Текст книги "Полевой цветок"

ГЛАВА 24

Вид, открывшийся ее глазам, поразил Дэни.

Сад был полон цветов всевозможных оттенков. Ими густо заросло все небольшое пространство, ограниченное высокими стенами. Оттуда, где она стояла, был виден лишь угол небольшого дома. Внимание ее привлекла стройная женщина, сидящая на каменной скамье у фонтана. Она сидела спиной к Дэни, наклонив голову вперед, как будто читала или смотрела в землю. На ней было ярко-зеленое шелковое платье.

Простите… – тихо сказала Дэни и медленно пошла к женщине.

Изумление и испуг отразились на лице женщины, когда она повернулась к Дэни. Она поднесла руку к горлу и посмотрела на Дэни широко открытыми глазами. У нее была матовая кожа, карие глаза и каштановые волосы.

Обрамленные густыми ресницами, глаза ее притянули взгляд Дэни; обе женщины внимательно смотрели друг на друга. Дэни вдруг поняла, что знает эту женщину, и, затаив дыхание, попыталась вспомнить ее имя. Где она раньше видела ее?

– Извините, что я вас беспокою, но…

Дэни умолкла, не зная, что сказать. Чувство, что она знает эту женщину, не покидало ее. Эти глаза уже смотрели на нее однажды… с портрета в кабинете Троя!

Дэни нерешительно пошла вперед, боясь напугать ее, опасаясь, что, если пойдет слишком быстро, темноглазая женщина вскочит и бросится от нее, как испуганная олениха.

– Вы Джанетт Фонтейн?

Кровь отлила от лица женщины; матовая кожа сделалась смертельно бледной. Она убрала руку от горла и схватилась за край каменной скамьи, как будто боялась упасть на землю.

– Вы Джанетт Фонтейн, не так ли?

Сердце Дэни заколотилось от волнения.

Она медленно преодолела разделявшее их расстояние, опустилась перед скамьей на колени и взяла в свои теплые руки холодные, как лед, руки женщины. Руки эти показались ей безжизненными, когда, не отдавая себе отчета, она принялась их растирать. Женщина не пыталась сопротивляться, глаза ее были полны страха. Она бросила взгляд на открытую калитку и вновь посмотрела на Дэни.

Уходите! – произнесла она резким шепотом.

– Вы видели Троя?

Потрясенная, женщина посмотрела на Дэни с изумлением.

Троя?!

Да. Трой приехал, чтобы найти Рейнольдса и вас. Это правда, что Рейнольдс убил вашего мужа?

По выражению лица женщины было видно, что эти прямые вопросы ошеломили ее. Она мигнула и отвернулась.

Вы задаете слишком много вопросов. Уходите.

Дэни сильнее сжала руки женщины и попыталась вывести ее из оцепенения.

– Мне приходится задавать вопросы. Возможно, жизнь Троя в опасности!

Женщина встала, и Дэни отпустила ее руки. Двигаясь, словно тень, Джанетт подошла к фонтану. Глаза ее были пусты.

– Прошло уже больше семнадцати лет…

Дэни ждала этих слов. Она поднялась, подошла и остановилась позади Джанетт Фонтейн. Она была по крайней мере на четыре дюйма ниже Дэни, и Дэни не могла представить, как такая крошечная женщина сумела родить такого сына, как Трой. Бросив взгляд на открытую калитку, она быстро пришла к выводу, что женщина не находится в заточении, а живет за этими стенами по доброй воле.

Почему вы не уехали домой? – спросила Дэни.

– Домой?

– На остров Фонтейн.

Женщина повернулась к Дэни, и ее длинное шелковое платье зашелестело касаясь гравийной дорожки.

– Джанетт Фонтейн умерла. Я не Джанетт Фонтейн.

– Нет, вы Джанетт Фонтейн! Я уверена в этом! – Дэни неожиданно охватила злость при мысли, что Трой, возможно, рисковал жизнью ради женщины, которой он, оказывается, совершенно безразличен. – Как вы могли допустить, чтобы Трой все эти годы думал, что вы тоже умерли, или даже подозревал, что вы уехали и бросили его?! Вы знали, что он нашел тело своего отца висящим в амбаре, когда был еще совсем маленький?

Женщина закрыла лицо руками.

– Боже, нет!

