Текст книги "Не тяни тигра за хвост"

Джонни дремал. Услышав скрип двери, он открыл глаза, часто заморгал, потом сел.

– Привет, Джонни, – спокойно сказал О’Брайен.

Он с удовлетворением отметил синяки на лице Джонни.

«Давно пора было проучить этого гаденыша», – подумал он, прикрывая за собой дверь, и потом прислонился к ней спиной.

Джонни смотрел на него с испугом:

– Зачем ты пришел? Что тебе надо?

– Я решил сделать тебе предложение, – сказал О’Брайен.

– Да ну? – Джонни спустил ноги с койки. – Ну валяй, но это тебе будет дорого стоить.

О’Брайен покачал головой:

– Настало время поговорить открыто, Джонни. Ты не в том положении, чтобы диктовать условия. Либо ты принимаешь мои, либо останешься тут, пока не одумаешься.

– Какие условия? – спросил Джонни, касаясь кончиками пальцев синяка под глазом.

– Ты сегодня же уезжаешь отсюда. Отправляешься в аэропорт и летишь в Нью-Йорк. Один из моих людей встретит тебя в аэропорту и посадит на самолет до Парижа. Другой встретит тебя в Париже и проводит на квартиру. Ты будешь жить в Париже до тех пор, пока я не разрешу тебе вернуться.

– А это, я полагаю, будет после того, как ты женишься на Гилде? – с издевкой сказал Джонни. – И ты воображаешь, что она выйдет за тебя замуж, не посоветовавшись со мной?

– Ты напишешь ей записку и сообщишь, что улетаешь в Париж, – спокойно сказал О’Брайен. – Гилда знает, что у тебя неприятности, и не будет удивлена, если ты смотаешься отсюда.

– Почему тебе так не терпится отделаться от меня?

– А разве нужно объяснять? Ты мне чертовски надоел. И я представляю, что произойдет, когда ты станешь моим родственником. Я хочу жить без лишних хлопот.

Джонни рассмеялся:

– Ты обольщаешься, Шон. Если тебе нужна Гилда, тебе придется смириться и со мной. Я не полечу в Париж, выброси эту идею из головы! Я остаюсь с Гилдой, с тобой и твоими денежками.

О’Брайен пожал плечами:

– Еще раз повторяю: либо ты уезжаешь, либо останешься на этой посудине, пока не сгниешь. Другого выбора нет, и не мечтай, что сумеешь сбежать отсюда, только попробуй, увидишь, что будет!

Джонни поморщился:

– Я могу и уехать, если ты финансируешь мое проживание в Париже. Так как?

– Я и не ожидал избавиться от тебя не потратившись, – заверил его О’Брайен. – Я дам тебе десять тысяч, а ты пишешь письмо Гилде и обещаешь оставаться в Париже до тех пор, пока я не разрешу тебе вернуться.

– Десять кусков? – недовольно переспросил Джонни. – Нет. Мало. Пятьдесят – и по рукам.

– Двадцать пять, и ни доллара больше.

– Тридцать, – сказал Джонни, пристально смотря на О’Брайена.

Тот сделал вид, что колеблется, потом пожал плечами:

– Ладно, тридцать. Пятнадцать мой агент передаст тебе в Нью-Йорке, а остальное получишь в Париже.

– Ты не проведешь меня, Шон! Если я не получу денег, я вернусь!

– К тому времени полиция объявит твой розыск. Позволь напомнить, вчера ночью ты убил женщину.

– А зачем помнить? Это твоя головная боль. Мне нужна некоторая сумма прямо сейчас. И как насчет моего билета на самолет?

– Об этом позаботится мой агент, – уклончиво ответил О’Брайен. – Он вытащил бумажник, отсчитал триста долларов, бросил их на стол. – Вот, бери.

Джонни не нужно было повторять дважды. Он соскочил с койки, схватил деньги и положил в карман.

– Видно, ты здорово хочешь заполучить мою сестрицу, Шон, – сказал он, ухмыляясь, – и даже готов расстаться с монетой. Лично я не расстался бы с денежками даже ради такой женщины, как Гилда!

О’Брайен не скрывал ярости.

– В ящике стола есть бумага. Садись и пиши, что уезжаешь в Париж и некоторое время поживешь там, – резко приказал он.

– Еще чего! – отмахнулся Джонни. – Ты сам ей все и скажешь. Не буду ничего ей писать!

