Текст книги "Кинжал и пудреница"

Глава 9

Мне предстояло убить три часа до встречи с Германом, но в Голливуде – это не проблема. Первый я провел за обедом, лучшим за последние пять лет. В меню не было такого дорогого блюда, которого я бы пожалел для любимого сыночка миссис Джексон.

Остальные два я начал с того, что отправился к киностудии «Парамаунт» и остановил машину перед входом. Если вам некуда девать время, это довольно симпатичный способ его убить.

Очаровательные милашки снуют взад-вперед и всегда довольны, когда кто-нибудь провожает их восхищенным взглядом.

Я сидел в машине, глазел на старлеток и обдумывал планы на будущее. Скоро я смогу ощутить в кармане приятную тяжесть двадцати пяти кусков. После некоторых колебаний я решил свозить Веду в Майами. Мне всегда хотелось пожить во Флориде, где принято сорить деньгами. Для моего комплекса неполноценности подобное занятие будет весьма полезным. Слишком долго я был бедным, не представляющим особой ценности детективом.

Я с пристрастием разбирал всевозможные варианты и не находил прокола: Бойд обязан вернуть кинжал, если не хочет провести остаток жизни в тюрьме, а Бретт вручит мне за него двадцать пять тысяч зелененьких. Ох, и разгуляюсь я на воле!

Я представил себе, как вместе с Ведой купаюсь в теплом ласковом море и валяюсь на песке. Все это осуществимо при условии, что Бретт сдержит обещание. Я размечтался, как иду в бюро путешествий и покупаю билеты до Майами.

Однако время приближалось к намеченному сроку, и я включил зажигание. Часы на приборной доске показывали четыре, когда я затормозил перед Вилшоп Билдинг.

На этот раз никакой болтовни. Либо выйду с кинжалом, либо…

Я одернул манжеты, поправил шляпу, быстрым шагом пересек коридор и направился к лифту.

Когда я вошел, кресла вдоль стен пустовали. Блондинка секретарша сидела за столом. От звука резко открытой двери она подскочила и вцепилась в край стола, который держал ее в плену.

– Тот же посетитель к тому же лицу, – сказал я. Вид у нее был ошарашенный. Я не знал отчего, то ли от напряженной работы, то ли от неожиданности моего появления.

– Входите, мистер.

Она указала на дверь кабинета, затем схватила пальто, лежавшее на стуле, и быстро упорхнула из клетки.

Я обернулся и с минуту размышлял о поспешном бегстве, ничего не понимая. Секретарша не стала ожидать лифта и ринулась вниз так поспешно, словно ей сказали, что внизу бесплатно раздают нейлоновые чулки.

Я оглядел закрытую дверь кабинета Германа и пустые кресла вдоль стены. Все это перестало мне нравиться.

Моя рука скользнула под мышку проверить, на месте ли кобура с револьвером, и тут за спиной гортанный голос приказал:

– Не двигаться!

Я медленно посмотрел через плечо.

Худой дылда, на котором, как на вешалке, болтался костюм в серую клетку, поднимался из заднего ряда кресел.

Так вот чем объяснялось волнение и поспешное бегство маленькой блондинки. Он притаился там, ожидая моего появления. Физиономия под полями фетровой шляпы была выбрита не слишком тщательно и напоминала крысиную морду. Смотреть на нее было неприятно.

– Вы это мне? – сказал я, стараясь не делать лишних движений.

– Заходи, – рукой он указал на кабинет Германа, – и будь добр, веди себя как полагается.

Мысль, что, вероятно, следует перенести поездку в Майами, своевременно посетила меня, и я порадовался, что не купил билеты заранее. Без особого удовольствия я переступил порог кабинета, Паркер сидел в кресле Германа. Возле окна торчал еще один тип, вертя в руке здоровенную пушку. Он был маленький, толстый и походил на головореза из третьесортного триллера. Герман отсутствовал.

– Привет, дружок, – сказал я Паркеру тепло, но не слишком. – Как голова, не болит?

– В прошлый раз ты оказался слишком хитрым и проницательным, Джексон, – сказал он тоном, отдающим уксусом. – Я не хочу тратить время на бесплодные разговоры. Никакого кинжала не получишь. Это, во-первых, во-вторых, тебе придется ответить на некоторые вопросы. Лучше дать ответ сразу, если не хочешь, чтобы его вырвали силой. В любом случае ты закончишь свободным полетом из окна этого кабинета.

