Текст книги "Опасный горец"

– Ты вернешься со мной в замок?

– Я отправлюсь с тобой куда угодно, Лукан, даже в преисподнюю.

– Будем надеяться, что до этого не дойдет, – отозвался он, чмокнув ее в нос.

Он перевернулся на спину и притянул ее к себе. Взгляд его устремился на верхушки деревьев и розовато-оранжевое закатное небо.

Теперь, когда тело его насытилось, он поймал себя на том, что вспоминает, как увидел Кару, разговаривающую с Гэленом. Обуявшая его в тот момент жажда убийства еще никогда не была столь сильной. Гэлен не преследовал Кару, но он находился рядом с ней. Этого для Лукана достаточно.

Чего он по-прежнему не понимал, это как она может хотеть его. Ведь Лукан оставался в своем обличье Воителя, поэтому у нее не должно было остаться никаких иллюзий относительно того, кто он такой и какая опасность его окружает. Но вместо того чтобы отпугнуть, это, похоже, только возбудило ее. И все это не беспокоит его, как должно бы, а безмерно радует. Радует так, что ему страшно признаться в этом даже самому себе.

– О чем ты думаешь? – застенчиво спросила она.

– О тебе.

Она усмехнулась. А он вдруг посерьезнел.

– Почему ты убежала, Кара?

Со вздохом она приподнялась на локте и посмотрела на него.

– Я сделала то, что считала необходимым.

– Ты же знала, что, покинув замок, сделаешься легкой мишенью для Дейрдры.

– Само собой.

– И все равно убежала.

– Ты сказал мне, что Дейрдре не успокоится и снова придет за мной. Я подумала, что если дам себя поймать, это даст тебе и братьям шанс освободиться от нее.

Он взял ее лицо в ладони.

– Ты самая храбрая женщина на свете.

– Нет, – покачала она головой. – Всего лишь самая голодная.

Глава 16

Каре хотелось всегда оставаться в объятиях Лукана. Даже приближающаяся ночь ее уже больше не тревожила. Пока она с Луканом, ей ничего не грозит. Но по тому, как он то и дело поглядывал на солнце, она поняла, что их время подходит к концу.

Она села, оглядела его соблазнительное, твердое тело, и ей захотелось исследовать его в свое удовольствие. В следующий раз, а она была уверена, что уж тогда-то она осыплет ласками его всего, с головы до ног.

Он улыбнулся ей, ничуть не смущаясь своей наготы. Она взглянула на его обмякшую плоть, вспоминая, какой она была в ее руках. Наверное, ей следовало бы застесняться, что она сидит перед ним голая, но Каре нравилось, как он смотрит на нее. От неприкрытой страсти в его глазах в животе у нее что-то затрепыхалось.

– Нам надо обтереться, – сказал он, одним быстрым и плавным движением поднимаясь на ноги.

Кара увидела на нем свою девственную кровь. Взглянув вниз, заметила пятна крови на платье. Звук рвущейся ткани заставил ее поднять на него глаза. Лукан разорвал свою тунику надвое и присел возле нее.

– Я бы смочил ее, если бы была вода.

Она пожала плечами и протянула руку за куском ткани.

– Не важно.

Он отвел свою руку.

– Ложись. Я сам вытру тебя.

Она кивнула и откинулась на локти. Руки его были нежными, когда он вытирал кровь и свое семя у нее между ног. И только закончив с ней, он вытерся сам. Закопав свою тунику чуть поодаль, Лукан вернулся и, стоя к ней боком, натянул на себя бриджи и сапоги.

Кара не могла оторвать от него глаз. Он просто великолепен, горец во всех смыслах этого слова. Он идеально вписывается в природу, как своеобразное животное, а окружающий его ореол опасности только добавляет ему привлекательности.

Против такого мужчины матери бы предостерегли своих дочерей. Зато дочери из кожи вон лезли бы, чтобы заполучить его.

Лукан повернул к Каре голову и вскинул бровь.

– Что-то не так?

