Текст книги "Царство костей"

– Нет, – признался коммандер.

Тем не менее, не имея иного руководства к действию, приходилось довольствоваться и таким планом. Нацелив вездеход на следующий гребень, Грей двинулся дальше сквозь джунгли. Лес с каждой милей становился все гуще, а местность – все более крутой и коварной. Темп продвижения настолько замедлился, что местами вездеход можно было бы обогнать пешком.

Грей убедился, что суждение Бенджи касательно расчетного времени поисков оказалось даже излишне оптимистичным. Объезд всех восемнадцати точек мог занять не недели, а целые месяцы. Он лишь раздраженно буркнул, добравшись до очередного труднопроходимого гребня. Шины скользили, глубоко зарывались в рыхлую почву, потом снова скользили. Буксующий вездеход оставлял за собой глубокий шрам в земле и растительности. Хотя с учетом того, насколько быстро джунгли заполняли любое открытое пространство, он знал, что оставленный ими след исчезнет всего за несколько дней.

Эта мысль лишь нервировала его.

Пока машина, тарахтя и раскачиваясь, углублялась в этот лабиринт из скал и лесов, он вспоминал историю, рассказанную отцом Бейли, – о том, как в двенадцатом веке личный врач Папы Александра III исчез в этих джунглях в поисках затерянного в них царства пресвитера Иоанна, и больше его никто не видел.

«Ничего удивительного».

Грей глянул в зеркало заднего вида. Он мог поклясться, что собственными глазами видит, как проложенная вездеходом траншея в растительности на глазах смыкается позади него. Может, это была просто игра света, вызванная дергающимися фарами машины, но выглядело это так, будто лианы змеями заползали в колею, а папоротники поворачивались и накрывали их след своими листьями. Он потер глаза и прищурился, но смотреть надо было не туда.

– Осторожно! – выкрикнул Бенджи.

Грей вновь переключил свое внимание на обстановку впереди – и тут же резко затормозил.

Ковальски швырнуло на ремень безопасности.

– Какого черта?

В следующую секунду что-то влетело через открытый проем ветрового стекла и вонзилось в спинку сиденья между Греем и Ковальски. Это было копье. Древко его со звоном повибрировало и затихло.

Громко выругавшись, Ковальски отстегнул ремень безопасности и вскинул свой «Сюрикен», приложившись прикладом к щеке.

Грей протянул руку и опустил нацеленное вперед дуло вниз.

– Погоди.

Впереди них в свете фар стояла группа маленьких фигурок. Все они были обнажены, если не считать набедренных повязок, и вооружены копьями и луками. Грей был уверен, что в лесу скрывается еще больше таких охотников.

В памяти промелькнули фигурки из палочек, нарисованные на обороте предпоследней фотографии в коллекции Шеппарда. Там был изображен аналогичный сюжет.

«Пигмеи…»

Он поднял ладони и высунул руки из-за ветрового стекла, подозревая, что торчащее рядом с ними копье было лишь предупредительным выстрелом, побуждающим их повернуть назад. Но также надеялся и на нечто большее, чем просто мирный исход встречи. Грей нуждался в сотрудничестве этого местного племени. Если кто-то и знал местность, в которой оказались путешественники, то именно эти люди, которые охотились на этих землях на протяжении тысячелетий.

«Уж не таков ли был смысл послания, набросанного на обратной стороне фотографии Шеппарда?»

Обратиться за помощью к этому племени.

На данный момент охотники больше не проявляли агрессии, но и не убирались с дороги.

– Что теперь будем делать? – спросил Ковальски.

– Попробуем разрулить эту ситуацию и обернуть ее в свою пользу. – По-прежнему держа руки поднятыми, Грей обернулся. – Нам нужен парламентер.

05:20

Бенджи с Греем и Ковальски держались позади, стоя втроем рядом с вездеходом. Бенджи так и съежился от волнения. Напротив них Фарайи, освещенный светом фар, осторожно приближался к группе пигмеев. Мальчишка держал руки высоко поднятыми, выставив вперед пустые ладони.

