Текст книги "Царство костей"

Ковальски придвинулся ближе.

– Что, африканские волшебные грибы? – Он огляделся по сторонам. – Не думаю, что они нам нужны. Такое чувство, будто я уже под кайфом. Что попал в Страну чудес, будто какая-нибудь Алиса.

Бенджи огляделся по сторонам. Он поймал себя на том, что болтает без умолку, не в силах остановиться.

– А известно ли вам, что пару лет назад ископаемые остатки древнейших в мире грибов были найдены как раз в Конго, неподалеку отсюда?

Грей вопросительно покосился на него.

Ковальски просто пожал плечами.

Бенджи кивнул.

– Эти окаменелости датируются примерно восьмьюстами миллионами лет. Считается, что древние грибы сыграли решающую роль в формировании первобытной почвы, заложив, так сказать, основу для колонизации земли первыми растениями, а затем и животными. – Он повернулся к Грею. – Вообще-то самый древний живой организм обнаружен как раз в вашей стране, в штате Орегон. Armillaria ostoyae, или медовый гриб. Ему больше восьми тысяч лет. Его сеть гифов простирается на три квадратных мили, образуя единый организм весом тридцать пять тысяч тонн. Что делает его также самым крупным живым организмом на планете.

Бенджи заставил себя успокоиться, понимая, что продолжает безудержно трепать языком.

При его аутизме было слишком уж легко впасть в состояние гиперсосредоточенности, полностью зациклиться на какой-то одной теме. Тем не менее эта пылкая речь не была совсем уж необоснованной. Команда прибыла сюда в поисках источника вируса, не похожего ни на какой другой и вроде как способного манипулировать ДНК – а не исключено, что и управлять эволюцией.

Такие детали вполне могли оказаться действительно важными.

А вот в отношении другой темы его правота уже не вызывала никаких сомнений.

Группа приблизилась к высокой каменной арке, которая нависала над тропинкой, доказывая, что сотни встреченных по дороге колонн и в самом деле были остатками древних арок. А разрозненные камни под ногами по мере продвижения по дну долины постепенно превращались в плоские булыжники, выложенные замысловатым узором. Узор этот то и дело прерывался взломавшими его корнями окружающих деревьев, но ошибиться было невозможно.

«Это определенно древняя мощеная дорога».

Проходя под аркой, Бенджи внимательно оглядел ее. Грубо отесанные кирпичи почернели от времени и были покрыты слоями мха, но какое-то поблескивание наверху притянуло к себе его взгляд. Центральный кирпич, соединяющий свод, не был каменным. Не в силах удержаться, Бенджи вытянул руку и направил фонарик Грея вверх.

Ковальски восхищенно присвистнул, тоже подняв туда глаза.

Это был массивный золотой клин.

Бенджи обернулся назад, представляя себе сотни остальных колонн. Попытался подсчитать стоимость такой дороги, уставленной увенчанными золотом арками. Было ли это доказательством богатства пресвитера Иоанна – или, может, тут имелась какая-то связь с легендами о копях царя Соломона?

Заметив, что они отстали, Тьенде повернулся к ним. Его фигура была очерчена светом факелов, а золотой обруч ярко сиял на фоне окружающей темноты.

– Пришли, – объявил он.

08:03

Грей вместе с остальными поспешил вперед.

Тьенде остановился на развилке, где дорога разделялась на две, расходящиеся в разные стороны. Их проводник свернул направо. Следуя за ним, Грей бросил взгляд на другую тропу. Она исчезала в темноте, но ему показалось, что он уловил смутное, почти иллюзорное мерцание вдалеке. Протер глаза, пытаясь определить его источник. Но мерцание быстро потускнело, когда он вновь устремился за Тьенде и Молимбо.

Грей сосредоточился на обстановке впереди. Далеко идти не пришлось. Дорога тянулась еще на сотню ярдов и заканчивалась у отвесной скалы. Они наткнулись на нее внезапно, так как лес примыкал к ней вплотную, почти полностью скрывая гранитную стену. Вдобавок и сама скала была хорошо замаскирована многолетними напластованиями влажного мха и лишайника.

