо сказал по-русски:

– Будем говорить на вашем языке. Я вполне понимаю… Думаю, что сказать прямо: мы в полном безобразии…

Счастливчик против желания прыснул, Береснев сдержанно улыбнулся.

– Ежи, – тут же посерьезнел Бурков, – вернемся лучше к английскому.

– Хорошо, – кивнул поляк. – Итак, если коротко, генератор переклинило из-за какого-то непонятного разряда во внешнем стабилизирующем контуре. В результате «Хронос» создал очень неустойчивую аберрацию нашей реальности. За отсутствием внешних данных, мы даже не знаем, сформировалась хроносфера или нет?

– Все гораздо хуже, господа ученые, – покачал головой Береснев. – На комплекс была проведена хорошо спланированная атака, целью которой, видимо, являлся захват «Хроноса». Но один из нападавших, так называемый матрикат или «серый», по непонятной причине выстрелил в хроногенератор из своего необычного оружия…

– Ага, значит, все-таки разряд мне не померещился! – щелкнул пальцами Бурков. – Извини, продолжай.

– Я не знаю, куда именно угодил выстрел, но в итоге «Хронос» создал не одну, а несколько реальностей…

– Подождите, Виктор, – перебил Костецки и в замешательстве вцепился в свои вихры. – Вы хотите сказать, аберрация множественная?!

– Точно! Образовалась структура, чем-то напоминающая гигантский цветок, или даже гроздь этаких… «мыльных пузырей». Каждый «пузырь» – совершенно самостоятельный мир.

– Откуда тебе это известно? – насторожился Анатолий. – Ты же сказал, что не физик?

– Объяснил один… «ремонтник». – Береснев саркастически хмыкнул. – Забавный малый. И, чутье мне подсказывает, очень опасный!..

– Кто же он?

– Назвался хардтаймером. Мол, явился, потому что мы, люди, проводим всякие безответственные эксперименты, в результате которых пропускаем в свою вселенную всяких нехороших гостей. А ему вот, бедолаге, теперь за нами убирать! – Виктор уже не мог остановиться. Напряжение последних часов (или суток?) рвалось наружу, нервы гудели как гитарные струны, и требовался срочный эмоциональный выплеск, чтобы дело не кончилось срывом. Береснев просто устал от постоянной предельной готовности и подозрений, терзавших его после разговора с хардтаймером.

– Он что же, вроде чистильщика? – серьезно спросил Ежи.

– Нет, скорее, он действительно в некотором роде ремонтник. Но лично мне от этого не легче. – Виктор решился и коротко пересказал новым товарищам по несчастью свои приключения.

– И как же теперь все вернуть назад? – озадаченно пробормотал Анатолий.

– Надо отключить «Хронос»! – убежденно заявил Костецки.

– Уже пробовали, – помрачнел Бурков. – Ребят жаль!.. Откуда только взялся этот «серый»?!

Береснев, испытавший большое облегчение после своего рассказа, заметно повеселел, скинул заплечный ранец, с какими обычно ходили ремонтники, и принялся выгружать из него контейнеры и вакуумные упаковки с едой и питьем. Последним он извлек портативный термопот на солнечных элементах. Виктор установил аппарат на траве, развернул плоскости соляров, потом вскрыл пару упаковок с супом и перелил содержимое в емкость термопота.

Ученые молча наблюдали за действиями «геккона» и синхронно сглатывали голодные слюнки. Оба почти ничего не ели последние сорок восемь часов (по их локальному времени).

– Ну, вот, – Виктор поднялся, – через десять минут будем трапезничать, как говорил мой дед. А пока вернемся к нашим баранам…

– Множественная аберрация должна включать в себя и дублирование источника, – тут же заговорил Ежи.

– То есть, по-твоему, если найти и выключить генератор в любой из появившихся реальностей, они схлопнутся снова в одну? – высказал сомнение Анатолий.

– По-моему, это логично.

– Только в том случае, если все реальности равнозначны.

– А разве нет?

– Необязательно, – Бурков покосился на заурчавший термопот. – Аберрация может быть и зеркальной. Помнишь, я просчитывал такой вариант?

– И что тогда? – заинтересовался Береснев.

