Текст книги "Царство костей"

Когда его прицепили к ней, Монк искоса бросил взгляд на бывшего армейского ветеринара. Тот хмуро посмотрел на него в ответ, явно гадая, что же задумал его соратник. Монк ответил едва заметным пожатием плеч. Да, план был не из блестящих, но ничего другого не оставалось. Он уже предполагал, что неведомые враги могут попытаться захватить Фрэнка, как они уже вчера поступили с врачами из ООН. Иначе эти ублюдки попросту разбомбили бы весь верхний этаж факультета.

Зная это, Монк решил разыграть рискованный гамбит, припомнив старое мудрое выражение.

«Если не можешь их победить, присоединись к ним».

12

24 апреля, 13:14

Провинция Чопо, Демократическая Республика Конго

Прижав к уху спутниковый телефон, Грей оглядывал руины бывшего лагеря ООН. Над черной водой разлившейся реки Чопо обугленными пеньками торчали остатки затопленной деревни, сожженной вертолетными ракетами, а за ними простирались темные джунгли, в которых по-прежнему чирикала, квакала и гудела жизнь.

Здесь же, прямо перед носом, была только смерть.

Прикрытые брезентом мертвые тела рядами лежали на земле, словно корявые бревна, оставленные на просушку. Большинство из них Грей уже успел осмотреть. Одни принадлежали местным жителям, другие – членам группы ООН, а третьи были облачены в потрепанное обмундирование различных военизированных группировок. По словам Ндая, трупы в обносках военной формы разбросали здесь намеренно, в попытке прикрыть истинных виновников нападения.

Грей перевел взгляд на Бенджи, который, стоя на коленях, склонялся над телом одного из туземцев. Покрытый черной коркой запекшейся крови труп выглядел так, словно местами с него полностью содрали кожу. Грей попытался представить себе, что творилось здесь незадолго до вооруженного нападения. Бенджи усматривал связь страшных повреждений на телах с кататонизирующим недомоганием, поразившим некоторых беженцев, из-за которого они даже не сопротивлялись нападению странствующих муравьев. По мере того, как биолог работал, лицо его все больше теряло цвет, взгляд становился заторможенным и стеклянным. Чуть в стороне Ндай и Фарайи волокли за собой за руки обмякшую тушу мертвого бабуина. Фрэнку требовались образцы, взятые и у представителей дикой природы.

Слушая отчет Пейнтера Кроу по телефону, Грей понимал, что все их усилия здесь совершенно напрасны. Кто-то похитил Фрэнка и Монка из университетской лаборатории, забросав ее напоследок зажигательными гранатами. Он сильней сжал челюсти. Это было еще одно доказательство того, что у противника слишком уж много разведданных касательно деятельности «Сигмы». Сведения явно достигали не тех ушей.

– Лиза продолжит сотрудничать с врачами в университетской больнице, – продолжал Пейнтер. – И по мере сил попытается возобновить работу доктора Уитакера – с теми ресурсами, которые есть под рукой. А еще она собирается связаться с доктором Реми Энгонга, патологоанатомом из Международного центра медицинских исследований, который работал с Фрэнком в Габоне. В его учреждении имеется изолятор четвертого класса биологической защиты, и это не очень далеко от вас.

Грей принял все это к сведению, уже переигрывая свои собственные планы.

– А как же Монк с Фрэнком? Нам остается только заключить, что их захватили те же люди, которые напали на лагерь.

Услышав это, сидящий на корточках Ковальски быстро поднял взгляд от лежащего перед ним необычного оружия, предоставленного группе Пейнтером, – экспериментальным экземпляром, разработанным УППОНИР специально для боевых действий в джунглях. Толстый ствол «Сюрикена» – такое тот получил прозвище – был словно расплющен на конце, отчего образец напоминал некий гибрид пулемета с автомобильным пылесосом. Да и боезапас, содержащийся в большом барабанном магазине, был здесь столь же необычным.

Такер тоже не без интереса разглядывал странный автомат. Даже Кейн принюхался к распахнутому футляру. Но, услышав последние слова Грея, рейнджер резко выпрямился. Глаза его сузились.

