Текст книги "Путь в Эдем"

Глава 16

Макмиллан, Пятнистый Койот и пленник отправились на ферму. По дороге они должны были забрать Диксона.

– Мы идем наблюдать за Вегой.

Лайт взял Мэгги за руку. Калеб, почесывая затылок, смотрел на мертвеца. Вокруг окровавленной головы уже вились мухи.

– Да, cap. А что сделаем вот с этим? – Негр кивнул на труп.

– Бросим в реку, когда испанец уплывет.

– Лайт… – Мэгги посмотрела на мужа. – Надо закопать его.

– Хо-хо-хо! – раскатисто захохотал Калеб. – Мисси боится, этот мешок с дерьмом рыбу в реке отравит, мистер Лайт!

– Я совсем о другом говорю, ты прекрасно понимаешь! – разозлилась Мэгги.

Чернокожий моментально стал серьезным:

– Да, мэм. Калеб положит его в дыру, где были корни дуба. – Схватив труп за ноги, он потащил его к поваленному дереву. – А если волки до него доберутся, пусть едят на здоровье, – пробормотал негр себе под нос.

– Осторожней. Тут где-то Крюгер бродит. Насколько мы знаем, у него нет ни ружья, ни ножа. Но по-моему, он сошел с ума.

– За Калеба волноваться не нужно.

– Что теперь будет с Крюгером, Лайт?

– Не знаю, chérie. Немец может пойти либо к Веге, либо к Макмиллану. Давай понаблюдаем, не пойдет ли он к испанцу.

Муж и жена остановились у берега, там, где кусты росли почти около самой воды. Следопыт осторожно раздвинул ветви. Вега что-то говорил своему слуге. Испанец размахивал руками, указывал то на берег, то на свой корабль. Голоса капитана слышно не было, но и Лайт, и Мэгги поняли, что он разозлился.

Лайт хотел обстрелять судно горящими стрелами. Однако в этом случае погибнут ни в чем не повинные женщины. Через некоторое время двое мужчин и светловолосая женщина взялись за шесты и с трудом начали разворачивать корабль. Судно повернули к берегу кормой. Теперь на наблюдателей смотрело дуло пушки.

– Mon Dieu! Он собирается стрелять из пушки! – Лайт вскочил на ноги. – Chérie, скорее! Нам надо предупредить Калеба!

– Иди ты. Я буду тебя задерживать…

– Слушайся меня! Мне некогда спорить! – сурово сказал Лайт.

– Да, Лайт.

Метис тащил жену за собой. Когда они выскочили на тропу, он побежал вперед, крикнув Мэгги, чтобы та не отставала. Он не мог отправить ее одну к Макмиллану: в лесу Крюгер, а значит, его возлюбленной угрожает опасность.

Они неслись по лесу, как метеоры. Лайт не знал, сколько времени нужно, чтобы зарядить пушку и сделать выстрел. Этот дурень Вега намерен палить по лесу, даже не зная, где его противник. Видно, ярость затмила испанцу ум.

– Калеб! – Лайт кричал во все горло. С корабля его все равно никто услышать не мог. – Калеб! – Негр обернулся. – Скорее! Он будет стрелять из пушки!

Следопыт пропустил жену вперед. Мэгги бежала легко и быстро. За ними топал негр. Сколько им осталось секунд? Три? Две? Одна? Или ни одной?

Бумм!

Спустя мгновение стало слышно, как ядро летит сквозь деревья.

– Быстрее! – крикнул Лайт, когда Мэгги замедлила шаг. Опасность была не в том, что в них попадет ядро, а в том, что оно могло обрушить дерево.

К счастью, ядро упало где-то в стороне. Теперь им ничто не угрожало. Лайт, Мэгги и Калеб вернулись к реке. Быстрое течение поймало нос корабля и развернуло его. Второй выстрел Вега сделать не мог. На борту больше не видно было людей.

– Может, он теперь уплывет, – сказала Мэгги.

– Но он вернется, – мрачно отозвался Калеб.

– Ах… Калеб… Ты все время будешь бояться, что тебя поймают и снова сделают рабом. – Мэгги тронула его за руку.

Калеб вздрогнул, словно ее ладонь была раскаленным железом. Негр со страхом взглянул на Лайта. Его жена прикоснулась к Калебу! Метис сейчас набросится и убьет его!

– На свете много несправедливости, chérie, – сказал Лайт. – И рабство – одна из них.

Следопыт повернулся и снова стал смотреть на реку.

