Текст книги "Капитуляция"

Она снова занялась чайником.

– Да, пожалуйста. Заканчивайте свою легенду, милорд.

Лукас отхлебнул чаю, пытаясь понять, каким это – черт возьми! – образом разговор принял такой оборот.

– У графа возникли подозрения, но доказательств не было, а он был очень влюблен в свою молодую жену и потому предпочел верить тому, чему хотел верить. Это помогало до тех пор, пока не родился ребенок – мертвый. Графиня с горя почти лишилась рассудка. Она призналась во всем, обвинила в своем несчастье графа, ведь это из-за него она не смогла выйти замуж за возлюбленного, и объявила, что ей остается только умереть. И вскоре привела угрозу в исполнение.

Глаза Виктории взметнулись к лицу Лукаса, в их янтаре мерцало ужасное подозрение.

– Отчего?

– Не надо смотреть на меня такими глазами. Он не был виновен в ее смерти. Просто она так и не оправилась после рождения ребенка. Миссис Снит говорит, согласно легенде, она пожелала умереть, и лихорадка великодушно пришла ей на помощь.

– Какая печальная история. Что же потом сделал граф?

– Он стал злобным и подозрительным человеком, ненавистником женщин. Семья требовала рождения наследника, и потому со временем он вступил в новый брак, на сей раз не по любви. Это был чисто деловой союз, и ни он сам, ни его супруга не были счастливы в браке. На самом деле после рождения наследника граф и его супруга очень мало времени проводили вместе и совершенно не появлялись в Стоунвейле.

– И тогда земли начали приходить в упадок?

Лукас кивнул:

– Да, так оно и было – об этом говорится не только в сказке, но и в старых записях. Сегодня я изучал любопытства ради старые журналы и могу подтвердить, что постепенное запустение Стоунвейла началось с того рокового брака, три поколения назад.

– Правда?

– Истинная правда. Следующий граф, отец моего дяди, слыл человеком злым и равнодушным, хуже того, он был распутником и азартным, но слабым игроком. Первым из Стоунвейлов он отдавал все свое время игорным домам и совсем не уделял внимания имению. Со временем и он вступил в брак, отнюдь не по любви. С тех пор как родился мой дядя, его отец и мать не жили вместе.

– А земля приходила в запустение. Ничего удивительного, раз сю никто не занимался. А что произошло с твоим дядей?

– Мейтлэнд Колбрук не потрудился вступить в брак ни ради сохранения титула, ни ради чего другого, не говоря уже о любви. Он пустился во все тяжкие, проматывая остатки состояния. Он высосал всю кровь из имения, и конец жизни ему пришлось провести в деревне, проклиная свою злосчастную судьбу.

– Значит, вот как в деревне объясняют свою нынешнюю нищету. – Виктория не отрывала задумчивого взгляда от огня. – Занятно.

Лукас видел только ее нежный профиль и гадал, как она поступит, если он притянет ее сейчас к себе на колени и поцелует. Растает ли она в его объятиях, как раньше, или вцепится ногтями ему в глаза и изрежет его на куски своим острым как бритва язычком? Ясно одно: когда ему удастся наконец заключить Викторию в свои объятия, это будет настоящим рискованным приключением для них обоих.

– Самое интересное во всей истории то, что девочка Хокинсов назвала тебя Янтарной леди, – негромко продолжал Лукас.

– Что тут удивительного? Она, как и все, слышала эту сказку, и когда увидела меня в желтом платье, решила, что я вышла из легенды.

Лукас следил за тем, как свет очага играет янтарными и золотистыми оттенками в темных волосах Виктории.

– А я думаю, она не ошиблась. В тебе есть что-то янтарное. Твои глаза, твои волосы, твой любимый цвет.

Виктория обратила к нему взгляд:

– Бога ради, Лукас, я не желаю выслушивать подобную чушь.

Он протянул ей чашку, надеясь получить еще чаю:

– Ничего удивительного, что девочка приняла тебя за Янтарную леди. Я еще не закончил свой рассказ.

Виктория утомленно посмотрела на него, наполняя чашку чаем:

– Как же он заканчивается?

– Говорят, что однажды в большой дом возвратятся Янтарный рыцарь и его леди и их любовь вновь оживит земли Стоунвейла.