– Пиши, или наша сделка не состоится! – сказал О’Брайен с яростью в голосе.

– А чего ты так разволновался? – спросил Джонни, вдруг заподозрив неладное. – Боишься, Гилда подумает, что ты стукнул меня по башке и выбросил в реку?

– Не будь дураком! – В душе О’Брайен испугался, что Джонни оказался так близок к истине. – Она любит тебя и волнуется, ты сам знаешь, что записка ее успокоит.

– Ну ладно. Я позвоню ей из аэропорта.

– Я не хочу, чтобы ты засветился в аэропорту, тебя ищет полиция. Либо ты напишешь ей записку, либо наша сделка не состоится!

Джонни пожал плечами:

– Ладно, ладно. Стоило бы написать, как ты со мной обошелся! Представляю, как она обрадуется.

– Хватит болтать! – рявкнул О’Брайен с перекошенным от сдерживаемой ярости лицом.

Джонни сел. Он писал, бормотал что-то себе под нос, потом бросил листок О’Брайену:

– А теперь давай уберемся с этой вонючей яхты.

О’Брайен взял записку, прочитал и положил ее в конверт:

– Надпиши.

Джонни надписал конверт, а О’Брайен взял записку, заклеил конверт и убрал его в свой бумажник.

Он был в приподнятом настроении. Теперь можно разделаться с Джонни, не вызвав у Гилды никаких подозрений.

– Ты со мной не поедешь, – сказал О’Брайен. – Не хочу рисковать, меня могут увидеть с тобой. Я прихвачу с собой Солли, а потом он вернется за тобой.

– А что, если мне отправиться отсюда первому? – спросил Джонни. – Я ведь на этой чертовой посудине сижу гораздо дольше тебя.

– Заткнись! – Лицо О’Брайена вдруг приобрело угрожающее выражение. – Вонючий подонок! Ты мне до смерти надоел!

Выражение его глаза испугало Джонни.

– Спокойно, Шон, – сказал он, смутившись. – Я только пошутил.

– Да ну? А я не люблю шутников, и ты очень скоро поймешь, как сильно я их не люблю!

О’Брайен вышел, запер каюту и поднялся на палубу. Его трясло от злости. Теперь у него есть письмо, и чем скорее Такс разделается с Джонни, тем ему спокойнее. Через некоторое время он скажет Гилде, что Джонни был убит в драке в Париже. Ей и в голову не придет, что это он приказал убить Джонни.

Солли стоял на палубе. Увидев О’Брайена, он тут же спустился в моторку.

К О’Брайену подошел Такс.

– Действуй, – шепнул О’Брайен. – Ты уверен, что справишься с этим, Такс? Не нужно никакого риска.

– Порядок, – заверил его Такс. – Я прикачу бочку на верхнюю палубу. Тут довольно глубоко. Все будет нормально.

– Когда Солли вернется за тобой, позвонишь мне. А ему скажешь, что отправил Джонни на надувной лодке. Я продержу его около часа. Часа тебе достаточно?

– Конечно, – безразлично сказал Такс. – Я все устрою, как только вы скроетесь из виду. Дело-то плевое. Бочка большая. Он туда легко поместится. И цемента у меня достаточно. Часа хватит.

– Не вздумай стрелять, Такс. Кто-нибудь может услышать выстрел с берега.

– Я воспользуюсь ножом.

– Отлично. – О’Брайен прошел по палубе и спустился в моторку.

Солли отвязал катер, завел двигатель, и моторка рванулась в темноту.

Глава 7

Голоса О’Брайена и Такса явно доносились до Кена, он слышал их разговор, но ему потребовалось некоторое время, прежде чем до него дошел смысл сказанного. Он понял, что они собираются сделать с Джонни. Они собираются убить Джонни!

Кен похолодел.

Если Джонни будет убит, разве ему удастся доказать, что он не убивал Фей? Любой ценой ему нужно вывезти Джонни с яхты и передать в руки Адамса. В этом его спасение.

Но при мысли о том, что он безоружен и ему придется драться с Таксом, у Кена пересохло во рту, а сердце бешено заколотилось. Он не был силен, и это безумие схватиться с Таксом врукопашную. Но выбора не было. Или электрический стул, или пытаться спасти Джонни от смерти.

Привязывая шлюпку к железной скобе у иллюминатора каюты, Кен размышлял: может, попытаться привлечь внимание Джонни и предупредить его о том, что замышляет Такс? Но Такс на палубе и может услышать, когда он заговорит с Джонни.