– Да! Да! – Дэни оторвала руки женщины от лица и продолжала крепко сжимать ее запястья. – Да, он нашел его! И он страдал все это время, не зная, где вы, думая, что вы умерли вместе с мужем. Он приехал сюда, потому что уверен в том, что его отца убил Константин Рейнольдс.

Она перестала сжимать руки Джанетт и отпустила их, только когда женщина сморщилась от боли. Дэни так рассердило равнодушие матери Троя к судьбе сына, что она готова была ударить ее. Она отступила назад и некоторое время стояла молча. Гнев ее остыл и сменился печалью.

– Возможно, его уже нет в живых…

– Мой сын! – прошептала Джанетт.

Дэни резким движением вытерла скатившуюся по щеке слезу, досадуя на себя за эту слабость. Слова женщины вновь вывели ее из себя.

Да, ваш сын! – Не в силах больше сдерживать гнев, она схватила женщину за плечи и начала трясти. – Скажите мне, что вы знаете о Константине Рейнольдсе и что вы делаете здесь! Я должна вернуться в дом раньше, чем вернется он. – Дэни отпустила Джанет и опустила руки.

Прошу вас… – Джанетт отвернулась и потупила глаза. – Это так тяжело.

Леди, у меня нет времени!

Скажите мне, кто вы. Кем вы приходитесь моему сыну?

Я люблю его и беспокоюсь за него ужасно. И мое терпение истощается. Меня зовут Дэни Фишер, но сейчас я живу под именем Дэни Уиттикер – вдовы Уиттикер.

Джанетт потерла лоб кончиками пальцев и вздохнула, потом подошла к каменной скамье и опустилась на нее. Дэни примостилась рядом. Ей не терпелось услышать ее рассказ.

– До того как я вышла за… Мерля, я была помолвлена с Константином. Я убежала с отцом Троя. Опозорила Рейнольдса, бросив его за несколько дней до свадьбы. Константин уехал из Луизианы и перебрался в Европу. Он поселился во Франции и женился на графине. Она умерла – по крайней мере, он так говорит – и он, конечно, получил в наследство ее состояние. Прошло больше двенадцати лет тех пор, как мы расстались, и вдруг он неожиданно вернулся в Новый Орлеан и стал появляться в кругу наших знакомых.

Мой муж любил азартные игры. Это был его главный недостаток. Он проиграл Рейнольдсу много денег. Сейчас я знаю, что Константин жульничал, потому что хотел лишить Мерля его земли, дома, его рабов… В глубине души этот человек надеялся, что сможет вновь завоевать мою любовь, если Мерль проиграет все.

Джанетт стала еще бледнее. Дэни с беспокойством подумала, что она потеряет сознание, но, несмотря на это, спросила:

– Что случилось потом?

– Мы поехали в Новый Орлеан, чтобы побывать в театре и затем пойти на вечер в дом одного нашего знакомого. Разумеется, Константин присутствовал на этом вечере. Он подошел ко мне, когда я гуляла в саду, и сказал, что я смогу иметь все, о чем я когда-либо мечтала, если соглашусь бросить Мерля и сына и уехать с ним. Я отказалась, и он пришел в ярость.

Глаза ее были устремлены вдаль, словно она вновь видела всю эту сцену.

– В ту ночь Мерль много выпил и много проиграл. Проиграл даже слуг и экипаж, на котором мы приехали на вечер! Константин вызвался отвезти нас в городской дом, который мы снимали. Я пыталась отказываться, поскольку Мерль не знал, как сильно Константин хотел добиться меня. Он был одержим этой мыслью!

– И вы так и не доехали до этого городского дома? – предположила Дэни.

– Нет, – прошептала Джанетт, покачав головой. – Константин отвез нас на заброшенную мельницу и продержал там две недели. В течение этого времени мне не позволяли видеться с Мерлем и разговаривать с ним.

Это тогда он потребовал у Лэйаль деньги, которые она не смогла собрать к сроку?

Женщина содрогнулась и кивнула.

Да. Потом он увез Мерля, и я больше никогда его не видела.

Как вы попали сюда?

Сначала Рейнольдс отвез меня на Ямайку. Я отказалась стать его женой. Быть его любовницей я тоже не согласилась. Я сопротивлялась ему изо всех сил!

