Текст книги "Трэш. #Путь к осознанности"

Глава 46. Дар небес

Пообедав, Олег решил осуществить-таки свое желание и повел Софи в парк отдыха, покататься на колесе обозрения. Светило солнце. Играли дети. Прохожие улыбались. Кассиры шутили. Весь мир был словно для того, чтобы приносить им радость.

Старенькое колесо обозрения уносило их все выше и выше на вершины самого прекрасного состояния, которое только способен испытывать человек. Олег периодически ловил себя на мысли, что даже дыхание его замирает от страха спугнуть это божественное состояние.

Покатавшись на колесе, а также цепной карусели, повизжав как дети, они прогулялись по парку, в котором так вкусно пахли бархатцы, затем они продолжили свой путь в ту сторону, где открывала свои объятия их любимая площадь и набережная Брюгге, их маленький Амстердам, который стал им таким родным и близким. Прогулявшись по знакомым уже местам, обойдя все вокруг, постояв возле лодочной станции, Олег с Софи продолжали удивляться тому, как малолюдно в таком прекрасном месте.

Они гуляли, обнимались, целовались, шутили, играли.

– Я бы еще что-нибудь перекусил, – сказал Олег, почувствовав, что его организму снова нужна энергия. – Давай теперь я найду ресторанчик для нас.

– А сколько сейчас времени, Олег? – вдруг спросила Софи.

– Двадцать минут шестого.

– Нет, в ресторанчик не надо. Давай что-нибудь поближе найдем.

Ближе всего был отдел гастрономии в супермаркете, где продавались салаты и горячее в пластиковых упаковках.

– Ты хочешь, чтобы мы поели здесь? – уточнил Олег, понимая, что сидеть им придется на пластиковых стульях за крохотными столиками.

– Да. Это самое лучшее место сейчас. Потому что ты рядом.

Олег взял себе и Софи салаты и горячее, они поели, а Олег продолжал удивляться и восхищаться тому, как проявляется Софи в разных ситуациях.

Как только они доели, Софи уточнила у него время и, узнав, что уже без десяти шесть, заторопилась к выходу.

– Пойдем быстрее!

– Куда?

Софи повела его в совершенно конкретное место на площади.

Возле одного из зданий с часами на башне столпились люди.

– Что там происходит? – спросил Олег, скорее для проформы, чем желая получить ответ. Ему уже нравилось свидетельствовать очередное чудо, которое являла ему Вселенная.

– Сейчас увидишь! – сообщила ему Софи.

Под бой курантов открылась арочная дверь, расположенная на портике под крышей башни, и из двери, стали медленно выползать фигурки. Это были фигурки Иисуса Христа, едущего на ослике, и всех апостолов, которые выходили, проходили вдоль одной стены и исчезали в полумраке другого арочного свода.

– А последним Иуда идет, – вдруг услышал чей-то знакомый голос Олег.

Он обернулся. За их спинами стоял Женя. Тот самый, который встречал их утром.

– Нам нужно сдать квартиру? – полушутя-полусерьезно спросил Олег.

– Нет. Квартиру вы сдаете завтра утром, а сейчас следуйте за мной.

Софи подмигнула Олегу. Олег пожал плечами. Он даже не стал загадывать, куда они направились и зачем. Сначала он подумал, что Женя проведет им экскурсию по этой части города, но Женя оказался довольно молчаливым гидом. Когда же они вышли за пределы этого квартала и пошли в сторону новостроек, Олег вообще уже не знал, что думать.

Они оказались возле одной из многоэтажек и остановились возле подъезда № 2. Олег обнимал Софи, доверившись всему, что происходит.

– Олеж. Закрой, пожалуйста, глаза и не открывай их, пока я тебе не скажу.

– Хорошо, любимая.

Софи надела ему на глаза темную повязку.

Женя с кем-то созванивался. Мимо проходили какие-то люди, но Олег стоял и держал Софи за руку, осознавая, что все прекрасно и с ними может случиться только что-то еще более прекрасное.

– Пойдем.

Он пошел туда, куда тянула его рука Софи. Ступеньки. Дверь. Лифт. Движение вверх. Лестница. Металлическая лестница. Чердак. Мягкая чердачная пыль, какие-то палки и стекла под ногами. «Пригнись!» «Переступи!» «Береги голову!» Олег продолжал следовать инструкциям под стук своего сердца, пока не почувствовал, что оказался где-то на крыше.