Идея парить с восьмого этажа совсем не показалась мне забавной, но, поразмыслив, я решил не заострять на этом внимание.

– Ты ничего от меня не добьешься, – сказал я как можно спокойнее. – Я предупредил Германа, что оставил письмо в надежном месте и оно попадет в руки Редферна, если я не вернусь в указанное время. Тогда всей вашей компашке несдобровать.

Он пренебрежительно усмехнулся.

– Я так не думаю. Покончив с тобой, мы займемся письмом, если оно вообще существует.

– Я человек предусмотрительный, – ответил я, а сам лихорадочно подсчитывал в уме шансы, успею ли выхватить пушку, прежде чем дылда наделает в моем организме дырок.

– Письмо есть, будьте уверены, – сказал я со всей убедительностью, на которую был способен.

Паркер был спокоен, но мне не нравилось отсутствующее выражение на лице.

– Итак, вопрос первый: где Веда?

– В надежном месте.

Худой верзила, должно быть, был ясновидящим, так как сунул руку мне под мышку и вытащил револьвер.

– Тебе он больше не понадобится, гад, – шепнул он мне на ухо.

– Я заставлю тебя говорить, – прошипел Бойд, – тебя, наверное, никогда не били каучуковой трубкой по голове? Это неприятно, зато не оставляет следов. Мы исполним траурный марш Шопена на твоем черепе вместо барабана.

Толстяк отклеился от подоконника и вынул из кармана каучуковую трубку. Он стал подбрасывать ее на ладони, свирепея на глазах.

Размышляя, я пришел к выводу, что место для выяснения отношений было выбрано ребятками неудачно. В здании было полно респектабельных людей, которые непременно пожелали бы узнать, откуда шум, коли таковой возникнет. И вообще, эти жалкие террористы нагоняли на меня тоску.

Я надеялся, что верзила понимает, что шуметь нельзя, поэтому, резко повернувшись, я двинул ему в подбородок.

От неожиданного удара он не удержался на своих ходулях и рухнул на пол, неловко приземлившие? на правую руку, зато толстяк не растерялся и бросился на меня разъяренным тигром.

Бойд вскочил с кресла и подставил этому бойцу подножку. В это время дверь открылась и, держа пистолет в руке, вошел Лу Фарелл с видом человека, собравшегося подышать перед сном свежим воздухом.

– Салют! – поздоровался он. – Эти мальчики вас обижают, Джексон?

Я воспользовался замешательством в стане противника и влепил толстяку сочную оплеуху. Он отлетел и тяжело грохнулся о спинку стула. Трубка выпала у него из рук. Верзила посмотрел на свою, очевидно, вывихнутую руку и завопил так, что задрожали стены.

Лу направил пушку на Бойда, не выпуская из виду и толстяка. Пистолет в его руке смотрелся достаточно убедительно.

– Не волнуйтесь, парни, – сказал он беззаботно, – посмотрите, что стало с вашим маленьким приятелем, то же будет и с вами.

Он быстро шагнул вперед и ударил Доминика прямым в левый глаз. Пока Бойд падал навзничь, я успел схватить настольную лампу и далеко не плавно опустил ему на голову. Этого показалось мне недостаточно, и для верности я запустил в него ониксовой пепельницей. Вслед за этим последовала пачка фотографий с изображениями голых девочек, а я порыскал глазом в поисках предметов потяжелее.

Я так озверел потому, что вспомнил, как этот разбитоголовый грозился выбросить меня с восьмого этажа без парашюта.

– Не сердись, – сказал Лу грубому толстяку, который уже очухался и теперь подпирал стенку.

Я ухватил Бойда за шиворот и поставил на ноги. Он плюнул мне в лицо и попытался было размахнуться ручонками, норовя попортить мне внешность. Я уклонился от его размахиваний и влепил для симметрии и в правый глаз. Потом встряхнул несколько раз и швырнул в кресло.

Его воинственность испарилась, но, чтобы не возникало рецидива, я нанес Доминику мощнейший хук в челюсть.

Это добило его окончательно – мой недруг застыл в кресле неподвижно.