Чернокожий посмотрел на метиса с неприкрытой благодарностью.

– Калебу надо идти с нами на нашу гору, Лайт. Тогда Вега его не найдет.

Следопыт ничего не ответил. С каким удовольствием он бы бросил шведа со своей лодкой и Макмиллана со своей семьей! Пусть сами справляются с сумасшедшим немцем, который шастает по лесу. В конце концов, ведь это швед привез его сюда.

Метис решил не зимовать с осейджами. Его жена не сможет приспособиться к образу жизни индейцев. Да и само племя будет удивляться, почему женщина Острого Ножа не снимает шкуру с убитой дичи, не готовит, не шьет мокасины. Осейджи станут осуждать Мэгги. Белая женщина не будет приниженно вести себя перед мужчинами племени. А если кто-то посмеет ударить ее хлыстом за неповиновение, Мэгги пустит в ход свой кнут. Воин захочет ее наказать, и Лайту придется его убить. В племени начнется невообразимое.

Нет, с осейджами зимовать нельзя. Мэгги не поймет обычаев индейцев, а те осудят ее за странное поведение.

Тем временем на палубе опять появились люди и начали разворачивать корабль. Часа через два им это удалось. Вега, Хулио и еще один разбойник подняли парус. Кормчий взялся за рулевое весло. Ветер наполнил полотнище, и корабль поплыл вниз по течению.

– Он даже не подождал своих людей!

– Chérie, испанец не так глуп. Он понял, что его люди не вернутся.

– Дьявол еще приедет сюда. Дьявол не потерпит, что Калеб остался на свободе.

– Теперь Вега приплывет не раньше следующего года. Пока можно о нем не думать. Остался Крюгер. Надо забрать каноэ, чтобы они не достались немцу.

Лайт направился к отмели. Мэгги – за ним, Калеб шагал последним.

Крюгер был им не страшен. Немец бродил по лесу безоружным и, видимо, действительно сошел с ума.

* * *

На закате того же дня Калеб, Лайнус и четверо воинов-осейджей поехали за телами пиратов, которые высадились на берег с Крюгером. У мертвых взяли оружие, сняли с них всю одежду. Три нагих тела закопали в землю.

Макмиллан сказал осейджам, что их помощь не понадобится и они могут возвращаться. Обрадованные индейцы вскочили на своих лошадей и с громким кличем и картинной демонстрацией своего умения ездить верхом ускакали в поселение, располагавшееся за соляными пещерами. Пятнистый Койот уехал с ними. Он торопился показать скальп своей жене.

Диксона привели в чувство и отправили на ферму. Голова у парня гудела, перед глазами все расплывалось. Когда Ноа увидел своего приятеля Бодкина, то сначала подумал, что ему это снится. Линтон рассказал товарищу, как он попал в плен.

Пленников на ферме приняли радушно. Молодые люди думали, что их свяжут и запрут. А вместо этого очаровательная девушка хлопотала около них. Эй Макмиллан сбрила волосы Диксона с затылка и намазала его мазью из дурмана. Молодых людей накормили.

Бодкин и Диксон никак не могли поверить, что живыми вырвались с адского корабля Рамона де ла Веги. Радости их не было предела. На ферме собралась странная компания: карлик, индейцы, негры, смуглый молчаливый метис со своей красавицей женой, швед, француз, англичане и шотландец со своими дочерьми.

Лайт, Мэгги и Калеб пригнали к причалу Макмиллана два каноэ и принесли хорошую весть: Вега поднял парус и убрался восвояси. Однако все понимали, что отсрочка не будет долгой. Через год испанец обязательно вернется.

Поселенец поговорил с Бодкином и Диксоном. Как он и предполагал, юноши нанялись на судно Веги потому, что искали приключений. Ребята оказались неплохими, и он начал подумывать, как бы их заарканить.

К вечеру Макмиллан и Би отправились за миссис Мак и остальными девочками. Заботливый муж хотел, чтобы его шестой ребенок появился на свет там, где он был зачат.

Эли надоело слушать похвалы, которыми осыпали Острого Ножа. Шведу все уши прожужжали о геройском поступке Лайта. Почему-то каждый считал своим долгом рассказать эту историю именно ему, Нильсену. А Пятнистый Койот все так приукрасил, что получалось, Батист Лайтбоди бился с целой сотней вооруженных до зубов головорезов.

Сейчас Нильсен сидел во дворе и точил нож. И злился.

