Текст книги "Не тяни тигра за хвост"

Дарси заколебался.

– Я твоей услуги не забуду, – продолжал Адамс, внимательно наблюдая за ним. – Я сижу в одной команде с Бертом. Конечно, я смогу с ним договориться, если тебе потребуется помощь.

– Ладно, – согласился Дарси. – Попытаюсь. Но обещать ничего не могу. Однако не стройте иллюзий, лейтенант. Может, Джонни и не ходил к Фей в тот вечер.

– Ну конечно. Все, что мне надо, – десять минут разговора. Отыщи его побыстрее, Сэм. Дело ждать не может.

Под моросящим дождем Адамс снова шел по аллее к своей машине. Он устроился за рулем, закурил, сидел, тупо уставившись на приборную доску, и думал.

Значит, сестра Дормана собирается выйти замуж за О’Брайена. Если Дорман убил Фей, О’Брайену придется туго.

Адамс глубоко затянулся и выпустил дым через ноздри. «Есть два варианта, – размышлял он. – Краткосрочная и долговременная политика. Можно выйти в контакт с О’Брайеном, а можно договориться с Бертом, но лучше не спешить. Для этого нужно доказать, что это дело рук Джонни».

Он нажал на стартер, и мотор заработал.

«Это дело может поставить точку в карьере Мотли и уничтожить О’Брайена, – думал он. – Вот шанс, которого я ждал всю жизнь, и, черт возьми, я его не упущу!»

Адамс переключил скорость и быстро поехал в полицейское управление.

Глава 4

Шон О’Брайен вел свой «кадиллак» по дороге вдоль безлюдного берега реки. Проселок был пыльным и ухабистым. С тех пор как закрылась консервная фабрика, здесь никто не ездил. Несколько оставшихся навесов да сломанная пристань – удобное местечко, чтобы оставить машину и пересесть на моторную лодку, которая доставит до яхты Такса. Он заехал под обветшалую развалюху-навес и вылез из машины. До пристани, где ждала моторная лодка, он прошел пешком.

«Уиллоу-Пойнт» – старинная проржавевшая восьмидесятифутовая яхта – стояла на якоре в полумиле от грязного низкого берега. Официально Такс пользовался ею для рыбной ловли, но тайно она служила надежным убежищем для друзей Такса на случай неприятностей с полицией.

О’Брайен забрался в моторку, кивнул мулату, сидящему на корме, и устроился на переднем сиденье. Мулат оттолкнулся от причала, завел мотор и направил лодку через полосу грязи к яхте.

На верхней палубе у перил яхты стоял Такс. Это был загорелый плотный человек исключительной силы. Его выцветшие голубые глаза все время беспокойно бегали, а грубое тупое мясистое лицо заросло щетиной. На нем были черная незастегнутая рубашка, грязные белые брюки и морская фуражка, надвинутая на правый глаз.

Он был единственным из тех, кого О’Брайен взял с собой, когда занимался перевозкой наркотиков. Вооруженный ножом или пистолетом, Такс был очень опасен. О’Брайен считал его услуги неоценимыми и хорошо ему за это платил. Еще ни разу Такс не подвел его, какие бы опасные и трудные дела ему ни поручал О’Брайен.

При виде поднимающегося на борт босса Такс небрежным жестом приложил два пальца к козырьку, приветствуя его.

– Где он? – спросил О’Брайен.

– Внизу. – Такс указал большим пальцем на лестницу.

На пустом ящике сидел огромный обнаженный до пояса негр и сторожил вход. Увидев О’Брайена, он глупо ухмыльнулся, встал и отошел от двери.

– Что произошло?

– Небольшие неприятности, – безразлично ответил Такс. Он всю свою жизнь только и делал, что улаживал неприятности. – Мне пришлось его оглушить, но нас никто не видел. Он и по дороге ерепенился, поэтому Солли пришлось его приструнить.

– Он ранен?

– Оглушен, – уточнил Такс, пожав плечами.

Он был мастером по части утихомирования неумных и прекрасно знал, как надо бить, чтобы человек затих, но не особенно пострадал.

– Хотите поговорить с ним, босс?

– Да.

Такс проводил О’Брайена на нижнюю палубу вдоль длинного коридора до нужной каюты. Вытащил из кармана ключ, отпер дверь и распахнул ее пошире. Вошел первым, а О’Брайен следом за ним.

