Текст книги "Царство костей"

На молодом военном инженере, бельгийце, были наушники со сдвинутым в сторону микрофоном. Тот обслуживал станцию связи аванпоста – часть разветвленной сети, раскинувшейся по всему Конго. Инженер периодически проявлялся в течение всей ночи, последовавшей за взрывом на месторождении. Он следил за радиообменом по всему региону и делился любыми опасениями, которые могли потребовать вмешательства Нолана.

Миллиардер оперся ладонями о стол перед монитором.

– Что на сей раз, капрал Виллем?

Тот поморщился.

– Я не знаю, стоит ли это того, чтобы беспокоить вас в столь критический момент… Но вы же сказали, чтобы я обращал ваше внимание на любые аномалии.

– Продолжай. Если что-то тебя насторожило, то это явно стоит моего внимания. Я доверяю твоему суждению.

– Спасибо, сэр. Программа отслеживания сканирует все радиочастоты в этом регионе, вычленяя аномальные выходы на связь. И один из результатов меня сильно озадачил – он настолько странный, что я сразу решил поставить вас в известность.

– В каком это смысле странный?

– В одном отдаленном уголке Конго программа обнаружила серию GPS-сигналов для определения местоположения, медленно смещающуюся на восток[91]91
  Внимательные читатели наверняка лишь удивились, с чего это Грей так опасается использовать настолько банальную и привычную штуку, как GPS-навигатор. Вообще-то запеленговать такое устройство можно примерно с тем же успехом, что и бабушкину радиолу. Вопреки расхожему мнению, это просто приемник, который сам по себе ничего не передает и даже не излучает. Другое дело, когда при этом включен еще и транспондер, который передает координаты и прочие параметры движения по радио или при помощи сотовой или спутниковой телефонии. Если эта штука из арсенала «Сигмы» не отключается, то инженерам УППОНИР место в «Макдоналдсе» за кассой.


[Закрыть]. Сперва я подумал, что это могли быть повстанцы или партизаны, но подобная периодичность сигналов показалась мне нетипичной для таких сил.

– Понятно.

– После этого я внимательней просмотрел журналы программы. Три часа назад в границах этого трека был зарегистрирован короткий сеанс спутниковой связи. Я чуть не пропустил его. Он длился всего шесть минут, а передача оказалась скремблированной. Это слишком уж сложная техника для каких-то там партизан или криминальных группировок.

Нолану это очень не понравилось. Припомнились недавние опасения по поводу ассистента доктора Уитакера, человека с высокотехнологичным протезом – не исключено, что созданным в какой-то военной лаборатории.

«А теперь еще и это…»

– Ты был прав, что обратил на это мое внимание, Виллем. Ты смог точно определить место, из которого исходил сигнал?

– Да, сэр. Передача велась из безлюдного лесного массива в паре сотен миль к юго-западу от месторождения Кило-Мото.

Нолан нахмурился, сдерживая раздраженное ворчание. Это месторождение, расположенное практически у самой границы, ему не принадлежало, но он вложил в этот район значительные средства, финансируя другое предприятие неподалеку – до тех пор, пока несчастный случай с установкой гидроразрыва подземного пласта не привел к тысячам смертей на уединенном озере. Де Костер потратил целое состояние, чтобы списать трагедию на внезапное землетрясение, вызванное высокой тектонической активностью в регионе.

– Ты смог расшифровать что-то из этих переговоров? – спросил он.

– Нет, эта система скремблирования слишком сложная. Я никогда не видел ничего подобного. Но, если хотите, могу продолжить работу в этом направлении. Я знаю пару-тройку китайских хакеров, которые могли бы помочь.

Нолан терпеть не мог связываться с китайцами. Они были его главными конкурентами в регионе, но он понимал, что лучше не позволять своей личной гордости встать на пути к выяснению истины.

– Займись этим. И продолжай следить за любыми следующими сеансами такого рода. Немедленно дай мне знать, если опять засечешь нечто подобное.

– Слушаюсь, сэр!

После того, как звонок завершился, Нолан остался стоять за своим столом. После разговора со связистом его беспокойство лишь усилилось. Припомнилось недавнее ощущение, что в предложенном ему уравнении не хватает какой-то переменной – чего-то такого, что он просто не видит.

Постепенно в нем выросла уверенность.