Первым его порывом было забраться на борт яхты, тихо подкрасться к Таксу и ударить чем-нибудь тяжелым по голове, остальное будет просто.

Кен протянул руку, схватился за нижнюю поперечину перил, потом осторожно подтянулся, оказавшись на одном уровне с палубой, осмотрелся. В мутных сумерках Кен разглядел на противоположной стороне расплывчатый силуэт Такса на фоне неба. Он стоял спиной к Кену и пытался отбить дно у огромной бочки. С сильно бьющимся сердцем Кен закинул одну ногу, зацепился за перекладину перил, подтянулся, ухватился за верхнюю перекладину и рывком перебрался на палубу. Встав на колени, замер, не сводя глаз с широкой спины Такса.

Тот производил сильный шум, молотя по дну бочки, и не слышал, как Кен забрался на палубу. Кен наблюдал. Те тридцать футов, что разделяли их друг от друга, были слишком большим расстоянием, чтобы рискнуть бесшумно подобраться к Таксу. Кроме того, ничего тяжелого около Кена не оказалось, а нападать на Такса с голыми руками бессмысленно.

Он пришел к мысли, что единственный шанс справиться с Таксом, это объединить силы с Джонни. Они вдвоем сумеют одолеть этого мерзавца. И Кен стал потихоньку подбираться к лестнице, ведущей в кают-компанию.

Такс наконец выбил дно бочки, выпрямился и неожиданно повернулся.

Кен распростерся на палубе и замер, а сердце у него перевернулось, когда он увидел, что Такс идет в его сторону, но он скрылся за капитанским мостиком, и не успел Кен сдвинуться с места, вернулся с мешком цемента. Такс опорожнил мешок в бочку и пошел за другим.

Кен рывком вскочил, бросился по палубе, добежал до лестницы и скатился вниз как раз в тот момент, когда Такс возвращался назад. Кен оказался в узком, слабо освещенном коридоре. В одной из дверей торчал ключ. Кен слушал шаги Такса над головой и понимал, что у него не слишком много времени. Он повернул ключ, толкнул дверь и вошел в тесную каюту.

Джонни валялся на койке. Он недоуменно уставился на Кена, потом сел.

– Кто ты такой?

Кен закрыл дверь и оперся о нее. Он был в таком нервном напряжении, что едва мог контролировать свое дыхание.

– Я случайно оказался поблизости с яхтой и услышал, что вас хотят убить, – выпалил он прерывающимся голосом. – Они собираются запихнуть вас в бочку с цементом и сбросить в реку.

Джонни окаменел.

– Что это? Шуточки О’Брайена? – не веря, бросил он. – Меня не испугаешь! Выметайся отсюда!

– Мы не можем терять ни минуты! Сейчас Такс готовит бочку, – торопливо говорил Кен. – Мы вдвоем его одолеем, но нужно напасть на него внезапно.

До Джонни неожиданно дошло, что этот высокий, растрепанный, перепуганный парень, стоящий перед ним, не шутит. Он припомнил мстительное выражение на лице О’Брайена, когда тот уходил, вспомнил, как настойчиво заставлял написать записку Гилде. Парень говорит правду. О’Брайен задумал избавиться от него навсегда.

Джонни соскользнул с койки, чувствуя холодную испарину на лице.

– У Такса есть оружие! И у нас никаких шансов!

– Нужно его обмануть, – запальчиво сказал Кен. – Пошли! В каюте мы ничего с ним не сделаем.

– Дай мне ключ, – потеряв голову от страха, сказал Джонни. – Я запрусь. А ты вызывай полицию!

– Глупо! Он легко выломает дверь! Нам нужно драться.

От вида побледневшего, перекошенного от страха лица Джонни у Кена упало сердце. Джонни не мог справиться с собой.

– Я наверх не пойду! – истерично выкрикнул он.

Такс в любой момент спустится вниз. Кен оглядывался в поисках какого-нибудь предмета, который можно было бы использовать для защиты. Ничего лишнего в каюте не было. Разве что хлипкий стул? Кен вышел в коридор и зашел в каюту напротив. Единственное, что еще как-то могло сгодиться, – полупустая бутылка виски, стоящая на столе. Кен заткнул пробку и схватил бутылку, он услышал шаги Такса, спускающегося вниз по лестнице. Кен уже не мог незамеченным войти в каюту Джонни, поэтому он затаился у двери и стал ждать.