Джонни Дорман лежал на койке, свесив одну ногу. Когда О’Брайен остановился рядом, он открыл глаза.

О’Брайен разглядывал Джонни с безразличным видом.

Он был очень похож на свою сестру. Нос был точно такой же формы, глаза тоже зеленые, а густые волосы того же оттенка, что и у Гилды. Но у него не было ее сильного характера.

«Смазливый слабак, – подумал О’Брайен. – Мне повезло, что брат у нее такой слюнтяй».

– Привет, Джонни.

Джонни не пошевелился. Он поднял на О’Брайена свои зеленые внимательные глаза.

– Какого черта, Шон? – спросил он. – Гилда очень обрадуется, когда я ей все расскажу.

О’Брайен пододвинул стул и уселся. Он сделал знак Таксу, и тот вышел, закрыв за собой дверь. Затем вытащил золотой портсигар и предложил Джонни закурить.

Поколебавшись, Джонни взял сигарету и закурил.

– Мы будем говорить не о Гилде, – сказал О’Брайен. – Давай поговорим о тебе. Как ты себя чувствуешь, Джонни?

– До того как этот негр вырубил меня, я чувствовал себя прекрасно. И не думай, что тебе это сойдет с рук!

– Мне и не такое с рук сходило, – парировал О’Брайен. – Слыхал, доктора вылечили тебя?

– И что? Меня давно бы выпустили, да только эти доктора хотели поживиться за мой счет, – с издевкой сказал Джонни. – Все из одного теста. Только и думают, как бы нажиться.

– И я думал, что все счета оплачивала твоя сестра, – спокойно сказал О’Брайен. – Как мило с твоей стороны, что ты воспринимаешь ее расходы так близко к сердцу.

Джонни засмеялся.

– А ты меня не упрекай, – сказал он. – У Гилды сейчас есть денежки. У меня нет ни цента. Если бы она попала в клинику, я тоже позаботился бы о ней. Она собирается выйти за тебя замуж, верно? Тогда у нее будут миллионы. Так что с того, что она оплатила мое лечение, ведь ей денег хватит, а?

О’Брайен не сдержался.

– Ты – мерзкий негодяй, Джонни! – бросил он. – Какое счастье, что ты не мой брат!

– Не волнуйся, скоро мы породнимся, – усмехнулся Джонни. – Если, конечно, Гилда захочет выйти за тебя после того, что ты со мной сделал. Ты, должно быть, спятил. Подумать только, отколоть такой номер!

Однако я могу ей ничего и не сказать. Но мое молчание будет стоить тебе десять тысяч. Думаю, такая сумма не разорит тебя?

– Не разорит, – вкрадчиво сказал О’Брайен. – Вот только я удивляюсь, почему ты не спрашиваешь, зачем тебя сюда привезли.

В зеленых глазах Джонни мелькнуло беспокойство.

– Ладно, зачем я здесь?

– Вероятно, по той простой причине, что лечение тебе не помогло. Ты так и остался психом, Джонни.

Лицо Джонни побелело, а глаза заблестели.

– Да ну? Ты меня не запугаешь. Ты прекрасно знаешь, что не получишь Гилду, если будешь так со мной обращаться. Доктора сказали, что я вылечился, и я хорошо себя чувствую!

– Тогда почему ты убил Фей Карсон? – спросил О’Брайен. – Не слишком-то хорошая рекомендация твоему здравому рассудку, как ты считаешь?

Джонни отвел взгляд.

– Не понимаю, о чем ты, – возразил он, не сумев скрыть тревоги.

– Нет, ты прекрасно все понимаешь. Прошлой ночью ты пошел на квартиру к Фей Карсон и убил ее ножом для колки льда.

– Ты спятил! Прошлой ночью я был с тобой. Ты ведь поможешь мне, Шон?

О’Брайен покачал головой:

– Ничего не выйдет. Прошлой ночью я был на приеме. Почему ты убил ее?

– А кто сказал, что это сделал я? – спросил Джонни.

– Не пытайся заморочить мне голову. Не получится, – оборвал его О’Брайен. – Ты угрожал, что убьешь ее, до того, как попал в психушку, и, вернувшись, убил ее. И ты еще воображаешь, что выкрутишься?

Джонни уставился на него.

– Да! – запальчиво сказал он.