Кто бы ни сделал этот вызов – они и есть настоящая угроза.

Утвердившись в этой мысли, де Костер несколько воспрял духом, задумчиво постукивая костяшками пальцев по своему письменному столу. Это лишь с неизвестными переменными всегда проблема. Как только они станут известны, с ними уже достаточно легко разобраться.

По мере того, как Нолан перебирал в уме различные варианты, уверенность лишь крепла. Он знал, что конкретно предстоит сделать, и был готов воплотить свои замыслы в жизнь.

Чтобы решить это уравнение…

«Последнюю переменную следует исключить».

25

25 апреля, 08:49 по центральноафриканскому времени

Провинция Итури, Демократическая Республика Конго

Осторожно ступая по мощеной тропинке, Грей направился к плотной стене джунглей. Впереди чуть ли не друг на друге громоздились массивные стволы красного дерева и кедра, смыкаясь своими густыми кронами. Их ветви переплетались между собой, создавая покрытый листвой зеленый щит. Даже их корни, торчащие высоко над землей, образовывали высокую стену.

Каменная тропинка тоннелем уходила в этот барьер. Откуда-то из самой глубины узкого прохода исходило яркое свечение. Сделав еще несколько шагов, Грей выключил фонарик и убрал его. В нем больше не было необходимости.

Низко пригнув голову, он пробирался под покрытым листвой и увитым лианами сводом. Тьенде сопровождал его, постукивая своим посохом. Старик теперь шел один – Молимбо и его охотники остались снаружи.

Прямо по пятам за ними следовал Бенджи, а чуть позади – Фарайи с Ковальски, которому пришлось согнуться в три погибели.

По мере их продвижения тоннель вокруг них все заметней шевелился, словно оживал. Широкие полосы мокрых листьев сворачивались и сдвигались в стороны, образуя зеленые кулаки, словно разгневанные их присутствием. Колючие лианы извивались и корчились; их острые шипы царапали листву, будто когти, истекая алым соком.

Одна капля упала на щеку Грея. Вязкая жидкость обожгла, как укус пчелы. Он вытер ее манжетой рубашки, опасаясь, что она может оказаться ядовитой.

Тьенде заметил его беспокойство.

– Не поднимайте го`ловы. Не позволяйте ничему попасть в рот, и все будет в порядке.

– Уж поверьте, – пробурчал Ковальски, пригибаясь еще ниже, – я вовсе не горю желанием лизать эти шипы!

Бенджи, поморщившись, потер запястье – видать, и на него тоже попало.

– Похоже на ожог от жгучей крапивы, – произнес он скорее удивленно, чем обеспокоенно. – Ее яд – это настоящее ведьмино зелье из гистаминов и различных кислот. Муравьиной, винной, щавелевой…

Грей вновь задался вопросом, повлиял ли вирус, вырвавшийся теперь в большой мир, и на флору в этой долине, изменив ее генетику после стольких тысячелетий воздействия.

Бенджи потянул Грея за рубашку сзади.

– Смотрите…

Тот обернулся. Бенджи показывал куда-то за спину. Тоннель позади них медленно закрывался. Ветви склонялись все ниже, широко раскрывая листья. Шипастые лианы сплетались в запутанную сеть, запечатывая их внутри.

Грей покосился на Тьенде, припомнив его недавнее предупреждение: «Если вас сочтут не выдержавшими испытания, отсюда вы уже не выйдете». Очевидно, старик выразился в буквальном смысле. Не имея иного выбора, Грей продолжал идти по тому, что еще оставалось от тоннеля. Сияние впереди усиливалось – не ослепляющее, а скорее похожее на мягкий проблеск рассвета. Интересно, подумал он, не несет ли в себе это свечение какую-то фотосинтезирующую энергию, которая подпитывает густую растительность вокруг них, – подобно крошечному солнцу, погребенному в этих темных джунглях.

Наконец добравшись до конца тоннеля, Грей лишь разинул рот при открывшемся зрелище. Перед ними на сотни акров раскинулась огромная страна чудес, усеянная прудами в окружении густых лесных зарослей и накрытая таким же темным лиственным пологом.

Бенджи тоже ахнул, едва не уткнувшись в Грея и Тьенде. Его взгляд так и метался по сторонам.

– Это как лес внутри леса!