Грей огляделся, только теперь осознав, что тропа, изогнувшись, уперлась в основание одной из стен, образующих долину. Цепь зазубренных вершин этого каменного откоса тянулась далеко в обе стороны, исчезая в темноте. Похоже, что процессия зашла в тупик. Он недоуменно нахмурился, не понимая, зачем Тьенде привел их сюда.

Старик, должно быть, предугадал этот вопрос. Снял свой золотой обруч и с каким-то беспомощным видом повертел его в руках.

– Я – последний царь Утото ва Майша. Или же Мфупа Уфалме. – Он вновь водрузил корону на голову. – Это мое бремя. Моя епитимья, которую я вынужден нести.

Грей ничего не понял.

Тьенде кивнул Молимбо, который повернулся и заговорил с одним из своих соплеменников – тем, что нес второй факел. Пигмей побежал вперед к утесу, явно желая побыстрее выполнить полученное поручение. Грей заметил, что позади вновь появилось несколько других охотников, но никто из них не подошел ближе. Даже земляные волки держались в стороне.

Фарайи вдруг схватил Грея за рукав, показывая куда-то влево. Коммандер, не поняв, что так встревожило мальчишку, повел фонариком в ту сторону. И лишь тогда заметил какой-то белый проблеск, едва заметный на фоне белесой растительности.

– Мфупа! – предостерегающе произнес Фарайи.

«Кости…»

В луче фонарика сверкнул череп. Грей подошел ближе и понял, что среди грибов и лишайника лежит скелет.

Бенджи в этот момент приглушенно ахнул, но при этом биолог смотрел в сторону утеса. Пигмей кинулся обратно, уже без пылающего факела. Промчался мимо, чтобы присоединиться к своим собратьям.

А где-то внутри казавшегося неприступным утеса вовсю разгорался огонь. На глазах у Грея он быстро распространялся как наружу, так и куда-то вглубь, собираясь ярче на некоторых отрезках, а затем опять растекаясь вширь, словно разбегаясь по неким каналам, которые то сужались, то расширялись вновь. Пирс представил себе широкие лотки и желоба с нефтью, подпитывающие этот огонь.

По мере того, как пламя охватывало все бо`льшую площадь, понемногу проявлялась картина, скрытая за напластованиями мха и лишайника. То, что казалось отвесным утесом, на самом деле оказалось городом с домами и улицами, высеченным прямо в скале. Языки пламени поднимались все выше, расползаясь вглубь и по сторонам и открывая истинные его масштабы. Скопления величественных зданий вздымались на десятки этажей, широко раскинувшись в обе стороны от пораженных наблюдателей.

В ярком свете огня стало ясно, что минуту назад Грей всерьез ошибался. Древний город был вытесан не из обычной каменной скалы – поверхности домов красновато сияли, отражая языки пламени. Грей отступил на шаг, не веря собственным глазам. Вся городская застройка была высечена внутри гигантской золотой жилы.

Ковальски чертыхнулся, его лицо в отсветах нефтяного огня вожделенно пылало. Грей не мог его в этом винить. Даже ему самому пришлось побороть приступ алчности. Целые страны могли финансироваться за счет того непостижимого богатства, что раскинулось перед ними.

Бенджи указал куда-то вверх.

– Это то, о чем я думаю?

К этому времени языки пламени поднялись еще выше, очерчивая гигантский золотой крест, сияющий над городом. При виде него Грей призадумался. Была ли эта форма чистой случайностью, или же этот крест еще больше подкреплял мифы о пресвитере Иоанне – христианском властителе, основавшем здесь свою империю?

К сожалению, никак нельзя было узнать это наверняка.

Тьенде заметил, куда нацелены их взгляды.

– Преподобный Шеппард был столь же разочарован, не обнаружив здесь все еще процветающее затерянное царство. Оно было столь же пустым, каким вы видите его сейчас, предоставленным призракам прошлого – тем, кто оставил после себя только свои кости.

Лишь теперь Грей увидел груду скелетов, разбросанных вдоль основания скалы, словно их прибило к ней морской волной. Осмотревшись по сторонам, он увидел еще больше черепов и голых ребер, костей ног и скрюченных пальцев. Некоторые пожелтели от времени, другие сверкали яркой белизной. Стоило их заметить, как все новые скелеты открывались глазу со всех сторон, раскиданные чуть не по всему окрестному лесу. Еще больше их, судя по всему, скрывалось под вековыми наслоениями перегноя и прелых листьев.