Еще шаги по крыше. Благо она плоская и покрыта смолой. Что-то мягкое под ногами, похожее на ковер.

– Все! Ты можешь снять повязку и открыть глаза.

Сняв повязку и открыв глаза, Олег обнаружил, что они с Софи стоят на крыше. Ему в глаза светило оранжевое предзакатное солнце. Ветер дул в спину. Он начал осматриваться и обнаруживать все больше и больше деталей, которые его мозг сначала не заметил.

Они стояли на мягком квадратном ковре зеленого цвета. Посреди ковра стоял стол, накрытый скатертью. На нем стояла бутылка шампанского, фужеры и прозрачная ваза с фруктами.

Откуда-то заиграла музыка. Звучала старая песня «Wonderful Life». Одна из самых романтичных и любимых песен для Олега. Возле края крыши Олег заметил арку из разноцветных шариков, а возле арки стоял… Олег не поверил своим глазам… Саша – лодочник. Точнее, хозяин лодочной станции. Тот самый, который пел им про Москву-Неву. Только на этот раз Саша был в черном смокинге, белой рубашке, с аккуратной бабочкой на шее. Саша улыбался самой доброй и щедрой улыбкой.

– Ты… – Олег не мог вымолвить ни слова… Комок в горле. – Как?

Музыка продолжала играть, а Саша-лодочник пригласил влюбленных подойти к нему.

Он зачитал «Свидетельство» о том, что Олег и Софи признаны влюбленными, о чем Антизагсом выдан соответствующий документ.

Откуда-то появился фотограф. И начал делать снимки. Но Олег начал буквально задыхаться от рыданий, которые он сдерживал до этой секунды. Он смотрел на Софи, на огромное оранжевое небо, на накрытый стол и арку из шариков, смущенного Женю и фотографа и не мог понять, как Софи смогла их всех найти и организовать… Да ладно смогла… Сам факт того, что она сделала все это, сделала ради него одного. РАДИ НЕГО!

– Для меня никогда в жизни никто ничего подобного не делал, – едва вымолвил он, глядя на Софи, пытаясь оправдать свои эмоции.

Он обнимал и целовал ее. Прятал свои мокрые от слез радости глаза за ее волосами от фотографа, вытирал плечами щеки и с трудом мог сдержаться от того, чтобы не закричать.

– Ну… В общем, мы вас оставим тут на полчаса… Не будем мешать. А вы празднуйте, ребята. Поздравляю вас, – вымолвил Саша. Даже он немного засмущался от эмоциональности картины.

Олег и Софи обняли его и поблагодарили за все, а потом остались одни. Они сели за стол. Олег налил по бокалу игристого вина.

– За самую восхитительную и прекрасную женщину во всех вселенных!

– И за самого трогательного и настоящего мужчину!

Они выпили по глотку. Олег не мог ни пить шампанское, ни есть фрукты. Он взял Софи под руку и повел ее к краю крыши. Закат был потрясающе красив. Красно-фиолетовые облака на фоне оранжевого неба неслись им навстречу и каждую секунду меняли свою форму и оттенки.

– Посмотри! Как же это волшебно!

Это был двадцать первый этаж. Вся Йошка была как на ладони. Казалось, что даже солнце светит откуда-то снизу из-под облаков.

Олег не мог поверить. Он не мог успокоиться. Он не мог вымолвить ни слова. Просто смотрел то на небо, то на Софи и то обнимал, то целовал ее, то сгребал ее, хрупкую, своими руками у себя на груди, то выдыхал, пытаясь совладать с собой.

Он почему-то вспомнил сцену из фильма «2012», когда китайский монах, высоко в горах, бьет в гонг и видит, как огромная волна, выше самих гор, идет в его сторону.

– Знаешь, Софи, если бы я сейчас увидел огромную волну и понял бы, что моя жизнь через минуту закончится, я бы даже не дрогнул, потому что только что я получил самый большой подарок в своей жизни. Остальное больше не имеет значения…

– Милый. Любимый. Родной. Как же я счастлива… Ради одного вида твоих глаз стоило все это устроить. Я всегда что-то кому-то устраивала, но ты первый, кто на это так отреагировал. Я самая счастливая девочка. Твоя девочка.