Грею пришло в голову то же самое. Надежно упрятанный в этом неприступном темно-изумрудном котле, скрывался еще один лес. Бесчисленные стволы, сплошь белоснежные, поднимались ввысь на добрую сотню футов. Их можно было бы принять за рощу гигантских берез, только с корой не столь бумажной, а более мясистой, как кожица на ножках грибов. Их ветви образовывали идеальные купола из золотисто-зеленых листьев, ни один из которых не касался другого, словно эта роща была ухожена или целенаправленно высажена садовником-аккуратистом.

Свечение здесь поднималось прямо от лесной подстилки. Холмистый ландшафт был усеян фосфоресцирующим лишайником и стройными рядами сияющих как лампы грибов. Крошечные пруды тоже испускали мерцающее свечение – видимо, вызываемое какими-то биолюминесцентными водорослями.

Воздух, пахнущий плесенью и разложением, а также густой плодородной сладостью, словно от подгнивших фруктов, лишь усиливал этот причудливый образ. И в то же время все эти запахи казались очень старыми, как будто впитывались в каждую пору этого места на протяжении неисчислимых веков.

– Что теперь? – прошептал Бенджи, притихший в благоговейном страхе.

– Идем дальше, – ответил Грей.

Последовал подтверждающий кивок от Тьенде, который лишь предупредил:

– Не сходите с тропы!

Та убегала куда-то вдаль, петляя между холмов и деревьев. Грей и Тьенде вновь зашагали по ней, увлекая за собой остальных. Мощеная тропа была достаточно широкой, чтобы двое могли идти рядом плечом к плечу. Повисшие в воздухе запахи становились все сильнее.

Странный лес тоже заметил их появление. Холмики грибов шевелились, когда их корни прокладывали тоннели в земле, взрыхляя ее и время от времени обнажая свои бледные одеревеневшие плети. Одно корневище толщиной с бедро вылезло из земли прямо возле тропинки справа от них. Над поверхностью его приподнялись острые шипы, а затем вновь улеглись на место, когда оно нырнуло обратно под землю.

Ковальски уставился ему вслед.

– М-да, лично я лучше не буду сходить на травку.

Бенджи, казалось, даже не заметил этого угрожающего явления. Взгляд его был по-прежнему устремлен в чащу.

– Я не думаю, что этот лес состоит из отдельных деревьев. Они слишком единообразны. Это напоминает мне Пандо.

– Кто такой Пандо? – спросил Ковальски.

– Не кто, а что, – рассеянно отозвался Бенджи, все еще озираясь по сторонам. – Это такой лес. В Юте. Еще его называют Дрожащим гигантом. Это заросли Populus tremuloides, или трясущихся осин[92]92
  Он же тополь осинообразный, или дрожащий тополь.


[Закрыть]. Хотя внешне они выглядят как лес из сорока тысяч стволов, раскинувшийся на многие мили, на самом деле это единый организм, одно-единственное дерево, соединенное своими корнями, которое выбрасывает по сторонам клоны самого себя. Считается, что ему восемьдесят тысяч лет – а может, и миллион.

– Вы думаете, перед нами нечто подобное? – заинтересовался Грей.

– Не исключено. Тем более что, мне кажется, я узнаю эти деревья.

– Правда?

– Наверное. Но только из перечня окаменелостей. Эти широкие основания, сужающиеся кверху конические стволы… Я почти уверен, что они сродни доисторическим кладоксилопсидам – классу гигантских деревьев, близких к папоротникам. Они считаются первыми настоящими деревьями, появившимися почти четыреста миллионов лет назад. Видите эти трещины на их кожистой коре? Недавно я заметил достаточно широкий такой разрыв и понял, что ствол полый внутри. И обратите внимание, как эти трещины заполняются свежей ксилемой[93]93
  Ксилема – основная водопроводящая ткань наземных сосудистых растений, по которой осуществляется восходящий ток воды с растворенными в ней минеральными веществами.


[Закрыть], восстанавливая живую ткань. Так когда-то и росли ранние деревья.

Бенджи покосился на Грея.

– Помните, как я рассказывал вам о древнейших грибах, найденных в Конго, – и о предположении, что как раз они-то и стали основой первозданной почвы для укоренения будущих деревьев? – Он махнул рукой в сторону одного из конических стволов. – Вот то, что выросло на ней первым. И пусть это определенно дерево, оно все еще несет в себе грибные признаки. Вот почему я думаю, что все эти леса представляют собой единый клональный комплекс, характерный для многих видов грибов. Вообще-то этот лес, его основу, и вправду следует отнести наполовину к деревьям, наполовину к грибам.