– Тогда мы будем иметь одну, главную, реальность и несколько ее отражений. Соответственно, чтобы все вернуть на свои места, нужно добраться до этой, главной, реальности и там выключить «главный» генератор. Отключение прочих ничего не даст.

Термопот громко пискнул и мигнул зеленым глазом на крышке. Виктор присел над ним, приоткрыл контейнер и понюхал вырвавшийся парок:

– Готово! Присаживайтесь, господа ученые, а то на пустое брюхо думается плохо.

Бурков и Костецки не заставили себя ждать, и вскоре импровизированный пикник был в разгаре. Некоторое время тишину тайм-бокса нарушали невнятное хлюпанье и причмокивание. Первым насытился поляк. Отставив пластиковую плошку, он с блаженным видом растянулся на странной траве. Заложив одну руку за голову, Костецки возобновил разговор.

– Так вот, я думаю, что зеркальный вариант наиболее вероятен. Поэтому предлагаю вернуться в зал и еще раз попробовать отключить «Хронос». Ведь мы и есть главная реальность!

– Боюсь, что сие будет затруднительно, – покачал головой Виктор, собирая остатки трапезы.

– Это еще почему?! – вытаращился на него Бурков.

– Дело в том, что тайм-бокс по отношению к… э-э… внешнему миру, точнее, к любому континууму, не стоит… как бы сказать, на месте. Он дрейфует по границам реальностей. И не факт, что открыв горловину тайм-бокса, мы выйдем туда же, откуда пришли.

– Ни фига себе! А если мы вообще куда-нибудь в открытый космос выйдем?

– Ну, это вряд ли. Тайм-бокс привязан к потенциальному барьеру, разделяющему реальности, ибо получает от него энергетическую подпитку, и поэтому двигается по вектору в сторону наибольшей плотности потока. А он, в свою очередь, имеет отрицательный градиент от центра, то есть от хроногенератора.

– Значит, дрейфовать мы должны где-то поблизости от «Хроноса»! – обрадовался Ежи. – У вас, Виктор, нет случайно какого-нибудь приборчика, чтобы определять местоположение нашего временного мешка?

– Увы, – развел руками Береснев. – Хочешь не хочешь, придется выходить, куда получится. А дальше – ориентироваться на месте.

– И как же мы выясним, в какой из лепестков попали?

– Честно говоря, не знаю…

Некоторое время все сидели молча, пытаясь придумать способ идентификации реальностей, но мозговому штурму не суждено было завершиться. Травянистая почва под ногами внезапно ощутимо вздрогнула и пошла волнами, будто поверхность озера или болота. Костецки от неожиданности завалился на бок, выронив флягу с водой. Счастливчик резво перевернулся и встал на четвереньки, вертя головой во все стороны. Береснев почему-то посмотрел на сияющий свинцовый купол местного небосвода, вынул из кобуры на поясе какой-то прибор и повел им вокруг, поглядывая на вспыхнувший голубоватый экранчик.

– Что это было?! – проворчал поляк, подбирая флягу, и тут же новый толчок завалил его на другой бок.

Бурков, несмотря на сложившуюся тревожную ситуацию, расхохотался:

– Ну, ты прямо ванька-встанька, Ежик!

– На себя посмотри: вылитая корова на льду! – не остался тот в долгу.

– А ну-ка, господа ученые, – грозно перебил их Виктор, – быстро поднимайте свои драгоценные седалища и рысью – за мной!

С этими словами «геккон» подхватил свой заплечный контейнер и шлем и бросился бегом, вытянув перед собой руку с прибором. Через пару секунд метрах в двадцати впереди будто из воздуха соткалось двухметровое блестящее «веретено».

– За мной! – повторил Береснев и первым нырнул в него головой. Оба ученых, не рассуждая, кинулись за ним.

Глава 6. Хронозавр

Ираклион, Средиземноморский офис СКБ

21 марта 2061 года, 10:09 по СМВ

– И все-таки как мне вас называть? – повторил Шактибинду, с невозмутимым видом усаживаясь напротив Призрака. Потом сделал знак рукой, и все спецназовцы, кроме двух, быстро и почти бесшумно покинули кабинет.