Я поправил манжеты, стряхнул пыль с рукава и, честное слово, почувствовал себя лучше.

– Салют, – сказал я союзнику, – откуда ты взялся, Лу?

– Ник велел мне всюду следовать за вами, – сказал Лу, безмятежно улыбаясь.

– Поедем или еще поговорим с ребятками по душам? – Он бросил многозначительный взгляд на верзилу, который баюкал вывихнутую руку.

– Поедем, – сказал я.

Подойдя к Бойду, я попытался поставить его на ноги, но он выскользнул из рук и разлегся на полу.

– Где кинжал? – спросил я, поднося к его носу кулак. Он очнулся, посмотрел на меня распухшими глазами и пробормотал:

– У меня.

– Тогда к тебе и поедем. – Я подтолкнул Бойда к двери и повернулся к Лу. – Я чувствую себя в безопасности, если ты поблизости.

Мы оставили толстяка и верзилу в покое, раз уж они перестали проявлять к нам интерес, и двинулись к лифту.

Я вел Бойда к выходу, бережно поддерживая его под локоть. Ноги ему плохо повиновались. Лу держался сзади.

– Еще один такой фокус, и я отправлю тебя прямиком к Редферну, – сказал я.

Доминик прислонился к стенке и вытер рукавом пот.

Мы спустились на первый этаж. Мальчишка-лифтер посмотрел на Бойда и опустил глаза. Хорошо вышколена прислуга в этом здании.

Мы пересекли тротуар, и я запихнул свой трофей на заднее сиденье машины.

Бойда не пришлось долго упрашивать, чтобы он сообщил свой адрес. Он жил на Малкольм Драйв.

Мы проехали по длинной аллее вдоль лужайки, на которой вполне можно было разместить площадку для игры в гольф, и подъехали к дому, настолько импозантному, что он при некотором воображении мог сойти за Букингемский дворец.

– Выходи, – сказал я Доминику, когда Лу остановился перед входом.

Он почему-то не стал возражать.

– Не хочу больше рисковать, – объяснил я Лу. – Если мерзавец будет фокусничать, дай ему рукояткой по голове.

Но по всему было видно, что у Бойда отпало всякое желание фокусничать. Он едва передвигал ногами, и нам пришлось тащить до входной двери его на себе.

Мы прошли в вестибюль размером с ангар для самолетов.

– Кинжал, – сказал я, – и покончим с этим. Старый джентльмен, похожий на архиепископа, но, очевидно, дворецкий, возник перед нами. Увидев Бойда, он открыл рот и двинулся на нас, но мой грозный вид заставил его остановиться.

– Велите ему не мешать нам, – приказал я Войду.

– Идите, Джон.

Старый джентльмен минуту колебался, затем удалился.

– За кинжалом, Доминик, скорее, – торопил я его. – У меня нет времени.

Он провел нас в соседнюю комнату, открыл сейф и вытащил футляр с кинжалом. Молча протянул мне. Бледное лицо Бойда при этом говорило больше, чем десять томов слезоточивых мелодрам.

Я открыл футляр, посмотрел на кинжал и захлопнул крышку раньше, чем Лу успел что-нибудь рассмотреть.

Это была дорогая игрушка, и я не хотел, чтобы кто-нибудь знал о ее ценности.

– Порядок, – сказал я, – эту безделушку я отдам Бретту. И предупреждаю, не попадайтесь больше на моем пути.

– Уходите, – прошипел Бойд, закрывая лицо руками.

Таким мы его и оставили. Этот парень был достаточно крепок для одного удара, но два – выбили его из колеи. Трепка, которую я ему задал, спасла его окончательно.

Мы вернулись к Кэйзи.

Перед тем как подняться к Беде, я произнес высокопарную речь, наговорил Лу кучу комплиментов и горячо поблагодарил за помощь.

Не дав ему времени броситься мне на шею, поспешно скользнул в лифт и прикрыл за собой дверь.

Я нашел Джо, раскладывающего пасьянс перед дверью моей комнаты. Увидев меня, он бросил карты, встал и потянулся.

– Ну, слава богу, вернулись. Клянусь, дружище, эта работа меня замучила.

– Были трудности? – спросил я, указывая головой на дверь.