Грей сглотнул, глядя на лес новыми глазами. Куполообразные верхушки деревьев даже выглядели как шляпки грибов, только образованные гигантскими стреловидными листьями вместо оборчатых гимениальных пластинок.

Бенджи показал на соседний ствол, явно не совсем закончив излагать свои доводы.

– И посмотрите на эти округлые выступы. Это примитивные споровые мешочки, вроде тех дождевиков, которые мы видели раньше. – Он сместился к одному из таких шариков, поверхность которого, покрытая множеством крошечных отверстий, словно дымилась. – Смотрите: этот уже выбрасывает споры из своих остиол.

Грей поморщился при виде этого зрелища.

– Итак, наполовину дерево, наполовину гриб…

Вид у Ковальски тоже был не радостный.

– А я думаю, что вся эта пакость – нечто большее, чем просто помесь гриба с деревом, – пробурчал он, уворачиваясь от очередного колючего корня, вынырнувшего на поверхность. – По-моему, тут есть и что-то от животного.

– Возможно, – признал Бенджи, пожав плечами. – На пути эволюции что-то тут явно успело перебрать самые причудливые сочетания.

Грей поразмыслил над этим. Мог ли вирус изменить здесь абсолютно все, даже эту примитивную форму жизни?

Он посмотрел вперед, продолжая искать ответы. Мощеная дорожка уходила в глубину этой странной рощи, явно направляясь в самое сердце леса.

«Но что нас там ждет?»

08:53

Бенджи отстал от группы, сосредоточившись на загадке, которой озадачил его лес. Шагающий впереди Грей пытался задавать Тьенде какие-то вопросы, но старик всякий раз просто указывал вперед на тропинку, отказываясь отвечать. Ковальски безрадостно тащился за ними, опасливо озираясь по сторонам.

Вскоре Бенджи перестал обращать внимание на остальных – его больше интересовало то, что лежало вокруг него. Мерцающие пруды успели заметно увеличиться в размерах по сравнению с теми, что они видели на окраине леса. Через некоторые из них были перекинуты арочные мосты.

Переправляясь уже через третий по счету, Бенджи уставился в глубину стоячей воды, очарованный ее ржаво-желтоватым мерцанием. Он уже понял, что все эти озерца окаймлены слизистой плесенью охряного цвета, которая и была источником свечения. Фосфоресцирующая растительность окрашивала воду в цвет слабого чая, светящегося изнутри.

Бенджи еще пристальней всмотрелся в глубину пруда, стараясь держаться на почтительном расстоянии от края мостика, поскольку там не было перил. И с его высоты открыл для себя нечто новое. Дно озерца выглядело так, словно по нему раскинулась какая-то бледно-серая сеть. Он прищурился, изучая ее узор. Заметил крошечные узелки, которые скрепляли нитевидные ячейки между собой. Прерывисто вдохнув, он понял, что перед собой видит.

– Гифы, – пробормотал биолог.

Если он был прав, то это еще больше подтверждало его теорию.

Хотя это определенно были гифы – разветвляющиеся вегетативные волокна, из которых состоял мицелий, объединяющий грибную колонию в единое целое. Он не знал, была ли эта сеть гифов частью образующего лес единого организма или же находилась в каких-то симбиотических отношениях с ним. Вообще-то многие деревья установили взаимовыгодные отношения с почвенными грибами. Некоторые исследователи даже считали такие микоризные сети мозгом леса, имитирующим нейронную сеть, поскольку в них были обнаружены нейротрансмиттеры[94]94
  Нейротрансмиттеры, или нейромедиаторы, – биологически активные химические вещества, посредством которых осуществляется передача электрохимического импульса от нервной клетки через синаптическое пространство между нейронами, а также от нейронов к мышечной ткани или железистым клеткам.


[Закрыть], в том числе глутамат – один из основных медиаторов человеческого мозга.

Бенджи уставился через берег пруда в заросли за ним, представляя, как такая сеть распространяется под землей, проникая повсюду и образуя огромную разветвленную систему, занимающую сотни акров, и вздрогнул при мысли о том, что какой-то холодный необъятный разум смотрит сейчас на него в ответ.

