Текст книги "Опасные налоговые схемы"

Смысл доктрины «должной осмотрительности» заключается в том, что налогоплательщик должен проявить разумную осмотрительность при выборе контрагента: установить его правоспособность, полномочия лиц, которые действуют от его имени, а также, в идеале, – поинтересоваться добросовестностью контрагента с точки зрения уплаты налогов. Предполагается, что, если компания не проявит разумной осмотрительности, а контрагент окажется «проблемным» налогоплательщиком, который не исполняет свои обязательства перед бюджетом, компанию могут лишить налоговых выгод (расходы по налогу на прибыль, возмещение НДС), которые она получила от взаимоотношений с этим контрагентом.

С одной стороны, прямых требований законодательства о проверке деловой репутации контрагента нет. С другой стороны, судебная практика исходит из того, что, если налогоплательщик, не проявив должной осмотрительности, получил определенные налоговые выгоды (увеличение расходов, вычет НДС и проч.) от взаимоотношений с недобросовестным контрагентом, который не сдает отчетность и не платит налоги, несправедливо было бы возлагать на бюджет последствия неосмотрительного выбора контрагента: все-таки непосредственно деятельность ведет налогоплательщик, он же и осуществляет самостоятельный выбор партнеров по бизнесу.

Представляется, что сам по себе данный подход является справедливым, хотя практическая реализация доктрины, ввиду неопределенности критериев должной осмотрительности, иногда приводит к откровенному судебному произволу.

Проблема контрагентов, которые не исполняют свои обязательства перед бюджетом, – давняя. С самого начала 90-х гг. налоговики столкнулись с ситуацией, когда компании заключали действительные сделки с поставщиками, которые не сдавали отчетность и не платили налоги. При этом в гражданско-правовом плане формально сделки могли быть практически не уязвимы: в них фигурировал реальный товар, были надлежащие подписи на договорах, накладных и счетах-фактурах. Покупатель имел полное право отнести уплаченные поставщику суммы на расходы, а НДС принять к вычету. Впоследствии, когда во время проверки налоговые инспектора не могли найти контрагента и провести встречную проверку, налогоплательщики под их строгими взглядами сетовали: «Ай-ай-ай! Вишь ты, бывает же! А мы-то думали… И компания такая солидная! Бороться надо с такими нещадно!»

С эффективной борьбой было сложнее: долгое время суды в подобных ситуациях поддерживали налогоплательщиков, оставляя за налоговиками право проявить оперативно-розыскную смекалку и таки взыскивать неуплаченные налоги с непосредственных виновников – контрагентов-неплательщиков.

После достаточно долгих судебных перипетий доктрина должной осмотрительности была сформулирована в постановлении ВАС № 53 (п. 10): «Факт нарушения контрагентом налогоплательщика своих налоговых обязанностей сам по себе не является доказательством получения налогоплательщиком необоснованной налоговой выгоды. Налоговая выгода может быть признана необоснованной, если налоговым органом будет доказано, что налогоплательщик действовал без должной осмотрительности и осторожности и ему должно было быть известно о нарушениях, допущенных контрагентом, в частности, в силу отношений взаимозависимости или аффилированности налогоплательщика с контрагентом.

Налоговая выгода может быть также признана необоснованной, если налоговым органом будет доказано, что деятельность налогоплательщика, его взаимозависимых или аффилированных лиц направлена на совершение операций, связанных с налоговой выгодой, преимущественно с контрагентами, не исполняющими своих налоговых обязанностей».

Таким образом, для доказательства факта получения налогоплательщиком необоснованной налоговой выгоды, налоговые органы должны доказать, что: 1) налогоплательщик действовал без должной осмотрительности и ему должно было быть известно о том, что контрагент не платит налоги; или 2) налогоплательщик (его аффилированные лица) совершает операции преимущественно с контрагентами, которые не платят налоги.

Постановление ВАС не раскрывает, каким образом должна действовать компания, чтобы проявить «должную осмотрительность». Кроме того, сведения о налоговых обязательствах предприятия-контрагента – налоговая тайна, и не факт, что налоговики будут отвечать на запросы третьих лиц о том, является ли та или иная компания добросовестным налогоплательщиком или нет[11]11
  С середины 2007 г. все большее число налоговых инспекций предоставляет сведения о потенциальных контрагентах по запросу налогоплательщиков, разумеется, не раскрывая при этом конкретный размер налоговых обязательств компаний.