Олег не мог больше сказать ни слова. Он глубоко дышал, прижимал к себе Софи, смотрел в небо и умолял его продлить, хотя бы еще на секундочку, их счастье. Он столько раз организовывал что-то для Кати, но она всегда реагировала очень сдержанно и никогда ничего подобного не делала для него. «У меня фантазии не хватает», – говорила она. А здесь, на крыше в Йошке, Олег видел, что не только для него «невозможное возможно».

Он обнимал Софи, обнимал всю крышу, всю эту странную Йошку и весь мир. Он не знал, как дальше жить… если без нее. И от этих мыслей хотелось кричать на весь город и одновременно смеяться от бесконечной радости.

Дальнейшие события Олег помнил словно во сне. Такси до дома. Личико Софи в его руках. Догорающее за горизонтом солнце. Их уютная квартирка с круглой кроватью.

До четырех утра они не могли расстаться друг с другом. Их обнаженные тела то соединялись в бешеном ритме любви и страсти, то прижимались с нежностью и легкостью друг к другу. Их руки не переставали ласкать друг друга. Олег делился с Софи всем тем, о чем никогда никому не говорил, а она внимательно слушала и тоже открывалась ему.

– Какая же у тебя красивая душа, Софи! Как же долго я искал тебя… Миллионы лет. Миллионы галактик. И как я счастлив, что нашел. Даже если эта ночь будет последней, я уже самый счастливый мужчина на свете. Я пережил такое, что мало кто проживал в своей жизни.

– Любимый… Это лишь частичка того, что мне хочется тебе дать.

Они продолжали шептать друг другу нежные слова и баловать прикосновениями.

В какой-то момент их шепот перешел в сон.

Словно через секунду зазвонил будильник. Пять утра. Они спали всего час. Каждое движение и действие давалось с таким сопротивлением, словно его приходилось вырывать из только что засохшего бетона. На глаза словно кто-то наклеил скотч. Титанических усилий стоило собрать вещи, вызвать такси и добраться до аэропорта. Они спали каждую свободную секунду: в такси, в аэропорту, в самолете, в аэроэкспрессе. Лишь к Москве Олег немного оклемался и пришел в себя.

У них было еще несколько часов до поезда в Питер. Целых несколько часов! Сумка – в багажное отделение вокзала. Свобода!

Ужасно хотелось каши. Они зашли в первый попавшийся торговый центр, нашли там «Теремок» и взяли по тарелке многозерновой каши и по чашке капучино. Пластмассовые столики, пластмассовые ложки, бумажные чашки, ничто не имело значения. Рядом была она. Нежная, дикая, сонная, красивая.

– Я хочу показать тебе мою Москву, – сказала Софи, допив свой кофе.

Они приехали куда-то на набережную Москвы-реки и шли по ней в обнимку. Москва-река совсем другая. Не такая, как Нева. И набережная совсем другая. Более строгая, что ли? Олег не замечал мелочей и деталей. Вокруг все словно плыло. Он не видел лиц прохожих, марок автомобилей, названий станций метро. Софи была в длинном, до пят, сарафане. Легком и словно полупрозрачном. Олег обнимал ее при каждом удобном случае. Иногда сажал на гранитный парапет, она обнимала его ногами, и он чувствовал своим животом ее горячий живот.

– Неужели я еще не скоро увижу твое прекрасное тело? – спросил он, словно не веря в вероятность такого развития событий, затем взял Софи за руку и спустился с ней к воде по ближайшему спуску.

– Встань у стены и смотри на меня! – попросил Олег.

Софи послушалась. Олег достал смартфон и включил режим фотосъемки.

– Двигайся. Только медленно, – комментировал он.

Голова в сторону. Кадр. Глаза полуприкрыты. Кадр. Рука вверх. Кадр. Вторая приподняла платье. Кадр.

– Приподними его! Выше!

Платье медленно ползет вверх. Тонкое колено открылось. Кадр. Бедро. Кадр. Белые кружевные трусики. Кадр. Нежный изгиб бедра. Кадр.

Мимо проплывал теплоход с туристами. Туристы смотрели в окно и наблюдали за их фотосессией, но Олега и Софи это ни капельки не смущало, а может даже раззадоривало. Кадр. Какая же она женственная и красивая! Олег почувствовал возбуждение.