– Прелестная концовка, – уничтожающе фыркнула Виктория, – однако, если благополучие этой земли зависит от любви между здешним лордом и его женой, придется всем местным жителям подождать следующего поколения. Последний граф Стоунвейл, насколько мне известно, женился не по любви, а ради денег.

– Черт побери, Викки…

Но она уже поднялась:

– С вашего разрешения, милорд, я желаю вам спокойной ночи. Я очень устала.

Лукас тоже поднялся, бормоча проклятия. Он проследил глазами, как закрывается дверь за его женой, отставил чашку и с мрачным видом направился к шкафчику с бренди.

Он задумчиво потирал больную ногу. Впереди у него была еще одна долгая ночь.

Три часа спустя Лукас без сна лежал в своей постели, прислушиваясь к тихим звукам, доносившимся из соседней комнаты. Может, напрасно он постоянно сдерживает себя, гадал Лукас. Быть может, выжидание – не лучшая стратегия в данном случае.

Шорохи в соседней комнате все не стихали. Похоже, Виктория встала. Значит, она тоже еще не засыпала. Наверное, она боится заснуть слишком рано, потому что ей снова может присниться тот страшный сон.

Их любовь способна разогнать все страшные сны, сказал себе Лукас. Как заботливый муж, он просто обязан утешить Викторию, приласкать ее, даже если ему придется сначала действовать силой.

Он решительно отбросил одеяло и потянулся к халату. Дело зашло уже слишком далеко. Так или иначе, они должны начать нормальную супружескую жизнь, и с каждым днем становилось все яснее, что его нарочитая сдержанность никак не способствует смягчению гневного упрямства Виктории.

Иными словами, печально подумал Лукас, Виктория не подает никакого знака, что нуждается в его любви.

Он услышал, как отворилась и захлопнулась дверь ее спальни, – как раз в тот момент, когда он хотел постучать в разделявшую их дверь. Тогда Лукас осторожно повернул ручку двери и вошел в опустевшую комнату жены.

Страх и ярость бушевали в нем. Быть не может, чтобы эта сумасбродка попыталась бежать от него – посреди ночи. Потом он припомнил, как Виктория любит ночные прогулки. К тому же он сам помогал ей в этом.

Лукас поставил свечу на стол и быстро натянул бриджи, рубашку, сапоги. Через несколько минут он уже быстро шел через холл. Интуиция подсказывала ему, что Виктория вышла через кухню. Он сам поступил бы точно так же, если бы хотел незаметно покинуть дом. Он поспешил вслед за ней.

Еще минуту спустя Лукас вышел из дому и почти сразу же увидел Викторию. Она тихонько стояла среди деревьев разросшегося, страшно запущенного сада. От ночной прохлады ее защищал длинный плащ янтарного цвета, она накинула на голову капюшон. Казалось, что она купается в лунном свете. Воспоминания о тех ночах, когда он приходил на тайные свидания с Викторией в сад ее тети, разом нахлынули на Лукаса. Тоска его плоти сменилась острой болью.

Это его жена, и он так желает ее.

Лукас осторожно вышел из тени, стараясь двигаться беззвучно, однако она почувствовала его присутствие и обернулась к нему. Лукас вздохнул.

– Мне не хватает наших полуночных свиданий в саду, – тихо признался он.

– Ты очень хитро поймал меня на приманку, пообещав полуночные приключения, верно? Я поддалась этому соблазну, как никакому другому.

Сердце его сжалось, он вновь различал горечь в ее голосе.

– Ты решила сегодня отправиться на поиски приключений в одиночку? Боюсь, Викки, в окрестностях нет ни игорных домов, ни борделей, ни гостиниц, где надменные юнцы наливаются до бесчувствия в обществе танцовщиц из оперы. – Теперь он подошел к ней почти вплотную.

– Я просто хотела погулять, – тихо отозвалась она.

– Ты позволишь мне сопровождать тебя?

– Разве у меня есть выбор?

– Нет. – Еще бы он позволил ей разгуливать одной по ночам, подумал Лукас. – Куда ты хотела пойти?

– Не знаю. Я не думала об этом.

Лукас быстро поразмыслил, стараясь припомнить, что ему удалось обнаружить за те несколько дней, когда он объезжал свое имение.