Гость в кресле директора СКБ заложил ногу на ногу и подмигнул индусу:

– Мистер Смит. Подойдет?

– Согласен. Что ж, начнем, пожалуй. – Шактибинду тоже принял расслабленную позу. – Итак, мистер Смит, поясните нам, – он кивнул на вставшего рядом с его креслом хмурого и сосредоточенного Личи, – кто вы и чего, собственно, добиваетесь?

– Не с того вопроса начинаете, Джамар, – ухмыльнулся Призрак. – Но извольте, попробую… Я, как вы догадались, не имею прямого отношения к вашей… цивилизации. Хотя и являюсь, образно выражаясь, сыном планеты Земля! И мне, как и вам, вовсе небезразлична ее судьба. Но у нас с вами разные интересы к тому, кого вы окрестили Гостем…

– Мистер Смит, – ровным голосом прервал его Шактибинду, – постарайтесь ответить на конкретный вопрос: кто вы?

– Ох, напрасно вы так, Джамар! – покачал головой Призрак. – Впрочем, ладно. Итак, чтобы вам было понятно: я есть разумная система с обратно индуцированной информационной связью с Универсумом и независимой темпоральной идентификацией. Для простоты можете называть меня хардтаймером.

– Каковы ваши основные функции? – Шактибинду и ухом не повел на этот пассаж, в отличие от Личи, у которого натурально отвалилась челюсть.

– А вот это объяснить сложнее, – Призрак театрально щелкнул пальцами. – Все зависит от конкретных условий и ситуаций. В частности, на сегодняшний день моей главной задачей является устранение вероятности локального коллапса метрики домена третьего уровня в нашем Универсуме.

– То есть вы – некто вроде контролера или вселенского блюстителя порядка? – Губы индуса тронула едва заметная улыбка. – Если я правильно понял, этот Гость каким-то образом может навредить и вам?

– Берите выше, Джамар! Универсуму!

– Так за чем же дело стало? Ликвидируйте его. Надеюсь, сил у вас на это хватит?

– В том-то и проблема. Сила есть, но применить я ее в данном конкретном случае не могу. Есть определенные этические ограничения…

– А вот здесь позвольте вам не поверить, мистер Смит! – В голосе Шактибинду прорезался металл. – О какой этике может идти речь, если вы совершенно спокойно убиваете людей, сводите их с ума, даете весьма опасные технологии в руки авантюристов и просто отморозков?! Вам действительно очень нужно зачем-то остановить, точнее, переиграть этого кошмарного «разумника», что летит сюда. Но вовсе не по причине человеколюбия! Так в чем секрет? Решили провернуть дельце чужими руками? Мол, если выгорит, справятся людишки – отлично, не получится – черт с ними. И ведь вам не убить монстра нужно, а поймать! Да-да, не удивляйтесь, мы тоже умеем анализировать многовариантные события. Именно так вас и вычислили. Вот только зачем вам Гость – пока не поняли.

Шактибинду замолчал, внимательно следя за собеседником. Призрак некоторое время пристально разглядывал сидящего напротив него человека, потом вдруг зевнул и сказал с плохо скрываемой неприязнью:

– Как-то не заладился у нас разговор. Жаль!.. Слишком ты догадлив и умен, Джамар. Придется тебя, видимо, заменить!

В следующую секунду из глаз мистера Смита вырвались две жуткие черные молнии и ударили в глаза Шактибинду. Тело индуса как-то странно дернулось, пошло рябью, мигнуло и пропало. Мгновение Призрак ошеломленно смотрел на опустевшее кресло, потом дико расхохотался:

– Великолепно! Браво, Джамар! Отличный ход!.. – Он резко оборвал смех и глянул на по-прежнему стоявшего возле кресла директора Интерпола. – Что ж, ты мне тоже вполне подходишь…

Но Личи оказался на высоте, и выстрел страйкера опередил атаку хардтаймера буквально на долю секунды. Два метра – слишком малое расстояние, поэтому Призрак, несмотря на все свои нечеловеческие кондиции, отреагировать на нападение не успел. Разряд расплескал его казавшееся настоящим, живым тело на полужидкие огненные кляксы, брызнувшие во все стороны. Уворачиваясь от них, Личи на миг потерял противника из виду. Призраку, принявшему форму почти прозрачного сгустка, этого хватило, чтобы метнуться к потолку, к камере наблюдения и просочиться в электронную сеть здания.