Такс беспечно шел по коридору, напевая что-то себе под нос. Кен видел его сквозь щель полуприкрытой двери. Пальцы Кена сжались вокруг горлышка бутылки.

Джонни тоже услышал шаги Такса и поспешно закрыл свою дверь.

Такс остановился перед каютой Джонни, повернул ключ и, обнаружив, что замок уже отперт, замолк. Кен наблюдал за ним сквозь щелку между дверными петлями и коробкой. Такс вытащил револьвер из внутреннего кармана пиджака. Кен затаил дыхание. Такс осторожно повернул ручку и пинком распахнул дверь. Кен видел из-за плеча Такса, что Джонни отступил к дальней перегородке каюты. Его лицо было восковым.

– Привет, Джонни, – зловеще проговорил Такс. – Кто отпер дверь?

– Откуда мне знать? – тихо отвечал Джонни, уставившись на револьвер. – Может, О’Брайен не запер ее. А в чем дело, я ведь все равно уезжаю! Мы обо всем договорились.

– Верно, – успокоился Такс и сунул револьвер во внутренний карман пиджака. – Ты отправляешься в чертовски длинное путешествие.

Кен вышел из каюты и стал подкрадываться к Таксу сзади.

– Босса тошнит от тебя, Джонни, и я его прекрасно понимаю, – говорил Такс. – Я приготовил для тебя бочку и пальто из быстро застывающего цемента. Ты будешь доволен.

– Ты этого не сделаешь! – выдохнул Джонни с выпученными глазами. – О’Брайен убьет тебя! Не подходи!

Кен бросился вперед, держа в руках бутылку. Но у Такса оказалась хорошая реакция. Он услышал легкий шорох сзади, свист бутылки и резко отклонился в сторону.

Бутылка попала в правое плечо и разбилась, осыпав Такса осколками и облив виски. Он пошатнулся. Такс, почувствовав, что его рука онемела, грязно выругался. Испуганный Кен размахнулся, нацелив удар на голову Такса, но тот увернулся и нанес удар левой рукой в солнечное сплетение. Кен зашатался. Джонни сделал рывок к двери, но Такс пнул Джонни ногой повыше колена, и тот упал. Но Такс не уследил за Кеном, и Кен, подскочив к Таксу, схватил его за руки. Удержать Такса – это все равно что пытаться удержать гориллу. Такс одним движением массивных плеч стряхнул Кена и, отпрыгнув, прижался спиной к переборке каюты.

Джонни с трудом поднимался на ноги, а Кен, стоя у двери, ждал, что предпримет Такс.

– Так-так, у тебя появился дружок! – сказал Такс, и в его маленьких глазках загорелся кровожадный огонек. – Ну что ж, бочка большая, для двоих места хватит. – Он завел руку за спину и молниеносным движением вытащил нож с коротким острым лезвием. – Кто первый?

Увидев нож, Кен и Джонни попятились, а Такс ухмыльнулся. Он сделал шаг в их сторону, другой… Кен схватил стул и замахнулся на Такса. Ножка стула едва не задела Такса по лицу, но он успел пригнуться. Перехватив стул за ножку левой рукой, а правой – нож, Такс попытался подтащить Кена к себе. Такс был необычайно силен, и Кен выпустил стул. Бандит отбросил стул в сторону и ринулся вперед. Кен ударил вслепую, и его кулак врезался в лицо Такса в тот самый момент, когда нож молнией метнулся к нему. Кен не знал, как уклониться от удара. Он почувствовал, как лезвие проткнуло полу его пиджака, и попытался увернуться, упал на Такса и схватил его руку с ножом обеими руками.

– Держи его! – отчаянно закричал он Джонни, который и не пытался прийти на помощь Кену, а полз к двери.

Когда Джонни протискивался мимо, Такс схватил его за горло левой рукой и отшвырнул к стене. Кену ничего не оставалось, как сражаться с правой рукой Такса. Он повис на ней всем телом и пытался оторвать пальцы от рукоятки ножа. Такс пнул Кену в коленку, и тот растянулся на полу. Кен пытался не выпустить руку Такса, но при падении Таксу удалось вырваться.