Она скользнула взглядом по его тугим ягодицам и крепким ногам. Для мужчины такого идеального сложения он был с ней поразительно нежен.

Кара облизнула губы.

– Все просто замечательно.

– Помочь тебе одеться? – Его глаза потемнели от желания.

Если она сейчас не оденется, они никогда не уйдут, а она знает, как Лукан торопится вернуться в замок. Кара покачала головой и потянулась за чулком.

– В другой раз.

Лукан прислонился к стволу дерева, скрестил руки на груди и наблюдал за тем, как она одевается.

– Женщины носят слишком много одежды.

– Не могу с тобой не согласиться. А горцы теперь носят килты.

Он пожал плечом.

– Пожалуй, мне стоит обзавестись парочкой. Будет легче добраться до тебя, когда мне захочется заняться любовью.

Приятное покалывающее тепло распространилось по ее телу.

– Значит, мы будем делать это еще раз?

– Мы будем делать это много раз, Кара. Может, я и сопротивлялся какое-то время своему влечению, но знай: теперь ты моя.

Когда он протянул руку, она взяла ее, как бы принимая этим жестом все, что бы ни сулило ей будущее.

– А ты мой, – отозвалась она, когда он привлек ее к себе.

Лукан кивнул:

– Да.

Они шли через лес в уютном молчании. Только утром Кара думала, что все для нее потеряно, а теперь у нее все есть. Н у, почти все, если бы только Дейрдре перестала искать ее.

– Мы нашли еще одного Воителя, – заметила она.

– Может быть.

– Я понимаю, почему ты не доверяешь людям, Лукан, но чувствую, что он говорит правду.

– Может быть, – повторил Лукан.

Она закатила глаза. Ночь быстро приближалась, и когда они подошли к краю леса, Кара поймала себя на том, что ей не терпится поскорее вернуться в замок.

Вдруг Лукан остановился, жестом заставив остановиться и ее. Кара замерла и прислушалась.

– Что случилось? – прошептала она.

Лукан поднял руку, чтобы она помолчала. Потом она увидела в тени дерева какое-то движение, и Гэлен шагнул на их тропу. Кара почувствовала, как ногти Лукана вытянулись.

– Чего ты хочешь, Шоу? – грозно потребовал он.

Но глаза Гэлена были прикованы к ней.

– Ты выставляешь это всем на обозрение? – спросил он, обращаясь к Каре.

Лукан задвинул ее себе за спину.

– О чем ты говоришь?

Гэлен ткнул в нее пальцем:

– О флаконе. «Поцелуе демона». Его следует прятать.

Кара взглянула вниз и обнаружила, что мамино ожерелье и в самом деле висит поверх платья.

– Обычно я его прячу, но только потому, что люди находят его странным.

– Где ты его взяла? – спросил Гэлен.

– Это, черт возьми, не твое дело, – прорычал Лукан.

Однако Кара догадалась, что Гэлен может что-нибудь знать о сосуде. Она вышла из-за спины Лукана.

– Мне дала его моя мама, когда я была еще совсем маленькой.

– Вирраны убили ее, так ведь? – спросил Гэлен.

Она кивнула.

– Родители спрятали меня, и только поэтому я спаслась.

– Ты знаешь, что это такое?

– Нет.

– Кара, – предостерег Лукан.

Она взглянула на Лукана и дотронулась до его руки.

– Сколько я себя помню, мне хотелось узнать, что это за ожерелье. Но мама умерла, и рассказать мне было некому. Если Гэлен знает, позволь ему поделиться этим знанием со мной.

Лукан вздохнул и кивнул:

– Хорошо.

Она повернулась к Гэлену:

– Так что же это за ожерелье?

– Кровь, которую ты носишь, это кровь драу.

Кара вспомнила, как Лукан рассказывал ей о двух ответвлениях друидов: маи, или добрые друиды, и драу – друиды злые.

– Мои родители были хорошими, добрыми и порядочными. Они никому не причинили зла.