«Неудивительно, что это место считается проклятым…»

Даже пигмеи понимали, что лучше держаться на расстоянии.

– На протяжении долгих десятилетий, – произнес Тьенде, – я пытался сосчитать эти останки. И бросил эту затею, когда дошел до пятидесяти тысяч.

– Что здесь произошло? – спросил Бенджи.

– Преподобный Шеппард полагал, что перед нами то, что осталось от царства пресвитера Иоанна. У меня были долгие беседы на этот счет с Молимбо. Царство пришло в упадок еще до его рождения, но племя по-прежнему передает из уст в уста предания того времени. Я попытался собрать их воедино. И насколько могу судить, около шести или семи столетий тому назад царство было захвачено незваными гостями, которые явились сюда с арбалетами, копьями и боевыми молотами.

Тьенде махнул своим посохом в сторону леса.

– Я нашел несколько металлических арбалетных стрел, сломанные пики и ржавую кольчугу, подтверждающие эту историю. Судя по знакам на доспехах, могу предположить, что это были португальские завоеватели, которые пришли сюда в поисках золота пресвитера Иоанна.

Грей вспомнил рассказ отца Бейли о горстке португальских исследователей пятнадцатого века, которые вернулись из Африки, утверждая, что все-таки обнаружили это затерянное царство. Может, так оно и было, но не подлежало сомнению, что сумели вернуться домой лишь немногие из них.

Тьенде нахмурился, глядя на разбросанные вокруг кости.

– Но португальцы открыли здесь не только царство, с которым им пришлось сражаться. Они разбудили то, что дремало целую вечность. Попытались взять силой то, что им не принадлежало, и были за это жестоко наказаны. За нанесенную обиду они поплатились болезнью, которая угрожает сейчас всему миру, – той, что погружает человека в гибельное оцепенение.

Грей попытался представить себе, как целое войско уступает под натиском неизвестного смертельного заболевания.

«Удивительно, что хоть кто-то из этих португальских захватчиков все-таки сумел вернуться домой».

Тьенде продолжал:

– Тем не менее ущерб был нанесен. Царство было настолько разорено, что так и не сумело оправиться.

Бенджи мотнул головой в сторону Молимбо.

– А как же они?

– О, его народ обитал в этой долине многие тысячи лет. Задолго до пресвитера Иоанна. Они и научили будущего царя и его людей, как жить здесь в гармонии с окружающим миром. Даже подарили пресвитеру Иоанну его первого земляного волка. А после того, как царство пало – как это случается со многими империями, – люди Молимбо остались, продолжая жить той же жизнью, что и всегда.

Тьенде печально улыбнулся старому охотнику.

– Я пришел к убеждению, что именно здесь, в этой долине, и зародился народ пигмеев. Выкованный Ею, одаренный Ее милостью, пока в конце концов часть их племен и семей не вышли за сии пределы, позабыв о том, где их истинные корни.

Грей представил себе встреченных по дороге шакалов, других измененных вирусом животных. Неужели здешние люди тоже были изменены, подвергнуты манипуляциям на генетическом уровне? Могло ли это объяснять утверждения об их исключительном долголетии, сопротивляемости болезням? Множество вопросов роилось у него в голове, но один оставался главным.

– Тьенде, о ком вы говорите? – спросил Грей. – Кто, по вашему мнению, «выковал» их?

Старик, который словно остался глух к его вопросу, молча направился в сторону пылающего города. Молимбо и его охотники не последовали за ним.

– Есть и еще одна история, которую вам следует знать.

Грей поспешил нагнать его.

– Какая история?

Тьенде оглянулся через плечо.

– Моя собственная.

Они подошли к самому краю освещенного нефтяным пламенем города. Жара здесь была невыносимой. От яркого света резало глаза. Наконец Тьенде свернул с мощеной дороги на поляну, густо усеянную грибами.

Ковальски случайно наступил на здоровенный дождевик, который с глухим хлопком лопнул, обсыпав его каким-то белым порошком. Здоровяк охнул и, отплевываясь, быстро отскочил на безопасное расстояние.