Такс развернулся к Джонни, и снова нож блеснул в его руке. Однако, падая, Кен схватился за лодыжку Такса и рванул изо всех сил. Такс упал на него. Джонни шагнул к Таксу и пнул по голове ногой. Носом ботинка он попал ему прямо в висок, и Такс обмяк, выронив нож из руки. Кен схватил нож и отбросил его в дальний угол каюты, а потом, отпихнув Такса, попытался встать на ноги. В это время Такс пришел в себя. Из ссадины на виске кровь стекала по его лицу, перекошенному гримасой злобы. Такс ударил его в лицо так, что Кен рухнул на спину. Но Джонни успел схватить стул и обрушил его на голову и плечи Такса. Джонни наконец пришел в себя. На его худом восковом лице было то же выражение смертельной ненависти, что и у Такса. Он ударил Такса еще раз, и тот опустился на колени, а Кен в это время откатился в сторону и смог подняться на ноги. Упав на пол, Такс попытался закрыть голову руками, но Джонни молотил его стулом. Спинка стула треснула, и Такс распластался, уткнувшись лицом в пол. Джонни схватил Такса за волосы, приподнял голову и стал бить ею об пол. Такс, издав приглушенный стон, вырубился.

Джонни с Кеном стояли над ним, тяжело дыша.

– Давай выбираться отсюда! – выдохнул Кен. – Пошли!

Джонни зло пнул Такса носком в шею, потом, наклонившись, перевернул его на спину и вытащил из внутреннего кармана пиджака револьвер.

– Скорее! – позвал его Кен.

Джонни последовал за ним по коридору, и они поднялись на верхнюю палубу.

Светящиеся часы на приборной доске автомобиля показывали двадцать пять минут двенадцатого, когда Адамс подъехал к дому номер 25 по Лессингтон-авеню. Во время короткой поездки из госпиталя он не проронил ни слова, согнувшись над баранкой, а Уотсон, сидевший рядом с ним, и не пытался заговорить с ним. Адамс вылез из машины, Уотсон последовал за ним. Они вошли в дом и также молча поднялись по лестнице до квартиры Свитинга.

Остановившись у двери, Адамс коротко бросил:

– Этот тип сделает заявление. Запишите его.

– Есть, сэр, – ответил Уотсон, не понимая даже, о ком идет речь.

Адамс нажал на звонок и стал ждать.

После продолжительной заминки дверь осторожно приоткрылась. Свитинг, держащий влажную губку у левого глаза, перевел свой правый глаз с Адамса на Уотсона. Под пристальным взглядом Адамса он, казалось, весь съежился и поспешно отступил назад.

Адамс и Уотсон вошли в квартиру.

– Значит, ты здесь затаился, – сказал Адамс, оглядывая комнату. – Как продвигается твой бизнес, Рафаэль?

– Послушайте, лейтенант, – стараясь говорить убедительно, начал Свитинг, – я веду примерный образ жизни. Разве можно предпринимать что-нибудь незаконное, если все время находишься под надзором полиции?

– Очень хорошо, – заметил миролюбиво Адамс.

Он прошел в комнату и сел на стул.

– Это, должно быть, нелегко. А как дела с шантажом?

– Не понимаю, о чем это вы, – возмутился Свитинг. – Я уже давно этим не занимаюсь.

– Да ну? А что такое с твоим глазом? Кто-то заплатил старый должок?

– Это несчастный случай, – угрюмо буркнул Свитинг. – Оставьте меня в покое, лейтенант. Я стараюсь честно зарабатывать себе на жизнь.

– Туго тебе, наверное, приходится, – сочувственно заметил Адамс, вытаскивая пачку сигарет и прикуривая. – Могу облегчить тебе жизнь, посадив в тюрьму лет на десять.

Свитинг окаменел.

– У вас на меня ничего нет!

– Но мне нетрудно это устроить, Рафаэль. Не забывай об этом. Я могу отправить тебя за решетку на десять лет, если захочу, но оставлю тебя в покое, если ты дашь мне кое-какую информацию.

Свитинг сел. Чертовски неудачный сегодня день. Глаз болел, и он чувствовал себя старым и усталым. Свитинг бросил взгляд на свернувшегося в клубочек тяжело дышавшего Лео и вздохнул.

– Что вы хотите знать, лейтенант?

– Расскажи мне о том, что произошло вчера ночью. Ты сказал Доновану, что ничего не видел и не слышал. Ты солгал. Мне ты скажешь правду.

– Я всегда говорю только правду, лейтенант, – сказал Свитинг, – я не знаю, кто был тот, другой.

Адамс посмотрел на Уотсона:

– Записывайте, – коротко приказал он. – Рассказывай все подробно. Начни с того момента, как ты встретил Холланда на лестнице.