Дэни посмотрела на хрупкую женщину с сочувствием. Сил у нее было явно недостаточно.

– Вы знаете, он совсем сумасшедший, – сказала Джанетт. – Никто даже не подозревает это…

Дэни покачала головой.

– Он производит впечатление совершенно нормального человека.

Джанетт резко повернулась и посмотрела Дэни в глаза. Впервые с начала их беседы лицо ее выражало негодование.

– Я говорю вам, он сумасшедший! Этот человек – сущий дьявол! Вы хотите узнать, почему я не вернулась к Трою? Потому что на Ямайке Константин отдал меня содержательнице борделя и поручил ей позаботиться о том, чтобы я познала все формы половых извращений. Целый год я была узницей в этом борделе, и за это время моя душа умерла. Она отвела взгляд. – Я чувствовала себя такой грязной, такой гадкой оттого, что меня заставляли там делать, что решила: пусть лучше сын думает, что я умерла.

– Рейнольдс забрал вас оттуда?

Джанетт кивнула.

– Через год он вернулся и спросил меня не предпочту ли я роль его любовницы жизни в том борделе. Я выбрала Рейнольдса и оставила всякую надежду вернуться когда-нибудь домой. В бегстве уже не было никакого смысла…

Дэни посмотрела на женщину с сочувствием, хотя и не поняла, что за половые извращения ей пришлось изведать.

– Вам, наверное, интересно, почему я не покончила с собой?

– Нет, но…

– Из-за моей веры, – объяснила Джанетт. – Моя единственная надежда – это спасение в следующей жизни. Я не откажусь от нее даже ради соблазна избавиться от Рейнольдса.

Струи воды из фонтана продолжали взлетать и разлетаться брызгами. На край каменного парапета села птица яркой окраски и окунула голову в воду, чтобы напиться. Потом расправила красные крылья, взлетела и легко перенеслась через высокую стену.

– Теперь вы знаете мою историю. – Мать Троя повернулась к Дэни и взяла ее за руки. Ее карие глаза молили о сочувствии. – Я не видела здесь своего сына. Поэтому, пожалуйста, уходите. Когда найдете его, не рассказывайте ему обо мне.

– Я не могу оставить вас здесь! – возразила Дэни.

– Вам придется это сделать. Я здесь живу. Мой дом здесь, а не на острове Фонтейн.

В голосе и во всем облике Джанетт Фонтейн было столько горечи и безысходной тоски, что Дэни захотелось обнять и утешить ее. Она действительно не могла оставить здесь мать Троя.

Я вернусь, – прошептала Дэни и покинула женщину в зеленом платье.

Когда она шла по благоухающему саду, до нее донеслось единственное слово, произнесенное шепотом:

– Нет!

– Я остолбенела, когда увидела там мать Троя живой и здоровой. Ты только подумай, Лез! Она жила здесь все это время! – Гигант с изумлением покачал головой. – Вот и весь мой рассказ. А что тебе удалось выяснить?

Они сидели на невысокой каменной стене, защищавшей фрукты и овощи Милдред от свиней, которые бесконтрольно передвигались по острову и совершали набеги на сады и тростниковые поля. Возможность побеседовать наедине появилась у них лишь после того, как Милдред легла спать. Когда она негромко захрапела, Дэни вышла из дома и встретилась с Геркулесом возле этой стены. Они сидели за банановой рощицей, скрывавшей их от посторонних взглядов. Во второй половине дня ветер стих, и над островом нависла невыносимая духота.

Дэни задрала свою длинную черную юбку до колен и принялась обмахивать ею свои ноги, пытаясь образом охладиться. Юбка собралась в кучу у нее на бедрах, но она не опускала ее и покачивала ногами, разговаривая со своим партнером.

– Рейнольдс – нехороший человек, – сказал Геркулес. – Рабы оказались неразговорчивыми, и от них я ничего не смог добиться, но зато кухарка у них очень смелая женщина и ведет себя так, как будто совсем его не боится. Она мне много чего рассказала. Все что мне нужно было делать, это широко улыбаться и позволять ей трогать мои волосы… – Он повернулся в темноте и дотронулся рукой до своего нимба. – Как вы думаете, миз Дэни, мне нужно подстричь мои волосы?