– Надеюсь, эта пакость не ядовитая…

Бенджи внимательно посмотрел на остатки гриба, проходя мимо. Ковальски покосился на биолога, рассчитывая получить подтверждение своим словам, но тот лишь выпрямился и пожал плечами, явно неспособный дать однозначный ответ.

Ковальски с хмурым видом зашагал дальше.

– Эти джунгли, похоже, сговорились прикончить меня!

Вскоре Тьенде остановился, тяжело опираясь на свой посох. Вокруг него валялось несколько мумифицированных тел, наполовину прикрытых прелыми листьями и поросших грибами. Этот набор останков явно представлял собой относительно недавнее дополнение к остальному кладбищу. В груди одного из трупов до сих пор торчало копье.

– Кто это такие? – спросил Грей.

Тьенде нацелил свой посох сначала на один мумифицированный труп, затем на соседний.

– Колляр и Реми. Два бельгийских колониста. Они пришли сюда в поисках золота, но нашли лишь смерть. – Посох переместился на тело, валяющееся чуть в стороне; рот трупа был разинут, обнажая остроконечные, как у акулы, зубы. – А это Нзаре, брат каннибала М’лумбы, предводителя Заппо-Зап, которые стерли с лица земли великое множество мирных деревень.

Тьенде повернулся к Грею.

– Преподобный Шеппард как раз и пришел сюда в поисках этих бельгийских колонистов.

– Так он и обнаружил эту долину? – спросил Грей.

– Да, но он опоздал. На несколько дней. Колонисты прибыли с двадцатью людьми, вооруженными ружьями и топорами. Они убили многих из племени Молимбо, а также десятки их верных фиси ндого. И вновь Она в ярости набросилась на них, погрузив в гибельную дремоту.

– Как и в случае с португальцами, – сказал Грей, припомнив, что история слишком часто склонна повторяться.

– Когда здесь появились мы с Шеппардом и наши спутники, эти люди уже валялись здесь в тех же позах, в каких вы их видите. Слабые и умирающие.

Грей отметил один фрагмент этой мрачной картины, который не соответствовал истории Тьенде.

– А как же копье, вонзенное в это тело?

Тьенде уставился на одну из своих ладоней.

– Я был в ярости. Долина была залита кровью. Повсюду слышались крики умирающих. Мне слишком часто приходилось это слышать, в слишком многих деревнях. Так много людей было убито, съедено, жестоко изувечено… И большинство из этих смертей было вызвано языком одного и того же человека.

Грей уставился на валяющееся у них под ногами тело. Заметил винтовку, зарывшуюся в заросли, узловатый хлыст, свернутый кольцами на бедре.

– Кто это такой?

– Капитан Депре. Он возглавлял бельгийский контингент во вверенных ему краях. Это он привел Заппо-Зап убивать и пировать на наших телах. Он сам убил многих моих соплеменников – забил их хлыстом до смерти своей собственной рукой. Зачастую смеясь при этом.

– Так что вы убили его, – заключил Грей.

– Я просто не сумел сдержаться. И хотя глаза капитана уже остекленели, я хотел, чтобы он видел, кто именно лишил его жизни. Чтобы понял – это сын того самого царя племени бакуба.

Фарайи пристально посмотрел на Тьенде, его глаза потрясенно расширились.

– Так вы… так вы сын Кот-а-Мвики, царя времен Шеппарда!

Тьенде склонил голову, одна рука его поднялась к золотому обручу.

– Сын царя, который правит теперь пустым царством.

Грею припомнились недавние слова Тьенде касательно причины, по которой тот остался в этих краях.

– Так что ваша епитимья…

– Преподобный Шеппард был очень рассержен и разочарован. Я отнял жизнь, которая мне не принадлежала. Смерть уже приближалась к капитану, но я все равно убил его. Шеппард сказал, что это смертный грех, – и, наверное, вся наша группа и была наказана за это. Или, может, болезнь все еще витала в воздухе.

– В общем, все вы тоже заразились, – не удержался Бенджи.

– Все мы погибли бы, если б не вмешался Шеппард. Преподобный просил отпущения грехов за совершенные здесь преступления. Чистота его сердца была признана достойной снисхождения. Мы были спасены.

– Вам дали лекарство? – спросил Грей, вновь ощутив проблеск надежды.