Когда он добрался до низкорослых охотников, копья вновь нацелились ему в грудь. Луки натянулись еще туже.

– Пожалуй, это была не такая уж хорошая мысль, – пробормотал Бенджи.

Грей тоже выглядел обеспокоенным, но признал очевидное.

– Фарайи единственный, кто умеет говорить на их языке. Нам нужно выяснить, захотят ли они нам помочь.

Бенджи постарался взять себя в руки. Он тоже надеялся, что Фарайи сумеет заставить охотников понять, заслужить их доверие.

Задача перед ним стояла непростая.

Перед поездкой сюда Бенджи кое-что почитал о племенах пигмеев, обитающих в Конго. Многие из них говорили на банту, как и Фарайи, но другие изъяснялись на своих собственных диалектах. Некогда, давным-давно, пигмеи были сплоченным народом, объединенным общими предками, – но лишь до тех пор, пока три тысячи лет назад предшественники нынешних фермеров не взялись в массовом порядке возделывать местные земли, расколов этот народ на отдельные племена. Сегодня многие из них даже не знали о существовании других.

Тем не менее пигмеи жили в Центральной Африке более сорока тысяч лет. Их происхождение до сих пор было загадкой, которая интриговала Бенджи. Даже причина их маленького росточка оставалась неизвестной. Некоторые считали, что это связано с дефицитом витамина «Д» – мол, пигмеи всю жизнь проводят под тенистым пологом леса, что приводит к плохому усвоению кальция. Другие утверждали, что причиной стал их ограниченный рацион и в первую очередь недостаток в нем белка. Существовали и другие теории. Но, независимо от конкретной причины, это в конечном счете изменило их генетику. И хотя дети пигмеев развивались точно так же, как и у всех остальных людей, на подходе к подростковому возрасту дальнейший рост почему-то подавлялся, что навсегда делало их низкорослыми.

Для Бенджи этот генетический уникум представлял собой особый интерес, поскольку укладывался в рамки его собственных исследований наследуемых черт, вызванных стрессогенными факторами окружающей среды.

К сожалению, в данном случае толку от таких знаний не было никакого.

Фарайи, стоявший напротив, яростно жестикулировал. До них доносились обрывки разговоров на банту. Некоторые из охотников явно говорили на этом языке. Хотя не то чтобы от этого тоже был какой-то прок. Головы отрицательно покачивались, а копья по-прежнему угрожающе нацеливались на пришельцев.

Бенджи мог догадаться о причине подобной настороженности. Немногим более десяти лет назад повстанческие силы устроили в Демократической Республике Конго настоящий геноцид, направленный против коренных пигмейских племен. Операция получила название «Effacer le tableau», что по-французски означает «стирание с доски». В течение года повстанцы убили более семидесяти тысяч пигмеев.

«Неудивительно, что они смотрят на нас как на угрозу».

Копья уперлись в грудь Фарайи, оттолкнув его назад. Он поплелся прочь, весь поникнув и опустив плечи в знак поражения.

– Не похоже, что наша дипломатия удалась, – заметил Ковальски.

Но Бенджи отказывался сдаваться, продолжая прокручивать в голове различные варианты действий и сверяя их с тем, что знал об этих представителях туземного населения. Он где-то читал, что пигмеи вели свою собственную историю, которую передавали в песнях и устных преданиях.

«Могли ли они сохранить знания вековой давности?»

Бенджи повернулся к Грею.

– Покажите им фотографии Шеппарда. Мы знаем, что он проходил здесь. Может, они узнают его.

Грей мгновение обдумывал это предложение, потом кивнул.

– Почему бы и нет? Пожалуй, стоит попробовать.

Когда он вернулся в кабину, чтобы забрать черно-белые фото, Бенджи поспешил к задней двери. Открыл ее и рылся в сваленном там снаряжении, пока не нашел рюкзак Фарайи. Поспешно развязав его, вынул оттуда нгеди му нтей шамана – драгоценный ларец племени бакуба. Снял с него деревянную крышку и подхватил другой предмет, который мог пробудить воспоминания охотников, – статуэтку ндоп, детализированного идола, вырезанного по подобию Уильяма Шеппарда. Потом быстро присоединился к Грею.