– Я думаю, что лично отрежу их своим ножом, если ты не начнешь говорить о деле! Что ты узнал?

– Похоже, у Рейнольдса есть склонность к беспричинной жестокости, но эта черта его не всегда проявляется. Поэтому все там боятся этого человека. Он может спокойно и вежливо разговаривать с вами, а в следующий момент наброситься на своих рабов и избить их до полусмерти без всякого повода. Эти приступы бешенства нападают на него совершенно неожиданно. И все женщины его боятся. Похоже, он больно любит это…

– Что?

– Я говорю, похоже, он очень любит это.

Дэни стукнула его по плечу.

– Я слышала, что ты сказал. Я спрашиваю, что он любит так сильно?

Он медленно повернулся к ней, пытаясь рассмотреть в темноте выражение ее лица.

– Это неважно.

Разумеется, такой ответ не мог ее удовлетворить.

– Что он любит сильно?

Геркулес смущенно поежился и опустил голову. Хотя он пробормотал ответ себе под нос, Дэни расслышала его.

– Заниматься любовью.

Бедная Джанетт, – прошептала она.

Он и с мужчинами любит этим заниматься.

С мужчинами? Как…

Геркулес перебил ее, прежде чем она успела задать очередной вопрос.

– Я не хочу вдаваться в это. Нет, мэм. Я вам об этом ничего не скажу. Спросите кого-нибудь другого.

Дэни подавила свое любопытство и задала вопрос, который волновал ее больше всего.

– Ты думаешь, Трой еще жив?

– Должен быть, жив, миз Дэни. Похоже, на земле Рейнольдса очень много построек, где содержатся рабы. Есть даже специальное место, что-то вроде тюрьмы, куда помещают непокорных и тех, кто пытается убежать. – Он наклонился к ней, словно хотел сообщить важный секрет. – Кухарка сказала мне, что слышала, будто там есть и белые рабы, только она ни одного еще не видела.

Дэни встала и принялась медленно ходить взад и вперед, пытаясь разработать план.

– Туда мы и отправимся! Где находится эта тюрьма?

– Я не знаю. Знаю только, что она каменная и что в ней нет окон, одна лишь дверь.

Каменный дом!

Эти слова произнес надсмотрщик Маккарти в разговоре с Рейнольдсом, которые она подслушала.

– Мы поедем туда завтра ночью, – сказала она, приняв решение.

– Завтра?

– Да. Нам больше нельзя откладывать.

– Только как мы проберемся туда и как уйдем с мистером Троем, если он там?

– Как? Я не знаю, как. Я еще думаю над этим. Но в одном я уже уверена: я не могу отправиться на поиски Троя в этом, – она снова подняла свою юбку. – Но я сгорю здесь заживо в своих кожаных штанах! Тебе придется сходить завтра в город и купить мне какие-нибудь брюки и рубашку. Желательно, чтобы они были темные. У тебя остались деньги, которые я тебе дала?

– Да, мэм. Я спрятал их за домом, где живут слуги.

– Можешь тратить их. Еще нам понадобятся лошади. Завтра ночью, как только Милдред уснет, я приду сюда. Жди меня здесь.

Волнуясь и нервничая, словно попавшее в западню животное, Дэни весь день проверяла и перепроверяла свои пистолеты, осматривала содержимое своих сумок и смазывала винтовки, которые привезла из Луизианы, тщательно завернув их в шкуру. Она делала все это украдкой, так что Милдред ничего не заметила.

Геркулес отправился в город на рассвете. Она знала, что он вернулся в назначенное время, и с замиранием сердца ждала наступления темноты.

Постепенно ярко-синее небо окрасилось пылающими закатными красками, сменившимися лиловыми сумерками. На остров опустилась темнота, и Милдред наконец удалилась на покой. Дэни вырезала из своих высоких сапог горностаевую подкладку, надела их и сунула в голенище правого нож вместе с ножнами, Длинное черное платье полностью закрыло сапоги. Потом она перекинула через плечо сумки с порохом и патронами, взяла оружие и тихо вышла из комнаты.

Геркулес ждал ее за банановой рощей.

– Где лошади? – Она посмотрела в сторону густого леса, который начинался за тщательно ухоженным садом Милдред.

– Нет лошадей.