– Она проявила милосердие. После этого преподобный Шеппард поручил мне остаться здесь, чтобы быть наготове, если миру вдруг когда-нибудь вновь понадобится спасение. Меня оставили здесь в качестве смотрителя и стража. Люди Молимбо сочли это за честь, особенно после того, как Шеппард вылечил и спас многих из тех, кто был ранен людьми Депре. Точно так же и Она приняла меня, даровав мне годы, пока я снова не понадоблюсь.

Грей был уже сыт по горло этим уроком истории. Если здесь и имелось какое-то лекарство, то требовалось лишь выяснить, кто именно им располагает.

– Достаточно, – коротко произнес он. – О ком конкретно вы говорите?

Опять повернувшись лицом к золотому городу – свет огня там постепенно угасал, поскольку большая часть нефти уже выгорела, – Тьенде направился обратно к мощеной тропе.

– Она ждет вас, – объявил он. – Теперь лишь Она может судить, чего вы достойны.

08:17

Бенджи торопливо семенил по плоским булыжникам, стараясь не отставать от остальных. Добравшись до развилки, Тьенде свернул на другую тропу, которая вела куда-то в глубь леса, к самому сердцу долины. Вокруг становилось все темнее – или, может, так просто казалось от подспудного страха, вновь охватившего биолога.

Однако вскоре впереди стало расплываться какое-то призрачное свечение, постепенно вырисовывая силуэты огромных деревьев, темными колоннами поддерживающих полог леса, – которые по мере их продвижения становились все выше и массивней.

И гораздо крупней были тут не только деревья.

Скопления грибовидных наростов образовали огромные по`лки, прилепившиеся к древесным стволам, – на вид достаточно широкие, чтобы на них можно было бы поставить машину. Шляпки грибов теперь нависали над головой даже у Ковальски. Вдобавок, многие грибы и наросты еще и светились всеми оттенками малинового, лазурного и желтого – Бенджи предположил, что эта биолюминесценция вызывалась окислительным ферментом люциферазой, который и испускал свет.

Ковальски потер кулаками глаза.

– По-моему, эти грибные галлюциногены уже начинают действовать.

Бенджи был уже почти готов с этим согласиться.

– Мы как будто вступаем в мир Средиземья Толкиена.

Здоровяк ткнул большим пальцем в сторону крошечных охотников.

– И ведем за собой хоббитов.

Бенджи вздохнул и покачал головой, протягивая руку к шершавой поверхности огромного древесного гриба, нависшего над тропинкой. И едва успел коснуться ее пальцами, как свечение стало ярче.

«Поразительно…»

Ковальски попытался проделать то же самое с блестящими пластинками под шляпкой высоченного гриба, торчащего из земли. Но едва только он прикоснулся к ним, как они потемнели, а ножка гриба резко согнулась, отдергивая от него шляпку. Пораженный этим зрелищем, Ковальски с гримасой отпрянул.

– Ни хрена себе… – пробормотал он.

Бенджи был столь же потрясен, хотя знал, что некоторые растения способны двигаться, реагируя на прикосновения или смещаясь в сторону солнечного света. Биолог оглядел лес – показалось, будто легкий ветерок перебирает ветки деревьев где-то высоко наверху, шелестит листвой. Замедлив шаг, он поводил перед собой выставленной ладонью и заморгал еще сильнее.

«Это не ветер…»

Тяжелый от влаги воздух словно застыл – ни единого дуновения. Бенджи вновь поднял взгляд на кроны деревьев. Дрожащие листья над головой вытянулись куда-то вперед, ветви колыхались в том же направлении. Позади же их группы лес был тих и неподвижен.

«Он реагирует на наше появление здесь… И словно посылает предупреждение туда, куда мы движемся».

Бенджи придвинулся ближе к остальным, опасаясь того, кого мог предупреждать лес. Грей тоже заметил движение по сторонам – когда джунгли вокруг них, казалось, вдруг проснулись.

– Вы когда-нибудь видели нечто подобное?

Бенджи покачал головой.

– Венерины мухоловки и пузырчатки могут смыкаться на добыче. Mimosa pudica, крошечное папоротниковидное растение, скручивает свои листья, если к нему прикоснуться. Даже обычные полевые цветы открываются и закрываются сами по себе. – Он обвел рукой растительность вокруг. – Но все это… Не исключено, что вирус заражает и растения тоже. Наверное, то, что растет здесь, тоже подверглось изменениям.