– Недалеко отсюда есть заброшенный дом. Должно быть, там жил егерь – в те времена, когда Стоунвейлы еще держали свою охоту. Мы могли бы дойти до него и вернуться.

– Хорошо, – согласилась она.

– Красивая ночь, правда?

– По-моему, слишком холодно, – отчужденно возразила она.

– Да, – подтвердил Лукас, быстро оценивая обстановку. Насколько он помнил, возле домика был свален запас хвороста. Жаль, что вчера, когда он осматривал то место, он не распорядился привести дом в порядок. Он поскользнулся – кажется, под ногу ему попал камень – и с трудом подавил стон.

– Что случилось? – нервно спросила Виктория.

– Ничего особенного. Моя нога подводит меня сегодня. – Он старался, чтобы голос его звучал стоически и мужественно.

– Право, Лукас, пора бы тебе уже не делать глупостей и не разгуливать холодными ночами, раз тебе это вредно.

– Вы, безусловно, правы, мадам, но так уж случилось, что вы любите ночные прогулки. Следовательно, мне не остается ничего другого, как сопровождать вас.

– Надо было выбирать богатую невесту без причуд, – посоветовала она, – мисс Пилкингтон Само Совершенство не причиняла бы вам таких хлопот.

– В самом деле? Она тоже значилась в списке Джессики Атертон и даже занимала первую строчку, но меня эта перспектива как-то не вдохновляла. Какая тоска – быть женатым на совершенной мисс Пилкингтон. Как говорите вы с Аннабеллой, она слишком похожа на леди Атертон.

Лицо Виктории теперь было совсем скрыто складками капюшона, и голос звучал приглушенно:

– Тут вы правы. Если вы считаете, что леди Атертон стала занудой с возрастом, надо было вам посмотреть на мисс Пилкингтон. Не хочу сказать ничего дурного, она милая девочка, ей всего-навсего девятнадцать, но она говорила мне по секрету, что больше всего ей хотелось бы уйти в монахини.

– Ясно. Нет, мы бы не подошли друг другу. Я даже не смог бы повести ее на экскурсию в игорный дом. И я не представляю, как бы она разделалась с вышибалой в борделе.

– С другой стороны, она, без сомнения, не доставляла бы вам беспокойства. Я уверена, она была бы такой правильной, такой покорной женой. Кстати…

– Да? – со вздохом откликнулся он.

– Леди Атертон предупреждала меня, что мне придется исполнить свой супружеский долг и подарить вам наследника.

– Придется мне съездить в Лондон и задушить Джессику Атертон!

– Она лишь пыталась помочь. Вы же сами просили ее найти вам богатую невесту.

– Не стоит постоянно напоминать мне об этом.

– Лукас? – робко окликнула его Виктория.

– Да?

– Леди Атертон сказала мне, что, если мне нелегко будет исполнить свой супружеский долг, я должна помнить, насколько трудно это будет тебе, ведь ты вынужден будешь притворяться в супружеской постели, будто испытываешь какие-то чувства.

– Черт бы ее побрал! – Лукас резко остановился и развернул Викторию за плечи, так что теперь они смотрели глаза в глаза. – Ты хочешь сказать, что поверила ей? После той ночи, когда мы были вместе?!

Виктория стойко выдержала его взгляд, ее глаза странно мерцали в тени капюшона.

– Моя мать и моя тетя – они обе говорили мне, что мужчины без труда могут симулировать физическое увлечение, если им это выгодно.

– На это способны не только мужчины, – пробормотал Лукас и прибавил безжалостно:

– По правде говоря, и я мог бы усомниться в том, какие чувства ты испытывала в ту ночь.

Взгляд ее вспыхнул гневом.

– Как ты смеешь спрашивать о моих чувствах! Я была откровенна с тобой – откровенна до конца. Ты знаешь о моих чувствах все!

Лукас пожал плечами:

– Если бы твое чувство было так глубоко, как ты говорила в ту ночь, ты не смогла бы так скоро похоронить его.

– Еще как смогла! Ты оскорбил меня. Черт бы тебя побрал, что еще мне оставалось, если не истребить эту глупую привязанность к тебе? Когда я вспоминаю все мои поступки в ту проклятую ночь, я испытываю только унижение!