– Значит, ты ее убил?

– Ладно, – ответил Джонни. – Я сказал, что ее прикончу, и сдержал свое обещание. Я предупреждал ее. Но она продолжала водить мужиков к себе. Выход был один.

У О’Брайена не было сомнения, что Джонни убил Фей, но он не ожидал, что тот так спокойно признается в этом.

– И как ты думаешь, сколько времени потребуется полиции, чтобы выйти на тебя?

Джонни рассмеялся:

– Что за ребячество? Мой шурин большая политическая фигура! Неужели ради справедливости нельзя позволить себе пустить кровь шлюхе, если она сама напросилась? Я облегчу тебе дело. У нее в квартире был какой-то парень, когда я убивал эту потаскушку. Все можно свалить на этого болвана. Ведь комиссар полиции пляшет под твою дудку, верно? Он поверит тому, что ты ему скажешь.

– Ты слишком уверен, – спокойно заметил О’Брайен. – А что, если я этого не сделаю?

– Еще как сделаешь! – нагло заверил его Джонни. – Ты не позволишь полицейским схватить меня, Шон. Я прекрасно знаю, что ты с ума сходишь по Гилде. И я тебя отлично понимаю: она – красавица! Любой мужик захочет взять ее в жены. Но если разразится скандал и я попаду в тюрьму, ты не сможешь на ней жениться. Я знаю, что ты избегаешь гласности, поскольку ты тайный хозяин города. Меня не проведешь, Шон. Тебе есть что скрывать, и ты больше всего боишься прессы.

О’Брайен с безразличным видом пристально смотрел на Джонни. В нем бушевала холодная ярость, но он держал себя в руках.

– Сомневаюсь, что ты мог ее убить, – медленно проговорил он.

– Не хочешь, не верь, – рассмеялся Джонни. – Это так просто. У нее память была дырявая, она все время забывала ключи, поэтому хранила запасной ключ под ковриком. Я пришел, взял ключ и отпер дверь. Спрятался в спальне. А она пришла с тем типом. – Его худое лицо посуровело. – Я держал нож для колки льда наготове. Она так перепугалась, что даже не вскрикнула. Видел бы ты ее лицо! Она сняла с себя одежду и любовалась своим отражением в зеркале. Я подошел сзади. Она увидела мое отражение в зеркале и обернулась. Никогда не видел такого выражения ужаса на лице! Я ударил ее ножом. Она упала на кровать, а ее глаза неотрывно смотрели на меня. Парень орал ей из гостиной, чтобы она поторопилась. Я вывернул пробки и смылся. Все очень просто, Шон.

– Кто-нибудь видел тебя?

– Конечно нет. За кого ты меня принимаешь? Я уж позаботился о том, чтобы меня никто не видел.

– Гилде известно, что ты в городе. Еще кто-нибудь об этом знает?

Джонни отвел глаза:

– Нет.

– А как ты узнал адрес Фей?

Джонни снова отвел глаза:

– Я знал, что она часто бывает в «Голубой розе», и отправился туда. Я увидел, как она выходила, и поехал за ней.

О’Брайен сделал нетерпеливый жест:

– Не ври! Ты только что сказал, что поджидал в ее спальне. Как же ты мог ехать следом за ней?

Джонни ухмыльнулся:

– Из тебя вышел бы отличный коп, Шон. Ну, я спросил у Луи из клуба «Парадиз» ее адрес.

– Значит, Луи известно, что ты искал Фей? Безмозглый осел! Ты думаешь, он будет молчать?

– Это теперь твое дело, – беззаботно ответил Джонни. – Тебе с Луи справиться – раз плюнуть. Повидайся с ним и утряси это дело.

О’Брайен в задумчивости смотрел на пол.

– Я бы и пальцем ее не тронул, если бы не был уверен в твоей помощи, – продолжал Джонни. Он свесил ноги с койки. – Меня тошнит от этой вонючей каюты. Давай поедем в банк, ты отсчитаешь мне десять кусков, и я смоюсь в Нью-Йорк.

О’Брайен поднял глаза.

– Не обольщайся, Джонни, – сказал он, не скрывая ярости.

О’Брайен встал, подошел к двери, открыл ее и подал знак Таксу, который ждал в коридоре.

– Иди сюда.

Такс молча вошел в каюту, закрыл за собой дверь и прислонился к ней спиной.