Потом он поспешил за остальными, желая поскорей поделиться своими теориями.

Но один из его спутников остался на мосту, опустив взгляд на пруд.

Бенджи подошел к Фарайи.

– Пошли. Нужно догонять остальных.

Когда он попытался увлечь его за собой, Фарайи остался стоять как вкопанный, схватившись рукой за горло.

– Что такое? – спросил Бенджи.

Мальчишка указал вниз, на пруд.

– Утетези…

Бенджи нахмурился. У него была почти эйдетическая память, которая позволила ему за годы учебы заполнить голову великим множеством фактов. Тем не менее ему потребовалось несколько секунд, чтобы узнать это слово. Он слышал его всего пару раз, впервые – еще в лаборатории университета Кисангани. Утетези – это «защита» на банту. Фарайи уже использовал его применительно к флакону с порошком, который его наставник пустил в ход в лагере для беженцев.

Бенджи припомнил безумную ночь их побега, нападение бабуинов. Вновь представил себе, как Воко Бош крутится на месте, осыпая мелкой желтоватой пылью агрессивных тварей, отгоняя их.

Время словно замедлилось, когда он сосредоточился на этом моменте.

«Порошок в воздухе…»

Бенджи опять уставился на пруд. Тот был такого же ржаво-желтоватого оттенка. Схватив Фарайи за плечо, он окликнул остальных, призывая вернуться. Те хоть и с неохотой, но подчинились. Слишком взволнованный, чтобы дожидаться их, Бенджи бросился им навстречу в конец моста. Указал назад на пруд и поделился тем, что подозревали они с Фарайи.

– Плесневые грибки! – выдохнул он. – Или, может, что-то еще в воде. По-моему, это и есть основа защитного порошка Воко Боша. Его, должно быть, выделили из такого же пруда, что и этот.

Грей посмотрел на Тьенде.

– Это правда? Шеппард получил его здесь?

– Люди Молимбо подарили ему этот порошок, чтобы защитить его на обратном пути домой. – Тьенде зашагал дальше, призывая всех следовать за ним. – И да, он происходит из этих прудов.

– И все же это не лекарство, верно? – уточнил Грей. – Всего лишь средство для защиты от уже зараженных.

Тьенде склонил голову, признавая этот факт, но больше ничего не сказал.

Бенджи держался рядом с Греем, когда они двинулись дальше, и вкратце поделился тем, что еще обнаружил на дне пруда.

– Все это должно быть связано. Сеть грибковых гифов, этот огромный клональный комплекс примитивных деревьев… И теперь мы знаем, что этот лес способен выделять некое вещество, противодействующее этому вирусу. Если это так… – Он содрогнулся при мысли, внезапно пронзившей его.

Грей заставил его произнести ее вслух. Бенджи почувствовал, что его спутник уже и без того пришел к такому же выводу – может, даже раньше его самого.

– Продолжайте! – потребовал Пирс.

Они миновали еще одно дерево. Большие наросты, прилепившиеся к его стволу, знакомо дымились.

– Лес не заражен вирусом, – наконец произнес Бенджи. – Это источник вируса.

Грей кивнул, мрачно поджав губы, и сразу же задал более жесткий темп, явно чувствуя, что время поджимает.

Бенджи все понял.

«Мы все могли уже заразиться».

Дорога приближалась к огромной, выше двухэтажного дома, выступающей скале со скошенной верхушкой, густо поросшей мхом, лишайником и грибами. На ее скошенной поверхности пустило корни единственное деревце – совсем еще молодое, со стволом не толще предплечья Бенджи. Бо`льшая часть корней зарылась в тонкий слой перегноя, но несколько высовывались наружу, выгнувшись так, будто дерево изо всех сил пыталось удержаться на ногах. Другие корни протягивались к самому основанию скалы и исчезали под землей – вероятно, присоединенные к огромному разветвленному телу, скрытому внизу.

Эта картина напомнила Бенджи о том, как грибы заложили основу для перехода растений на сушу. Деревце на крутом каменном откосе смотрелось миниатюрным памятником той первой колонизации.

Пока они обходили скалу, за ней постепенно открывался высокий холм, сплошь поросший густыми деревьями, что представляло собой куда более впечатляющую иллюстрацию захвата местных высот растительным миром.