– Тебе без труда удалось истребить привязанность ко мне. Теперь никто бы не догадался, что ты могла когда-то смотреть на меня без отвращения.

– Нет, это уж слишком! – Она прервала обвинительную речь, потому что в этот самый момент Лукас пошатнулся и сморщился от боли. – Что теперь? – с тревогой спросила она.

– Я тебе уже говорил, нога беспокоит меня сегодня.

– Иногда мне кажется, что ума у тебя не больше, чем у младенца. – Она взяла его под руку, пытаясь помочь. – Думаю, нам лучше вернуться домой, пока ты не упал.

– Боюсь, так далеко без отдыха мне не дойти. Да и домик тот уже совсем близко. Если ты позволишь мне немного передохнуть там, я справлюсь.

– Ладно, – недовольно проворчала она, – тебе лучше опереться на меня.

– Спасибо, Викки. Ты так добра. – Тяжело опираясь на ее плечи, Лукас позволил Виктории отвести его в темный маленький домик егеря.

Глава 12

Стратегия.

Лукас устроился на полу, подтянув к себе одно колено и выпрямив больную ногу. Он весело следил, как Виктория хлопочет, раздувая огонь в очаге. Она строго запретила ему выходить за дровами, велела отдыхать.

– Какое милое местечко, правда? – окликнула Виктория Лукаса, когда сложенные ею в очаге дрова наконец заполыхали, осветив стены домика. – Кажется, кто-то жил здесь совсем недавно. Труба вычищена, пол совсем не пыльный.

– Вполне возможно, до нашего приезда здесь ютился какой-нибудь разоренный арендатор. Мой дядя славился тем, что часто выгонял людей со своей земли.

– Мерзкий человек.

– Не забывай, я происхожу из другой ветви рода, – напомнил он.

Вместо того чтобы улыбнуться, Виктория очень серьезно заметила:

– Безусловно, мы не можем нести ответственность за дела наших предков. Давай я разотру тебе ногу.

Лукас не возражал. В памяти мгновенно вспыхнули образы той ночи, когда Виктория впервые прикоснулась к его разболевшейся ноге.

– Спасибо, – сказал он, – я был бы тебе очень признателен…

Виктория опустилась на его расстеленный на полу плащ. Сосредоточившись на больной ноге Лукаса, она нежно, осторожно стала ее массировать. При первом же легком прикосновении ее пальцев Лукас застонал.

– Я сделала тебе больно?

– Нет. Все просто замечательно. – Лукас закрыл глаза и откинулся, прислонившись к стене. – Ты даже представить себе не можешь, какое это блаженство.

– Наверное, это было просто ужасно.

Лукас открыл глаза и внимательно посмотрел в лицо жены:

– О чем ты?

– Когда тебя ранили.

– Должен признать, что это был не самый светлый день в моей жизни. Будь добра, немного повыше. Да, вот так. – Ее пальцы переместились к самому паху. Лукас надеялся только, что Виктория не сразу заметит, как быстро растет в нем желание.

– Лукас? – И напряженная пауза. Виктория пристально смотрела на него.

– Да? – откликнулся он.

– Ты очень любил ее?

Лукас прикрыл глаза, пытаясь уловить нить размышлений Виктории.

– Кого?

– Леди Атертон, разумеется.

– Ах да. Наверное… Во всяком случае, так мне казалось, иначе зачем бы я стал добиваться ее руки?

– В самом деле, зачем? – не унималась Виктория.

– Однако, оглядываясь назад, я с трудом могу теперь поверить, что был таким глупцом.

– Она все еще любит тебя.

– Она любит воображать себя мученицей, пожертвовавшей своей любовью во имя долга, и это гораздо сильнее, чем чувство, которое она способна испытать к мужчине. Кому я не завидую, так это лорду Атертону. – Про себя Лукас добавил: «И его ледяной постели».

– Прошу прощения, милорд, – сухо отозвалась Виктория, – но это на редкость проницательное замечание, особенно в устах мужчины.

Лукас приоткрыл один глаз:

– По-твоему, проницательность свойственна только женщинам?