– Что там с Фрэнком?

Грей вполне понимал его озабоченность, зная, что Такер с Фрэнком крепко дружат еще со времен Войны в заливе. Выслушивая ответ Пейнтера, Пирс выставил перед собой ладонь.

– Это единственная хорошая новость, которая у меня есть на данный момент, – произнес директор.

– Как это хорошая?

– Лиза уверена – и я с ней в этом солидарен, – что Монк поспешил туда во время нападения, не столько надеясь спасти Фрэнка, сколько с намерением быть похищенным вместе с вирусологом.

Грей кивнул.

«Ну конечно…»

– Вам удалось засечь транспондер Монка?

– Не переживай. Кэт не собирается потерять след своего мужа. Устройство GPS, встроенное в его протез, остается активным. В данный момент оно продолжает двигаться в северо-восточном направлении от Кисангани.

Грей испустил негромкий вздох облегчения. Протез руки Монка – чудо науки и техники – был практически неотличим от настоящей руки. По крайней мере, если особо не присматриваться. Он не сомневался, что враги обыскали Монка, но, спеша убраться из университета, явно проглядели то, что находилось прямо у них перед носом.

«Но надолго ли?»

Грея по-прежнему терзали подозрения. Он украдкой бросил взгляд на Ндая, припомнив предостережение экогвардейца о том, что кое-кто из его товарищей-военных не заморачивается такими понятиями, как честь мундира. Грей понизил голос до шепота.

– Нам лучше придержать эти сведения при себе, – предостерег он. – Как бы мне ни хотелось воспользоваться поддержкой военных, кто-то все-таки узнал, что мы обосновались в университете. Лучшая тактика, которая позволит обеспечить безопасность Монка с Фрэнком и вернуть их назад, – это скрытность, а не демонстрация силы. По крайней мере, на данный момент.

Грей обвел взглядом руины лагеря. Оставалось надеяться на то, что Монка и Фрэнка доставят в то же самое место, куда отправили и похищенных врачей. В таком случае у его группы есть шанс успешно выручить всех сразу. Но если сведения опять попадут не в те уши…

– Так в чем твой план? – спросил Пейнтер.

– Дай мне обсудить это с остальными, и я сразу перезвоню.

– Принято.

Отключившись, Грей опустил телефон. Он оценил то, что Пейнтер предоставил ему определенную свободу действий в плане выработки дальнейшей стратегии, а не просто отдал приказ. Иногда правильно оценить ситуацию и принять верное решение способен лишь тот, кто находится непосредственно на месте событий. Вдобавок Грей всегда доверял своей интуиции – и, к счастью, директор тоже.

Взмахом руки он собрал свою группу в тесный кружок, включая Бенджи и Фарайи, и коротко изложил все, что произошло в университете. Этот отчет был встречен мрачными выражениями лиц. Никто ничего не сказал, кроме Ковальски, который негромко выругался, выпустив клуб дыма от сигары, зажатой в зубах.

Когда новость улеглась в головах, Грей продолжил:

– Мне очень не хочется бросать поиски по следу, оставленному преподобным Шеппардом. Если где-то в джунглях имеется источник этого заражения – и возможное лекарство, – то нам нужно как можно скорее их найти.

Последовали несколько согласных кивков. Достаточно было только посмотреть на нанесенные здесь опустошения – вызванные не только нападением неведомого противника, но и кататонизирующим заболеванием, поразившим лагерь незадолго до него, – чтобы понять, что время неумолимо истекает. Грей интуитивно понимал, что вся эта африканская республика находится на самом пороге катастрофы. Нечто враждебное и древнее пока лишь тихо тлело в джунглях, и это требовалось остановить, пока оно не заполыхало в полную силу.

Такер подался ближе. Грей мог запросто угадать следующие слова рейнджера.

– За Фрэнком отправимся мы с Кейном – и, надеюсь, за остальными. Ну а вы выдвигайтесь в джунгли, следуя этим подсказкам. Просто попросите директора регулярно сообщать мне координаты трекера. Я тоже буду держать его в курсе.