– Я готов взять тебя прямо сейчас! – сказал он, убрав телефон в карман, обняв Софи и засунув руки ей под сарафан.

– Нет. Не надо. У тебя грязные руки. Я так не люблю. Маньяк мой.

Олег выдохнул. Она права.

– Я хочу отвезти тебя еще в пару моих любимых мест.

Глава 47. «У Пиросмани»

Одно из любимых мест Софи – Новодевичьи пруды. Палило солнце, и пруд в сочетании с зеленью деревьев был очень кстати. Они шли вокруг пруда.

– Что же будет дальше, Олеженька? – спросила Софи, глядя ему в глаза.

Олег вдруг почувствовал невероятное напряжение. Куда-то ушли те легкость и праздничность. Словно кто-то перевернул песочные часы, и с каждой упавшей песчинкой становилось все тяжелее и яснее, что очень скоро песок закончится, сколько бы ни было этих песчинок.

В голове Олега словно зациклилась песня Макса Коржа. «Если… это чувство… просто выброс эндорфина… скажи… почему так больно сильно… почему так больно сильно… ма…» Он ощущал эти слова каждой клеточкой. «Почему я должен страдать и мучиться? Почему мне надо уходить от той, с кем мое сердце поет на одной волне? Почему все так сложно в жизни? Где она была раньше? Где я был раньше? Зачем я вообще узнал обо всем этом?»

Они сели на скамейку. Софи легла головой ему на ноги, обнажив солнцу свои ноги до колен. Олег гладил ее по голове рукой, смотрел в ее глаза. В ее в глазах тоже застыли капельки слез.

– Проголодался? – вдруг спросила Софи.

– Немного, – ответил Олег

– Пойдем. Я покажу тебе еще одно классное место.

Они вышли из парка, и Софи перевела его через дорогу к заведению, которое очень выпадало из контекста улицы. Прямо к жилому малоэтажному дому была пристроена веранда, отделанная снизу натуральным камнем и поросшая поверх окон и стен вьющейся зеленью. Под треугольным коньком входа на веранду красовалась табличка, написанная красками на черном листе фанеры «Ресторан у Пиросмани».

Софи провела Олега на веранду. Спинки стульев были украшены именами режиссеров и актеров, бывших гостями этого колоритного заведения. Интерьер действительно напоминал кафе в грузинской деревне: множество домашних предметов, фотографии в рамках, безделушки, пианино – все было старым или старинным. На стенах красовались копии картин Нико Пиросмани – грузинского художника-самоучки. Олег знал, что Нико рисовал свои картины на клеенках собственноручно сделанными красками, а первыми его картинами были изображения коров – вывески, нарисованные им для молочной лавки, которую он открыл вместе со своим компаньоном. До конца жизни художник так и не разбогател и жил с репутацией психически нездорового человека.

Эту историю Олег знал от своего отца, который тоже был художником и который также не смог реализовать свой творческий потенциал.

Олег рассказал Софи эту историю, затем спросил ее:

– А если бы я ушел из бизнеса и потерял свой доход, смогла бы ты со мной быть?

– Олежа… Я знаю, ведь ты можешь писать картины. Мы бы уехали в Индию. Ты бы писал картины и продавал, а я бы устроилась работать официанткой.

– Ты серьезно? Ты смогла бы так?

– Ну, это, конечно, не жизнь мечты, но смогла бы. К тому же я уверена, что твои картины очень быстро начали бы пользоваться спросом и у тебя не было бы проблем с финансами.

Олег прижал ее к себе. «А может, и правда, в Индию?» – подумал он, но вспомнил о детях и сразу остановил поток картинок о жизни в теплом и далеком краю.

– Каха, здравствуйте! – вспыхнула улыбкой Софи.

Олег заметил, что возле столика терпеливо ожидает заказа улыбающийся грузин.

– Здравствуйте, дорогие! Что хотите покушать? Или, может, выпьете сначала грузинского вина, а потом решите?

– Нет, Каха, спасибо! Вина мы не будем, а вот от чайника чая с чабрецом не отказались бы.

– Ты хочешь жареный сулугуни? – спросила Софи Олега. – Он здесь просто божественный!