[Закрыть]. Контрагент также может отказаться предоставить информацию о своих взаимоотношениях с бюджетом, поскольку законодательство не обязывает это делать.

Тем не менее в настоящее время существует устоявшаяся судебная практика, признающая за налогоплательщиком обязанность проявлять должную осмотрительность в отношении своих контрагентов, выяснять, с кем он имеет дело, кто является его партнером по бизнесу.

Для подтверждения того, что компания проявила должную осмотрительность, мы, со своей стороны, рекомендую запрашивать у контрагентов (конечно, если последний не против) копии следующих документов: устав, свидетельство о регистрации, свидетельство о постановке на налоговый учет, выписку из ЕГРЮЛ (ЕГРИП), протокол общего собрания (выписку из него) о назначении генерального директора, последний сданный баланс и карточку контрагента, в которой он сообщает определенный набор сведений о себе, включая сведения о том, кто имеет право подписывать те или иные финансовые документы (прежде всего, конечно, договоры и счета-фактуры).

Если указанные документы на поставщика есть, а подписи на финансовых документах визуально соответствуют образцам в карточке, предъявить налоговые претензии по причине того, что компания не проявила должной осмотрительности, будет сложно.

Процедуру проверки контрагентов на предмет добросовестности как в гражданско-правовом, так и в налоговом плане целесообразно закрепить приказом руководителя компании. Автор рекомендует использовать для этого «Положение о договорной работе», примерный образец которого размещен в конце книги (приложение 1).

Несколько слов по поводу ответственности за контрагентов поставщиков, когда контрагенты не исполняют свои налоговые обязательства. В настоящее время судебная практика по этому вопросу складывается в пользу налогоплательщиков: они не должны отвечать за поставщиков поставщика.

Разумеется, если контрагент поставщика не аффилирован с налогоплательщиком, а реальность хозяйственных операций не вызывает сомнений. Более подробно об этом мы поговорим в главе о схемах с «белыми» фирмами. Отметим также, что сбором доказательств соблюдения компанией должной осмотрительности можно пренебречь, если ее контрагентом является налогоплательщик, отнесенный к категории крупнейших (за исключением проверки права представителя на подписание договора от имени такого налогоплательщика).

Доктрина «деловая цель» в налоговых отношениях впервые была озвучена в странной бумаге под названием «Об Определении Конституционного Суда Российской Федерации от 8 апреля 2004 г. № 169-О (получено от пресс-службы Конституционного Суда Российской Федерации)» от 11 октября 2004 г. В этом подброшенном от пресс-службы КС невыясненному адресату «документе», юридическая сила которого равна нулю, пресс-секретари КС рассказали о доктрине «деловая цель» следующее: «Очевидно, что определенные гражданско-правовые средства, такие как сделки, уступка прав требования, могут заключаться с целью игнорирования фискальных интересов. Поэтому не случайно в ряде стран существует сформулированная судами доктрина «деловой цели», суть которой в том, что сделка, дающая определенные налоговые преимущества для ее сторон, может быть признана недействительной, если не имеет деловой цели. При этом в целях предупреждения уклонения от уплаты налогов налоговая экономия не признается деловой целью сделки…

Если налоговый орган продемонстрирует, что действия, предпринимаемые сторонами, не обусловлены разумными коммерческими соображениями, такими как рационализация коммерческой деятельности, приближение производства к рынку сырья или рабочей силы и т. п., то презюмируется, что данная сделка имела своей принципиальной целью уклонение от уплаты налогов или избежание налогов.

Бремя доказывания обратного возлагается на участников сделки… Субъекты предпринимательской деятельности вправе применять в рамках свободы экономической деятельности различные гражданско-правовые средства (вексель, договор займа, уступку права требования, реорганизацию юридического лица и т. д.)… Однако, осуществляя субъективные права, они должны учитывать, что при этом они могут выйти за рамки собственно частных отношений и затронуть сферу публичных (фискальных) интересов. И когда имеет место очевидное игнорирование этих интересов, может иметь место злоупотребление предоставленными субъективными правами».