– Нет, конечно, но все-таки… Лукас снова прикрыл глаз:

– Некоторые мужчины тоже способны учиться на собственных ошибках и с годами становятся проницательнее.

– Так хорошо?

Лукас резко втянул в себя воздух:

– Викки, не могла бы ты поосторожнее обращаться с моей ногой? Как раз самое больное место. Пожалуйста, чуть-чуть повыше.

– Так? – Ее пальцы скользнули вверх по бедру.

Лукас не решился ответить ей.

Ее прикосновение было столь возбуждающим, что он боялся в любой момент утратить власть над собой.

– Лукас, тебе плохо? – На этот раз в голосе Виктории звучала подлинная тревога.

– После той ночи, что мы провели вместе в гостинице, ты могла бы уже знать, как действуют на меня твои прикосновения.

Ее руки замерли высоко на бедре Лукаса.

– Ты хочешь, чтобы я прекратила? – неуверенно спросила она.

– Никогда. Ни за что на свете. Лучше уж я в блаженстве умру под этой пыткой.

– Лукас, ты… ты хочешь, чтобы я соблазнила тебя?

Лукас резко открыл глаза и бросил взгляд на жену:

– Я отдам за это свою бессмертную душу!

Она заморгала, не ожидая такого признания. Лукас прочел в глазах жены тоску и желание.

– Не думаю, что вам придется платить так дорого, милорд.

Лукас коснулся ее лица, его пальцы осторожно скользнули ниже, нащупывая янтарный кулон.

– Слава Богу, что ты так честна в наших научных экспериментах!

– О, Лукас. – Тихонько вскрикнув, Виктория бросилась в его объятия, прижалась к груди мужа, обхватив его обеими руками. – Лукас, я все время вспоминаю ту ночь. Я была так счастлива с тобой в те короткие часы.

– Только твоя гордость мешает тебе снова стать счастливой. – Он ласково погладил руку Виктории, ощущая приятную тяжесть ее тела на своей груди. – Неужели твоя гордость требует нашего разлада? Мы связаны теперь друг с другом на всю жизнь, Викки. Неужели ты хочешь, чтобы каждая ночь превращалась для нас в ад?

Виктория уткнулась лицом в плечо мужа, чтобы не смотреть ему в глаза.

– Когда ты так говоришь, я выгляжу довольно глупо, верно? Тетя Клео сказала мне, что я сама постелила себе постель, и теперь мне придется в ней спать. Она сказала, как постелешь, так и будешь спать.

– Я высоко ценю суждение твоей тети, но не хотел бы оказаться в одной постели со святой мученицей. Как ты знаешь, однажды я уже с трудом избежал подобной участи, – напомнил Лукас.

Плечи Виктории затряслись от тихого взволнованного смеха.

– Да-да, кажется, что-то припоминаю. Прекрасно, Лукас, тогда я буду рассматривать свое решение исполнить мои супружеские обязанности не как вопрос долга, а как вопрос логики и здравого смысла. Как ты сам говоришь, глупо подвергать нас обоих напрасным мучениям.

– Лучше уж разумный «синий чулок», чем набожная мученица. – Двумя пальцами Лукас приподнял лицо Виктории и поцеловал ее. – Уж если «синий чулок» убедит себя, что надо уступить страсти, она не будет притворяться, будто не испытывает никакого наслаждения. – И он прильнул губами к ее губам.

Виктория еще мгновение колебалась, словно быстро перебирала свои доводы, проверяя, верное ли решение она приняла. Потом с тихим стоном она ответила на поцелуй, ответила с таким искренним и сладостным пылом, что голова у Лукаса закружилась.

Крепче обхватив мужа руками, Виктория раскрыла губы в ожидании нового поцелуя. Язык Лукаса проник глубоко в ее рот в предвкушении еще более интимного проникновения. Виктория прижалась к нему, он чувствовал под корсажем ее грудь, и все тело Лукаса сотрясла дрожь неутоленного желания.

– Дорогая, я так долго ждал нашей брачной ночи! – Лукас с трудом оторвался от губ Виктории и наклонился за янтарного цвета плащом, который она постелила себе под ноги. Одной рукой Лукас расправил плащ, превращая его в любовное ложе.

– Он совсем испачкается, – машинально пробормотала Виктория.