Когда скала осталась позади, Грей вдруг резко остановился. Бенджи едва не натолкнулся на него, быстро проскочив мимо, – только для того, чтобы потрясенно замереть на месте.

Он мгновенно осознал свою ошибку.

За валуном скрывался не поросший деревьями холм, а единственное дерево гигантских размеров.

Ковальски чертыхнулся.

Фарайи разинул рот.

Десятки зеленых верхушек, которые Бенджи заметил минуту назад, на самом деле составляли крону единственного древесного монстра, широким куполом вздымающуюся на сотни футов в высоту.

Один только ствол его был шириной метров в двадцать – свиловатый, весь в шрамах и трещинах. Сверху он был бледно-серым, как и во всем остальном лесу, но ближе к земле заметно темнел, становясь практически черным у основания, – словно окаменевший от старости, но все еще живой.

А под ним, словно широченная юбка, чуть ли не на акр раскинулись узловатые шипастые корни, крепко вцепившиеся в землю, – некоторые толщиной с грудную клетку Ковальски. Их перепутанная масса плотно окружала ствол со всех сторон, поднимаясь по меньшей мере на двадцать футов над землей.

Бенджи наконец обрел дар речи:

– Это… это же мать всех остальных деревьев в этом лесу!

08:58

«Он наверняка прав…»

Грей уставился на громадное дерево, размеры которого просто не укладывались в голове. Это было сердце всего леса, древнее и вечное – то, что существовало уже тысячелетия, а может, и целые эпохи.

Он чувствовал, что здесь укоренилось не просто дерево, давшее жизнь всем остальным вокруг.

А сама Природа.

У Тьенде нашлось другое определение.

– Перед вами – ваша судья. Она и решит, чего вы стоите.

Старик вновь повел их вперед. Двинувшись за ним по пятам, они преодолели последний отрезок дороги. Дерево уже заполнило весь мир впереди. Кольцо из шипастых перепутанных корней казалось абстрактной скульптурой из цельного черного дерева, больше похожего на камень, чем на древесину. Когда они приблизились, на их черной поверхности стали видны серебряные прожилки.

Тьенде остановился. Было видно, что дорога продолжается и дальше, уходя под этот плотный клубок. Теперь оставалось лишь продвигаться ползком. Никто, похоже, не горел желанием этого делать, особенно учитывая все эти острые шипы, нависшие над узким лазом. Несмотря на окаменевший вид корней, их масса скрипела и стонала где-то вперед и.

«Оно все еще живо. И знает, что мы здесь».

Грей представил себе другой лесной тоннель, полностью закрывшийся позади них, едва только они оказались в этом потайном лесу.

«Если такое же произойдет и здесь, пока мы еще будем внутри…»

Ковальски хмуро посмотрел на Тьенде.

– Вы хотите сказать, что теперь надо лезть туда на карачках? Я что, похож на чертова пигмея?

Тьенде оставался невозмутимым, просто заявив:

– Вам надо пройти проверку.

Бенджи придвинулся ближе и склонил голову набок, изучая корни.

– Хм…

– Что это? – спросил Грей.

Биолог отступил на шаг. Изогнувшись, не без труда высвободил что-то из бокового кармана своих безразмерных брюк-карго и поднял на всеобщее обозрение. Это была фигурка ндоп, изображающая Уильяма Шеппарда. Она все еще оставалась у Бенджи после того, как он показывал ее Молимбо во время утренней встречи с пигмеями.

Бенджи поднес статуэтку к изгибу корня. Оглянулся, приподняв бровь. Теперь Грей тоже это понял – резьба из черного дерева была украшена такими же серебряными прожилками, что и корень.

Пирс повернулся к Тьенде.

– Это такая же древесина.

Старик кивнул.

– Еще один подарок от народа Молимбо. Это знак великого уважения с их стороны – поделиться даже такой маленькой частичкой Ее с другим человеком. Признание того, как горячо почитали они преподобного Шеппарда. Он спас жизни многим из них.

Грей надеялся, что его команда будет признана столь же достойной. Он перевел взгляд с нагромождения корней на огромную корону из листьев. Имелся только один способ выяснить это.

Тьенде указал своим посохом в сторону узкого лаза.

– Время пришло.

Грей наконец собрался с духом. Шагнул вперед и опустился на четвереньки.