Свитинг передернулся.

– Вы арестовали его, лейтенант? – смущенно спросил он. – Не верьте ни одному его слову! Могу поспорить, он говорит, что я пытался его шантажировать.

– Он сказал, что заехал тебе в глаз, – сказал Адамс без всякого сочувствия. – Начинай!

Свитинг заговорил.

Полчаса спустя Адамс закурил четвертую сигарету, потянулся, зевнул и кивнул:

– Похоже, тут есть над чем поработать. Ты уверен, что не видел того типа, который вышел из квартиры Карсон до Холланда?

– Я его не видел, – жалобно повторил Свитинг. – Он расстался с такими ценными сведениями совершенно бесплатно, и ему было жаль самого себя.

– Ладно, поверю. Вы все записали? – спросил Адамс у Уотсона.

– Да, сэр.

– Подпиши это, Рафаэль, – велел Адамс, – и вы, Уотсон, тоже.

Когда они подписали показания, Адамс взял блокнот себе.

– Вы свободны, можете ехать домой, – сказал он Уотсону. – Но никому ничего не говорите.

Когда Уотсон ушел, Адамс закурил пятую сигарету, устроился поудобнее на стуле и задумчиво посмотрел на Свитинга:

– Мы сейчас с тобой немножко побеседуем, Рафаэль. Без свидетелей. Я хочу раскрыть это преступление. Для меня это очень важно. Ты ведь многое видишь и слышишь. Что ты думаешь по поводу убийства?

– Я ничего об этом не знаю, – сказал Свитинг, прикладывая губку к глазу.

– Но у тебя есть свое мнение? – спросил Адамс, вытягивая коротенькие ножки. – Я считаю, что девицу прикончил Джонни Дорман, а как ты считаешь?

Свитинг изумился:

– Джонни? Да он и мухи не убьет!

– Думай головой, а не тем местом, которым сидишь! Конечно же это его рук дело! Он жестокий, как все ненормальные. Ты ведь его довольно хорошо знаешь, не так ли?

– Время от времени мы играли с ним в бильярд, – сказал Свитинг. – Да, думаю, я его знаю довольно хорошо, но ничего о нем не слышал с тех пор, как его поместили в психушку. А почему вы так решили?

– Теперь я уже не так в этом уверен. Было много фактов, указывающих на то, что Джонни убийца. Ведь он грозился убить Фей до того, как попасть в клинику, вот я и подумал, что он выполнил свои угрозы.

– Он не стал бы ее убивать, – сказал Свитинг. – У него с ней все кончено. Он мне сам говорил. После того как он ее избил, она для него перестала существовать.

– Ладно. А как по-твоему, мог ее убить Холланд?

Свитинг заколебался. Конечно, ему хотелось бы отомстить и навлечь на Холланда неприятности, но он решил, что Адамс сразу же поймет, что он бросает на Холланда подозрения из-за личной ненависти.

– Думаю, нет. А почему вы изменили свое мнение насчет Джонни, лейтенант?

– Как он мог это сделать? Холланд видел его у «Голубой розы». Джонни не знал точного адреса Карсон. Он не мог попасть в ее квартиру и спрятаться в ее спальне до их возвращения, верно?

Свитинг склонил голову:

– Возможно, тут вы правы.

– Я тоже так считаю. Ладно, если не Джонни и не Холланд, то кто же?

Свитинг часто заморгал:

– Это вы меня спрашиваете?

– Тебя, Рафаэль. Ты всю свою жизнь суешь свой нос в дела других людей. И не вздумай говорить, что не интересовался жизнью Карсон.

Свитинг заколебался.

– Ну, я рад бы помочь, лейтенант, но не знаю чем.

– Думай, Рафаэль, думай!

Свитинг снова замялся:

– Попробуйте копнуть Мориса Ярда. У него на этот счет могут быть какие-нибудь предположения.

– А кто он такой?

– Он был партнером Фей, пока они не поссорились.

– А из-за чего?

– Фей Карсон и Гилда Дорман когда-то вместе снимали одну квартиру. Ярд запал на Гилду. Он бросил номер с Фей, и они с Гилдой уехали в Лос-Анджелес. Через шесть месяцев Гилда вернулась оттуда одна. Пару дней назад Ярд был у Фей. Я случайно увидел его. Они поссорились. Я слышал, как она кричала на него. Я слышал, как, уходя, Ярд грозился перерезать ей горло.