– Определенные, – сказал он, улыбаясь и передавая ключ. – Она разбудила всех дьяволов в аду, но я пообещал влепить ей затрещину. Только тогда она успокоилась. Я давно заметил, что говорить с бабами с позиции силы – единственный способ их урезонить, когда ничто другое не действует. Следует быть с ними покруче даже тогда, когда они ведут себя с вами ласково и нежно.

– Думаю, вы правы. Я должен снова уехать в половине девятого, так что поработайте на меня еще раз.

– Ради бога! – воскликнул он. – Но она все равно не сможет выйти, зачем же мне терять время и торчать под дверями?

– Об этом вам лучше поговорить с Ником, но мне бы хотелось, чтобы вы побыли ее сторожем до моего возвращения. Поверьте, это важно.

Джо недовольно пожал плечами:

– Ладно, ладно, в половине девятого буду здесь как штык. Он вошел в лифт и захлопнул за собой дверь. Я нашел Веду на диване. На ней была все та же бледно-голубая пижама, которая казалась прозрачной. Она перелистывала какой-то журнал с кричащей обложкой. На столике рядом с диваном стоял бокал с виски. На полу валялась пачка иллюстрированных изданий.

– Вернулся наконец, – проговорила она, отложив журнал.

– Вернулся, как видишь. Все в порядке?

– Немного устала от одиночества. Мы уедем сегодня вечером, или я снова буду играть в графа Монте-Кристо, запертого в одиночной камере?

– Сегодня вечером у меня дела. Может быть, завтра утром.

– А что делал днем?

Я приготовил виски с содовой:

– Занимался делами.

– Думаешь, что ты слишком умен и изворотлив? – голос ее звучал жестко. – Но если хочешь знать мое мнение: ты всего лишь мелкий шпик, который так долго заглядывал в замочные скважины, что сквозняком унесло его ум.

– Не спорю, – согласился я, – но сегодня я переменил мнение о себе.

– Правда? С чего бы это?

Я отпил половину порции и поставил бокал на стол:

– Когда была девочкой, ты ходила во сне, или это очередной блеф?

Взгляд ее сделался твердым:

– Может быть. Это зависит от того, как ты к этому отнесешься.

Я допил виски и закурил:

– Посмотри-ка сюда.

Я вытащил красный кожаный футляр, открыл его и положил кинжал ей на колени.

Наступило молчание. Она не дотронулась до безделушки и сидела неподвижно. Казалось, даже перестала дышать.

– Я видел Бретта. Если верну кинжал, никаких неприятностей не будет. Сегодня, в девять часов вечера, я отдам ему это сокровище, он заплатит кругленькую сумму, и мы сможем укатить с тобой на каникулы. Но прежде ты обязана рассказать, что произошло в ту ночь.

Она оттолкнула кинжал с легкой гримасой:

– Откуда он у тебя?

– Бойд отдал. Ты ведь знаешь, что Паркера на самом деле зовут Бойд? – Она утвердительно кивнула, и я продолжил:

– Он вернул кинжал мне, когда я убедил его, что Бретт не будет поднимать шум. Коллекционеру наплевать, что произошло с Германом, тобой и Бойдом. Бретт знать не хочет, кто из вас замешан в краже и в какой степени. Все, что ему нужно, – это вернуть кинжал.

– Он узнает все, когда найдет мою пудреницу, – сказала она с натянутой улыбкой.

– Бретт не найдет пудреницу. Я вытащил ее из сейфа и спрятал между крыльями каменной птицы, украшающей террасу его дома. Я заберу ее сегодня вечером, когда буду уходить от Бретта, Она сжала мою руку:

– Правда?

– Конечно. Я понимаю, что она причинила тебе уйму неприятностей. Ты мне все больше и больше нравишься, дорогая. Я думаю, нам стоит отдохнуть, посорить деньгами, а куда ехать, не имеет значения.

Какое-то время она изучающе смотрела на меня, потом рассмеялась:

– Буду счастлива, если это не розыгрыш.

Я подошел к телефону и попросил соединить с агентством воздушных сообщений, чтобы заказать два билета на самолет до Майами на имя мистера и миссис Джексон.

Ее глаза излучали благодарность и радость, что позволило мне пододвинуться к ней поближе.

– Ну вот, – сказал я, взяв ее за руку, – разве это не доказательство, что я побежден?