Приказ директора Интерпола заблокировать локальную сеть офиса СКБ, последовавший спустя пять секунд, опоздал. Призрак бесследно растворился в бескрайних просторах Всемирной паутины.

Цветок Хроноса. Желтый лепесток

Минус-третий хронокварк

Кирилл Береснев проснулся внезапно с четким ощущением, что его кто-то окликнул по имени. Голос во сне был очень знакомым, но сновидение прервалось, и в голове остались только обрывки мыслей и образов. По устоявшейся за долгие годы привычке Кирилл не соскочил с жесткой лежанки, а перевернулся на спину, сплел пальцы рук на груди в мудру для концентрации сознания и принялся анализировать происшедшее за последнее время.

Минуло уже двенадцать часов как ушел Гитар. Вынужденное бездействие плохо отразилось на всех членах их маленького отряда. Ирен снова впала в состояние «бамбука»: почти не разговаривала, отвечала невпопад и с блуждающей на лице блаженной улыбкой. Береснев благоразумно пресек попытку Роулинга вернуть девушку к действительности с помощью грубой силы.

«Ей так легче, Фрэнк, поверьте. Хуже, если она сейчас билась бы в истерике или бегала бы по комплексу с пистолетом в поисках хронозавра».

«Вы правы, Кирилл, – вынужден был признать Роулинг. – А что делать нам?»

«Ждать… «Геккон» никогда не возьмется за дело, если не уверен в успехе. Гитар обязательно принесет оружие «серого»…»

«У нас нет времени ждать! Я физически чувствую приближение грандиозных неприятностей. Поверьте моему опыту…»

«И что подсказывает вам опыт?»

«Надо линять отсюда немедленно! Иначе позже это станет невозможным».

«В чем дело, Фрэнк?.. Вы что-то знаете? Что может произойти?..»

«Не знаю! Я просто чувствую…»

«Тогда давайте все же подождем возвращения Гитара…»

Ван Дамм тоже не находил себе места. В отличие от Роулинга, у него главное беспокойство вызывали медленно учащающиеся аварийные сбросы защитной системы «Хроноса». На прямой вопрос, к чему все может привести, главный инженер простодушно заметил:

«К чему угодно, от элементарного дисхроноза всего персонала комплекса до локального тайм-коллапса».

«Ну, про дисхроноз мы наслышаны. А вот что такое тайм-коллапс? Может, поясните для несведущих поподробнее?..»

«Тайм-коллапс, если коротко, – образование пространственно-временного кокона. Объем и продолжительность определяются исключительно энергией потенциального барьера, возникающего на границе двух разновременных метрик…»

«Другими словами, мы можем оказаться запертыми в объеме пространства с закольцованным временем?»

«Примерно так…»

Однако на деле вышло гораздо хуже. Кирилл осознал это, как только сопоставил все полученные факты с личными ощущениями. Первым подтверждением грянувшей неприятности выступила его лежанка. Когда Береснев ложился на нее отдохнуть несколько часов назад, она была другая! То есть форма и положение лежанки в пространстве остались теми же, а вот материал, из которого она была изготовлена, изменился. Кирилл разомкнул пальцы и открыл глаза. Потом коснулся края лежанки: точно! Вместо матерчатого кожуха поверх упругого пеноптана пальцы ощутили незнакомый пористый материал, похожий на подсохшую резиновую губку. Взгляд, метавшийся по потолку комнаты, зацепился за плафон, светившийся в ночном режиме тусклым голубоватым светом. Цвет лампы был тот же, а вот форма – другая! Вместо привычного овала – узкий прямоугольник.