Адамс снял шляпу и провел ладонью по своей густой седой шевелюре:

– Ты уверен, что Гилда уезжала с Ярдом?

Свитинг кивнул:

– Мне об этом сказал Джонни. Ему это не понравилось. Ярд гнусный тип, лейтенант, не из тех, кто достойно обращается с дамами.

Адамс почесал щеку. Ситуация осложняется. В его игре ему было выгодно привлечь Джонни за убийство, но, похоже, это не удастся, тогда сойдет и Ярд. В любом случае в деле будет фигурировать Гилда, а это значит, что тень на О’Брайена будет брошена.

– Где мне найти Ярда?

– Обычно он останавливается в отеле «Вашингтон». Возможно, и на этот раз там, лейтенант.

Адамс медленно встал, потер затекшие ноги. Хорошенькая ночка ему предстоит!

– Ладно, Рафаэль. Держи язык за зубами. Сиди и не пытайся удрать из города. Ты можешь понадобиться мне как свидетель. Сотрудничай со мной и никогда не попадешь в неприятности!

– Да, лейтенант, – послушно сказал Свитинг и в первый раз за все то время, пока Адамс находился в его квартире, вздохнул свободно.

Когда Адамс подошел к двери, Свитинг осмелился спросить:

– Извините, лейтенант, но у вас, случайно, нет при себе немного лишних денег? Мне завтра нужно будет заплатить за квартиру, а у меня нет ни цента в кармане.

Адамс открыл дверь и, нахмурившись, медленно стал спускаться по лестнице, будто бы и не услышал последних слов Адамса.

Свитинг свесился через перила, наблюдая за Адамсом и преодолевая искушение плюнуть сверху ему на шляпу. Он вернулся в свою квартиру и изо всех сил хлопнул дверью.

Ему нужны деньги. Он долго стоял, размышляя, потом просиял. Конечно же! Гилда Дорман! Как он не додумался раньше! Гилду должно заинтересовать, что ее бывший любовник Морис Ярд в городе. Может, она до сих пор питает к нему сентиментальные чувства. Ей, возможно, тоже будет небезынтересно узнать, что лейтенант Адамс считает, что Фей Карсон убил ее братец. Вот где можно достать деньги! Свитинг бросил взгляд на часы на каминной полке. Было без четверти двенадцать. Певички из ночных клубов обычно ложатся поздно. Он может застать ее, если поторопится.

Свитинг направился к стопке справочников, выбрал нужный, пролистал несколько страниц и нашел, что искал.

– Мэддокс-Корт, дом номер 45, – пробормотал он. – Это всего в пяти минутах отсюда.

Свитинг схватил свою шляпу, спустил поля на один бок, чтобы прикрыть подбитый глаз, подхватил Лео под мышку, выключил свет и поспешно вышел из дома.

Отель «Вашингтон» имел сомнительную репутацию. Это был отель, расположенный между павильоном с игорными автоматами и пивной, здесь без лишних вопросов могли сдать комнату на несколько часов. На цокольном этаже располагалось скрытое за потайной дверью просторное помещение, где можно было покурить опиум.

На верхнем этаже располагалось несколько хорошо обставленных номеров, занятых постоянными жильцами отеля: в основном мужчинами и в основном недавно вышедшими из тюрьмы, которым нужно было затаиться на время в ожидании какого-нибудь дела.

Владельцем отеля был Шон О’Брайен, а капитан полиции Мотли проявлял заботу о том, чтобы его люди не беспокоили обслуживающий персонал и клиентов.

Управляющий отелем Сэт Катлер, низенький, крепкий, словно высеченный из камня мужчина, был удивлен, увидев в тускло освещенном вестибюле лейтенанта Адамса. Он ждал, опираясь локтями о свой столик, и не спускал с него глаз.

– Добрый вечер, лейтенант, – сдержанно сказал он, когда Адамс остановился перед его конторкой. – Давненько не виделись.

– Да, – согласился Адамс. – Позвольте-ка мне взглянуть на вашу регистрационную книгу.

Катлер удивленно приподнял брови, сунул мизинец в правое ухо, повозился там, а потом вытащил его и принялся внимательно исследовать свой ноготь.

– Ну, побыстрее! – повысил голос Адамс.

Катлер сказал:

– Извините, лейтенант, а вы ничего не перепутали? Это отель «Вашингтон». У нас отличные отношения с полицией.