Казалось бы, нет ничего проще, чем проигнорировать ненавязчивые советы, которые раздают секретари (хотя бы и КС). Но не тут-то было. В дальнейшем на данную бумагу («факс»? «булла»?) начали ссылаться… ФАСы округов (!), что фактически и легализовало данный «документ» в качестве… источника права[12]12
  Интересна формулировочка в названии этой бумаженции: «Получено от пресс-службы…» Вообще, получить можно по физиономии во время пьяной драки в коммунальной квартире. Или получить деньги на опохмел после сдачи стеклотары… Мерзко вдвойне и втройне, когда права и закон цинично и беспардонно попираются не дворовым хулиганом, а судебной инстанцией, призванной защищать основы конституционного строя.


[Закрыть] (!).

Чтобы читатель не подумал, что автор шутит, приведем выдержку из постановления ФАС Московского округа от 31 декабря 2004 г. № КА-А40/12085-04, который, направляя дело на новое рассмотрение, указал: «При рассмотрении данного вопроса[13]13
  Рассматривалось дело о возмещении НДС в связи с применением налогоплательщиком ставки 0 %. В данном случае суть дела не важна.


[Закрыть] суду необходимо исходить из официальной позиции Секретариата Конституционного Суда Российской Федерации от 11 октября 2004 г. «Об определении Конституционного Суда Российской Федерации от 8 апреля 2004 г. № 169-О», в соответствии с которой при обнаружении признаков фиктивности сделок, направленности их на уход от налогов, согласованности действий поставщиков и налогоплательщиков, предъявляющих НДС к возмещению, необходимо выявлять, нет ли в поведении налогоплательщика признаков недобросовестного поведения. Оценка добросовестности налогоплательщика предполагает оценку заключенных им сделок, их действительности, особенно в тех случаях, когда они не имеют разумной деловой цели».

Доктрина «деловая цель» была окончательно легализована в постановлении ВАС № 53 (п. 9): «Установление судом наличия разумных экономических или иных причин (деловой цели) в действиях налогоплательщика осуществляется с учетом оценки обстоятельств, свидетельствующих о его намерениях получить экономический эффект в результате реальной предпринимательской или иной экономической деятельности.

Судам необходимо учитывать, что налоговая выгода не может рассматриваться в качестве самостоятельной деловой цели. Поэтому, если судом установлено, что главной целью, преследуемой налогоплательщиком, являлось получение дохода исключительно или преимущественно за счет налоговой выгоды в отсутствие намерения осуществлять реальную экономическую деятельность, в признании обоснованности ее получения может быть отказано».

Таким образом, презюмируется, что:

налогоплательщики должны вести реальную экономическую деятельность, иметь целью и получать в конечном итоге доход/прибыль или иной результат от такой деятельности;

получение налоговой выгоды не может быть самостоятельной деловой целью;

понятие «деятельность налогоплательщика» («действия налогоплательщика») не ограничивается лишь заключением сделок: это вообще любая экономическая деятельность. Подобное расширительное понимание деловой цели позволяет применять данную доктрину к действиям налогоплательщика, например, по реструктуризации бизнеса, разделению компании на несколько юридических лиц, реорганизационным процедурам, секьюритизации активов, создании цепочки посредников для реализации продукции, да и вообще к любым действиям, если налоговики и суд установят, что они направлены «преимущественно на получение налоговой выгоды». О том, где лежит грань между получением дохода «преимущественно за счет налоговой выгоды» (что признается, соответственно, необоснованной налоговой выгодой) и получением дохода при наличии «намерений получить экономический эффект в результате реальной предпринимательской деятельности» (обоснованная налоговая выгода), ВАС не сообщает. «Преимущественно за счет налоговой выгоды» – это пропорция 30 % на 70 % в пользу целей налоговой экономии? Или 49 на 51? Или необоснованной налоговой выгоды вообще не будет, если присутствует любая, пусть и самая незначительная, деловая цель? Четкого ответа на данные вопросы не существует. Излишне говорить и о том, что таких понятий, как «деловая цель» и «необоснованная налоговая выгода», действующее законодательство не содержит. Опять все отдано на откуп «усмотрению» суда, а значит, возникают дополнительные, труднопрогнозируемые налоговые риски и ограничения, которые необходимо учитывать при построении налоговых схем.