Грей благодарно кивнул. Ему очень не хотелось вручать судьбу Монка кому-то другому, но военный опыт Такера – особенно в паре с Кейном – был связан в первую в очередь с операциями по поиску и спасению, причем в основном на территории, занятой противником. Если кто-то и мог безопасно вызволить из плена их товарищей и всех остальных, то только эта пара.

Грей повернулся к Ндаю. Боец КИОП лично пилотировал вертолет, который доставил их сюда.

– Как вы посмотрите на то, чтобы слегка подбросить Такера по воздуху – поближе к треку, оставленному протезом Монка? Я хочу, чтобы эта операция была ограничена только нашей группой. Больше я никому не доверяю.

– Certainement[67]67
  Конечно же, естественно (фр.).


[Закрыть], – ответил Ндай. – Прекрасно вас понимаю.

– А заодно можете забросить в Кисангани Бенджи с его образцами.

Тот выпрямился и помотал головой.

– Нет. В этом, блин, уже нет никакого смысла.

Грей нацелился взглядом на биолога.

– Я хочу пойти с вами, коммандер Пирс. – Голос аспиранта звучал твердо, хотя ему пришлось пару раз сглотнуть, чтобы выпустить эти слова наружу. При этом он быстро моргал, словно его тело отчаянно пыталось передать азбукой Морзе сигнал бедствия. И все-таки Бенджи даже не думал отступать. – При наличии пациентов с этим заболеванием, уже имеющихся в больнице Кисангани, я не вижу особого смысла доставлять туда мои образцы. От меня будет больше толку в лесу.

Грей хотел было отказаться от помощи молодого человека, но слишком многое оставалось неизвестным – например, каким образом эта зараза оказывает такой странный эффект на жизнь обитателей джунглей. В общем, Грей решил не препятствовать. И все же дал Бенджи последнюю возможность передумать.

– Если только вы окончательно уверены, – дипломатично произнес он. – Идем ведь только мы с Ковальски и, надеюсь, Фарайи.

И, переведя взгляд на парнишку, добавил, обращаясь к нему:

– То есть если ты по-прежнему готов нам помогать. Нам нужен кто-то из местных, кто сможет растолковать подсказки, скрытые в старых фотографиях Шеппарда.

Фарайи и Бенджи дружно кивнули, подтверждая свое желание продолжать.

– Тогда решено, – заключил Грей.

Ковальски опять выпустил клуб сигарного дыма.

– Отлично. Мы разделяемся. А это всегда заканчивается хорошо.

Часть третья
Инфильтрация

13

24 апреля, 15:02 по центральноафриканскому времени

Остров Белка, Демократическая Республика Конго

«Ничего хорошего…»

Шарлотта продолжала осматривать Дисанку, лежащую в импровизированной больничной палате. Женщина из народности балуба, которая сидела на своей койке, должно быть, прочитала беспокойство на лице Шарлотты. В широко раскрытых глазах пациентки промелькнул откровенный страх. Взгляд Дисанки метнулся на сына. Спеленутый младенец спал в колыбельке возле кровати, но охвативший его ступор был хорошо заметен даже во сне. Ребенок не пытался повернуться на бок или свернуться калачиком, не сосал большой палец, как это часто делают дети его возраста, – голова его была безвольно откинута назад, а тонкие ручки неподвижно лежали по бокам, словно совершенно лишенные костей.

Мать с Шарлоттой были не единственными, кого заботило состояние мальчика.

– Ему становится хуже, – заметил Джеймсон. Педиатр-американец только что закончил и сам осматривать малыша. – Пульсовая оксиметрия упала ниже девяноста. Наверняка из-за того, что дыхание становится все более поверхностным.

– Надо надеть на него кислородную маску.

– Посмотрим. Заканчивайте осмотр матери. Если она тоже заболеет… – Остальное Джеймсон оставил недосказанным.