Джонни бросил на него испуганный взгляд и весь сжался.

– Послушай-ка, Шон, – сказал он. – С меня уже хватит. Не трогай меня, иначе пожалеешь.

О’Брайен не обратил на его слова никакого внимания.

– Джонни останется здесь, – сказал он Таксу, – до тех пор, пока я не прикажу его выпустить. Ты за него отвечаешь головой. Если он попытается сбежать, можешь проучить его по своему усмотрению, да так, чтобы он не делал больше таких попыток. Присматривай за ним, Такс. Если он не станет тебя слушаться, разрешаю разбить его глупую башку.

– Есть, босс, – сказал Такс, и его зверская рожа слегка повеселела.

– Со мной нельзя так обращаться! – завопил Джонни. – Если ты сейчас же не отпустишь меня, считай себя конченым человеком!

– Кретин! – рявкнул О’Брайен. – Останешься здесь сколько надо! И закрой свою пасть, а то это сделаю я!

Джонни бросился на о’Брайена, размахивая кулаками, но Такс вышел вперед и одним движением руки толкнул его на койку.

– Ты мне за это заплатишь! – вскакивая, завопил Джонни. – Я уж позабочусь о том, чтобы Гилда не вышла за тебя замуж, умник!

О’Брайен взглянул на Такса, кивнул ему и открыл дверь. Такс сделал шаг, слегка толкнул Джонни, чтобы тот развернулся, и ударил кулаком в лицо.

Джонни ударился о перегородку каюты и, соскользнув по ней, упал на четвереньки.

О’Брайен наблюдал эту сцену из дверного проема.

– Утихомирь его. Но сильно не бей.

Когда он вышел в коридор, Такс сделал шаг назад и пнул Джонни ногой под ребра. Тот упал на спину.

О’Брайен закрыл дверь. Он поднялся на верхнюю палубу и подошел к моторке с жесткой улыбкой-гримасой на лице.

Рафаэль Свитинг стоял у светофора, ожидая, когда можно перейти на другую сторону улицы. Пекинеса он держал под мышкой, и пес наблюдал за проезжающими мимо машинами с тем же нетерпением, что и его хозяин.

Моросивший дождь перестал, и от влажной жары Свитинг вспотел. Он смотрел на двигающийся мимо поток машин и думал, как было бы здорово, если бы у него появились деньги, чтобы купить машину.

В данный момент все состояние Свитинга составляло два доллара шестьдесят центов, и, несмотря на свой несгибаемый оптимизм, он не видел никакой возможности увеличить свои доходы на этой неделе.

Утром с небольшими перерывами из-за взволновавшего его визита полиции и увоза тела Фей, за которым он наблюдал из-за занавески, Свитинг подготовил и отправил пятьдесят писем, написанных аккуратным почерком, с просьбой о помощи. По опыту он знал, что должно пройти, по крайней мере, дней десять, пока он получит ответ, и не был уверен, что это действительно увеличит его состояние.

Вот уже несколько лет Свитинг жил за счет благотворительности, полагаясь на легковерность людей. От того, что он – сам себе хозяин, Свитинг получал огромное удовлетворение. Его письма, где живописалось его бедственное положение с просьбой выслать ему несколько долларов, написанные красивым почерком и обращенные к тем, кто фигурирует в колонках светских новостей, и к тем, кто получил наследство или обрел успех, позволяли ему жить со скромным комфортом. Если ответы были отрицательными, Свитинг возобновлял свои прежние занятия шантажом или карманными кражами, однако этот побочный доход привлекал внимание полиции. За последние двадцать лет восемь он провел за решеткой, и перспектива оказаться там снова не слишком его привлекала.

И, стоя на тротуаре, Свитинг размышлял о том, что ему придется украсть деньги, чтобы в конце недели заплатить за квартиру.

Утренние события – убийство Фей, визит сержанта Донована – здорово потрепали ему нервы, и Свитинг думал о том, как добыть деньги с наименьшим риском.

Когда он собирался сойти с тротуара, то увидел высокого мужчину, направляющегося к служебному входу Восточного национального банка.

Свитинг узнал его в ту же секунду. Это был тот самый человек, который прошлой ночью привез Фей Карсон домой на такси. В радостном возбуждении Свитинг поспешно перешел улицу и последовал за ним.