Из сарая вышла Эй. Девушка остановилась и спросила шведа:

– Ты хочешь нанять этих двух ребят, чтобы добраться до Обрывов, да?

– Вот именно. Чем скорее я отсюда выберусь, тем лучше.

– Для нас это тоже будет лучше. Мы всего лишь бедные жители глухомани, – с едким сарказмом проговорила Эй. – Но еда наша тебя вполне устраивает.

– Не беспокойся, я за все заплачу.

– Рада это слышать. Значит, слово «нахлебник» из списка твоих недостатков можно будет вычеркнуть.

Эли положил нож и посмотрел на девушку так пристально, что та покраснела. Эй была симпатичной: стройная, гибкая фигура, высокая грудь, прямой нос, чувственные губы, зубы ровные и белые. Ее густые темно-каштановые волосы были расчесаны на прямой пробор, и прямо за розовыми ушками начинались толстые косы, спадавшие до талии.

– Насмотрелся, лодочник? – презрительно спросила девушка, хотя у самой сердце замирало от взгляда молодого человека.

– Знаешь, если бы ты вымылась, надела платье и уложила волосы так, как положено причесывать женщине, то была бы хорошенькой… если бы, конечно, молчала.

Эли опустил голову и ухмыльнулся. Хлоп!

Эй отвесила Нильсену хорошую оплеуху. Швед машинально схватился рукой за щеку. Эй бросилась к дому.

– Проклятие, безмозглая девчонка! Ты у меня получишь!

Эли побежал за ней, завернул за угол дома и… Калеб стоял, уперев руки в бока. Из-за его спины выглядывала обидчица.

– Что собрались делать, мистер?

Негр оскалил зубы. Он был готов к сражению.

Эли повернулся и зашагал прочь. Он так негодовал, что заметил Мэгги, только когда чуть не налетел на нее.

– Почему ты бежал за Эй, Эли? Вы играли?

– Нет, не играли.

– А почему ты злишься?

– Я не злюсь!

– Еще как злишься, Эли. Меня не проведешь.

– Что ты вечно лезешь в чужие дела?!

– Вот видишь? Ты еще как злишься! Если ты будешь обижать Эй, то перестанешь мне нравиться.

– Черт возьми! Да оставьте вы меня в покое! Что вы все привязались! – Нильсен пошел за ножом, на ходу изрыгая проклятия.

Мэгги расхохоталась:

– Ну Эли, ну дает!

Эй вышла из-за спины Калеба.

– Зачем ты дразнишь этого человека, мисс Эй?

– Я не дразню. Просто он так меня разозлил, что я его стукнула.

– Стукнула? Боже милостивый! Миз Мак придется тебя заново воспитывать.

Калеб ушел, качая головой.

– Эй, как себя чувствует Зед? У него прошла горячка?

– Ему лучше. Хочет выйти, – ответила Эй. – Только не может встать на больную ногу.

– Его можно вынести. Я пойду позову Эли.

– Нет!

Мэгги даже подпрыгнула от неожиданности – так громко крикнула девушка.

– Не зови этого… Я не хочу иметь с ним ничего общего.

– А я думала, тебе Эли нравится.

– А вот и не нравится! Я лучше мистера Дешанеля попрошу.

Эй принесла из дома стул и постелила на него одеяло. Поль вынес Зеда на улицу и бережно усадил в импровизированное кресло.

– Тебе что-нибудь принести, Зед? – спросила Мэгги.

– А… Нет, мэм.

– Я дам тебе хлопушку, чтобы мух отгонять. В это время года они такие приставучие! Наверное, понимают, что их время кончается. – Мэгги принесла ему узкую деревянную планку с прибитым к одному концу лоскутом кожи. – Ну, вот. Тебе не холодно, Зед?

– Мне… как раз, красавица.

Маленький уродец смотрел, как Мэгги легко бежит к дому.

«Охраняй свое сокровище получше, Острый Нож».

* * *

– Па едет!

Солнце село. Эй увидела, как повозка, запряженная волами, приближается к ферме. Макмиллан шел впереди, дети – за повозкой. Миссис Мак въезжала во двор, как королева. С ними пришла еще какая-то незнакомая женщина.

– У ма все в порядке? – спросила отца Эй.

– Уже скоро. Все готово?

– Да, па.

Поселенец остановил волов, помог жене спуститься на землю.

– Прекрати суетиться, мистер Мак. Я вполне могу справиться сама. Господи, можно подумать, что это наш первый ребенок, так ты хлопочешь.