Когда он отошел, Шарлотта бросила обеспокоенный взгляд на соседнюю койку, где лежала фигура, упакованная в черный мешок для трупов. Этот пожилой пациент только что умер, и его останки готовились перенести в патологоанатомическую лабораторию, расположенную в соседнем ангаре. Согласно его медицинской карточке, старик поступил сюда четыре дня назад, уже глубоко охваченный странным оцепенением. Результатом его могло стать какое-то церебральное расстройство, которое быстро прогрессировало и в итоге довело беднягу до полного паралича, либо же слабость развилась до такой степени, что мужчина попросту разучился дышать или же его сердце потеряло желание биться. С этим предстояло разобраться патологоанатомам. Хотя не то чтобы Шарлотта ожидала, что с ней поделятся каким-то ответами.

Она посмотрела на набор лабораторного оборудования в глубине палаты. Шарлотта уже неоднократно пыталась получить хоть какую-то информацию от доктора Нгоя, который возглавлял группу работающих тут врачей и лаборантов, – только чтобы раз за разом получать в ответ лишь грубые советы не лезть не в свое дело.

«Не особо-то готовая к сотрудничеству компашка…»

И все же у Шарлотты имелись более неотложные заботы. Она опять переключила внимание на Дисанку. У женщины стала повышаться температура, и после некоторых уговоров та призналась в усиливающейся головной боли. Все это можно было легко списать на утомление и страх за мальчика, но во время позднего обеда, состоящего из тушеного мяса и поджаренного хлеба, Дисанка сразу же поперхнулась и едва перевела дух.

Взяв язычный шпатель, Шарлотта попросила по-французски:

– Дисанка, тебе не трудно открыть рот?

И, чтобы было понятней, проиллюстрировала свою просьбу, и сама высунув язык.

Когда Дисанка подчинилась, Шарлотта наклонилась к ней. Прижала язык женщины шпателем, чтобы осмотреть гортань. Миндалины были слегка увеличены, но в остальном все вроде выглядело нормально – никаких высыпаний или язв. Затаив дыхание, Шарлотта осторожно коснулась основания левой нёбной миндалины шпателем и провела его деревянным краем по воспаленной живой ткани. Большинство пациентов при этом отдернулись бы назад, закашлявшись, но Дисанка никак не отреагировала на подобное вмешательство.

Отодвинувшись назад, Шарлотта бросила шпатель в красное ведро для опасных отходов. Знаком попросила Дисанку расслабиться и ободрительно похлопала ее по плечу. Ей так и не удалось уменьшить тревогу в глазах у женщины, но та явно испытывала страх отнюдь не за свое собственное здоровье. Обе повернулись к спеленутому младенцу в колыбельке.

Потянувшись к Шарлотте, Дисанка тронула ее за руку, словно напоминая об обещании спасти ребенка любой ценой.

Шарлотта ободряюще сжала ей руку в ответ.

«Сделаю все, что в моих силах».

Страх в глазах Дисанки чуть притух, уступив место решимости. В этот момент во взглядах пациентки и врача было ясно написано одно и то же.

Они обе сделают для ребенка абсолютно все, что в их силах.

К этому моменту вернулся Джеймсон, который принес небольшую детскую маску с подсоединенной к ней трубкой для подачи кислорода.

– Ну? – бесцеремонно спросил он.

Шарлотта отпустила руку Дисанки.

– Все явно указывает на то, что ее трудности во время обеда вызваны дисфагией[68]68
  Дисфагия – расстройство глотания.


[Закрыть]. Хотя я не знаю, дело ли тут просто в потере чувствительности гортани, или же присутствует и мышечный паралич.

– Не может ли это быть ранним признаком этого нашего заболевания?

Она пожала плечами.

– Повышение температуры, головные боли – все это может быть первыми симптомами вирусного энцефалита. Но дисфагия такой степени – довольно необычное осложнение.

– Не всегда. – Джеймсон бросил на нее многозначительный взгляд.

Шарлотта сразу поняла, на что он намекает.

– Вы имеете в виду рабиес.

Это зоонозное заболевание, больше известное как бешенство, она успела хорошо изучить еще до того, как попала в группу «Врачей без границ». Главные его симптомы – характерная гидрофобия, или же водобоязнь, а также пена у рта и профузное слюнотечение – являлись следствием фарингальной дисфункции в результате воспаления головного мозга, вызванного этим смертоносным вирусом.