Свитинг прекрасно знал, что сообщать полиции то, что знаешь, небезопасно. Поэтому, когда Донован спросил его, не видел ли он кого-нибудь с Фей, он промолчал.

Конечно, при желании, Свитинг мог порассказывать Доновану массу интересного. Он видел, как Кен выходил от Фей, но за двадцать минут до этого Свитинг слышал, как из ее квартиры по лестнице сбежал кто-то другой.

Он бросился к своей полуоткрытой двери, но опоздал, ему не удалось даже мельком увидеть этого человека. Сначала Свитинг решил, что это уходит Кен, но когда услыхал, как он крадучись спускается по лестнице и увидал его в приоткрытую дверь, понял, что, кроме Кена и Фей, в ее квартире был кто-то еще. А когда он узнал от сержанта, что Фей убита, понял, что тот, кто бежал по лестнице, наверняка был убийцей, и ужасно разозлился, что не успел разглядеть этого человека.

Тем не менее еще не все потеряно. Удача улыбнулась ему. Этот парень, шагающий впереди него, находился в квартире в момент совершения преступления. Он наверняка с ума сходит от страха и боится, что подозрение полиции падет на него. Любой человек, у кого было что скрывать, для Свитинга являлся потенциальным источником доходов, и он быстро семенил своими коротенькими ножками, стараясь не потерять из виду свою жертву.

Действовать надо очень осторожно, но сомнений в том, что он убедит этого парня расстаться с кругленькой суммой в обмен на его молчание, у Свитинга не возникло.

«Если этот молодой человек входит в банк через служебный вход, – размышлял Свитинг, семеня по тротуару с Лео под мышкой, – значит, он там работает. Человек, конечно, не богатый, но доход у него стабильный. Наверное, будет лучше, если запросить тридцать долларов ежемесячно, чем сразу пухленькую сумму. Однако, – возражал сам себе Свитинг, – парень работает в банке, и, несомненно, у него есть кой-какие сбережения. Лучше всего, конечно, запросить приличную сумму, скажем, пару сотен долларов и ежемесячную выплату в тридцать».

Он влез за Кеном в автобус и, спрятавшись за газетой, наслаждался погоней. Лео, казалось, понимал, что происходит. Он свернулся в комочек на коленях у своего хозяина и примолк, только тяжело дышал, выпучив свои настороженные глазки.

После двадцатиминутной поездки в автобусе Кен вышел, пройдя мимо Свитинга, не заметив его. Свитинг последовал за ним, видел, как тот купил газету на углу, остановился, чтобы прочесть последние новости, с трудом удерживая свои пакеты под мышкой.

Свитинг уже прочел утренние газеты и был в курсе событий. Он с интересом наблюдал, как побледнело испуганное лицо Кена.

«Неудивительно, что он так перепуган, – подумал Свитинг, поглаживая шелковистую шерстку Лео кончиками толстых пальцев. – С ним легко будет разговаривать, дело окажется проще, чем я полагал, ведь парень напуган до смерти». Это самое выгодное дельце, которое когда-либо было у него.

Свитинг проследил, как Кен прошел по дорожке в небольшой домик, как он остановился поболтать с толстой старухой, выглянувшей из-за соседнего забора, видел, как Кен вошел в дом. Свитинг перешел дорогу, направляясь к скамейке в тени под деревьями, с которой прекрасно просматривался дом Кена, и сел на нее.

«Не нужно спешить, – твердил он себе, усаживая Лео на скамейку рядом. Он снял шляпу и вытер блестящий от пота лоб. – Сначала надо узнать, кто он такой, женат ли, есть ли у него дети. Жена и дети – нужный рычаг в деле».

Он закинул ногу на ногу и облегченно вздохнул. С часок он понаблюдал за домом. Вечер приятный, и, если ему повезет, он увидит в саду жену этого парня.

Свитинг обладал необыкновенным терпением. Всю свою сознательную жизнь он выжидал, когда удача поплывет к нему в руки, не предпринимая ни малейшей инициативы со своей стороны. Он сидел и задумчиво выжидал, купаясь в лучах заходящего солнца и ласково поглаживая шелковистую шерстку Лео грязными пальцами.

Приблизительно через четверть часа он увидел, как из-за угла выехала машина и остановилась у дома Кена.

Полиция!