Олег кивнул. Каха забрал меню и скрылся в направлении кухни. Сквозь окна веранды был виден Новодевичий садик. Олег продолжал наслаждаться каждой секундой нахождения рядом с Софи… Жареный сыр принесли прямо на маленькой сковородке, от него исходил аромат и полупрозрачная вкусная дымка. Черный чай принесли в огромном чайнике и поставили на стол большие чашки. Софи держалась рукой за его ногу, словно боялась, что он растворится… До отправления поезда на Питер оставались считаные часы… и они заканчивались.

Расчет. Чаевые. «Приходите еще!» Дорога на вокзал. Метро. Серьезные лица. Объятия с Софи все крепче с каждой минутой. Скоро все опять закончится. «Надолго? А может, навсегда? Или это начало конца?» Слезы на глазах. Паспорт. Вагон. Полка. Вдох. Выдох. Все точно такое же, как и раньше. Сансара.

Олег заказал чай. Проводница принесла стакан в подстаканнике с кипятком, пакетик чая и две длинные бумажные упаковки с сахаром. Взяв одну из них, он хотел надорвать краешек, но улыбнулся и разломил посередине. Он вспомнил о том, что Софи рассказывала ему о том, что изобретатель таких пакетиков для сахара покончил с собой, увидев, как кто-то в кафе отрывает их с краю. «Ведь это так очевидно, что их надо разламывать посередине!» Правда это или нет, но Олег и сам раньше вскрывал эту упаковку с краю. «Отдам дань уважения изобретателю!» Белые кристаллики сахара высыпались вниз.

Глядя на исчезающую за окном Москву, Олег вспоминал каждую секунду, проведенную со своей Софи, каждое ее слово, каждую черточку ее тела. Ее аромат до сих пор еще покрывал его руки, и он прижимал их к лицу, вдыхая аромат… Аромат Софи.

Попутчики были увлечены своими девайсами. Это очень устраивало Олега. Он совершенно не хотел с кем-либо общаться. Периодически посматривал в свой смартфон. Вдруг он увидел пришедшее от Софи письмо. Он тут же открыл его и начал читать:

– Олеженька! Родной! Любимый! Желанный! Милый! Я на месте, держи смайлик). Только домой зашла, телефон включила и к тебе. Сижу в ванне. Грязная), зато с тобой!

Олег почувствовал, что не может сдержать эмоций, что ком подкатывает к его горлу, и буквально выбежал в тамбур поезда, где продолжил читать письмо Софи:

– Спасибо тебе, мой Ангел! За три самых прекрасных дня в моей жизни! За нашу общую жизнь в эти три дня! За жизнь! За то, что дал ее распробовать и оценить! Она одновременно и пуэр, и все прочие чаи, которые мы за эти дни выпили, и даже немного шампанское, которое своими брызгами выбрасывает в мозг такие сумасшедшие эмоции, как я испытываю с тобой! Ни один мужчина не смог мне подарить и сотой части того счастья, которое даришь мне ты, где бы ты ни находился!

Я люблю тебя! Я благодарю тебя! Я хочу быть с тобой и жить тобой! Все вокруг прочее со скоростью света теряет значение. Единственное, что я хочу сейчас, ехать/бежать/идти/лететь/плыть за тобой!

Я нереально счастлива, что тебе все понравилось. И квартирка, и крыша, и наше путешествие в целом! Я старалась. Правда. Хотелось тебя порадовать! Ты этого так заслуживаешь и так искренне принимаешь!

Мой сентиментальный маньяк)) Мой самый лучший приз! Мой мальчик! Мой мужчина! Моя мечта! Моя любовь и жизнь!

Я с тобой! Рядышком! Если бы ты сейчас включил видео на том самом смартфоне из «Пунктира», ты увидел бы, как я тебя сейчас обнимаю и шепчу на ушко приятности: «Олеж… Олеженька!»

А еще я стихотворение написала:

 
Пятнадцать часов несомненного счастья,
восторга, блаженства, пылающей страсти,
То нежной беседы, то страсти бурлящей,
кидающей в жар и любовью пьянящей,
Улыбок, заботы, ее смех звенящий,
пятнадцать часов безусловного счастья…
 

Олег:

– Софушка! Я стою в тамбуре, читаю твое письмо и снова не могу сдержать слез счастья…

Никогда со мной такого не было…

Я не плачу от боли или даже когда очень тяжело.