– У тебя есть и другая одежда.

Лукас возился с ее платьем, сам удивляясь и своей поспешности, и неожиданной неловкости. Довольно с него стратегии. Подлинный Лукас, томившийся в нем, вырвался на свободу. Его ожиданиям придет конец.

Тогда, в первый раз, он заставил себя сдерживаться до тех пор. пока не почувствовал в Виктории желание, равное своему. Он так старался не причинить ей боль, не напугать ее, так хотел доставить ей наслаждение. Но теперь он мог думать только об одном: скорее, скорее овладеть ею. Он должен был убедиться, что она снова принадлежит ему.

На этот раз он не мог сдерживаться.

Почувствовав его нетерпение, Виктория вздрогнула, но когда он помог ей опуститься на плащ, она покорно легла на спину. Лукас потерпел поражение в борьбе с ее платьем и удовольствовался тем, что поднял повыше юбку, к самой талии. Он взглянул ей в лицо: не обидел ли ее своей торопливостью. Виктория встретила его взгляд сияющей улыбкой, искорки огня играли в ее глазах. Лукас принялся за свою одежду.

– Черт побери!

– Что такое? – мягко откликнулась она.

– Ничего, замешкался…

Наконец ему удалось расстегнуть бриджи. Он решил не снимать их, а тем более сапоги. Яростное желание полыхало в нем. Он обрушился на свою жену, пылая раскаленным добела пламенем любовной лихорадки. Едва он сжал руками ее бедра, как Виктория раздвинула ноги, полностью открываясь ему. Лукас опустился меж ее ног и ощутил ее влажное тепло, когда прижался к ее податливому телу. Он нежно сжал зубами сосок Виктории и начал осторожно его покусывать, одновременно медленно входя в ее тугое горячее лоно.

Виктория вскрикнула и рванулась навстречу ему. Он почувствовал, что ее тело не сразу приняло его, и очень медленно продвинулся глубже, напоминая себе, что для его жены все это еще очень непривычно.

– Приподнимись, дорогая. Откройся мне. – Одна рука Лукаса скользнула вниз, обхватила нежный изгиб ее спины, помогая ей приподняться так, чтобы он мог войти еще глубже в обволакивающее тепло ее тела.

– Лукас!

– Тебе больно? – Он не узнал собственный голос.

– Нет, не в этом дело. Просто очень странно. Лукас!

– Да, дорогая, я знаю, знаю. – Лукас медленно погружался в нее. Он почувствовал, как Виктория, дрожа, открывается ему, он был растроган ее уязвимостью. – Сомкни ноги у меня на спине. Да, вот так. Да!

Тихо вскрикнув, Виктория отдалась ему с той же неистовой страстью, что и в их первую ночь. Она прижималась к Лукасу, шепча его имя, умоляя о наслаждении, которое он ей обещал.

Напряженные нервы Лукаса вбирали множество мгновенных впечатлений: жар пылающего камина, запах возбужденного тела Виктории, шелковистое прикосновение ее сильных ног, все туже обхватывавших его.

Лукас открыл глаза и поглядел в закрытые глаза своей жены. Она учащенно дышала, откинув голову на его согнутую руку. Виктория была полностью во власти своей страсти, и это зрелище заворожило Лукаса. Он был пленен, полностью покорен ею. Медленно, осторожно двигаясь внутри ее тела, он позволял Виктории призывать его вновь и вновь всякий раз, когда он почти выходил из ее жарких глубин.

– Лукас!

– Да? – Он вновь вошел в нее, радостно ощущая, как принимает его ее влажное ожидающее лоно. Пот сочился из всех пор его тела, он с трудом сдерживал себя. Наконец он почувствовал, как усилилось напряжение Виктории, и понял, что она близка к вершине наслаждения.

Одной рукой он обхватил ее бедра, палец Лукаса скользнул к той таинственной точке, где соединялись их тела.

Глаза Виктории распахнулись, и губы приоткрылись в коротком, испуганном, таком женственном вскрике:

– Лукас?! Господи, Лукас!

Она прижалась к нему, содрогаясь всем телом и понуждая его еще глубже войти в нее. Лукас достиг вершины – и услышал, как его собственный торжествующий крик огласил стены маленькой комнаты.