Лукан обвил ее рукой за талию и привлек к себе.

– Продолжай, – велел он Гэлену.

– Ритуал кровопускания – это обряд, который проводит каждый драу на свое восемнадцатилетие. Считается, что кровопускание открывает им доступ к черной магии.

– Нет, – замотала головой Кара. – Еще раз повторяю: мои родители были добрыми людьми.

– А вы часто переезжали? – спросил Гэлен.

Она открыла было рот, чтобы сказать «нет», когда в памяти вдруг всплыло воспоминание о том, как они заходят в коттедж. Как доволен был отец, а мама сказала, что надеется, они проживут здесь дольше, чем в последней деревне.

– Часто, не так ли?

Она кивнула Гэлену, грудь сдавило.

– Но почему? Зачем нам нужно было постоянно переезжать?

– Из-за Дейрдры, – ответил Лукан.

Гэлен коротко кивнул.

– Дейрдре собирает всех друидов, и маи, и драу, всех, кого ей удается найти. Она убивает их ради большего могущества и власти. Драу представляют угрозу для ее магии, и говорят, некоторые маи знают, как связать злых духов.

Кара посмотрела на Лукана. Его взгляд, полный беспокойства, встретился с ней. Если кто-то из маи может связать живущего в нем духа, она найдет для него этого маи.

Кара прикоснулась к сосуду.

– Один Воитель сказал, что Дейрдре нужна эта кровь. Зачем?

– Кровь друида содержит в себе великую магическую силу, особенно для того, кто либо пролил кровь, либо завладел ею. – Взгляд Гэлена сузился, словно только сейчас до него дошло: – Это тебя ищет Дейрдре.

Она взглянула на Лукана.

– Я знаю.

– Значит, тебе понадобится столько Воителей, сколько ты сможешь найти, Маклауд. Дейрдре жаждет заполучить твою женщину больше, чем любого из Воителей.

– Почему? – спросил Лукан.

– Сила Кариной крови, смешанная с кровью ее матери, слишком велика, чтобы такая, как Дейрдре, прошла мимо. Приток могущества, который она получит, будет огромен. Это большая редкость – найти друида, который носит кровь матери драу у себя на шее.

Кара сняла ожерелье через голову.

– Тогда я просто вылью мамину кровь.

– Нет, – сказал Гэлен и протянул руку, останавливая ее. – Не надо этого делать.

– Чего ты нам не договариваешь? – нахмурился Лукан. – Драу были злом. Они были бы полезны Дейрдре, а поскольку кровь выпускается ритуально, Дейрдре легко было бы получить их кровь. Зачем их убивать, когда она может привлечь их на свою сторону?

Гэлен вздохнул и провел ладонью по лицу.

– Дейрдре сама является драу. Она поддерживает свою жизнь, используя кровь собратьев, около пяти сотен лет. Каждый раз, убивая драу и получая их кровь, она становится сильнее. И она боится, что кто-нибудь из драу может узурпировать ее власть.

Лукан выругался тихо, но с чувством.

– Твою женщину нужно любой ценой держать подальше от Дейрдры. Она также должна хранить сосуд как зеницу ока, ибо однажды ей может понадобится материнская кровь.

– Я об этом позабочусь, – заверил Лукан.

Гэлен прислонился плечом к дереву.

– Кара могла бы бороться с Дейрдрой при помощи своей магии.

– Но я ничего не знаю о друидах и их обычаях, – возразила Кара, покачав головой. – Я даже не знала, кто такие эти драу, пока Лукан не рассказал мне. У меня нет никакой магии.

– Это не так, – возразил Гэлен. – Каждый потомок друидов обладает магическим даром. Маи за своим даром обращаются к природе. Драу выпускают свою кровь, таким образом принося себя в жертву злу. И как только обряд совершен, черная магия вступает в силу.

Она положила ладонь на грудь Лукана.

– Я не хочу использовать черную магию.

– Тебе и не придется, – пообещал он. – Мы что-нибудь придумаем.