– Дай мне сигарету, и я все расскажу. Она закурила и, резко дернув плечиком, все рассказала. Все произошло так, как изложил мне Герман. Она исполнила свой номер у Бретта, потом он показал гостям кинжал. Когда Веда озабочена или расстроена, она действительно разгуливает во сне. Это у нее с детства. В тот вечер Бретт слишком много выпил и стал нахально приставать к ней, но она решительно отвергла его притязания. Боясь, что он не заплатит за выступление, Веда легла спать расстроенной. Во сне она вынула кинжал из сейфа, а на его место положила свою пудреницу. Вернувшись домой, она обнаружила в сумочке кинжал Челлини и убедилась в пропаже пудреницы. Веда поняла, что случилось непоправимое, и от страха потеряла голову. Герман был единственным человеком, к кому она могла обратиться за помощью. Веда рассказала ему всю историю и показала кинжал. Он посмеялся над ее страхами и сказал, что сейчас же соединится с Бреттом и все уладит. В это время вошел Бойд. Он заметил кинжал и предложил заработать деньги на нем. Доминик давно мечтал о такой вещице. Бретт напрасно будет ломать голову, стараясь найти свой раритет. Веде все это очень не понравилось, но она зависела от Германа и боялась ему перечить. Бойд предложил план, по которому надлежало, пока Бретт в отъезде, забрать пудреницу, а вместо нее положить бомбу. Таким образом, Бретт и знать не будет, что кинжала в сейфе к моменту взрыва не было. Чтобы создать девушке надежное алиби, он приказал Веде во время взрыва находиться в ночном кафе. А на роль дурака-взломщика Бойд предложил Герману подобрать кого-нибудь из нуждающихся в деньгах.

– Ты видишь, – сказала она в заключение, – что, если бы пудреница нашлась, Бретт понял бы, что подмену совершила я. Бойд был уверен, что если меня арестуют, то я его покрывать не стану. Теперь, когда кинжал был у него, он не желал с ним расставаться. Поэтому-то и нужна была ему моя пудреница: для того чтобы владеть уликой против меня. Бойд понимал также, что пудреница у тебя. Если с тобой справиться сложно, то со мной он мог разделаться в мгновение ока. Я боялась этого психопата, поэтому помогла тебе освободиться и бежать, зная, что ты меня не оставишь.

– Но почему ты сразу все не рассказала, а выдумала какую-то запутанную историю?

– Потому, что обещала Бойду не выдавать его. Но теперь, когда ты все раскрутил, молчать не имеет смысла.

Я тщательно перебрал все изложенное Ведой в голове и не нашел ни одного изъяна. У меня было такое ощущение, что Веда на сей раз сказала правду.

– Значит, эта история с пудреницей не сулила никаких денег?

– Конечно. Пудреница принадлежала мне, и я хотела получить ее обратно.

– Получишь. Думаю, что сейчас следует позвонить Бретту и предупредить его о своем приезде. Больше я не хочу рисковать и иметь дело с охранниками и свирепыми псами.

Я нашел в кармане карточку с номером телефона Бретта. На этой же стороне было написано: «Лучший друг мужчины – его жена».

– Ну разве не забавно читать на карточке такого мужчины, как Бретт, подобные изречения, – сказал я, бросая карточку на колени Веде.

Пока девушка разглядывала ее, я дотянулся до телефона и набрал номер. Тут же отозвался ласковый, музыкальный голос его секретарши:

– Владения мистера Бретта.

– Алло, это Флойд Джексон. Передайте мистеру Бретту, что я буду у него в десять часов. И еще скажите, то, что он потерял у меня.

– Непременно передам, – сказала она. Потом добавила:

– Очень рада, мистер Джексон.

– Я тоже, – ответил я, размышляя, так ли она хороша, как ее голос.

Пока я рассыпался в любезностях, Веда приготовила виски с содовой. Свет, пронизывающий ее пижаму, не оставлял сомнений в соблазнительности ее содержимого.

Перед тем как сосредоточиться на анализе своих чувств к Веде, я еще раз задержал взгляд на афоризме с обратной стороны визитной карточки.

– Слушай, это ты написала, что лучший друг мужчины – его жена?

– Не знаю, – она протянула мне полный фужер виски. Выражение ее глаз ни о чем мне не говорило. – Никогда не была замужем.