Просто ты весь мой мир перевернула с ног на голову… Мне никто никогда не дарил таких эмоций…

Никто и никогда не совершал для меня таких ПОСТУПКОВ… Воспоминания: красный закат, арка из шариков, ангел-Саша… Душа рвется птицей от осознания того, что все это ты решила сделать для меня…

Я стараюсь сдерживаться, но не могу… Я впервые не могу контролировать свое состояние… Я потерял пультик, и это самая невероятная потеря.

Софи:

– Меня ничуточки не смущают твои слезы. Я прихожу в восторг, когда махина, глыба, властитель судеб, большой босс и прочее, и прочее, совершенно искренне плачет от того, что ему хорошо! Это самые дорогие слезы, которые я только видела! Именно ради них я все это затеяла! Это самые живые эмоции, это жизнь! И я благодарна тебе за каждую такую слезинку!

Ночью Олегу снились тревожные сны.

Глава 48. Снова Питер

«Катя так и не доела пиццу с форелью, которую я приготовил перед отъездом. А Софи так хотела попробовать, как я ее готовлю», – подумал Олег, выбрасывая в урну остатки пиццы, завернутые в фольгу.

Рабочие дни потянулись, как липучка для мух, приклеивая новые документы, почту, суды, встречи с клиентами, деловые обеды. «Живинку» в эту полосу серых бизнес-будней вносили письма Софи, тренировки по яхтингу, просмотры кинофильмов и улыбки детей. Олег понял, что интерес к бизнесу становился все меньше.

Софи писала, что привыкла к нему за эти три дня и что ей постоянно кажется, что он просто куда-то вышел и скоро вернется.

– Странно понимать, что сейчас ты не позвонишь в дверь и не придешь, да и завтра тоже, и послезавтра, и вообще неизвестно теперь когда. Вроде я стараюсь думать, что это все пролетит и что ты просто временно без меня. Но гложет мысль: «Нет ничего более постоянного, чем временное», кажется так ты говорил…

Очередной выходной. День рождения Катиной подруги. Ресторан в яхт-клубе. Красивое место. Дизайн. Безупречное обслуживание. Элегантно одетые подруги, мужья и мужчины подруг. Домашнее белое вино и свежие морепродукты. Отличная погода. Пышные букеты. Смешные тосты. Гости, заинтересованные рассказать друг другу очередную историю о себе, добавив тем самым значимости своей роли в мироустройстве. И он один из них. Получается вызвать одобрительные кивки, а иногда – восхищение. Он играет по этим правилам. Все как положено. Но почему-то больше это не радует. Разговоры, и тосты, и даже истории – словно написанные под копирку плохим копирайтером. День сурка.

Олег достал телефон и написал письмо Софи.

– Я вдруг понял, что все интерьеры ресторанов, с изюминкой, нужны тогда, когда изюминки нет внутри. А когда она есть – прекрасно себя чувствуешь в любой забегаловке. Конечно, это не значит, что в рестораны не надо заходить. Но ты знаешь, я понял, что все это не имеет никакого значения!

Я благодарен тебе за то, что я понял, как кайфово может быть и в фастфуде, и в фудкорте Торгового центра, когда есть главное – ЛЮБОВЬ!

Олег решил напиться. Белое вино лилось бокал за бокалом. Голова тяжелела, и вроде уже не так грустно. Еще бокал… Тосты становятся все более пошлыми, истории тоже. Разогретая алкоголем Катя начала, как водится, тискать подруг и пригласила помочь ей Олега. Довольно безобидное тисканье. Просто сама по себе атмосфера. Вроде все пьяные, и поэтому все можно. Визги и писки довольных подруг. Легкое сексуальное возбуждение. В голове все плывет…

– Олег, может, хватит уже тискать моих подруг! Что, нравится? – прошептала вдруг Катя Олегу на ушко в тот момент, когда очередная «жертва» вырвалась из их рук.