Когда они подняли глаза, Гэлена и след простыл.

– Тебе придется опереться не только на своих братьев, Маклауд, – эхом разнесся голос Гэлена среди деревьев.

– Он движется как ветер, – сказала Кара.

– Пошли. – Лукан взял ее за руку. – Нам пора возвращаться в замок.

Кара подхватила юбки другой рукой, и они побежали. Он несся с такой скоростью, что она еле могла поспевать.

Вскоре на землю опустилась ночь. Когда Кара выбилась из сил, Лукан, не останавливаясь, подхватил ее на руки и побежал дальше.

Кара положила голову ему на плечо и закрыла глаза, перебирая в памяти все то, что поведал им Гэлен. Ей не хотелось верить, что ее мама занималась черной магией. В жизни Кары было слишком много любви, слишком много добра, чтобы поверить, что ее родители были на стороне зла.

Но сосуд с материнской кровью у нее на шее говорил о другом. Ах, если бы только мама была жива, она бы обо всем рассказала дочери.

– Мы что-нибудь придумаем, – прочитав ее мысли, повторил Лукан.

Она кивнула, не в силах ответить. Он сказал это, чтобы успокоить и утешить ее, но она прекрасно понимала, как обстоит дело, и что потребуется нечто большее, чем обещания, чтобы сохранить ей жизнь. Опасность слишком велика.

Глава 17

Фэллон стоял на крепостной стене, устремив взгляд на восток, где они последний раз видели Лукана.

– Он бы уже должен вернуться, – заметил Куин.

– Он скоро будет. – Фэллон надеялся, Куин не расслышал в его голосе страха.

– Мне надо было пойти с ним.

– Он хотел, чтобы мы остались здесь.

Куин оперся ладонями о камни и выдохнул:

– Мы не готовы, Фэллон. Дейрдре нанесет удар, и мы снова окажемся ее пленниками.

– Мы так легко не сдадимся.

– О чем ты говоришь?! – рявкнул Куин, и голос его эхом разнесся в тишине. – Что мы можем ей противопоставить? Признайся, что боишься. Ведь у нас нет ни малейшей надежды.

Фэллон повернулся к младшему брату и пожалел, что он не тот человек, которым братья хотят его видеть.

– Надежда есть всегда.

– Не пытайся говорить, как отец.

Фэллон прошел мимо брата, чтобы вернуться в большой зал, когда голос Куина остановил его.

– Что это? – спросил Куин.

Фэллон обернулся и проследил за взглядом Куина. Он увидел, как кто-то бежит к замку и что-то несет. Потом раздался знакомый свист.

– Это Лукан. И рядом с ним Кара. Вернее, у него на руках.

Не успел Фэллон договорить, как Куин перепрыгнул через зубцы, приземлился по ту сторону крепостной стены и побежал навстречу Лукану. Фэллон привалился к камням. Он еще с минуту постоял так, прежде чем зашагать к лестнице, которая ведет в замковый двор.

Фэллон приостановился и выглянул во двор. Он знал, что если бы отпустил своего духа, то мог бы спокойно спрыгнуть туда. Это была бы малая жертва, нечто такое, чтобы испытать себя и своего духа. Фэллон помедлил еще мгновение и отступил от края.

Он глупец, если думает, что у него хватит силы управлять своим духом, как это делает Лукан. Это слишком опасно, чтобы даже попробовать. Он сбежал вниз по лестнице и встретил Лукана и Куина во дворе.

– Она ранена? – спросил Фэллон, когда увидел, что Лукан несет Кару.

– Нет, – ответила она. – Он меня не отпускает.

Лукан заворчал:

– Она устала.

Фэллон вошел вслед за братом в замок. Он заметил взгляд, которым обменялись Лукан с Карой, когда тот усадил ее на один из стульев перед очагом. Что-то изменилось между ними, и нетрудно догадаться, что именно. Фэллон был рад за брата. После всего, через что они прошли, Лукан заслужил немножко счастья.