Свитинг поспешно развернул газету и спрятался за нее. Когда он увидел сержанта Донована, вылезающего из машины, его мечта о легких деньгах рухнула.

«Какое невезение! – горько подумал он. – Как это им удалось так быстро выйти на этого парня? Хорошо, что я решил подождать, прежде чем приняться за парня». Как бы он выпутался из истории, если бы Донован застал его в доме, ему не поздоровалось бы!

Свитинг наблюдал, как полицейские проследовали к дому, позвонили. Видел, как открылась дверь и парень появился на крыльце. Все трое несколько минут стояли и разговаривали, потом, к великому удивлению Свитинга, полицейские вернулись к своей машине.

«Что это означает? – спрашивал Свитинг себя, выглядывая из-за края газеты. – Почему они его не арестовали?»

Он проследил, пока полицейская машина не скрылась из виду, а потом вскочил и, подхватив Лео, побежал на перекресток убедиться, что полицейская машина покинула квартал. Он видел, как автомобиль затормозил и подъехал к какому-то дому. Полицейские вылезли из машины. Они стали разговаривать с плотным мужчиной, который возился в саду. Через несколько минут Донован прошел в дом, а мужчина и другой полицейский остались в саду.

Все это заинтриговало Свитинга. Спрятавшись за деревом, он наблюдал за происходящим. Через некоторое время из дома вышел Донован и позвал толстяка. Все вошли в дом, и Свитинг ждал. Медленно прошел час, потом дверь открылась, и полицейские прошли по дорожке к своей машине и уехали.

Совершенно сбитый с толку тем фактом, что они никого не арестовали, Свитинг вернулся к скамейке напротив дома Кена, сел и стал размышлять. «Кто этот толстяк? Зачем копы заезжали к нему? Почему они не арестовали этого молодого человека?» Даже с такого расстояния Свитинг видел, как сильно тот был напуган. Неужели он сумел убедить их, что не был в квартире Фей? Вернутся ли они?

Свитинг решил еще подождать. Уже начало смеркаться, когда он увидел, что толстяк, у которого были полицейские, идет по улице. Свитинг с интересом следил за ним. «Боже мой! – подумал Свитинг. – У него вид, словно он в шоке».

Он пронаблюдал, как толстяк остановился у калитки, открыл ее и пошел по дорожке. Потом вышел молодой человек и пригласил его в дом.

Свитинг ждал.

Прошло около получаса, потом дверь отворилась, толстяк с бледным, перекошенным лицом торопливым и неровным шагом вышел и зашагал по дорожке.

Свитинг потерял терпение. Он подхватил Лео и перешел улицу. У калитки он осмотрелся. Свитинг немного волновался, поскольку копы могли появиться в любой момент. Если бы он не так сильно нуждался в деньгах, то отложил бы свой визит до лучших времен. Но ему нужно было платить за квартиру, и он не мог ждать.

Свитинг открыл калитку и тихо прошел по дорожке к дому. Опустив Лео на порог, протянул руку и нажал кнопку звонка грязным пальцем.

Рафаэль Свитинг был не единственным во Флинт-Сити любителем легких денег. Луи из клуба «Парадиз», или, точнее, Луи Манчини, тоже имел талант делать деньги из ничего.

Прочитав в «Геральд» колонку последних новостей, он моментально догадался, что Фей убил Джонни.

Накануне к нему приходил Джонни и спрашивал адрес Фей. Если бы Фей не пренебрегала вниманием Луи, а этого он не прощал ни одной женщине, он не сказал бы Джонни ее адрес, поэтому он решил удовлетворить любопытство этого сумасшедшего с диким взглядом.

Луи таил надежду, что Джонни как следует поколотит Фей, как сделал до того, как попасть в психушку. У него и в мыслях не было, что Джонни убьет Фей, и известие о ее смерти ошеломило его.

Он бросил газету на пыльный письменный стол, отодвинулся на стуле и стал шарить в поисках сигареты. Луи был загорелым парнем лет тридцати семи, с сальными черными волосами и тонкой линией черных усиков. Тщательно выбритые утром щеки отливали синевой.

Он понимал, что стоит намекнуть копам, что Джонни спрашивал адрес Фей, то, несмотря на свое тупоумие, они догадаются, что Джонни – убийца. Следовательно, сведения, которыми он обладал, имеют определенную ценность, и ему выбирать, кто заплатит за них наибольшую сумму.