Береснев глубоко вздохнул и рывком сел на лежанке, спустив ноги на пол. Под ногами обнаружилось то же губчатое покрытие вместо каменной плитки. Кирилл осторожно встал и обошел тесное помещение. К сожалению, иных отличий не нашел, по большей части потому, что комната была для него совершенно чужой, случайной, и на детали он просто не обратил внимания, когда пришел сюда вздремнуть. Задержавшись перед умывальником, Береснев сполоснул лицо и посмотрел на свое отражение в зеркале. Оттуда на него уставился худощавый мужчина в мешковатом комбезе и с заросшими многодневной щетиной щеками.

– Привет! – усмехнулся Кирилл, чувствуя себя Алисой в Зазеркалье. – Кажется, становится все страньше и страньше? – Он отвернулся от зеркала и сказал в пространство: – Ох, чует мое сердце, не к добру все это!

Словно в подтверждение его слов за входной дверью раздался невнятный шум, затем последовал глухой удар. Неожиданно дверь распахнулась, и в комнату головой вперед влетел, запнувшись за высокий комингс, незнакомый парень в комбезе научного сотрудника «Хроноса». Береснев едва успел подхватить парня, как в проеме выросла знакомая долговязая фигура.

– Ага, живой! – констатировал Роулинг, перешагивая комингс и закрывая за собой дверь. – Отлично! Держите его крепче, Кирилл, это ценный кадр. – Он быстро оглядел помещение, хмыкнул и схватил испуганно притихшего пленника за шиворот: – А теперь колись, засранец, что вы тут натворили, пока мы спали?

– Погодите, Фрэнк, – спокойно придержал его руку Береснев, – почему вы уверены, что этот парень должен что-то знать?

– Так ведь он из зоны «Х»! Я его еще вчера там приметил. Вы же видите, какая хрень вокруг?

– Вижу… Но пока не понимаю, что именно произошло.

– Вот пусть он нам и растолкует, – Роулинг ощутимо встряхнул своего пленника: – Выкладывай, что знаешь!

– Ва-ва-видимо, временной сд-двиг, – клацая зубами, пробормотал тот.

Только теперь Береснев понял, что парень напуган не Роулингом. В его глазах плескался страх осознания ситуации.

– Объясни подробнее!

– Ава-варийные сбросы… Нестабильность потенциального ба-барьера… потом его проби-било… изменение ве-вектора формирует новую реальность…

– М-мать твою растак! – с чувством рявкнул Роулинг, отпихнув парня. Тот мешком осел прямо на пол. – Это самая большая жопа, в которую только можно было угодить!

– Что не так, Фрэнк? – Береснев почувствовал, будто пол уходит из-под ног.

– Если верить этому яйцеголовому, Цветок Хроноса пошел в рост, и каждый из его лепестков начал формировать свою реальность, отличную от остальных. А это означает, Кирилл, что мы с тобой, скорее всего, никогда больше не увидим ни нашего любимого диктатора, ни вообще родной планеты!

– А как же Гитар? Он вернулся?

– Не знаю. Идем, выясним. Заодно потолкуем по душам с Ван Даммом…

Цветок Хроноса. Зеленый лепесток

Минус-третий хронокварк

– Что-то не нравится мне обстановочка! – проворчал Счастливчик, оглядываясь вокруг.

Коридор, куда троица выпала на выходе из тайм-бокса, совсем не был похож на привычный коридор «Хроноса». Куда-то пропали и пластолитовая обшивка стен, и многочисленные двери и диафрагмы входов в другие помещения. Вместо них путники обнаружили потрескавшиеся бетонные плиты и зияющие темные провалы. Кое-где бетон покрывала неприятная на вид сизая пленка с оранжевыми разводами. Бледный рассеянный свет давали немногочисленные голые газоразрядные трубки под потолком, горевшие одна из десяти. Половина из уцелевших трубок трещала и подмигивала. Под ногами хрустела мелкая крошка из остатков пластикового покрытия и все того же рассохшегося бетона. Неведомо откуда тянувший ветерок гнал по коридору непонятные грязные обрывки и комья слежавшейся мохнатой пыли.

– А где люди-то? – снова подал голос Анатолий, не дождавшись отклика на первую фразу.

– Думаю, их здесь нет уже давно, – спокойно констатировал Береснев.

– Пойдем, поищем? – предложил Костецки без особого энтузиазма.