– Что?! – Она взяла сверток с одеждой, который Геркулес протянул ей вместо оружия, вытряхнула его прямо на землю и подняла короткие хлопчатобумажные брюки. Темно-синие, они сливались с темнотой. Она влезла в них и натянула до талии, не снимая платье. Брюки были слишком велики для нее, и она изо всех сил затянула шнуровку на поясе. – Если у нас нет лошадей, то что у нас есть?

Геркулес увидел, что она собирается снять с себя платье прямо перед его глазами, и резко отвернулся.

– У нас есть мулы, – сказал он.

– Мулы?

– Два мула.

– Могу я спросить, – проговорила она надменным тоном, подражая Лэйаль, – где они?

– Они там, за этими густыми зарослями. Я нашел тропинку в этом лесу и оставил их там, чтобы их никто не увидел.

Чего это ты разговариваешь не со мной, а с этими деревьями? Ты, часом, не спятил?

– Вы оделись?

– Да.

Он повернулся в тот момент, когда она прятала за невысокой стеной свое ненавистное черное платье, предварительно скатав его в комок. В вязаной белой рубашке поместились бы две такие девушки, как Дэни, поэтому она взялась за ее края и быстро связала их в узел на поясе.

– Пошли!

Они неправильно рассчитали время, необходимое для того, чтобы пересечь остров в темноте на упрямых мулах и при этом не привлечь к себе внимания. В конце концов, измученные долгой ездой без седла, они добрались до плантации Рейнольдса.

– Давай объедем дом Рейнольдса и поднимемся на вершину холма. – Дэни указала на темные очертания холма на фоне ночного неба. – Мы окажемся прямо над жилищами рабов. Оттуда мы будем видеть на несколько миль вокруг и сможем оценить характер местности. Мы должны добраться туда до рассвета.

– Задача не из легких.

– Мы не на увеселительной прогулке, – напомнила ему Дэни.

Двигаться через густые заросли сахарного тростника было делом нелегким. Воздух был насыщен влагой. Поля кишели москитами, которым, казалось, очень понравилась густая горная кровь Дэни. Им пришлось оставить мулов у подножия и подниматься по заросшему деревьями и кустарником склону холма пешком.

Хорошо еще, что здесь не так много грязи, – подумала Дэни. Гладкие подошвы ее сапог скользили по сырой поверхности земли, и несколько раз ей с большим трудом удалось избежать падения.

Черт! – пробормотала она, поскользнувшись в очередной раз.

Они шли по оленьему следу – узкой тропке петляющей по крутому склону, едва различимой в темноте. Длинные стебли вьющихся растений опутали густую поросль; высоко над головой, на ветвях деревьев, визгливо кричали растревоженные шумом дикие попугаи.

– Мы почти дошли, – негромко сказала, идущая впереди, Дэни, чтобы ободрить отставшего Геркулеса. Последние метры крутого подъема она одолевала, цепляясь за ветви кустов.

Наконец они добрались до вершины холма и упали на землю, ловя ртом воздух. Светало. Солнце окрасило небо на горизонте. Из подлеска неподалеку доносился шум бегущей горной реки. Они решили остаться там.

– Должно быть, это из-за жары, – предположила Дэни. – Мне никогда раньше не было так трудно подниматься в гору!

Геркулес посмотрел на нее в темноте и рассмеялся.

– Что смешного ты увидел?

– Посмотрите на свои руки. Они такие же черные, как мои.

Действительно, руки Дэни от локтей до ладоней были покрыты грязью.

– Это неплохая идея! – Она села прямо, зачерпнула пригоршню мягкой сырой земли, потерла руки друг о друга и намазала грязью свои предплечья, лицо и шею. – Теперь меня трудно будет увидеть на фоне этих деревьев.

С вершины холма им было хорошо видно как оживает плантация. На рассвете мужчины отправились на поля, а женщины начали ухаживать за небольшими садами позади бараков. Сверху все эти здания казались маленькой деревней с кузницей, мельницей и надворными постройками. Дэни узнала надсмотрщика Маккарти по его высоко поднимающей ноги лошади, а также по черной шляпе и стеку.

– Вот за ним мы должны следить, – сказала она Геркулесу, указав на надсмотрщика. – Постарайся заметить, куда он поедет.