– Но это явно не бешенство, – добавил Джеймсон.

«Да, определенно не оно».

Шарлотта вдруг поймала себя на том, что потирает собственное горло, пытаясь определить, не испытывает ли схожих симптомов. Муравьиные укусы у нее на руках до сих пор оставались красными. Постоянно болела голова, она чувствовала жар во всем теле и словно плавала в собственном поту. Хотелось списать все это на стресс и на защитный костюм, в который она была упакована с ног до головы. И все же Шарлотта не могла избавиться от беспокойства, что тоже заразилась.

Джеймсон мотнул головой в глубину палаты.

– Наверное, нам стоит сообщить доктору Нгою о наших наблюдениях.

Обернувшись, она хмуро посмотрела на главного исследователя и его группу. Медики по-прежнему толклись вокруг серологического и гистологического оборудования в глубине ангара. Для этой публики они с Джеймсоном были всего лишь излишне расхваленными выскочками, годящимися разве что на роль санитаров и не стоящими их драгоценного времени.

– Давайте-ка пока придержим эту информацию, – предложила Шарлотта.

– Думаете?

Прежде чем она успела ответить, все хлипкое строение заходило ходуном, когда над ним пролетел вертолет. Поток воздуха от винта ударил в покатую металлическую крышу. Будучи уже и так на взводе, Шарлотта поймала себя на том, что резко присела, задрав голову к потолку. Кто бы там ни прибыл на остров, все происходило в явной спешке.

Любопытство потянуло ее к узкому окошку возле кровати Дисанки. Похоже, что вертолет приземлялся где-то совсем неподалеку, а не на площадке у реки. Джеймсон тенью последовал за ней, тоже приникнув к стеклу.

Обоим удалось углядеть машину, опускающуюся прямо на центральную площадь старого колониального сеттльмента. По бокам вертолета распахнулись дверцы, откуда сразу же высыпали люди в черном – явно бойцы личной армии Нолана де Костера. Среди них Шарлотта заметила высокую фигуру лейтенанта Икона. Угрожающе взмахнув автоматом, тот повел каких-то двух мужчин в гражданской одежде к гестхаусу, в котором находился кабинет миллиардера.

Стоящий рядом с ней Джеймсон вдруг напрягся.

– Невероятно! – пробормотал он.

Шарлотта повернулась к нему.

– Что именно?

Он мотнул головой на людей, которых вели через площадь.

– Вон тот, впереди… Это доктор Уитакер.

Ей понадобилась еще секунда, чтобы припомнить это имя.

– Вирусолог? Но что он тут делает? И как здесь оказался?

В этот момент гражданских еще раз подтолкнули дулом автомата.

– Он здесь явно не по доброй воле. – Шарлотта показала на лысого крепыша рядом с вирусологом. – А второго не узнаете?

– Нет. Но это неважно. Они похищены, как и мы. И ничем не смогут нам помочь.

– А я вот не настолько в этом уверена.

– В каком это смысле?

– Разве нам не нужен опытный вирусолог?

Она бросила взгляд на Нгоя, который в этот момент склонился над микроскопом.

«Особенно такой, которому мы доверяем».

15:42

Присев на колени в тени лесного полога, Такер готовил своего напарника к предстоящей вылазке.

Ндай остался возле вертолета, мотор которого, металлически пощелкивая, остывал на крошечной полянке на берегу крошечной речки. Это была та же «Газель Аэроспасьяль», на которой Такер летал прошлой ночью, когда спас Ндая и остальных из разлившейся реки Чопо.

«Будем молиться, что эта машинка оказалась готова к еще одной очень важной спасательной операции».

Весь последний час Ндай с Такером отслеживали GPS-транспондер, встроенный в протез Монка. Держались на почтительном расстоянии, пока цель наконец не остановилась – или, вернее, пропал сигнал. Они потеряли связь около пяти минут назад, что потребовало быстрого подбора подходящей площадки и посадки на поляне. Последний сигнал с координатами поступил откуда-то примерно в десяти километрах от них. Было невозможно судить, не был ли транспондер обнаружен и намеренно выведен из строя. Если так, то подбираться ближе по воздуху было рискованно. Дальше им оставалось передвигаться пешим ходом.