– Я пойду первым.

Никто не возражал.

Сдвинув кобуру с пистолетом на грудь, Грей полез в тоннель, приникнув к земле, извиваясь и изворачиваясь, чтобы держаться подальше от шипов. Тем не менее никуда от них было не деться. Они торчали повсюду. Это было все равно что протискиваться сквозь разбитую стеклянную бутылку. Живущие собственной жизнью шипы постоянно кололи и царапали его, впиваясь то в плечо, то в макушку, и даже оставили длинную ссадину вдоль одной щеки. Он всякий раз вздрагивал – но не от боли, а от страха перед тем, что могли нести в себе эти шипы.

У остальных дела обстояли не лучше. Позади послышались вскрики, вздохи и проклятия, когда его спутники последовали за ним. Грей ожидал, что страхолюдные колючки в любой момент сомкнутся на них, как клыки. Он полез быстрее, заработав еще больше порезов и уколов. Тоннель казался бесконечным, хотя на самом деле длина его составляла всего пятьдесят или шестьдесят ярдов.

Наконец впереди проглянул просвет, и он прополз последнюю часть дистанции, затаив дыхание. Выбравшись из узкого колючего лаза, встал и отошел в сторону. Невероятные размеры материнского дерева заставили его отступить на шаг.

До того оставалось всего тридцать ярдов, и ствол темной стеной возвышался перед ним. Даже вытянув шею, Грей уже не мог разглядеть крону. Но под самыми нижними ветвями и вдоль них пристроились сотни, если не тысячи белесых шаров – спорообразующие кисты. Они теснились и налезали друг на друга, похожие на жутковатые виноградные гроздья. Самые маленькие были размером с баскетбольный мяч, самые большие – во много раз больше. И десятки из них парили и дымились.

К тому времени остальная часть группы уже выбралась из тоннеля и присоединилась к нему. Все уставились на открывшееся перед ними величественное зрелище. Земля под ногами была каменистой, но не бесплодной. Между ними и деревом извивалась и шевелилась еще одна стена корней. Только те были бледно-серыми – более молодыми, более непоседливыми и, судя по всему, всерьез взволнованными их присутствием.

За этими корнями, прямо перед путешественниками, черный ствол был словно расколот – высокая трещина открывала пустоту внутри.

Вот только он не был совсем уж пустым.

За темным порогом трещины внутри древесного ствола светился большой пруд, озаряя его изнутри. Поверхность воды мягко мерцала, как и во всех остальных прудах, но только здесь она отсвечивала серебром, как будто в глубинах ее сияла яркая луна.

Черные внутренние стенки, окружающие пруд, были испещрены яркими прожилками под стать блеску воды – словно сама сущность гигантского дерева стекала в это крошечное озерцо откуда-то с высоты.

– Мзази мазива, – произнес Тьенде, который, постукивая посохом, присоединился к ним.

Так сосредоточившись на том, что находится перед ним, Грей даже не заметил, как старик последовал за остальными.

– Это означает «материнское молоко», – перевел Тьенде.

Пирс пристально посмотрел на него. Он ценил помощь этого человека, но его бесила упрямая скрытность старика. Коммандеру требовались ответы – хотя он полагал, что уже сделал самые важные выводы.

– Материнское молоко, – повторил за ним Грей. – Из такого трогательного названия я могу лишь заключить, что если и существует какое-то лекарство, то оно таится в этом пруду. – Он указал на дымящиеся кисты. – Лекарство вот от этого.

Плечи Тьенде обреченно поникли.

– В течение очень долгого времени Она оставалась спокойной, тихо дремлющей на протяжении многих и многих лет. Но восемнадцать месяцев назад вдруг отреагировала на что-то – на то, что изменилось, в чем Она увидела угрозу. Она испускала свой яд неделями подряд – так делал весь лес, – прежде чем в конце концов все вновь не затихло.

Грей представил себе дымное облако, поднимающееся из этой долины, – кишащее этим смертоносным вирусом, распространяющее патоген по всей округе.

Тьенде тем временем продолжал:

– Я надеялся, что ущерб ограничится здешними краями. И что со временем все опять уляжется, как это уже бывало прежде.

Грей бросил взгляд на Бенджи. Биолог выдвинул гипотезу, что изначально вспышка заболевания была ограниченной по масштабам, что вирус захватил лишь какую-то незначительную территорию. Но затем ситуация резко изменилась.