Рейнольдс появился лишь на исходе утра. Седые пряди в его волосах поблескивали, когда он вышел из дома и садами направился к коттеджу Джанетт. Дэни толкнула Геркулеса и указала на него. Рейнольдс вошел в коттедж и пробыл там больше часа.

После полудня они начали отдыхать по очереди: постоянное наблюдение и жара быстро лишили их сил. Маккарти больше не появлялся, но они запомнили, в какую сторону он поехал, и собирались отправиться туда с наступлением темноты.

– Я умираю от голода, – призналась Дэни, когда солнце скрылось за горами.

– Поэтому я и захватил немного еды, – сказал Геркулес и снял с шеи клеенчатую сумку.

– Откуда ты знал, что у нас будет время для еды? – поинтересовалась Дэни.

– Глядите! – Он указал на подъехавшего к жилищам рабов всадника. Это был вернувшийся Маккарти, который быстро спешился и пошел к дому Рейнольдса.

Он выехал вон из того оврага, – сказала Дэни – Туда мы и направимся в первую очередь.

Дорога нам предстоит дальняя. Давайте сначала подкрепимся.

ГЛАВА 25

Трой посмотрел на огражденное решеткой отверстие – единственное окно в каменном здании его тюрьмы – попытался увидеть ночное небо, но взор его затуманился, и он закрыл глаза Он не помнил, когда ел последний раз, но, судя по болям в желудке, это было очень давно.

Мужчина, лежавший возле него, неисправимый беглец по имени Раймонд, повернулся во сне, и цепь, связывающая их ноги, натянулась. Трой едва не закричал от боли, пронзившей его ногу от лодыжки до паха. Чтобы ослабить натяжение цепи, причинявшее ему острую боль, Трой повернулся на бок.

Он не видел ногу в темноте, но знал, что лодыжка распухла настолько, насколько позволял железный обруч, надетый на нее. Прежде, чем его нога снова онемела, Трой почувствовал, что из раны, полученной им три дня назад при падении во время спуска с горы, сочится кровь. Он пытался скрыть свою травму, но на следующий день надсмотрщик заметил ее и запретил ему выходить на работу. Теперь ему приходилось целый день сидеть в «каменном доме».

«Кто не работает, тот не ест!» – это был девиз Маккарти. Уже два дня Трою совсем не давали отвратительной бурды, которую называли едой. Он знал, что без пищи его организм ослабеет и не сможет бороться с попавшей в ногу инфекцией.

Снова пошел дождь. Ему страстно хотелось выйти наружу, поднять лицо к небу и напиться дождевых капель. Трой уже давно не мылся и много бы отдал за то, чтобы искупаться в холодной горной реке. Но он знал, что его устроило бы и ведро воды, которая не позеленела от водорослей.

Всю его ногу вновь пронзила острая боль. Он почувствовал головокружение, сопровождаемое тошнотой, и натужился, как при рвоте. Его пустой желудок сжался и затем расслабился. Трой начал дрожать, зубы его застучали, и, пытаясь согреться, он обхватил руками свое голое туловище.

Неожиданно перед ним появилась Дэни. Он видел ее совершенно отчетливо. Она была в белом платье из оленьей кожи; волосы ее были украшены перьями и бисером. Она протягивала ему руки и улыбалась дразнящей, манящей улыбкой, предлагала ему всю свою любовь…

Я тебя согрею!

Трою показалось, что он услышал эти слова, и он протянул руки в темноту.

Они сомкнулись в пустоте.

Трой перевернулся на спину, продолжая лежать на холодном каменном полу. В глубине души он понимал, что галлюцинирует, но предпочитал эти видения тюремному мраку. Лучше уж видеть призрак Дэни, чем не видеть ее совсем – думал он.

У него не осталось ничего, что было связано с ней. Когда его раздевали, у него забрали единственную реальную вещь, напоминающую ему о ней, – светло-синюю ленту, которую он унес из ее комнаты в ночь, когда покинул остров Фонтейн.

Интересно, где сейчас Дэни? – подумал он. Где эта веселая и ласковая девушка, которая покорила его сердце своей искренностью и пылкой любовью? Ждет ли она его на острове Фонтейн или уже вернулась в свои любимые горы? Он боролся с отчаянием, которое могло его погубить. Только мысль о том, что он может выжить и увидеть ее снова, поддерживала его, не давала сделать последний шаг к безумию. Эта мысль помогала ему выносить избиения, голод и мучительную боль.