Им – это Такеру с Кейном.

Ндаю предстояло оставаться возле вертолета. От экогвардейца требовалось быть наготове, чтобы быстро подлететь в нужную точку, если эвакуационная операция Такера окажется успешной. А тот пока будет сохранять радиомолчание. Рискнет связаться с Ндаем только в случае крайней необходимости. Конечно, после стольких засад и очевидных предательств паранойя разыгралась не на шутку, но в таких случаях Уэйн всегда припоминал цитату из «Уловки-22»[69]69
  «Уловка-22» – роман американского писателя Дж. Хеллера, опубликованный в 1961 г.


[Закрыть]: «Если у тебя паранойя, это еще не значит, что тебя никто не преследует».

В любом случае на данный момент это означало, что Такер предоставлен самому себе – хотя и не совсем самому себе. Он посмотрел в темно-карамельные глаза Кейна, отблескивающие золотом. Теперь оставались только они вдвоем.

«Как я и люблю».

Такер проверил плечевые и подбрюшные лямки собачьего тактического жилета «К9 Сторм», убедившись, что тот нигде не давит, но и не болтается. Усиленный кевларом жилет был водонепроницаемым и, что гораздо важнее, пуленепробиваемым. Несмотря на регулярное использование этого средства защиты, Такер все равно чувствовал под пальцами старые шрамы, скрытые под черно-коричневым кольцом шерсти вокруг шеи Кейна. У него и у самого имелись такие же шрамы – некоторые на виду, другие столь же скрытые.

Работая, он чувствовал глухие удары сердца своего напарника, возбужденный трепет собачьих мускулов. Кейн понимал, что наступил момент взяться за дело, превратиться из пушистого компаньона в бесшумного и быстрого бойца. Такер потрепал и потер Кейну уши, чисто физически усиливая их связь посредством подобных прикосновений. Потом, чтобы еще более углубить ее, склонился ниже, вдыхая мускусный запах своего напарника, благодарно оценивая горячее дыхание, исходящее из черных ноздрей. По старому ритуалу ткнулся своим носом в нос Кейна, словно намекая, о чем именно просит пса – подвергнуть себя опасности, чтобы спасти других.

– Кто у нас хороший мальчик? – шепнул он своему лучшему другу.

Кейн лизнул его в нос.

«Верно, это ты!»

Такер потянулся к ремням на воротнике собачьего жилета. Откинул спрятанную там видеокамеру, вставил беспроводной приемопередатчик в левое ухо Кейна. Это снаряжение позволяло паре сохранять аудиовизуальный контакт друг с другом. Расположив объектив камеры так, чтобы она смотрела над плечом Кейна, Такер включил ее. Потом надвинул на собственные глаза разработанные УППОНИР защитные очки, больше похожие на широкую водолазную маску. Нажал на кнопку сбоку, и на внутренней поверхности их стекла появилась живая картинка с камеры Кейна.

Удовлетворенный этим, он засунул себе в рот крохотный приемопередатчик, пристроив его позади последнего зуба. Это миниатюрное приспособление, прозванное молярфоном, позволяло Такеру связываться с Кейном практически не слышным со стороны шепотом, в то время как входящие передачи достигали его ушей методом костной проводимости, прямо через челюсть. Мощность обоих передатчиков всегда можно было уменьшить, чтобы их было труднее засечь, хотя в этом случае уменьшался радиус уверенного приема. Максимальная мощность могла понадобиться Такеру только в том случае, если бы ему потребовалось связаться с Ндаем.

Проверяя канал связи, Такер практически беззвучно, одними губами произнес своему напарнику:

– Готов, дружок?

Кейн завилял хвостом. Глаза пса блестели подавленным возбуждением – тот хорошо понимал, что именно им предстоит, и был в нетерпении наконец двинуться в путь.

«Ну что ж, тогда давай так и поступим».