Кара подняла взгляд на Фэллона, затем перевела его на Куина.

– Простите меня. Я правда думала, что поступлю правильно, если уйду.

– Ты можешь оставаться здесь столько, сколько понадобится, – сказал Фэллон.

Ее улыбка в ответ на слова старшего из братьев была искренней.

– Спасибо.

– У меня есть новости, – сказал Лукан, разжигая огонь.

Куин заинтересовался:

– Что за новости?

– Вообще-то их много, – отозвалась Кара. – Я нашла еще одного Воителя.

Фэллон взглянул на Лукана. Тот был без туники, которую, возможно, порвал в драке.

– Он напал?

– Нет. – Закончив, Лукан вытер руки и встал. – Он знает о нас и о том, как мы сбежали от Дейрдры. Говорит, что тоже скрывается от нее, и есть и другие, такие как он.

– Другие? – переспросил Куин.

– Вот именно, – ответил Лукан. – Он сказал, что еще понадобится нам, равно как и другие Воители, когда Дейрдре нападет.

– Ну, не знаю, – подал голос Фэллон и потер лицо ладонью. – Все это время мы думали, что мы одни.

– Гэлен сказал, что искал вас, – промолвила Кара. – Быть может, это хороший шанс одержать победу над Дейрдрой.

Куин фыркнул.

– Или потерпеть поражение.

– А у нас есть другой выбор?

Фэллону неприятно было признавать это, но Кара права. Впрочем, одного взгляда на Лукана хватило, чтобы понять, что он чего-то не договорил.

– Что еще случилось?

Лукан вздохнул.

– Сначала я должен дать Каре поесть. Она ничего не ела с самого утра.

Он прошел на кухню, достал из продуктовой ямы жареного оленьего мяса и положил его на блюдо. Хлеба осталось мало, но он положил и его.

Взгляд его поневоле задержался на еде. Было время, когда их стол ломился от разнообразной снеди. Он скучал по той еде, которую принимал как должное.

Когда он вернулся в большой зал, Кара сидела за столом и наливала себе вина из бутылки Фэллона. Лукан удивленно вскинул бровь. Фэллон обычно неохотно делится своим вином.

– Ей, судя по всему, оно необходимо, – объяснил Фэллон.

Лукан поставил блюдо между собой и Карой и жестом предложил ей приступать к трапезе. После того как она выбрала кусок мяса, он взял другой для себя. Он наблюдал, как она ест, как зубы откусывают мясо, а губы отправляют кусок в рот, как язык слизывает сок с губ. Плоть его затвердела уже от одного этого зрелища. Похоже, она заворожила его окончательно.

Кара взглянула на него. Судя по улыбке, она прочла в его глазах чувственный голод. Если бы они были одни, он бы уложил ее даже на стол и снова занялся с ней любовью.

Но они не одни, и если судить по мечущему молнии взгляду Куина, все видят, как сильно Лукан ее хочет. Вопрос в том, догадываются ли они, что он ее уже попробовал?

Знают ли, что он вкусил кусочек рая и не намерен отказываться от него? Никогда.

– Лукан, – вернул его к разговору Фэллон.

Он прожевал свой кусок и поставил локти на стол.

– Гэлен также знает о «Поцелуе демона».

– Что? – рявкнул Куин и встал у стола рядом с ним. – Откуда?

Лукан покачал головой:

– Понятия не имею.

Фэллон опустился на лавку напротив него.

– И все же что тебе стало известно?

Карина рука скользнула под стол и легла ему на ногу. Она боялась рассказывать им, боялась того, что они скажут. Он накрыл ее ладонь своей и успокаивающе сжал.

– Мы знаем, почему Дейрдре так жаждет заполучить Кару, – ответил Лукан. – Дейрдре, похоже, драу.

Куин скрестил руки на груди и чертыхнулся.

– Драу. И как мы сами не додумались до этого?

– Наши головы были заняты другим, – заметил Фэллон.