– Кать… Ты чего? Ты же сама это все начала… – Опьянение Олега как рукой сняло. – Да иди ты…

Олег вышел на улицу и пошел прогуляться вдоль причала. Десятки яхт и катеров разного размера покачивались плавно на волнах. «Сесть бы на какую-нибудь и… куда глаза глядят. Выживу, не выживу – не имеет никакого значения». Олег понял, что готов даже на лодке пуститься вплавь через весь океан, лишь бы убежать от всего этого напряжения, которое скопилось в его голове от непонимания, как быть и что дальше делать. «От себя не убежишь», – повторял он сам себе. Оставалось только гневно топнуть ногой и посмотреть в небо на то место, где созревала Луна. И все.

Вечер снова был испорчен. А может, все они испорчены заранее. Еще в тот момент, когда впервые идешь на компромисс и делаешь то, чего не хочешь делать, или, наоборот, не делаешь того, что хочешь? И начинаешь играть в чужие игры. Начинаешь врать себе, в надежде на то, что все образуется и как-то утрясется.

– Олег! Ты где? Я обыскалась уже! – увидел он идущую ему навстречу Катю.

– Знаешь, я уже сам не знаю, где я, а главное, не понимаю зачем! Пожалуй, не буду больше ходить к твоим подружкам на днюхи.

– Почему это?

– Да потому что слушать тысячу раз пересказанные рассказы про то, как и кто где-то когда-то нажрался и что потом творил, мне неинтересно! Задолбало!

– Ну перестань… – Катя пыталась поцеловать его в губы.

– Ты опять курила что ли? – Олег повысил голос и сжал кулаки.

– Ну да. Всего одну сигаретку. Я же нервничала. Прости-прости.

– Я домой! – Олег поморщился и вызвал такси.

– Погоди! Я с тобой! Ну прости! – Катя сделала виноватое лицо.

Домой они приехали вместе и не общались в машине. Как только такси остановилось у подъезда и они вышли из него, Олег развернулся от парадной и пошел в противоположную сторону.

– Ты куда? – спросила вслед Катя.

– Гулять! – ответил Олег, не оборачиваясь.

Он пошел в сторону Каменного острова. Он был недалеко от них. Пятнадцать минут пешком. Уже через пять минут он почувствовал дрожание телефона в кармане. Было понятно, что это Катя. Олег не стал доставать трубку, а только ускорил шаг.

Через каждую минуту телефон продолжал вибрировать. Олег нащупал кнопку выключения и выключил его, не доставая из кармана.

Вот и Каменный. Торжественно-пустынные дороги и дорожки. Редкие прохожие стараются заранее выбрать маршрут, чтобы не столкнуться с ним. Олег шел в состоянии злости и был готов разорвать каждого, кто окажется у него на пути. Он уже пожалел, что не выпил еще коньяка. Но тут же остановил себя. «Наверное, так и спивался мой отец», – в сердцах вспомнил он состояние отчаяния, знакомое ему не понаслышке. Примерно через час он успокоился. Головная боль отпустила. Он включил телефон. Девятнадцать пропущенных звонков и смс. Последняя гласила: «Не придешь сейчас – можешь вообще не приходить».

Олег снова пришел в ярость. Он начал набирать сообщение Кате: «Катя! Сконцентрируйся! Ситуация изменилась. Я могу вообще не прийти. Без проблем. Только ты уверена, что хочешь этого? За мной не заржавеет!» Он снова выключил телефон и побрел домой.

Катя ждала его.

– Ты успокоился? – спросила она его, когда он зашел в гостиную.

– Еще пара таких выходок, и я успокоюсь навеки. Ты, вероятно, такого исхода ожидаешь?

– Олег! Фу! Ну что ты такое мелешь! Нет, конечно!

– Тогда какого черта ты доводишь меня каждый раз?

– А что я такого сделала?

– Да ничего. Как обычно. Дождалась момента, когда я расслабился, спровоцировала и ударила в самое больное место. Ты уж определись: либо не вовлекай меня в свои игрища, либо не обижайся, когда я в них участвую!

– Ну… Я постараюсь. Ты же знаешь. У меня просто характер такой. Не обижайся. Ну… Что ты хочешь, чтобы я сделала?

– Ты серьезно? Записывай! Первое: бросить курить. Ты знаешь, как меня бесит это, и я никогда этого не скрывал. Второе – начать готовить мне завтрак. Третье – перестать дергать меня и вы_***ть мозг, когда я занимаюсь «такой фигней», как творчество или чем-то еще важным для меня. Четвертое – перестать психовать по любому поводу!