Выпрямившись, Такер обернулся. Ндай посмотрел на него в ответ, явно догадавшись, что пара готова двинуться в путь, и показал ему большой палец. Такер поднял большой палец в ответ, а потом повернулся к густым джунглям. План был в том, чтобы двинуться параллельно реке в ту сторону, где был потерян сигнал.

Такер показал рукой на лес. Но еще перед тем, как он успел шепнуть команду «ВПЕРЕД, НАБЛЮДАТЬ!», Кейн сорвался с места, уже сам понимая, что от него ожидается.

Когда пес нырнул в лес, Такер последовал за ним по пятам. Кейн быстро исчез в более глубоких тенях подлеска. Уэйн изучал местность как своими собственными глазами, так и посредством камеры Кейна. Подергивающийся вид усыпанного листьями перегноя, кустов и лиан сливался с его собственным. Первые несколько секунд это вызывало дезориентацию, но вновь быстро стало его второй натурой. Пыхтение Кейна наполняло череп Такера в унисон с его собственным дыханием. Даже размеренные шаги его ног в высоких ботинках легко подстроились к мягкому постукиванию лап пса. В этот лишенный времени момент оба стали единым целым, идеальной гармонией замысла и действия.

Электронная карта в другом углу стекла защитных очков Такера отображала его продвижение вдоль пути сигнала Монка. Одна за другой исчезали засветки, отмечающие оставленный транспондером трек. Реку Уэйн держал слева от себя, задав размеренный, но быстрый темп и стараясь держаться в тени леса, – в отличие от открытых мест возле воды с их буйно разросшимся подлеском здесь лишь изредка попадались скопления колючих кустов и россыпи бамбуковых зарослей, увитых лианами и вьюнками.

Лес вздымался на добрых двести футов над головой, громоздясь колоннадами пальм, каучуковых и красных деревьев, которые кое-где перемежались небольшими рощицами красного кедра. Джунгли под их пологом казались влажным изумрудным собором. Орхидеи и лилии сияли яркими, почти люминесцентными красками. В воздухе парили радужные бабочки, будто подвешенные там много лет назад.

Смиренный и охваченный едва ли не религиозным благоговением, Такер поймал себя на том, что то и дело затаивает дыхание. Тишина была просто невероятной – даже вековые наслоения лиственного перегноя и те стремились заглушить его шаги. Он ожидал услышать назойливое жужжание насекомых, какофонию птичьего пения, болтливый хор обезьян… Но вместо этого здесь было мертвенно тихо, как будто некий великий разум молча изучал его. Такер чувствовал себя нарушителем – чужаком, который не имеет права бродить по этому лесу.

Впрочем, к его спутнику это не относилось.

Мех Кейна, бежавшего впереди, почти полностью сливался с пестрыми лесными тенями. Двигался он совершенно беззвучно, словно некая часть джунглей, – как и любое живое существо здесь. Хвост развевался за ним, как флаг, уши стояли торчком. Его дыхание, доносящееся по радио, казалось лишь шепотом.

По мере продвижения пары воздух становился все более влажным, насыщенным и густым. Ноздри наполнял затхлый запах гнили и сырости, иногда перемежающийся более сладкими испарениями от струящихся по древесным стволам вьюнков. С каждым вдохом казалось, будто сами джунгли пытаются проникнуть в его легкие. Такер поймал себя на том, что быстро выдохся, несмотря на размеренный темп. Он мог обычно пробежать десять километров менее чем за час и почти не вспотеть. Сейчас же была пройдена лишь половина этого расстояния, а его лоб уже весь покрылся каплями пота. Камуфляжная рубашка прилипла к груди и спине. Рюкзак тяжеленным валуном наваливался на плечи.

Тем не менее Такер продолжал внимательно наблюдать за лесом. Он не мог позволить себе ослабить бдительность – не только из-за неизвестного врага впереди, но и из-за тех, кто скрывался в этом зеленом соборе. Здесь водились леопарды и гепарды, шакалы и гиены. И это если говорить лишь о самых крупных его обитателях. По этому лесу ползали змеи всех размеров и видов, многие из них ядовитые: свиномордые гадюки, древесные кобры, мамбы… Не говоря уже о мириадах скорпионов, пауков и кусачих многоножек.