Женщина направилась к дому, но на полдороге остановилась, придерживая огромный живот, несколько раз глубоко вздохнула.

– Время пришло, ма? – спросила Эй.

– Время пришло. Поздоровайся со своей теткой.

Обращаясь к индианке, Эй произнесла несколько слов на языке осейджей. Единственное, что разобрала Мэгги, были слова «Желтый Початок». Волосы женщины были совершенно седые, лицо – все в морщинах. Одежда ее была богато расшита бусинами и перьями, а на плечи накинуто многоцветное одеяло.

Мэгги завороженно смотрела на огромный живот миссис Макмиллан. Наивная, она не понимала, как малыш сможет появиться на свет. Дома, каждый раз когда ее тетке приходило время рожать, Мэгги убегала в лес, чтобы не слышать ее криков. Сейчас она не знала, уйти или остаться. Ей хотелось узнать, как это происходит. Ведь когда-нибудь у нее будут малыши от Лайта.

Младшие девочки сразу подбежали к Зеду. Они что-то лепетали, хихикали, нашептывали на ухо своему другу. Маленький человечек тоже рассказывал им что-то интересное. Но Мэгги не слышала, о чем они говорят.

Наконец решившись, молодая женщина вошла в дом. Горели лампы. В большом котле закипала вода. Миссис Мак дала последние указания старшей дочери, а потом повернулась к мистеру Макмиллану. Поселенец переминался с ноги на ногу.

– Мистер Мак, хорошо бы тебе выставить дозорных против этого немца, если он настолько плохой, как ты мне говорил. Девочки обо мне позаботятся. Если ты понадобишься, мы позовем.

Макмиллан, хмурясь, подошел к жене, поцеловал ее и быстро вышел из дома.

– Па всегда такой странный, – сказала Эй Мэгги. – Мы с Би помогали ма с последними двумя малышами. А па вел себя так, словно сидит на муравейнике. Сейчас-то ему вовсе не о чем беспокоиться. И родилась четыре года назад. Тогда мы еще не очень хорошо знали, что надо делать. Но нам помогала Желтый Початок. Теперь мы совсем взрослые и легко справимся сами… Если хочешь, можешь остаться.

– А что мне делать?

– Ничего.

– А она что будет делать? – Мэгги указала на старую женщину.

– Желтый Початок? Она одна из самых мудрых женщин племени. Как только младенец родится, она начнет рассказывать ему, как начинался мир.

– Зачем?

– Так принято.

– И малыш поймет?

– Конечно, нет, но она считает, что поймет. Я же говорю, так у осейджей принято. Ма не хочет, чтобы они думали, будто она отвернулась от обычаев племени.

Миссис Макмиллан вдруг прошла в угол, подняла юбку и встала над ночным горшком. Эй поспешно подошла к ней и взяла под руку, чтобы поддержать. Полилась струя воды с кровью. Она лилась и лилась. Мэгги напугалась невероятно:

– Боже! Что это? Она сейчас умрет?

– Никто не умрет. Просто порвался мешок с водой, в котором был младенец, – ответила Би. – Теперь он скоро появится.

Мэгги с уважением смотрела на Эй и Би. Они так много знали о самых разных вещах! Только раскрасневшиеся щеки выдавали волнение девушек. Миссис Макмиллан и старая индианка оставались такими спокойными, словно выполняли какую-то обычную работу.

Эй и Би помогли матери снять платье. Теперь миссис Макмиллан осталась только в нижней рубашке. Задрав ее повыше, роженица встала на колени на покрытую одеялом кучу соломы и ухватилась за спинку кровати.

Би разложила на столе все, что понадобится: чистый острый нож, льняную нитку, тазик с теплой водой, жир, чтобы намазать кожу новорожденного, и белую пеленку.

В комнате было тихо. Желтый Початок что-то бормотала. Миссис Макмиллан словно хотела разломать кровать – так казалось оцепеневшей Мэгги. Время от времени у роженицы вырывался хриплый возглас. Она то задерживала дыхание, то громко и жадно хватала ртом воздух. Лицо и шея у нее покрылись потом.

Время для Мэгги остановилось. Она с ужасом взирала на эту картину. Неужели и ей придется так мучиться, чтобы малыши, о которых она мечтала, появились на свет?

Эй опустилась на колени напротив матери и обеими руками поймала дитя, выскользнувшее из тела миссис Макмиллан. Младенец был мокрый, окровавленный и морщинистый.