Виктор молча двинулся по коридору направо. Ученые пристроились за ним, заглядывая во все попутные помещения. Но быстро разочаровались в этом занятии, ибо ничего там рассмотреть не смогли – освещение везде отсутствовало, а того неверного отсвета, что проникал внутрь, не хватало, чтобы различить какие-нибудь детали.

Ежи подобрал на пороге одной из комнат погнутый ржавый листок, оказавшийся бывшей дверной табличкой.

– «Контроллер второго аварийного контура. Без скана не входить!» – с трудом разобрал надпись Костецки.

– Все-таки это комплекс «Хроноса», – прокомментировал Бурков.

– Только заброшенный лет этак пятьдесят назад, – бросил через плечо Береснев.

– Почему?!

– Вот это нам и придется выяснить.

Они прошли по пустому коридору с полкилометра и наконец достигли того места, где когда-то был вход в зал хроногенератора. К их удивлению вместо темного провала наличествовала самая натуральная кирпичная стена. Причем свежая! Кирпичи еще не успели покрыться патиной, а раствор – выкрошиться.

Ежи по привычке вцепился в свои давно нечесаные вихры, Анатолий хмыкнул и принялся теребить кончик носа, а Береснев подошел к стене и приложил к ней ладони.

– Если стену сложили недавно, значит сюда приходят люди, – глубокомысленно изрек Костецки.

– Я бы задал другой вопрос, – откликнулся Бурков: – Зачем люди недавно сложили эту стену?

– Ну, стена служит для того, чтобы кто-нибудь случайно не проник в то помещение…

– А может, для того, чтобы нечто не проникло сюда?

– Что ты имеешь в виду? – уставился на приятеля поляк.

Вместо Счастливчика ответил Береснев:

– За стеной есть достаточно плотные сгустки энергетических полей. Думаю, здешний хроногенератор все еще действует.

– Но стена-то при чем?

– Вероятно, чтобы в зал генератора не проникали посторонние… звери, местные жители…

– Получается, комплекс никем не контролируется?!

– Похоже на то.

– Ага, – вмешался Анатолий, – местные, наверное, отчаялись выключить «Хронос» и быстренько смотались по другим делам, а зал заложили кирпичом от греха подальше.

– Так что будем делать? – спросил Ежи.

– Пойдем искать местное начальство. Доложимся им, мол, мы из параллельной реальности, пришли к вам с предложением прекратить это вселенское безобразие совместными усилиями.

– А если мы никого не найдем?

Оба ученых с надеждой посмотрели на задумавшегося Береснева. «Геккон» стоял перед стеной и рассеянно вертел в пальцах небольшой шар опалового цвета, словно примеряясь, куда бы его прилепить. Затем вдруг неуловимым движением вонзил шар в стену прямо перед собой и отступил на шаг.

Шар секунду или две светился тусклой звездой, потом задрожал и будто всосался в кирпичную толщу. Береснев отступил еще на пару шагов. Бурков открыл было рот поинтересоваться, что он делает, но в этот момент стена дрогнула и пошла мелкими волнами, а еще через несколько секунд оплыла на пол тяжелым пылевым облаком.

– Ни хрена себе! – выдохнул Анатолий, с опаской глядя на Виктора. – Чем это ты ее?

– Дезинтеграция. – Береснев внимательно вглядывался в открывшийся провал. Бурков тоже посмотрел туда. В отличие от других входов, этот не был пустым. Его заполнял мерцающий зеленоватый туман. Несмотря на отсутствие преграды, этот странный туман не пересекал некой условной границы, отделявшей помещение от коридора.

– А это что еще такое? – Счастливчик шагнул вперед и протянул руку к туману.

– Назад! – негромко, но властно сказал Виктор. – Там смерть!

– Слушай, все хотел тебя спросить: откуда ты столько всего знаешь? – прищурился на него Бурков. – Ведь ты же – спецназовец, костолом, суперспасатель и так далее. Это я могу понять. Но откуда у тебя такие глубокие познания о физике времени, о тайм-боксах, потенциальных барьерах реальностей?..

– Ты хочешь поговорить об этом именно сейчас?

– Почему бы нет?