Я постучал по карточке ногтем:

– Меня интересует, кто это написал? Что имелось в виду, когда это писалось?

– Если тебя это так волнует, почему бы не спросить у самого Бретта?

– Ты знаешь, что твоя пижама просвечивается насквозь? – плавно перешел я на более волнительную тему.

– Естественно.

Вопрос был исчерпан, и мы осушили фужеры. Я убрал кинжал в ящик. Оставалось убить несколько часов до десяти. Я взглянул на Веду.

– Знаешь, прозрачная пижама гораздо лучше, чем непрозрачная, – произнес я со значением.

– Конечно.

Она медленно направилась к дверям спальни. Я любовался ее походкой. Подняв бровь, она взглянула на меня через плечо и вошла в спальню. Я последовал за ней.

Прекрасный способ убить время, если вы не знаете, куда его деть.

Глава 10

Фары «кадиллака» бросали длинные лучи на извилистую дорогу, ведущую к Оушн Райз. Лу Фарелл небрежно крутил баранку. Мне не хотелось брать его в эту поездку, но Кэйзи настоял. Он сказал, что не доверяет Бретту и тот вполне мог приготовить особый план. Я напомнил, что Бретт дал мне слово. Кэйзи только рассмеялся – слово миллионера немного стоило в его глазах. Свою мысль он подкрепил цветистым и довольно сочным выражением.

В конце концов я сдался. После того как Лу показал себя в деле, я был не прочь иметь его рядом.

Нам не понадобилось много времени, прежде чем свет фар вырвал из темноты трехметровую ограду возле дома Бретта.

– Остановись здесь, – сказал я Лу. – Зажигание не выключай, могут привязаться охранники.

Лу остановил машину у ворот, и мощный луч ослепил нас на мгновение.

Пара охранников в униформе возникла возле нас. Я вышел им навстречу, так как не хотел, чтобы они видели Лу.

– Мистер Бретт ждет меня, я Флойд Джексон. Свет фонарика ударил мне в лицо.

– Вроде действительно Джексон, – сказал один из охранников после продолжительного осмотра. – Входите, я позвоню в дом. Хотите поставить машину в гараж?

– Нет. Она останется здесь, я прогуляюсь пешком.

– Как хотите, но это будет длительная прогулка.

– Мне полезны упражнения, я слишком растолстел. Он пожал плечами и направился к воротам.

– Порядок, – сказал он второму охраннику. – Это тот, кого ждет хозяин.

Охранник посмотрел на меня и что-то проворчал под нос.

Мы вошли в сторожевую будку. Она была чистой и достаточно просторной. Возле двери располагалась стойка с четырьмя карабинами и патронташами.

Охранник подошел к висевшему на стене телефону и прошептал несколько слов. Голос, зарокотавший в трубке, заставил его сосредоточиться.

– Джексон здесь, мистер. Я собираюсь послать его к вам…

Да, мистер.

Он повесил трубку, шмыгнул носом и дружелюбно улыбнулся:

– Этот добряк любит, когда его называют «мистер». А вам, Джексон, хотелось бы быть важным фруктом и чтобы парень, вроде меня, говорил вам «мистер»?

– Еще бы.

– Да, может, кто-то и привыкает льстить хозяину, а вот я сыт по горло. У вас есть пистолет? Я ответил, что оружия не ношу.

– Мне нужно убедиться, старина. Босс так велел. Ничего, если я вас поглажу? Не хочу вас обижать, но таков порядок.

Он похлопал меня со всех сторон, обнаружил футляр и вытащил его из кармана.

– Что это за фиговина, приятель?

– Эта фиговина принадлежит вашему хозяину, так что, если вы ее откроете, я буду вынужден рассказать Бретту об этом, а ему это может не понравиться.

– В принципе здесь хлопушка не поместится. – Он вернул мне футляр. – Хозяину не нравится масса вещей, и я не хочу стать причиной его неудовольствия.

Я сунул футляр в карман.

– Идите, старина. Он вас ждет и не любит, когда опаздывают. Это еще одна его прихоть.

Через минуту мы уже двигались по темной аллее.

– Машина, которую вы оставили у ворот, – просто блеск. Она, видно, стоит кучу денег?

– Не знаю. Взял ее взаймы.

– Я так и подумал. Частный детектив не может иметь такую шикарную тачку.