– Нужно использовать все, что есть. Надеюсь, они поймут.

Грей ткнул пальцем в живот Ковальски.

– Оставайся у вездехода.

Тот лишь пожал плечами, явно обрадованный ролью караульного. Правда, Бенджи подозревал, что приказ Грея был связан не столько с защитой их транспортного средства, сколько с попыткой избежать любых бестактных выходок со стороны здоровяка.

Грей и Бенджи направились к Фарайи. Их приближение не осталось незамеченным. Еще больше охотников вышли из тени леса, обходя их с флангов и приближаясь к ним сзади.

Обернувшись, Фарайи в ужасе посмотрел на то, что несли Грей и Бенджи, – видимо, опасаясь, что его драгоценные артефакты вот-вот будут переданы в качестве даров в обмен на благосклонность пигмеев.

Бенджи все объяснил.

– Мы хотим проверить, знают ли эти охотники что-нибудь о преподобном Шеппарде. Мы знаем, что он проходил через…

Один из пигмеев выступил вперед. Он был явно стар, с седыми волосами и обвисшей кожей над жилистыми мышцами; тем не менее выглядел бодрым, а глаза его сияли.

– Шеп-Пард, – сказал он, произнеся это имя так, как будто оно состояло из двух слов.

Старик явно узнал преподобного.

Бенджи покосился на Грея, который шагнул вперед, выставив перед собой развернутые веером фотографии, после чего протянул их старейшине. Его усилия заслужили лишь хмурый взгляд. Копье выбило фотографии из рук Грея, и они разлетелись по земле.

Фарайи ахнул и нагнулся, чтобы собрать их.

Старик направил острие копья на Бенджи и указал на резную фигурку, зажатую у того в руках. Нервно сглотнув, биолог поднял ее повыше.

Старый пигмей шагнул вперед и выхватил у него статуэтку. Внимательно изучил ее, даже принюхался к ней. Провел пальцем от колониального шлема до лица под ним – тонких черт, вырезанных из черного дерева с серебряными прожилками. Наконец с великим почтением вернул фигурку обратно. Упер древко своего копья в землю и выжидающе уставился на них.

Когда Фарайи присоединился к ним с фотографиями, Грей положил руку на плечо мальчишки.

– Расскажи им об опасности в лесу. О том, что мы ищем место, в которое шел Шеппард. Затерянный город, спрятанный в этих джунглях.

Фарайи махнул рукой.

– Я уже рассказал им. Только не о преподобном Шеппарде. Но обо всем остальном – да.

Грей тоскливо нахмурился.

– Если здесь спрятано какое-то лекарство, нам обязательно нужно найти его.

Бенджи заметил, что старик следил за этим коротким обменом репликами, слегка прищурившись, как будто все понимал. Затем внимание пигмея вновь переключилось на статуэтку ндоп, и выражение лица его смягчилось, сменившись печалью – а может, и разочарованием.

Прежде чем Фарайи успел продолжить, старый охотник отвернулся, поднял руку и просвистел какую-то жутковатую ноту – судя по всему, явно закончив общение с нарушителями спокойствия и приказывая своим людям двигаться дальше.

Опасаясь как раз этого, Грей шагнул вперед.

– Подождите…

Но Бенджи ошибался. Старейшина свистел вовсе не для того, чтобы охотники уходили, – он вызывал кое-кого еще.

Из джунглей вырвались какие-то тени, которые влетели в свет фар и сомкнулись вокруг них со всех сторон. Звери приближались, низко опустив головы; их тупые морды ощетинились длинными усами. Напрягшиеся округлые уши с острыми кончиками стояли торчком. Короткие изогнутые шеи покрывала короткая вздыбленная шерсть, больше похожая на иголки, чем на мех. Темно-янтарные глаза ярко светились в свете фар.

Ростом в холке звери оказались по плечо охотникам.

Несмотря на их огромные размеры, Бенджи сразу узнал этот вид.

«Или, по крайней мере, то, чем они когда-то были».