С каждым шагом Такер все больше ценил свои непромокаемые походные ботинки и прочную ткань штанов и рубашки защитного цвета. Тем не менее напряжение узлом завязывалось между лопатками.

Вдруг какой-то резкий крик, разнесшийся по джунглям, заставил его вздрогнуть.

Яркий разноцветный мазок над головой наметил разъяренный полет длинноклювого тукана – судя по всему, поднятого из гнезда его появлением. Такер и мысленно извинился перед этим существом, и проклял его.

Пока он шел дальше, время странно растягивалось. Лишь часы внутри его очков давали единственную верную оценку его продвижения. Такер наблюдал, как засветки на его электронной карте пропадают одна за другой. На то, чтобы добраться до последней из них, у него ушло больше девяноста минут.

Когда это произошло, он тихонько свистнул Кейну, приказывая ему остановиться. Четвероногий напарник подчинился, заложив круг и пристроившись сбоку от него. Он тяжело дышал, его глаза ярко сияли в тени лесного полога, словно светясь откуда-то изнутри. Такер предложил псу воды из своей фляги. Электронный след, оставленный транспондером, примерно следовал течению реки. И хотя здесь он обрывался, оставалось лишь заключить, что объект продолжил движение вдоль этого водного пути.

«Река явно должна куда-то привести».

Такер вытянул руку вперед. «НАБЛЮДАТЬ!» – опять шепнул он Кейну, обхватив себя за запястье и подтянув руку к груди, тем самым молча добавив команду «ОСТАВАТЬСЯ ПОБЛИЗОСТИ».

Они вновь двинулись вдоль реки, направляясь вниз по течению. Кейн держался впереди, но на расстоянии всего в несколько ярдов. Такер был рад, что принял такую меру предосторожности. Джунгли становились все гуще, напоминая уже скорей не собор, а тесную деревенскую церквушку. Обзор во все стороны резко сократился. Ветки по сторонам опускались все ниже, угрожая смахнуть его полевую панаму с головы. Воздух стал даже еще более вязким и влажным, словно сдавленный буйной растительностью.

Причина сгущения леса блеснула вдалеке.

Путь впереди пересекала другая река – вероятно, сливающаяся с той, вдоль которой они шли. Такер замедлил шаг – или, скорее, это сделали за него джунгли. Река впереди прокладывала просеку в лесу, и яркий солнечный свет подпитывал буйную растительность у самой кромки воды. Вьюнки и кустарники превратились в колючий перепутанный барьер. То и дело приходилось перелезать через сгнившие стволы деревьев, покрытые изумрудным мхом и грибными наростами.

Такер заметил еще одну проблему. Беспроводная передача с камеры Кейна начала давать сбои, изображение на внутреннем стекле очков стало разваливаться на отдельные пиксели. Такер облизнул губы. Наиболее вероятная причина была вполне понятна. Он оглянулся назад, припоминая место, на котором скис транспондер Монка.

«Кто-то глушит радиочастоты в этом районе».

И это также создавало помехи для их с Кейном аппаратуры.

Такер недовольно поморщился – но, по крайней мере, это подтверждало правильность выбранного пути. Большей проблемой было то, что связаться с Ндаем теперь будет затруднительно. Если получится освободить пленников и незаметно скрыться, придется вывести группу за пределы действия глушилки, чтобы вызвать вертолет. Это все здорово усложняло.

«Но непохоже, чтоб у меня был какой-то выбор».

Такер двинулся дальше, с трудом продираясь сквозь заросли к берегу, – кое-где приходилось уже передвигаться на четвереньках и чуть ли не ползком. Яркий свет жег глаза, резко отражаясь от гладкого зеркала воды. Полуослепленный, он услышал опасность еще до того, как увидел ее.

Над водой вдруг разнесся нарастающий гулкий рокот. Такер проследил его источник до большого острова посреди слияния двух рек. Там над отражающейся в воде зазубренной полоской леса появилось серебристое мерцание. Проморгавшись и стряхнув с сетчатки оставленное солнцем бесформенное пятно, Такер понял, что с острова взлетает вертолет.