– Мальчик! Па получил своего мальчишку! Би быстро перевязала и обрезала пуповину. Эй встала, запустила палец новорожденному в рот, чтобы освободить его от слизи, и подняла его крошечные ручонки над головой. Младенец сделал вдох и закричал.

– Он в полном порядке, ма! – засмеялась Эй. Би подложила матери неглубокую миску.

Мэгги с изумлением смотрела, как Би зачем-то берет перышко и щекочет им нос матери. Миссис Мак потужилась еще раз, и послед скользнул в миску. Когда это было сделано, Би дала ей свернутую в трубочку ткань, чтобы собирать кровянистые выделения. Миссис Мак встала и пошла к краю кровати.

– У него все что нужно, ма. Все двадцать пальчиков. Два ушка. Два глаза. Нос. Все! – Эй поднесла матери сына. – Взгляни на его волосики, ма! А толстенький – ну прямо поросеночек! Когда па его увидит, вот обрадуется! Я его вымою, а потом мы его назовем.

Желтый Початок все бормотала и бормотала. Би помогла матери надеть чистую ночную рубашку и лечь в постель, а потом бережно обтерла ей лицо и шею влажной тряпицей.

– Вы умницы. Обе.

Мэгги глаз не могла оторвать от младенца. Он был красный, как свекла, а головенка у него была покрыта густыми черными волосами. Этот морщинистый крошечный старичок вызвал у молодой женщины только чувство брезгливости. Почему Эй и Би им так восхищаются?

– Как вы его назовете? – спросила Мэгги.

– Эф, конечно, – рассмеялась Эй. – Но звать мы его будем Фрэнком. – Девушка запеленала младенца и отнесла матери. – Он у нас вылитый па, правда, ма?

– Конечно. Он как две капли воды похож на мистера Мака. Ты бы позвала его, Эй. Ты же знаешь, что он места себе не находит. Его б воля – сам бы рожал.

Эй открыла дверь.

– Па! – крикнула она. – Ма сказала, чтобы ты шел посмотреть на Фрэнка!

Раздался радостный вопль. А потом в дом ворвался не один мужчина, а целых… «Много», – подумала Эй. Поль хлопал ее отца по плечу. Все улыбались: Лайт, люди Веги, Поль и даже Эли Нильсен. У них за спинами сияли улыбками Калеб и Лайнус. Калеб держал на руках Зеда. Младшие девочки тоже вбежали в комнату.

– Вы куда? Вас слишком много. Я звала только па. Остальные – на улицу. – В два счета Эй выпроводила всех.

– А нам можно остаться? – хором закричали Си, Ди и И.

– Только ведите себя тихо. Кстати, – девушка вышла на порог, – почему никто не сторожит? Вдруг явится этот немец? – Она посмотрела прямо па Эли. – Вокруг фермы бродит невесть кто, а вы тут бездельничаете.

Вскинув голову, Эй вошла в дом и закрыла за собой дверь.

Эли тихо выругался.

Глава 17

Макмиллан готов был петь от радости, что у него родился сын. Утром счастливый фермер объявил, что весь день никто работать не будет и что завтра он устроит праздник.

Лайт с Мэгги, никому ничего не сказав, ушли с фермы. Однако к полудню они вернулись. Следопыт нес на плечах небольшого оленя. Он подвесил его на дерево и осторожно снял шкуру. Мягкую шкурку после выделки можно будет стелить в колыбель, а мясо они поджарят для праздника.

Калеб принес гуся – ощипанного, выпотрошенного, паленого; осталось насадить его на вертел. Лайнус поймал огромную черепаху, разделал ее. Черепашье мясо станет хорошей начинкой для пирогов.

Пятнистый Койот, приезжавший за Желтым Початком, вернулся с дикой индейкой, шкуркой енота и индейской колыбелью для новорожденного. Он бросил их перед дверью и, издав дикий клич, ускакал.

Эли и Поль подарили поселенцу мешок муки, мешок кофейных зерен, а миссис Макмиллан – отрез цветастой ткани.

Запекали тыквы, делали пироги, варили и жарили мясо. Миссис Макмиллан, держа на руках сына, отдавала распоряжения дочерям. Даже для самых маленьких нашлось дело. Зед сидел за столом и колол орехи для пирога с тыквой. Ди и И помогали старшим сестрам.