Он присмотрелся к ним повнимательнее и, чтобы сдержать страх, сосредоточился на других отличительных признаках.

Определить зверей помог первым делом полосатый мех. Только вот шерсть этих особей мерцала и переливалась так, что животные практически полностью сливались с окружающей обстановкой. Неудивительно, что присутствие стаи до сих пор оставалось незамеченным. В джунглях они казались скорее бесплотными тенями, нежели чем-то материальным.

– Фиси ндого, – прошептал Фарайи, тоже опознав животных даже в их измененном состоянии и воспользовавшись своим родным языком.

Грей вопросительно глянул на него, затем на Бенджи.

– Proteles cristata, – объяснил Бенджи. – Земляные волки.

Грей изумленно нахмурился.

– Это волки?

– На самом деле этот вид ближе к гиенам, чем к волкам, – сказал Бенджи. – Но эти просто огромные.

Он все не сводил взгляда с этих обычно скрытных созданий, питающихся термитами и прочими насекомыми. Но это если говорить об их изначальной сущности, а не об этих двухсотфунтовых зверях. Из их оскаленных пастей торчали зубищи, предназначенные явно не для того, чтобы пережевывать насекомых.

Все это время стая хранила устрашающее молчание.

Старейшина повернулся лицом к самому крупному зверю в ней, огромному самцу, и протянул ладонь. Земляной волк подался вперед и ткнулся в нее носом; затем придвинулся ближе, чтобы приветливо потереться о бок старика. Толстый пушистый хвост мотался взад и вперед – но немигающие желтые глаза не отрывались от Бенджи и остальных.

Старый пигмей наклонился к зверю, беззвучно шевеля губами. Это напомнило Бенджи Такера с Кейном, но в данном случае он почувствовал что-то куда более интимное, связь гораздо более глубокую и древнюю. Зверь коротко мотнул головой, напоследок ткнулся носом в плечо старика, а затем отвернулся и одним прыжком исчез в лесу.

Старый охотник последовал за земляным волком, увлекая за собой всех остальных – и зверей, и людей. Бенджи и его спутники остались стоять на месте – пока старейшина хмуро не обернулся на них, явно сердясь на то, что они отстали.

– Он хочет, чтобы мы пошли за ним, – понял Бенджи.

Грей повернулся и махнул Ковальски.

– Тогда так мы и поступим.

Бенджи на миг встретился взглядом со стариком, и под пристальным взглядом этих темных глаз по шее у него пробежал холодок. В тот момент показалось, будто все джунгли смотрят на него в ответ.

Хуже всего было то, что он подозревал: «А может, так оно и есть».

06:04

Грей шел позади охотников. Несмотря на свои миниатюрные размеры, пигмеи быстро передвигались по лесу по тропинкам, известным только им. Через полчаса Пирс окончательно потерял представление, где находится.

Прежде чем оставить вездеход, он из предосторожности зафиксировал их местоположение, отметив его на своей электронной карте. И все же, оглядываясь за спину, не был уверен, сумеет ли найти дорогу назад.

Бенджи и Фарайи, оба обливаясь по`том, следовали за ним по пятам.

Ковальски держался в стороне. Повесив свой «Сюрикен» на плечо, он молча продирался сквозь джунгли. Пигмеи не возражали против того, чтобы они взяли с собой оружие и рюкзаки. Хотя у них и без того было достаточно защиты. Волки держались по бокам, растворившись в лесу и появляясь лишь на считаные мгновения.

Несмотря на угрожающий вид этих тварей, Грея их присутствие немного приободрило. Если племя уже давно существовало бок о бок с этими волками-мутантами – особенно со столь радикально измененными особями, – то у него явно имелась история, связанная с источником вируса.

Коммандер очень на это рассчитывал.

Они продолжали пробираться сквозь лес, окруженный со всех сторон скалами. Их остроконечные вершины поднимались достаточно высоко, чтобы пронзить полог леса. Путешественникам то и дело приходилось перепрыгивать с камня на камень. То немногое, что можно было разглядеть от неба, начало потихоньку светлеть. Солнце еще не взошло, но рассвет был уже совсем близко.