Это верно, но им следовало бы догадаться, что представляет собой Дейрдре.

– Ее страсть к черной магии должна была навести нас на размышления.

– Но драу исчезли столетия назад, – возразил Куин.

Лукан взглянул на младшего брата.

– По-видимому, нет.

– Они прятались от Дейрдры, – пояснила Кара. – Дейрдре использует их кровь, в сущности, кровь всех друидов, чтобы сделаться сильнее и подкрепить свое бессмертие.

Взоры Фэллона и Куина устремились к сосуду, висящему у Кары на шее. Лукан переплел их пальцы.

– Ты драу, – произнес Куин в воцарившейся тишине.

– Нет, – бросил Лукан. – Она потомок друидов. А любой друид по своей природе маи.

Кара стиснула его пальцы.

– Чтобы стать драу, друид отдает часть своей крови в ритуале, который открывает доступ к черной магии, то есть к злу. Ритуал предположительно проводится на восемнадцатый год рождения друида.

– Черт побери, – выругался Куин. – Ты проводила такой ритуал, Кара?

Она покачала головой.

– Но твоя мать была драу, – заметил Фэллон.

– Похоже, что так.

Лукан погладил большим пальцем тыльную сторону Кариной ладони.

– Еще Гэлен поведал нам, что маи обладают способностью связать нашего духа. Мы хотели найти других воинов и друида. И похоже, нашли их.

– Я не могу связать духа, – проговорила Кара. – Я ничего не знаю о магии.

– Гэлен сказал, это приходит само собой.

– Ты видел, чтобы я совершала что-нибудь магическое, Лукан? – возразила она. – Я не друид, но я найду вам друида.

Фэллон поднес кубок с вином к губам и сделал изрядный глоток. Потом вытер рот тыльной стороной ладони.

– Давайте посмотрим, правильно ли я понял. Кара – друид. Ее мать была драу, и Дейрдре убила ее.

Лукан кивнул.

– Дейрдре убивает всех драу из-за их магии.

– Мы понятия не имеем, сколько ей лет, – заметил Лукан. – Учитывая растущую силу ее магии, она способна стать бессмертной.

– Замечательно, – буркнул Куин.

Фэллон почесал подбородок.

– Дейрдре нужна Кара, и я полагаю, в ней есть нечто особенное, потому что у нее «Поцелуй демона».

– Угу. Дейрдре охотится за кровью обеих: Кариной матери и самой Кары.

– Постойте, – сказал Куин. – Если это Дейрдре убила Кариных родителей, то разве она уже не получила кровь ее матери?

Лукан посмотрел на Кару, надеясь, что она объяснит.

Кара сделала глубокий вдох.

– Я размышляла об этом на обратном пути в замок. Не думаю, что Дейрдре нужна кровь любого драу. Полагаю, ей необходима кровь именно из «Поцелуя демона».

– Согласен, – кивнул Лукан. – Невинная кровь маи, по доброй воле отданная во время ритуала черной магии, который притягивает зло. Представить не могу, что за силу содержит кровь в «Поцелуе демона».

Куин пригладил волосы пятерней.

– Кажется, мы приближаемся к истине, – помыслил он вслух.

– Имеет ли значение, что Кара фактически так и не стала драу? – пожелал знать Фэллон.

Лукан посмотрел на Кару, но та лишь пожала плечами.

– Не знаю, – ответил Лукан. – Гэлен сказал, Дейрдре охотится за всеми друидами – и драу, и маи.

– Она убивает и маи тоже?

Лукан развел руками:

– Не знаю.

– Гэлен должен знать, – заметила Кара. – Он был прав, Лукан. Он нам понадобится, и не только в предстоящей битве с Дейрдрой. Возможно, у него есть ответы на наши вопросы.

– А может, и нет, – возразил Лукан.

Лукану хотелось верить, что Гэлен заодно с ними, но слишком долго он остерегался всех, чтобы так легко поверить.

– Мы должны беречь Кару от Дейрдры, – сказал Фэллон.