– Книгу! – потребовал Адамс.

Катлер пожал плечами и вынул довольно потрепанную книгу в кожаном переплете, сдул с нее пыль и подал Адамсу.

Последняя запись датировалась 19 июня 1941 года.

– Удивительно, как вы до сих пор еще держитесь на плаву, – сказал презрительно Адамс и бросил книгу Катлеру. – Я ищу Мориса Ярда.

Катлер покачал головой:

– Никогда о таком не слышал, лейтенант. Мне очень жаль.

– Печально. Видимо, придется проверять номер за номером, пока его не найду.

– На вашем месте я бы этого не стал делать, лейтенант.

Адамс бросил на Катлера пристальный взгляд:

– Именно этим я и собираюсь заняться, если только вы не скажете номер его комнаты.

– Капитану Мотли это не понравится, – с угрозой заявил Катлер.

– Занимайтесь свои делом, а я займусь своим, – сказал Адамс. – Капитан приказал мне найти Ярда. Нам нужно получить от него важную информацию.

Катлер заколебался:

– Не хочу, чтобы вы тревожили моих постоянных клиентов, лейтенант. Я предпочел бы получить указание непосредственно от капитана.

– Ладно, – жестко сказал Адамс. – Я начну проверять жильцов с нижнего этажа и буду продвигаться наверх. Не пытайтесь мне помешать! И вините только себя, если я потревожу ваших постоянных клиентов.

– Он на самом верху. Номер десять, – бросил Катлер. Его лицо из бледного стало красным, как помидор.

– Большое спасибо.

Адамс прошел к старинному лифту, вошел в кабину, закрыл за собой дверцу, и, когда лифт остановился на самом верхнем этаже, он вздохнул с облегчением. У него было чувство, что канат вот-вот лопнет или пол кабины провалится.

Прямо перед ним был длинный коридор с дверями по обе стороны. Адамс подошел к комнате номер 10, прислушался и, не услышав никаких признаков жизни, постучал в дверь. Ответа не последовало, и он снова постучал.

Дверь напротив резко отворилась.

Рыжеволосая девица в шелковом халате в красный цветочек на синем фоне, с распущенными до плеч волосами, опершись о дверной косяк, стояла выставив длинную белую ногу и округлое бедро.

– Его нет, – сказала она. – Если хотите подождать, в моем номере есть лишний стул.

– Вы разговариваете с офицером полиции, – спокойно сказал Адамс.

Девица сморщила носик, потом пожала плечами:

– А что я такого сказала? Мое предложение остается в силе.

Адамс подошел к ней:

– А когда ушел Ярд?

– Вчера вечером. У него неприятности?

– Нет, во всяком случае, мне об этом пока неизвестно. А в котором часу?

– Около восьми. Вы войдете, или я напрасно теряю время?

– Я же сказал, я – офицер полиции, – повторил Адамс. – Вы даете мне повод для задержания.

Девица хихикнула:

– Вот чудак! Разве вы не знаете, что это место под «крышей»? – Она сделала ему гримасу и закрыла дверь.

Адамс задумчиво почесал подбородок, затем вернулся к десятому номеру и повернул дверную ручку. К его удивлению, дверь распахнулась. Он просунул руку и, нащупав выключатель, включил свет.

В комнате царил беспорядок. Адамс быстро вошел в номер и закрыл за собой дверь.

Можно было подумать, что по комнате пронесся циклон. Ящики были выдернуты из шкафов, а их содержимое разбросано на полу. Постельные принадлежности разорваны, набивка матраса и перья из подушек валялись по всей комнате. Два стула разбиты в щепки. Картины содраны со стен и тоже валялись на полу. Дверца шкафа открыта. Костюмы, ботинки, рубашки и нижнее белье свалены беспорядочной грудой у шкафа.

«Кто-то побывал здесь и искал нечто очень важное», – подумал Адамс. Он подошел к телефону, снял трубку и, услышав голос Катлера, сказал:

– Вы мне нужны. Поднимитесь.

Ожидая, пока он придет, Адамс внимательно осмотрел номер, но не нашел ничего интересного.

Запыхавшийся Катлер вошел в комнату. Судя по его учащенному дыханию, Адамс решил, что лифтом он не воспользовался, а поднимался по лестнице.

Увидев этот беспорядок, Катлер замер на месте:

– О Господи!

– Почему вы не сказали мне, что Ярда нет в номере?