По мере того как они все дальше отходили от вездехода, в лесу становилось все тише. Вскоре не стало слышно ни чириканья птиц, ни обезьяних криков. Казалось, что умолкли даже вечно зудящие над ухом комары. Тишина так и давила на идущего впереди Грея. Каждый шаг казался вторжением на чужую территорию. Он поймал себя на том, что затаил дыхание, боясь еще больше нарушить какие-то неписаные правила, принятые в этом оторванном от всего остального мира уголке леса.

Наконец они двинулись по высохшему руслу ручья, который протекал по дну глубокого ущелья. По обе стороны от них возвышались утесы, отвесные склоны которых густо покрывала зелень. Ложе из отполированного водой камня привело их к высокой скале, заросшей влажными папоротниками. И лишь тогда Грей понял, что камень под ногами – это не высохший ручей, а остатки старой дороги, плотно утоптанной за века сотнями ног.

Заканчивалась эта дорога огромной трещиной в скале. Маленькие охотники остановились и собрались между двумя знакомыми каменными колоннами, обрамляющими вход.

Бенджи лишь ахнул при виде этого зрелища – облегчение явственно отразилось на его лице, когда он, спотыкаясь, шагнул вперед.

– Добрались наконец!

Черты лица Фарайи оставались суровыми, а название места прозвучало в его устах как проклятие.

– Мфупа Уфалме!

– Лучше бы это стоило всех этих волдырей у меня на ногах, – пробурчал Ковальски.

Прежде чем они успели подойти ближе, из темного оврага вырвался темный силуэт. Это был огромный земляной волк, который тогда убежал вперед. Зверь бросился к старейшине племени, обежал вокруг него и приветливо потерся мохнатым боком о плечо старика. В этом движении не было ни подобострастия, ни почтения – лишь холодное признание, что его друг наконец вернулся.

Все взгляды обратились ко входу.

Волк пришел не один. Тащась за ним по пятам, появился другой зверь. Выше его на фут, лохматый от старости. Мех зверя был серым, с полосами более темных оттенков, а морда – белоснежной.

Мягко ступая, он вышел из тени и встал на страже у одной из колонн.

А вслед за ним из трещины в утесе возник высокий мужчина с темной кожей и коротко подстриженными волосами, совершенно седыми от старости, как у этого волка. В руках он держал посох из полированного белого дерева. Это был конголезец, хотя Грей подозревал, что у этого человека не было национальности или вообще какой-либо связи с границами и государствами. Несмотря на возраст, глаза его ясно сияли, когда он посмотрел поверх охотников на тех, кого они привели за собой.

Высокий старик шагнул мимо земляного волка, стукнув перед собой своим посохом. На нем были сандалии и простая коричневая мантия, расшитая черным орнаментом из ромбов, обрамленных ломаными линиями. Грей сразу узнал этот рисунок. Фарайи назвал его мбул бвиин – узор, свидетельствующий о принадлежности к особам царских кровей. На груди мужчины красовался двойной узел, который словно уходил сам в себя, – настолько замысловатый, что так и притягивал взгляд. Изгибы и ломаные петли, казалось, двигались сами по себе, когда этот человек вышел из тени и шагнул в первый свет нового дня.

Этот символ, значение которого им объяснил Фарайи, Грей тоже узнал – это было имя царя, представленное в виде неповторимого орнамента, что подкреплялось и золотым обручем на голове у мужчины.

Охотники поклонились, выказывая уважение, но Грей не почувствовал никакого подобострастия.

Царь поднял руку в приветствии, его голос звучал твердо. Удивительно, но по-английски он изъяснялся с легким британским акцентом.

– Если вы ищете ответы, следуйте за мной.

Высокий старик повернулся, но не раньше, чем предостерегающе добавить:

– И все же знайте: вам могут отказать. Ведь Она страшна в гневе – и крайне безжалостна.

И с этими словами направился прочь.

Грей оглядел остальных. В голове у него роились тысячи вопросов, но один из них сейчас горел ярче всех остальных.

«О ком это, черт возьми, он говорит?»