Бодкин и Диксон, которым тоже хотелось принять участие в семейном торжестве, кололи дрова. За то, что Макмиллан сохранил им жизнь, молодые люди готовы были сделать для поселенца все. Бодкин предложил фермеру сделать на улице печь так, как делал это его отец в Теннесси. Юноша воткнул в землю прочные, но гибкие ветки ивы по кругу размером с хорошую лохань. Свободные концы согнул и связал. Получилось что-то вроде вигвама. Оставив наверху небольшое отверстие, Линтон покрыл стены слоем влажной глины. Медленный огонь, разведенный внутри, сделал глину твердой. Утром в печке можно будет зажарить индейку или гуся.

Однако праздничное настроение нарушало смутное беспокойство: где сейчас Отто Крюгер и что замышляет этот спятивший немец? Пятнистый Койот с воинами-осейджами собирался обшарить лес и найти Безволосого. Индейцы были злы на него: Крюгер издевался над их любимым Зедом. Макмиллан не сомневался: осейджи не просто убьют Отто, а замучат его до смерти. Его вопли и запах паленой плоти могли испортить праздник. Поэтому поселенец решил подождать еще день.

Однако вместо индейцев с обезумевшим немцем встретился Эли.

После того как Эй обозвала Нильсена нахлебником, тот места себе не находил от возмущения. Он остался один с одиннадцати лет и ни разу не попросил ни крошки. Перед отплытием молодой человек собирался оставить Макмиллану мешок табаку, но теперь решил отдать его прямо сейчас – предварительно ткнув в него носом нахальную дочку поселенца.

Когда ждали нападения Беги, плоскодонку Эли спрятали в густых зарослях ивняка. Нильсен отправился к лодке. Однако, подойдя к укрытию, он понял, что там кто-то есть. Молодой человек вытащил из-за пояса пистолет и осторожно подобрался к суденышку.

Крюгер вышел из-под навеса и остановился. Он был грязный, ободранный. На лысой голове остались царапины, после того как Отто продирался сквозь заросли ежевики. Выражение лица толстяка было обиженным, как у ребенка. Казалось, он вот-вот заплачет.

– Что ты здесь делаешь, Отто?

– Это mein лотка.

– Ты ее продал мне, чтобы расплатиться с долгами в Сент-Луисе.

– Mein лотка! – Немец безумно вращал глазами.

– Здесь нет оружия.

– Фиски.

– И виски, и пороха тоже нет. Ты украл у меня два бочонка пороха и отвез пирату.

Крюгер пожал плечами:

– Он уплыл.

– Почему ты не уплыл с ним?

– Он меня остафил. – Из глаз немца потекли слезы. – Я фернулся к mein лотка.

– Ты больше не в моей команде. Ты предатель. Я мог бы тебя за это пристрелить, да жаль руки пачкать. Если Макмиллан тебя увидит, то убьет за то, что ты сделал с маленьким уродцем.

Крюгер всхлипнул:

– Но я же ничефо не телал!

– Ты стоял и смотрел, как другие делали. Это одно и то же.

– Я никого не упифал! Полукрофка упифал!

– Ты вел этих речных крыс, чтобы они убили Лайта и захватили его жену.

– У полукрофки нет шены. Это он украл мой шену!

Нильсен покачал головой:

– Вижу, парень, ты окончательно свихнулся.

– Полукрофка мушаль мой шену! Я долшен осфопотить ее!

– Так это ты ее освобождать шел тогда? И еще троих головорезов с собой прихватил. Что-то я вас на ферме не видел!

– Послушай, Эли, ты тольшен мне по-мошь. – Крюгер шагнул к молодому человеку. Нильсен отступил. – Феть моей петняшке так плохо. Я ношыо слышу ее колос! «Отто! Отто! – кришит она. – Помоки мне! Если ты не спасешь меня, я умру!»

– Крюгер, убирался бы ты отсюда, пока цел!

Эли ума не мог приложить, что ему делать. Общаться со спятившим толстяком очень не хотелось. А Отто рыдал уже во весь голос:

– Ну не хошешь помошь мне, тай хоть пистолет. Я сам пойту и упью этого мерсафса Лайтпоти!

– Бери каноэ и плыви отсюда, Отто. Я не хочу, чтобы тебя убили.

– Я остаюсь стесь, на mein лотка.

– Черт подери! Тебе здесь оставаться нельзя. Если тебя не убьет Макмиллан, то убьет Лайтбоди.

– Што тепе с тофо? Ты с ними. Тепе нет тела то нешаснофо Отто!

– Да, черт подери, я с ними.

– Помоки мне, пошалуйста!

– Возьми каноэ Веги. Оно у причала. Как и то, которое ты украл, когда сбежал.