Как скоро Рейнольдсу надоест эта игра и он прикажет убить его? Трой перестал обвинять себя в том, что оказался в таком положении, поскольку раскаяние ничего не давало, а лишь вызывало у него жалость к самому себе.

Трой улыбнулся в темноте.

Он улыбнулся призраку Дэни, а затем громко рассмеялся. Это был резкий хриплый смех, который можно было принять за рыдание.

Дэни и Геркулесу потребовалось два часа, чтобы спуститься и обойти вокруг холмов. Под ними в глубоком ущелье, извиваясь, протекала река. Если в долине и было какое-то здание, его невозможно было увидеть в темноте. Они спустились к реке и обнаружили на берегу столь густую растительность, что Геркулесу пришлось воспользоваться ножом Дэни, чтобы прорубать им дорогу в зарослях. Во многих местах рос дикий тростник, создавая почти непроходимые преграды, которые нужно было обходить.

Дэни, шедшая позади Геркулеса, всматривалась в темноту и напрягала слух, стараясь уловить каждый звук. Они должны разыскать каменный дом до того, как Маккарти вернется туда на рассвете.

А что, если тюрьма находится совсем не здесь?

Дэни прогнала эту мысль. Тогда они посмотрят где-нибудь в другом месте, – сказала она себе. Будут искать, пока не найдут Троя. Она не для того сюда приехала, чтобы спасовать в решающую минуту!

Геркулес неожиданно остановился. Она в этот момент смотрела себе под ноги и поэтому врезалась головой в его спину.

– Черт!

– Не ругайтесь, миз Дэни.

– Ах ты, дуботряс! Ты меня чуть не убил! У тебя спина тверже дерева. – Она попыталась оттолкнуть его в сторону, но он не сдвинулся с места.

– Вы видите что-нибудь вон там? – Прищурившись, он посмотрел в темноту. – Да вон же!

Геркулес указал на небольшую поляну возле реки за деревьями, прямо против них. Слабый костер, точнее – тлеющие угольки освещали каменное строение.

Это он! – возбужденно прошептала Дэни и стукнула Геркулеса по спине. Они припали к земле, продолжая смотреть на поляну. – Это каменный дом!

Должно быть, они уверены, что из него невозможно убежать, раз оставили только двух охранников. И один из них спит.

Дэни напрягла зрение и увидела двух мужчин сидящих у стены строения. Очевидно, это были рабы Рейнольдса, но им доверили оружие – винтовки, которые лежали сейчас у них на коленях. Один из них спал, уронив голову на грудь. Другой смотрел в темноту.

Дэни жестом показала Геркулесу, чтобы он зашел слева, а сама пошла направо. Пригнувшись к земле, она пробралась сквозь густые заросли и приблизилась к правой стене тюрьмы.

Затаив дыхание, она бесшумно подкралась к спящему охраннику, вытащила из-за пояса пистолет, взяла его за ствол и подняла над головой мужчины, чтобы оглушить его ударом рукоятки. Но в момент удара охранник неожиданно наклонился вперед и встал; рука Дэни, сжимающая пистолет, описала в воздухе дугу, и она по инерции сделала шаг вперед.

Услышав шум, охранник резко повернулся и выпучил глаза. Одна рука его лихорадочно забегала по затвору винтовки, но прежде, чем он успел навести ее на Дэни, она приставила дуло пистолета к его груди и крикнула:

– Стоять!

Позади охранника появилась огромная тень, и еще через мгновение он упал лицом вперед. Дэни увидела Геркулеса с толстой палкой в руке.

– Благодарю.

– У того, которого я уложил первым, не оказалось ключа.

Дэни наклонилась и быстро обшарила мужчину, лежащего у ее ног. Ни в карманах, ни на шее ключа не оказалось. Она встала и покачала головой, дав понять Геркулесу, что обыск оказался безрезультатным. Они быстро подошли к двери тюрьмы, о которой Геркулесу рассказывала кухарка.

– А вдруг его здесь нет? – спросила Дэни.

Смущенный этим предположением, Геркулес приостановился и посмотрел на нее. Его не прельщала возможность выпустить на свободу неизвестно кого.