Часть пятая
Прорыв

23

25 апреля, 06:28 по центральноафриканскому времени

Провинция Итури, Демократическая Республика Конго

Грей следовал за высокой фигурой с золотым обручем на голове, пытаясь понять, кто их ведет. Осанка этого человека оставалась царственной, даже когда он тяжело опирался на свой посох. Седые кудри образовывали призрачный нимб, который поддерживал простецкого вида корону. Казалось, будто узор на его мантии меняется с каждым шагом, больше похожий на мелькание лесных теней, чем на рукотворную вышивку.

Пока они шли по дну глубокой расселины с отвесными стенками, прорезавшей высокие скалы, высокий старик тихо беседовал с самым старшим из пигмеев, который привел сюда группу Грея.

По обе стороны от них трусила пара земляных волков, то и дело ныряя в папоротники, окаймлявшие каменистую тропу, и порой полностью исчезая из виду. Остальные волки и карликовые охотники следовали за их группой.

По мере их продвижения скалы по обе стороны медленно расступались, позволяя густому лесу расти между ними. Кроны деревьев нависали над тропой, превращая тропу в тоннель. Тем не менее листва была достаточно редкой, чтобы сквозь нее проглядывали проблески наступающего утра. Иногда разрозненные камни под ногами превращались в сплошную скалу с вырубленными в ней ступенями. Тропа медленно поднималась все выше, уводя их все глубже в лабиринт этой горной местности. По бокам от нее стало попадаться еще больше колонн, похожих на древние дорожные указатели. Чем дальше, тем они становились выше – судя по всему, высеченные из того же камня, что окружал их со всех сторон.

– По-моему, когда-то это были основания для арок, – прошептал Бенджи, показывая на следующие пары колонн. Их вершины вроде и вправду склонялись друг к другу, но пролеты между ними давно рассыпались.

Грей кивнул и оглянулся назад на идущих позади Ковальски с Фарайи, пытаясь представить себе дорогу, протянувшуюся под чередой каменных арок.

Когда он снова посмотрел вперед, Бенджи мотнул головой на высокого старика впереди.

– Если эта дорога действительно ведет в какое-то затерянное царство, то не думаете ли вы, что он и вправду может быть потомком пресвитера Иоанна?

Грей задавался тем же вопросом.

Обладатель короны услышал этот вопрос и вернулся к ним, позволив старому охотнику возглавить шествие.

– Нет, это не так, – решительно ответил он. – Род пресвитера Иоанна угас много столетий тому назад, задолго до моего рождения. Если какая-то часть его крови до сих пор и течет у кого-то в жилах, то ее можно найти в народе молимбо.

Он указал на пигмея, ведущего их.

– Эти люди жили в этих лесах и горах многие тысячи лет. Они свято охраняли его секреты, в то же время находясь под его покровительством.

– Но как насчет вас? – спросил Грей, оглядывая его высокую фигуру. – Вы-то явно не из этого племени.

– Мне не так повезло, хотя они давным-давно приняли меня в свой круг. – Старик обернулся. Его глаза, слегка затуманенные катарактой, устремились в какую-то непостижимую даль, измеряемую не одними только милями. – Я родился не здесь, а в Муксенге.

Фарайи ахнул, подступая ближе.

– Это где я живу. Это же мой родной край!

Мужчина грустновато улыбнулся.

– Конечно, я сразу могу сказать, что ты из бушонго. – Он приложил два пальца ко лбу, а затем прикоснулся теми же пальцами к груди – традиционное приветствие бакуба. – Меня зовут Тьенде. Джозеф Тьенде.

Грей перевел взгляд с мальчика на старика, теперь признавая племенное сходство. Старик вполне мог оказаться дедушкой юного Фарайи. Он также отметил, как этот предполагаемый царь использовал более древний термин для обозначения народа бакуба.

– Как вы здесь оказались? – спросил Грей.

– Похоже, примерно так же, как и вы. Следуя по стопам преподобного Шеппарда.

Брови Пирса поползли вверх. Интересно, подумал он, не был ли этот человек когда-то шаманом племени бакуба – или кем-то, у кого был доступ к священному нгеди му нтей и хранящимся в нем секретам?