Куин кивнул.

– Как и всех других друидов, которых нам удастся найти.

* * *

Кара перевернулась на спину, зевнула и потянулась. Она не помнила, когда и как легла спать. Последнее, что запечатлелось в сознании, это как сидела с братьями за столом в большом зале, и они говорили о стратегии предстоящего сражения с Дейрдрой и ее подручными. Должно быть, Лукан принес ее в спальню.

Она взглянула на подушку рядом с собой и нахмурилась. После того как они занимались любовью, она ожидала, что он придет к ней между своими дежурствами в замке. И ее сильно встревожило, что он не появился. Надо было сказать ему, что для нее не имеет значения, что он бессмертный, а она нет. Она собирается прожить с ним всю жизнь, какой бы короткой она ни была. Неужели он передумал? Пожалел о том, что между ними произошло в лесу?

Сердце забилось тревожно. А вдруг Лукан, узнав теперь, что она драу, не желает иметь с ней ничего общего? Но она не драу, и она ему это докажет.

Как?

Она пока не знает. Ей же совершенно ничего не известно о друидах и их течениях, и тем более как убедить Лукана, что она не служитель зла? Но кто бы она ни была, Дейрдре хочет заполучить ее.

Гэлен сказал, что она может бороться с ней. Это внушает некоторую надежду.

Кара села, и одеяло соскользнуло до талии. Чтобы сражаться с Дейрдрой, потребуется великая магия. Для друида, который изучал магию всю жизнь, это могло бы показаться простым делом, но для Кары это было невозможно.

Она ничегошеньки не ведает о том, что значит быть друидом и как распоряжаться своими магическими способностями, посему о том, чтобы вступить в войну с Дейрдрой, не может быть и речи.

А покалывание в пальцах? Имеет ли это какое-то значение?

Кара откинула одеяло и стащила ночную рубашку через голову. Она умылась холодной водой из тазика, которую оставили для нее, потом оделась. Спустившись в большой зал, нашла там Фэллона, затачивающего копья и другое оружие.

– Доброе утро, Кара, – приветствовал он девушку.

Она приостановилась на пути в кухню:

– Здравствуй, Фэллон.

Обследовав кухню, Кара обнаружила кое-какую снедь. Скорее всего Куин принес ее из деревенских домов. Она нашла муку и закваску для хлеба.

Замешивая тесто, она подняла глаза и увидела Лукана, который стоял в дверях и наблюдал за ней.

– Хорошо спала? – спросил он.

– Неплохо.

Он прошел в кухню и стал через стол от нее. Его сине-зеленые глаза излучали тепло, когда оглядывали ее с ног до головы.

– Помню, как я мальчишкой приходил сюда и смотрел, как кухарка печет хлеб.

Кара улыбнулась.

– Уверена, она давала тебе краюшку, как только вынимала хлеб из печи.

– О да. Даже когда я был еще совсем желторотым, женщины не могли устоять против моего обаяния.

Она помолчала. Он очень красив, но когда улыбается, то просто неотразим.

– Я люблю, когда ты улыбаешься.

Он обошел вокруг стола и привлек ее к себе. Она старалась не испачкать его своими руками в муке, но ему, похоже, было все равно.

– Спроси меня, – приказал он охрипшим голосом.

– О чем же?

– Спроси, почему я не пришел к тебе ночью.

Кара отвела глаза. Не стоит ему знать, как сильно она хотела почувствовать его объятия.

Он легонько встряхнул ее.

– Спроси меня, Кара.

– Ну хорошо. – Она заставила себя посмотреть ему в глаза. – Почему ты не пришел ко мне ночью?

– Потому что знал, что если приду, то снова займусь с тобой любовью, а твоему телу нужно время, чтобы все зажило. Потребовалась вся моя сила воли, чтобы удержаться и не пойти к тебе.

Из всех причин, которые она могла представить, эта уж никак не приходила ей в голову. Он просто заботился о ней, о ее здоровье.

– Ты мог бы просто обнимать меня.