Ковальски указал куда-то влево. Жирная почва там поднималась и опускалась, как будто в ней копались змеи. В одном месте толстый слой перегноя проре´зала трещина, в которой проглянуло что-то древесное, прокладывающее тоннель под землей.

– Наверное, это корень, – предположил Бенджи. – Или, может, какая-то подземная лиана.

Он проследил за траекторией движения корня. Выглядело это так, словно что-то втягивало его обратно туда, откуда тот вылез, – к какому-то источнику, который лежал где-то впереди.

– Она знает, что вы здесь, – сказал Тьенде.

Ничто из происходящего, казалось, совершенно не беспокоило пигмеев и их четвероногих спутников. Они продолжали идти через лес по обе стороны от группы, словно двигаясь синхронно с ней.

Бенджи продолжал изучать невиданный доселе феномен. Его первоначальный ужас сменился настороженным восхищением.

– Я где-то читал, что растения следует рассматривать скорее как медленно движущихся животных. Тех, которые функционируют в совершенно иных временных рамках, в более медленном измерении, где время отсчитывается годами, веками и даже тысячелетиями.

Ковальски махнул рукой в сторону грибов, которые отклонялись с их пути, словно женщины, одергивающие юбки.

– Мне они не кажутся медлительными.

Бенджи согласно кивнул.

– Имейте в виду, что растения отнюдь не являются пассивными зрителями жизни. На самом деле они очень отзывчивы. Реагируют на магнитное поле, гравитацию, на солнечный и звездный свет, на насекомых, которые поедают их листья, на токсины, которые могут им навредить. Даже на звук. В одном исследовании жующую гусеницу записали на пленку, а потом воспроизвели ее чавканье рядом с растением. Листья сразу же отреагировали, выбросив в свои клетки химические вещества, отпугивающие предполагаемого вредителя. И в мире растений вы можете видеть это буквально повсюду – биохимические отклики, которые борются с угрозами или смягчают их последствия. Вам, возможно, это и не заметно, но растения много на что реагируют. Соревнуются за территорию, ищут пищу и воду. Они также способны уклоняться от хищников или даже захватывать добычу. Так что не считайте растения чем-то инертным и совершенно безразличным к происходящему вокруг.

Бенджи осознал, что вновь болтает без умолку, оседлав своего любимого конька.

Грей, однако, лишь поощрял его продолжать.

– Может ли что-либо из этого быть связано с вирусом? Может, это такой способ этого леса реагировать на угрозу?

Бенджи пожал плечами, но ему понравилось это предположение.

– Не исключено… Растения действительно содержат в себе самые разнообразные вирусы. Но могло ли что-то превратить какие-то из них в оружие? Я не знаю. Мир природы полон инновационных стратегий выживания, особенно когда дело доходит до борьбы с угрозой существованию. И мы, конечно, тоже считаемся таковой. Мы наносим все виды ущерба – от загрязнения окружающей среды до вырубки лесов и бессмысленного уничтожения мест обитания множества живых существ.

На этом беседа оборвалась, поскольку тропинка резко свернула влево.

Остановившись, Тьенде указал своим посохом на густые заросли впереди. Те походили на совершенно непроницаемую стену – мощное укрепление, отделяющее один участок леса от другого. Извилистая мощеная тропа узким тоннелем пронзала этот природный барьер. Из глубины ее исходило более яркое свечение, освещая булыжники.

Бенджи уловил нечто вроде пьянящего благоухания цветочных духов, разбавленного более крепким мускусным ароматом. Он не мог сказать почему, но в этом запахе ощущалось нечто древнее, как будто сам доисторический мир выдохнул ему навстречу, пробудив в нем что-то первобытное и пронзив леденящим холодом.

«Мы здесь чужие».

Но было уже слишком поздно. Пути назад не было.

Тьенде тоже позаботился об этом, призвав их двигаться дальше.

– Она ждет вас.

Когда Грей двинулся мимо него, то услышал последнее предупреждение старика:

– Однако знайте: если вас сочтут не выдержавшими испытания, отсюда вы уже не выйдете.