Справедливости ради отметим, что несколько смягчает проблему произвольного применения доктрины деловой цели п. 4 того же постановления ВАС: «Налоговая выгода не может быть признана обоснованной, если получена налогоплательщиком вне связи с осуществлением реальной предпринимательской или иной экономической деятельности.

При этом следует учитывать, что возможность достижения того же экономического результата с меньшей налоговой выгодой, полученной налогоплательщиком путем совершения других предусмотренных или не запрещенных законом операций, не является основанием для признания налоговой выгоды необоснованной». Это косвенно подтверждает право налогоплательщика на выбор тех способов и форм ведения хозяйственной деятельности, которые наиболее выгодны в том числе и с точки зрения налогов. Разумеется, если «формы ведения предпринимательской деятельности» не нарисованы исключительно на бумаге и не противоречат содержанию, сути реально осуществляемой деятельности.

Вообще, доктрина «деловой цели» – это классический пример судебного нормотворчества, которое в России формально не допускается. Фактически данная доктрина вводит новую норму права, которая устанавливает неблагоприятные налоговые последствия для налогоплательщика в случае, если будет доказано, что в его действиях отсутствует деловая цель (при том что цель экономии на налогах не может быть признана деловой целью). Законно это или нет – по большому счету вопрос для теоретиков права.

На практике же доктрина «деловая цель» применяется судами следующим образом:

1) признание реальных расходов налогоплательщика, не соответствующими деловым целям деятельности компании;

2) признание ничтожными мнимых и притворных сделок, заключенных исключительно или преимущественно для целей налоговой экономии (получение необоснованной налоговой выгоды);

3) пересчет налоговых обязательств компании при продаже товаров через цепочку посредников, число которых превышает разумное исходя из оценки экономической целесообразности, вида хозяйственной деятельности, отраслевых особенностей;

4) пересчет налоговых обязательств компании при необоснованном с точки зрения деловых целей завышении или занижении цен на продаваемые (закупаемые) товары (с учетом требований, установленных ст. 40 НК);

5) пересчет налоговых обязательств компании в случае выявления действий налогоплательщика, которые свидетельствуют об отсутствии деловой цели и которые привели к занижению налоговых обязательств (реструктуризация бизнеса с участием льготных компаний и офшоров, перевод активов в дочерние компании с последующей продажей ценных бумаг этих компаний, построение «карусельных» вексельных схем расчетов и проч.).

Доктрина «деловая цель» в настоящее время оказывает серьезное влияние на налоговое планирование и налоговые споры. Мотивирование действий налогоплательщика с точки зрения наличия деловой цели – одна из ключевых задач планирования и внедрения любой налогосберегающей схемы.

Ниже мы рассмотрим еще несколько доктрин («вытянутой руки», «сделка по шагам», «одной руки» и «фактического места деятельности»), которые были обкатаны в деле «ЮКОСа» и в настоящее время довольно прочно вошли в арсенал борьбы с налоговыми схемами.

Данные доктрины в настоящее время, по сути, являются вспомогательными по отношению к доктрине «деловая цель».

Указанные выше доктрины с точки зрения последствий их применения для налогоплательщиков весьма сходны, т. к. направлены прежде всего на борьбу с трансфертным ценообразованием, когда в результате движения (по документам) товара по некоей цепочке аффилированных предприятий происходит перенос налоговой базы на компании, имеющие налоговые льготы (внутренние или внешние офшоры, УСН, ЕНВД) или не исполняющие свои налоговые обязательства.

Доктрина «вытянутой руки» означает, что обычные налоговые режимы для сделок компаний (с учетом льгот и выгодных для налогоплательщика и его контрагентов соглашений об избежании двойного налогообложения), установленные налоговым законодательством, применимы в сделках между невзаимозависимыми предприятиями, действующими как самостоятельные экономические агенты в своем интересе, а не в интересах холдинга, в который они входят.

Иными словами, если сделка заключена по рыночным ценам между компаниями, которые осуществляют самостоятельную предпринимательскую деятельность, неблагоприятных налоговых последствий не возникает. Если же сделка заключена между взаимозависимыми предприятиями, при этом основная цель такой сделки – налоговая экономия путем переноса налоговой базы на льготные компании (офшоры, УСН, ЕНВД и т. д.), входящие в один холдинг (или фактически управляемые из одного холдингового центра), налоговые органы получают право на контроль рыночных цен в соответствии со ст. 40 НК и в случае выявления отклонения применяемых цен от рыночных более чем на 20 % – доначислять налоги исходя из уровня рыночных цен.