– Сачем мне каноэ? Я не смогу лоткой упить полукрофку!

– В надстройке мешочек вяленого мяса и мешочек изюма. Бери столько, сколько тебе надо. Можешь ловить рыбу и собирать на берегу утиные яйца. С голода не умрешь.

Крюгер тяжело вздохнул. Искра понимания мелькнула у него в глазах.

– Корошо. Я уйту. – И он попятился в пристройку. Немец сунул руку за спину и вытащил из-за пояса длинный нож, который спрятал в надстройке несколько недель назад, когда понял, что швед и француз хотят избавиться от него.

Глаза Крюгера вспыхнули хитрым огнем. Он с улыбкой набил сумку продуктами, затем взял те инструменты, которые ему понадобятся, – молоток-топор, пилу, горсть гвоздей и кусок толстой веревки – и завернул их в одеяло. После этого толстяк спрятал за доску ломик – на тот случай, если швед решит забрать с лодки все инструменты. А ломик Отто будет скоро очень нужен.

Крюгер вышел из-под навеса, прошел мимо Эли и спрыгнул на берег. Нильсен вошел в пристройку, взвалил на плечо мешок с табаком и следом за Отто вылез из плоскодонки. Молодого человека удивило молчание толстяка. Тот бросил свой сверток в каноэ, сел в него и взялся за весло.

Эли шел по берегу, пока Крюгер не выплыл в Миссури. Только тогда он повернул обратно к ферме.

Крюгер некоторое время плыл по течению, а потом развернул каноэ и яростно начал грести обратно.

* * *

Ближе к вечеру Эли отвел Поля в сторонку и рассказал ему о своей встрече с Отто.

– Mon Dieu, Эли! Он сошел с ума. Тебе не следовало его отпускать.

– Ты считаешь, что я должен был его пристрелить? Насколько я знаю, он никого не убивал.

– Он вел людей Веги, чтобы захватить Мэгги. Это не только Лайт слышал, но и Зед!

– У них ничего не получилось.

– Если бы Лайт их не нашел, они убили бы Зеда и пришли сюда. Нам всем бы пришлось тогда несладко. И Мэгги тоже могла погибнуть.

– Я не мог просто пристрелить его, Поль. Если бы он на меня бросился, я бы это сделал не раздумывая.

– Он уплыл насовсем?

– Странный вопрос, Поль. Если бы Крюгер был в своем уме, он поплыл бы в Сент-Луис. Он мог бы делать по сорок – пятьдесят миль в день и благополучно миновал бы делаваров. Но наш Отто спятил, и что ему взбредет в голову сейчас – я не знаю.

– Он может догнать Бегу.

– Дьявольщина! Об этом я и не подумал! Хотя…

Из хлева вышла Эй с ведром. Нильсен провожал ее взглядом, пока девушка не скрылась в доме.

Поль увидел в глазах друга живой интерес. Эта девушка действительно сможет сделать так, чтобы швед забыл Мэгги.

Эли снова взглянул на Поля:

– Ты представляешь, Отто называет Мэгги своей женой. Он просил меня, чтобы я помог освободить ее.

– Хо! – Поль вынул изо рта трубку и выбил из нее пепел. – Если Крюгер повредился в уме от любви, в этом нет ничего удивительного. Разве ты сам не мечтаешь о Мэгги?

Швед нахмурился. Немного помолчав, он ответил:

– Она мне нравится. Я считаю, что ей нельзя ехать с Лайтбоди к черту на кулички. Лайта могут убить. И что Мэгги будет делать одна в той глуши?

– Уж не собираешься ли ты отправиться за ними? – В голосе Поля слышалось неодобрение. Нильсен не ответил. – Найми Диксона и Бодкина, и поплывем к Обрывам. Еще пара месяцев – и река станет.

– Макмиллан сказал, что вниз по реке мы поплывем без проблем. Весной трапперы будут везти свои меха.

– Но нам сначала надо добраться до Обрывов, mon ami.

– Лайт хочет пройти вдоль реки сотню миль, а потом через равнину двинуться к горам.

– Ты еще не налюбовался на Лайтбоди?

– Что?

– У него своя жизнь, отдельная от твоей, Эли. У него свои ценности, у тебя свои.

– Он ведет примитивную жизнь. Она не подходит…

Поль жестом прервал друга.

– Что он сделал такого, чего не сделал бы на его месте ты сам? Он убивал – да. Но чтобы не быть убитым. Можешь ли ты его в этом винить?