– Я больше не частный детектив. Оставил практику несколько недель назад.

– Правда? А я-то думал, что хозяин хочет провести расследование. Два-три дня назад два служивших здесь до меня охранника были убиты.

– Ничего подобного.

– Просто частное дело определенного сорта, верно?

– Слишком личное, чтобы говорить о нем с посторонними. Спросите у него сами. Он скажет, если захочет.

Он сплюнул в темноту:

– Хорошая мысль, только и делов у меня, что спрашивать у хозяина. Он пригрозил, что, если кто-либо сунет нос не в свое дело, – выгонит.

– Это на него похоже.

– Видите освещенное окно? – Охранник остановился и показал на него. – Там он и ждет вас. Он сказал, чтобы мы зашли со стороны сада. Теперь вы найдете дорогу, верно, старина? Мне придется взбираться по ступенькам, а у меня больные ноги.

Я посмотрел в сторону террасы. Против освещенных окон различались контуры каменной птицы.

– Хорошо, – сказал я, – увидимся, когда я буду выходить.

Он остановился возле лестницы и не уходил. Поднявшись, я обернулся и заметил его удаляющуюся фигуру. Ночь была лунной, и я отлично видел каменную птицу, куда спрятал пудреницу.

Я снова спустился с лестницы и подбежал к скульптуре. Я шел на риск, но, если бы я отложил это дело до конца разговора с Бреттом, охранник мог ожидать меня у двери.

Нужно было действовать немедленно. Я оглянулся, подошел к птице. Никого. Взобравшись на пьедестал, опустил руку в углубление между крыльями, но… ничего не обнаружил. Поднявшись выше, посветил фонариком в углубление, но кроме грязи и дождевой воды там ничего не было. Пудреница исчезла. Время остановилось.

Я стоял, уцепившись за крылья, и не верил собственным глазам.

Вдруг ночную тишину разорвал выстрел, очень близкий, но целились не в меня.

Я кубарем скатился с пьедестала и бросился к окнам на террасе. Звук выстрела эхом отозвался в саду, когда я остановился у стеклянной двери кабинета. Тонкая струйка дыма лениво вытягивалась из щели полуоткрытой двери.

Застыв на пороге, я обвел взглядом ярко освещенную комнату. Она была обворожительна – классическое жилище миллионера. Все в ней было подобрано со вкусом: и гобелены на стенах, и антикварная мебель, и великолепное панно на потолке. Бретт сидел в старинном кресле лицом ко мне. На его круглой физиономии застыло выражение крайнего удивления. Аккуратная дырочка зияла посреди лба. Глаза смотрели на меня, рот был полуоткрыт, лицо застыло в гримасе ужаса.

Мне и дотрагиваться до него не требовалось, чтобы убедиться, что Бретт бесповоротно мертв.

Оружие, которым было совершено убийство, лежало на ковре. Это был шестизарядный автоматический пистолет. Дымок еще сочился из дула.

Выстрел оборвал жизнь миллионера, так же как и мой шансы на получение чека на двадцать пять тысяч долларов. Мне не придется жить на улице Сан-Суси, это ясно. Мистер и миссис Джексон не займут следующим утром забронированные места в самолете. Никакой награды Джексону, бывшему детективу. Вот так обстояли мои дела.

Мы можем строить планы, воздушные замки, видеть себя на вершине славы, как вдруг прогремит выстрел и все планы лопнут как мыльный пузырь.

Вот уже верно, человек предполагает, а бог располагает!

У меня мелькнула мысль, что копы не станут утруждать себя поиском настоящего убийцы, они возьмутся за меня. Я почувствовал, как мурашки побежали по телу, достигнув корней волос.

Конечно, они подцепят меня на крючок, другого и быть не может. Пришел я один. Едва появился в комнате, раздался выстрел. Редферн меня и слушать не будет, учитывая его «симпатию» ко мне.

Все ясно. Мне не понадобилось много времени, чтобы осознать все это, и я попятился к выходу.

Вдруг дверь отворилась и в комнату вбежала девушка. Мы уставились друг на друга. Это была высокая, стройная блондинка очень приятной наружности.

Из дырки во лбу Бретта тонкой струйкой вытекала кровь. Девушка прижала руки к лицу и истошно закричала. Этот крик пронзил меня насквозь, нервы не выдержали.