– Хорошо! Я постараюсь. Но не обещаю ничего. Если ты думаешь, что найдешь кого-то лучше меня, – ты ошибаешься! Запомни! Всем нужны только бабки! Поначалу, конечно, все притворяются, что нет, а потом начинается! Я точно знаю! Я с девчонками общаюсь, и они мне рассказывают кучу историй.

На следующее утро, придя в офис часам к одиннадцати, Олег обессиленный упал в свое кресло. Ничего не хотелось делать. Даже чай заваривать лень. Единственное, что влекло его, – кнопка включения системного блока.

Он нажал ее.

Софи:

– Олеж, мне так хочется к тебе… Все делаю на автомате, задача есть – выполняю. Я трачу восемь часов в день (это только на работе), чтобы получить не пойми что и делаю непонятно ради чего. Восемь часов жизни уходят в никуда, а я могла бы быть рядом с тобой… Дарить тебе любовь и счастье… Понятно, что мы не смогли бы сутки напролет быть вместе, но тем не менее… Знаешь, я сегодня ехала с надеждой, что мне скажут – пиши заявление на увольнение… Понимаю, что я последний человек в отделе, кому так могут сказать, но так хотелось… Я бы тогда точно в Питер на недельку срулила… Или на всю жизнь. Олеееежечка… Как же хочется к тебе. Смотреть из дверного проема на лестницу и знать, что ты поднимаешься…

Знаешь, так забавно было после того, как поезд отъехал. Я просто, когда с тобой, ничего вокруг не замечаю, а как только поезд тронулся – началось возвращение в матрицу, я увидела, сколько еще людей на перроне, и поняла, что они смотрели на то, как мы прощаемся… как я сидела на сумке, как рисовала на окне сердечко, мои глаза, после того как поезд тронулся… Они, знаешь, как будто бы кино смотрели, потому что, как только я повернулась лицом к вокзалу, у меня включились рецепторы, я услышала все звуки (оказалось, было шумно), увидела все цвета и людей вокруг… они все молчали, молчали и просто на меня смотрели, как будто хотели узнать продолжение истории…

Олег:

– У меня было похожее состояние… Но немного наоборот, как в «Пунктире». Я не видел сидящих в поезде людей, а видел лишь застывшие манекены. У меня было ощущение, что я один живой, на весь поезд…

Но с каждым часом приближения к Питеру я все больше становился похожим на них…

Софи прислала ему фотографию с рекламного плаката, который они видели в аэропорту и на которой были изображены две играющие друг с другом девчонки лет трех. Еще там, в аэропорту, Софи сказала Олегу: «Представляешь у нас была бы такая же». – «Даже не представляю!»

На следующем кадре были фотографии вкладышей от жевательных резинок «Love Is…», которые она сохранила. А на следующем их билеты на самолет Йошкар-Ола – Москва. Как сентиментально и мило. Подпись к фотографиям гласила: «Love is… Билетики и Олеговны))). Так здорово))))»

Олег закрыл почту и выключил компьютер. Он вышел на улицу и взял себе кофе в бумажном стаканчике. На пешеходной зоне, рядом с бизнес-центром, рос огромный тысячелетний дуб. Подумать только. Он здесь рос еще тогда, когда и Питера-то не было даже в планах…

Олег набрал номер Армена.

– Братка, привет!

– Здоров! Ты чего такой лиричный?

– Ара, друг, не знаю, что делать… Хочется все бросить и уехать, уйти.

– А… Ромео ты наш. К тебе, похоже, подкрался кризис среднего возраста. Погоди-ка. Нарубишь сейчас дров.

– Да понимаешь… Я так больше не могу. Хочу быть с Софи. Но не понимаю, как быть. Ведь дети. Я их люблю.

– А что Софи? Она-то хочет что-то менять в жизни? Я ж понимаю, она тоже не совсем свободна, как бы это помягче сказать… Муж у нее и ребенок. С этим-то как?

– Да она готова приехать в Питер. Мне так кажется.

– Ну и хорошо. А Катю-то и детей не обязательно оставлять.

– В смысле?

– Ну, если она готова и так приехать… Понимаешь? А там как-то образуется. Станет понятно.