– Почему ты все время его защищаешь?

– А почему ты так настроен против него? Он ничего тебе не сделал, ничего у тебя не отнял.

– Не отнял?!

– Эли, подумай… – Поль замолчал – к ним направлялся Макмиллан. Дешанель понимал, что Эли не переубедить, и это его невероятно огорчало.

Благодушно настроенный Макмиллан нес кувшин с виски и жестяную кружку.

– Так редко выдается повод для праздника, да чтобы еще были хорошие друзья, с которыми можно повеселиться. Давайте выпьем за Эф. Фрэнка Макмиллана!

Ночью было холодно. Полная луна сияла в небе. На ферме все, кроме миссис Макмиллан, сидели вокруг небольшого костерка. Калеб, Лайнус, Зед и малышки жадно слушали истории, которые рассказывали Поль, Эли и Бодкин. Диксон так стеснялся девушек, что не мог вымолвить ни слова.

Эли преподнес Макмиллану мешок табака. Фермер пришел в восторг:

– Дьявольщина, Эли, это слишком много за то, что тебя немного полечили! Тут столько табаку, что хватит до будущего года.

Эли улыбнулся Эй:

– Надеюсь, к этому времени я вернусь с новым мешком.

Устроившись в объятиях Лайта, Мэгги наблюдала, как Эй бросает быстрые взгляды на Нильсена. А когда Поль начал рассказывать, как в каком-то городке за Эли гналась служанка из пивной и требовала, чтобы он на ней женился, девушка тряхнула головой, скривила губы и презрительно фыркнула.

– Кругом все хохотали невероятно. Эли еле успел прыгнуть в лодку и отчалить.

История насмешила слушателей, но шведа особенно интересовало, как на нее отреагирует Эй. Та неприветливо взглянула на него, отвернулась и нежно улыбнулась Бодкину.

В пяти милях от фермы Рамон де ла Бега пил не переставая. Разъяренный капитан осыпал оскорблениями свою сильно уменьшившуюся команду.

Неприятности следовали одна за другой. Внезапный порыв южного ветра швырнул корабль на песчаную отмель. Двое мужчин и женщины налегали на шесты несколько часов кряду, но так и не смогли сдвинуть судно.

Вега дал выход гневу, жестоко изнасиловав юную делаварку, а потом заставил ее обнажиться и прикасаться к своим интимным местам. Одурманенная опиумом, она тупо повиновалась. Под конец он ее выпорол. Стегая женщину кнутом, испанец испытывал особенное удовлетворение. После этого он обработал кнутом всех женщин; особенно яростно капитан избил белую.

Мужчины тряслись от страха. Им даже в голову не приходило, что они вдвоем могут усмирить взбесившегося хозяина.

Белая женщина родилась от проститутки в публичном доме. Отцом ее был один из сотен питтсбургских лодочников, которых там обслуживали. Мать называла ее Бетси. Бетси было двенадцать и она уже хорошо знала как доставлять мужчинам удовольствие, когда ее мать умерла от сифилиса. Кроме разврата, она ничего в жизни не видела. И сейчас ей ничего не стоило переспать с любым мужчиной, если тот платил.

На корабле Бетси чувствовала себя неплохо. Не нужно было заботиться о еде и искать клиентов. Капитан не обращал на нее внимания. Она обслуживала его людей, обстирывала его и отмывала индейских девушек, а за это получала щепотку белого порошка, который дарил ей забвение.

Но сегодня все изменилось. Пылала избитая кнутом спина. Боль внизу живота стала еще сильнее. Бетси уже много дней почти ничего не ела, а когда ходила в туалет, то видела в горшке потеки крови. Она знала, что скоро умрет. И смерть становилась ей все желаннее, обещая избавление от боли.

После своей истерики Вега объявил получасовой отдых. Скорчившись в темном трюме рядом с каютой, Бетси тупо смотрела в стену. Рядом с ней стояли два бочонка с порохом. Их привез немец. Хороший он был мужчина – единственный, кто пожалел ее. Но где он теперь – кто знает? Может быть, его убили, когда стреляли из пушки? А ведь они могли бы быть счастливы. Хорошо бы встретиться с ним на небесах. Бетси медленно подняла руку и сдвинула крышку с бочонка. Улыбка осветила ее лицо. Медленно и осторожно, горсть за горстью, она вытаскивала черный порошок и рассыпала его вокруг бочонков и вдоль стены каюты. Она была спокойна. Скоро ее мучения закончатся.