Фактически доктрина «вытянутой руки» устанавливает, что компании во избежание неблагоприятных налоговых последствий, должны заключать сделки с независимыми контрагентами, которые продают те или иные товары (работы, услуги) по рыночным ценам на ближайшем к налогоплательщику региональном рынке (по «цене на расстоянии вытянутой руки»). Тот же принцип применим и к ситуации, когда налогоплательщик выступает в качестве продавца товаров (работ, услуг): во избежание пересмотра договорных цен исходя из рыночного уровня он должен заключать сделки с независимыми контрагентами.

Какой практический вывод следует из доктрины «вытянутой руки»? Данная доктрина (как и доктрина «одной руки» и «сделка по шагам») серьезно увеличивает налоговые риски для предприятий, которые создают трансфертные цепочки из торгующих и закупочных «дочек» (условное название – «Торговый дом "Закупки"» и «Торговый дом "Продажи"»). «Торговые дома» теоретически призваны оградить основную компанию от рисков взаимодействия с внешней средой, в том числе и от налоговых претензий. Кроме того, они, как правило, являются и частью налоговых схем[14]14
  См. главу о «белых» компаниях.


[Закрыть].

Однако в настоящее время, в том числе и благодаря доктрине «вытянутой руки», подобная схема организации бизнеса мало от чего может защитить с точки зрения налогов. В случае применения нерыночных цен и установления факта аффилированности с «торговыми домами» (а по внешнеторговым сделкам налоговики имеют право проверить применяемые цены и без установления аффилированности) налогоплательщику грозит доначисление налогов исходя из уровня рыночных цен в соответствии со ст. 40 НК.

Таким образом, если налогоплательщик хочет извлечь выгоду от переноса налоговой базы на льготные компании, ему стоит прибегнуть к средствам маскировки: целенаправленно работать над фабрикацией[15]15
  Термин грубоватый, ну а как еще можно назвать действия руководителей компании, которые, обращаясь к своим «домашним» юристам или внешним консультантам, ставят задачу: «А вы вот зарегистрируйте компанию, снимите офис, найдите номиналов не из числа работников фирмы, чтобы никто ничего не заподозрил, и будем у этой компании закупать комплектующие (товары, транспортные услуги и проч.)!»?


[Закрыть] признаков неаффилированности с «контрагентами», не отклоняться по закупочным и продажным ценам более чем на 20 % от уровня рыночных цен в течение короткого промежутка времени, «обеспечивать» реальность ведения контрагентом самостоятельной предпринимательской деятельности и т. д.

Отметим и еще один момент, связанный с доктриной «вытянутой руки». Судебная практика показывает, что доктрина применяется и тогда, когда налоговикам не удается доказать факт прямой или косвенной аффилированности между компанией и контрагентом-посредником. В таком случае налоговики и судьи часто задают вопрос: а почему, собственно, налогоплательщик не закупил товар напрямую у поставщика (или не продал его напрямую конечному покупателю)?

Если ответом налогоплательщика будет «Вот поставщик (покупатель) мимо проходил, предложил заключить сделку, мы и согласились, сообразуясь с принципом свободы заключения сделок по своему выбору. Да и представитель контрагента был такой симпатичный…» – вероятность проигрыша компанией налогового спора увеличится. Поэтому желательно продумать четкие экономические мотивы для работы через посредника: например, посредник закупает большие партии, имеет большие скидки; поставщик – крупная компания, работает через дилеров и мелкими партиями не продает, посредник имеет финансовую возможность предоплачивать поставки заранее и т. д.

Не очень хорошей для компании будет ситуация, когда она длительное время и успешно работала с поставщиком напрямую, а потом «вдруг», безо всяких разумных резонов, перешла на работу через посредника, закупая те же товары по более высокой цене. При наличии ряда других осложняющих факторов вероятность предъявления налоговых претензий становится вполне реальной[16]16
  Ниже мы рассмотрим конкретные примеры из арбитражной практики.


[Закрыть].