Луи пришел к выводу, что вероятность того, что Джонни останется в городе, мала, а кроме того, у Джонни никогда не было денег. А у его сестрички они есть.

Луи улыбнулся.

Тут можно хорошенько поживиться, если правильно себя вести. Гилда еще та штучка. Она зарабатывает неплохие деньги, поет в ночных барах. Ее можно убедить не только расстаться со своими зелененькими, но и стать его подружкой. Луи жил за счет женщин. Он пользовался у них бешеным успехом. Но был уверен, что все его женщины далеко не высокого класса. А Гилда – это высший класс.

Он встал, подошел к засиженному мухами зеркалу и принялся рассматривать свой синий подбородок.

«Стоит побриться и сменить сорочку, – подумал он. – Сегодня вечером Гилда поет в казино». Сегодня вечером он туда зайдет и поболтает с ней немножко. Луи не сомневался, что Гилда пригласит его к себе домой. Он знал, Гилда очень любит Джонни, и был уверен, что она никуда от него не денется. Может быть, он даже откажется от денег, если ему удастся договориться с ней полюбовно. И это будет освежающая перемена после глупых шлюх, промышляющих в клубе «Парадиз». В конце концов, деньги он всегда может заработать, а вот заполучить в любовницы такую девушку, как Гилда, можно только один раз в жизни.

Пару часов спустя Луи входил в зал ресторана казино. Он проследовал за метрдотелем по проходу к неудобно расположенному за колонной столику. Управляющий казино не тратил попусту ценных мест на таких типов, как Луи, но того в данный момент это меньше всего беспокоило. Он и не хотел, чтобы его заметили. Оскорбив метрдотеля заказом неразбавленного виски с порцией ветчины, Луи уселся за столик в ожидании выступления Гилды.

Одетая в обтягивающее вечернее платье из золотого лакме, Гилда появилась минут через двадцать. Луи пожирал ее жадным взглядом. «Лакомый кусочек, – думал он. – Господи! Ради этой барышни я готов на все, но это касается только ее и меня».

Ее пение не произвело на него впечатление. Ему больше нравились певички, работающие в его клубе, девицы, орущие во всю мощь своих легких, которые могли переорать даже пьяных за самыми дальними столиками ресторанного зала. А нежный, бархатный, глубокий голос Гилды оставил его равнодушным.

Спев на бис и поклонившись, Гилда исчезла за занавесом, а Луи отодвинул стул и направился за кулисы.

Звездочка на двери в самом конце коридора красноречиво говорила о том, где искать Гилду, и он поскреб в дверь длинными полированными ногтями.

Гилда открыла дверь.

На ней был бледно-зеленый пеньюар, который ей очень шел, и Луи едва сдержался, чтобы не схватить ее в объятия.

Она смерила его с головы до ног холодным и пристальным взглядом зеленых глаз.

– Что надо?

Гилда и прежде смотрела на него точно таким же презрительным взглядом. Еще в начале своей карьеры она одно время пела в его клубе, а он безуспешно пытался ухаживать за ней. Мерзкая ухмылочка застыла на его лице.

«Этой сучке нужно дать хороший урок, – сказал он себе. – С каким удовольствием я стряхну с нее этот презрительный шик, когда заставлю петь под свою дудку!»

– Вчера вечером я видел Джонни, – сказал Луи, оперевшись о дверной косяк. – Поговорим?

Гилда сразу же потеряла весь свой презрительный вид, и он заметил мелькнувший в ее глазах испуг.

– О чем? – агрессивно спросила она.

– О многом, детка, о многом, – уверенно заявил Луи, продвигаясь вперед и вынуждая ее отступить в глубину комнаты.

Луи закрыл дверь и прижался к ней спиной.

– Садись, давай побеседуем по-дружески.

– Ты здесь лишний. Убирайся!

– Тебе это понравится, – нагло заявил Луи, усаживаясь в единственное в комнате кресло. – Большинство дамочек от меня без ума. Да и я к ним неравнодушен.

Гилда бросила на него изучающий взгляд, подошла к дивану и села.

– Так в чем дело?

– Вчера вечером ко мне приходил Джонни. Спрашивал, где найти Фей. Я дал ему ее адрес. Конечно, если бы я знал, что он собирается ее прикончить, то ничего ему не сказал бы. Я решил, что благороднее сначала увидеться с тобой, прежде чем рассказать об этом копам.