– Есть только один способ выяснить это.

Он шагнул к двери и прижался лицом к окошку. Отверстие было таким маленьким, что лицо Геркулеса полностью закрыло его. Резкий шепот Геркулеса прозвучал в ночной тишине, как громкий крик.

– Мистер Трой, вы здесь?

В ответ в темнице раздавался лишь металлический звон и бряцание цепей. Кто-то простонал. Дэни хотела оттолкнуть Геркулеса, но он не сдвинулся с места. Она не дотянулась бы до окошка, даже если бы встала на цыпочки.

– Мистер Трой?

Трой зажал уши руками, чтобы не слышать эти слова. Он сошел с ума – теперь он был уверен в этом. Не было никаких шансов, чтобы его друг стоял за дверью тюрьмы.

Я сумасшедший.

Он был слишком слаб, чтобы оторвать голову от пола, но попытался сесть. Боль в правой ноге усилилась:

Она стала постоянной и пульсировала одновременно с ударами его сердца.

Мистер Трой Фонтейн!

Руки его, зажимавшие уши, не смогли заглушить глухой стук в дверь. Трой снова попытался сесть, но конечности не слушались его.

Лез? – произнес он, но лишь слабый хрип вырвался из его горла. Он кашлянул и сделал еще одну попытку: – Лез?!

На этот раз голосовые связки не подвели его.

– Мистер Трой!

Он слышал, как Геркулес снова позвал его и затем быстро обменялся несколькими фразами с кем-то перед дверью.

– Мистер Трой, где ключ?

Остальные узники тюрьмы тоже пришли в движение. Трой чувствовал, как насторожились эти люди, пробывшие так много времени в неволе. Послышался лязг цепей, ударяющихся о камень. Заключенные просыпались, садились и устремляли взгляды на дверь.

– Вставай, Фонтейн!

Его начал трясти Раймонд. Сосед сам еще не совсем очнулся и был в состоянии, позволявшим узникам забывать о неудобствах их заточения. Он встал и поднял Троя на ноги. Боль стала невыносимой, и Трой боялся, что потеряет сознание. Он попытался сделать шаг к двери. Раймонд обхватил рукой его голое плечо и наполовину дотащил, наполовину донес его до двери.

– Нет ключа, – сообщил Раймонд Геркулесу. – Маккарти не доверяет его никому.

– Отойдите от двери! Мы сейчас взорвем замок.

Трою вновь пришлось терпеть страшную боль, когда Раймонд оттаскивал его от выхода. Они натолкнулись на заключенных, замерших в ожидании взрыва, который принесет им свободу.

– Отойди и освободи для меня место!

Дэни решительно оттолкнула Геркулеса, и он отодвинулся от двери на несколько дюймов. Она набила большой замок, удерживающий железный засов на двери, порохом, отошла на несколько шагов и прицелилась. Прогремел выстрел, вслед за ним послышался негромкий хлопок, и воздух наполнился едким запахом пороха. Геркулес отскочил от двери и с изумлением уставился на нее.

Дэни подошла и скинула с засова остатки разбитого замка.

– Черт возьми, миз Дэни, вы чуть не отстрелили мне палец!

Не обращая внимания на Геркулеса, она выдвинула тяжелый засов, вцепилась в дверь и попыталась ее открыть. Дверь распахнулась, и Дэни отшатнулась, когда в нос ей ударил резкий запах мочи и пота.

Мужчины, стоявшие внутри здания, на мгновение оцепенели, словно боялись покидать надежные тюремные стены. Высокий негр сделал шаг вперед. Рядом, привалившись к нему, с трудом двигался не менее высокий мужчина. Голова его свесилась на грудь, черные волосы скрывали лицо. Он был страшно худ, грязен и, судя по его виду, очень плох.

Трой!

Дэни бросилась к нему, обхватила руками, тогда высокий негр, прикованный к нему цепью опустил его на пол. Борясь с беспамятством Трой попытался поднять голову, и в этот момент Дэни почувствовала, что по ее щекам потекли слезы. Она опустилась на колени, положила его голову на свои бедра, стала гладить его спутанные волосы и водить пальцами по лицу. Его веки задрожали и открылись. Он молча смотрел на нее некоторое время, а затем губы его изогнулись в столь знакомой ей лукавой улыбке.