– Вы сумели расшифровать подсказки Шеппарда и тоже нашли это место?

– Нет, вы меня неправильно поняли. Я пришел сюда вместе с преподобным Шеппардом.

Грей сбился с шага.

Тьенде вздохнул, на лицо его набежала печаль.

– Преподобный был моим другом и учителем. Именно он и научил меня английскому языку – или, вернее, закончил мое образование после нескольких лет в британской колониальной школе.

Грей изо всех сил пытался переварить эту информацию. Согласно датам на фотографиях, Уильям Шеппард отправился на поиски Царства Костей в 1894 году. Даже если тогда Тьенде был всего лишь маленьким мальчиком, сегодня ему давно перевалило бы за сотню.

– Да как такое возможно? – пробормотал коммандер.

Даже Ковальски пренебрежительно фыркнул.

Тьенде пожал плечами и указал на маленького охотника, ведущего их.

– Молимбо был уже стар, когда я впервые пришел сюда с преподобным Шеппардом. Он утверждает, что Бала – уже его третий кровный фиси ндого.

Словно услышав свое имя, здоровенный волк переместился из зарослей, чтобы протрусить несколько шагов рядом с пигмеем, а затем исчез.

– Такие гордые звери живут всего столетие или около того. – Тьенде улыбнулся старому волку, тенью следовавшему за ними, – белый мех зверя почти светился, как будто он уже был призраком. – Мбе близок к концу своей жизни со мной. Он был всего лишь крошечным щенком, когда я впервые появился здесь. Тогда он умещался у меня на ладонях.

Грей хмуро посмотрел на старого пигмея, который выглядел моложе Тьенде – хотя, согласно этому рассказу, Молимбо был во много раз старше.

Припомнились мифы, окружающие пресвитера Иоанна и свидетельствующие о чудесном долголетии, – якобы по последним сведениям, дошедшим из затерянного царства, этот мифический христианский царь дожил на тот момент до пятисот шестидесяти двух лет.

Грей более внимательно изучил Молимбо. Если все это было правдой – а не каким-то преувеличением или откровенной ложью, – тогда понятно, почему Тьенде считал, что кровь пресвитера Иоанна все еще течет в жилах этого племени пигмеев.

Пирс повернулся к старику в короне.

– Если вы пришли с преподобным Шеппардом, то почему же остались? Почему расстались с ним?

– Теперь я считаю это честью, – ответил Тьенде. – Вообще-то в редких случаях я все-таки отваживаюсь выйти во внешний мир, даже однажды побывал в родном Муксенге. Но после стольких лет я чувствовал себя там чужим. – Он обвел вокруг себя посохом. – Вот где мой настоящий дом. Где я встретил жену, которая, к сожалению, умерла, но успела подарить мне двух сильных сыновей – у которых у самих уже дети и внуки. Так что, как видите, я прожил хорошую жизнь – лучшую, чем я заслуживал.

– Что вы имеете в виду? – спросил Грей.

Старик покачал головой, опустив взгляд.

– Вы спросили меня, почему я остался. И на самом деле я так и не ответил на него. Даже сейчас стыд сковывает мой язык.

– Тогда что же удерживает вас здесь? – не отставал Грей.

Тьенде оглянулся, на лице его отразилась боль.

– Моя епитимья.

Грей хотел узнать больше, но старик в короне лишь прибавил шагу, постукивая посохом и оставив их позади.

Напоследок он бросил им в ответ лишь одно последнее замечание:

– Скоро вы и сами все поймете.

Вскоре они подошли к еще одной вырубленной в скале лестнице, которая поднималась на высокий гребень. Стали в молчании подниматься по ней, каждый погруженный в свои собственные мысли. Грей изо всех сил пытался сложить в голове все услышанное, словно кусочки головоломки, но к тому моменту, когда они достигли вершины подъема, у него было больше вопросов, чем в самом начале.