– Нет, – покачал он головой. – Этого мало. Я желаю тебя так сильно, что это не выразить словами. Не мог я рисковать причинить тебе боль.

– Даже если я снова хочу тебя?

Он застонал и на мгновение прикрыл глаза.

– Ох, девочка, ты меня убиваешь.

Кара застонала, когда он поцеловал ее. Напряжение исчезло от слов Лукана. Он не передумал. Он просто заботился о ней.

Он схватил ее за бедра и притянул к себе, прижавшись к ней своей твердой, возбужденной плотью.

– Если я не остановлюсь сейчас, то уже не смогу с собой совладать.

– И хлеб пропадет, – пробормотала она между поцелуями.

Лукан оторвался от нее.

– Ты подумала, что я не хочу тебя.

Кара собралась было соврать, но поняла, что если поступит так сейчас, это изменит их отношения. Они были честны друг с другом с самого начала.

– Да, правда.

– Я же сказал тебе вчера, что ты моя.

– Даже если теперь знаешь, что я потомок драу?

– Ты потомок друидов, Кара. Это не одно и то же. Твои предки сами решили стать драу. Тебе не обязательно делать такой выбор.

Но в глубине души Кара понимала, что выбор ей все же сделать придется.

– Когда закончишь печь хлеб, выходи во двор. Я бы хотел, чтобы ты еще потренировалась с оружием.

Она прошла мимо него и засмеялась, когда он легонько шлепнул ее по заду. Кара повернулась и покачала головой.

– И все-таки я не верю, что обычное оружие поможет мне в сражении против магических сил.

– Кто знает, кто знает, – улыбнулся Лукан.

Кара смотрела ему вслед, пока он не скрылся за дверью. На душе было легко. Она замешивала тесто, поставила его подходить. И все время думала о своем возлюбленном.

Потом вымыла руки и направилась было в большой зал, когда взгляд ее упал на огород за окном. Как только она посмотрела на растения, в пальцах началось уже знакомое покалывание. Лекарственные и кухонные травы все еще росли среди сорняков, по крайней мере те, которые не забил бурьян. Немножко ухода, и они вернутся к жизни.

Кара вышла из кухни и опустилась на колени в садике. Как только руки ее коснулись растений, теплое, приятное чувство удовлетворения растеклось по телу. Она начала выдергивать из земли толстые, разросшиеся сорняки. Как приятно было покопаться в земле, даже если грязь забивалась при этом под ногти. Было в этом что-то естественное и правильное. Она не подвергала сомнению свое чувство, просто следовала ему.

Она прервала свое занятие только для того, чтобы поставить хлеб в печь, и потом вновь вернулась в садик. К полудню огород был наполовину выполот, и в воздухе пахло свежевыпеченным хлебом.

Стряхнув землю с рук, она вытерла их и поднялась, чтобы помыть. И, повернувшись, обнаружила Лукана, который стоял, прислонившись к стене замка, и наблюдал за ней, как раньше, в кухне.

– Не могла же я допустить, чтобы хлеб сгорел, – сказала она, когда он вскинул брови.

– Ну разумеется. А огород?

Она взглянула вниз, радуясь, что сохранилось, оказывается, так много лекарственных трав.

– Надо же мне было чем-то заняться. Не могу сидеть без дела.

– Вот уж не думал, что травы все еще живы.

Она пожала плечами.

– Некоторые – да. Большинство забили сорняки, но теперь я дала им возможность побороться.

– Гм, – пробормотал он и протянул руку. – Фэллон и Куин ждут.

Кара заметила любопытный взгляд, который он бросил на садик. Она собрала хлеб и отнесла его в большой зал, где даже Куин улыбнулся, когда увидел свежие булки. Братья с удовольствием налегли на хлеб, но Кара поймала себя на том, что мыслями вновь и вновь возвращается к садику.

А когда она стала раздумывать, как бы ускользнуть незамеченной и вернуться к травам, то поняла: что-то изменилось.