Послышался топот бегущих ног. Все было настолько убедительным, что мне все равно никто бы не поверил.

Я ринулся вниз по ступенькам так резво, будто у меня выросли крылья. Девушка кричала не переставая.

Раздался мужской окрик, но я не оглянулся и продолжал бежать. Ко всему прочему добавился тягучий звук сирены.

Я несся по аллее к выходу, где меня должна была ожидать машина. Если спустят собак, меня сразу же обнаружат. Нужно любым способом миновать охрану, иначе я пропал.

Подбежав к открытым воротам, я обалдел – оба сторожа стояли с поднятыми руками.

– Садитесь в машину, дорогой, – сказал Лу. – Эти мальчики не причинят вам вреда.

Я врубил самую большую передачу, и «кадиллак» устремился в темноту. Лу закрыл окно и устроился с пистолетом в руке на заднем сиденье:

– Прибавьте скорость, они могут открыть пальбу. Едва он произнес эти слова, как позади нас раздались выстрелы. Одна из пуль угодила в часы на пульте управления, другая попала в левое крыло.

– Неплохо стреляют! Кэйзи обхохочется, когда увидит свою машину, – усмехнулся Лу. – Что вы такого натворили, чтобы разворошить этот муравейник?

– Ничего я не натворил. Кто-то нанес визит раньше меня и застрелил Бретта. Охранники думают, что это моих рук дело.

– Он мертв? – нервным голосом спросил Лу.

– Мертвее не бывает, – ответил я.

Стрельба прекратилась, но я не сбавлял скорости.

– Боюсь, влияние Бретта не умрет вместе с ним, – сказал Лу с беспокойством. – Это только начало, – неприятности еще впереди.

Он не произнес больше ни слова, пока мы добирались до Кэйзи.

Когда я вышел, Лу скользнул за руль и, покачав головой, произнес:

– Идите и расскажите все Нику, а я пока поставлю машину в безопасное место. Охранники ее хорошо разглядели и, чуть что, узнают сразу.

Когда я вошел, Кэйзи играл в покер. Он бросил на меня скользящий взгляд, и этого ему было достаточно, чтобы встать.

– Продолжайте без меня, – бросил он игрокам. – Я скоро вернусь.

Он направился в свой кабинет. Я последовал за ним.

– Выкладывай, – сказал он, закрывая дверь на ключ.

– Бретт мертв. Кто-то пришел до меня и укокошил его из пистолета. Я влип. Он тихо выругался:

– Убийцу видел?

– Нет. Я же тебе говорю, что влип. Меня видели стоящим около Бретта. Мне нужно смыться отсюда. Ты уже ничего не сможешь для меня сделать. Ник, и никто не сможет.

Зазвонил телефон. Ник схватил трубку и рявкнул:

– Слушаю.

Он слушал, и его застывшее лицо мрачнело.

– Ладно, ладно, – зло ответил он. – Во всяком случае, его здесь нет. Придите и убедитесь. Никого я не прячу. Он повесил трубку, глаза его блестели.

– Могу догадаться, кто звонил, – сказал я.

– Да, копы идут по твоим следам. О'Риден ничего не может сделать, во всяком случае, он так говорит. Они перекрыли все дороги, зная, что ты придешь сюда. О'Риден с копами вот-вот будет здесь.

– Ник, мне нужны деньги. У тебя найдется две тысячи для меня?

– Конечно.

Он подошел к сейфу, достал оттуда пачку денег и бросил их на стол передо мной.

– Могу дать больше, не жалко.

– Хватит и этого. Они позволят мне некоторое время продержаться, не высовываясь. Веде здесь оставаться тоже не следует. Я заберу ее с собой.

Ник заворчал и подошел к телефону:

– Позовите мне Джо.

Подождав немного, заговорил снова:

– Спустись вниз с мадемуазель Руке, да поторопись! Потом он обратился ко мне:

– Флойд, зачем она тебе? Не сходи с ума: не ты первый, не ты последний попадаешь в переделку. Слушай. У меня есть тайник, где можно схорониться. О нем никто не знает. Это подвал, специально оборудованный для долгой отсидки. Вы с Ведой останетесь там до тех пор, пока все не утихнет. Там тебя никто не найдет.