Гилда сидела неподвижно, лицо ее побледнело, глаза блестели.

– Он ее не убивал!

– Копы подумают обратное, – сказал Луи и улыбнулся. – Им нужно раскрыть убийство, и как можно быстрее. А Джонни идеально подходит для того, чтобы взвалить всю вину на него.

Гилда долго смотрела на него.

– Сколько? – спросила она, сжав кулаки.

Луи принял удивленный вид.

– Быстро соображаешь, малышка, – восхищенно заметил он. – Некоторые на твоем бы месте…

– Сколько?

– Ну, я подумал, что мы могли бы сегодняшнюю ночь провести у тебя. Да и другие ночи тоже. Мне кажется, мы с тобой неплохая пара и здорово поразвлеклись бы!

– Значит, тебе не нужно денег? – уточнила Гилда, и Луи с удивлением заметил, что она почему-то почувствовала облегчение.

– Я в них не нуждаюсь, – сказал он небрежно. – А вот такой девушки, как ты, у меня нет. Если мое предложение тебе не нравится, раскошеливайся, но давай сначала попробуем кое-что другое, идет?

Она протянула руку за сигаретой, прикурила и бросила спичку в пепельницу.

– Мне нужно подумать, Луи.

– Речь идет о сегодняшней ночи, поэтому давай думай быстрее.

Гилда опустила глаза:

– И ты ничего никому не скажешь о Джонни?

– Не обмолвлюсь и словом. Само собой, как аукнется…

– Дай мне время. Ты же не думаешь, что я…

– Хорошо, хорошо. До закрытия казино, малышка. Но ни минутой дольше. Думай.

Гилда пожала плечами:

– Ну хорошо. Согласна. Я ведь от этого не умру. Это же всего-навсего сделка.

Луи так и просиял. Любой другой на его месте заподозрил бы неладное. Но Луи был уверен в своей неотразимости. Он считал, что ни одна женщина не сможет перед ним устоять, поэтому и воспринял быстрое согласие Гилды как должное.

– Ты не глупа, малышка. – Он встал и подошел к ней. – Это будет началом нашей долгой и красивой любви. – Он обнял ее, притянул к себе и сделал попытку поцеловать.

Гилда оттолкнула его с силой, которая испугала его.

– Ты испортишь мне макияж! Держись от меня подальше!

– Успокойся, малышка. – Он ухмыльнулся. – И не вздумай выкидывать подобных номеров! Особенно сегодня ночью!

Гилда одарила его долгим, пристальным взглядом.

– Встречаемся через час у артистического входа, – бросила она и открыла дверь. – А сейчас мне нужно переодеться.

– Что за номера? Я уже большой мальчик, – сострил Луи. – Я останусь тут и подожду.

– Выметайся! – обрезала его Гилда. – Ты еще не купил меня, Луи. Не хватало, чтобы тебя тут увидели! Я буду переодеваться!

– Ты еще не моя, малышка, – вкрадчиво сказал Луи, – но скоро и очень скоро станешь моей. – Он подошел к двери, оглянулся и сказал с ухмылкой: – Хорош цветок, да остер шипок!

Гилда захлопнула дверь у него перед носом.

Некоторое время она неподвижно стояла, переводя дыхание, затем приоткрыла дверь, чтобы убедиться, что Луи ушел.

Гилда закрыла дверь, повернула ключ и бросилась к телефону.

Шон О’Брайен должен быть в своем клубе! Через пару минут он подошел к телефону.

– Шон, у меня неприятности.

– Успокойся, детка. Я смогу тебя избавить от них.

Гилда облегченно вздохнула. Как здорово иметь могущественного, способного защитить человека! Она была уверена, что Шон бросит все свои дела и займется ее неприятностями. Его уверенность, что он все может, иногда пугала Гилду.

– От меня только что вышел Луи Манчини. Вчера вечером Джонни был в клубе «Парадиз» и спрашивал адрес Фей. Манчини меня шантажирует. Поставил условие: сегодняшнюю ночь я должна провести с ним, иначе он все расскажет полиции.

– Ну, не стоит так беспокоиться, детка, – спокойно сказал О’Брайен. – Это не у тебя неприятности, а у Манчини. Я обо всем позабочусь. Он тебя больше никогда не побеспокоит. Где он? В казино?