Тьенде, опираясь на свой посох, поджидал их на вершине, залитый солнечным светом. Выглядел он измученным, но все-таки ему было почти полтораста лет. Старик поднял руку, когда Грей и все остальные подошли к нему.

Оказавшись на каменистой площадке, с которой открывался хороший обзор, Грей осмотрелся по сторонам. Перед ними раскинулась широкая лесистая котловина, окруженная горными вершинами и хребтами. Их зубчатые очертания были едва различимы над густыми джунглями, которые заполняли впадину до самых краев. С такой высоты полог леса казался плотным и непроницаемым, а его темно-изумрудный цвет – почти черным.

– Вот то, что вы намеревались найти, – объявил Тьенде. – Люди молимбо называют это место Утото ва Майша – «Колыбель Жизни». Бакуба именуют его Мфупа Уфалме.

– Царство Костей, – пробормотал Грей.

Тьенде уставился на простор.

– Оба названия одинаково верны. Как вы сами убедитесь.

Старик вновь двинулся в путь, спускаясь в долину по другой выбитой в скале лестнице. Грей последовал за ним с солнечного света обратно в тень. Он не сводил взгляда со ступеней, которые исчезали в темноте глубоко внизу. Если и имелись какие-то ответы, то их можно было найти только там, в этой темной глубине.

«Но сможем ли мы обнаружить их вовремя?»

07:45

После почти часового спуска с каменного гребня Бенджи уже начал гадать, закончится ли когда-нибудь эта лестница. Та крутила и петляла, все глубже уходя вниз и доказывая, что дно долины расположено гораздо ниже, чем он себе представлял. По его подсчетам, к тому времени, как они достигли последней ступеньки, они спустились как минимум на милю.

Во время их спуска джунгли вокруг них продолжали становиться все выше. Массивные стволы – некоторые c дюжину футов толщиной, многие даже больше – уходили в темноту. Деревья образовывали колоннаду, которая поддерживала многослойный лесной полог. Дна долины достигали лишь несколько изумрудных осколков света.

Было так темно, что Грей в итоге включил свой фонарик. Бенджи был только рад дополнительному освещению.

Двое пигмеев тоже взяли факелы, аккуратной стопкой сложенные у основания лестницы, и ударами кремня запалили их пропитанные чем-то маслянистым концы. Один передали Молимбо, который направлял остальных, хотя Бенджи подозревал, что факелы предназначались скорее для новоприбывших.

– Теперь уже недалеко, – пообещал Тьенде.

– Куда вы нас ведете? – спросил Бенджи.

– Сначала к скверне, – загадочно ответил старик. – Чтобы все понять, вы должны увидеть, какое искушение заманило так много людей на их погибель.

На что Ковальски проворчал:

– А вот часть с погибелью в этой экскурсии лично я предпочел бы пропустить.

Не удостоив его даже взглядом, Тьенде двинулся дальше. Молимбо вновь возглавил шествие, высоко подняв свой факел. Остальные пигмеи двигались по бокам от них. Земляные волки рассы`пались по сторонам, исчезнув во мраке.

Группа отправилась дальше через долину. Бо`льшая часть подлеска скрывалась во тьме. Жирная плодородная почва, образованная веками гниения и разложения, мягко пружинила под ногами. Воздух был прохладным и влажным, почти липким. Пахло мокрой листвой и сладковатой плесенью, приправленными мускусным ароматом гнили.

И все же природа буйствовала и в этом лишенном солнца мире. Массивные стволы деревьев были облеплены грибообразными наростами. Повсюду росли бледные грибы. Некоторые были высотой по пояс, с шляпками как минимум в ярд в поперечнике, украшенными с нижней стороны гимениальными пластинками. Кое-где темную землю усыпали и грибы-дождевики размером с баскетбольный мяч.

– Как будто мы находимся в самом большом в мире погребе для картошки, – прошептал Бенджи. – Причем давно заброшенном. Я еще никогда не видел таких огромных экземпляров Psilocybe congolensis. – Он указал на ряд желтоватых грибов высотой по колено. – Обычно они вырастают только до размеров моей ладони и, как известно, богаты псилоцибинами и беоцистином – сильными галлюциногенами.