– Это долгий разговор, а у нас не так много времени. – Береснев покосился на Костецки, который будто в прострации уставился на туманную стену. – Но если коротко, я получил информационную и техническую помощь от некоего существа, назвавшегося хардтаймером. Его я встретил во время своих блужданий по изменившемуся комплексу «Хроноса». Об истинных причинах, по которым это странное существо решило оснастить меня своими технологиями, можно только гадать.

– То есть ты его в чем-то подозреваешь? – прищурился Анатолий.

– Я считаю, что оно сказало мне не всю правду. И не назвало свой настоящий мотив. Так или иначе, но я принял его предложение и помощь. Его технологии превосходят земные на несколько порядков, а если судить по тем отрывочным знаниям, что оно вложило в мою голову…

– Так у вас был контакт с ВР?! – возопил внезапно очнувшийся Костецки. – И вы так спокойно об этом говорите?

– Не ори, Ежик, – поморщился Бурков. – В соседней реальности слышно. Вот это, – он ткнул пальцем в туман, – очень напоминает мне то, что я увидел тогда, во время своего «полета» в иновременье.

– Интересно! – оживился Береснев. – Описать можешь?

Анатолий посмотрел на поляка, и тот согласно кивнул:

– Говори. Теперь можно…

Рассказ Счастливчика не занял много времени. Виктор слушал его внимательно, не перебивая и словно сопоставляя с собственными знаниями. Когда Бурков закончил, «геккон» покачал головой и произнес лишь одну загадочную фразу:

– Тебе здорово повезло, видимо, не зря тебя прозвали Счастливчиком.

– Что ты имеешь в виду? – насторожился Анатолий, но Береснев не ответил. Он снова подошел к чуть шевелящейся границе тумана, вынул из подсумка на поясе короткий толстый стержень, что-то сделал с ним, и тот с тихим звоном развернулся в сложную объемную конструкцию, напоминающую вложенные друг в друга тетраэдры. Причем каждый последующий как бы упирался вершинами в середины сторон предыдущего.

«Геккон» повертел конструкцию в ладонях и вдруг отпустил. Но она не упала на пол, как ожидал Бурков, а медленно поплыла по воздуху к границе тумана и так же медленно погрузилась в нее. Виктор отступил на середину коридора и сел на пол, поджав по-турецки ноги. Анатолий, подумав, сел рядом с ним, похлопал себя по карманам и вытащил сигареты и зажигалку. Костецки какое-то время продолжал стоять столбом посреди коридора, но все же решил, что «в ногах правды нет» и присел на корточки возле стены.

– Долго ждать? – тихо поинтересовался Бурков минут через пять, выбросив окурок.

– Не знаю, – эхом отозвался Береснев, – аттендер* должен вернуться сам.

– А что он там ищет?

– Опасность…

Виктор внезапно замолчал и напрягся. Тут же в глубине заполненного фосфоресцирующим туманом пространства возникло ярко светящееся пятно, следом раздался тяжкий удар, от которого ощутимо вздрогнули пол и стены коридора, и родился звук – то ли хохот, то ли чье-то шумное дыхание, то ли скорбный вздох.

Береснев вскочил. В его руке Бурков увидел уже знакомый короткий «жезл», открывающий «окна» в потенциальном барьере реальности, а на правом плече «геккона» вдруг снова объявилась зловещая турель с восьмигранным цилиндром.

– Быстро отходите туда! – Виктор махнул «жезлом» вдоль коридора. Там, в десятке метров от людей, воздух вдруг «вскипел» двухметровым веретеном.

– Что случилось? – выдохнул Анатолий, тоже вскакивая и не в силах оторвать взгляда от пришедшего в движение мерцающего тумана. Показалось, что за его непроницаемой завесой двигается нечто огромное и страшное.

– Он пришел!

– Кто?..

– Хронозавр. Страж Хроноса!..

Поверхность тумана вдруг вспучилась сразу в нескольких местах, и сквозь него начала проступать какая-то темная фигура. Страйкер на плече Береснева плюнул в нее длинным фиолетовым разрядом, раздался громоподобный рев, и тогда оба ученых, не оглядываясь, бросились бежать к открывшемуся «окну» тайм-бокса.