Прошло несколько минут, прежде чем он снова смог пошевелиться. Он перекатился на бок, притянув Викторию поближе к себе. Огонь все еще бодро горел в очаге, веселые тени плясали на стене. Лукас ощущал легкое прикосновение обнаженной ноги Виктории к своим бедрам, успокоенная, она лежала в его объятиях.

– Придется вам признать, что в браке есть свои преимущества, мадам. По крайней мере на сей раз нам не пришлось тревожиться, как бы не попасться и не лишиться своей репутации. – Лукас сладко зевнул. Никогда еще он не испытывал такого удовлетворения. – Как ты думаешь, может быть, в следующий раз мы все-таки испробуем твою постель или мою? В гостинице нам достался жесткий матрас, а здесь чертовски твердый пол.

– Это ведь приключение. Заниматься любовью в собственной спальне – так скучно, не правда ли, сэр?

– И зачем я женился на столь эксцентричной женщине? Все, чего она хочет, – заниматься любовью в самых необычных местах, причем каждый раз ищет чего-нибудь новенького. – Лукас ласково потрепал короткие локоны жены. – Не беспокойтесь, мадам, ваш супруг постарается, чтобы вы получили удовольствие и в вашей собственной постели.

– Можно подумать, это требует таких уж усилий с вашей стороны, – проворчала она.

– Поверь, мне будет гораздо легче изобретать для тебя новые приключения в постели, чем гоняться за тобой посреди ночи и ломать себе голову, что ты еще могла затеять.

Виктория не ответила, просто пошевелилась, лениво и удовлетворенно. Она не пыталась высвободиться из объятий Лукаса, но когда молчание несколько затянулось, он встревожился.

Наконец она окликнула его:

– Лукас?

– Да, дорогая?

– Ты можешь поклясться, что это не ты подстроил злополучный приезд тети в гостиницу?

Гнев охватил его, мгновенно смыв недавно испытанное наслаждение. Приподнявшись на локте, он хмуро посмотрел ей в лицо:

– Черт побери, Викки, я хотел соблазнить тебя, но не собирался унижать. Неужели ты думаешь, что я мог подстроить такое?

– Ты сам сказал, что тебе было необходимо жениться на богатой невесте.

– Мне было необходимо жениться именно на тебе! – резко ответил он. – А не на какой другой. Более того, радость моя, если говорить откровенно, не было никакой нужды для таких примитивных уловок, как подстраивать встречу с твоей тетей в компрометирующих обстоятельствах.

Виктория слегка нахмурилась:

– Что ты имеешь в виду?

– Только то, что мне понемногу удалось бы уговорить тебя выйти за меня замуж. Никакой помощи со стороны мне не требовалось. Наши отношения складывались так, что в скором времени ты сумела бы убедить себя в необходимости этого брака.

– Ах ты наглец! – Виктория попыталась вырваться из его рук и сесть.

Усмехаясь, Лукас придавил одной ногой обнаженные бедра Виктории. Потом лег на нее и прижал ее запястья к полу:

– Это правда, и ты сама это знаешь, дорогая. Сознайся в этом. Сознайся, что ты не выдержала бы, и рано или поздно мы бы поженились. Тайная связь не могла продолжаться долго.

Виктория тщетно извивалась под ним, испепеляя Лукаса яростным взглядом.

– Все бы нам удалось. Надо было только как следует все спланировать.

– Уверяю, что касается планирования и стратегии, равных мне нет, но я не смог бы уберечь твой покой и твое счастье. Черт, мне не удалось сделать это даже в тот один-единственный раз, когда мы решились отправиться в гостиницу. Согласись, невозможно удирать с бала в наемной карете всякий раз, когда тебе вздумается заняться со мной любовью. Рано или поздно нас все равно кто-нибудь бы обнаружил.

– Я была бы очень осторожна, – упорствовала Виктория. Лукас усмехнулся:

– Вот как? А потом, когда сезон закончится и не будет больших балов, с которых можно сбегать незаметно, что бы мы делали?

Виктория в досаде покусывала губы.

– Уж я бы что-нибудь придумала.

– Нет, дорогая. Мы с самого начала были обречены.

– И ты знал это!