– Муссоны, затянувшийся на месяцы паводок… – произнес Грей. – Это распространило инфекцию гораздо шире, чем обычно, позволив ей утвердиться на большей площади, закрепиться прочнее, придать ей по-настоящему гибельный размах.

Тьенде кивнул.

Пирс нахмурился.

– И все же одного я не понимаю. Что встревожило это дерево, для начала? – Он обвел рукой долину. – Никто не вторгался сюда и не угрожал этому лесу.

– Может, и не напрямую. Но со временем начинаешь понимать Ее настроения. За последние несколько десятилетий Она стала более неустойчивой и капризной. Возможно, из-за нынешних масштабов загрязнения окружающей среды. Нечистый воздух, кислотные дожди, ядовитые сбросы в водоемы, лето, которое становится все жарче и длиннее… Даже вторжение человека в соседние с ней районы. Все это сделало Ее напряженной и раздражительной.

Грей опять посмотрел на Бенджи, припомнив рассуждения биолога о чувствительности растений, об их реакции на окружающий мир и способности ощущать малейшие изменения в окружающей среде – особенно представляющие собой угрозу их существованию.

Он вновь сосредоточился на Тьенде.

– Но что же все-таки зажгло ту спичку восемнадцать месяцев назад? Что в конце концов вывело это дерево из себя?

Тьенде вздохнул.

– Мне потребовалось слишком много времени, чтобы узнать правду. Угроза, которую Она обнаружила, пришла с северо-востока, откуда-то неподалеку от месторождения Кило-Мото.

Грей вспомнил, как обратил внимание на это предприятие, изучая окрестности на электронной карте.

– Шахтеры слишком глубоко залезли на ее территорию?

– Нет, это было нечто гораздо более драматичное, – сказал Тьенде. – В том районе взорвалось целое озеро. Тысячи людей, живших на его берегах, погибли – задохнулись до смерти.

– Что вызвало взрыв? – спросил Грей. – Какой-то несчастный случай на шахте?

– Утверждают, что это было землетрясение. – Тьенде нахмурился. – Но я и сам побывал там, выслушал тех, кто живет в тех краях. Это не было землетрясением – по крайней мере, естественным. Кто-то привез туда тяжелое оборудование. Были слышны взрывы, от которых сильно сотрясалась земля.

– Похоже на фрекинг[95]95
  Фрекинг – технология нефте– и газодобычи при помощи гидроразрыва подземного пласта.


[Закрыть], – заметил Ковальски.

Тьенде пожал плечами.

– Жители окрестных деревень пытались предупредить тех, кто руководил предприятием. Местные суеверия предостерегали от того, чтобы тревожить озеро, призывали опасаться смертоносных призраков, которые поднимутся из его вод, если их разбудить. Но все мольбы местных были пропущены мимо ушей. А потом предприятие все скрыло, списав катастрофу на землетрясение.

– Но я все равно не понимаю, – медленно произнес Грей. – Как землетрясение – естественное или какое-то иное – могло стать причиной того, что это взорвавшееся озеро задушило столько народу?

Ответ пришел с неожиданной стороны. Глаза Бенджи стали огромными.

– Я помню, как читал об этом происшествии. Еще до того, как приехал в Конго. Это был выброс метана.

– Метана? – переспросил Грей. – Откуда?

– Источник его был необычным, – объяснил Бенджи. – Но это не такая уж редкость в этом тектонически активном регионе. Есть целая цепь озер между Демократической Республикой Конго и Руандой. Некоторые из них питаются горячими вулканическими ключами. Эти озера настолько глубоки, что метан, выделяющийся из этих источников, остается растворенным в придонной воде – из-за всего этого давления сверху. Состояние такой слоистой смеси крайне нестабильно. Землетрясение – или что-то еще, что хорошенько встряхнет эти озера – может нарушить такое расслоение и привести к одномоментному высвобождению запертого внизу метана. Такое случалось и раньше – в тысяча девятьсот восемьдесят шестом году, на озере Ньос в Камеруне, где погибло две тысячи человек[96]96
  Причиной трагедии на озере Ньос стал выброс не метана, а углекислого газа с примесью сероводорода, который столетиями выделяла залегающая глубоко под озером магма.


[Закрыть].