– Конечно, знал. И ты, будучи женщиной умной, тоже поняла бы это. И тогда, несомненно, сама решила бы выйти за меня замуж. – Лукас насмешливо улыбнулся. – Честно говоря, учитывая твой интерес к такого рода научным экспериментам, вряд ли мне пришлось бы ждать слишком долго.

Виктория замерла и взглянула на него сквозь опущенные ресницы:

– Ты был так уверен в этом, что прихватил с собой лицензию на брак.

– Я должен был учесть все случайности, дорогая. Мы играли в опасную игру.

Виктория прикрыла глаза, чтобы не видеть его усмешку.

– Мы играли с огнем – и я обожглась.

– Тебе так больно? – тихо спросил он, целуя ее в губы. Все его тело немедленно откликнулось на поцелуй, из груди его вырвался тихий стон.

– В последние дни я много думала о сложившейся ситуации, – произнесла Виктория, и лицо ее вновь стало серьезным. – Если бы общество было устроено иначе, я бы ни за что не вышла замуж.

Ее упорство начинало раздражать его.

– Если бы наше общество было устроено иначе, мне бы не понадобилась богатая невеста.

– Вот именно. Лукас, как я уже сказала, я много об этом размышляла. Мы оба поступили по законам чести и теперь должны скрепить сделку. Я полагаю, наш брак надо рассматривать как своего рода деловое соглашение. Мы – партнеры, вложившие средства в одно и то же предприятие.

Лукас нахмурился:

– Мне не нравится этот слишком деловой подход к нашему браку.

Виктория нетерпеливо покачала головой:

– Почему бы тебе не взглянуть на дело с другой точки зрения? Факт остается фактом: мы должны обеспечить наше будущее и, поскольку вполне можем сотрудничать, более-менее удовлетворить друг друга.

– Более-менее? – эхом отозвался он, раздумывая, не задать ли ей хорошую порку. – Значит, вот что ты испытывала несколько минут назад, когда трепетала в моих объятиях? Более-менее!

Лицо Виктории запылало, и виной тому был отнюдь не жар камина.

– Право же, Лукас. Разве джентльмен может задавать такие вопросы?

– Откуда ты знаешь? Разве ты оказывалась с каким-либо другим джентльменом в подобных обстоятельствах?

– Нет, конечно, но предположить-то я могу, – пробормотала она, – и вообще не в этом дело.

– А в чем? Ты хочешь, чтобы наш брак был деловым партнерством? Своего рода капиталовложением? Деловым соглашением, включающим и общую постель? – Их взгляды встретились, глаза Лукаса полыхали яростью.

– Но ведь все именно так и обстоит, или нет? Ты же этого добивался!

– Нет, черт побери. Я добивался вовсе не этого.

– Понятно. Тебе просто не хочется признавать меня равноправным партнером? Ты желал бы просто забрать мои деньги и чтобы я ни во что не вмешивалась? Ах да, я еще отвечаю за то, чтобы у тебя все-таки появился наследник.

– Викки, Викки, успокойся. Ты искажаешь мои слова, ты все истолковываешь в худшую сторону.

– Я стараюсь делать именно то, чего все от меня требуют. Я пытаюсь найти нормальный, разумный выход из создавшейся ситуации. Я надеялась, ты обрадуешься моим шагам к перемирию.

Лукас выдержал очередное сражение с самим собой и сумел смирить свой гнев.

– Мне не нужен деловой партнер, мне нужна жена.

– А в чем разница? Только в том, что в качестве жены я должна иногда спать с тобой.

– Это будет гораздо чаще, чем «иногда», а разница в том, что вы любите меня, мадам. Вы сами признались.

Глаза Виктории расширились.

– Я не признавалась вам в любви.

– Признавались. В ту ночь в гостинице я слышал это своими ушами.

– Я сказала всего-навсего, что мне кажется, будто я вас люблю. И в любом случае многое изменилось с той ночи.

– Нет уж, черт побери. – Его пальцы сжали запястья Виктории. – Викки, прекрати нести чепуху насчет делового соглашения. Мы с тобой – муж и жена.

– То есть наши отношения означают нечто большее, чем деловое соглашение?

– Разумеется.

Виктория прищурилась.

– Ты пытаешься меня уверить, что влюблен в меня?